15.1.
POV Элис

Две недели спустя

Сидя на балконе в кресле-качалке, я размышляла об эпизоде, который будоражил мой разум уже немало дней. Идеальная вампирская память не позволяла забыть ни единой детали. Алая кровь на губах Эдварда, почерневшие глаза, полные ужаса от осознания случившегося. Гулкий звук спешных шагов. Хлопок двери. Крик Беллы, надрывный, исполненный боли и слёз…

Именно мои слова заставили Эдварда принять решение об уходе, став последней каплей в переполненной чаше его вины. Теперь мне приходилось жить с осознанием того, что я прогнала прочь родного брата. Я долго не могла углядеть ничего, кроме безумного бега Эдварда. Спустя некоторое время беспорядочно мелькающие пейзажи сменились на темноту замкнутого пространства. Только через день я смогла увидеть детали, позволившие точно определить местонахождение Эдварда. Однако это ничем мне не помогло: возвращение в его планы не входило.

Белла ушла в себя, замкнулась, жёстко прекращая любые попытки завести разговор об Эдварде и том случае в нашем доме, не позволяя мне понять, как действовать дальше. Иные темы не находили в ней отклика, сводясь к формальным вопросам и ответам. Лишь нежелание пугать Чарли побуждало Беллу сохранять видимость благополучного существования. Он чувствовал неладное, но, как я догадывалась, добиться вразумительного ответа от Беллы не смог: рассказать Чарли о произошедшем было невозможно.

Меня буквально раздирал на части внутренний конфликт. Я не могла не винить себя, что тогда опоздала к обезумевшему Эдварду. Однако интуиция истошно кричала, что, не предотвратив превращение, я избрала верный путь. Бесконечно перебирая в памяти эпизоды прошлого, я не могла зацепиться за подсказку, которая обосновала бы мой шаг. Усугубляло ситуацию нежелание Беллы высказывать вслух отношение к моим поступкам.

Ситуация застыла, словно мгновенно замороженные водяные брызги, поражая сложными хитросплетениями узоров. Единственная идея, казавшаяся разумной – немедленно отыскать Эдварда и вернуть его в Форкс. Стоило мне об этом задуматься всерьёз, как перед глазами возникало лицо брата. Полные отчаяния глаза с залёгшими под ними иссиня-чёрными тенями. Горькая складка губ, искривлённых в гримасе боли. И непреклонная решимость во взгляде: «Я приношу только горе, мне не место рядом с Беллой». Убедить в обратном его будет очень сложно. Силой же действовать бессмысленно: он настороже и не подпустит кого-либо из нас.

На шоссе вдруг замедлилась одна из машин, свернув на дорогу, ведущую сквозь лес к нашему дому, и я отвлеклась от невесёлых мыслей. Прислушалась – звук мотора был знаком. К нам направлялась Белла, что было очень странно. Она ни разу не показывалась в доме Калленов, с того дня как я отвезла её в дом к Чарли после бегства Эдварда.

Автомобиль медленно выехал на поляну перед домом и затормозил. Белла открыла дверь и очень осторожно выбралась из-за руля. Взгляд под ноги, плечи опущены, на голову натянут капюшон толстовки. Меня передёрнуло: Белла немногим отличалась от той себя, какой была до Рождества, но что-то новое появилось в ней.

Девушка остановилась у двери, проведя ладонью по поверхности, помедлила. Потом постучала. Движения были более осторожными, деликатными, нежели виденные мной во время последнего разговора несколько часов назад.

Я опрометью бросилась вниз, где в гостиной собралась вся семья. Однако Белла, сухо поздоровавшись, прошла с Карлайлом в его кабинет. Судя по всему, отец знал о предстоящем визите. Дверь за ними закрылась – остальные при этом разговоре будут лишними.

Окончательно перестав ориентироваться в происходящем, я попыталась просканировать ближайшее будущее Беллы… и ужаснулась. Я не увидела ничего. Старания уловить суть беседы за закрытыми дверями кабинета наткнулись на чёрную стену, плотную и непроницаемую. Ничего не соображая от страха, я сорвалась с места и влетела в кабинет Карлайла.

– Белла, ты?.. – запнулась я, от волнения временно утратив способность формулировать мысли в слова.
Белла обернулась. Глаза… Впервые за две недели они ожили, лихорадочно заблестев, а на впалых щеках играл жаркий румянец.
– Элис, ты что-то видела?
Подруга буквально впилась взглядом в моё лицо.
– В том и дело, что ничего… – затрясла головой в недоумении я. – Вообще ничего! Белла, что произошло?
– Я беременна, Элис.

Голос был чуть слышен, но лицо озарилось удивительной улыбкой.

Если бы у меня под ногами внезапно разверзлась бездна, открыв врата в ад, я бы удивилась меньше. Как? Кто? Отлепившись от двери, я с трудом преодолела расстояние от входа до кресла и села.

У Беллы не было ни с кем близких отношений, кроме Эдварда. Я была в этом уверена! Такого момента я не смогла бы упустить! Отцом не может быть Эдвард. Вампиры не способны иметь детей! Может, это какая-то ошибка?

– Нет, ошибки здесь нет… – Похоже, последнюю фразу я произнесла вслух, и Белла ответила на неё. – Оказывается, вампиры способны иметь детей.
– Эдвард?.. – всё еще не осознавая происходящего, пробормотала я.
– А кто ещё? – Улыбка Беллы искрилась лукавством, от чего я успела порядком отвыкнуть, в лучшем случае видя в последнее время лишь натянутые гримасы девушки. – Такого ты обо мнения, подруга, что можешь думать иначе?
– Белла, прости меня, пожалуйста! – Я стиснула её руку – холодную, почти одной температуры с моей, получив в ответ сильное уверенное пожатие. – Я…
– Элис, теперь я знаю, почему ты так поступила тогда, – с поразительным спокойствием прервала меня подруга. – Да, я не понимала зачем. И винила тебя – прости! Только сейчас осознала, какой ты мне сделала подарок! У тебя всё-таки уникальная интуиция! Или ты что-то видела?
– Нет, ничего… – покачала головой я, пребывая в состоянии, близком к шоку. – Белла, но это же…
– Невозможно, да! – В голосе Беллы я услышала новые яркие нотки. Она довольна? – Однако это есть!
– Белла, это безумие! Это опасно! – кинулась увещать я. – Я не вижу ничего, понимаешь? Тебя как будто не стало в будущем! Ещё утром была, а сейчас тебя словно вычеркнули оттуда!
– Неважно! – отмахнулась с беспечной улыбкой она. – Теперь всё стало незначительным, кроме этого…

Белла положила руки на живот и отвернулась к прозрачной стене, глядя в высоту неба, по которому ветер с огромной скоростью гнал белые кучевые облака. На её лице блуждала блаженная улыбка.

Я поймала обеспокоенный взгляд Карлайла, догадываясь, что его мысли во многом совпадают с моими. Он врач и мог знать куда больше меня, учитывая, что видений я в одночасье лишилась.

– Элис, мне нечего добавить, – покачал отец головой на мой немой вопрос. – Мы сделаем, что можем, но… Я тоже считал, что такое невозможно. Очевидно, ошибался.
– Что делать дальше?.. – тихо спросила я. Мысли метались, как рой ос, жаля каждую секунду бедами, которыми грозила ситуация.
– Как что? – обернулась Белла. – Я буду рожать. Только надо уехать куда-то. Не думаю, что беременность будет обычной, и если я останусь в Форксе, неминуемо возникнет шквал слухов.
– Белла, а если…
– Я пока ехала сюда, всё обдумала, – прервала она мои жалкие попытки облечь мысли в словесную форму. – Этот ребёнок должен появиться на свет. Я готова на всё для этого.
– Ребёнок? – уточнила я, нахмурившись.
Перед глазами встали жуткие сцены из рассказов о бессмертных младенцах. Ужас случившегося до сих пор ввергал в оторопь мир вампиров. Усилием воли я оборвала панические мысли: дети, ставшие кошмаром многих вампирских кланов, не рождались на свет, их превращали, отчего те застывали на одном уровне интеллекта.
– Элис… – Взгляд Беллы был наполнен внутренним светом, а в нежном сопрано звучала тень упрёка. Казалось, она прочитала мои мысли и теперь удивлялась моей неразумности. – Это будет ребёнок, а не бессмертный младенец. Он растёт, развивается – это главное!
Я благополучно забыла, что Белла не просто молоденькая девушка. И что вампиром она была гораздо дольше меня. Даже учитывая, что мне достался приличный пласт её знаний и памяти благодаря Серхио, сравнивать наш опыт бессмысленно. Поэтому совсем неудивительно, что она легко догадалась, насколько кошмарная картинка предстала перед моим внутренним взором.
– Учитывая, что прошло всего две недели с момента зачатия, плод растёт очень быстро… – тихо пробормотал Карлайл.
– Беременность продлится гораздо меньше девяти месяцев? – уточнила я.
– Именно, – согласился отец.
– Что ж, – улыбнулась на известие Белла, устраиваясь в мягком кресле. – Это отлично. Никогда не любила ждать.

Я смотрела на Беллу и видела её такой, какой она была когда-то, до трансформации в человека – сильной, смелой, решительной. Такой, какой описывал её Джаспер, рассказывая о первой их встрече. Такой, какой она была, когда без колебаний отдала за меня свою жизнь.

Встряхнув головой, я попыталась прогнать мрачные мысли. Нам необходимо было собрать семью вместе и выработать чёткий план. Слишком многое предстоит сделать, нельзя допустить ни единой оплошности. От этого зависит жизнь Беллы, ещё не родившегося ребёнка, Эдварда, всех нас.



Следующие несколько дней пролетели в непрерывном потоке забот. Карлайл готовил документы для переезда в Итаку, сдавая дела и передавая больных наконец-то приехавшему в Форкс новому хирургу. Хотя бы этот момент не создал сложностей: переезд был запланирован заранее и лишних вопросов не вызвал.

Мы с Беллой занимались оформлением её перевода в Корнелльский колледж – нам нужна была продуманная, правдоподобная легенда для Чарли. На самом же деле учёба откладывалась на непредсказуемый срок.

Всё, что касалось Беллы, было по-прежнему скрыто для меня сплошной завесой: дар не работал, словно беременность активировала щит Беллы на новый уровень, охраняя её от меня. Я видела отрывки своего будущего, членов семьи, но ни разу даже мельком не видела Беллу. Впрочем, Джаспер по-прежнему в полной мере чувствовал эмоции Беллы, что частично опровергало данную теорию и заставляло меня ещё сильнее нервничать. Когда Белла была вампиром, щит мог противостоять талантам Джаспера, это мы знали точно, а вот про мою способность можно было лишь гадать: человеком в мои видения попадал лишь Джаспер. Неизвестность угнетала с каждым днём сильнее: я слишком хорошо помнила, что всякий раз сбои в работе моего дара предрекали трагическое развитие ситуации.

Белла ожила эмоционально, но физически ей становилось хуже день ото дня. Никакие анализы не позволяли понять, что за существо растёт внутри неё. Оно как будто почувствовало враждебность окружающего мира и закрылось от нас оболочкой, которая по алмазной твёрдости отдавала кожей вампира. Белла много времени проводила у нас дома, где Карлайл мог хоть как-то помочь ей – ставил поддерживающие капельницы, поил лекарствами, но усилия не приносили желаемого результата. Белла слабела, лишь чудом скрывая своё состояние от Чарли.

Вынужденно мы ускорили отлёт в Итаку, оставив Эсми и Эмметта разбираться с делами в Форксе. Перелёт дался непросто, и я порадовалась, что рядом был Карлайл. Его опыт позволил Белле выдержать переезд в новый дом. К моменту прибытия у неё явно обозначился живот, соответствующий сроку в пять-шесть месяцев человеческой беременности.

Белла практически не могла есть: организм отторгал пищу. Мы устроили её по приезде на светлой просторной террасе, обращённой к солнечной стороне дома. Практически всё время Белла проводила лёжа, ходить из-за одолевающего девушку бессилия становилось труднее, её часто лихорадило.

Ощущение беспомощности терзало всех нас. Мы пытались поддерживать Беллу, безоговорочно приняв её решение, старательно прогоняя подозрения, но чем дальше шло время, тем безумнее казались наши действия.

Через неделю после приезда я сидела около кровати Беллы. Она, наконец, смогла заснуть, а я осталась наблюдать: мы старались ни на минуту не оставлять Беллу одну.

Карлайл разбирал книги в своём новом кабинете, Роуз и Джаспер ушли на охоту, я же пыталась читать, но буквы расплывались перед глазами: книга не могла завоевать должного внимания, самый интересный роман не в силах был прогнать тревожных размышлений. Худо-бедно привыкнув к неработающему поблизости от Беллы дару, я научилась меньше напрягаться, поэтому стук в дверь стал полной неожиданностью для меня.

Предположив, что до Итаки добрались Эмметт и Эсми, я бросилась открывать и к своему радостному удивлению обнаружила на пороге Сержа с лёгкой улыбкой на лице. Его великолепные смоляные волосы были привычно стянуты шнурком сзади, одежда свидетельствовала, что через ближайшие леса он передвигался пешком, а поразительные глаза светились заботой и лаской.

– Удивительно, – улыбнулся ещё шире он при виде моего лица. – Похоже, мне удалось преподнести сюрприз. Надеюсь, приятный?
– Ещё какой! – выдохнула я, падая в объятия крепких дружеских рук.

Не первый раз этот исключительный вампир появлялся в самый нужный момент. Я не единожды за последние недели думала о том, что Серхио не помешал бы нам, но за суетой переезда не нашла минутки, чтобы позвонить или отослать ему письмо. К счастью, наш дорогой друг ощутил необходимость присутствия и без моей помощи.

Он был старше нас всех – даже Карлайла. А накопленный за века жизненный опыт мог дать фору всем нам вместе взятым. Я не могла откинуть крохотную надежду, что нашему другу приходилось слышать что-либо о ситуациях вроде нашей, но никакие видения не подкрепляли данное утверждение, лишь робкий шёпот моей интуиции.

Вампиры не умеют бледнеть, но при виде Беллы лицо Серхио отразило неподдельный ужас.

Стоя рядом, я смогла увидеть девушку глазами гостя. Она лежала на низкой широкой софе. Лучи заходящего солнца бросали причудливые тени на бледное лицо, подчёркивая впалые щёки.

– Элис, – прошептал хрипло Серхио. – Что с ней? И где все?
– Розали с Джаспером на охоте, – так же тихо ответила я. – Эмметт и Эсми едут в две машины сюда с вещами, они заканчивали дела в Форксе.
– Я был там вчера, – кивнул Серхио. – Дом закрыт, но записку отыскать не составило труда. Я на всякий случай вернул её на место, прочитав.
Он неслышными шагами подошёл к Белле и, оказавшись на одном уровне с её лицом, опустился на пол. Вслушался в тяжёлое дыхание. Тронул свисающую плетью руку, ловя ритм пульса; оглядел внимательно от темноволосой головы до поджатых ног, накрытых клетчатым шерстяным покрывалом, и поднял на меня встревоженные глаза:
– Элис, она… беременна от Эдварда? – срывающимся голосом уточнил он. – Где он?
– Стоп! – остановила я расспросы. – Серж, ты что-то знаешь о такой возможности?
– Забеременеть от вампира? – Его лицо исказилось гримасой. – Да… но…
На террасу выглянул Карлайл и знаком позвал нас с Серхио к себе. Белла теперь спала редко и плохо, её часто мучили кошмары, поэтому не стоило будить девушку нашими разговорами. Мы прошли в кабинет Карлайла и неспешно расселись в креслах, переглядываясь. Дверь осталась приотворённой.
– Серхио, я рад, что ты здесь – не важно, что именно привело тебя к нам, – заговорил Карлайл. – Ты традиционно появляешься вовремя.
– Взаимно, – кивнул в ответ Серхио. – Жаль только, что опять настал непростой период…
– Мы слишком много лет провели в относительном покое, – пожал плечами Карлайл. – Я понял, что ты что-то знаешь о таких случаях?
– Хм-м, – протянул Серж. – Я бы не назвал это знанием, но свидетелем подобного был.
– И ты знаешь… кто родится? – подалась вперёд я, с трудом удерживая себя на месте.
– Получеловек-полувампир, – нахмурил брови Серхио. – Больше даже вампир – бесконечная жизнь, неуязвимость, сила... Однако ему или ей будет нужен сон. Сможет питаться человеческой едой, но от крови не откажется. Нет-нет, Элис, – взмахнул рукой он, увидев страх в моих глазах. – Ничего общего с бессмертными младенцами. Разве что внешне, поначалу.
Я вздохнула от облегчения, но быстро напряглась заново: если всё настолько хорошо, почему Серж испуган? Он всегда отлично контролировал эмоции, но увиденное явно вывело его из колеи.
– Договаривай, – потребовала я.
– Я видел подобное два раза. Точнее, видел таких детей, – нехотя продолжил он. – Матери оба раза умерли, но…
Чёрт. Я так и думала. Должны же существовать хоть какие-то шансы спасти Беллу, не убивая ребёнка? Такого она точно не перенесёт. Да и не позволит. Мысли метались, я с трудом сдерживала себя, пытаясь не поддаться панике. От волнения я едва ворочала языком.
– Что «но»? – хмуро промолвил Карлайл.
– Матери никому не были нужны, – пожал плечами Серж, переводя внимательный взгляд карих глаз с меня на Карлайла и обратно. – Никто и не собирался их спасать. Поэтому шанс у нас только один: успеть превратить её сразу после родов. А мы должны успеть! Да и не будем забывать, что наша Белла была вампиром когда-то.
– Несомненно, организм у Беллы легче справляется с нагрузкой, – кивнул Карлайл. – Не представляю, как такое может перенести обычный человек.
– Элис, где Эдвард? – резко поинтересовался Серхио. – Почему он не рядом с ней?
– В твоём доме в Канаде, – вынуждена была ответить я. – Он сбежал…
– От Беллы? – Удивление Серхио было столь велико, что он затряс головой, думая, что ослышался. – От ребёнка?
– Нет, он не знает про беременность, – поспешила успокоить друга я. – Эдвард… он укусил её. Я не дала превращению свершиться, но была слишком жёстка с ним при этом.
– Чёрт! – дёрнулся Серж. – Я постоянно забываю, насколько он молод. Его отличная выдержка и великолепная интуиция заставляют думать, что он опытный вампир, а ведь это далеко не так!
– Ты не один ошибся.
Я сморщилась, опять ощущая, как вина царапает меня изнутри острыми кошачьими когтями.
– Элис, я уже говорил тебе: ты не всесильна! – Серж, как всегда, понимал моё состояние и без слов. – Твоя способность видеть будущее не обязывает тебя отвечать за него!
– Если бы… – отмахнулась горько я.
– Серхио, – отвлёк нас Карлайл, – а как-то поддержать Беллу мы можем? Она слабеет, не ест, медикаменты бессильны, я уже всё перепробовал!
Повисла напряжённая пауза. Взгляд гостя нерешительно метался между мной и Карлайлом.
– Говори уже! – не выдержала я молчания. – Мы на всё готовы.
– Кровь, – последовал категоричный ответ. – Ребёнку нужна кровь, её требует вампирская половина. Человеческая кровь. Донорской достаточно! – Успокоил он Карлайла, чьё лицо исказилось от муки. – И… нужен Эдвард. Я очень хорошо знаю эту девочку, – кивнул Серхио в сторону выхода на террасу. – Не хуже вас, а, возможно, в чём-то и лучше. Знаю, как она умеет и может любить, как она самоотверженна. Она не выживет без Эдварда, надо привезти его сюда любым способом.

Карлайл и Серхио продолжали обсуждать подробности, как скорее всего добыть донорскую кровь, я же откинулась в кресле и сомкнула веки, стараясь от всего отрешиться. Мне необходимо увидеть Эдварда. Мутная пелена рассеялась не сразу. Путём немалого напряжения я смогла мысленно шагнуть сквозь неё и увидеть гостиную маленького деревянного дома, затерянного в лесах Канады.

15.2.
POV Белла

Я никогда даже не задумывалась о возможности родить ребёнка. Я выросла в монастыре, меня готовили к уединённой жизни в молитвах, когда болезнь прекратила моё человеческое существование. Речи о замужестве не заходило: наша затерянная в глуши обитель не предполагала каких-либо знакомств, а покидать её я страшилась: идти мне было некуда. Потом были долгие годы другой жизни, в которой я была бесплодна. Став опять человеком, я попала в столь стремительный круговорот событий, что не выдалось времени даже задуматься о детях.

В тот памятный день я проводила Элис, в очередной раз успешно избежав разговора на волнующую её тему, и задремала на диване в гостиной. Проснувшись через пару часов, я вдруг почувствовала себя очень странно. Исчезла та зияющая пустота, которая вернулась две недели назад с шумом шагов на лестнице дома Калленов и хлопком входной двери.

Смутно припоминалось, что мне снился яркий цветной сон. Удивительно: хорошие сны, казалось, ушли навсегда из моей жизни вместе с Эдвардом, оставив только кошмары, зато последние являлись на «свидания» с завидной регулярностью.

Я прикрыла глаза, пытаясь задержаться на границе яви и грёз, что всегда помогало вспомнить увиденное во сне. Из кромешной тьмы ко мне вдруг потянулись две крошечные ручки, а потом я увидела ярко-зелёные глаза. Глаза Эдварда. Такие, какими они были до превращения.

Больше ничего вспомнить не удалось, но странное ощущение осталось, усиливаясь с каждым мгновением. Гнетущее одиночество растаяло без следа, словно его никогда не было. Изнутри поднималась тёплая, ласковая волна предчувствия важных перемен. Приятных, что поражало больше всего.

Пытаясь отвлечься, я отправилась на кухню, собираясь что-нибудь съесть и приготовить ужин для Чарли. Просидела полчаса с чашкой чая и бутербродами, механически пережёвывая пищу, глядя в пустоту перед собой. Закончив с нехитрым обедом, я наклонилась над холодильником в поисках упаковки с бифштексами: хотелось порадовать Чарли вкусненьким, и внезапно меня замутило.

Через полчаса, бледная и ослабевшая, я сидела на диване в гостиной, вытирая со лба противные капли холодного пота. Что случилось со мной? В последнее время я относилась к еде несколько равнодушно, питаясь в основном бутербродами, но ничего такого не ела.

И тут мой взгляд упал на календарь, висевший на стене напротив, на котором Чарли обычно ярким маркером отмечал дни главных игр бейсбольной лиги.

Двадцатое августа? О Господи…

Я судорожно считала дни в уме – происходящее нереально, но факты твердили иное. Других объяснений не находилось. Слишком много совпадений – очевидный признак закономерности, как любил говорить Джаспер.

Я схватила телефон. Гудок, второй.

– Алло! – Раздался голос отца, и я облегчённо выдохнула: Карлайл во время приёма в больнице далеко не всегда отвечал на звонки.
– Карлайл, ты дома? – уточнила я.
– Белла? – удивился он, словно не узнал меня. – Да, дома. У меня смена через два часа.
– Мне очень нужно с тобой поговорить, я буду через двадцать минут, – сообщила я, стараясь сохранять спокойствие.
– Конечно, – согласился отец. – Думаю, я смогу поменяться, не торопись. Я в любом случае тебя дождусь, поэтому езжай осторожно.
– Было бы здорово, – обрадовалась я, бросаясь в коридор.

Через город к дому Калленов я неслась на сумасшедшей скорости, пренебрегая советом отца и правилами дорожного движения, благо, улицы были почти пустыми по случаю выходного дня. Лишь припарковав машину у входа, я заставила себя сосредоточиться и унять суетливость. Не стоило заранее ввергать в панику всю семью. Из автомобиля я выбралась, стараясь сохранять хладнокровие. Натянув на голову капюшон, пересекла лужайку и замерла перед дверью, чуть погладив её рукой прежде, чем постучаться. Я молча просила дверь больше не отрезать меня от счастья.

Взгляды собравшихся в гостиной обратились на меня, стоило мне шагнуть за порог. Однако я не была готова удовлетворить их любопытство, поэтому лишь кратко поздоровалась и прошла в кабинет отца, заняв любимое кресло. Казалось бы, совсем недавно здесь мы с Джаспером рассказывали Карлайлу о первой встрече брата с Элис. Если бы мне кто рассказал тогда о том, что нас ждёт в ближайшем будущем – ни за что не поверила бы.

– Белла, что стряслось? – встревоженным голосом прервал Карлайл мои воспоминания. – Ты очень бледна. Плохо себя чувствуешь?
– Карлайл... Кажется… я беременна, – высказала я наконец вслух невероятную догадку.
– Беременна? – Брови отца взлетели вверх.
– Да, – уверенно кивнула я. – У меня задержка больше недели, а после того как я стала опять человеком, цикл был как часы…
Кажется, Карлайл потерял дар речи от ошеломления.
– Да, я тоже пребывала в уверенности до сегодняшнего дня, что вампиры не могут иметь детей. – Кивнула я, подтверждая невысказанные мысли изумлённого отца. – Судя по всему, это касалось только женщин. Ты же понимаешь, такие отношения, как у меня и Эдварда, – редкость. Обычно после секса с вампиром девушки не выживают, – фыркнула я, вспоминая рассказы о пристрастиях некоторых известных мне бессмертных.
– Так, давай начнём с самого начала. – В отце проснулся профессионал. – Какие ещё изменения возникли, помимо сбоя цикла?
– Помимо… – Задумчиво повторила я, стараясь ответить максимально точно, параллельно вспоминая, что знала о беременности и её признаках. – Я в последние дни очень много сплю. Ем… много, только от запаха сырого мяса я пару часов назад практически мгновенно рассталась со всем, что съела.
– Вес?
– Не знаю… – покачала головой я, затрудняясь с чётким ответом. – А ещё мне снятся странные сны, чаще всего – кошмары. Сегодня я увидела ребёнка с глазами Эдварда… и проснулась с ощущением перемен.
– Белла, похоже, очень похоже, – кивнул отец. Взгляд его был потерянным. – Хотелось бы провести кое-какие исследования, чтобы понять, как нам следует поступить дальше.
– Как поступить?
Я не сразу поняла, что он подразумевает, поэтому подняла взгляд на Карлайла в ожидании пояснений.
– Белла, мы не знаем, как это отразится на тебе. Это может быть очень опасно для тебя. – Нарочито спокойно начал объяснять отец, но договорить я ему не позволила.
– Это? – повысила голос я. – Это мой ребёнок, понимаешь? Я никому не позволю ничего с ним сделать!
Он замолчал на полуслове, явно не готовый к моей яростной вспышке.
– Я знаю, что это именно ребёнок, мой и Эдварда, – продолжила я, поднимаясь и отступая к двери. – И я рожу его, чего бы мне этого ни стоило!..
Я не успела договорить, как в кабинет влетела Элис. Глаза её были встревоженными, на лице – паника.
– Белла, ты?..

Я обернулась, пытаясь понять, что из увиденного заставило её испугаться столь сильно. Ситуация оказалась куда занимательнее: принятое решение закрыло моё будущее от провидицы. Судьба отказывалась мне подсказывать. Отныне все действия мне предстояло предпринимать на собственный страх и риск. Может, оно и к лучшему. Я просто пройду своим путём… тем, который выберу сама.



Моё решение чуть не раскололо обычно дружную семью Калленов. Я знала, что все желают мне исключительно добра, но не могла не вспыхивать от малейшего намёка на опасность, исходящую от будущего ребёнка. Слыша подобное, я начинала рычать, теряя контроль. Я понимала мотивы родных, их волнение за меня, но спасать жизнь за счёт убийства того, в ком жила любовь моя и Эдварда, не собиралась.

Ощущение, появившееся у меня утром в день известия, становилось всеобъемлющим. Я знала: я не одна. Теперь со мной навсегда останется частица любимого. Я знала, что пройду через всё и решусь на любой шаг, лишь бы малыш появился на свет. Я снова жила, теперь мне было для кого жить!

В то же время мысли об Эдварде не покидали меня ни на минуту. От дара Элис закрыта была только я, поэтому брата она могла видеть. Картинка не менялась: он по-прежнему оставался в домике в лесах Канады, где прошли первые месяцы его вампирской жизни. Почти не покидал одной комнаты – редкая охота не в счёт. Играл, играл… Музыка спасала его, удерживая от сумасбродства и глупостей.

Как же я скучала! Я верила, что рано или поздно мы встретимся, и я смогу переубедить этого упрямца. Доказать, что мы всегда должны быть вместе, а его отсутствие причиняет мне боль гораздо сильнее, чем любой его поступок, будь он рядом.

После ухода Эдварда я сердилась на Элис. На то, что она не дала завершиться превращению. На её резкие и горькие слова, заставившие Эдварда покинуть Форкс. Однако постепенно обида и злость стихли, сменившись пустотой. Которая после известия о беременности полностью была вытеснена благодарностью. Если бы… Да, я бы никогда не узнала, чего лишилась, но сейчас я понимала, для чего Элис сохранила меня человеком!

Ребёнок рос не по дням, а по часам и даже по минутам, забирая все мои силы без остатка, требуя всё больше. Мы покидали Форкс впопыхах, отговорившись тем, что мне требуется время на подготовку к новому колледжу, для обустройства на новом месте. Чарли посматривал на меня с удивлением, от него не укрылись перемены в моём состоянии. Всё более заметное истощение утаивать становилось практически невозможно, как и стремительно растущий живот. Малейшее промедление грозило непоправимыми последствиями.

Прощаясь с Чарли, я с трудом сдерживала слёзы: я очень к нему привязалась, а вероятность новой встречи теперь казалось исчезающе малой. Я не знала, что будет даже завтра, поэтому уверяя дядю в своём приезде на каникулы, не могла не хитрить.

Перелёт дался непросто. Несколько раз меня пронзала такая боль, что хотелось орать, но вокруг были люди. Сжав до скрипа зубы, я откинулась в кресле и промолчала всю дорогу, смотря вниз через пелену облаков на землю, расчерченную на квадраты лесов и полей. Я думала о том, что с каждой милей отдаляюсь от Эдварда, и невольные слёзы катились из моих глаз. Сколь ни страдала бы я физически, разрываемая на части от разлуки с Эдвардом душа болела куда сильнее.

Эсми и Эмметт должны были приехать в Итаку чуть позднее на двух машинах с вещами. Они должны были закрыть дом Калленов в Форксе. С продажей мы решили повременить, а Элис по моей просьбе оставила дубликат ключа и записку там, где её легко сможет найти Эдвард или кто-либо из друзей, кому мы можем понадобиться.

Мне понравился дом в Итаке. Чем-то он был похож на жилище в Форксе и на наш старый дом в Нью-Бремене. Все обиталища нашей семьи походили друг на друга – много света, воздуха и безупречного вкуса Эсми, а теперь и новшеств Элис. Терраса, выходящая на солнечную сторону, стала моим любимым местом в доме, хотя и вынужденным: лестницы постепенно становились для меня непреодолимым препятствием, поэтому на втором этаже за первые пару дней я побывала только один раз.

Все попытки накормить меня по-прежнему терпели фиаско. Я стремительно хилела, и вскоре даже в уборную меня на руках доносили Элис или Розали.

Одно радовало: беременность протекала быстрее типичной. Маленький рос, становясь более активным. Он уже теснился внутри, и его попытки устроиться удобнее не раз и не два стоили мне переломанных рёбер и тазовых костей. Я постоянно молилась про себя о невинном существе, которое росло в моей утробе. Не знаю, были ли услышаны мои молитвы, но кто ещё в силах мне помочь, кроме Бога? Когда-то я безоговорочно верила в него. Пусть прожитые года посеяли во мне сомнения, в трудные минуты молитва по-прежнему выручала.

В один из вечеров когда мы ждали Эсми и Эмметта, я задремала. Открыв глаза, я уловила отзвуки разговора в кабинете Карлайла. Рядом никого не было, что удивляло: последнее время меня постоянно стерегли Элис или Розали. Пока я спала, стемнело, полился дождь. Я ощутила, что вместе со мной зашевелился и маленький, боль от его движений тут же змеёй расползлась по телу. Усилием воли сдержав крик, я вяло позвала:

– Элис, Карлайл!
На террасу вылетела подруга, а за ней вышел отец и, к моему изумлению, Серхио.
– Белла, что? Где болит?
Глаза Элис отражали мои муки, настолько она за меня переживала. Миниатюрная вампирша аккуратно помогла мне сесть, подложив под спину несколько подушек.
– Везде… – сморщилась я, не сдержавшись. – Серж, я очень рада тебя видеть. Прости, встать не могу.
– Вижу, – нахмурив брови, кивнул он. – Я сейчас уеду на час-полтора, надеюсь, что по возвращению смогу облегчить твои страдания.
Лёгкое касание лба ледяными губами – и Серхио словно след простыл.
– Элис, что?.. – недоумённо уставилась на подругу я.
– Кажется, дорогая, тебе предстоит ещё один подвиг… – Я дёрнулась, но Элис тут же успокаивающе погладила меня по руке: – Не бойся. Никто ничего плохого не сделает малышу!
– Может, расскажешь? – поджав губы, попросила я, по-прежнему не перенося всяческие сюрпризы.
– Потом, всё потом, – Элис была несгибаема. – Тебе нельзя волноваться.

Серж появился раньше обещанного – минут через сорок. Неслышной тенью скользнув в дом, он ласково мне улыбнулся, передавая Элис плотный пакет. Она забрала ношу с лёгкой гримаской и незамедлительно удалилась на кухню, вернувшись со стаканом, плотно закрытым крышкой.

Вставив соломинку в отверстие крышки, подруга протянула питьё мне. На её лице боролись любопытство, отвращение, страх и ещё много эмоций, не каждой из которых я смогла сразу найти название.

– Белла, попробуй это выпить, – попросила Элис. – Есть шанс, что поможет…
Я втянула носом запах. Чуть солоноватый, но в целом – приятный. Аппетитный, что было крайне непривычно: в последнее время ароматы еды и напитков вызывали у меня неприязнь. Я попробовала. Жидкость оказалась и на вкус не хуже. В ней чувствовалось нечто знакомое, но забытое давным-давно за ненадобностью. Я попыталась порыться в памяти…
– Элис, это кровь?
– Да, – подтвердила она мрачно. – Если ребёнок наполовину вампир, то ему необходима кровь. Обычная человеческая еда ему, судя по всему, пока категорически не подходит, поэтому он и не даёт тебе питаться.

Шумно сглотнув, я прислушалась к организму. Внутри было тихо. Наружу выпитое не просилось. Неужели помогло? Я быстро допила остатки и оглядела столпившихся вокруг меня родных. Похоже, да. Я видела это по робким улыбкам на лицах, просветлевших от несмелой надежды.

Поймав взгляд Серхио, я улыбнулась: его появление было ответом на мои молитвы. Он обладал столь необходимыми нам в данный момент знаниями, ведь идея напоить меня кровью принадлежала, очевидно, ему. Значит… шансы оставались?

– Элис, если всё будет в порядке, через полчаса Белла сможет съесть что-нибудь близкое к рациону человека, – в подтверждение моих мыслей произнёс друг.



С этого момента вера в успех задуманного обрела незыблемость многовековой скалы. Я знала: я смогу, я сумею. Одно только «но» подтачивало мои силы, подобно каплям воды, истончающим камень: тоска по Эдварду с каждым днём усиливалась. Я часами разговаривала о нём с маленьким: рассказывала, какой чудесный у него папа, как я надеюсь на скорую встречу, будучи уверенной, что Эдвард полюбит сына или дочку. Эта картинка – Эдвард с ребёнком на руках – стала моей любимой грёзой.

Вскоре я заметила, что во время нашего общения малыш успокаивался – реже пинался, меня не так сильно разрывало изнутри. Раз за разом я убеждалась в справедливости подмеченной закономерности.

В один из вечеров рядом со мной сидели Элис и Джаспер. Мы беседовали о разном, но рано или поздно разговор всё равно приходил к Эдварду. Я не хотела, чтобы он вернулся из чувства долга и вины или только из-за маленького. Такая простая женская слабость: мечталось, чтобы он вернулся именно ко мне, а не из-за беременности. Поэтому упрямилась, когда родные предлагали отыскать Эдварда и силой доставить его в Итаку.

Я верила в его возвращение, в искренность чувств, но знала степень упрямства Эдварда, поэтому понимала, что ожидание может растянуться. События последних лет развивались столь быстро, что не оставляли шанса передохнуть, взять паузу, обдумать происходящее. Особенно для Эдварда, ведь периоды, которые в жизни обычных вампиров занимали несколько лет, он перескочил за год с небольшим. Теперь ему требовалось время, чтобы осмыслить перемены и их последствия. Я не имела права лишать его такой возможности.

В разгар обсуждения дальнейших планов ребёнок внутри меня опять зашевелился. Острая боль заставила выгнуться дугой, разговор прервался. Постепенно я научилась различать, когда хочу есть сама – теперь я могла хотя бы немного есть обычную пищу, – а когда жажда мучает малыша, что всегда для меня сопровождалось крайне неприятными ощущениями. Вот и сейчас боль практически заглушила приступ жажды, идущей изнутри, но я сумела его почувствовать.

– Элис, маленький пить просит… – сквозь зубы пробормотала я, пытаясь не заорать на всю комнату. – Поможешь?
– Конечно, минутку.
Я видела, что ей непросто находиться рядом, дар по-прежнему не работал, а попытки увидеть что-то, не касающееся меня, давались Элис с трудом, когда я была поблизости. Джасу возле меня тоже приходилось нелегко: ему доставалась вся радуга моих ощущений и эмоций. Да, там были яркие цвета радости, но была чернота боли. Была надежда, но и отчаяние временами брало меня за горло, перекрывая доступ воздуху.
Утолив жажду, ребёнок снова пришёл в движение, и я по сложившейся привычке заговорила с ним:
– Маленький, пожалей маму, – как можно мягче попросила я. – Ты вырос уже, скоро увидишь большой мир. Потерпи немножко!
– Белла! – Джас схватил меня за руку, янтарные глаза были полны удивления.
– Ай! – Как будто реагируя на выкрик Джаспера, малыш внутри меня совершил кульбит. – Да?
– Говори, говори, – попросил меня брат.
– Что говорить, что случилось? – Я продолжила гладить себя по животу, стараясь не волноваться, но мне хотелось бы понять, что взбудоражило Джаспера.
– Я… чувствую эмоции, – неуверенно начал он. – Не только твои, понимаешь?
– Ох, – удивлённо вздохнула я. – Маленького?
– Да! – просиял улыбкой Джас. – Ты правильно всё делаешь. Ему или ей очень приятен твой голос. И мой, кажется…
Он осторожно положил руку на мой живот. Тут же пяточка изнутри ударила точно в это место. Когда рядом положила ладонь я, пятка прижалась к руке и так осталась, замерев.
– Да, мамино тепло лучше дядиных холодных рук! – засмеялся Джас, убирая ладонь.
Элис смотрела на нас круглыми глазами, потом тоже притронулась к моему животу. Пятка тут же совершила лёгкий протестующий толчок в середину её ладони.
– И тётиных тоже! – засмеялась подруга.

Услышав нас, на террасу тут же выглянула Эсми, появилась на лестнице Розали. Карлайл прервал работу, а Эмметт снял наушники, отвлекаясь от игры. Колокольчики смеха Элис заставили меня лишний раз улыбнуться. Семья была рядом, и ценнее ничего не могло быть.

Не хватало только одного самого важного для меня человека.

Мне нужен Эдвард! И кажется, чем дальше шло время, тем скорее я готова была отринуть все свои принципы и желания и попросить, чтобы Эдварда привезли сюда любым способом. Пусть и силой.

15.3.
POV Джаспер

Я стоял посреди леса, глубоко вдыхая прохладный влажный воздух, стараясь слиться с окружающей природой, пропитаться свойственной ей размеренностью существования. Отказавшись от поездки с Карлайлом, Эсми и Элис за донорской кровью, я ушёл в одиночестве в лес, оставив присматривать за Беллой Эмметта и Роуз, пытаясь упорядочить эмоции, хоть немного передохнув от давящего напряжения, царившего сейчас в нашем доме. После охоты, хорошей пробежки и почти часа состояния близкого к медитации, я наконец-то был готов вернуться, поднабравшись сил для дальнейшей борьбы за жизнь Беллы.

После неожиданного приезда Серхио стало ощутимо легче. Всех нас окрыляла робкая надежда, а в Белле я видел теперь непоколебимую веру в собственные возможности. Её стержень был настолько крепок, что никакие перепады настроения, приступы боли и отчаяния не ломали его. Она упрямо сжимала зубы и шла вперёд, преодолевая все препятствия.

Зато нам было очень далеко до уверенности Беллы, и с каждым днём страх потерять её нарастал, сковывая мысли, мешая трезво рассуждать. Никто из нас и думать не хотел, что случится, если… Паника то и дело отражалась в глазах то одного, то другого члена семьи. Всё висело на тончайшей нити, и малейшая оплошность могла закончиться печально.

Я мог понять мотивы побега Эдварда: нет хуже ощущения, что ты стал причиной боли и страданий любимой. Он отлично осознавал, что пока Белла остаётся человеком, для неё их любовь – первейший источник опасности. И самый простой способ спасти Беллу – держаться от неё как можно дальше. К сожалению, прямой путь так редко оказывается верным! Я всё отчётливее осознавал, что уйдя, Эдвард допустил ошибку, которая может оказаться фатальной, и, не переставая, я думал о том, как выправить положение.

Я не раз замечал в руках Беллы изящную бархатную коробочку в тёмно-синей бумаге, послужившую когда-то спусковым крючком трагической ситуации. Все знали о её содержимом, а Элис видела кольцо воочию, но Белла ни разу за всё время не открыла крышку, говоря, что сделает это только в присутствии Эдварда. Она ждала… А мы надеялись, что сможем, успеем. Сохраним. И что она дождётся.

Последние пару дней я проводил рядом с Беллой очень много времени. После того, как обнаружилось, что мой талант действует на маленького, я старался оказываться рядом в моменты его активности, оберегая здоровье и остатки сил сестры.

С каждым днём становилось всё более очевидным, что история стремительно приближается к развязке. Силы Беллы иссякали, нам с трудом удавалось поддерживать её с помощью крови. Ребёнок же, напротив, креп и рос очень быстро, ему становилось тесно и неудобно в утробе матери.

Не желая думать о самом ужасном раскладе, я старательно просчитывал все пути выхода из положения. Основными были два варианта: или просто сорваться и поехать за Эдвардом, или сделать то же самое, предварительно поговорив с Беллой, заручившись её согласием. При любом сценарии я был обязан как можно скорее привезти Эдварда, даже если для этого мне придётся применить силу. Присутствие Эдварда повышало шансы Беллы выжить. Остальное меркло на фоне данного аргумента.

Громко хрустнула сухая ветка, выдернув меня из задумчивости. Втянув воздух, я понял, кто меня ищет, тактично оповещая о своём присутствии. Я обернулся как раз вовремя – на поляну вышел Серхио.

– Джас, прости, – краешком губ чуть виновато улыбнулся он. – Я не хотел тебя беспокоить, зная, насколько тяжело тебе последнее время приходится, но мне необходимо поговорить с тобой без свидетелей. Даже без нашей вездесущей пифии.
– Ого! – удивился я. Серхио редко что-либо намеренно скрывал от Элис и Беллы. – Мне уже интересно.
– Ничего особо тайного, рассказать потом можно всем.
Похоже, наши мысли совпадали, и теперь он собирался обсудить план действий. Мне это было на руку, чтобы наконец-то сделать выбор.
– Думаю, ты понимаешь, о чём пойдёт разговор, – невесело усмехнулся он. – Нам необходимо как можно скорее привезти сюда Эдварда.
– Предлагаешь мне сделать это? – поднял бровь я.
– Эдвард тебе доверяет больше, чем кому-либо, – спокойно ответил Серхио. – Ты потратишь меньше всех времени, а если что, сможешь привезти его сюда силой. Думаю, Белле до родов осталось максимум неделя.
– Серхио, у нас… есть шанс? – мгновенно севшим голосом произнёс я. Казалось, свежий лесной воздух превратился в яд, способный отравить даже вампира.
– Кто знает? – пожал плечами он. – Белле надо дать стимул бороться и сражаться после того, как она родит.
– Ты думаешь, что после родов ей будет…
Я осёкся, осознав, что имеет в виду Серж. Пока Белла держится, чтобы выносить и родить, дать жизнь ребёнку. А вот потом…
– Я боюсь, что наших усилий может не хватить для того, чтобы удержать её на этом свете. А если тут будет Эдвард… – Серхио замолчал и застыл, глядя куда-то в высоту яркого сегодня неба. – Мы должны спасти эту девочку, Джас. У меня нет дара Элис, но предчувствие подсказывает мне: Белла – ниточка к последней надежде на счастье для меня. Не сочти меня эгоистом, но я не могу об этом не думать. Впрочем, если речь пойдёт о спасении Беллы, я готов буду отказаться от всего. В том числе и от этой надежды.
– Я расскажу ей о наших планах.
– Она начнёт сопротивляться, – с явственным сомнением отреагировал Серхио, подтверждая мои недавние мысли. – Что тогда будешь делать?
– Не отступлюсь, – принял я решение, – но не сказать – не могу.
– Может, ты и прав, – задумчиво согласился Серхио. – Только прошу, не тяни. Чем быстрее здесь появится Эдвард, тем лучше. Я немало видел в жизни, Карлайл – великолепный врач. Мы сделаем, что можем и даже больше, но Беллу придётся буквально вырывать из лап смерти. Джас, я слишком хорошо помню то, что видел там, в Бразилии…
– Расскажешь?

Серхио опять поднял глаза на быстро бегущие облака и надолго замолчал. Вздохнул, собираясь с мыслями, – я чувствовал силу его колебаний. Потом внимательно посмотрел на меня и медленно, словно нехотя, начал рассказывать:

– Эти случилось лет пятьдесят назад, может, чуть больше. Тогда меня вдруг потянуло в Южную Америку, захотелось повидать друзей и просто убраться от порядком утомившей цивилизации. Я потратил уйму времени, прежде чем отыскал одну из вампирш, живущих в дебрях Амазонки, хотя знал, что она редко выбирается из болот Пантанала. Бесконечная зелень и непроходимые топи, богатейший животный мир и полное отсутствие людей – для меня это была поездка на курорт, поэтому я особо не форсировал поиски. Однако внутренний голос не давал покоя, не желая поддаваться расслабляющей атмосфере места, требуя найти мою давнюю знакомую. Со мной такое бывает – я и тут оказался по сходной причине, знал, что обязан появиться рядом с вами.

В итоге с Кашири мы встретились на окраине одного из немногих людских поселений на севере края. Подруга была расстроена и встревожен: в их края забрался мексиканский вампир-кочевник с помощниками. Они натворили дел, стараясь превратить немногие населённые области болот в свою вотчину. Кашири и её сёстрам, с которыми она редко разлучалась, и которых я тоже неплохо знаю, пришлось основательно потрудиться, чтобы отследить незваного гостя. К моему появлению грязная работа была практически завершена: зачинщик был мёртв. Оставалось отловить и уничтожить несколько его куда менее опасных приспешников, да тщательно замести следы, чтобы слухи не вышли за пределы болот Амазонки и, не дай бог, не достигли ушей Вольтури.

Оставался вопрос, который немало смущал сестёр: накануне нашей встречи на окраине леса они обнаружили брошенного младенца. Очень странного – его запах не вызывал жажды, кожа была твёрдой, но сердце билось как у человека. Он очень быстро рос: за пару дней преодолевал в развитии столько, сколько обычным младенцам требовались месяцы. И спал, как спят обычные дети, подолгу и с удовольствием.

Сёстры спрятали его в лесу – не бросать же на произвол судьбы маленькое существо. Кашири и её сестры не отказывались от человеческой крови, но это не делало их монстрами. Там, в окружении дикой, практически первозданной природы, всё воспринимается естественно, ведь цивилизация многое искажает. Там девушки живут как часть природы, как её дети. Совершенные хищницы среди столь богатого мира Южной Америки. Поэтому убийство ими человека там воспринимается сродни охоты ягуара на неудачливого тапира на водопое.

Позднее я увидел найдёныша: маленькая девочка походила на тех, кого у нас на севере называли бессмертными младенцами. Красивая, что дух захватывало. И умная… Уже в столь несерьёзном возрасте она воспринимала сказанное, различая хорошее и недопустимое, что в корне отличало её от существ из вампирских преданий.

Мой опыт жизни с Вольтури мог пригодиться в данной ситуации, и я предложил помочь с восстановлением порядка. Сёстры радостно согласились, и вместе мы продолжили прочёсывать окрестные леса. Ночью виновник был уничтожен, а на следующий день мы нашли в лесных зарослях недалеко от другого людского поселения молодую умирающую женщину. Беременную таким же, как оказалось, младенцем.

Как раз начались роды. Не хочу вспоминать, как это происходило. Младенец буквально прогрызал путь наружу. Истощённое тело несчастной было растерзано на куски в процессе. Младенец же был цел и невредим. Я видел полукровок несколько лет назад. К семи годам они достигли зрелости и не менялись уже, больше походя на вампиров, нежели на людей.

Серхио замолчал, думая о своём. Я частенько видел на его лице такое выражение: смесь тоски и безысходности, чуть скрашенной проблеском надежды.

– Обе матери умерли? – с дрожью в голосе проговорил я, отвлекая его от раздумий.
Он передёрнул плечами и уставился на меня уже другим взглядом – решительным и жёстким.
– Да. Их никто и не пытался спасать. Первую роженицу я не видел. А что касается второй… никто из нас не был готов брать на себя лишние хлопоты, – почти равнодушно пожал плечами Серхио. – У нас тогда была задача противоположная – избавиться от созданных кочевником новорождённых. Думаю, ты отлично меня понимаешь – ты более опытен в таких делах, чем я.
– Да уж… – пробормотал я в ответ.
Об имеющемся у меня опыте вспоминать лишний раз не хотелось, но я прекрасно понял мотивы Серхио и его подруг. А судить правильность их поступка я не считал себя вправе.
– Однажды Карлайлу удалось ускорить превращение, когда всё висело на волоске – я говорю о спасении Эдварда, – тем временем продолжил рассуждать Серхио. – Боюсь, что у нас времени будет ещё меньше. Белла нас не простит, если мы причиним вред ребёнку. Поэтому наша задача, чтобы она дотянула до момента, когда мы достанем малыша.
– Хорошо, что ты меня нашёл, – кивнул я. – Я сегодня же поговорю с Беллой и немедля отправлюсь в Канаду. Эдвард должен быть тут. Чем скорее, тем лучше.
– Джас, мы не можем потерять её!

В голосе Серхио были явственно слышны те же чувства, которые бушевали и во мне. Но если у меня была Элис, то Серхио был абсолютно одинок. Для него существовала только безумная надежда, центром которой уже много лет являлась Белла.



Когда я вернулся домой, только-только занималось утро и небо над лесом медленно начинало светлеть. Роуз с Эмметтом я застал на качелях перед домом под огромным кустом. Похоже, они искали друг в друге успокоение и силы перед грядущими для всех испытаниями. На мой вопросительный взгляд сестра кивнула в сторону входа. По её невозмутимому лицу было очевидно, что за несколько часов моего отсутствия ничего существенного не приключилось.

На террасе горел торшер, отвоёвывая у царившей пока темноты небольшое пятно тёплого света вокруг дивана. Белла не спала, она лежала с книгой, но я сразу смог ощутить, насколько мало внимания отдавалось тексту, который она читала. Тугой клубок подозрений, страха, надежд, ожиданий – такими мне виделись её эмоции.

– Джас! – тут же встрепенулась она, заметив мой приход. – Откуда ты в такой час?
– Из леса.
Я попытался улыбнуться, подходя ближе и устраиваясь на полу между диваном и окном во всю стену.
Внимательно осмотрев сестру с ног до головы, я взял её за руку – рука была холодной. В последнее время Беллу часто кидало из жара в озноб и обратно. Пока состояние было стабильным, что свидетельствовало о правильно выбранном моменте для разговора.
– Джас, не случилось решительно никакой трагедии! – Белла насупила брови, реагируя на мою заботу и видимую тревогу. – Хватит уже упадничества!
– А тебе не кажется, что способность ощущать чужие эмоции вроде как числится у меня? – с лёгкой ехидцей уточнил я.
– А тут и дар не нужен, – фыркнула она. – Вы со мной все носитесь, как с умирающей…
Меня всегда поражала самоотверженность Беллы. Слабый человеческий организм с огромным трудом выдерживал нагрузку из-за чрезмерно активного плода, но при этом сестра постоянно улыбалась, поддерживала нас. Отрицала боль и страдания, верила в лучшее. Мы волновались за неё настолько сильно, что нередко перешагивали в заботе разумные границы. Беллу это раздражало, но она берегла нас и понимающе сдерживалась.
– Белла, я вообще-то хотел с тобой поговорить о другом, – сменил я тему разговора. – Ты как себя чувствуешь?
– Нормально, – пожала Белла плечами. – Маленький, похоже, спит, так что всё моё внимание принадлежит тебе.
– Я… – внимательно глядя на неё, я замолк, мучительно подбирая слова.
Белла не сводила с меня сосредоточенных тёмно-карих глаз, терпеливо ожидая продолжения, а потом вдруг её рука легонько сжала мои пальцы, и раздался её тихий смех:
– Джас, давай я тебе помогу, – ласково предложила она. – Ты собрался найти Эдварда и привезти его сюда, но подумал, что мне стоит об этом знать?
– Белла! – встрепенулся я, не первый раз удивляясь её проницательности. – У тебя, похоже, не только мой дар, но и Эдварда?
– Да где там… – вмиг посерьёзнела она. – Просто догадаться нетрудно. Вы все дружно забыли, что прежде, чем стать слабым человеком, я больше ста пятидесяти лет была вампиром… и не всё успела забыть.
– Так что скажешь? – решился узнать мнение сестры я.
– Действуй, – показавшаяся теперь горячей ладошка снова сжала мои пальцы. – Если бы не моё состояние, я бы рванула объяснять Эдварду, что разлука нам не поможет. И ни от чего меня не спасает. Думаю, тебе удастся донести до Эдварда эту элементарную мысль, причём куда быстрее, чем мне. Для меня данный факт давно стал аксиомой, но Эдварду понадобятся доказательства. Впрочем, мой внешний вид вполне сойдёт за одно из них.
– Думаешь?
– Джа-а-а-ас! – вознегодовала Белла. – Ты прекрасно знаешь, что Эдвард доверяет тебе, и тебе вполне по силам убедить его хотя бы сюда приехать! Расскажи ему обо всём!
Она замолчала и отвернулась. Тоска, мучившая сестру, сильной волной ударила мне в грудь, заставив скривиться. Белла упорно не желала никому её показывать, вот и сейчас быстро взяла себя в руки.
– У тебя всё получится, – вымученно улыбнулась она. – Я в тебя верю. Ты всё знаешь: от тебя не скроешь, как мне его не хватает. Мне уже не до гордости.
Я от души улыбнулся в ответ. Я обрадовался, что разговор прошёл так легко, и мне не пришлось убеждать и упрашивать, а тем более – поступать поперёк её желания. И я отлично видел, что гордость в настоящий момент стала совершенно лишней и ненужной. Она верила в Эдварда – мне до её веры было далеко. Хотя, наверное, именно так я верил в Элис…
– Беллз, тогда отсутствующим ты сама всё расскажешь? – попросил я, поднимаясь на ноги. – Я не хочу терять время даром.
– А Элис?
– Ну… – протянул я, – если я не ошибаюсь, то она уже видит моё решение.
Мою фразу прервал телефон. Я снял трубку и включил на громкую связь. Из динамиков послышался голос моей ненаглядной:
– Да, заговорщики, – насмешливо произнесла она. – Хоть я и лишена возможности наблюдать за любимой подругой, зато вижу Джаспера в самолёте, а об остальном могу догадаться. Джас, отправляйся и привези домой моего непутёвого братца. Номера брони билетов у тебя на электронной почте. Белла, мы через пару часов будем дома. Люблю!

Мы с Беллой безмолвно переглянулись, я поцеловал её в лоб, махнул рукой, прощаясь, и вылетел из дома. Мне предстоял путь до аэропорта, потом перелёты и путь в Уистлер. Хорошо, что я успел поохотиться!

Четыре часа гонки по автостраде, пара часов в пробках, десять – перелёта до Ванкувера. И опять гонка на север на взятой напрокат машине. Как я ни спешил, на знакомую дорогу, ведущую вглубь лесов к теперешнему месту обитания Эдварда, я выехал только через сутки после выхода из дома.

Было видно, что по дороге давным-давно не проезжал ни один автомобиль. Лес был напоен влагой и свежестью, тут было спокойно и тихо. Оказавшись на небольшой поляне перед домом, я услышал звуки музыки. Я открыл дверь машины и застыл, не в состоянии двинуться с места, захваченный чарами волшебной мелодии. Музыка текла, не встречая сопротивления, увлекая за собой, рассказывая удивительные истории о далёких городах и прекрасных странах, о мечтах и планах, о подвигах и свершениях.

Определённо, мастерство Эдварда только увеличивалось со временем; я не сомневался, что играл именно он. Потому что вместе со звуками меня накрыло его эмоциями – тоской, виной, отчаянием. И вместе с тем – любовью и нежностью. И надеждой, которая вселяла уверенность – у меня должно всё получиться. Я был обязан оправдать чаяния Беллы.

Элис присматривала за братом, но подробности оставались за кадром. Как Эдвард жил этот месяц, как переживал события, вынудившие его уйти из семьи. Больше всего я боялся, что вся наша с ним работа над собой, весь с таким трудом выработанный самоконтроль пошёл прахом. Пусть Эдвард казался старше своего возраста, приобретённый опыт ещё был невелик, а срыв – весьма вероятен.

Я решительно постучал в дверь. Музыка резко смолкла, словно захлебнувшись, раздались шаги. Дверь открылась. На меня смотрели глаза – измученные, с глубоко залёгшими тенями, но не алые.

Я облегчённо выдохнул, только тогда осознав, насколько велико было моё напряжение.
– Ну, привет, брат. Давно не виделись!

15.4.
POV Эдвард

Я бежал через лес на огромной скорости, максимальной из мне доступных. Колючие ветки наотмашь хлестали меня по лицу, временами цепляя края одежды, но им не дано было меня остановить. Да и зачем? Теперь это вряд ли кому-либо нужно.

Сладкая, как нектар, кровь оставила горькое послевкусие. Такой горечи я не ощущал никогда. Подобное забыть невозможно. Я понимал: очень нескоро я избавлюсь от неё, и даже если она когда-нибудь исчезнет, воспоминания никуда не денутся. Горечь выжгла вечное клеймо, оставив незаживающую рану. А совершенная память вампира закрепила её навсегда, посыпая солью разлуки и расстояний, не позволяя срастись оборванным краям.

Впрочем, какая разница? Я погубил – погубил всё. Своими руками. Вознёсшись по чьему-то недосмотру в небеса, в райские кущи, я низвергнул себя в бездну, в раскалённый добела ад. Теперь он стал моей жизнью. Я не имел права умирать – это причинило бы Белле боль. Может быть, когда-нибудь, когда её не станет на свете, если, конечно, она не решит стать вампиром, продлив мои мучения до скончания веков, я смогу найти путь и уйти из этого мира. Однако о том, чтобы увидеться снова, я не должен был мечтать.

Вечность одиночества – ничто по сравнению с жизнью с любимой врозь. Ничто по сравнению с воспоминаниями. Куда хуже быть одному, зная, что всё могло сложиться совершенно иначе.

Стоило мне закрыть глаза, я тут же видел комнату в доме Калленов, остекленевшие от боли глаза Беллы, резкий, бьющий наотмашь взгляд сестры. Полный боли, гнева и ещё чего-то жуткого, непоправимого, чему не существовало названия. Крепкие руки Джаспера держали меня мёртвой хваткой. Я вырывался, не до конца осознавая происходящее. И вдруг Джас отпустил меня, уронив резко руки и отступив на шаг в сторону. Вдруг воцарившуюся тишину разорвало еле слышное: «Не держи его. Пусть идёт, куда хочет», прозвучавшее из уст Элис. И укор, набатом звеневший в мыслях, но так и не произнесённый вслух.

Я знал: сестра успела. Я знал: Белла осталась жить. Только меня в её жизни уже никогда не должно быть.

И я нёсся сквозь лес, стараясь скоростью и свистящим в ушах ветром заглушить боль, пытаясь не думать ни о чём. Миля, другая, третья. Десяток миль. Наконец мой путь вывел меня на высокий обрыв над океаном. Не задерживаясь, я прыгнул, смутно надеясь, что соль морской воды может помочь вымыть горечь. Наивный. Морская вода вместо солёной тоже оказалась невыносимо горькой.

И тогда я поплыл. Просто поплыл вдаль от берега. Я не мог устать физически. Расстояние – ничто. Проносящиеся мимо мили, а вокруг – ледяная вода, волны и ветер, не приносящие ни свежести, ни облегчения. Скорость тоже не помогала. Через какое-то время сумасшедший заплыв подошёл к концу, и я вновь оказался на берегу. Сосновый лес, вдали – горные вершины, покрытые сверкающими шапками снега. Вокруг – ни души. Похоже, это Канада.

Впрочем, разницы для меня не было. Канада, Аляска, даже русская Камчатка или затерянный в Северном Ледовитом океане необитаемый остров – безразлично.

Я рванул дальше. Вглубь леса сквозь вечнозелёные дебри, по местам, где редко ступала нога человека. Миля, вторая, третья… десятая…

Судьба опять оказалась мудрее меня. Я не направлялся в эти края специально, я вообще не видел, куда бегу. Внезапно места вокруг приобрели знакомые очертания. Ещё немного – и я стоял на небольшой поляне у домика с потемневшими деревянными стенами с крытой красной черепицей покатой крышей.

Круг замкнулся. Мой отъезд отсюда был ошибкой. Одной сплошной ошибкой, чуть не приведшей к роковым последствиям. Лишь противный тонкий внутренний голосок напомнил: «Тогда бы у тебя не было самых счастливых минут…»

Я отпер дверь ключом, зная, где его оставили родные, покидая дом. Внутри было тихо и пусто. Ни единого живого или неживого существа не появлялось тут больше года. Мебель укрыта чехлами, шторы опущены. На всех поверхностях лежал плотный слой пыли.

Синтезатор, когда-то в иной жизни привезённый для меня Элис, стоял в гостиной. Я щёлкнул выключателем – зажёгся торшер. Счета исправно оплачивались, за этим следила сестра, поэтому электричество работало.

Я скинул влажную и просоленную одежду, отшвырнув её в дальний тёмный угол, потом достал из высокого платяного шкафа оставленные здесь вещи. Машинально оделся. Мне не было холодно: камень не способен ощущать холод, но привычка – вторая натура. Я сел на стул перед синтезатором. Смахнул пыль. Конечно, это не рояль, и всё же…

Я опустил руки на клавиши, пробежался, стараясь вновь найти общий язык с инструментом. Мелодии – разные, то весёлые, то грустные, наполненные то смехом, то печалью, то любовью, то ненавистью, то памятью, то беспамятством полились из-под моих пальцев. Я играл – может, часы, а может, дни и месяцы. Я растворился в музыке, отдавая ей свою горечь, всего себя. И не заметил, как постепенно горечь ушла, сменяясь печалью, искусным плетением обвившей меня с головы до ног, проникшей к замолчавшему когда-то навеки, но по-прежнему способному любить сердцу. Исчез надрыв. Истаяла терзающая на части боль. Даже отчаяние, разочарованно прошипев напоследок, отступило в угол. Остался звучащий фанфарами лейтмотив: Белла жива, с ней всё будет хорошо. Всё прочее потеряло смысл. Никуда не делась разве только вина, обладающая привкусом той самой горечи. Которую я никогда не искуплю. Она стала моей тенью. Скорее всего – навеки.

Вскоре начали просыпаться иные воспоминания – об удивительном вечере и ночи, которые я провёл наедине с Беллой. О вероломно и бесправно украденном мною у судьбы счастье. О сияющих, манящих глазах, с такой любовью смотревших на меня, когда я играл для Беллы при свете одной лишь свечи в тишине гостиной дома Калленов. О хрупком теле в моих руках, когда я летел по лестнице наверх. О ласковых губах, произносящих «люблю». Нежной, тонкой коже, совершенных изгибах фигуры под моими пальцами. О стонах удовольствия, которые были лучше любой музыки на свете. О величайшем сокровище, которое она отдала мне без малейших колебаний. И о счастье хранить её сон, а утром видеть довольные, искрящиеся светом и любовью глаза.

Эти воспоминания тоже останутся со мной, как самое большое чудо, как лучшее из того, что было со мной и что будет.

За окнами день сменялся ночью, следом опять наступал день. Я временами выбирался наружу из своей берлоги, чтобы безлюдными звериными тропами сходить на охоту. Несколько часов – и я опять возвращался, садясь за инструмент. Пока из-под моих пальцев лилась музыка, отчаяние не осмеливалось вылезать из тёмного угла. Однако я быстро усвоил: стоило прекратить играть, как оно выползало и захватывало меня в плен, заставляя корчиться в судорогах невыносимой боли. И тогда я мог только выть, как загнанный раненный зверь, теряя крупицы человечности.

Я потерял счёт времени и не знал, сколько дней провёл в этих стенах – неделя, две, месяц? Однажды вечером стук в дверь нарушил размеренное однообразие моего существования. Я настолько увлёкся музыкой, что не услышал звука двигателя подъехавшей машины, шума шагов по гравию дорожки, мыслей, наконец, и теперь не знал, кого могло занести в мою одинокую обитель. Последний раз на охоте я был достаточно давно, и жажда уже давала о себе знать, поэтому встреча с человеком была крайне нежелательной. Глубоко вдохнув, я задержал дыхание и пошёл открывать, позволяя себе услышать мысли незваного визитёра, дабы избежать ненужных сюрпризов. Пары секунд хватило, чтобы узнать посетителя и понять, что опасности для него я не представляю. А вот что могла принести неожиданная встреча, было неясно.

На остатках решимости я дёрнул дверь на себя и наткнулся на пристальный изучающий взгляд Джаспера.

– Ну, привет, брат. Давно не виделись!

Глаза его были встревоженными, голос слегка охрип. Мысли же были наглухо от меня закрыты, кроме самых поверхностных. Похоже, за время разлуки Джаспер не разучился прятать то, что мне слышать не стоило. И было очевидно, что сейчас ему закрыться от моего дара жизненно необходимо.

– Джас, как ты… – я осёкся. – Элис, конечно же!
– Конечно же, Элис, – утвердительно кивнул он, не прекращая всматриваться в мои глаза и тщательно сканируя моё состояние. – Я рад, что ты в более-менее адекватном состоянии. Мне необходимо с тобой поговорить, и поговорить серьёзно. Времени у меня очень мало. Поэтому постарайся не тратить силы на чтение мыслей – я всё тебе расскажу, но хочу, чтобы все новости ты услышал в правильной последовательности. Без совершенно ненужных недоразумений.
– Джас, ты уверен, что мне… – скривился я.
– Да, – жёстко и решительно прервал он меня. – И возражений не приму, можешь даже не пытаться.

Тон неопровержимо свидетельствовал, что выслушать брата мне в любом случае придётся. Я отступил на шаг в сторону, пропуская его вглубь дома. Быстрый острый взгляд скользнул по обстановке гостиной. Оглядывая следом комнату, ставшую моим обиталищем в последнее время, я выделял детали, которые могли позволить Джасперу делать выводы о моей жизни здесь. Чехлы на всей мебели, кроме двух стульев, один из которых оставлен рядом с инструментом, а на втором комком валялась одежда. Пыль клочьями по углам. Зашторенные наглухо окна. Ни воздуха, ни света. Давящий полумрак.

– М-да… – протянул Джас, закончив осмотр. – Не слишком радостное зрелище, но я, если откровенно говорить, ожидал худшего. Меня радует цвет твоих глаз. Боялся, что ты пойдёшь вразнос после того дня.
– Джас, поверь, я не мог, – покачал отрицательно головой я, не думая обижаться. После сотворённого мной следовало ожидать чего угодно. – Зачем ты приехал?
– Да, Элис тоже утверждала, что так, – согласился он.
– Зачем ты приехал? – отрывисто повторил я, повысив голос.
Во мне начала подниматься волна раздражения. Нельзя сказать, что я не обрадовался визиту брата. Однако его присутствие было сродни ножу, воткнутому в не до конца зажившую рану, которая опять принялась кровоточить, подтачивая моё самообладание. Джас словно посыпал их свежей солью. Я явственно слышал, как зашипело из угла проснувшееся отчаяние.
– Эдвард, я бы не стал вообще тебя тревожить, – словно слыша мои мысли, покачал головой брат, – но меня попросила Белла.
При звуках родного имени нож проник в рану глубже, зазубренное острие достигло сердца и стало медленно, очень медленно проворачиваться. Разве человек может выдержать такую боль и такую вину?
Однако я не человек. Я вампир. Значит, могу.
– Белла? – повторил я, обретя способность говорить через несколько мгновений.
– Эдвард, сядь, – скривился Джаспер, опускаясь на стул и силой усаживая меня. – Рассказ будет долгим.
– Ты уверен, что мне надо знать это?
Я сделал последнюю попытку избавить его от ощущений моей боли, которую он, несомненно, ощущал во всей полноте. Ведь во время рассказа заветное имя прозвучит не раз.
– Элис сказала, что надо.
Я знал это. Слово Элис для Джаспера уже давно было непреложным законом.
– Эдвард, то, что произошло месяц назад, не прошло бесследно.
Значит, месяц? Не так и много!
– Не прошло бесследно? – вскинулся я. – Белла?
– Жива. Пока.
Джас ещё не договорил фразу, когда я впился в него мёртвой хваткой. Впрочем, ответ последовал незамедлительно: мощная волна спокойствия накрыла меня с головой, а руки Джаса отцепили мои скрюченные пальцы от воротника рубашки и усадили меня обратно на стул.
– Сядь и успокойся, – хлёстко приказал он. – Держи себя в руках. И дыши!
Он отпустил меня и отошёл к окну, отдёргивая шторы и распахивая створки, чтобы впустить в комнату неясный свет занимавшегося утра и поток свежего прохладного воздуха.
– Что значит пока? – выдавил я.
– Эдвард… Чёрт, не умею я говорить о таком! – Гримаса непереносимой боли исказило лицо брата, но он быстро совладал с собой и продолжил говорить, отрывисто, бросая слова, как тяжёлые камни в глубокое озеро. – Белла беременна. Когда я уезжал из Итаки, она вот-вот должна была родить. Беременность проходит далеко не просто, Белла держится, но с трудом. Её основным желанием остаётся встреча с тобой. А ты знаешь, что желание этих двоих – Беллы и Элис – для меня всегда закон. Так что мы с тобой сейчас идём на охоту, потом ты одеваешь что-нибудь приличное, мы садимся в машину и уезжаем. Остальные подробности – по дороге.
Я застыл в кресле, глубоко вдыхая, пытаясь осознать сказанное. Волны ужаса накатывали одна за другой. Держать себя в руках казалось почти непосильной задачей.
– Вампиры… – просипел я.
– Оказалось, что могут.
Почему он так спокоен? Почему Беллу ещё не обратили, почему позволили развиться внутри неё существу, которое её губит? Теперь я мог видеть отрывки воспоминаний в голове Джаспера – проснулась моя способность видеть мысли о Белле сквозь любые ментальные заслоны. Зрелище было жутким.
– Серхио? – спросил я, уловив в мыслях брата знакомое лицо.
– Да, он тоже в Итаке, – кивнул он. – Он и рассказал нам всё о ребёнке.
– О ребёнке? – сжал зубы я в приступе накатившей ярости.
– О Господи! – выдохнул Джаспер. – Эдвард, именно о ребёнке! Я ощущал его эмоции, думаю, ты сможешь прочесть его мысли. Он растёт, развивается. Уже любит Беллу!
– Я подумал…
– Если бы ты думал! – внезапно взорвался Джас и, подскочив с места, заметался из стороны в сторону по комнате. – Ты бы был не здесь, а рядом с ней! И ей было бы проще переносить всё это, и тебе. Всё, брат. Времени у нас в обрез. Ты нужен Белле. Забудь о прошлых ошибках. Ты должен думать о Белле и вашем будущем ребёнке. Всё остальное – несущественно.
Я глубоко вздохнул, переваривая поток свалившейся на меня информации. Похоже, судьба опять всё решила за меня, приподнеся мне лучший подарок.
– Джас, ты уверен? – с робостью, которая осталась после опустошающей волны злости, произнёс я. – А Белла?
– Серхио и Карлайл уверены, что мы сможем её спасти, предотвратив трагедию, – проговорил Джаспер.
Я ощущал тень неверия, но промолчал, понимая, что не стоит усиливать страх, снедавший брата.
– Твоё присутствие увеличит шансы в несколько раз, – словно отвечая моим мыслям, закончил фразу он. – Я уверен в этом.

Пока мы охотились, а потом добирались до Итаки, я успел прочитать всё, что мог в мыслях Джаспера о месяце, который провёл вдали от Калленов. И особенно ярким было видение осунувшейся, бледной Беллы, провожающей Джаса глазами и буквально молящей доставить меня в Итаку как можно скорее.

А желание Беллы, как и для Джаспера, для меня было законом. В лучшем стимуле я не нуждался.

Перелёт прошёл без задержек и приключений. Однако стоило нам отъехать миль на восемьдесят от Нью-Йорка, раздался звонок и я услышал встревоженный голос Элис.

– Джас, ускоряйтесь. Вы нужны тут и очень-очень быстро. Началось.