Может, это было плохой идеей - вернуться домой. Может, Карлайл был прав.

Укрывшись в своей комнате, я слушала, как Чарли бродит по нижнему этажу, точно привидение, бормоча то проклятия, то сожаления – уверенный, что я его не слышу. Настойчивый человеческий дух, проникая сквозь щели, дразнил мое обоняние и заставлял горло пылать. А может, так влиял и мой собственный запах, которым пропитались все предметы.

Вечером папа пытался меня накормить, но еда вызывала лишь отвращение. Мы поругались: Чарли считал, что я все выдумываю, и требовал, чтобы я вела себя как человек. В его глазах засел страх: он притворялся, что не верит в мою принадлежность к сверхъестественным существам, но всякий раз при взгляде на меня бледнел, а его сердце постоянно билось слишком стремительно. Отсутствие аппетита к обычной еде сильнее подчеркивало мое изменение, с которым ему с упрямством здравомыслящего человека тяжело было смириться. Но в глубине души… я видела, как трудно ему делать вид, будто я прежняя.

Потом я узнала, что вряд ли теперь умею спать, - кажется, Эсми что-то упоминала об этом, когда я страдала в приступе паники. Я думала, это окажется преувеличением. Но когда наступила глубокая ночь, а я все еще была бодра, я начала осознавать, что и это правда, и мой начавшийся в захолустном доме длинный день не кончится теперь никогда. Я все же пыталась: лежала, закрыв глаза и не дыша, но это не изменило ровным счетом ничего – я не могла уснуть и бодрствовала точно так же, как днем.

Чарли несколько раз ложился в кровать, но спустя время, не обретя покоя, подскакивал и вновь находил себе занятие. Пил чай или пиво, тихонько включал телевизор, думая, что я сплю.

Я больше не ложилась. Сидела, заткнув уши руками, пытаясь осмыслить все. Открыв окно и впуская свежий воздух, улавливала звуки, которые издавали отец и лес. Прислушивалась к себе, ища частичку привычной Беллы Свон, мечась между принятием новой реальности и невозможностью с ней смириться.

Это все равно, что человек жил-жил, и вдруг ему сказали, что у него рак, и он умрет через неделю. Не через год, не через два – а через неделю! Сложно за один день объять чудовищные перемены, случившиеся со мной. Проще закрывать уши руками и не верить, сопротивляться неприглядной истине и хвататься за несуществующую надежду – может, даже молиться, прося всевышнего сделать так, чтобы все это оказалось лишь ночным кошмаром.

Я знала, что меня не оставили без присмотра: несколько раз за ночь кто-то из Калленов нарезал круги возле дома. Я не понимала, кто это – их запахи я еще не научилась различать, а на глаза они не показались. Должно быть, проверяли, не сожрала ли я отца.

От этой мысли становилось тошно. Мне было больно и обидно их присутствие, однако я осознавала, что они правы. Чем дольше тянулось мое добровольное заточение в собственном доме, тем тяжелее становилось терпеть постоянную боль.

Кровь – тьфу, даже слово это было противно произносить, а тем более вспоминать свое вчерашнее преступление, - выпитая накануне, уже не плескалась в желудке, он был пуст. И каждый раз, когда я делала вдох, живот сжимали спазмы, во рту выделялась слюна. Это становилось мучительным испытанием для моего характера. Я ненавидела себя за это и жалела. Была бы я человеком, проплакала бы всю ночь, не в силах примириться с собой, но увы, заплакать теперь не получалось.

Сколько еще я выдержу эту муку? Наступил рассвет, и я совсем перестала дышать, чтобы почувствовать хотя бы небольшое облегчение. Я не могла ни читать, ни слушать музыку, ни делать привычные дела – ходила из угла в угол, как плененный хищник в клетке, жалея, что единственные оковы, которые реально способны меня удержать – это я сама. Насколько было бы проще, если бы мне не пришлось думать о безопасности Чарли, если бы меня можно было запереть или связать?

Я перепробовала все: от прочной веревки до самой толстой папиной лески, а затем полицейских наручников, но оказалось, что даже металл легко рвется под моими пальцами – никакие решетки теперь меня не удержат, Карлайл не соврал.

- Белла? Дочка? – позвал отец с утра; я слышала, как он внизу готовил завтрак.

Стоя у окна, я непрерывно смотрела на лес, собираясь сбежать туда в любую минуту – нахождение в доме становилось все более невыносимым. Не знала, что буду делать, куда пойду. Но Эсми упомянула о крови животных… Я не представляла, что из этого получится, но у меня не было выбора: придется к этому как-то привыкать, учиться с этим жить и справляться.

- Я не выйду, пап, - выдавила я сквозь зубы, не отходя от окна.

Боялась, что сегодня моей силы воли не хватит на борьбу: стоит только спуститься вниз и оказаться в замкнутом пространстве рядом с Чарли, и мне сорвет крышу, как в кафе. Мне было страшно, и я не хотела верить, что могу причинить вред родному отцу! Но нельзя спорить с фактами: даже находящийся за дверью Чарли практически лишал меня присутствия духа.

- Как ты там?

- Все нормально, - пообещала я, с трудом сделав еще один вдох и почти ломая подоконник. – Я, наверное, выйду прогуляться. Потом вернусь.

Чарли вздохнул. Меня окатило голодной дрожью от этого теплого звука.

- Ты помнишь, что сказал Карлайл? – тихо напомнил отец. Пусть он и не желал признавать меня другой, но не хотел, чтобы мне угрожала опасность от тех «вампирских полицейских», о которых твердил доктор Каллен.

Отныне мое существование превратится в вечные прятки: нельзя сказать знакомым, что я жива, нельзя показаться людям с такими глазами, нельзя применять силу и скорость у всех на виду, нельзя, нельзя, нельзя... Моя жизнь никогда не будет прежней: я не смогу вернуться в школу, позвонить друзьям, я для всех умерла. Папа будет молчать, а я буду скрываться до конца своих дней в этой комнате. Зажмурившись, я в отчаянии кивнула.

- Да, пап. Я буду неподалеку, в лесу. Мне просто нужен свежий воздух.

- Будь осторожна, - начал было папа, но нас прервал звонок в дверь.

Я вздрогнула: только гостей еще не хватало. Затем успокоилась, а заодно удивилась: не слышала сердцебиения, значит, это не человек. Кто, Карлайл? Я знала: очень скоро кто-то из Калленов неизбежно появится на пороге.

Приложив руку к груди, я осознала еще и эту удивительную вещь: отсутствие пульса. Конечно, я поняла это много раньше, обратила внимание еще тогда, когда колесила по дорогам и лесам в поисках пути домой, но только сейчас появилось время прислушаться к себе и окончательно признать, что как человек я действительно умерла.

- Здравствуйте, Чарли. Пожалуйста, позовите Беллу, - от этого голоса я похолодела до самых костей – он был мне не знаком. Джаспер? А если это мучитель, нашедший меня по следу и вежливо – пока еще – выведывающий обо мне?! Это заставило меня, набрав полную грудь воздуха, ринуться вперед для спасения отца.

Стоило подумать – и я уже стою в самом низу лестницы, так быстро, что сама себя испугалась. К скорости мне тоже еще придется привыкать. Шокированно вытаращив глаза, я уставилась на Эдварда Каллена: с его волос, находящихся в беспорядке, стекала дождевая вода. Рубашка на плечах и джинсы до колен были насквозь мокрыми – значит, он явился пешком, а не на машине. Может, это он и ходил всю ночь по округе?

Застыв, я приготовилась к черному ненавидящему взгляду, но с удивлением обнаружила золотые глаза. Лишь на секунду лицо Эдварда исказило напряжение – в следующий миг, быстро взглянув на Чарли и снова на меня, он кривовато улыбнулся одной стороной рта, чуть удивленно, но более чем дружелюбно.

- Привет, - сказал он, а мой отец, мрачно собирающийся закрыть дверь, рявкнул одновременно: - Ее нет!

Чарли обернулся: его взгляд был взбешенным, словно он намеревался меня закрывать собственным телом любой ценой.

Боясь дышать, я изумленно кивнула Эдварду вместо приветствия. В голове роились вопросы. Почему Эдвард Каллен, почему именно он?! Неужто нельзя было прислать Эммета, веселость которого очень бы помогла, разбив мое напряжение? Почему не пришел сам Карлайл?

- Что тебе надо, - папа вел себя грубо (но его можно было понять). – Я все вчера сказал Карлайлу.

- Дайте мне поговорить с Беллой, - Эдвард был сама вежливость и приветливость, полная противоположность тому парню, с которым я столкнулась в школе неделю назад. Я словно вернулась во времени в тот час, когда впервые увидела эту семью, исподтишка наблюдая за ними, сидящими за столом в кафетерии. Тогда Эдвард Каллен не показался мне ни злым, ни опасным – я помнила, что нашла его самым красивым из тройки парней. Я тайно вздыхала по нему тот единственный час, не в силах оторвать восхищенного взора – пока на биологии он не разрушил этот прекрасный образ ледяным ненавидящим взглядом. – Две минуты.

- Только две, - повторил Чарли, убедившись, что я не возражаю. Скрестив руки на груди, он остался стоять между нами, как защитная скала.

- Белла, - не теряя времени, обратился Эдвард, так пристально изучая меня, словно пытался пробраться в голову и прочитать мысли. Он выглядел потрясенным, будто ожидал чего-то другого, когда звонил в дверь. – Я знаю, что тебе нелегко и становится все труднее. Я вижу это в твоих глазах, слышал, что ты отказалась спуститься на завтрак. Тебе не стоит испытывать свое терпение, пойдем со мной, я покажу все, что тебе необходимо, и научу тому, что поможет справляться с собой, - незаметно показал он на Чарли, мрачно приподняв уголок рта, будто извинялся за бесцеремонное напоминание о моем преступлении. – После… прогулки по лесу тебе станет значительно легче.

- Она никуда не пойдет, молодой человек, - грозно вмешался Чарли, но Эдвард полностью проигнорировал его грубость, смотря только на меня.

- Поверь мне, Белла, я знаю, каково тебе, я сам это проходил, - он чуть наклонился вперед, выказывая отнюдь не искусственное беспокойство. Его раскрытая ладонь тянулась в мою сторону, приглашая к контакту. – Ты можешь довериться мне. Я пришел для того, чтобы помочь.

- Достаточно, - приказал Чарли и попытался захлопнуть дверь, но Эдвард Каллен проявил неожиданное упорство, выставив ногу.

- Белла, ты любишь своего отца? – повысил голос он, не отступая. Внушая мрачным взглядом серьезность своих слов. – Не стоит надеяться, что твоих усилий хватит надолго. Если тебе дорога его жизнь, пойдем со мной. Эммет сказал, ты не хочешь трогать людей? – Несмотря на тяжелое психическое состояние, плачевное из-за близкого расположения отца, я заметила в глазах Эдварда Каллена недоверие, будто он думал, что Эммет ему солгал. - Я позабочусь о том, чтобы этого не произошло.

Я склонила голову, сосредотачиваясь на надежде, которую сулило данное обещание. Не знала, что заставило Эдварда переменить ко мне отношение, но если он хочет помочь, почему бы и нет? Мысль о том, чтобы оказаться с Эдвардом Калленом в лесу наедине… немного пугала, но и казалась очень соблазнительной.

Пока я раздумывала, вампир и папа затеяли спор, сводящийся в основном к попыткам Чарли прогнать упрямого гостя за порог и закрыть неподвижную дверь.

- Мистер Свон, вы должны понять: быть здесь Белле небезопасно. И дело не только в том, что она новичок и не сможет постоянно себя контролировать. В любую минуту, сделаете вы неосторожное движение, подойдете слишком близко или, не дай бог, поранитесь, она сорвется, в лучшем случае навредив только вам, в худшем – еще и соседям вокруг. Вы же этого не хотите?

Чарли пыхтел, не находя, что возразить. Не зная точно, какие муки я испытываю, не верил, что я способна поступить именно так.

Я его понимала: я и сама не могла и не хотела в это верить. Вчерашнее происшествие на бензоколонке казалось и мне, и моему отцу, не имеющим отношение к Белле Свон – хорошей доброй девочке, не способной на жестокое убийство.

- Проблема не только в этом, - продолжал бронзоволосый вампир, проявляя настойчивость гораздо большую, чем вся его семейка. Можно было подумать, что ему в самом деле не все равно. – Вы думаете, что сможете защитить свою дочь? Те двое, которые на нее напали, обязательно вернутся. И тогда вы ничем ей не сможете помочь. Ваших сил будет недостаточно, а оружие против них бессильно.

Я вздрогнула и прижала руку к груди, в которой от страха не забилось, но сжалось сердце. Кошмарно было даже представить на пороге этих двоих. Ради того чтобы спастись от них, я была готова на что угодно, даже уйти из дома и довериться посторонним людям (а точнее, вампирам). Садисты не стали бы, как Эдвард, выслушивать оскорбления отца. Не успею я моргнуть глазом, как папа погибнет.

- Для чего бы они ни превратили вашу дочь, вряд ли они преследовали благородную цель. Скорее всего, они планировали за ней вернуться – и вряд ли вам хочется выяснять, зачем. Поэтому ей гораздо спокойнее будет находиться под нашей защитой. Нас много, мы сумеем уберечь ее от любых угроз.

- Исключено, - яростно спорил Чарли, наседая. – Я ее законный опекун и она останется здесь.

- Это ваше право, - вздохнув, уступил Эдвард. – Я не собираюсь похищать ее против вашей воли. Но сейчас, - он тревожно взглянул на меня, замершую как статуя, все еще купающуюся в уродливой картине пыток, которые устроят мои мучители, когда найдут меня. – Я предлагаю всего лишь прогулку, ради ее и вашей безопасности. Вы не понимаете, с чем имеете дело. Ваша дочь страдает – посмотрите же на нее!

Оба мужчины синхронно повернули головы ко мне, сжимающей застывшими пальцами горло, как будто это могло помочь уменьшить боль. Я не дышала, но жар, исходящий от отца, который я чувствовала даже на расстоянии в два метра, и воспоминание о запахе кружили голову так же, как наркотик, впрыснутый в вену, лишает рассудка заядлого наркомана.

- Обещаю, она вернется домой через несколько часов, мистер Свон.

Они с отцом сверлили друг друга взглядами, при этом папа кипел от ярости, а Эдвард оставался уверен и спокоен. Он так отличался от прошлого Эдварда Каллена. Этот Эдвард не выглядел ни ненавидящим, ни опасным – он вел себя так, будто по-настоящему волнуется обо мне.

- Белла? – папа искал у меня поддержки, а я сомневалась.

Эдвард кивнул мне, протягивая руку, настойчиво предлагая свои услуги. В его глаза пробралась боль, и это стало решающим фактором: в конце концов, какая разница, Эммет это или Карлайл? Или Эдвард. Я не смогу сделать этого одна, мне нужен сопровождающий и учитель. Эдвард Каллен не хуже остальных, и раз уж пришел он…

- Да, - кивнула я, стараясь тратить как можно меньше воздуха. – Да, пап. Я бы прогулялась.

От моего ответа Чарли немного растерялся. Но тут же освободил дорогу, отшатнувшись к стене, когда я сделала шаг вперед. Как бы ни утверждал, будто не верит в мое сверхъестественное изменение, он боялся. Очевидно, что сказанное Карлайлом, мои красные глаза и убийство восьми человек произвели на него впечатление. Не исключено, что он уже читал рапорт из Порт-Анджелеса и видел прилагающиеся фото, так что точно знал, на что я способна.

Эдвард дождался, когда я окажусь на расстоянии вытянутой руки. В ту же секунду он схватил меня за запястье и выдернул из дома так быстро, что перед глазами все промелькнуло. Внезапно я оказалась снаружи, за его спиной, а мой локоть – в железной хватке. Чарли ахнул от ужаса.

- Не нужно так, - пришлось приложить усилие, чтобы сдержаться – мое тело будто бы жило отдельной от разума жизнью, и ему совершенно не нравилось, когда его касался любой представитель из мира моих мучителей, даже если он ведет себя дружелюбно. – Я в порядке.

Эдвард Каллен уставился на меня в упор, глаза в глаза, словно не верил в мою рассудительность, но отчаянно хотел в ней убедиться. Я мужественно выдержала его испытующий взгляд. Тогда он медленно и неуверенно разжал пальцы, позволив мне освободиться. Я потерла руку, а он губами, беззвучно и изумленно пробормотал извинение.

- Чтобы засветло была дома, - храбрился Чарли, придавая голосу строгости, но тот заметно дрожал. Сердцебиение зашкаливало – как бы я не довела отца до инфаркта.

- Даю слово, Чарли – я верну ее вам через несколько часов, - не отрывал Эдвард от меня такого взора, словно я очень сильно его чем-то удивляла.

- Пойдем, - предложил он мне руку, но не решился еще раз схватить, когда я невольно отодвинулась. – Следуй за мной, - тогда сказал он и побежал в лес, больше не оглядываясь.

Умом я понимала, что он движется очень быстро – для моего отца это, наверное, выглядело так, словно Эдвард попросту исчез. Но для меня не составило труда его догнать. Я двигалась так же стремительно, легко огибая деревья и перепрыгивая препятствия. Совсем не как раньше, - подумала я потрясенно, - когда каждый корень норовил сбить меня с ног.

Спустя несколько миль я остановилась, чтобы отдышаться. Все это время, пока бежала, я держала воздух в себе, и он, забранный в доме, с примесью человеческого аромата, продолжал сжигать меня изнутри, вызывая мучительное головокружение. Я чувствовала себя, как ныряльщик после длительного погружения без акваланга: согнувшись и судорожно вцепившись в какой-то крошащийся ствол, отплевывалась и кашляла, делая неконтролируемые вдохи чистого лесного воздуха.

- Белла? – Эдвард вернулся, с тревогой наблюдая за моими спазмами, вынудившими почти опуститься на колени от животного облегчения. Мои глаза были расширены, перед ними мерцали багровые пятна, медленно сходившие на нет.
- Дай мне минутку, - попросила я, выставив указательный палец вперед, мотая головой, чтобы сопровождающий не приближался и не мешал собираться с силами.

Парень застыл: краем сознания я заметила, как его лицо исказилось от искреннего сострадания. Он дернулся, словно в порыве меня обнять, но сдержался, оставшись на расстоянии.

- Это теперь навсегда? – умоляла я судьбу сжалиться надо мной и прекратить мучения. – Как у вас получается оставаться такими уравновешенными среди людей?
- Вначале трудно всем, - поделился он, не отрывая от меня внимательного немигающего взгляда, в котором то и дело вновь вспыхивало удивление или недоверие, раззадоривающее мой интерес.

- Но это пройдет? – чуть-чуть спокойнее задышала я. Свежий запах зелени и сосновой смолы прочистил мои мозги, и я почувствовала себя почти собой. Ну, может, быстрее и ловчее обычного, но я больше не страдала от боли, не думала о том, как бы не поддаться и не вонзить в кого-то зубы. Я могла мыслить свободнее. – Когда?

Эдвард ответил неохотно, когда я подняла на него страдальческий взгляд.

- Полностью не пройдет никогда, но при должном усилии спустя несколько месяцев ты привыкнешь настолько, что сможешь терпеть.

Заскрипев зубами от перспективы пытки длиной в несколько месяцев, я покачала головой с досадой.

- Тебе станет легче, если будешь жить вдали от людей, - намекнул Эдвард. - Мы неспроста приобрели дом в самой глубине леса, вдалеке от города и от трассы…

Может, мне было бы лучше позволить садистам найти меня и добить? Вечность в облике чудовища, вечной борьбы с собой и одиночества ни капли не вдохновляла.

- Возможно, ты справишься с этим легче и быстрее. Немногие способны в первые дни сохранять разум так хорошо, как ты, это хороший признак, - продолжал Эдвард развивать мысль, и любопытство понемногу отвлекало меня от воспоминаний о преследующей боли, отступающей вдали от Чарли. – До сих пор я думал, что Карлайл – единственный в своем роде. Он ни разу в жизни не напал ни на одного человека, даже будучи новорожденным. Когда Эммет рассказал мне, что ты вернулась к отцу в первый же день после превращения и умудрилась его не тронуть, а потом еще и заявилась в больницу безо всяких последствий, я ему не поверил. Этого не делал никто из нас, даже Карлайл. Он прятался в лесу несколько месяцев, прежде чем научился себя контролировать. Только это и помогло ему избежать жертв. Ты не должна винить себя: то, что произошло в кафе, нормально, - он взглянул сочувственно, заметив, что я недовольно поджала губы на этом моменте истории. – Никто из нас не смог бы удержаться. Ты не была готова, никто тебя не предупредил, не научил. Я поражен, что ты вообще смогла оттуда уйти, сообразив, что едет полиция. Эсми была права, - смотрел он пристально, восторженно, потрясенно, - ты действительно уникальна.

Может быть, поэтому Эдвард больше не ненавидит меня? Перестав быть посредственным скучным человеком, я сумела его переубедить?

- Поэтому ты смотришь на меня с таким удивлением, словно я восьмое чудо света? – надо же, а я, оказывается, даже способна на кокетство. Никогда за собой подобного не замечала. Что со мной происходит?

Эдвард улыбнулся, на этот раз более открыто и не так принужденно, словно поверил в мое здравомыслие и перестал, наконец, ждать подвоха. Чудовище, способное шутить – наверное, я выглядела забавно.

- Не только поэтому…

- Каждый из вас убивал людей? – выпрямилась я, с трудом пропустив интригующее утверждение без уточнений. В моей голове сидела добрая тысяча вопросов. Я лишь надеялась, что, набравшись терпения, смогу со временем задать их все.
- Да, - спокойно признался Эдвард, смущая меня все сильнее неотрывным, берущим за душу взглядом. – Кроме Карлайла, все.
- И много? – упавшим голосом поинтересовалась я, неуверенная, что хочу знать ответ.

Эдвард моргнул и, наконец-то, отвернулся. Похоже, это была не та тема, которую ему нравилось обсуждать.

- У всех по-разному, - навел он туману.

Мы медленно побрели вперед почти человеческим шагом. Город остался позади, и спешить стало некуда. Моя жажда прошла – ну или почти прошла, по крайней мере в лесу стала намного терпимее. Может, в предложении Калленов и была крупица истины: переезд в их дом сделал бы привыкание к моей новой жизни менее болезненным.

- Значит, вы не охотитесь на людей? – наравне с облегчением пришло любопытство: я хотела все знать о себе и своих невольных новых единомышленниках. – Почему?

На губах Эдварда появилась очаровательная кривоватая полуулыбка, вновь вернувшая меня во времена, когда я подсматривала за компанией Калленов в кафетерии, выделяя красавчика среди остальных. Только сейчас он выглядел куда привлекательней: либо это потому, что больше не ненавидел меня, либо потому что находился близко и я рассмотрела его получше, а может, потому что мое зрение стало намного острее.

- У каждого из нас своя причина. Но одно нас связывает безусловно: мы все не хотим быть чудовищами. Карлайл – наш отец и создатель – уважает и ценит человеческую жизнь, дарованную Богом, и считает, что никто не вправе отнимать ее и ставить себя превыше других.
- Поэтому вы перешли на кровь животных, - я почувствовала сильнейшее облегчение. Эдвард, говоря о терпении и работе над собой, похоже, не лгал.

И я осознала, что мне более чем симпатичен такой образ жизни. Даже если сопряжен с определенными трудностями. Карлайл и остальные вели себя и выглядели как люди. Может, и я когда-нибудь смогу так же. Тогда мне не придется расставаться с родителями и друзьями, и я смогу вернуться к привычному существованию обычного человека и любящей дочери. Как Каллены, буду ходить в школу. Или найду работу, как Карлайл.

- Да.

- Почему ты? – тихо спросила я – это был опасный, но важный вопрос. - Почему они прислали именно тебя?

Эдвард Каллен посмотрел на меня с непониманием.

- Никто меня не присылал, Белла. Я сам пришел.

Я ожидала деталей, и вампир кивнул, отодвигая ветки перед моим лицом так по-джентльменски, что я даже засмущалась.

- Наверное, это потому, что у меня, единственного в нашей семье, нет пары. В том смысле, что все они заняты друг другом, а я один и поэтому у меня уйма свободного времени, - поправился он прежде, чем я сделала неправильный вывод. – Кто, если не я? Розали наплевать, а Эммет ей ни в чем не перечит – хотя он бы хотел быть сейчас на моем месте, я знаю. Впрочем, он не лучший кандидат из-за большого увлечения драками. Не думаю, что ты хотела бы мериться с ним кулаками?

Я покачала головой, поежившись при воспоминании об этой горе мышц. Эммет казался веселым, но отнюдь не безобидным. Я не представляла битву с ним даже в страшном сне!

- У Карлайла сегодня серьезная операция – он не мог ее отменить. А Эсми одну никто не отпустит к новорожденной – в целях безопасности. Впрочем, ночью она несколько раз наведывалась сюда, беспокоясь за тебя и Чарли.
- Так это была она? – воскликнула я, смущенная, но успокоенная этим фактом.
- Она старалась не тревожить вашу семью, - на губах вампира появилась извиняющаяся улыбка. – Но оставить все как есть мы не могли, если ты понимаешь… Мы живем открыто и убийства под боком нам совсем ни к чему.

Я мрачно кивнула, принимая объяснение. В ответ Эдвард приподнял бровь.

- Наилучшими кандидатами были бы Элис и Джаспер. Но они еще не закончили в Порт-Анджелесе, поэтому, как только я освободился, тут же рванул сюда. Мне, - Эдвард помедлил, и я с любопытством на него посмотрела, - хотелось поскорее увидеть тебя. Ты раздразнила любопытство всей нашей семьи, но мое в особенности… К тому же, мы не успели познакомиться на прошлой неделе и я хотел исправить сложившееся, наверняка неприятное, впечатление…

Да уж, он успел возненавидеть меня, - подумала я, не понимая, отчего он так сильно изменил свое отношение с тех пор. Что послужило причиной? Сейчас мы шагали рядом, почти как обычные приятели, и Каллен так охотно отвечал на все мои вопросы, что я чувствовала себя с ним на удивление легко и непринужденно.

- Почему Элис и Джаспер – лучшие кандидаты? – по мере общения количество вопросов не уменьшалось, а возрастало.
- Потому что Элис видит будущее, а Джаспер имеет самый большой опыт контроля за новорожденными. Первые годы после своего обращения он был как бы нянькой для таких, как ты. К тому же, у него есть дар влиять на эмоции, и он смог бы тебя успокоить в случае срыва.
- О… - все, что смогла выдавить я, озадаченная непостижимой информацией. Эдвард лишь ухмыльнулся в ответ на потрясенное выражение моего лица.

- Поэтому Карлайл послал в Порт-Анджелес именно их: только Элис способна предсказать последствия случившегося в кафе, и только Джаспер способен убедить свидетеля молчать без применения физического насилия.
- А зачем тогда там нужен был ты? – я хорошо запомнила, что Карлайл упомянул и третье имя.
- Ах, это… - Каллен потупился, смущенно замедлив шаг и сунув руки в карманы. – Недостаточно знать, что попало на камеры или в полицейские рапорты. Я должен был проверить, о чем думают люди, задействованные в этой истории. К каким выводам они пришли. Насколько опасно приблизились к раскрытию тайны. В случае необходимости именно мы – я, Джаспер и Элис – лучше других умеем устранять последствия.

- Постой-ка, - нахмурилась я, - ты знаешь, о чем думают люди?!

Эдвард остановился и полностью развернулся ко мне, пристально разглядывая. Он говорил медленно и членораздельно, чтобы я хорошенько расслышала.

- Я телепат, - кивнул он с осторожной полуулыбкой, - Я могу прочесть мысли любого человека на этой планете… кроме твоих. Это еще одна причина, благодаря которой я подхожу на роль няньки лучше, чем Эсми или любой из оставшихся членов нашей семьи. И хотя я не могу услышать, о чем думаешь именно ты, Карлайл считает, что я и без этой способности достаточно проницателен, чтобы понять тебя и в случае чего вовремя остановить.

У меня голова пошла кругом. Вампиры, ясновидение, телепатия… это было уж слишком. Отступив назад, я тяжело задышала, внезапно утратив самообладание. Мне пришлось опять опереться на ствол дерева, я сжала лоб и волосы, пытаясь осознать все, что услышала.

Эдвард терпеливо ждал, пока я справлюсь с эмоциями, не отрывая пронзительного взгляда. Его готовность напоминала позу пумы перед прыжком. Почти как тогда, когда мы сидели за одной партой и я целый час ждала, когда он разожмет напряженный кулак. И я, не желая испытывать на себе силу его мускулов, старалась успокоиться.

- Невероятно, - пробормотал он, когда я спустя пару минут пришла в себя, пригладив растрепанные кудри и выпустив бедное дерево. Если так пойдет дальше, я перепорчу весь лес! – Белла, ты в порядке?

- Почему ты все время смотришь на меня так, будто чего-то ждешь? Чего-то… плохого? – я понимала, почему он ожидал этого возле Чарли, но здесь, в лесу? Он ведь вампир, чего ему бояться?

- Потому что ты не должна вот так запросто разговаривать со мной, будучи новорожденной. Ты не могла вернуться к Чарли и оставить его в живых, не могла спокойно прийти в больницу. Не могла находиться в доме, полном вампиров, не боясь их, и оставаться уравновешенной и рассудительной. Никто бы не смог. Инстинкты наиболее сильны в нас первое время после изменения. Даже зрелый вампир, пугаясь чего-то, чувствуя даже гипотетическую опасность, не особо размышляя, теряет самообладание и нападает. Новорожденный вообще не способен контролировать это. Однако ты не проявила агрессии ни к кому из моей семьи. Ты провела с Чарли больше суток и не тронула его. Я силой вытащил тебя из дома, а ты даже не зарычала на меня, хотя стопроцентно должна была напасть! Мы вышли на охоту, а вместо этого ведем непринужденную беседу, и твоей жажды как не бывало? Ты уже несколько раз почти срывалась – я думал, мне придется попотеть, чтобы утихомирить тебя, но ты справлялась сама. Белла, ты самый удивительный вампир из всех, кого я встречал.

Если бы я не разучилась, то покраснела бы сейчас как вареный рак. Эдвард открыто восхищался мной, и я, несмотря на удрученное в целом настроение, неожиданно ощутила самодовольство. Что он сказал?

- Так ты не слышишь мои мысли? – еще один повод гордиться собой.

Бронзоволосый вампир досадливо наклонил голову.

- Тишина с того места, где ты стоишь, - улыбнулся он, делая осторожный шаг вперед и протягивая ладони, на которые я подозрительно покосилась. – Ты позволишь?

Я почти справилась с учащенным дыханием, но все еще немного волновалась. Особенно когда Эдвард остановился так близко, сосредоточенно глядя сверху вниз. Однако послушно замерла, борясь с инстинктивным желанием отпрянуть, когда кончики пальцев легонько коснулись моего лица. Я вздрогнула – меня пронзил электрический разряд – и испуганно попятилась. Но Эдвард настойчиво попробовал еще раз, и я застыла в его ладонях, потрясенная и растерянная, глядя снизу вверх на его красивое сосредоточенное лицо.

Гладкие теплые пальцы очень нежно погладили виски и кожу над ушами. Неловко моргнув, я попыталась подавить взволнованную дрожь. Эдвард закрыл глаза, а я – стыдно признаться – следила за его приоткрывшимися губами и наслаждалась приятным сладким дыханием. Я и не мечтала, что его когда-нибудь заинтересует во мне хоть что-то, особенно после биологии.

«Не стоит тратить время, этот гордец ни с кем не встречается», - вспомнила я чьи-то слова. И вот как обернулась судьба: мы не только вместе гуляем, болтаем и почти строим планы – пусть они пока и не касаются нас двоих, а только меня одной - но, оказывается, во мне есть тайна, не дающая ему покоя.

- Ничего, - разочарованно признал он, опуская руки медленно, почти неохотно. При этом кончики пальцев нежно скользнули по щекам, смущая меня окончательно. Глаза смотрели прямо в душу, пробирая насквозь. – О чем ты думаешь прямо сейчас?
- Я… не скажу, - пробормотала я, радуясь, что не могу покраснеть – этим бы я тут же выдала себя с потрохами.

Черное разочарование пробежало по его привлекательному лицу. Я ощутила радость и удовлетворение, что мои мысли надежно защищены, и я могу не беспокоиться хотя бы по одному поводу.

- Это так мучительно - не знать, что у тебя на уме, - признался вампир. Мы слишком долго стояли вблизи, друг перед другом, но ни один из нас первым не сделал шага назад. - Когда я уехал неделю назад, то думал, мое любопытство потухнет на расстоянии, но стало только хуже. Ты и твои закрытые мысли всю неделю не давали мне сосредоточиться ни на чем другом и не выходили из головы!

Всю эту неделю я гадала, не из-за меня ли Эдвард Каллен прогуливал уроки. И получается, что я надеялась зря.

- Можно вопрос? - невольно вырвалось у меня, и я прикусила губу, когда Эдвард кивнул. – Тот наш совместный урок. За что ты так разозлился на меня?
- Странно, что ты этого еще не поняла, - усмехнулся он, выглядя сконфуженным. Опустив глаза, пнул ветку. Криво приподнял один уголок рта. – Белла, даже у зрелых вампиров случаются искушения. Есть люди, которые пахнут для нас по-особенному хорошо, и удержаться становится трудно. Я никого не убивал уже больше семидесяти лет! Но в тот час на биологии… с тобой… я оказался близок к этому.

Он робко взглянул на меня из-под пушистых ресниц.

- Ты хотел убить меня?! – моя челюсть отвисла.
- Я вновь ощутил себя вампиром-новичком, - пристыженно сознался он. – Наверное, это было примерно так же, как для тебя находиться рядом с Чарли. А может, даже сильнее – как в кафе.

Реакции моего тела изменились, но я почувствовала себя так, как если бы от моего лица отлила вся кровь.

- Я не злился тебя, Белла. Напротив, молчание твоих мыслей привлекало меня – еще там, в школьной столовой, когда я пытался узнать, что ты думаешь о нас, впервые глядя на странную обособленную семейку. Я наблюдал за тобой, еще когда ты только-только появилась в школе, и жаждал узнать о тебе все, пока… пока ты не села рядом и я не вдохнул твой запах. Мне стоило огромных трудов сдержаться тогда и не наброситься на тебя. Прости, что напугал…

Мне снова понадобилось время, чтобы осознать и принять услышанное. Так вот откуда взялся тот черный взгляд? И вот почему побелевший кулак так и не разжался – оказывается, моя жизнь в тот час буквально висела на волоске.

- Единственное, что мне оставалось сделать, это уехать, - каялся, как на исповеди, Эдвард. – Я взял машину Карлайла и с позором бежал на Аляску, к нашим хорошим друзьям, надеясь пересидеть там и побороть свое ужасное желание твоей крови. Но я не привык чувствовать себя слабаком и всю неделю злился на себя за это. Да еще ты не выходила у меня из головы. Куда бы я ни посмотрел, я везде видел твое лицо. Загадка твоих мыслей мучила меня на протяжении всех семи дней, в конце концов приведя к решению, что я должен вернуться.

- Ты… - растерялась я, вновь сбитая с толку, - ты думал обо мне?

- Не представляю, как я вытерпел эту ночь, которую мы с Элис и Джаспером провели в Порт-Анджелесе, - покачал он головой виновато. – Думаю, я порядком извел брата и сестру своим нытьем. Я так спешил познакомиться с тобой, что побежал пешком, бросив машину в Порт-Анджелесе, - застенчиво качнулся он с пятки на носки, и я заметила, что его ботинки поцарапаны и подошвы почти отвалились.

Я резко отвернулась, притворившись, будто мне срочно нужно куда-то идти, тщетно пытаясь скрыть улыбку на лице и позволить Эдварду увидеть, как сильно мне понравилось его признание. Он думал обо мне.

Возможно, это ничего не значило. Скорее всего, это просто банальное любопытство – он не привык, что чьи-то мысли ему недоступны. Но в этот миг меня согрела вероятность, что я могу оказаться ему небезразлична… в будущем. Вдруг ему всегда будет интересно разгадывать, о чем я думаю? Вдруг и тогда, когда я научусь контролировать себя и за мной не нужен будет постоянный присмотр, ему захочется проводить со мной свободное время?

Что за чертовщина со мной творится, - смутилась я собственных мыслей, ускоряя шаг. Эдвард нагнал меня, двигаясь рядом и вновь удивленно посматривая.

- Кстати, и что удалось выяснить в Порт-Анджелесе? – поскорее перевела тему я и помрачнела, вспоминая тот ужас, который сотворила своими руками. Эта картина будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Моя совесть никогда отныне не будет спокойна.

- Ну, тебе повезло, - охотно поделился Эдвард информацией. – Единственный живой свидетель видел тебя в таком образе, что вряд ли по его фотороботу тебя смогут опознать, - он вынул из кармана джинсов помятую бумажку и развернул.

Лицо, нарисованное там, я не смогла бы соотнести с собой даже в кошмаре: с черно-белого портрета на меня смотрела какая-то растрепанная дикая женщина, напоминающая начальницу в гневе.

- Он был слишком напуган, чтобы разглядывать тебя, а у страха, как говорится, глаза велики, - Эдвард продолжал, убирая листок. - В его воспоминаниях остался только невразумительный ужас. Он ведь даже не выходил из кухни – слышал крики и рычание из зала, а потом ты пронеслась мимо него и выбила заднюю дверь. В то краткое мгновение, когда ты на него посмотрела, твое лицо обезображивал оскал, так что сделать нормальный фоторобот стало невозможно. Единственной проблемой могла оказаться видеокамера, висящая перед входом в кафе, но чтобы изъять запись, полиции пришлось дожидаться приезда хозяина заведения. Пока они ждали, пленка, как ты понимаешь, исчезла.

- То есть, мне ничего не грозит? – пробормотала я, не зная, как к этому относиться.

Одна моя часть, воспитанная на уважении к закону, испытывала разочарование и желала понести заслуженное наказание за убийства. Другая – понимающая, что в моем случае это физически невозможно – считала, что муки совести, растянувшиеся на вечность, станут куда более серьезным возмездием, чем тюрьма.

- Я проверил всех, кто так или иначе был задействован в происшествии, и ничего опасного для твоего существования не обнаружил, - подтвердил Эдвард и горько усмехнулся. – Да и мы знаем толк в заметании следов. Отпечатков пальцев вампиры не оставляют, а следы укусов теперь больше похожи на нападение медведя – Элис постаралась.

Я представила, как сестра Эдварда уродует трупы и, в ужасе затормозив, закрыла лицо руками. Теплая рука тихонько погладила меня по спине.

- Прости, - мягко извинился Каллен. Подняв на него страдальческий взгляд, я вновь натолкнулась на нескрываемое удивление.
- Что?.. – не поняла я, что опять сделала не так.
- Никто… из нас, - тщательно подбирая слова, промолвил вампир, - не отличается человеколюбием. Кроме Карлайла. Мы все заново учились быть людьми. Нашему виду обычно не свойственно сожалеть об убиенных, особенно по первости, когда жажда наиболее сильна и затмевает все.
- Эммет сказал, что я сразу переродилась членом вашей семьи, - пошутила я, вспомнив те слова.
- Он так сказал? – Эдвард не повел бровью, выглядя предельно серьезным. – Что ж, похоже, он прав.

Мы стояли посреди лесной чащи, под густые кроны едва проникал пасмурный свет. Птицы вокруг затихли, только ветер немного шумел в листве. Молчание не было тягостным, словно стоять неподвижно и смотреть друг на друга несколько минут, ничего не говоря – вдруг стало нормальным и естественным явлением. Как будто время остановилось и весь мир, застыв, сосредоточился в этом полном неразгаданных тайн мгновении. Опомнившись, я первой отвела взгляд.

- Мы возле берлоги медведя, - тихо подсказал Эдвард, указывая на бурелом. – Чуешь его?

Я медленно втянула носом запах и поморщилась. Звериный аромат не пробуждал и толики той жажды, которую я испытывала дома. Почти отталкивал.

- Он несъедобен, - сделала вывод я, не представляя себя охотящейся на огромное животное.

Да, поубивав восьмерых человек, семеро из которых были крепко сбитыми мужчинами, я предполагала, что речь пойдет не о кроликах или птичках, но чтобы медведи…

- Тебе придется привыкать, - Эдвард, внезапно оказавшийся позади меня, положил мне руки на плечи и развернул в правильную сторону. Сквозь густые ветви я разглядела движение метрах в пятидесяти от нас. – Если не хочешь больше калечить людей, конечно.

Судорожно вздохнув, я призвала картину смерти, устроенную мной в кафе, чтобы получить достаточный стимул пойти другим путем. И снова потянула носом запах, прислушиваясь к могучему сердцебиению. Рот внезапно наполнился слюной, вспыхнувшая в горле боль не оставляла выбора моему внутреннему хищнику. Но вместо нападения я напряглась, испытывая страх перед захлестнувшей разум потерей контроля.

- Я буду рядом, - шепнул Эдвард, не позволив мне сделать шаг назад. Руки на моих плечах не только направляли, но и поддерживали. Может, Эдвард солгал, что не слышит мои мысли? Как иначе он смог понять причину моей нерешительности? – Расслабься и отпусти себя. Позволь инстинкту вести – тело сделает все само. Не бойся, я буду наблюдать и не позволю тебе совершить ошибку. Я здесь для этого.

Последние слова прозвучали над самым ухом, внушив больше уверенности. Руки исчезли, и я, доверившись своему заботливому учителю, перестала думать и бросилась вперед.

____________________

От автора: Как всегда, буду рада вашим комментариям здесь, под статьей, и на Форуме.