Берта просто пожала плечами.
- Я хотела кое-что проверить, - с улыбкой произнесла она, - И проверила.
- Так, получается, это было просто экспериментом? – раздраженно переспросил волшебник. - Неважным экспериментом?
- Это был самый важный эксперимент за последнее время! – строго отозвалась Берта. - Не только для меня и для вас.
Аня и Ро-Добро переглянулись. Напарники понимали, что, очевидно, эксперимент был в том, чтобы действительно заставить их уживаться вместе. И основная его часть состояла не в том, что они должны были перекидывать мяч, а в том, чтобы убирать вместе зал. Как, в принципе, и думали Добревский с Гуляевой.
Правда, их обоих беспокоило, что им так просто удалось обвести женщину. Что она с первого раза поверила, будто они помирились. Берта была далеко не глупой волшебницей. И вдобавок, что она ограничится одним таким экспериментом, тоже настораживало. Либо Аню и Добревского ждало действительно что-то похуже, либо произошло чудо, и Берта поверила в бездарную актерскую игру.

Тренировка длилась до самого вечера. Берта гоняла напарников, так же как и раньше, без новых упражнений, без каких-либо проверок. Аня и Ро-Добро ужасно устали, что у них даже не хватало сил быстро дойти до комнаты. А когда они дошли, то разошлись без ссор и взаимных оскорблений, а просто молча разбрелись в разные стороны. На тренировке, понятное дело, тыкать друг другу свои ошибки нельзя было, они же «друзья».
На следующий день было то же самое, как и в несколько ближайших дней тоже. Гуляева и Добревский буквально поселились в зале, улыбаясь и любезничая друг с другом при Берте, а внутри лопаясь от злости и раздражения друг к другу. Единственное время, когда они могли высказать все, что накипело это либо перед дверями в зал, когда уходили позднее Берты, либо на развилке в коридоре, чтобы волшебница не могла их услышать. Уставшие, скандалили они ярко и быстро. И скорее по привычке, чем действительно по существу.
Но кое-что тоже изменилось. И Аня и Ро-Добро стали сильнее, в плане игры. Они оба уже могли обыгрывать такие повороты, тактики, движения, о которых раньше и не мечтали. Напарники великолепно чувствовали друг друга и сами уже прекрасно понимали, что поодиночке у них вряд ли получатся такие блестящие результаты, как если бы они делали это вдвоем.
Берта тоже это отмечала и не делала им подобных экспериментов. Она видела, как иногда Гуляева и Добревский, забываясь, начинали открыто злиться друг на друга, делая замечания и кидая яростные взгляды. Но это были пустяки по сравнению с тем, что они делали и как держались друг за друга. Волшебница надеялась, что на игре, их партнерская связь станет только крепче.
На самом деле Берта знала, что изначально Аня и Ро-Добро играли в дружбу. При ней делали друг другу комплименты и улыбались, а в коридорах пансионата снова становились на разные берега, как истинные ведьма и волшебник. Но вряд ли они сами замечали, что, делая вид друзей, действительно сближались и, в первую очередь, это отражалось на игре.
Они помогали друг другу. Искренне и горячо кидались на помощь, если что-то шло не так. Потом так же горячо ссорились и снова сливались воедино, поднимаясь в воздух. Посылали друг другу фальшивые похвалы и благодарности на тренировках, но пару раз женщина слышала, как в словах проскальзывали искренние пожелания удачи и советы. В этом и состояла истинная суть эксперимента.
Дни в «каменной монете» снова завертелись и закружились. Неумолимо приближался турнир, что чувствовалось по напряжению Берты. Громких скандалов в пансионате не было, так как их главные зачинщики готовились к игре. Конечно, тут и там вспыхивали ссоры, драки и конфликты, но они уже не принимали столь крупных масштабов. Повисла некая тишь и благодать, которая так редко селилась в этих стенах.
Последняя неделя до турнира выдалась особенно тяжелой для Ани и Ро-Добро. Берта окончательно озверела и гоняла их, не жалея. Другие игроки команды, которые присоединились к напарникам за месяц до игры, значительно позже появлялись в зале и раньше уходили. Они с восхищением смотрели на отдельно гоняющихся друг с другом Добревского и Гуляеву. Даже сама мисс суровость в лице Берты, незаметно от яркой парочки, ставила их в пример другим игрокам.
Команда была той же, что и на прошлом турнире, только теперь Александру и Владимира заменили умницей Демом и бойкой Иркой. Еще одно место довольно хилого мальчика Валеры заняла сама Аня. Так же было две игровые пары, которые создавались Бертой для особых тактик. Это были сестры Ах и Ох и новообразовавшаяся парочка Добревского и Гуляевой. На последних реакция команды была самой разной.
Игроки, привыкшие к союзу Танька – Ромка, с недоверием относились к ведьме. Хотя и понимали, что она создала здоровую конкуренцию бывшей напарнице волшебника. Откровенно говоря, Таню жалели. Почти все видели, как туго ей приходилось теперь одной. Нет, она не стала слабее как игрок, но той былой искры и озорства в ее игре не стало, как только развалилась пара. Таня и сама это понимала, и с презрением относилась к тем, кто пытался ее утешать.
Девушка боролась, старалась, быть может, чуть больше, чем другие. Все считали, что она это делает ради того чтобы всем доказать, что и без самого сильного игрока команды способна на многое. Берта видела в этом иной смысл. Потребность доказать Добревскому, что она лучше Гуляевой, сильнее. Заставить его заглядываться на себя, Таню, когда она делает сверхсложные пируэты и выбросы. Чтобы он с нетерпением ждал той минуты, когда их снова поставят вместе.
Да только даже уже сама Берта стала сомневаться в том, стоит ли воссоединять старую и привычную пару. У Ро-Добро с Таней все было отлажено четко, правильно, привычно… Ведьма же вносила огня. Она заставляла Добревского злиться, кидаться, шевелиться. Впрочем, он так же играл с ней. И, наверное, по мнению женщины, дело было в том, что эта двоица невероятно далека друг от друга по жизненным позициям, но так близка по характеру и духу.
Не знала Берта одного, что ни о каких дальнейших играх для Ани речи быть не может. В один из дней перед турниром, ровным счетом без причин, Гуляева равнодушно решила, что ничто не заставит ее тут задержаться. Ни подруги, ни победа в турнире. Девушка очень сильно скучала по Сергееву, по своей комнатке, по бездарным одноклассникам. «Монета» научила ее многому, словно она прожила здесь не год, а пять лет. Показала ей кто она такая, и что должна делать. Одного Аня все еще не могла принять, уже смирившись с возможностью убивать и званием ведьмы. Девушка не знала, за что ей достался самый страшный дар, самый беспощадный и бессмысленный. Но и это волновало ее меньше всего. Совсем чуть-чуть и все будет как прежде. Гуляева станет обычным человеком.

В последнюю тренировку, за день до турнира Берта собрала всю команду, поставив их перед собой. Она впервые за долгое время улыбнулась, гордо оглядев их.
- Не думайте о завтра, - добродушно разрешила она. - Просто порвите их там всех!
Игроки заулыбались, расслабились. Волшебница была в своем репертуаре.
- Я не буду вам говорить, что важно участие, а не победа… Все это брехня, - продолжала женщина. - Вы или станете победителями или полными неудачниками.
Аня усмехнулась. Эта позиция была ей знакома, девушка сама была такого мнения. И пусть Берта была волшебницей, рассуждала она порой как истинная ведьма.
Берта пожелала всем выспаться, вместо привычного пожелания удачи, и закрыла за спинами игроков двери зала.
Те тут же стали расходиться. Аня и Добревский последний раз переглянулись, прежде чем волшебник ушел с Таней, а Гуляева в гордом одиночестве побрела в свою комнату.
Проходя мимо холла, она бросила пустой взгляд на тех, кто там находился, даже не пытаясь понять, кто есть кто. До Ани медленно, но верно доходила мысль, что завтра вечером ее уже здесь не будет. Фаина еще на днях предупредила девушку, что все готово. После турнира, когда будет праздник в честь победителей, Гуляева и Фаина спустятся в подвал, где проведут обряд. Потом Аня должна будет сама пойти к Вольдемару Игнатьичу, хотя пора бы уже называть его Вольдемаром Игнатьевичем, и он отправит ее домой. Все предельно просто. Гуляева ни капельки не боялась, Фаина тоже была уверенна.
Аня зашла в свою комнату и медленно села на кровать, чувствуя боль во всем теле. Максима и Аглая сидели рядом и с ухмылкой косились на нее. Девушки лениво занимались своими делами, а именно: Максима расчесывала волосы, Аглая чистила пепельницу, одновременно куря и тут же пачкая ее снова.
Первой молчание нарушила Ага.
- Готова, боец? – тихо, но весело спросила она.
Аня подняла на нее измученный взгляд и отрицательно покачала головой, говоря при этом: «Да, конечно».
- Все будет в порядке, - тепло заверила Максима, включаясь в разговор. - Вы очень много готовились с Ромой. Даже если не выиграете, покажете высший пилотаж или как там у вас это называется.
Аня слабо улыбнулась. Ей хотелось подойти и обнять всех своих двух соседок. В минуты тяжелейшей усталости и ощущения предстоящего возвращения домой, в ведьме проснулась сентиментальность. Она будет скучать по ним. Быть может даже сильнее, чем Аня думала. В любом случае, в этом не должно быть особой трагедии. Ведь она станет беспомощным человеком, переселится в свой беспомощный мир ну с совершенно беспомощным дядей.
И ни Аглая, ни Максима не знали, что Аня собирается сбежать. Нет, девушка пару раз говорила им и об обряде и о желании оказаться дома, но никогда не предупреждала, что все это всерьез и уж тем более не говорила о датах. Фаина тоже молчала, больше пугаясь, что кто-то узнавший, может попытаться отговорить Гуляеву.
Аня уже почти спала сидя, мысленно удивляясь, что так быстро пролетело время до турнира. Максима и Аглая что-то говорили, кто-то включал воду, мылся. Когда дошла очередь до Гуляевой, она на автомате приняла душ и с наслаждением упала в постель. Девушка закрыла глаза и поняла, что сейчас же уснет, не успевая о чем-либо подумать.
«Завтра уезжаю», - сухо отметила она, «И не надо соплей». И тут же отключилась.

Кто-то осторожно тронул ее за плечо, потом будто легонько коснулся нежной кожи ключицы, что по телу забегали мурашки. Аня отказывалась просыпаться, она была слишком не выспавшейся, чтобы сейчас вставать, на что-то реагировать, что-то делать. Лучше она проспит ко всем чертям этот турнир, но будет отдохнувшей и выспавшейся.
Касания стали настойчивей, вот ее уже трясли. Послышался шепот:
- Вставай… Ну же! Только не перебуди остальных.
Гуляева дернулась. Попыталась отмахнуться, но рукой зачерпнула пустоту. В голове появились мысли о привидениях. Как только в мыслях перед Гуляевой встала картинка сумасшедшего Джокера, она резко распахнула глаза.
- Ну наконец-то, - донеслось совсем рядом из темноты.
Ведьма тихо застонала, поняв, что еще глубокая ночь, и снова закрыла глаза.
- Нет-нет! Даже не думай засыпать, вставай, - а Аня уже начала понимать, кому принадлежит голос, и снова в полном удивлении распахнула глаза.
- Пойдем, есть разговор.
Ведьма приподнялась на локтях и возмущенно посмотрела в лицо Добревскому.