Глава 3

"1 сентября 1971 года.

Утром меня разбудил очень радостный голос моего отчима. Что-то он был слишком радостным. Даже для светлого. Не думал я, что он так жаждет от меня избавиться. Вроде бы мы неплохо ладим, ну, для светлого с темным, разумеется.

И мама какая-то улыбающаяся. Наверняка они что-то задумали.

Оказывается, это они за меня так безумно радовались. Каждый мечтательно улыбался и вспоминал свои школьные годы. К слову, мама училась в Хогвартсе, а вот отчим в Шармбатоне. В Хоге не совсем здоровая обстановка для таких созданий, как он. Туда и темные маги иногда залетают, директор — яркий тому пример. А вот отец был на домашнем обучении. Повезло ему. Почему меня не постигла такая же участь?

Ну вот, что-то я разнылся, будто типичный светлый, пора уже брать себя в руки. Завтрак сегодня порадовал.

Мне приготовили, наконец-то, долгожданную яичницу с беконом, а сами опять ели непонятную зеленую массу, издалека напоминающую жидкие сопли. Мерзость!

Настроение не добавила и боль всего бедного меня. Мой мопед (так и хочется назвать его полноценным мотоциклом, но чего не было, того не было) приказал долго жить прямо подо мной, когда я развил довольно приличную скорость. Итог: куча синяков и отбитая пятая точка. Даже сидеть не комфортно. Это добавляет правдивости придуманного крестным моего родословного древа.

Я очень люблю технику, холодное оружие, вообще все металлическое. Это светлые маги впадают в ступор от одного вида произведенных магглами чудес. А мы — темные и к магглам и к их изобретениям относимся чаще всего потребительски.

Мой мопед был со мной с восьми лет. С какой помойки притащил его отчим, до сих пор остается для меня загадкой, и главное, зачем он его притащил? Ну не верю я, что он просто хотел сделать мне приятное. Я вылечил свой мопедик, выходил, и он стал моим единственным настоящим верным другом на протяжении последних трех лет. И вот вчера он умер. Я принял это, как предзнаменование и понял, что ничего меня здесь больше не держит.

Позавтракав, мы отправились на вокзал. Вход на перрон меня особенно порадовал. Я долго не понимал сути прохождения светлыми через барьер. Какой смысл разгоняться со всей дури и биться головой об виртуальную стену, если можно было просто шагнуть. Наблюдение за светлыми меня отвлекло от грустных мыслей. Особенно порадовали двое рыжих старшекурсников, парень с девушкой, которые, взявшись за руки, начали свой забег с довольно приличного расстояния. Меня поразили их лица в момент перехода. Такое ощущение, что они боялись, будто барьер их не пропустит. Светлые маги — такие странные.

Я мог бы стоять и смотреть на это вечность. Из состояния мимолетного веселья меня вывела мама, четко давая понять, что нам уже пора, и резко направила меня в сторону барьера. Тобиаса с нами не было, наверняка, столкновение с волшебным барьером стало бы шоком для его тонкой душевной организации. На платформу мы прибыли вовремя. До отправления оставалось всего три минуты. Перед тем, как я сел в поезд, мама обняла меня и заплакала. Такое было впервые.

Я тоже еле сдержал слезы, хотелось вцепиться в нее и прошептать: «Мама, забери меня отсюда», я же все-таки еще ребенок, хоть и темный. Но, естественно, я этого не сделал и, собрав все свои силы, с гордо поднятой головой шагнул в вагон. Он встретил меня оглушающими криками, визгами, беготней. В общем, началось. Добро пожаловать, Северус, в ад...

Найти абсолютно пустое купе было достаточно сложно, но мне это удалось. Разместив свой багаж, я позволил своему бренному телу рухнуть на подушки сиденья. Зря я это сделал. Все-таки старые друзья так быстро не забываются. Они оставляют о себе болезненную память. Иногда мучительно болезненную, настолько, что от боли я не мог сдержать слез, и даже пару раз хлюпнул носом.

И надо же именно в этот момент в купе войти двум темноволосым мальчишкам по виду таким же первогодкам, как и я.

— А что это у нас тут за нюньчик? Уже соскучился по дому? — сказал один из них, со взъерошенными волосами и в круглых очках.

Ага, знали бы вы, как я соскучился, особенно по павшим друзьям, долго еще скорбеть буду. В пору признаваться в собственном идиотизме, почему бы сразу не показать мои синяки маме. Она бы их быстро залечила. От боли я не мог промычать ничего членораздельного, поэтому сделал вид, что гордо их игнорирую.

— Нюниус, ты у нас такой гордый, или просто слюнтяй? Даже слово не можешь сказать в свою защиту, видать всю жизнь свою за мамкиной юбкой прятался? — манерно протянул второй черноволосый и синеглазый, одетый в мантию, как бы сказала мама, от кутюр.

В принципе, я мог ответить. Очень даже мог. И этот ответ им бы явно не понравился, но в голове, словно нарочно звучали слова мамы о том, что светлых не нужно обижать. Иначе это может плохо закончиться. Я верил. Далеко за примером мне ходить не надо было. Помню-помню, как одного светлого из петли недавно вытаскивали. Поэтому я продолжал упорно молчать.

Дверь в купе снова открывается, являя нам бледного, болезненного на вид, парнишку. Им что здесь медом намазано? Пчелы, мать вашу — волшебницу!

— У вас здесь есть свободное место? — робко спросил новоприбывший.

— Конечно, заходи, мы тебе сейчас нюньчика представим, — в голос заржав, завопили черноволосые. Терпения у темных нет априори. На меня понемногу накатывало раздражение, плавно переходящее в ярость. А раздраженного темного ничто остановить не может. Кому-то сейчас здесь будет плохо.

Оказывается бледный все-таки нашел способ остановить раздраженного темного. Пропихивая перед собой, свой далеко не маленький сундук, он, я надеюсь, случайно задел уже начавшего вставать меня. В общем, я полетел обратно на сидение.

Раздражение, не говоря уже о ярости, как рукой сняло. Как же это больно! Этот... этот еще и извиняться начал. Но его извинения были прерваны веселым хохотом наших соседей. Интересно, это у них нервное или все-таки это клиника, типа таких даже в святом Мунго не вылечат?

Бледный, наконец-то, разобрался с багажом и уселся на сидение рядом со мной. Что-то в нем было такое — что-то родное. Какие-то эманации тьмы, но темным он не был. Это интересно, стоит во всем разобраться.

Сидеть в такой компании совершенно не хотелось, поэтому я отскреб от подушек мою искалеченную тушку и отправился в коридор. В коридоре на меня налетел рыжеволосый вихрь. Что-то много рыжих на один конкретный поезд.

— Северус? Это ты? Привет! Вы так быстро уехали, а я хотела и дальше с тобой общаться, мне так нравилось проводить с тобой время, — затараторила высоким голосом какая-то девчонка.

В принципе, голос казался знакомым, где же я его слышал? А, точно! Отчим захотел отдохнуть от гнетущей атмосферы поместья темных магов, и не придумал ничего лучше, чем купить дом-развалюху в месте под названием Тупик Прядильщиков.

Помню я этот грандиозный скандал, который разразился спустя неделю после переезда. Тогда отчим в первый и последний раз попытался начать качать свои права.

Правда, я застал уже самый финал, когда мама дала понять, чьи аргументы здесь более весомые. Честно, я был в шоке. Даже забился в какой-то угол, чтобы не попасть матери под горячую руку. Начало скандала прошло вдалеке от меня. Я как раз возился с вновь приобретенным другом, память о котором до сих пор греет мою... хм, душу. Помню, одет я был в какое-то тряпье, выданное мне специально, чтобы потом не жалко было выбросить.

В общем-то, темные становятся взрослыми рано, с момента проявления силы считается, что мы уже способны отвечать за свои действия и поступки. Проявление моей силы произошло в 7 лет, что удивило даже моего крестного. Получается, что уровень моего развития на данный момент соответствует примерно пятнадцати годам развития среднестатистического инфантильного светлого.

Но я отвлекся. Запомнилась мне в этот день не только смелая, но глупая выходка Тобиаса, но и девочка, которая качалась на качелях недалеко от нашего, так сказать, нового дома. Она явно была волшебницей. Но проявившаяся сила ее пугала. А для светлых это очень опасно! Поэтому первым моим порывом было ее успокоить. Я не придумал ничего более лучшего, чем рассказать про волшебство, Хогвартс, показать пару незамысловатых фокусов, доказав, что она не одна такая. Она тогда представилась. Ее звали, как там... сейчас... кажется, Лили. Как дальше, убей, не помню. Она-то и услышала уже разгоревшийся и набирающий обороты скандал. Это был отличный повод удалиться от нее подальше.

В тот памятный вечер Тобиас отстоял свое право еще на недельное проживание здесь. В это приятное времяпрепровождение мы изредка виделись с Лили. Она приходила, и мы разговаривали. Ну разговаривал, в общем-то, один я, а она внимательно меня слушала. А через неделю мы уехали и я ее больше не видел.

Кстати, крестный откопал адрес этого убогого домишки, и теперь официально я там живу.

Наверно, я производил на нее жалкое впечатление. Вечно поношенная, явно женская, рубаха, постоянно грязные руки и лицо, добавить еще тот скандал, свидетелем которого она стала. Но не буду же я ей объяснять, что денег у нас не очень много, зато у нас есть домовые эльфы, которые еще способны приводить то тряпье, что у нас есть, в божеский вид. А хотя, какая мне разница?

— Привет, Лили, — и тут поезд, к моему величайшему облегчению, начал замедлять ход, — по-моему нам пора переодеваться в школьную форму, — улыбнувшись заметил я.

На том мы и распрощались. В купе давешняя пара придурков проехалась по моей одежде, я так и не смог понять почему, ведь вещи то все совсем новые.

На перроне нас встречал огромный человек, представившийся как Хагрид. Быстро рассадив всех по лодкам, он отправил нас плыть по направлению к замку. К счастью, в лодке не было ни Лили, ни соседей по купе. Замок предстал неожиданно из-за тумана во всей своей красе. Все возбужденно загомонили, восхищаясь великолепием этого древнего строения, а у меня в голове вертелась только одна мысль: «Мамочка, забери меня отсюда». Тьфу ты, опять веду себя, как сопливый пятилетка или несовершеннолетний светлый, разница-то, в общем, небольшая.

Тут я слегка отключился от реальности, думал о чем-то своем. В себя пришел неожиданно. Чей-то высокий женский голос выкрикнул: Снейп, Северус Тобиас. Знакомые имена. Где-то я их слышал. Точно, это же я. И что мне теперь делать? Ага, судя по всему с восторженно-испуганным видом идти к этой табуретке. Подхожу. Сажусь. На голову опускается головной убор, смутно напоминающий шляпу.

— Так, и что тут у нас? — произнес в голове скрипучий голос. Она еще и разговаривает! Чудеса какие-то. — О!, такого на моей памяти не было уже очень давно. Темный, ну надо же. И что же мне с тобой делать? Куда тебя отправить? Ведь темному все равно, на каком из факультетов учиться, что скажешь?

— А, может, вы скажете, что я не подхожу ни одному из факультетов и порекомендуете отправить меня домой?

— Нет, юноша, так дело не пойдет, куда-то распределить тебя все-таки нужно, — после этих слов в моей голове возник образ напыщенного белобрысого павлина из магазина мадам Малкин, активно сватавшего меня в Слизерин, что заставило непроизвольно произнести:

— Только не Слизерин! Только не Слизерин...

В голове раздался едкий смешок:

— Сам Салазар, будучи темным волшебником, дал однажды дельный совет: если хотите правильно воспитать темного, нужно прислушаться к его просьбам и сделать все наоборот, поэтому... СЛИЗЕРИН!

Я никогда еще не был так близок к совершению акта вандализма. Ближайший ко мне стол сдержанно зааплодировал. Мне не осталось ничего другого, как пойти к нему. На середине дороги я обернулся, чтобы посмотреть в глаза своему крестному. Он улыбнулся, подмигнул и выпил в честь меня. Сволочь! Любит он меня, как же!

Сидя за праздничным столом, я начал взвешивать все плюсы и минусы сегодняшнего дня. Начнем с минусов, хотя нет, лучше с плюсов — их гораздо меньше. Итак, морить голодом нас здесь не собираются, будут кормить три раза в день. Не знаю, как все, но я буду есть исключительно мясо — это плюс. Еще, судя по всему, наши спальни находятся где-то под землей — это тоже можно отнести к плюсу. Даже эта грязная тряпка заявила, что Салазар Слизерин был темным, значит, он не мог не позаботиться о своем комфорте. Минусы. Я в Хогвартсе — и это минус. Это такой большой минус, что ни один плюс никогда его не перекроет. Вокруг толпы, нет, орды светлых! Как же тут не свихнуться, у нас же даже метаболизм разный! Это явно не плюс. А еще я в Слизерине, а Малфой вроде как староста — это уже засада. И еще крестный, судя по всему, мне абсолютно ни в чем не собирается помогать.

— Ты что строчишь, спать пора,— мда, голос нашего старосты меня раздражает еще больше, чем те из купе. Нужно что-то с этим делать.

— Да, иду уже. Спать, так спать..."

— Разве Малфой не был его лучшим другом?— ахнули с одной стороны.

— Неужели Снейп не хотел учиться на змеином факультете? — охнули с другой.

— Разве Снейп не любил маму еще до начала учебы? — раздался обиженный голос Гарри Поттера.

— Сколько вопросов, я же уже говорила, все потом, — усмехаясь произнесла Эйлин, попивая какой-то коктейль с зонтиком. Вопрос, откуда она его взяла в месте, где все законы магии не действуют почему-то ни у кого не возник, — дальше, мальчик, шоу должно продолжаться.