«Никогда не отпущу тебя... Не отпущу...» - донеслось из ее памяти.

Гермиона медленно открыла глаза и с трудом поднялась с постели, прижимая к груди простынь. Малфоя в ее комнате уже не было. Укусы, рассыпанные, казалось, по всему телу, ныли от боли, но она не обращала на это внимания. Раннее утро - ее самое любимое время суток. Солнце медленно, но верно поднималось из-за горизонта, принося с собой новый день, новые заботы и радости, а для кого-то и новые печали, огорчения и невзгоды. Утро Гермионы было омрачено событиями прошлой ночи... Омрачено? Нет, это слишком мягко сказано. Та ночь погубила ее. Погубила ее веру... во что? Разве можно было быть такой наивной и верить в то, что слизеринец поменял к ней отношение?! Разве можно было быть такой глупой и думать, что он не причинит ей вреда?! Ну почему она не слушала Гарри и Рона? Почему не верила им?

Она подошла к зеркалу и ужаснулась, увидев собственное отражение. Простынь соскользнула с ее тела, и взору девушки предстали страшные отметины в виде укусов и синяков. Искусаны были губы, шея, в некоторых местах плечи и запястья. На скуле красовался небольшой синяк от удара. Следы от его стальной хватки остались на бедрах, животе и даже на ребрах. Гермиона вновь посмотрела на свое лицо. В своих собственных глазах она прочитала страх. Неужели она боится Малфоя? Он ничтожество! Мразь! Насильник! Но... она боится его. Того боится, что может он с нею сделать, хотя, наверное, уже поздно переживать об этом, но его слова...

«Никогда не отпущу тебя», - Гермиона снова их вспомнила. В ее душе поселилось запоздалое чувство тревоги. Нагнувшись, она подняла простынь и, вновь завернувшись в нее, заметила кое-какую вещицу, лежавшую на полу, возле окна. То был кулон, подаренный мамой на вокзале Кингс-Кросс. Этот день она помнила прекрасно. Впереди ее ждал первый год обучения в Хогвартсе, а позади оставались любящие родители и беззаботное детство.

В кулоне находились фотографии ее мамы и папы. Когда в Хогвартсе ей становилось особенно нелегко, Гермиона открывала кулон и смотрела на улыбающихся родителей. Во время поиска крестражей, она каждую ночь засыпала, крепко сжимая заветную вещицу. Она держала в руках этот кулон и вчера - или правильнее будет сказать сегодня, - когда к ней в комнату вломился слизеринец... А она ведь даже дверь запереть на обыкновенный замок не потрудилась, не говоря уже о защитных заклинаниях. Какая глупая самонадеянность.

На Рождественские каникулы Гермиона хотела приехать домой, узнать, как чувствует себя мама, да и вообще побыть вместе с родителями. Она ничего не рассказала им о том, что накладывала на них «Обливиэйт». Умолчала и о войне. Ни к чему им лишние переживания. Летом, перед седьмым курсом, она сняла с них чары забвения, внушив, что в Австралию они уезжали в отпуск. Август она провела уже в «Норе», пообещав приехать на Рождество, но... Как же она приедет к ним в таком виде? Следы от укусов и синяков не скроются от наблюдательных глаз матери, даже если мадам Помфри сделает все возможное, чтобы они стали менее заметными. Они, конечно, маги, но далеко не всемогущие. Тем более, она не покажет этот кошмар медсестре. Единственный человек, кому она сможет довериться, это Гарри.



Хогвартс-экспресс тронулся с платформы, увозя с собой учеников, пожелавших встречать Рождество в кругу своих семей. Гарри, Рон и Джинни решили остаться в школе, а вот Гермиона, по их мнению, должна была уже ехать в Лондон.

- Странно, что она даже не пришла попрощаться с нами, - сказала Джинни. Втроем они сидели в Большом зале на завтраке.

- Наверное, до сих пор злится из-за вчерашнего, - пожал плечами Рон. Он тоже был немного в обиде на нее за то, что она не верила им.

Джинни уже знала о вчерашних событиях - ей рассказал Гарри (вернее, она все у него выпытала), поэтому не стала расспрашивать брата, за что конкретно злилась на них Гермиона.

- Это на нее не очень-то похоже, - подал голос Гарри.

Больше никто ничего не сказал, и они отвлеклись от этой темы. После завтрака они решили прогуляться до Хогсмида.

Рон и Гарри уже натягивали свои теплые пальто, когда в окно последнего постучалась школьная сова, держа в клюве какое-то послание. Гарри подошел к окну и, впустив птицу, развернул пергамент.

«Гарри, мне нужно с тобой поговорить. Встретимся в библиотеке после обеда. Гермиона
P.S. Рон ничего не должен знать».

- Что это? - в этот момент как раз подошел Рон и заглянул другу через плечо.

Гарри запоздало смял послание Гермионы в кулаке.

- От кого это? - вопросительно посмотрел на него Рон.

- Э-э... Здесь ведь написано... Разве ты?..

- Написано? - Рон бесцеремонно выхватил у Гарри листок. - Он пуст.

Гарри снова взял в руки пергамент. Он отчетливо видел на нем строчки, написанные Гермионой. Тут до него дошло. Она заколдовала послание, чтобы только он один мог его прочесть. Очень предусмотрительно, но... к чему все это?

- Что за черт? - непонимающе уставился на него Рон.

- Э-э... Наверное, кто-то пошутил, - пожал плечами Гарри. Сейчас его волновала только Гермиона. Почему она не уехала? И что за разговор, о котором не должен был знать Рон? После обеда он, как и просила в письме Гермиона, направился в библиотеку. Парень нашел ее не сразу. Она сидела за столом, расположенным в глубине, за стеллажами, скрытая ото всех.

- Гермиона? - Первое, что он заметил, взглянув на ее лицо, - синяк на скуле. Внутри зародилось беспокойство, граничащее со злостью и в некоторой степени паникой. - Ты не уехала? Кто сделал это? Что произошло? - твердым голосом заговорил он, присаживаясь напротив нее. Гермиона подняла на него полные слез глаза.

- Гарри... - прошептала она.



Гермиона и Гарри поднялись на башню, отведенную главным Старостам. От вчерашнего погрома, устроенного Малфоем, ничего не осталось - домовики все привели в порядок. Гарри помог собрать вещи Гермионы и некоторую часть потащил в гостиную факультета Гриффиндор, к немалому удивлению сокурсников, надо сказать. Собирая оставшиеся вещи, Гермиона обнаружила свое платье, в котором вчера она была на балу. Кровавое пятно на рукаве уже засохло и немного потемнело. Его кровь... Внутри все сжалось от омерзения. Она скомкала платье, как ненужную тряпку, и понесла в гостиную, намереваясь бросить в огонь, горящий в камине.

Когда Гарри вернулся в гостиную Старост, он наткнулся на стоящую возле камина Гермиону. Подойдя ближе, он заметил, как в огне превращается в горстку пепла то, что еще вчера было прекрасным платьем. Гарри не стал спрашивать, зачем она решила сжечь его. Видно, на то были свои причины. Не говоря ни слова, Гермиона уткнулась в плечо своего лучшего друга и беззвучно заплакала.

- Я убью его, Гермиона, - сквозь зубы процедил Гарри и крепче обнял девушку. - Клянусь тебе, я убью его.



Первое, что они сделали после того, как Гермиона все ему рассказала, - попытались убрать синяк со скулы девушки, и как только у них получилось, нашли МакГонагалл и попросили ее назначить другую девочку на пост главной Старосты. Разумеется, Гермиона ни дня не желала оставаться в этой гостиной, даже несмотря на то, что Малфой уехал домой на каникулы. Все в этом месте напоминало ей о боли и унижении.

Профессор МакГонагалл была очень удивлена решением девушки и попыталась отговорить ее, но та не собиралась идти на попятную.

Когда Гарри и Гермиона перетащили оставшиеся вещи в гостиную Гриффиндора, там как раз объявился Рон.

- Гермиона? - удивленно воскликнул он. - Что ты делаешь в Хогвартсе?

- Я решила остаться в школе, так как мои родители... э-э... они... уехали в Шотландию, - соврала она.

- В Шотландию?

- Ну да. - Гермиона, может, и не выглядела убедительно, но Рону не потребовались дальнейшие ее объяснения. Он был рад тому, что она остается, но...

- А в чем дело? Почему твои вещи здесь? - обеспокоенно спросил парень.

- Она переезжает, - холодно ответил за нее Гарри.

- Переезжает? Почему?

- Видно, не по силам мне должность главной Старосты, - тихо проговорила она, опустив глаза.

- Брось, Гермиона, ты прекрасно справлялась со всеми обязанностями, чего, кстати, нельзя сказать о Малфое, - недовольно возразил Рон.

При упоминании имени слизеринца Гермиона вздрогнула. Стало труднее дышать, но она совладала с собой.

- Я так решила, Рон, - твердо заявила девушка. Гарри подошел к ней и, положив руку на ее плечо, сказал:

- Теперь ты снова с нами, Гермиона.

«И никто больше не посмеет тронуть тебя», - мысленно добавил он.

Гермиона написала родителям письмо, в котором объяснила, почему не приехала на Рождественские каникулы. Ответное письмо от отца она получила уже на следующий день. В нем говорилось о том, что диагноз матери подтвердился. Злокачественная опухоль.

Отец Гермионы, Генри Грейнджер, был очень сдержанным, спокойным и в некоторой степени хладнокровным человеком. Он в полной мере соответствовал статусу типичного чопорного англичанина. Но, несмотря на всю холодность, он безумно любил свою жену Грейс, хоть и не выставлял чувства напоказ. Письмо, которое он отправил дочери в Хогвартс, было немногословным. Достаточно сухо изложив суть, он черкнул пару строк о том, что огорчен ее решением остаться в школе, и поздравил с Рождеством.

Сердце Гермионы больно сжалось. Весь ее хрупкий мир, состоящий из любимых вещей, близких людей, без которых она не представляла дальнейшего существования, жизненных идеалов и просто мимолетных желаний, рушился на глазах, и она ничего не могла с этим поделать. Сначала война, потом боль и унижение, причиненные Малфоем, а теперь вот мама... Тут она не сдержалась. Расплакалась, словно маленькая девочка. А кто она, по сути? Ей всего лишь восемнадцать лет. Почему на нее все это свалилось?



Графство Уилтшир (юго-запад Англии). Малфой-мэнор

- Я не знаю эту девушку, - спокойно сказал Драко. Он и Нарцисса сидели за длинным, пышно изукрашенным столом в гостиной и ужинали. Теперь место во главе стола занимал Малфой-младший, заменив покойного отца. Нарцисса сидела справа от него.

- Неудивительно, - также спокойно отозвалась она. - Дочь Руквудов - сквиб.

- Поэтому и решила сбежать?

- Драко, - теперь в голосе Нарциссы засквозило беспокойство. - Зачем тебе это задание? - серые глаза ее внимательно вглядывались в такие же глаза сына.

- Задание? - усмехнулся он. - Это так, поразвлечься. Притащить обратно домой сбежавшую дочурку, да к тому же еще и сквиба.

Нарцисса опустила глаза. Спорить с ним бесполезно. То, что Драко называл «поразвлечься», было услугой, о которой его и Макнейра попросила Калиста Руквуд, вдова покойного Августуса Руквуда. Дело в том, что Макнейры и Руквуды жили чуть ли не по соседству. Их семьи знали друг друга много лет. Когда Эрик Макнейр вместе с Драко Малфоем приехали из Хогвартса в дом Макнейров, то первым делом узнали о безвременной кончине дочери Руквудов. Они даже присутствовали на ее похоронах. Вот только на следующий день тело в фамильном склепе Руквудов не обнаружилось.

Калиста была в ярости. Она поняла, что дочь просто сбежала. Каким-то образом сумев разузнать ее местонахождение, она попросила Эрика и Драко вернуть обратно негодяйку.

Пробыв у Макнейров еще некоторое время, Малфой вернулся в свое поместье и рассказал Нарциссе о произошедшем. Как оказалось, она была в курсе, что Руквуды растили сквиба. Хотя... «растили» - это не совсем верное слово, описывающее ту атмосферу, которая окружала бедного ребенка.

- После смерти мужа Калиста потеряла рассудок, - холодно заметила Нарцисса, пригубив красное вино. - Она изведет бедную девочку.

Малфой презрительно скривился.

- Бедную девочку? Она же сквиб...

- Разве в этом есть ее вина? Драко... Я не хочу, чтобы ты превращался в своего отца.

Он ничего ей не ответил. Чтобы хоть как-то снять нависнувшее напряжение, Нарцисса решила переменить тему разговора.

- Как Пэнси?

Серые глаза Драко потемнели.

- Почему ты спросила? - сквозь стиснутые зубы выговорил он.

- Я... просто хотела знать... - она немного растерялась - никак не ожидала такой его реакции. Нарцисса не знала, что ее чадо, мягко говоря, не в восторге от грядущей помолвки.

- Хочешь знать? Так я скажу тебе, - теперь настала его очередь буравить взглядом. - Я клянусь, что сделаю все возможное, чтобы отделаться от этой грёбаной помолвки!

- Где твои манеры? - надменно спросила Нарцисса.

- К черту манеры! - Малфой резко встал из-за стола. - К черту все! - Он быстрым шагом направился к выходу из гостиной. Только возле высоких и массивных дверей он остановился и, не оборачиваясь, сказал: - Приготовься, скоро ты переезжаешь. После каникул я не вернусь в Хогвартс.



- «Дырявый котел», - хмыкнул Макнейр. - Неудивительно, что Калисте быстро сообщили ее местонахождение.

- Ты знал ее? - зачем-то спросил Малфой.

- Видел пару раз, - отмахнулся Макнейр. В его голосе просквозили стальные нотки, а в темно-карих глазах запылал огонек.

Подробности Драко знать не захотел. Войдя в помещение, именуемое «Дырявый котел», двое юношей сразу последовали наверх. Они уже знали, в каком номере пряталась девчонка-сквиб. Отперев дверь заклинанием, они вошли в комнату, но никого там не обнаружили.

- Опоздали, - хмуро изрек Малфой, оглядев пустой номер.

- Нужно все обыскать.

- Гоменум ревелио, - негромко произнес Драко, прежде чем тот начал свой обыск. Ничего не произошло. - Здесь никого нет, - уверенно заявил он.

- Откуда ты знаешь?

- Это заклинание позволяет обнаружить присутствие другого человека.

- Ясно, - усмехнулся Эрик. - Кажется, я начинаю понимать, почему тебя выбрали Старостой. Малфой ничего ему не ответил. - Что будем делать?

- Я знаю, как Калиста нашла свою дочь, - неожиданно сказал Драко.

- И как же?

- Домовики, всего-навсего.

- Почему же тогда они не притащили ее обратно? Нашли и просто...

- Потому что, - перебил его Малфой, - она сквиб, а значит, почти что магла. Маглам, к твоему сведению, трансгрессии любого рода противопоказаны - это может обернуться для них летальным исходом, - очень вкрадчиво, будто маленькому ребенку, пояснил он. - Мы прикажем домовикам отыскать ее и в следующий раз обязательно поймаем.

На губах Макнейра заиграла хищная ухмылка.

- Да, мы тебя поймаем, - словно обращаясь к кому-то невидимому в этой комнате, прохрипел он.