Поход

На следующий день тревожные вести пришли к Муфти. На окраине земель заговорили о приближении очень малого прайда. Король вместе с Флаффи приготовился встретить непрошеных гостей у кромки поля, где проходила южная граница владений, тревожно всматриваясь и вслушиваясь в кустарник, что отделял чужие земли от своих.
– Может, надо было львиц взять с собой? – спросил Флаффи. – Что мы вдвоем сделаем, если их там целая орава все-таки окажется?
– Не думаю, что мне соврали, – сказал Муфти, не отрывая взора от кустов. – Даже если их и более пятка, мы отстоим своё. А если что, Енга с Фики позовут остальных. Я приказал им быть поблизости, но в драку не лезть.
Еще пару минут они простояли молча.
– Пап, можно тебя спросить о личном? – внезапно спросил Флаффи.
– Валяй.
– Ты любишь мою маму?
– Что? – поперхнулся от неожиданности Муфти и повернулся к Флаффи: – Я вообще-то… А почему ты спрашиваешь? И тем более, сейчас?
– Просто сейчас мы одни. И настало то самое время. Я знаю правду. И хоть вы не настоящие мои родители, люблю вас ничуть не меньше. И потому мне больно видеть нечто, чего не могу понять, но причиняющее боль. По крайней мере, моей маме.
– И что же это такое? – тихо спросил Муфти.
– Она запала на тебя. Неужели ты не видишь этого?! Хоть и скрывает это, но я-то вижу её робость перед тобою, её глаза, полные тоски и печали. Слышу её дыхание в твоем присутствии. Не знаю, любовь ли это…
– И я не знаю, – прервал Муфти грустным голосом и глубоко вздохнул: – Не знаю. Но мне кажется, что Фики уже достаточно взрослая, и если любит, то сама может спросить об этом…
– Она сильно робеет перед тобой, папа. И потом, я вижу и твою реакцию.
– Чего? – смутился Муфти.
– Ну, ты выглядишь потерянным детенышем бонтебока, когда остаешься один на один с ней, папа.
– Я – потерянным детенышем?! Погоди, а как ты увидел это, если мы были один на один?!
Флаффи растерянно поскреб лапами землю:
– Ну, иногда вы так думали только….. Извини, ненароком выходило.
– Ах ты, маленький проказник! – засмеялся Муфти и тут же посерьезнел: – Это очень мило с твоей стороны, но если она не собирается спрашивать меня сама, не думаю, что будет правильнее опережать её. Мне она очень нравится, это действительно так. Но мы уже достаточно взрослые, чтобы позаботиться о себе самим.
– Просто я очень хочу, чтобы вы поженились. Может, все же поговоришь с мамой? Дай хоть небольшой шанс. Обещаю, что любой результат меня устроит. Нет, так нет. А вдруг это все же любовь?
– Ладно, – улыбнулся Муфти снова. – Даю слово, что поговорю с Фики. Но и ты обещай, что не будешь подсматривать за нами даже ненароком. Такой разговор не терпит свидетелей, и я хочу быть уверенным в том, что даже если ты будешь рядом проходить, то дальше и пойдешь, а не станешь нас слушать.
– Хорошо, папа Муфти, – улыбнулся Флаффи. – Обещаю.
– Вот и славно. А сейчас давай помолчим и послушаем приближение гостей.
– Прости, но еще один вопрос мучает меня.
– Ты невыносим, – вздохнул Муфти. – Ну, что еще ты хочешь узнать?
– Почему к нам мало ходит друзей? Ты часто говорил, что все вокруг обязаны тебе чуть ли не до конца своей жизни. И, тем не менее, ты почти никого из них другом не считаешь. И почти всегда, услышав о чьем-либо приближении к границе, ждешь не кого-нибудь, а врагов.
– Знаешь, Флаффи, истинный друг – величайшее благо на земле, но мы редко за ним гонимся. Либо не так завоевываем. Я пытался силой и землями купить дружбу, а в результате окружил себя холуями, готовыми предать в мгновения слабости. Старость – самое неожиданное, что поджидает нас в жизни. Я слишком поздно понял все это, когда предложил настоящую дружбу и покровительство. Ранее они бы в очереди ко мне стояли, заискивающе глядя в глаза. А теперь ждут моей смерти. Не нужен я им. Вот поэтому я и жду скорее врага, чем друга в гости. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Иначе некому будет прайдленд по наследству передать. Запомни это, Флаффи.
– Я понял, папа Муфти, – тихо ответил тот.
– И ладно. А теперь давай вернемся к нашим непрошеным гостям.
И он отвернулся, сел и стал ждать. Так же поступил и Флаффи. Прошел час. Молодой лев начал нетерпеливо беспокоиться и уже жалеть, что не остался на скале.
Наконец Муфти прервал монотонность ожидания.
– Вот он!
Когда в кустах мелькнуло чье-то тело, Флаффи тут же принял боевую стойку, но когда увидел гостя, сел от неожиданности:
– Вот те раз! Ты?! В гости к нам?!
– Привет, Флаффи, – грустно ответил гость и обернулся. За ним из кустов появилась пятерка львиц. Все были сильно потрепанными и уставшими.
– Ух ты, Вамлези! – обрадовался Флаффи. – Как я рад тебя видеть! Проходи, рассказывай, как дела, как папа.
В этот момент появились Вамнафики и Енга.
– А вы что тут делаете?! – удивился Муфти. – Я не приказывал вам тут появляться.
– А нам и не нужен твой приказ, – ответила Вамнафики. – Скучно было дома сидеть, вот и пришли. Здравствуй, Вамлези.
– Здравствуйте, тетя Фики. Добрый вам день, тетя Енга, – все так же тяжело проговорил молодой гость.
– Не думала, что скажу это когда-нибудь, – начала Енга, – но я иногда скучала по тебе с тех пор, как ты вернулся к себе домой. Такого весельчака у нас еще никогда не было в учениках. Но вижу, что некая беда привела тебя к нам. Расскажи, что случилось.
– На нас напал сосед, – тихо произнес Вамлези.
– Кто? Кто посмел?! – прорычал Муфти.
– Мтавала Ва Пеки.
– Что?! – голос Муфти захлебнулся в потоке нахлынувших яростных ругательств, но потом его прорвало: – Ублюдок! Мразь!
Когда его гнев немного поутих, Флаффи спросил у гостя:
– А что сталось с твоим отцом?
– Он погиб, – ответил Вамлези и кивнул на стоящих за ним львиц: – Это все, кто остался в моем прайде после битвы и изгнания….
– Кто пришел к этой сволочи на помощь?! – гневно спросил Муфти. – Сам бы он не справился и в такую авантюру не полез. Значит, кто-то был с ним еще.
– Не знаю, – ответил гость, – никого более не видел. Но кто-то ему точно помог. Львиц в его отряде было слишком много.
– Я порву их всех, – сказал ледяным тоном Муфти. Его глаза горели яростью.
– Ты хочешь пойти на него войной? – испугалась Вамнафики. – Прошу тебя, не делай этого!
– Как не делать этого, Фики?! Как?! Если это не ему объявлена война, а мне?!
– Почему ты так решил, папа? – спросил Флаффи.
– Потому что Мтавале не столько нужна новая земля, сколько показать всем, что он не боится меня, что у него есть друзья, что он может позволить себе все, что захочет. Вот. И ждет теперь моего ответного хода. Думаю, он даже знает наперед, что я предприму.
– И что же? – спросила Вамнафики.
– Я пойду против него мстить за Вамлези. Что ж, не стану его разочаровывать.
– Подожди, Муфти, – вмешалась Енга. – Вспомни про предупреждение Мванахевы.
– Вот именно, Муфти! – Вамнафики вплотную приблизилась и почти зашептала в ухо Муфти: – Прошу тебя! Начнешь воевать, много крови прольется. Им это не поможет, а погибнуть могут любимые и дорогие тебе львы. Акида погибнет! Разве этого ты хочешь?! Ты и сам можешь погибнуть!
– Нет, – почти нежно ответил Муфти, – я не хочу этого. Но думаю, что пророчество Мванахевы не сбудется. Не я начал бойню. Не я куда-то ходил, усеивая путь трупами. И если я прав, то они, не будучи наказанными, пойдут еще дальше. Сколько моих бывших учеников сейчас в опасности?
– Пусть объединятся и дадут отпор, – предложила Вамнафики.
– Да, но они пострадают из-за меня. Не их, а меня ждет Мтавала на бой. Так неужели я струшу, испугаюсь слов умиравшего шамана, и не отвечу на брошенный вызов?! Сколько потом еще смогу спокойно продержаться королем?! И кем стану, если оставлю друзей в беде?! Их у меня и так немного.
Вамнафики потерлась о его щеку и прошептала:
– Прости. Ты прав, сто раз прав. Мы все пойдем за тобой, и будь что будет.
– Вот и хорошо, – улыбнулся Муфти и подошел к гостям: – Выше нос, весельчак! Ты, Вамлези, сын великого короля, и, клянусь, не пройдет и недели, как ты снова будешь дома! А Мтавала теперь узнает всю мою силу гнева. И еще пожалеет, сильно пожалеет о своем нападении. Я лично выбью из него всю дурь вместе с зубами! И за твоего отца отомщу так, что другие подумают потом трижды прежде, чем нападать на моих друзей. Пойдем, отужинаем все вместе. Небось, сильно проголодались?
– Да уж, – слабо улыбнулся Вамлези. – Но когда мы выступим назад?
– Не волнуйся, – ответил Муфти. – Через три дня, как я вернусь, мы выступим и прогоним врага. Верьте мне друзья. Мтавалу ждет оч-чень большой сюрприз.
А в это время Мвонге отчитывал Мтавалу, разнося того в пух и прах:
– И ты его отпустил?!!
– Так ты ж сам велел, – оправдывался Мтавала.
– Но не с львицами же! Как можно было упустить целый отряд! Почему не удержал?
– Чего ты так кипятишься, не пойму? Да и что там за отряд-то? Пяток, не более…
– Пяток! – передразнил Мвонге. – У тебя все так: пяток туда, пяток сюда? Ты хоть разумеешь, что теперь они присоединятся к Муфти, и тот придет сюда более сильным? Тем более, когда там будет еще целых два молодых и здоровых льва! Раньше я точно знал, что будем сильнее Муфти, а теперь?! А теперь уж и не знаю. Ты такой им сильный козырь подкинул.
Мтавала ничего не ответил, лишь задумчиво посмотрел вдаль.
– А может, отменим все к чертовой матери? – ехидно спросил Мвонге. – Придет Муфти, ты покаешься, может и простит. А?!
– Нет, – твердо ответил Мтавала. – Будь, что будет. Мы сразимся с ним тут.
– Ты уверен?
– Уверен. И еще будь уверен в том, что если надумаешь спрыгнуть, предать меня, оставив одного, то я обязательно расскажу Муфти о том, кто мне помог напасть на Вамлези, – тут Мтавала посмотрел прямо в глаза Мвонге. – Так что теперь и твой последний шанс уцелеть – убить Муфти тут. Помни это.
– Ух ты! – усмехнулся тот. – А малышок-то наш становится настоящим львом! Браво. Ты уже научился шантажу. Ладно. Дня три мы можем спать спокойно, готовиться к встрече.
– С чего ты взял?
– Пока Вамлези доберется до Муфти, пока придет в себя, отдохнет, в общем, пока они соберутся и выступят, столько времени и пройдет. А там… Поэтому я попробую, оставив своих тебе в подмогу, прошвырнуться по соседям. Может, к нам еще кто присоединится. И тогда мы точно победим.
– А чего ты не привел своего молодого друга, Мзаливу? Почему он не может тебе помочь?
– Потому что он ушел от нас, – отрезал Мвонге. – Он раз в месяц приходит с мамой повидаться и все. У него – свой путь, и я не намерен пока вмешивать его в наши дела. Но только пока.
– Ага, я понял. Его ты бережешь, других – нет. И как долго ты собираешься искать других помощников, сострадательный ты наш защитник?
– Хватит неуместной иронии. Дня три, не более. И потом я вернусь.
– Ясно, – тяжело вздохнул Мтавала. – Ты, разумеется, волен поступать так, как считаешь нужным. Я хоть и не верю, что тебе удастся кого найти, но держать тут не буду. Иди. Ищи. Спасибо и на том, что львиц оставляешь. Ведь их жизнь, в отличие от Мзаливы, ты не жалеешь.
– Они не будут наследовать мне, а он возглавит после меня прайд. Ты, главное, верь мне.
– У меня есть выбор? Прощай.
– Пока, Мтавала.
И с этими словами Мвонге покинул захваченные земли. Мтавала был теперь абсолютно уверен, что видит его в последний раз в жизни. Сколько бы ему еще не осталось, он так просто не сдастся.
Долина была тиха весь тот день. Мтавала все эти дни был наготове. Солнце всходило и заходило, но ничего не происходило. Он метался вдоль земель целыми днями, возвращаясь к прайду, чтобы отдохнуть в течение нескольких минут. И так прошла целая неделя. Но теперь, чувствуя с каждым новым днем приближение неизбежной встречи, разослав дозорных, сам тщательно наблюдал в направлении, откуда мог прийти отряд Муфти. Небольшие облака собрались в небе над тем местом, где сидел прайд Мтавалы наверху долины Вамлези. Мвонге до сих пор не было. Предатель, сбежал в кусты, как только запахло жареным! И теперь он тут, один дожидается своей участи.
Уже вечерело, когда внезапно, без предупреждения к нему явилась дозорная львица:
– Сир! Львы! Где-то десять – пятнадцать! Идут с северо-востока.
– Может, Мвонге? – еще надеялся Мтавала.
– Нет, – замотала головой дозорная, – во главе отряда белый лев.
– Ты видела Муфти?!
– Я думаю, что да, это он возглавляет отряд. С ним еще два льва и дюжина львиц. Они приблизительно на дистанции пяти холмов отсюда.
– Ну вот, мы и встретились, – проговорил Мтавала и осмотрел свой прайд.
– Пора выступать! Всем общий сбор и за мной! – скомандовал он львицам.
Львы стремительно бежали в сумерках в направлении, указанном дозорной, надеясь застать нападавших врасплох прежде, чем те достигнут бывшего дома Вамлези. Мтавала специально оставил его как приманку, надеясь запереть всех врагов на том узком пятачке, как это сделал накануне при захвате. Но когда он обогнул вершину холма, то вынужден был остановиться. На следующей вершине стоял вызывающе Муфти. Позади него были Вамлези, еще один молодой лев и тройка львиц... поначалу. Число быстро увеличивалось, добавив, в конце концов, еще десять львиц к исходной группе.
Позади Мтавалы собрался его прайд. Оказалось, что силы были примерно равны и даже в пользу защищавшихся. Но только как Муфти смог так быстро зайти к нему в тыл?! Или он знал, где отряд Мтавалы на самом деле?
– Мтавала Ва Пеки! Ты обвинен в проливании королевской крови! Наказание – СМЕРТЬ! – ревел Вамлези.
– Мтавала Ва Пеки! Ты обвинен в изгнании Вамлези и оккупации его земли. За это ты будешь наказан точно так же! Если выживешь, – прорычал Муфти следом. – Прими вызов или беги! Твои земли теперь мои!
К этому времени солнце незаметно подкралось к горизонту и давало длинные, неверные тени; словно по заказу некоего великого режиссера в тон неизбежного будущего саванна преобразилась, окрасившись в кроваво-красный цвет, тут и там прорезанный черными полосами теней. Группа Мтавалы была обвинена. И теперь не оставалось ничего другого кроме как атакой встретить надвигающихся львов либо трусливо бежать прочь. Поразмышляв всего секунду и не дожидаясь сигнала, рычащие львицы, ощущая свое превосходство в силе, рванули с места навстречу врагу. Видя это, Мтавала проглотил свой страх и бросил вызов Муфти.
– Займись львицами, Флаффи прикроет тебя, – бросил Муфти, не отрывая взгляд от надвигавшегося врага. – Мтавала мой.
И в этот момент появился тот, кого, казалось бы, уже совсем и не ждали. Когда первые львицы сцепились в смертельной схватке, разрывая когтями плоть друг друга, над полем пронесся рев еще одного льва. Мтавала остановился и радостно закричал:
– Мвонге!
– Да, мой друг, и не один, – прокричал тот в ответ. – Не ждал, Муфти?! А я пришел. Теперь я получу своё силой и отмщу. Сдохни, убийца брата моего!
– Ты?!! – глаза Муфти сначала округлились от удивления, но затем сузились и налились кровью: – Так вот под чью дудку поет этот безмозглый урод, и это твои львицы тут дерутся?! Что ж, ты получишь своё!
– Что будем делать? – быстро спросил Вамлези.
– Все остается без изменений, – отрезал Муфти.
– Хорошо, ты займешься Мтавалой, – проговорил Вамлези, – а я этой кучкой помощников. Флаффи, ты со мной?
– О да! – облизнулся тот и добавил: – До самого конца. На лапах или на спине, но он точно тут сложит свои кости!
– Вот именно, – и двое львов с ревом кинулись в сторону Мвонге.
– Мы с Фики прикроем их, – сказала появившаяся за спиной Муфти Енга. – Ты же прибей этого уродца, дорогой.
Муфти обернулся, посмотрел ей в глаза и кивнул головой. Потом повернулся назад и прокричал:
– Мтавала! Я иду за тобой!
И рысцой побежал наперерез оскалившемуся сопернику.
Тот хладнокровно подождал и встретил вставшего перед ним в замахе на задние лапы Муфти очень быстрым и сильным ударом в грудь. Не ожидая такого приема, белый лев рухнул на земле рядом с Мтавалой. Тот быстро запрыгнул на Муфти, но последний ловким ударом задней лапы в челюсть сбросил врага наземь. Затем вскочил, чтобы напасть, и занес лапу над все еще приходящим в себя Мтавалой. Тому едва удалось заблокировать сильный удар передней лапой. И тут же перешел в контратаку серией коротких, но очень быстрых хуков. Он поражал лицо Муфти, оставляя глубокие и рваные раны. Хлынувшая кровь пропитала окружавший рану мех. Муфти отскочил назад, гримасничая от боли. С хищнической улыбкой, предвкушая скорую победу, Мтавала стал кружить вокруг Муфти, а тот старался держать его движения в поле своего зрения. Улучив момент, Мтавала без предупреждения выпрыгнул с громким ревом на Муфти. Тот отскочил в сторону, но не достаточно быстро, чтобы избежать острых, как бритва, когтей Мтавалы. Они сильно ударили и глубоко вонзились в спину Муфти, пуская кровь еще раз. Белый лев несколько раз перевернулся в грязи, борясь наседавшим противником. Ему удалось вскочить на лапы, но лишь затем, чтобы с маху получить удар всем вложенным в него весом Мтавалы. Тело Муфти вновь отлетело и упало на землю с глухим, но смачным стуком. Смеясь, Мтавала глубоко, до самой кости ухватил гладкими челюстями переднюю лапу Муфти, налегая на того всем своим телом. Лев заорал от боли. Кровь медленно сочилась из пасти Мтавалы, струйками опускаясь в окружающий белый мех. Удовлетворившись её вкусом, Мтавала медленно отпустил повреждённую лапу и нацелился взглядом на шею Муфти. Злобная ухмылка торжества мелькнула на кровавом лице Мтавалы, когда он направил широко раскрытые челюсти на горло поверженного врага. Муфти мог только с ужасом смотреть ему в лицо.
Внезапно Мтавалы больше не было на нем. Кусок золотистого меха молнией пронесся мимо него! Фики с истошным ревом сбила Мтавалу с Муфти и теперь наседала ударами на него. Беглый взгляд вокруг подсказал Муфти, что помощь прибыла как раз вовремя, и теперь отряды Мвонге и Мтавалы отступали. Собрав все силы, Муфти поднялся и выпрыгнул на Мтавалу. Он достал своими когтями грудь Мтавалы и оставил ломаные линии, наполнившиеся темно-красной кровью. Послышался рев львов со всех сторон. Мтавала озирался вокруг в страхе. На поле появились аутсайдеры во главе с белым львом, а его прайд улепетывал! Он повернулся и впился взглядом в Муфти, готовясь к одной единственной, последней атаке. Фики в этот момент уже дралась с кем-то другим. Мтавала ринулся на Муфти, но не достаточно быстро. Темно-розовая лапа протянулась и смачно проехалась по его лицу.
Тут же кровь полилась из его левого глаза и быстро покрыла всю сторону лица. Стекая, красная жидкость капала с морды на землю. Опустив свою голову, Мтавала прорычал:
– Мы еще не закончили!
И засверкал пятками. Обессилевший Муфти только и мог в безмолвной ярости наблюдать бегство врага.
– Догнать! – прохрипел Муфти появившимся за спиной Акиде, Фики и Мла Вату. – Обоих. В могилу загнать…. Никакой пощады. Я сейчас встану и….
– Что? Ты на себя посмотри! – вскипела Вамнафики. – С таким видом другие сами в могилу с костылем ходят, а он в погоню собрался. Бузотёр сыскался! Пальмы зеленые! Отдыхай, мы и без тебя их поймаем.
Лежа на траве, Муфти осмотрелся. Вокруг лежали тела львиц, застыв в разных позах. Кто-то был еще жив, кто-то уже нет. Все, кто мог стоять на своих лапах, гнались за поверженными врагами. И наступила минута того мертвого, тупого молчания, когда львы говорят: «Дурак родился!» или «Тихий ангел пролетел». Над полем явно летал недавно родившийся тупой ангел смерти…. Муфти закрыл глаза и беззвучно заплакал.
Битва не прекратилась с бегством отрядов Мтавалы и Мвонге. Погоня только началась, но для беглецов каждая минута была вечностью. Произошло неожиданное: вместо того, чтобы отдыхать и зализывать раны, львицы Муфти, даже не обратили на них внимания и, сознавая свое преимущество в силе, пустились вдогонку. Рассыпавшись широкой цепью и изредка обмениваясь окликами, они начали теснить прайд Мтавалы в сторону гор. Цепь растягивалась, пытаясь прижать беглецов к реке до того, как они скроются в ближайших скалах.
Львицы Мтавалы побеждали в этой гонке. Легкие горели огнем и грозили разорваться, если им не дать передышку; сердце бешено качало кровь, подпитывая мускулы; лапы теряли чувствительность, отдаваясь тупой болью при каждом прыжке. Лапа Мтавалы не касалась земли: остальные, сменяя друг друга, поддерживали ее. Сознание утонуло в безумии погони: осталось лишь ощущение боли в лапах и страшной усталости. Вид соратников, изнуренных, едва дышащих; вид падающих, которых нужно поднять; вид реки, от которой нужно держаться подальше — вот все, что существовало для беглецов в тот миг. И все же они, менее потрепанные в битве, медленно, но неуклонно увеличивали разрыв.
Когда когти вместо мягкой земли впились в скалу, то даже не заметили этого. Лишь углубившись далеко в лабиринт, причудливо вытесанный природой в годы ее молодости, они перешли на шаг и прислушались, ожидая услышать тяжелое дыхание за своей спиной. Они не услышали его; преследователи отстали.
Акида остановился у подножья гор, где скрылись остатки прайда Мтавалы. Часть его спутников во главе с Вамнафики отправилась назад, за отставшими и потерявшимися в бою врагами – одиночками, а также львицами Мвонге, бежавшими в другую сторону; остальные же стали занимать места у прибрежных скал, готовясь к ночи, вполголоса переругиваясь за упущенных львиц и предвкушая награду Муфти.
Акида не замечал всего этого. Его пристальный, изучающий взгляд был прикован к скалам, среди которых скрылись львы. Его прервал Мла Вату:
– Ну что? Пойдем туда или как?
– Не знаю. Ты же ясно слышал приказ: догнать и убить Мтавалу.
– Не знаю, как ты, – сказал Мла Вату, – но я, как аутсайдер, приказам королей не подчиняюсь. У меня, между прочим, кишка кишке уже другие сутки кукиш кажет: во рту ни маковки не было!
– Для боя было очень хорошо, – возразил Акида.
– Так то для боя, а для погони силы надобны. В общем так. Никто из нас в ту дыру не полезет. Хочешь, сам туда иди. А нам надо привести себя в порядок да на охоту. Муфти ведь обещал.
– Мой папа обещал, – ответил Акида, – значит, так и будет. Не переживай. Ладно, все, ночуем тут. Что б еще кто не пожаловал вместе с Мтавалой назад. Кто знает, что у него еще за помощники найдутся помимо Мвонге.
Вернулась Вамнафики:
– Ты почему еще тут?! Давай, вперед!
– Отдыхай, – бросил Акида. – Все кончено, мы их не догнали. Потом поговорим.
В этот момент послышался долгий и протяжный рев молодого льва, эхом пронесшийся от валуна к валуну по каждому закоулку саванны и возвещавший о возвращении законного короля. Вамлези вернулся домой и теперь звал всех зверей прайдленда к себе.