Рождественские каникулы подошли к концу, и в Хогвартсе снова пришла пора привычной школьной суеты. Всех сильно потрясло то, что большинство слизеринцев-семикурсников не вернулись из Лондона. Министерство не стало бить тревогу, однако самый главный из всех его подразделений, Департамент обеспечения магического правопорядка, серьезно занялся решением вопроса: а было ли выявлено нарушение закона? После того, как предыдущий Министр, находясь под заклятием «Империус», издал указ об обязательном посещении школы, многое изменилось. Кингсли Бруствер не был сторонником такой идеологии, но все же исчезновение именно тех учеников, которые были уличены в пособничестве Темному Лорду, серьезно настораживало.

Что касается Гарри, Рона и Гермионы, то каждый из них воспринял уход слизеринцев по-своему. Как бы не сетовали по этому поводу Рон и Гарри, Гермиона была в какой-то степени даже рада тому, что ей не придется видеться с Малфоем.

— Они уже почти начали действовать, — негодующе произнес Гарри. Втроем они сидели в гостиной Гриффиндора и обсуждали сложившуюся в Хогвартсе ситуацию.

— Как думаешь, чем они там будут заниматься? — спросил Рон. — Что сделают в первую очередь?

— Что сделают? Не знаю, но в одном уверен точно: они не станут действовать в открытую. Пока не станут.

— Почему же?

— Дождутся, пока мы закончим Хогвартс, — сказала Гермиона, до сих пор молчавшая. Теперь она не спорила с ними о слизеринцах. Давно пора было снять розовые очки. Но если раньше хоть как-то можно было поверить в то, что студенты Змеиного факультета ничего такого, что предполагал Гарри, не предпринимали, то сейчас, после их исчезновения, она стала разделять точку зрения своего лучшего друга.

— Думаешь, им именно мы нужны? — насторожился Рон.

— Это очевидно, но, боюсь, нами они не ограничатся, — ровно, без каких-либо интонаций произнесла Гермиона. Она сидела чуть поодаль от них, около камина, и сжимала в руке кулон, подаренный мамой.

— Гермиона, — позвал Гарри. Она обернулась. — Ты... только будь всегда рядом.

Девушка кивнула и, чуть помедлив, промолвила:

— Вы тоже.



Месяц после каникул прошел спокойно. Отсутствие старших слизеринцев было ощутимым. Уроки проводились гладко, особенно Уход за Магическими Существами. Раньше, под конец этого урока, обязательно появлялся хотя бы один пострадавший от проделок слизеринцев ученик.

— Жаль, что ушли только наши однокурсники, — усмехнулся Рон. — Только представь, как было бы здорово избавиться от них всех.

— Не только наши однокурсники, Рон, — сказала Гермиона. Они вдвоем сидели в коридоре, возле окна. Рон вернулся с тренировки и был еще в квиддичной форме. — Астория Гринграсс — шестикурсница.

— Почему из всех шестикурсников взяли именно ее? Даже старшая осталась...

— Думаешь, они по возрасту выбирали? Мне кажется, их что-то связывало.

— Метка Пожирателей? — неожиданно предположил Рон.

— Не знаю... Вряд ли Пожиратели сделали метку Астории.

Гермиона не очень любила разговоры о слизеринцах, но с тех пор, как они ушли, у Гарри и Рона это стало излюбленной темой. Они ушли... Чего ждать от них? От него? Прошел уже целый месяц, но ничего особенного не происходило. Может, они просто решили покинуть школу? Нет. Больше нельзя уповать на их безучастность.

— О чем ты думаешь? — Рон взял руки девушки в свои и поднес к губам, намереваясь поцеловать. Рукава школьной мантии Гермионы были очень широкими, поэтому сползли немного вниз, оголив запястья.

— Что это? — нахмурившись, спросил Рон, разглядев теперь уже слабозаметные следы от малфоевых укусов. — Откуда?

— Хагрид... — поспешно ответила она. — Он просто меня о помощи попросил. Мне нужно было накормить... кого-то. Я... м-м-м... не запомнила названия этих животных.

— Ты? Не запомнила? — изумился Рон, быстро выкинув из головы всю тревожность за девушку, ведь у Хагрида порой они выполняли самые безрассудные задания. — Знаешь, ты в последнее время изменилась.

Она ничего ему не ответила, но Рон больше не стал допытываться. Как тут останешься прежней, когда родной тебе человек неизлечимо болен?



В конце дня Гермиона пошла в библиотеку. Теперь, когда она перестала быть главной Старостой девочек, у нее появилось больше свободного времени, которое она с удовольствием тратила на книги.

Медленно продвигаясь вдоль стеллажей с научной литературой по Древним Рунам, Гермиона набирала стопку книг, с которыми собиралась сейчас работать. На мгновение она замерла, и что-то внутри нее упорно не желало идти к своему любимому месту. Так бы она и поступила, если бы это чувство не ушло так же внезапно, как и появилось.

Осторожно приблизившись к столу, она взгромоздила на него все книги и, усевшись поудобней, полностью окунулась в их изучение.

Гермиона не знала, сколько прошло времени, прежде чем она оторвалась от страниц последней книги. Оглядевшись по сторонам, она обнаружила, что в библиотеке почти никого не было, а те студенты, которые все же присутствовали здесь, почему-то не обратили на нее никакого внимания, когда она им кивнула в знак приветствия, хотя и были знакомыми.

Если на это Гермиона не обратила особого внимания, то следующее действие привело девушку в замешательство. В библиотеку вбежала Джинни и направилась прямо к тому месту, где обычно занималась Гермиона. В нескольких шагах от этого самого места, Джинни резко остановилась и невидящим взглядом посмотрела в сторону Гермионы. Бывшая Староста девочек непонимающе уставилась на подругу.

— Джинни? — позвала она, но та никак не отреагировала. Простояв так еще несколько секунд, словно находясь в замешательстве, Джинни уверенно развернулась и ушла из библиотеки. — Что за?.. — Гермиона рефлекторно потянулась к карману за палочкой и встала из-за стола. Что-то здесь было не так. Это напоминало...

— Так вы с Поттером прятались от ищеек Волан-де-Морта, когда бегали за крестражами? — Она не успела додумать мысль, как где-то рядом раздался знакомый, растягивающий слова, голос.

Гермиона забыла, как дышать. Сердце заколотилось в бешеном ритме от испуга, неожиданности и, наконец, от понимания того, кому принадлежал этот голос. Сзади послышалось какое-то движение, и она резко обернулась на звук. В нескольких шагах от Гермионы стоял Малфой и внимательно смотрел ей в глаза. На его губах играла ухмылка.

— Мал-фой... — обрывисто выдохнула девушка.

— Привет. Соскучилась? — Он словно издевался над ней.

Затравленно глядя на него, Гермиона попятилась назад, но поясницей уперлась в край стола, за которым работала. Первый шок начал спадать. Крепко сжимая в руке свою волшебную палочку, она уверенно направила ее на Малфоя. Какие-то студенты, зашедшие в библиотеку только что, направились было к стеллажам, возле которых стояли слизеринец и гриффиндорка, но, остановившись на полпути, изменили траекторию своего движения и ушли в противоположную часть зала.

— Что ты здесь делаешь? — дрожащим голосом проговорила Гермиона.

— Жду тебя, — беспечно ответил он. — Причем жду уже довольно долго. Сначала я чуть было не упустил тебя, вовремя не ослабив чары Защитных заклинаний, но вот ты прошла к своему любимому месту, преодолев ослабленный мной барьер, и приступила к занятиям. — Говоря это, он все ближе и ближе подступал к Гермионе. — А знаешь, — вот он уже вплотную подошел к ней, так, что его грудь уперлась в протянутую волшебную палочку, — так и хотелось коснуться тебя.

Гермиона прерывисто дышала. Едкий, как кислота, страх вскипал в ней. Внезапно она ощутила слабую боль в тех местах, куда когда-то так ожесточенно впивались зубы слизеринца. Будто ее тело среагировало на приближение источника, причинившего эту самую боль.

— Импедимента! — выкрикнула девушка. Все равно за куполом Защитных чар их никто не слышал. Ничего не произошло. — Не может быть, — в ее голосе зазвучала паника, а глаза расширились от удивления. Первая мысль, промелькнувшая в голове Гермионы — не разучилась ли она колдовать?

— Теперь это бесполезно, — с легкой улыбкой на лице проговорил слизеринец. — Мы совершили кое-какие обряды, знаешь ли... Любое произнесенное тобой заклинание никакого вреда мне не причинит. По крайней мере, те заклинания, которые ты обычно используешь. Вот «Авада» — другое дело... — Малфой осторожно дотронулся рукой до ее лица. — Ну же. Покажи, насколько сильно ты меня ненавидишь, — усмехнулся он.

Гермиона слушала все это и не верила. Как такое возможно? Какие еще обряды?

— Остолбеней! Конъюнктивитус! Инкарцеро!.. — продолжала она выкрикивать все возможные оборонительные заклинания, чтобы остановить его, но ничего не происходило. Наконец Малфою надоело наблюдать за ее тщетными попытками заколдовать его, и он вырвал из ее рук волшебную палочку.

Она полетела в сторону.

— Что вы сделали? — задыхаясь, спросила она. — Как вам удалось?..

— Так же, как и Тому Реддлу. Вернее, принцип тот же, — самодовольно произнес он. — Так что... — другая его рука скользнула вниз, вдоль ее тела, остановившись на талии. Он медленно прижал ее к себе так, что их носы чуть было не соприкоснулись. — Ты сегодня моя.

Что-то внутри девушки оборвалось. Нет! Она не позволит ему так с ней обращаться! Гермиона вдруг начала неистово вырываться, извиваясь и ударяя его по чему только придется.

— Ты не сделаешь этого снова, — кричала она, судорожно мотая головой из стороны в сторону. Глаза ее были зажмурены, поэтому она не могла видеть ту гримасу, которая сейчас искажала лицо Малфоя. Холодный, пронзающий насквозь взгляд серых глаз пристально наблюдал за бьющейся в истерике девушкой. Он недовольно поджал губы и как следует встряхнул ее за плечи. Она уже плакала и все кричала о том, как сильно ненавидит его.

— Слушай внимательно, — начал было Малфой, но Гермиона, удачно извернувшись, вырвалась из его рук и побежала по направлению к выходу из библиотеки.

Сколько она была свободна? Секунды две? Три? Прежде чем удариться о стеллаж со старинными фолиантами, она вновь почувствовала на себе сильные руки Малфоя, придавившие ее к этому самому стеллажу.

— Я не договорил, — прошипел он ей в ухо, так как девушка оказалась прижатой боком. Он одним рывком развернул ее к себе лицом. — Так вот, Грейнджер, хочешь не хочешь, придется потерпеть.

— Нет! Ты не заставишь меня! Только не снова! Будь ты проклят!.. — на него опять посыпались многочисленные удары. Перехватив ее руки, слизеринец прижал их по обе стороны от ее головы. Не вырваться.

Все... Слез больше не осталось, а горло саднило от беспрестанных криков. Нет больше сил... Нет... Она замолчала и безвольно опустила голову, уставившись на черные лакированные пуговицы его сюртука, сшитого по современной моде.

— Я не вещь... Не твоя собственность, — устало произнесла Гермиона.

Малфой ослабил хватку своих рук, а затем и вовсе отпустил ее запястья, вновь обняв за талию. Ее руки безжизненно опустились на его предплечья.

— Как тебе сказать?.. — он легонько коснулся ее губ своими, а затем отстранился. Ее губы были плотно сжаты, а большие темные глаза смотрели в его серые. Сколько же в них было боли и омерзения? Он снова прикоснулся к ее губам. Теперь уже более настойчиво. К его немалому удивлению, она не стала препятствовать ему. Малфой углубил поцелуй, нежно прикусывая ее нижнюю губу. Если бы не было защитных чар, скрывающих их, и кто-нибудь увидел бы эту сцену, то ему и в голову не пришло бы, что здесь разворачивается настоящая драма для Гермионы. Сейчас они выглядели как любовники, которые уединились от всех за стеллажами. Никакого насилия (внешнего, разумеется).

Его руки заскользили по ее телу, высвобождая из школьной мантии. Гермиона сдавленно вскрикнула, когда он прошелся тыльной стороной ладони по ее шее. Его фамильный перстень, чуть оцарапав нежную кожу, задел почти исчезнувшие, но до сих пор болевшие следы от укусов. Слизеринец снова отстранился, чтобы посмотреть на изувеченную кожу девушки. Сейчас эти следы от того, что он вытворял в порыве неукротимой страсти и злой похоти, выглядели не так ужасно. Видел бы он их месяц назад... Почему-то тогда он не стал вглядываться в последствия проведенной ночи. Взгляд его был словно затуманен, и он не обратил внимания на такие детали. Слизеринец склонился к ее шее и нежно провел губами по безобразным следам, оставленным собственными зубами. Почувствовав слабое давление в грудную клетку, он неохотно оторвался от ее шеи и внимательно посмотрел на нее.

— Отпусти меня, — взмолилась она. — Зачем тебе это нужно? Перестань меня мучить.

— Нет, — просто ответил он. — Я не хочу тебя отпускать. Ты всегда будешь со мной, хочешь того или нет.

— Пока не надоем? Или пока не наиграешься, да? Хотя это одно и то же...

Резко глаза Малфоя потемнели.

— А мне не надоест, ясно тебе?! И выбора у тебя нет. У меня много пороков, один из которых ты, грязнокровка, — гневно прошипел он. — Да. Можешь считать это моим жестоким счастьем.

— Ты не можешь заставлять меня.

— Неужели? А мне кажется, я это уже делал, и, знаешь, не могу сказать, что мне не понравилось, — насмешливо произнес он.

— Я не... вещь... — снова проговорила Гермиона. В ее глазах застыл ужас. Это же монстр стоит перед нею. Ему плевать на чувства других.

— Нет, ты не вещь, — спокойно ответил слизеринец. — Ты... м-м-м... любимая. Да, это слово в полной мере определяет то, что я испытываю. Ты — моя любимая грязнокровка. И я хочу тебя... прямо сейчас, — он вновь прильнул к ее шее.

— Что ты знаешь о любви, ты, мерзкий слизеринский выродок! — резко оттолкнув его, выпалила Гермиона.

— А ты что? — Малфой вновь приблизился к ее лицу. — Чувствовала ли ты хоть толику того, что испытывал я к тебе?! — разозлился он. — Семь гребаных лет я терпел и сдерживал себя, а зачем? Я мог и раньше тебя получить, но осторожничал. Наблюдал, как ты улыбалась своим идиотским друзьям, а меня удостаивала только лишь презрительными взглядами. Но вот теперь ты стоишь здесь такая манящая, такая... моя и хочешь, чтобы я отпустил тебя?! — его взгляд прожигал. Ладонью, которой Гермиона упиралась в грудь Малфоя, она ощущала яростный стук его сердца под ребрами.

— Чувствовала ты такое когда-нибудь? Ты не знаешь, какого это, когда изнутри тебя съедает что-то, из-за чего ты не можешь ни спать, ни есть, ни связно мыслить, и с каждым прожитым днем становится все сложнее это переносить.

— Всего лишь прихоть. Сиюминутное желание.

— Объясни же тогда, почему я не успокоился, получив тебя однажды?

— Замолчи! — вскрикнула Гермиона, снова отталкивая его. — Я не хочу это слушать!

— Придется, любовь моя, — ядовито ответил слизеринец и обвил руками ее талию. Она не поняла, было ли его обращение к ней сарказмом.

— Я все рассказала Гарри, — стальным голосом произнесла Гермиона, прежде чем его губы прикоснулись к ее. На мгновение он замер, а затем, усмехнувшись, поцокал языком. Малфой хотел было что-то ей ответить, но вдруг напрягся всем телом и отстранился.

— Черт... — отворачиваясь, прошептал он. Девушка догадалась, что дело не в Гарри. Что-то иное заставило слизеринца отойти от нее. — Я вернусь за тобой, — резко бросил он вполоборота и трансгрессировал.

Гермиона на дрожащих ногах подошла к столу и, присев на стул, невидящими глазами уставилась в пол. Что они с собой сделали? Как ему удалось оградить себя от любого воздействия боевых заклятий? Почему он теперь может трансгрессировать в Хогвартс? Эти вопросы, ответы на которые она не получит, мучили ее. Но главный вопрос: сможет ли она пустить в него смертоносное заклятие, когда он объявится вновь?

Проведя рукой по лицу, она медленно встала из-за стола, огляделась по сторонам в поисках своей волшебной палочки и, обнаружив ее, подняла с пола. Собрав книги, гриффиндорка направилась к стеллажам и, по местам разложив всю научную литературу, ушла из библиотеки. Она уже почти дошла до гостиной Гриффиндора, когда случайно наткнулась в коридоре на директора школы. Профессор МакГонагалл была явно чем-то обеспокоена.

— Мисс Грейнджер, — промолвила она.

— Профессор МакГонагалл.

— Ваши друзья сообщили мне, что вы в библиотеке...

— Вы искали меня, профессор? — в ее голосе зазвучало волнение, которое не скрылось от директора. В глубине души Гермиона надеялась, что сейчас эта проницательная женщина успокоит ее, сказав, что ничего особенного не произошло, что она просто поговорит с ней о занятиях, но она молчала. — Профессор МакГонагалл? — почти звенящим голосом проговорила девушка.

— Мисс Грейнджер, пройдемте ко мне в кабинет, мне нужно с вами поговорить...