Я чувствовала тепло, легкость, но не могла поверить, что моя мечта действительно осуществилась, и я была на пути к людям, которых безмерно любила. В подростковом возрасте я мало думала о смерти, но с приходом в мою жизнь вампиров многое переменилось не в лучшую сторону. Я изменилась. Если раньше я считала себя хорошим и светлым человеком, то теперь стала убийцей, лгуньей и предательницей, для которой врата рая должны навсегда быть закрыты на ангарный замок, даже не смотря на то, что в воскресной школе нас учили тому, какой всепрощающий наш Господь. Сейчас я чувствовала себя блудной дочерью, ломящейся в закрытую дверь, за которой были все те, кого я так любила: мой Даниэль, Эли, родители. Они были для меня тем минимумом, без которого я просто не представляла своего существования, не могла дышать и функционировать. Они были там, всего в шаге от меня за закрытыми белоснежными вратами, и все, что мне оставалось, – только перешагнуть последнюю преграду на своем пути. Я так боялась никогда не попасть туда, учитывая, сколько зла натворила и скольких убила, не только вампиров, но и людей.
А потом что-то переменилось, и мне стало ещё уютнее и теплее, будто кто-то распалил внутри яркий горячий костер и предложил мне мягкое одеяло. Ещё никогда я не чувствовала себя так умиротворенно и спокойно, словно находилась не в кромешной темноте у напрочь закрытой для меня двери, а на солнечной лужайке у своего старого дома, а рядом были все, кого я встречала в своей жизни и кого любила. Надежда на то, что Бог все же услышал мои многочисленные молитвы и простил мне слабость самоубийства, воспылала во мне, но тут же угасла, когда под кожей пробежал электрический заряд. Это привело меня в чувства, заставило сделать вдох и ощутить, как слабо стучит мое сердце в груди. Я не была в раю, не Божий свет сейчас согревал меня, и не во врата рая я с таким упорством пыталась попасть. Какая ирония, все было наоборот. Это отчетливое чувство спокойствия и умиротворения было отдаленно знакомым, но я искренне боялась того, что оно значило.
Мягко раскрыв веки, я опустила взгляд на свои руки и убедилась в том, что уже и так знала – они были целы и невредимы, на гладкой коже не осталось даже намека на порезы. Хмыкнув от досады, я вновь закрыла глаза, прикусив нижнюю губу. Под спиной ощущался жесткий матрац кровати Колина и его любимые шелковые простыни, а сам вампир сидел в глубоком кресле рядом и молча смотрел на меня. Я чувствовала его в себе, внутри своего тела, и в своей голове, хоть сам он и был сейчас закрыт от меня крепкими непроницаемыми щитами, не позволяющими мне слышать его мысли и ощущать волнующие его эмоции. Наверное, меня должен был расстроить тот факт, что он вновь привязал меня к себе против моего желания, но сейчас я не чувствовала ничего, кроме жуткой усталости и густой пустоты внутри, которую не могли заполнить даже силы вампира. Боль чувствовалась так, словно меня выжгли изнутри, будто все органы вытащили из меня, оставив лежать на постели просто оболочку из костей и кожи. Я не чувствовала себя собой, не чувствовала ничего. Вообще.
В отличие от Колина, я не закрывалась щитами. Мне было абсолютно наплевать на то, что он может услышать в моих мыслях, поскольку единственным желанием сейчас было поскорее встать на ноги, чтобы попытаться убить себя ещё раз. Должно быть, было достаточно поздно, когда я попыталась впервые, и именно это позволило Колину успеть спасти меня. В следующий раз я такой ошибки не сделаю. Мне просто нужно дождаться того момента, когда рассвет отберет его на несколько часов, и я буду предоставлена сама себе. Просто подождать. Это не может быть слишком сложно.
Тишину темной комнаты, освещенной лишь тусклым светом затемненного бра, висящего у двери, разрезал звук его рычания. Раньше я бы точно поежилась, но сейчас ни один волосок на моем теле не шелохнулся. Мне действительно было наплевать на то, что он сделает, я просто выжидала окончания ночи.
- Если выкинешь нечто подобное ещё раз, я клянусь, ты будешь умолять меня о смерти, – злостно прорычал вампир, слегка подавшись в кресле вперед.
Я медленно раскрыла веки и повернулась на бок, встречаясь с его испепеляющим взглядом изумрудных глаз. Если бы он владел пирокинезом, меня бы уже не было в живых, но жизнь несправедлива или просто у неё закончились для меня подарки. Я просто смотрела в его глаза, впервые в жизни видя вампира настолько разгневанным. Должно быть, он ждал от меня какого-то ответа, но я молчала, наблюдая, как в его глазах отражается свет бра, и как крепко сжаты его челюсти. Он действительно еле сдерживал себя, чтобы сейчас же не вскочить с кресла и не навредить мне ещё больше, чем я уже навредила сама. Однако, привязав меня к себе, чтобы спасти, вампир принял обязательства за мою жизнь, и моя смерть значительно ослабила бы его, что довольно опасно, учитывая, что он сейчас находился в стадии войны с самым сильным и опасным вампиром, который только существовал. Но я не могла думать ещё и о нем. Все, что меня волновало – это собственная жизнь и, в частности, смерть.
Заметив, что я ничего не собираюсь отвечать, он с вампирской скоростью выпрямился на стуле, оказываясь на расстоянии вытянутой руки от моего лица, где не отразилась ни одна эмоция от стремительности его движений.
- Ты слышала? – повысил голос вампир. – Я сказал, что превращу твою жизнь в ад, если ты ещё раз попытаешься убить себя.
Мне было странно слышать такое, поскольку никогда раньше я не слышала этой интонации в его голосе. Он шевелил губами, я слышала слова, но мой мозг просто не воспринимал их, словно в комнате был включен радиоприемник с неинтересной передачей – просто еще один шум среди прочих. В голове практически не было мыслей, я словно была не внутри себя, а стояла в стороне, молчаливо наблюдая за нашим разговором. Точнее монологом, если вдаться в подробности.
- Ева? – снова попытался достучаться до меня вампир. Теперь я точно укрепилась во мнении, что разговор он начал так грубо только для того, чтобы я разозлилась и хоть что-то ему ответила. Его злило мое молчание, раздражало. Я же в свою очередь желала разозлить его настолько, чтобы он меня убил. Интересно, возможно ли это?
Должно быть, он снова позвал меня, но я лишь продолжила молча наблюдать за его лицом и тем, как открываются и вновь смыкаются его губы, как белоснежные клыки цепляются за его нижнюю губу, что свидетельствовало о том, что он довольно сильно нервничал. Вампир резко схватил меня за руку, подтягивая к себе так, что мое лицо оказалось в нескольких сантиметрах от его лица, а поле моего зрения сузилось до нас двоих, едва освещенных светом бра. Возможно, мне следовало отодвинуться или отвести взгляд, но сейчас я была лишь тряпичной куклой в его руках – мне не хотелось принимать никаких решений. Если вампир желал притянуть меня к себе, пусть притягивает. Я здесь словно на остановке в ожидании своего автобуса с рейсом на тот свет – просто жду рассвета.
Заметив мое бездействие и безразличие, он испустил усталый выдох. Его скулы расслабились, а во взгляде появилась невысказанная грусть и понимание происходящего со мной.
- Я сейчас скажу тебе нечто очень важное и прошу услышать меня, – спокойным рассудительным голосом произнес вампир, вглядываясь в мои пустые глаза. – Я знаю, что тебе сейчас наплевать на все и всех, но в этом мире есть нечто, что объединяет нас. То, что всегда притягивало нас друг к другу, и это не просто воля судьбы с её теориями о сосуществовании мормонов и вампиров. Это жажда. Адская, неудовлетворенная, звериная жажда. Мы оба НИКОГДА НИКОГО НИ ЗА ЧТО не прощаем. Нам нужно мстить, ощутить теплоту вражеской крови на своих руках, чтобы получить удовлетворение и успокоение.
Я моргнула, впервые после пробуждения действительно услышав то, что он говорит. Вампир продолжал крепко удерживать меня за локоть, сжимая его с каждым словом сильнее, но больно не было. Относительно того, что творилось сейчас в моем разбитом, раздробленном на мелкие кусочки сердце, это ощущалось словно укус комара.
- Я знаю, что ты сейчас не видишь дальнейшего жизненного пути, но разве можешь уйти, не наказав врагов за то, как жестоко они поступили с твоей семьей? Разве тебе не хочется вырвать сердце Бартоломею за то, что он свернул шею Даниэлю, или выпустить кишки его малолетней твари за растерзанное тело твоей дочери? – вампир говорил об этом холодно и жестко, без эмоций, но именно его ледяной тон помог мне немного прийти в себя. Обрести чувствительность, почувствовать что-то еще, кроме боли и опустошения. Что-то горячее и бурлящее в моих венах. О, я знала это чувство. Колин прав, я не могла покинуть этот мир, пока не накажу их убийц за то, что они сделали. Эти сволочи заплатят мне за каждую каплю крови, что они пролили, за каждую секунду боли, что доставили. Я уничтожу того громилу вампира, разорву ему горло и искупаюсь в его крови; переломаю каждую кость в теле той маленькой рыжеволосой бестии, что издевалась над моим ребенком, и оторву голову Брайану после того, как сломаю руку. А потом, когда все вампиры будут повержены, я позволю Колину убить Бартоломея. Нет, не потому, что Король всех Королей слишком силен для меня, и не потому, что лишь убив его, Колин сможет занять правящее место, о котором бредит. Правда была в том, что я достаточно долго делила с Колином сознание, чтобы знать, каким изобретательным и жестоким он умел быть в искусстве пыток. Даже я, при всем сжирающим меня гневе, никогда не смогла бы доставить ему столько же боли, сколько мог Джонс. Наверное, я доверяла ему достаточно, чтобы позволить осуществить эту миссию.
Вампиру не нужно было слышать от меня ответ, чтобы знать, что я целиком и полностью согласна с каждым его словом, ведь мое сознание было полностью обнажено перед ним. Он просто крепче сжал мою руку, заставляя меня взглянуть в его горящие изумрудные глаза.
- Я помогу тебе отомстить, только ты должна доверять мне, – прошептал он, чтобы даже тонкий вампирский слух не различил его слов. – Делай то, что я говорю, и я обещаю искупать тебя в их крови. Даю слово чести, Ева, ты получишь свою месть.
Я молчаливо смотрела в его глаза, обдумывая, не очередная ли это его уловка, когда вампир отпустил мой локоть и заправил за ухо прядь волос, упавшую на лицо.
- Просто подумай, Ева, – попросил он. – Я знаю, что о многом прошу, но только так мы сможем победить. Ты встречалась с Бартоломеем и знаешь уровень его сил. Одному мне с ним не справиться. К тому же мне пришлось задолжать очень много, чтобы спасти тебя и Кристиана из его пещеры.
Больше не сказав ни слова и не дожидаясь моего ответа, вампир поднялся с кресла и вышел в коридор, плотно прикрыв за собой дверь, оставляя меня одиноко сидеть на огромной кровати. Его слова не принесли мне успокоения, но дали нечто большее – смысл жить дальше, хотя бы до тех пор, пока война не будет окончена. Колин прав, я успела ощутить силу Бартоломея. Я, Даниэль и Элизабет, полностью иссушив себя, едва смогли бы попытаться пробиться через его защиту. Теперь, когда их не было в живых, я даже не могла представить себе достаточной силы, чтобы попытаться осуществить задуманное вновь. Эти мысли привели меня к разуму Колина, ответившего в моей голове на этот вопрос: «Единственная сила, ma femme, способная на подобное – это ты и я, объединенные между собой так крепко, как это только возможно».
Услышав это, я напряженно вздохнула – вот и подвох.

Встав с постели, я подошла к высокому платяному шкафу из дорогого красного дерева, занимающего большую часть стены слева от двухстворчатой двери. Изнутри всю левую дверцу занимало зеркало, которое я и искала, но увиденное меня удивило настолько, что я забыла, что здесь искала. На глубоких полочках и многочисленных вешалках висела моя одежда. Я провела кончиками пальцев по разноцветным тканям, висящим на старинных резных вешалках, вдохнула запах ванильного освежителя воздуха, который приучила меня класть в шкаф моя мама. Ничто здесь не указывало на мое долгое отсутствие, если только вышедшие из моды узкие джинсы, а так все лежало на тех же местах, где я оставила, когда, торопясь, покидала этот дом. Колин ничего не выкинул, словно ждал, что однажды я сюда вернусь. Взгляд остановился на красном платье с пышной юбкой, которое он подарил мне, когда попросил сопровождать его на шоу, в котором вампир признался, что я принадлежу ему и любое посягательство на мою жизнь или честь будет принято им за брошенный вызов его власти.
Это было бы довольно мило, если бы внутри меня было хоть что-то, способное чувствовать. Я была роботом, холодным и бесчувственным, отстраненным от всего, что меня окружало. Я не позволяла себе думать о боли и потерях, поскольку не была уверена, что не сорвусь и выдержу. Я просто закрыла на огромный ангарный замок ящик внутри себя, в который сложила все чувства, и выкинула ключ. Мне больше не нужно быть доброй и понимающей, заботливой и любящей, ведь по этой земле больше не ходил ни один человек, который был бы мне дорог. Ещё месяц назад я, просыпаясь в своей теплой постели в объятьях мужа, искренне думала, что именно к Колину лежит мое сердце, однако теперь многое изменилось. Находясь с ним и Даниэлем в одном комнате, мне не хотелось отходить от мужа ни на шаг. Знал ли об этом Даниэль?
Отмахнувшись от этой мысли, я взяла первый попавшийся свитер, темные легинсы и серые носки и направилась в ванную комнату, чтобы принять душ и умыться. Вампирская кровь и горячая вода сделали свое дело – в зеркало на меня смотрела ухоженная, посвежевшая женщина с румянцем на щеках, но было что-то в её глазах, что делало её отстраненной и «темной». Возможно все дело в тусклом пустом взгляде, но мне захотелось отвернуться – настолько читаема была боль на моем лице. Я сделала усилие над собой, ровно выпрямив спину и стараясь держаться уверенно. Слабая плакса не сможет убить Короля всех Королей.
- Эй? – раздался мужской голос из комнаты, сопровождаемый хлопком огромной двустворчатой двери.
Поскольку я имела с детства привычку закрывать на засов дверь в ванную, даже когда оставалась одна, появление гостя меня не смутило. Это не мой дом, и не мне решать, кто и куда может заходить, а кто нет. Даже не смотря на то, что разговаривать сейчас мне ни с кем не хотелось.
- Ева? – взволнованно постучала в закрытые двери Хлоя. – Ты можешь выйти? Пожалуйста.
Я прикрыла глаза, делая глубокий вдох. Помню, когда умерли мои родители, я чувствовала себя потерянной и шокированной, но заплакала лишь тогда, когда на утро ко мне пришли Хлоя и Макс. Словно с их приходом смерть родителей стала реальностью, а не страшным кошмаром.
- Минутку, – хрипло ответила я, поражаясь тому, как отвратительно звучит мой голос, сорванный истерикой. – Мне нужно одеться.
Быстро умывшись и пальцами прочесав волосы, я оделась и вышла, замерев на пороге. Рядом с подругой в кресле сидел Макс. Говорят, люди меняются со временем, но так же, как я сразу узнала в этой рыжеволосой уверенной женщине свою подругу, так и в высоком накаченном мужчине я сразу же определила друга моего детства. Он слабо улыбнулся, словно говоря «Я знаю, что все хреново, но я рад тебя видеть» и поднялся с кресла. Мы смотрели друг на друга, не зная, что сказать или сделать.
- Привет, – решил первым нарушить молчание Макс.
Хлоя встала рядом с ним и от жалости в их глазах я чуть не захлебнулась. Двадцать лет назад я плакала на их руках, но время утекло, теперь я не считала их своей «тихой гаванью». С ними я не могла расслабиться и позволить себе быть слабой.
«Хватит, Ева, – приказала я сама себе, натягивая на лицо маску отрешенности. – Больше никто в этом мире не увидит твоих слез».
- Привет, – поздоровалась я. – Чего такие лица? Это же у меня муж и ребенок погибли, а не у вас.
Ребята ошарашено заморгали, открывая и закрывая рты, как выброшенные на берег рыбы. «Теперь они точно не полезут со своими расспросами о моем самочувствии».
Хлоя очнулась первой. Она присела на ручку кожаного глубокого кресла, выработанным движением расправив синюю шифоновую юбку, и потянула Макса за рукав, заставляя его сесть рядом. С официальной частью было покончено, поэтому я удовлетворенно кивнула самой себе и залезла с ногами в кресло напротив них.
- Итак, ты тоже здесь, – заключила я, глядя на старого друга.
Он смущенно пожал плечами, оглядываясь на Хлою, словно спрашивая её разрешения на ответ.
- У нас не было выхода, – признался мужчина. Он хотел добавить ещё что-то, но промолчал, заметив беспокойство на лице подруги, словно они что-то скрывали.
В любой другой ситуации я бы озаботилась их реакцией, но сейчас мне было абсолютно наплевать на них и их проблемы. Я абсолютно ничего не чувствовала.
Молчание затянулось, но я не собиралась первой его нарушать – это они пришли ко мне в комнату.
- Макс хотел сказать, что нам пришлось обратиться к Колину за помощью, – поддержала его девушка. – В тот день, когда в новостях объявили о крушении твоего самолета, было полнолуние. Шок заставил меня забыть о том, что нужно спрятаться в подвал, а рядом не было отца, который меня бы проконтролировал.
- Он умер в моем доме, – холодно подтвердила я.
Хлоя запнулась на полуслове, глядя в мое лишенное эмоций лицо. Она могла бы отгрызнуться, но не сделала этого, сдержавшись. Возможно, ей помог Макс, сжавший покоящуюся на её ноге ладонь в знак поддержки.
Даниэль часто аналогично поддерживал меня.
- Да, он умер, – подтвердила подруга. – Он умер, пытаясь убить тебя. Ты не открыла мне Америку, я знала это. Знала с того самого момента, как узнала о том, где это случилось.
Наши глаза встретились, открывая мне всю ту боль, что она носила в себе. Ту злость на себя и отца за то, что выбрала его сторону в нашем противостоянии с экзекуторами.
- Но сейчас мы говорим не об этом, – тем же мягким и терпеливым тоном продолжила девушка. – Мы говорим о том, как я обернулась в собственной гостиной и загрызла маму, а потом вырвалась на улицу и убила ещё семерых ни в чем неповинных людей, прежде чем вампиры Колина смогли меня схватить.
Она замолчала, закрывая глаза, словно даже спустя все это время воспоминания о тех днях приносили ей боль. Макс потянул её ладонь к своим губам, и запечатлел на пальцах короткий поцелуй.
- Вампиры закрыли Хлою в подвале и, когда на утро она обернулась, Кристиан все рассказал ей о случившемся, – пояснял Макс, видя, что подруга пока не в состоянии говорить. – Шериф полиции объявил её в федеральный розыск, подозревая в убийстве.
- Если бы не Колин… – прошептала Хлоя, качая головой из стороны в сторону, не находя нужных слов. – Прошли сутки с того момента, как он узнал о твоей смерти… Боже, Ева, на него страшно было смотреть… Он отказывался от крови, срывался на всех, кричал… Но когда кто-то из его вампиров заикнулся о том, что меня нужно сдать полиции или убить, он заступился за меня.
Хлоя улыбнулась, и я снова увидела на её лице выражение безграничной благодарности и привязанности к своему мастеру.
- Он чувствовал ответственность за нас, ведь мы были самыми близкими твоими друзьями, – пояснил Макс, улыбнувшись также мягко.
«Он что их зомбирует что ли?» – недоумевала тем временем я, с прищуром глядя на ребят.
- Колин помог Хлое решить проблемы с полицией, а потом предложил комнату в своем доме, когда она отказалась переступать порог своего особняка, – продолжил рассказывать мужчина. – Мы провели здесь достаточно времени, чтобы узнать обо всех обстоятельствах гибели Мика и том, что сделала тебе Клер.
Я повела бровью, услышав это – самая сильная эмоция, которую я только могла выказать. Не больше и не меньше. Никакого облегчения или счастья. Ничего.
- Вы поняли, какими были ослами, – решила помочь ребятам вывернуть душу. – Стало стыдно, но не было меня, чтобы отпустить ваши грехи. И тогда что? Вы решили присоединиться к вампирскому клану?
Макс и Хлоя снова замерли, переглядываясь.
- Не совсем, – осторожно заметила девушка. – Макс расстался с Клер сразу же, как узнал о ней правду. Мы остались вдвоем. Одни.
- Это сблизило нас, – признался друг, крепче обхватывая тонкую ладонь девушки. – Достаточно, чтобы мы назначили дату свадьбы, спустя год.
Хлоя улыбнулась ему мягкой милой улыбкой, какой улыбалась даже в детстве, когда он неудачно шутил.
- Но перед нашей свадьбой один вампир выпустил меня в ночь полнолуния из бункера, который соорудил Колин в одном из помещений. Король Джонс значительно ослаб в глазах вампирского мира после твоей смер… твоего ухода, – поправилась девушка. – Это была попытка его свержения. Первая из многочисленных, что мы пережили в тот период.
Она глубокомысленно вздохнула, передернув плечиками.
- Когда я вырвалась, Макс пытался утихомирить меня, но я его ранила.
Мой взгляд автоматически скользнул к другу.
- Ты тоже, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла я.
- Колин дал мне кровь, чтобы спасти, – подтвердил Макс. – В ближайшее же полнолуние я впервые обратился.
Хлоя и Макс вновь посмотрели друг на друга, но теперь я заметила в этом взгляде то, чего не замечала раньше – он был пропитан любовью. Это заставило меня прикусить собственный язык, чтобы отвлечься на боль и не думать о мужчине, которого я потеряла.
- Нам не куда было идти, – признала Хлоя. – Колин предложил остаться, и мы согласились. Однажды он признался, что наше присутствие для него словно доказательство, что ты действительно существовала в его жизни. Что ты не сон.
Я кивнула, пропуская их слова, оставляя без внимания. Думать о чувствах вампира не время и не место. Точнее, времени думать о них у меня уже не будет вообще. Сразу после осуществления своей мести я уйду из этого мира, и ни одно существо меня не остановит. Если, прислав моих друзей детства, Колин думал, что я размякну, он глубоко ошибался.
- Это все, что вы хотели мне рассказать? – холодно поинтересовалась я, глядя в расширившиеся в немом вопросе глаза друзей. – Отлично, тогда у меня будет несколько вопросов к вам.
Я не стала дожидаться их кивков или положительных комментариев, мне нужно было выяснить существующее положение вещей, учитывая, как осторожно Колин упомянул о появившемся долге за мое освобождение.
- Итак, Колин – Король четырнадцати штатов, если он не захватил ещё парочку, пока я искала пути освобождения своего ребенка. Учитывая, что он призвал всех своих кровных детей и давших ему клятву крови вампиров, предполагаю, что он собрал приличную армию, чтобы возглавить противостояние, – холодно перечисляла я факты, которые были мне известны. – К тому же, думаю, у него есть союзники, которые не прочь присоединиться в борьбе с Советом. Колин никогда бы не проигнорировал их запрет на новые завоевания, если бы у него не была прикрыта задница, – рассуждала я вслух, разглядывая линии на своих ладонях. Когда-то в далеком детстве на ярмарке старая гадалка нагадала мне выйти замуж за белокурого блондина и подарить ему трех сыновей. Линии на руке вроде никак не поменялись с тех пор, но в моей судьбе не было ни одного чертового совпадения.
- Все не так просто, – осторожно заметил Макс, кидая вопросительный взгляд на Хлою.
Подруга пожала плечами, не зная, что ему ответить на немой вопрос.
- Перестаньте, – приказала я, выпрямляясь в кресле напротив них. Было понятно, что они что-то знают, но не уверены в том, что мне стоит это рассказывать. – Единственная причина, по которой я все ещё жива, – это желание Колина победить Бартоломея и занять его место. Вы действительно думаете, что от меня нужно что-то скрывать?
Старые друзья снова переглянулись, будто спрашивая друг у друга разрешение на какое-то действие. Это начинало нервировать.
- У вампирских Королей заметно пошатнулась вера в силы Джонса, после всего, что случилось во Франции, – осторожно заметила Хлоя, тщательно следя за тем, чтобы не сказать ничего лишнего. – Многие считают, что «последняя» мормонка умерла, а ты сейчас не в том состоянии, чтобы участвовать в битве.
До меня начал медленно доходить смысл её слов.
- Мы заставили их считать, что Эли – «последняя», и теперь пророчество разрушено, – поняла я. – А, учитывая, что я пыталась покончить с собой, в их глазах я слаба. Зато Бартоломей, убивший двух мормонов, – талон силы и кровожадности.
Я замолчала, обдумывая жалкую ситуацию, в которой оказалась. Наверное, у меня талант путать карты Джонса, иначе это никак не назовешь. Хотя, будь он более разговорчивым, а не таким скрытным, многих проблем можно было избежать. Память молниеносно закинула меня на полтора месяца назад в собственную гостиную дома в Спринг-Крике, когда Колин впервые появился там поздним вечером. Если бы он просто все мне объяснил, если бы я поговорила с ним, а не пыталась убить – все сложилось бы иначе. По крайней мере, сейчас я в это верила.
- Зная твою своевольность и… неспособность подчиняться, – осторожно подбирал слова Макс, – многие просто не верят, что Колин сможет получить от тебя ту силу, в которой он всех убеждает.
Я понимала, что за всей этой вежливостью стояли следующие слова: «Все знают, что ты свихнулась, и теперь большая часть вампиров видит в тебе больше угрозы, чем спасения».
- Они считают, что если пророчество и исполнится, то я направлю эти силы абсолютно на всех вампиров, пытаясь отомстить, – поняла я, хмыкнув. – А что? Прекрасный план.
Мягкая улыбка коснулась моих губ, чем заставила старых друзей взволнованно переглянуться.
- Оставьте меня одну, мне нужно подумать, – попросила я, отворачиваясь к стене напротив кровати, где все ещё висел мой огромный портрет, который был переписан с одной старой фотографии, что Колин когда-то унес из моего дома без разрешения и поставил на стол в своем кабинете.
Не сказав больше ни слова, Макс и Хлоя вышли, тихо закрыв за собой дверь и оставляя меня в полном одиночестве. Вампиры правы: сейчас я мало похожу на сосредоточенную сильную ведьму, я – сгусток боли и жажды мести. Чтобы убедить всех, что мне, а значит и Колину, можно доверять, мне необходимо, в первую очередь, взять себя в руки. Если я действительно хочу подобраться к Бартоломею, нам необходима армия вампиров, готовых идти за нами и исполнять приказы, а значит, я должна доказать им, что мне можно верить.
- Не так, - тихо прошептала я самой себе. – Нужно доказать им, что тебя можно взять под контроль, что тобой может управлять тот, кому они доверяют.
Я подняла глаза вверх, перехватывая свой лучезарный счастливый взгляд с картины.
- Нам нужно заставить всех поверить, что Колин наш мастер.

Осторожно открыв двустворчатую дверь, я глубоко вздохнула и сделала первый шаг, ощущая, как высокий каблук моих черных туфель касается твердой поверхности лакированного покрытия. Несколько минут до этого я молчаливо простояла перед запертой дверью, пытаясь заставить себя выйти наружу. Возможность выйти за пределы комнаты невероятно пугала. Здесь, в стенах этой комнаты, замершей на время моего отсутствия, я могла контролировать свои чувства, обманывать себя, что я сильная и смогу пережить эту потерю. За пределами этого маленького мирка меня ждал реальный мир, который не стоял на месте, перешагнув через вчерашний день. Солнцу плевать, что у тебя горе и рушился мир – оно все равно ежедневно всходит и закатывается за линию горизонта. Жизнь продолжается.
Я закрыла дверь за своей спиной и прильнула к ней оголенными плечами. На мне было черное платье, короткое спереди и длинное сзади, открывающее вид на стройные ноги и красивые туфли с камнями, которые я нашла в шкафу. В прошлом Колин любил покупать мне многочисленные платья, наряжая как куклу. Волосы я распустила, позволяя им локонами струиться по плечам и спине. Моя стрижка уже значительно отросла после последнего похода к парикмахеру, и сейчас пряди цвета темного шоколада доставали практически до ключиц.
Я была не накрашена, но это не мешало моим черным глазам, выразительно оттенённым светлой кожей, выделяться на лице. В идеале следовало бы воспользоваться румянами, чтобы выглядеть свежо, но заставить себя ещё и накраситься я бы просто не смогла. Держаться так, как это подобает послушной seul, одно, а красить губы – совсем другое.
Оттолкнувшись от двери, я отпустила свои силы и сознание на поиски вампира. Колин всполохнулся в моей голове. Всего секунда, и он полностью подавил эмоции, превращаясь в сплошное воплощение спокойствия и сдержанности, но я ощущала, как напряглось его тело, пока сознание вампира исследовало мои мысли.
Я шла молча, не закрываясь от него. Эти прятки разумов, что мы вели раньше, сейчас казались глупыми и детскими. У нас была общая цель, и для её достижения мы оба готовы были пойти абсолютно на все.
В гостиной полным ходом шла дискуссия на повышенных тонах, но стоило мне раздвинуть тонкие портьеры и войти, как все вампиры замолчали, переведя на меня удивленные взгляды. Я бегло окинула присутствующих, отмечая множество знакомых и незнакомых лиц. Дизайн гостиной, как и нескольких помещений, пришлось изменить после моего нападения на дом Колина с вампирами Совета. Теперь белоснежно-молочное совершенство заменили персиково-коричневые тона в обрамлении темных полов и мебели цвета красного дерева. Действующий камин был зажжен, и сейчас весело потрескивал за металлической решеткой. У его основания лежал пушистый круглый ковер карамельного цвета, так и побуждающий прилечь на него. С двух сторон от камина размещались глубокие длинные диваны из черной кожи и кресло между ними. Не глядя по сторонам, я расправила ассиметричную юбку своего платья, и направилась прямиком к Джонсу. Он сидел в глубоком кожаном кресле напротив камина, задумчиво глядя на меня, все ещё решая в своей голове, стоит ли поверить тому факту, что я приняла правила его игры. На его коленях полулежала Матильда, прижимаясь к широкой груди вампира, запутавшись пальцами в его волосах. Она показательно повела вверх брови, как бы кидая мне вызов, и одновременно «метя» свою территорию, но меня подобные игры мало волновали. Как мужчина Джонс меня не интересовал, я была вдовой, любящей и скорбящей по своему мужу.
Колин наблюдал за моей реакцией молча, как и остальные свидетели моего появления. Краем глаза я заметила сидящего справа от камина Марка, Короля Луизианы, а рядом с ним Мортимера и Джастину, Короля Кентуки и Королеву Индианы, которые в прошлом помогли нам в борьбе с Лиамом Дидрихом. Слева на диване располагался мексиканец, чьего ребенка я привязала к себе, и темноволосая вампирша, которую чуть не убила при нападении. На ковре у ног вампиров сидели люди, которых я прежде не встречала – личные куклы или привязанные к ним, за спинами помощники и охрана – четкая чертова иерархия.
Еще неделю назад я бы скорее вырвала себе сердце голыми руками, чем подчинилась бы, но сейчас я проглотила свою гордость, и опустилась на пол у кресла, поджав под себя колени и слегка облокотившись на ноги Колина. Глаза мексиканца округлились, но ему хватило нескольких секунд, чтобы полностью взять себя в руки. Марк что-то сказал на языке, которого я никогда не учила и даже не слышала, Джастина на том же языке пошутила, и беседа вновь возобновилась. Джонс не двигался, но я чувствовала его в своей голове. Он был поражен моей покладистостью и с нескрываемым жаром желал, чтобы о сегодняшнем действе как можно скорее узнало большее количество вампиров.
«Это не все, что требуется от тебя», – осторожно прошептал он в моей голове.
Я повернулась к нему, встречаясь с изумрудным взглядом, и слегка кивнула, чтобы только ему было понятно.
«Доверься мне», – снова раздался его бархатный голос.
Я расслабилась, давая ему понять, что именно для этого я и пришла сюда. У Колина было много недостатков, но умения владеть ситуацией у вампира было не отнять.
Марк что-то рассказывал о долге перед некой Жержиной, когда Колин за моей спиной пошевелился. Одним быстрым плавным движением он поставил Матильду на ноги, сгоняя со своих коленей и выпрямляясь в кресле. Вампирша замерла, растерянная подобным поведением своего Короля, но выказать что-либо сейчас, означало усомниться в нем, а этого она не могла себе позволить. Только не в той ситуации, в которой все мы оказались. Наверное, именно поэтому, она лишь дерзко задрала подбородок и отошла к дальней стене за его спиной, где стояло несколько вампирш, тихо шушукаясь между собой.
Внешне я не обращала на все это внимания. Мой спокойный и пустой взгляд блуждал от лица к лицу говоривших вампиров, пытаясь запомнить хоть что-то из звучащего разговора. Мексиканец рассказывал о том, как всполошились вампиры Европы, услышав весть о смерти мормонов. Бартоломей выставил все так, чтобы иметь вескую причину провозгласить о собственном бессмертии и объединить под своим началом всех вампиров, как это было когда-то.
Колин пошевелился за моей спиной, и я ощутила, как он коснулся ладонью моей головы, путая длинные пальцы в распущенных волосах.
- Марк, ты лучше всех знаешь европейские сословия, – признал Колин, глядя на темнокожего вампира. – Как ты считаешь, вампиры поверят в эту историю, что придумал Бартоломй, и пойдут за ним против нас?
Марк задумался, потирая подбородок привычным жестом.
- Несколько дней назад, до его… – он замер, осторожно косясь на меня. Я подняла на вампира пустой холодный взгляд, готовая игнорировать все, что он мог сказать. – До его расправы над семьей миссис… – вампир вновь замер.
Колин напрягся за моей спиной, прекратив успокаивающе поглаживать мои волосы. Я не смотрела на него, но слишком хорошо знала, чтобы догадаться, как он сейчас сверлит глазами своего давнего приятеля.
- Евы, – нашел определение вампир, слегка мне кивнув. – До этого я мог поручиться головой за несколько десятков кланов. Теперь же я не уверен ни в ком. Слишком показательное он устроил выступление.
Как бы сильно я не пыталась держать себя в руках, мой взгляд упал вниз. Этот разговор ясно говорил о том, что я наломала немало дров, и сейчас все вампиры дружно пытались найти выход там, где я видела лишь тупик.
Заметив мою настороженность, Колин наклонился и мягко завел руки под мои локти, поднимая с пола и притягивая к себе. Я полностью расслабилась, позволяя вампиру переремещать меня так, как ему того захочется. Джонс усадил меня к себе на колени, как минутой ранее на них сидела Матильда. Я послушно откинула голову к нему на плечо, закрывая глаза.
- Как обстоят дела на территории Америки? – поинтересовался Колин, словно то, что происходило между нами, было сущим пустяком, а не первым настоящим обоюдным прикосновением, спустя столько лет.
Его голос был ровен и спокоен, но внутри вампира я четко ощущала разгорающийся пожар.
- Некоторые вампиры недовольны появлением на наших землях французов, – осторожно заметил мексиканец, чье имя я так и не смогла вспомнить. – Они не понимают равноценности сделки, обмена, что вам пришлось провести.
Колин напрягся. Внешне это было незаметно, но мы слишком близко прислонялись друг к дружке, чтобы я ощутила, как закаменели его мышцы.
- Вы так считаете, мои верные друзья? – вежливо поинтересовался Джонс, окидывая взглядом собравшихся правителей. – Вы тоже не видите равноценности подобного обмена?
Он говорил томным, тягучим голосом, параллельно с тем прикасаясь кончиками пальцев к моей ладони и плавно скользя по ней вверх. Мое дыхание не сбилось, ни одна мышца не вздрогнула, и ни один волосок на теле не пошевелился от его касаний, но я знала, чего именно он добивался, поэтому послушно наклонила голову набок, давая вампиру более удобный угол для укуса. И он укусил. Укусил жадно, крепко, словно удерживал себя долгое время, а сейчас сорвался, стремясь получить все и сразу. Я тихо застонала одновременно с его низким горловым рыком, а потом ощутила жар. Горячую волну, неудержимую, всё возрастающую и возрастающую во мне, разбивая всевозможные оковы самообладания. Мне пришлось дернуться в руках мужчины, поскольку слишком давно я не ощущала свои силы такими живыми, настолько возросшими и неконтролируемыми. Это ощущалось, как проснувшийся и готовый взорваться вулкан магии внутри моего тела. Словно все эти двадцать лет мои силы ждали этого момента.
Колин протолкнул в меня свою магию, распространил её по моему телу, заставляя переплестись с моими собственными силами. Я горела в его руках, металась и выгибалась, но сильные крепкие объятия не позволяли мне соскользнуть. И тогда, когда я уже просто не могла сдерживать все внутри себя, мы одновременно потянулись к друг другу. Колин поцеловал меня жадно, грубо, если его поцелуи вообще можно назвать таковыми. Длинные пальцы сжали в кулаке мои волосы, крепко привлекая голову к его лицу, не позволяя отстраниться. Да я и не пыталась, поскольку в поцелуе мои силы нашли выход той магии, что я больше не могла в себе держать. Колин пил силы из моих уст, пуская их по тем многочисленным нитям, что привязывали к нему его вампиров. Он обхватил рукой мою талию, притягивая к себе так, что пришлось пропустить его колени между собственными и прижаться к мускулистой груди. Мысленно я двигалась вместе с ним по нитям, ощущая, как наша магия добирается до всех привязанных к нам вампирам, одаривая их теплом и силой.
- Твою мать, – низко зашипел мексиканец за нашими спинами. – Такого просто не может быть!
Колин целовал меня, пока я позволяла ему это делать. Он был моим мастером и, если мы действительно собирались соединить наши силы полностью, нам ещё предстояло разделить постель и объединить души. Как бы пошло это ни звучало, но к первому я была готова больше, чем ко второму, и дело вовсе не в том, что впервые в своей жизни я не ощутила жара страсти, разливающегося по моему телу от его поцелуя. Признаться честно, я не ощутила абсолютно ничего.
Колин закончил поцелуй мягко, легко поцеловав мои губы, прежде чем отстраниться. Я попыталась подняться, но он лишь вновь пересадил меня на своих коленях, как я сидела до этого, поддерживая за спину и зализывая возникшую на шее ранку.
- После подобного представления мне, наверное, стоит попроситься к тебе в кровную линию? – с осторожной улыбкой заметил Марк, поглядывая на меня. Я встретила его взгляд своим таким же: ровным, прямым, холодным. Он был первым сильным союзником, которому Колин доверился много лет назад, и теперь, когда Марк обдумывал довериться ли Колину в этой войне или нет, я ощутила долг перед ним. Он заслуживал того, чтобы знать мои искренние намеренья.
- Ты ведь знаешь, Марк, я всегда готов принять тебя в свою линию, – пошутил Колин, заканчивая с моей раной. Расстегнув пуговицу на запястье, вампир завернул рубашку и, прокусив кожу, протянул мне. Я знала, что должна была принять его кровь, но это далось мне ещё сложнее, чем сесть у его ног на глазах собравшихся. Раньше мы никогда не делали ничего подобного на глазах свидетелей, если ситуация не выходила из-под контроля, но сейчас особого выбора мы не имели. Либо я принимаю его как мастера, либо нет. Затаив дыхание, я обхватила протянутую ладонь двумя руками, и припала к ране от клыков. Кровь скользнула в мой рот, заставляя меня сглотнуть теплую жидкость. Его кровь была ещё лучше на вкус, чем я помнила.
Заметив долгий немигающий взгляд Марка в мою сторону, Джонс крепче прижал меня к себе, словно обозначал границы. Его опасения можно понять, сейчас я была привязана к нему лишь кровно, а разбить столь слабый союз было слишком уж легко.
- Колин, – взволновано позвала Джастина. – Мы чувствуем, что сила Евы возросла с момента нашей последней встречи, это понятно как белый день. Но, даже объединив эти силы с ещё двумя мормонами, их магии не хватило для убийства Бартоломея. Почему ты думаешь, что объедения её сил с твоими хватит для его убийства?
Я нахмурилась, пытаясь понять, что она имеет в виду. Колин, похоже, понял все быстрее, отчего его лицо стало каменным и непроницаемым, стирая всевозможные эмоции, что могли на нем отобразиться.
- Я хочу сказать, – вновь попыталась Королева, видя вопросительные взгляды собеседников. – По твоим словам эта женщина – наш единственный шанс избавиться от гнета Бартоломея. Тогда отчего же не объединить её магию с самым сильным вампиром, которого мы можем разыскать? Так сказать, использовать все наши ресурсы?
Я даже моргнула от удивления. Раньше я бы никогда в жизни добровольно не привязала себя ни к одному вампиру. Потом в моей жизни появился Колин и большая любовь к нему, отчего все принципы ушли на второй план. Теперь же, когда единственной целью в моей жизни было убийство Короля всех Королей, я привязала бы свою жизнь к самому черту, если бы мне это чем-то помогло. Королева права: хоть Колин и очень сильный вампир, но Марк значительно старше его, а Король Кентуки ещё старше. До встречи с Бартоломеем я вообще считала, что он самый древний из ныне живущих. Однако беглый взгляд на Королеву подтвердил, что своего мужа она в этот список не включает.
Я перевела взгляд на Марка как раз в тот момент, когда он поднял свои темные глаза и задумчиво посмотрел на меня, словно что-то решая в своей голове. Секундное молчание, такое глубокое и вязкое, словно сам воздух в комнате затвердел, разорвал холодный голос вампира, которому теперь принадлежала моя магия.
- Нет, – только и ответил он, врываясь в мои мысли. – Никто и ничто в этом мире не заставит меня отказаться от этого человека. Однажды я уже допустил подобную ошибку, больше не собираюсь.
Марк поднял взгляд выше моей головы, должно быть, глядя на Джонса.
- И единственный способ получить её – убить тебя, – вслух обдумывал вампир.
Колин держался отстраненно и холодно, словно они обсуждали не убийство друг друга, а какую-то сущую мелочь. Я же внешне не выказывала никакой заинтересованности в этом разговоре, игнорируя то, что меня делят как какую-то вещь. Раз я хотела, чтобы меня воспринимали как его куклу, так зачем устраивать истерику, если ко мне начали так и относиться?
- Да, – просто ответил Колин.
Я мимолетом обернулась на него и замерла, не в силах отвести взгляда от лица вампира. Впервые в своей жизни я видела его таким. Он не выглядел злым, рассерженным или удивленным подобным заявлением Короля Луизианы. Да, Колин всегда умел скрывать свои чувства, но то, что я видела сейчас, просто лишало меня дара речи. Он не пускал в свои мысли, но холодность его глаз и острота скул сказали мне больше, чем его самые сокровенные мысли – он не шутил, когда говорил о том, что пойдет на все. Колин был спокоен, но что-то в его глазах и позе говорило о том, что вампир мог также в следующую секунду вскочить на ноги и убить своего соперника. Всех своих соперников, и плевать, что это самые преданные его союзники и давние приятели. Если они станут между нами – их постигнет смерть.
Однако не это заставило меня усомниться во мнении, что я готова привязать себя к любому вампиру, если это потребуется, а чистота и ясность его мыслей. В его взгляде я не нашла борьбы чувств, там не бурлила страсть или ревность. Он просто не хотел отдавать ничего своего кому бы то ни было. Колин знал все обо мне, худшие и лучшие мои стороны. С ним не будет никаких сюрпризов, никаких глупых споров и противостояний. Никаких чувств, лишь месть, которая принесет нам обоим то, чего мы так хотим добиться.
- Мастер? – ровным спокойным голосом позвала я, заглядывая в изумрудные глаза своего вампира.
Колин резко оторвал взгляд от Марка и перевел его на меня.
- Да, Ева? – холодно ответил он.
Я чувствовала надменность в его голосе, но проигнорировала её, поскольку прекрасно знала, что так он абстрагируется от всех в опасных ситуациях. Должно быть, мне он ещё не доверял достаточно, чтобы быть уверенным, что я не махну хвостом и не уйду к более сильному вампиру.
- Позволишь мне кое-что сказать твоим гостям? – поинтересовалась я, всем своим видом давая вампиру понять, что знаю, что делаю.
Колин лишь кивнул, с интересом наблюдая, как я развернулась к нашим союзникам, все ещё оставаясь на его коленях. Расправив ассиметричный подол платья, оголяя больше кожи, я вытянула ноги, показательно кладя одну поверх другой и наблюдая за взглядами, которые к себе привлекаю.
Показательная покорность сошла с моего лица, мягкие черты ожесточились, в глазах появился холодной блеск. Я полностью сконцентрировалась на сгустке магии внутри своего живота, отпустила силы, позволяя им заполнить меня. И пускай их не хватило, чтобы убить Бартоломея, но моя магия не была слабой, и все в этой комнате должны были уяснить этот момент, если мы собирались впредь работать вместе.
Раскинув сети своих сил, я почувствовала, как моя магия заполняет эту комнату. Правящие вампиры напряглись, попытались закрыться от меня, но было слишком поздно. Я не делала ничего нового, просто превратила силы в свет, заставляя приглашенных вампиров рычать и скалиться от боли. Охрана королевских особ упала на колени, обездвиженная испугом, что всегда нес для вампиров солнечный свет.
В момент что-то изменилось. Я все также сидела на коленях вампира, демонстрируя свои силы, как в мое сознание что-то ворвалось. Секунды мне хватило, чтобы понять, что это страх. Слишком много времени прошло с тех пор, как я в последний раз так сильно боялась. Это сжигающее, опоясывающее, приручающее к себе чувство, сковывающее все движения. Я резко втянула в себя воздух, вцепившись пальцами в рубашку Колина, чтобы заставить себя усидеть на месте, а не убежать в дальние помещения, мечтая спрятаться. Джонс дернулся, также ощущая примененную к нам магию. Не знаю, как ему это удалось, но я словно ощутила, как его силы обволакивают нас, пряча за стены крепкого непроницаемого щита. Страх отступал, уходил, не в силах прорваться через защиту моего мастера. Мы были в безопасности.
Обернувшись к Колину, я благодарно кивнула ему, позволяя вампиру сплести со мной пальцы, чтобы лучше контролировать магию между нами.
- Единственный вампир, которому я позволю управлять собой и своими силами – Колин Джонс, – ровным спокойным тоном произнесла я, понимая, что вампиры услышат мои слова даже через доносившийся от них шум. – Или вы принимаете ситуацию такой, какая она есть, или боритесь сами.
- И ты готова спустить Бартоломею с рук смерть своих родных? – сквозь сжатые зубы поинтересовался Король Мортимер.
- Да, – только и ответила я, уверенно глядя в глаза вампиру.
- Почему? – прорычала его жена.
Грустно усмехнувшись, я притянула все силы назад, освобождая вампиров, и сковала их внутри своего тела. Они не были нам врагами, а пытать их я не собиралась. Просто лучше один раз увидеть, чем сто раз объяснять на словах.
- В Колине я уверена. Если он обещал мне убить Бартоломея – он это сделает, – заметила я, глядя на наших собеседников. – Никто из вас не внушает мне доверия. В противном случае мне проще умереть – мертвым плевать на месть.
В ответ на мои слова, Джонс мягко сжал мою ладонь в знак поддержки. Я хмыкнула подобному жесту, поскольку ирония возникшей ситуации просто убивала. Моя жизнь – сущее дерьмо, учитывая, как подло судьба со мной обходится. Возможно, она сводит со мной счеты за все, что я сделала в прошлом? Как иначе можно объяснить то издевательство, что мне приходится терпеть? Всю мою жизнь так было: стоило мне получить что-то хорошее, как на моем пути встречалась темная полоса, и судьба непременно что-то отбирала взамен. Мои приемные родители, которые приняли и полюбили меня, погибли, друзья – предали. Адам, первый мужчина, в которого я искренне влюбилась, обманул. Даже маленькая дочка появилась в моей жизни только после того, как мне пришлось отказаться от Колина. Неудивительно, что теперь меня до истерики веселила ситуация, в которой я потеряла дочь и мужа, но получила вампира.
Однако, как бы я ни злилась на все вокруг, все могло быть хуже. Я могла никогда не встретить Даниэля, и Эли бы не появилась на свет. Или же, если бы судьба всё-таки столкнула нас лбами, и прошлое повторилось, Колин мог не простить мне всего, что я натворила, и отказаться от нашего сотрудничества. Но он этого не сделал. Он не прогнал меня, не дал мне умереть.
Если бы я так хорошо не знала его, подумала бы, что он до сих пор меня любит. Но мы живем не в сказке, где принцы женятся на принцессах, а потом живут долго и счастливо, чтобы умереть в один день. В нашем мире принцы выбирают злых ведьм и умирают от клыков драконов.
Я перевела взгляд на Марка, окидывая его оценивающим взглядом.
- Следующую угрозу в адрес моего мастера я приму, как угрозу себе, и буду защищаться. То, что я сделала сейчас, – всего лишь демонстрация силы. Вы даже не представляете, какой свирепой я умею быть в гневе.
- Такая категоричность, такая страсть, – с улыбкой подметила Королева. – В прошлом твои чувства были нам лишь в тягость.
Я резко повернулась к ней, позволяя ей увидеть, как эмоции исчезают с моего лица. Всегда удивлялась, как Колин мог так делать, но после той всепоглощающей опустошённости, что ощутила совсем недавно, отстраниться от эмоций казалось единственным выходом. Просто не чувствовать, не думать об этом, заставить себя.
- Это не проблема, – выдохнула я.
Королева нахмурилась, заметив яркую смену, отразившуюся на моем лице.
- Ты не так поняла меня, дитя, – заметила она. – Ваши с Колином силы восхищают, но хватит ли их, чтобы уничтожить Бартоломея? Готова ли ты объединить со своим мастером тело и душу, дитя? Вот что меня волнует.
Хмыкнув, я повернула взгляд к вампиру, нетерпеливо ожидающего моего ответа.
- Это всего лишь секс и обряд темного венчания, – резко оборвала я, глядя в красивейшие изумрудные глаза.
- Тогда, предлагаю оставить на сегодня все дискуссии и позволить мастеру скрепить союз со своей seul, – предложила Королева, поднимаясь с удобного дивана. – Ты убедила нас, но завтра тебе предстоит встретиться с теми, кто не так ласков к твоему вампиру. Подумай, что стоит показать им, и поверь мне, красивые женские ноги они видели и раньше.
Я кивнула, задерживая взгляд на Джастине. Была секунда, когда мы просто смотрели друг на друга, без слов, только взгляд, но он сказал намного больше, чем это было необходимо. Королева пошла бы с нами до конца, даже если бы я была сумасшедшей психопаткой, и убить Бартоломея представлялся всего один шанс на миллион. У этих двоих были личные счеты, а в Колине она видела лишь средство достижения своих целей. Её практичность гармонировала с моей так явно, что вопросы отпали сами собой. С ней я сработаюсь на ура.
Её муж поднялся вместе с ней, потирая ладони, словно хотел что-то сделать или сказать, но сдерживался. Я ощутила его заинтересованный взгляд, направленный в мою сторону. Это был далеко не интерес в моем теле – единственное, что его волновало, это ответ на вопрос: смогла бы я противостоять его силам, если бы Колин не вмешался?
Ответа не было ни у меня, ни у него.

Гости покинули комнату тихо, попрощавшись и согласившись вкусить кровь людей, предложенных Колином по правилам гостеприимства. С их уходом мексиканец откинулся на спинку дивана и заметно расслабился, как и темноволосая вампирша, с которой нам ещё не посчастливилось быть представленными, но мы неоднократно встречались в этом доме.
Матильда и её вампирши заняли диван, который ранее занимали королевские гости. Симпатичное узкое личико помощницы Джонса не сводило с меня глаз, внимательно следя за каждым движением. Это слегка удивляло, но затем я вспомнила о многочисленных фотографиях и видео, подтверждающих их связь, что заполняли просторы интернета. Она была его девушкой, или как там эта связь обычно называлась у вампиров? К сожалению, правил поведения для seul, когда у вампира есть ещё одна любовница, я не знала, и честно признаться сейчас меня не волновало ничего, кроме собственных многочисленных вопросов, то и дело мелькающих в голове.
Я потянулась разумом к вампиру, интересуясь, можно ли говорить об этом вслух.
- Мы дома, Ева, – вслух ответил он, окидывая взглядом собравшихся. – Здесь наша семья, а от членов семьи мы не имеем секретов.
Облегченно вздохнув, я резко отпрянула от вампира и поднялась на ноги, давая понять, что мило улыбалась на его коленях исключительно ради общего дела. Должно быть, получалось у меня достаточно правдиво, поскольку ему не понравились такие смены моего поведения: они пугали и настораживали его, поскольку он не всегда мог различить, когда я играла на публику.
Колин Джонс привык к другой Еве МакКалистер. Он привык видеть меня честной, открытой, прямолинейной маленькой девочкой, готовой на смерть ради него. Теперь я стала жесткой, сильной, двуличной лгуньей, готовой убивать и мстить. Я больше не нуждалась в том, чтобы меня защищали и оберегали, чтобы сильные мужчины принимали за меня сложные решения. Он знал испуганного подростка, а теперь я стала самодостаточной женщиной.
Оказавшись на ногах, я расправила платье, чтобы сильно не светить ногами через вырез, и направилась к бару. Если Колин доверял находящимся здесь вампирам, то я могла перестать играть роль послушной куклы и расслабиться. Видит Бог, стакан хорошего виски мне был просто необходим.
Налив янтарной жидкости в красивый широкий бокал на высокой ножке, я в один глоток полностью осушила его, закрыв глаза и блаженно застонав, ощутив реакцию пищевода на обжигаемый градусами напиток. Я поставила стакан на небольшой высокий столик и наполнила его вновь. На этот раз выпивать залпом я не собиралась, поэтому, взяв его за ножку, повернулась к молчаливо сидящим вампирам, сверлящим мою спину.
- Что? – непонимающе спросила я, глядя на Колина.
Вампир молча протянул ладонь, приглашая меня вновь присоединиться к нему, но я медлила. Не хотелось садиться к нему на колени под испепеляющим взглядом Матильды, и так не спускающей с меня своих карих глаз. Когда я впервые увидела её, она носила черные линзы, чтобы цвет глаз совпадал с моим. А ещё морила себя голодом и выбеливала лицо светлой пудрой. Сейчас ей абсолютно не было надобности копировать меня, но некую схожесть я все равно замечала. А учитывая, что она застыла в своих двадцати годах, глядя на эту девочку я почему-то видела себя. Показательно медленно Матильда поднялась с дивана и, вложив свою ладошку в ладонь Джонса, по-хозяйски устроилась на его коленях. Он позволил ей это, даже сжал рукой изящное бедро, глядя на меня с вызовом во взгляде. Чего он ждал? Что я устрою сцену ревности? Проявлю эмоции?
Слегка приподняв бокал и улыбнувшись им, я заняла место Матильды на диване, рядом с её девочками. Когда-то некоторые из них были моей свитой, в обязанности которой входило расчесывать мои волосы и помогать одеваться, но сейчас эти мелкие змеюки даже не удосужились посмотреть на меня, демонстративно отводя подбородки. Я улыбнулась, делая маленький глоток алкогольного напитка. Вся эта ситуация меня искренне веселила.
- Итак, – медленно начала я, окидывая собравшихся изучающим взглядом. – Думаю, нам стоит нормально познакомиться, для начала.
Мой взгляд скользнул на вампиров, сидящих напротив.
- Ева МакКалистер, – официально представилась я.
Мексиканец выпрямился, поправляя свой шелковый шарф.
- Мануэль Амире, – представился он, мягко мне улыбаясь.
Я автоматически улыбнулась в ответ, отпивая ещё напитка из бокала. Алкоголь помогал абстрагироваться от боли лучше любого антидепрессанта.
- И как двухтысячелетний вампир оказался привязанным кровной клятвой к Королю Джонсу? – задала я вопрос, интересовавший меня ещё в нашу первую встречу. – Поймите меня правильно, но вы не выглядите слабым настолько, чтобы искать защиту на этих землях.
Вампир громко рассмеялся, переводя добрый спокойный взгляд на Колина.
- Она и правда меня раскусила, даже не смотря на попытки скрыть возраст, – сквозь смех заметил вампир.
Колин лишь кивнул, нисколько не удивляясь его словам.
- Ева всегда была сообразительной, – подтвердил Король, мягко потянув вверх край губ – его вид искренней улыбки, но, заметив мой прямой взгляд, тут же задумчиво нахмурился.
Я перевела взгляд назад на мексиканца, вопросительно подняв брови домиков в немом вопросе.
- Я был участников Совета вампиров, – осторожно пояснил Мануэль, глядя прямо на меня, словно ждал того момента, когда на моем лице отразится гримаса отвращения к его персоне.
Учитывая все трудности моих взаимоотношений с европейскими вампирами, ненавидела я исключительно узкую группу вампиров, и Мануэль в неё не входил.
- Я была его девушкой, – пошутила я, кивнув в сторону Джонса. – У всех свои недостатки.
Вампир искренне захохотал под злой рык Колина. Сделав невинное лицо, я повернулась к Джонсу и легко пожала плечами, извиняясь за свою шутку. Наигранно извиняясь, естественно. Мне нравилось ощущение легкости и безразличия, что я ощущала с каждым новым глотком дорогого алкоголя, и отказываться от этого, опасаясь за чувства вампира, не собиралась. «Мы среди семьи», – это не мои слова.
- Из Совета можно уйти лишь одним способом – встретив свою истинную смерть, – с все ещё растягивающей губы улыбкой, продолжил мексиканец. – Мне удалось сбежать, но пришлось скрываться. Когда я услышал, что Колин выступил против Бартоломея, я решил, что это мой шанс обрести свободу.
Я усмехнулась, понимая всю комичность ситуации.
- И ты собственноручно навеки привязал себя к нему в поисках свободы?
Вампир перевел взгляд на своего Короля, слабо кивнув ему в знак уважения.
- Лучше я буду солдатом в его армии, чем генералом в отряде Бартоломея.
Колин ответил таким же кивком, что означало, что он верил мексиканцу. Верил настолько, что впустил на свои земли вампира вдвое старше себя со своей собственной кровной линией, не меньшей по количеству, а то и больше его собственной. Раньше Джонс так не рисковал. Должно быть, мой уход изменил его больше, чем я предполагала изначально.
- Габриэла Динальет, – тихо представилась неизвестная мне женщина, смущенно пожав тонкими плечами. – Можете звать меня Габи, учитывая, как мы с вами успели сблизиться.
Её улыбка была милой и спокойной, но слова она произносила дерзко и уверенно, словно знала, что здесь ей нечего бояться. Учитывая, что я чуть её не убила, эта уверенность меня удивляла. И восхищала.
- Простите за то, что я вами питалась, – искренне извинилась я. – Просто тогда это была единственная возможность освободить Элизабет.
Как только я произнесла её имя, резкая боль сковала мое сердце. На секунду мои легкие сжались, так плотно, что я решила, что это сердечный приступ, и я умираю, но секунда закончилась, а вместе с ней ушла и боль. Мне пришлось глубоко вздохнуть, чтобы перевести дыхание и вновь взять себя в руки. Моя маска безразличия не пошатнулась, но Колин явно ощутил смену моего настроения.
- Извинения приняты, – мягко улыбнулась Гибриэла. – Мануэль прав, ваши силы потрясают. Рада, что теперь мы боремся на одной стороне.
Мне нравилась эта вампирша. Было что-то хорошее в ней, светлое. Она не была молода, но в карих глазах все ещё проглядывалась странная невинность, которая обычно исчезала после нескольких веков жизни вампиром. Словно все это время она жила в золотой клетке, огражденная от боли и предательств этого мира. Если предположения верны, то у неё должен быть очень сильный покровитель.
- И что с того, что они готовы кипятком писать от восторга познакомиться с ней, – фыркнула Матильда, разворачиваясь лицом к Колину. – Для победы нам нужно убедить Александра присоединиться к нам, иначе никак. Не думаю, что она сможет сделать это, выказывая свое неуважение и пытаясь его убить на глазах у всех.
Я откинулась на спинку дивана, вертя в руках напиток и наблюдая за тем, как скользит янтарная жидкость по стенкам бокала. Матильда ненавидела меня из-за общего прошлого с Колином, но яд, что она источала сейчас, был мне неприятен. Я не претендовала на её вампира, это он напоил меня своей кровью, связывая кровными узами. Это он, дал мне обещание помочь. Почему же тогда она сидит на его коленках и трется о ширинку, поливая меня дерьмом?
- Ева очень хорошо держалась в компании наших старых друзей, – мягко возразил ей вампир.
Он не осекал её, слушая и принимая выдвинутые комментарии, уважая и прислушиваясь к её словам. Нет, я часто замечала их вместе на всякого рода мероприятиях по телевиденью, но никогда не воспринимала их как пару. Никогда не думала, что Колин относится к ней уважительно. И зря. Матильда стала для него той, кем отказалась быть я – она стала его Королевой.
- Да, но одно дело сверкать коленками перед Марком, и совсем другое противостоять Александру или удивить Франциска, – не унималась вампирша. – Колин, я прошу тебя ещё раз все обдумать! – взмолилась она. – Ева сейчас психологически неустойчива. Уверен, что мы не справимся без её помощи?
Я слушала молча, пытаясь игнорировать, словно они говорят не обо мне. Не вышло. Слова больно ударили по ушам, показывая, как глупы все мои попытки казаться сильной. Я не сильная, не смелая. Я сломанная.
Джонс перехватил мой взгляд.
«Я пытаюсь», – прошептала я в своих мыслях, чтобы только он мог это услышать.
«Я знаю. Знаю», – его голос был тих и приглушен в моей голове. Мы оба были не уверены в том, что делали, но прекрасно понимали, что либо сделаем это вместе, либо никак.
Матильда была права, я находилась на грани нервного срыва, как бомба замедленного действия со сломанным пусковым механизмом, угрожающая рвануть в любой момент. Как бы я ни старалась отгородиться от эмоций, они были рядом и давили на меня.
«Позволь мне помочь», – предложил вампир. – «Позволь укрыть тебя от боли».
Я лишь кивнула, продолжая сжимать в ладошке ножку бокала, глядя в его красивые изумрудные глаза. Вампир опустил свои щиты, заполняя меня своим спокойствием и теплотой, тренированной сотнями лет. Он заполнял меня как сосуд, миллиметр за миллиметром, как я заполняла вампиров, когда пыталась подчинить их. Но он не подчинял. Он не принуждал. Это я потянулась к нему в поисках спасенья, это мое сердце перестало биться, когда мне удалось осуществить вдох. Нормальный вдох. Словно все это время я дышала только наполовину.
Я прикрыла глаза, отдаваясь силе вампира, его духу, за неимением лучшего слова. Подчиняясь ему, позволяя ему «вести» нас, руководить и принимать все решения. И тогда, когда смогла полностью расслабиться, я поняла, что во всем мире Колин Джонс был единственным, кому я позволяла принимать за себя решения. Он был тем единственным в моей жизни, рядом с кем я не боялась быть слабой и сломанной.
- Я в ней уверен, – ответил вампир, поднимаясь с кресла.
Я все ещё неподвижно сидела с закрытыми глазами, наслаждаясь спокойствием внутри собственного тела, когда ощутила, как прохладные пальцы вынимают бокал из моих рук. Мне не нужно было открывать глаз, чтобы видеть его протянутую руку, я просто взяла его ладонь, поднимаясь. Колин дернул меня за руку, помогая встать и привлекая к себе. От неожиданности мои веки распахнулись, а сердце замерло, поскольку он стоял прямо напротив, практически прикасаясь губами к моему лбу.
- Прошу простить, но нам с Евой предстоит связать себя так крепко, как мы сможем до наступления рассвета, – сипло проговорил вампир.
Он сжал мою ладонь и повел в спальню, пока я, словно маленький доверчивый ребенок, двигалась за ним попятам.