Я завидую тебе
Твоя душа не может ненавидеть
Высшие силы оберегают тебя
Citizen Erased (оригинал Muse )

Я все собиралась это сделать, но, то времени не было, то сил, а теперь после этих событий с волками и ступором, в который я впадала, когда сознание Сани так активно меня звало к себе – я поняла, что мне придется это сделать. Письмо от Джейсонда стояло в самом дальнем уголке стола, а не валялось, где попало как письмо Патриции Калебу. И я понимала, что должна его прочитать, чтобы попробовать контролировать свое восприятия к другим сознаниям.
С утра перед школой меня наверняка ждал тревожный разговор с родителями о кошмарах. Но я была готова. Почти знала, что им ответить, но мое «почти», не совпадало с их «почему», причем многократным «почему».
Я как могла долго оттягивала этот разговор, они дали мне на это почти неделю, чтобы я выспалась и привыкла, набралась сил. Вчера Терцо сказал мне, что я уже лучше выгляжу – это стало невидимым сигналом для меня, что разговор близко. Поэтому с утра, как я ни старалась побыстрее смыться в школу, что-нибудь да вставало у меня на пути. Сначала Соня, - зубки ее резались активнее, чем у брата, потому она была весьма раздражительна, и Терцо с Пратом выскочили из дома, тут же найдя какие-то срочные дела, значит, я оставалась один на один не только с орущими детьми, но и обозленной мамой. Вот этого мне только не хватало.
Когда Самюель забрала Соню, я взяла из спальни Рики, чувствуя тревогу сестры, он тоже стал неспокойным, но достаточно быстро пришел в себя, оказавшись на руках. Пока Самюель смазывала десны Сони, я что-то напевала Рики, при этом успевая подносить ложку с пюре к его открывающемуся рту. И хоть я видела, что он заинтересован моим пением – сестра с другой стороны стола привлекала его куда больше. Его синие глаза, опушенные куда более густыми ресницами, чем у меня, ревностно следили за движениями Самюель. В этом они были ужасно похожи – если что-то было у одного, то тут же нужно было и другому, если я брала на руки Соню, личико Ричарда в тот же момент искривлялось, а когда его перехватывал Калеб, то уже Соня рвалась с моих рук в ту же сторону. Единственным что так никто в доме не мог понять, почему оба близнеца, засыпали, проведя долгое время около Прата. Он это никак не объяснял, лишь улыбаясь. И в данном случае, это было полезное воздействие – Соня и Рики были слишком активны – для них всегда было сложностью лечь спать в девять, особенно если вечером собиралась такая публика, которая могла бы уделять им море внимания.
Ну вот, на кухне настала благословенная тишина, которую разбавляло мое пение. И как всегда Соне тут же срочно понадобилось сесть с нами, но думаю, причиной был совсем не мой голос, Соня, как и Рики в первую очередь искала брата – своего верного друга во всем, и это они еще не умели говорить. Мне просто страшно было подумать, что будет, когда им станет по семь. Соня определенно будет втягивать брата во всякие проблемы и шалости, которые ей Терцо и Самюель будут спускать, а Рики постоянно будет пилить сестру, хотя так ни разу ее не сдаст. Было что-то подобное и между нами с Ричардом, но он все же относился ко мне покровительственно и тоже следил за тем, чтобы мои шалости не заходили за определенные рамки.
- Ну, давай, начинай, я готова слушать, - я немного отстранилась от Рики, чтобы лучше видеть маму. Ей не нужно было объяснять, о чем я говорю, и как Терцо она не станет ходить вокруг да около.
- Думаешь, стоит говорить об этом перед школой? – Самюель взглянула на меня из-за шелковой завесы белоснежных волос.
- Никакой разницы – сегодня контрольная по физике, и мистер Чан не упустит возможности мне испортить настроение, так уж лучше я с плохим настроением приеду в школу, - пробурчала я, немного смущаясь от такого забытого родительского гнева. С каких пор интересно я перестала считать мнение Самюель самым весомым? Да с тех самых как в мою жизнь вошел Калеб. Его мнение было самым главным, и совещалась я только с ним, делилась своими проблемами, как недавно сказала Самюель, я похожа на квартиранта – видят они меня редко, да и то когда я прихожу вечером, чтобы поесть и лечь спать!
- Ну, спасибо, - Самюель возмущенно поджала губы, - ты уже настроена на то что я тебе испорчу настроение. А я просто хотела объяснить тебе, что мы, как твои родители, все-таки еще имеем право, знать о таких вещах, как ужаснейшие кошмары, и случайное ментальное общение. Это же тебе не детские шалости – это серьезно! Никто не знает, что несет в себе это твое влезание в чужое сознание для тебя самой. Даже не каждый вампир способен полностью пользоваться своим талантом, а что говорить о человеке. Твой рассудок все еще имеет способность, разрушатся.
- Я понимаю, просто… я так надеялась, что оно пройдет само собой, - я закусила губу, и чтобы не смотреть на маму принялась стирать с лица Рики остатки еды. Он, словно бы почувствовав мою нервозность, потянулся ближе ко мне. Соня как зеркальное отражение брата сделала то же самое. Я вытерла и ее ручки, но, ни одного так и не вытянула из стульчиков. Соня тут же скривилась, очевидно, полагая, что таким образом сможет на меня влиять, но такое действовало в основном на мужскую часть населения нашего дома. Я проигнорировала ее действия, как ни в чем не бывало, и, посидев с таким видом минуту другую, она вернулась к более интересным занятиям, как дергать брата за кофту.
- Это не простуда и не насморк, само собой не проходит! Да и вообще о чем ты думала, умалчивая это? Я надеялась, что ты хотя бы ждала приезда Калеба, чтобы рассказать ему, но как я поняла по его рассказу, если бы он не застал тебя спящей, ты бы вряд ли рассказала. Та ситуация, что сложилась в Лутоне, грозит опасностью!
- Я этого не могла знать, так как вы мне ничего не рассказываете!
- Это для твоей же пользы, - уже мягче отозвалась Самюель. Она привычным движением поднялась на ноги и разгладила идеально гладкую юбку. Отвернувшись к плите, она постояла так несколько мгновений. – Все не так просто. Мы пока что и сами не полностью понимаем с чем имеем дело. И то, что ты имеешь такую связь…с волками…не очень хорошая новость.
- А какая разница, у меня и с вами есть связь, и с людьми.
Неожиданно Самюель дернулась при последнем слове в мою сторону. Ее лицо приобрело напуганное выражение.
- Ты говоришь о людях, так словно не одна из них.
Я хотела было возразить и улыбнуться, но не смогла. Меня и саму напугало то, как я это сказала.
- Рейн, это не правильно…
Я не дала ей закончить, потому что вскочила на ноги и бодрым голосом воскликнула:
- Все убегаю, а то опоздаю в школу. Сегодня вечером мы собираемся у Калеба смотреть фильмы, так что буду поздно.
Я смачно расцеловала липкие щечки близнецов, за что была награждена веселым угуканьем, а от Рики даже подобием слова Рейн. Самюель встревожено наблюдала за мной, и я почувствовала, как ее мысли кружатся вокруг меня.
Но Самюель не дала мне так быстро исчезнуть с кухни, как я того хотела. Она обняла меня, пригладила волосы, и стояла, вглядываясь в мое лицо.
- Ты же знаешь, что мы за тебя переживаем?
- Конечно же, знаю, - я постаралась не быть такой, как в последнее время, и показать ей, что тоже ее люблю. – Просто, это сложно…
- Я понимаю.
Я хотела сказать, что она вряд ли может понять всю ту бурю чувств, что оставили после себя кошмары, и связь с Сани Стюарт, но промолчала. Самюель многое пережила и еще во время своей смертной жизни, и разве я могла ей сказать, что она меня не поймет? Еще не понятно кто кого на самом деле не понимает.
- Я пойду.
Самюель с тяжелым вздохом разжала руки, ее лицо еще потянулось за мной, вдыхая сладчайший запах крови, но я постаралась выкинуть эту картинку из головы. Впереди был сложный день в школе, выматывающая тренировка и что самое главное вечер, проведенный с Калебом и друзьями. Никаких родителей, а то что-то мы зачастили проводить вечера с ними. На что тонко намекнули Бет и Теренс.
Не знаю, может просто я не замечала, или действительно страсть начала сходить, но любовный треугольник Грем-Ева-Прат, вел себя в последнее время довольно миролюбиво. На лицо Евы вернулась улыбка, Прат ходил удовлетворенным жизнью в маленьком городе, единственное - недовольным оставался Грем. Даже если это касалось Прата и Евы, я не знала. На меня свалилось и так слишком много всего, чтобы я переживала сейчас из-за них. И худшим, как оказалось, в последнее время были не последствия кошмаров (а они изредка еще снились), а то, что Калеб стал странным. Не то чтобы обеспокоенным, и не то чтобы расстроенным, а как будто бы все это вместе взятое.
Все началось после той ночи охоты, когда он пришел ко мне и остался на ночь в моей комнате. Он был как всегда внимателен, переживал за меня, но что-то изменилось. Какая-то вещь его тревожила, и Калеб явно не собирался ею со мной делиться. Я даже было опустилась до мысли проникнуть в его сознание, но тут же отмела ее как просто ужаснейшую мысль, что могла прийти в мою больную голову. И все же тревога не спадала. Я уже знала такой настрой Калеба – обычно, пребывая в таком настроении, он что-то решал. И как всегда - за нас двоих, а может в данном случае только за себя. Я переживала, и боялась, только не могла понять почему.
Прат, видя все это и некоторое охлаждение между нами, наоборот - просто расцвел. Так и хотелось съездить чем-нибудь тяжелым по его ухмыляющейся мине, но я понимала, что от этого он не пострадает, а только еще больше развеселится. Как же – ведь у нас не все так хорошо как было раньше.
Впрочем, все было хорошо, лучше некуда, но я чувствовала отстраненность Калеба, и связана она была не с его искусством и не с волками, так как о них пока что ничего не было слышно, а именно со мной.
Следя за петляющей дорогой, я едва смогла унять дрожь страха, за нас с Калебом. А если он вдруг увидел всю меня, и это ему не понравилось? Я была вовсе не такая как обычные люди, я была не вампиром, я была не понятно кем!
Доехав к школе без случайностей на дороге, которые вполне могли появиться в связи с моей нервозностью, я как раз успела припарковаться, когда возле машины возникла Бет. Ее настроение, в отличие от моего, было более чем радужным. В своем любимом наряде – черные облегающие джинсы, светло-серая майка и пиджак школы, она прислонилась к капоту моей машины и подставила лицо небу, словно оттуда на нее лилось солнце. Хотя на улице действительно было тепло, но не настолько, чтобы она могла ходить без куртки, и все же Бет была без нее.
- Что за повод для радости? - меня приветливой назвать было трудно, особенно когда я просто таки чувствовала, как конверт с письмом Джейсонда пропекает карман джинсов. По привычке поискав машину Калеба на стоянке, я обозвала себя дурой, и до конца выбралась из машины.
На стоянке толпилось не так уж много школьников, и они не обращали внимания на прибывающие машины, каждый о чем-то говорил, и как я поняла по обрывкам фраз – в основном все разговоры крутились вокруг, Сани Стюарт. Как всегда нашлись те, кто ее знал, и теперь разворачивали перед слушателями животрепещущую сказку, о том каким же хорошим человеком она была. Она и была, но вряд ли кто-то здесь действительно хорошо ее знал.
- Свора псов, - с омерзением пробормотала Бет, и я уставилась на нее, разинув рот.
- Прости, что ты сказала?
- Да я так, меня просто злят все эти лживые собаки, которые распространяют сплетни.
Чтобы успокоить сердце, начавшее биться быстрее при ее словах, тоже прислонилась к машине (как хорошо, что вчера Терцо помыл ее!) и двор со всеми нашими школьными группками открылся моим глазам.
- А вот и наша первая сплетница школы. Интересно, когда Сеттервин перестала быть нашей подругой? – я проследила за взглядом черных глаз Бет, и почти у самого входа в старое здание, где проводились лабораторные, увидела Сеттервин в компании своих теперешних друзей. В голосе Бет звучало не только разочарование, но и сожаление. Они ведь так давно дружили.
- Лично для меня она никогда не была подругой, - напомнила ей я. – Стоило мне лишь появиться в школе, а она уже придумала обо мне и Калебе целую историю.
Бет насмешливо вздернула брови.
- Ну, согласись, Сетти не так уж была не права.
- Но не в то время. С чего, например, она вообще решила, что это именно я виновата в их расставании с Калебом? Она слабый, или же слабоумный человек, если перекладывает ответственность за свои поступки на других.
Бет перестала улыбаться, когда я сказала «слабоумный», и мне подумалось, что, скорее всего она тут же вспомнила Дрю, но ни как не прокомментировала это. По официальной версии моих родителей и врачей, у меня глубокая амнезия всех воспоминаний, связанных с той ночью. Об этом предупредили всех в городке, и никто меня о нем не расспрашивал. Хотя первое время постоянно были неловкости, когда кто-то вспоминал имя Дрю при мне, тогда все в один миг смолкали, будто бы ожидали, что я тут же взорвусь. Но со временем такие вот неловкие ситуации прошли.
- Когда-то Сеттервин была другой, - в заключение этой темы отозвалась Бет. Пришла моя очередь внимательно посмотреть на нее. От ветра ее кудрявые волосы все время кидало в лицо, и на глазах выступили слезы, возможно именно ветром она могла их оправдать. И я ее понимала, всегда горько, когда теряешь друзей – мне ли не знать, но Сеттервин была не тем другом, которым стоит дорожить. Эта Сеттервин стала злобной, источающей яд фурией, с которой в последнее время общались только две девочки – именно те самые, которые год назад обмывали мне косточки в библиотеке.
- Вот и помни ту Сеттервин, - тихо сказал ей я, и, не сговариваясь, мы побрели к учебным кабинетам.
Ненадолго к нам присоединилась капитан нашей команды по волейболу - Гейл, сообщить, что тренировка сегодня на час раньше, так как скоро предстоит игра с девочками из Лутонской школы. Мы недолго поговорили с ней о той команде, и остались довольны, узнав, что сильнее их. Меня немного пугала та мысль, что придется играть при большом скоплении людей, а мои не станут пропускать эту игру, но я постаралась себя успокоить – они уже не первый год живут среди людей.
- Вот и наш первый матч на носу.
Бет устроилась за партой раньше меня и ее глаза горели каким-то странным радостным огнем. Странным потому, что спорт Бет не очень любила, и согласилась ходить на тренировки скорее за компанию, и потому что так действительно было легче убивать время до вечера, да и с девочками всегда было весело. Мы постоянно заезжали после тренировок перекусить пиццей, общались, обменивались домашкой, книгами – почти свой клуб.
- Ты же не очень-то любишь играть, - удивилась я.
Вытащив тетрадь и ручку на стол, я удобней устроилась на кресло и обернулась к ней. За плечами Бет было видно двор, и то, как быстро паркуются запоздалые ученики. Как же все-таки хорошо осенью!
- А что ты зря меня мучила вечерними пробежками? – фыркнула Бет, - Нет, теперь та команда у меня получит за все те мучительные дороги, мозоли от кроссовок и ноющие мышцы.
Я улыбнулась. Ну почему Бет была всегда так довольна жизнью? Разве может с таким человеком как она что-то случиться? Бет и Ева были моими верными подругами, и что было для меня самое главное - они оставались противоположностями друг друга. Потому-то с ними так было хорошо.
В Еве всегда можно было найти утешение и покой, а Бет – с ней не соскучишься.
- И почему ты так удивленна? Когда я в последний раз стонала из-за тренировок и пробежек? После того, как я влезла в свои старые джинсы, мне это очень понравилось!
По-другому с Бет не бывало. Всегда у нее есть причина для радости, около нее хорошо, пока ее настроение хорошее, и так бывало почти всегда. Особенно в эту неделю, когда мне пришлось туго, Бет была радостная, потому что они не ссорились с Теренсом и что самое главное, ее оценки стали на намного лучше, что давало повод миссис Фослер расхваливать дочь перед другими дамами из комитета.
В класс вошел мистер Чан и по обычаю, зарожденному в прошлом году, он первым делом нашел глазами меня – мое присутствие на уроке, он почему-то считал как худшее оскорбление. По крайней мере, он не занижал мне оценок (почти), но прийти не подготовленной к физике или математике, было подобно смертному приговору.
Я тут же начала лихорадочно искать в тетради страничку с домашней работой, зная, что первой у кого он проверит буду я. Бет тоже принялась за тетрадь но не с таким рвением, и хотя ей часто перепадало, так как она сидела ближе всех, Бет без особого рвения учила физику – ее она не любила, но занималась, чтобы сделать родителям приятное. Миссис Фослер очень нравилось говорить о Бет, как об ученице преуспевающей во всем.
Домашняя работа о магнитном поле Земли, на которую я вчера потратила больше времени, чем на Калеба, лежала передо мной, когда прохаживаясь между рядами, мистер Чан смотрел на наличие таковой у каждого. Когда он приблизился ко мне, я почему-то затаила дыхание, будто бы он мог почуять, мой страх перед ним. И если около каждой парты мистер Чан не задерживался больше чем на несколько секунд, возле нашей с Бет, он остановился и замер. Я несмело подняла глаза, и увидела, что он озадаченно смотрит на мою тетрадь. Ни тебе привычных насмешливых выражений, ни слов о том, что я могла бы и постараться.
- Рисунки в твоей домашней работе? – спросил он, и я тупо уставилась на них. Вроде бы аккуратные, как раз на них я и истратила столько времени. Магнитное поле Земли, нарисованное аккуратно, и в масштабе большем, чем в книге, красочно ярко и к тому же с деталями.
- А что с ними не так? - как я не старалась, не могла найти к чему он может прицепиться или, что с ними не так. Весь класс, оцепенев, прислушивался к нам, очевидно рассчитывая, что я сейчас устрою скандал, или хлопнусь в обморок. Я чувствовала их любопытные глазки, которые перебегали с учителя на меня и обратно. Действительно свора собак, как точно подметила Бет! Ну, когда же это пройдет, что они перестанут считать меня новичком, и «той странной беременной, с которой встречается Гровер»?
- Очень хорошие рисунки. Вы сами их нарисовали мисс Туорб?
Я опешила от слов мистера Чана, и лишь кивнула головой. А потом-таки заставила выдавить из себя задушенное «Да».
- Прекрасно. Мне как раз нужно нарисовать стенгазету, подойдете после урока я дам вам бумагу и материалы, и надеюсь, до завтра вы нарисуете. Как бонус за вашу работу, я освобожу вас от самостоятельной работы по теме «Магнитное поле Земли».
Он говорил это так, будто бы моего согласия и не надо было. Я, поджав губы, кивнула, и мистер Чан двинулся дальше, даже не взглянув в тетрадь Бет. Она с облегчением вздохнула и прошептала мне на ухо.
- Ух, пронесло, я ее до конца вчера не сделала – пришел Теренс, и мы пошли гулять.
Я слабо кивнула, чувствуя, как струя уныния разъедает мое хорошее настроение. Ну почему именно сегодня? Разве я смогу нормально посмотреть со всеми фильм, если буду рисовать. Да и к тому же мысль о том, что Калеб увидит мое примитивное художество, раздражала. Он часто намекал на то, что будет учить меня рисовать, чтобы я не закапывала свой талант (было бы что закапывать), а я как-то все это откладывала, понимая, что не смогу отвечать его надеждам в этом. Я знала свои возможности, и я вычерпала их до предела, когда еще училась в Чикаго – моим единственным достижением были неплохие абстракции, но натурально рисовать я так нормально и не научилась. Чем в тайне стала позором нашего учителя с рисования в Чикаго. Впрочем, не таким уж и тайным, если вспомнить наши выставки – единственное что он мог выставлять из моих работ, это графику да абстракцию.
Тяжело сглотнув, представив себе картину, как я рисую, а Калеб все это видит, я постаралась хоть как-то сосредоточиться на уроке.
- Так, начнем с первого опыта. Для него понадобятся: магнит и магнитная стрелка. Они стоят у вас на столе, нет мистер Раян не на столе соседа а и у вас тоже.
Теперь поднесите к синему, а затем к красному концу магнитной стрелки магнит. Что можно сказать о взаимодействии магнитной стрелки и магнита? Отметьте это.
Мистер Раян я сказал - не записываем, а отмечаем.
Мистер Чан явно начал раздражаться, а я следила просто за тем, чтобы верно сделать все опыты, и стараться не думать о предстоящем вечере.
Хорошо, что Бет, была в хорошем настроении, ее пыхтение и комментарии, сказанные почти про себя, меня несколько веселили. Она склонилась над тетрадью, и ее черные волосы упали на парту, откинув их резким движением Бет, поворчала на них, а потом, повернув голову в мою сторону, подмигнула. Нет, с Бет не соскучишься. Так прошла физика. За ней еще прошло несколько уроков, на которых нам так же пришлось делать самостоятельные работы, все говорило о том, что приближались осенние каникулы. На ланч мы шли просто в изнеможении, и поэтому я и Бет уже просто мечтали о тренировке, – какой бы трудной она не была, после нее мы всегда чувствовали себя лучше.
- Что ты думаешь на счет вечеринки в честь Хэллоуина? – Бет мешала в своей тарелке салат, и этим самым напомнив мне Лин – та вечно гоняла по тарелке еду, словно заклятого врага.
- То есть? - я в отличие от Бет радостно ела – позавтракать мне не удалось из-за близнецов. – В школе, или дома?
- Я думала о той, что будет в школе, но сама мысль, что ее организовывает Сеттервин, подражая Оливье, приводит меня в бешенство. Это напоминает мне фильм Хезерс.
Хезерс был одним из самых любимых фильмов Оливье, и, вспомнив о ней, я поняла, что больше уже не сержусь на нее, а вот Сеттервин в последнее время действительно начинает представлять собой угрозу. Неужели у нас появиться еще одна такая Оливье? От этой мысли меня кидало в холодный пот.
- И что ты предлагаешь?
- Думала поговорить с нашими, и обсудить это.
- С кем это «нашими»? Вряд ли Калеба и Теренса будут интересовать такие вещи, а Ева будет согласна с тем, что придумаешь ты. Как и я. Организация вечеринок это не мое.
Бет замолчала, задумавшись, но ненадолго.
- Можно будет позвать девочек из волейбольной команды, ну и бывших друзей Теренса по команде футбола и бокса?
- Если ты так хочешь, - я пожала плечами. Я была согласна помочь ей, если она так хотела этой вечеринки.
На этом Бет оставила меня с расспросами о вечеринке. Когда прозвенел звонок, мы пошли на уроки, выходя из столовой, как и все. К концу уроков голова моя страшно начала болеть, и я знала, чем это грозит. Я чуть ли не самая первая была в раздевалке, и когда появились остальные девочки, мне огромнейших усилий стоило не поддаваться на провокации их сознаний. Войдя в зал, я тут же побежала по периметру зала, чтобы дать телу нужную нагрузку – голова не переставала болеть, но адреналин заставлял давление сознаний уменьшиться. К концу тренировки я почти забыла о головной боли.
Я уже помылась и переоделась, когда Бет пришла в раздевалку, очевидно переговариваясь с девочками насчет вечеринки.
- Пять минут, - кинула она, и скрылась в душевой. Я кивнула уже ее спине, хотя и так знала, что на это у нее уйдет минут 20 не меньше, и все же уехать без нее я не могла, так как всегда после тренировок отвозила Бет домой. Я села на лавочку и, достав плеер, принялась слушать музыку. Но что-то не давало мне удобно расположиться на лавке. Привстав, я запустила руку в задний карман и вытащила оттуда письмо Джейсонда. И как только я могла про него забыть?
Оглянувшись, нет ли кого поблизости, я снова вернулась на лавку. На плечо свисал один наушник, а второй по-прежнему оставался в ухе, и вместе с отдаленными голосами девочек и шумом воды из душевой, это звучало как какофония. Но я не стала выключать музыку или снимать наушники, а наоборот одела еще и второй, а чтобы услышать, если кто-то будет приближаться, я сделала музыку тише. А письмо так и застыло в моих пальцах, в потемневшем конверте, словно кто-то довольно часто держал его в руках вот так вот. Само письмо поражало своей чистотой, потому что его я вытащила лишь один раз, и, прочитав первую странницу, не смогла читать дальше. Письмо Джейсонда можно было назвать «Пособником для уродов семьи Деверо».
Я посидела, просто смотря на него еще минуту другую, но время поджимало, и Бет могла появиться в любую минуту. И в то же время как бы я не нуждалась в его объяснениях и наставлениях относительно моего странного дара, мне сложно было заставить себя прочитать его. И в то же время, сделать это здесь было лучше, чем дома, когда там так много существ, иногда читающих мои эмоции как книгу. Калеб тоже знал о письме, но пока что ни разу о нем не заикнулся, он в отличие от меня, не стал требовать доклада о письме, как я сделала это, когда Прат привез ему письмо от Патриции.
Вздохнув, я раскрыла первый листочек, с именным гербом внизу.
«Дорогая Рейн, прости я так и не смог всего рассказать тебе о нашем наследии, так как не владел тогда собой достаточно. Меня очень поразила встреча с тобой. И надеюсь, тебе она не была неприятна, даже несмотря на то, что вроде бы мы хорошо расстались. Я осмелился взять на себя привилегию написать тебе первым, и то, лишь потому, что думаю, тебе мои советы понадобятся.
Думаю ты уже знаешь, что первым признаком, того что ты можешь с кем-то общаться – головная боль. Но этот признак бывает только в начале, он проходит, и при тренировках, можно научиться контролировать себя полностью. Хотя полностью избавиться от головной боли и слабости ты никогда не сможешь. Чтобы помочь своему сознанию я глубоко дышу, и лучше всего закрывать глаза, так легче сосредоточиться. Но думаю, к этому ты уже пришла самостоятельно.
Тренировки лучше проводить с кем-то из людей. Думаю, твои родители относительно осведомлены о твоем даре, так как его тяжело утаить, можешь попробовать с ними.
Если ты не хочешь попасть в чье-то сознание, то сконцентрируйся на каких-то своих хороших воспоминаниях, главное чтобы они были сильными и красочными так легче отвлечься. Боль постепенно уйдет. Лучше остерегайся успокоительных, они раздражают нервную систему, сопротивляемость падает, и тогда непроизвольно сознания сами тянутся к нашему рассудку.
Постепенно тебе станет все легче привыкнуть к этому ощущению полной власти над кем-то.
О тренировках. Не знаю, как на тебя действует этот дар, но самое главное – не перетруждаться, потому что слабость несет за собой кое-что опасное – кошмары, с которыми тяжело бороться. Выбери для этого спокойное место, чтобы кроме тебя и твоего партнера поблизости не было людей. Погода, желательно должна быть не солнечная, иначе ты будешь отвлекаться. Начинай с того, что медленно будешь дышать, а потом действуй по своему усмотрению.
Возможно, это письмо не поможет тебе полностью, так как и я сам до конца не овладел всеми гранями своего дара. Но ты еще молода, и можешь попробовать достичь большего.
Джейсонд Деверо».
Я сидела, тупо уставившись на листочки в своей руке, и не могла поверить, что боялась так долго прочитать это. Он ведь почти ничего нового не написал! Совершенно ничего, кроме нескольких пунктов. Но мое неудовольствие прервала Бет, влетев (как всегда) в раздевалку, на ходу заворачиваясь в полотенце.
- Тьфу ты, как всегда забыла, что нужно быстрее одеваться, за мной же должен заехать Теренс, а я же хотела приодеться, накрасится на худой конец.
Закрывшись дверцей шкафчика Бет, не заметила, как я лихорадочно прячу письмо. Бет была любопытна, а я не хотела рассказывать от кого оно, понятно ведь что не от Калеба. Бет, Теренс и Ева знали, что я была удочерена, но не распространялись на эту тему, почти не расспрашивали о поездке в Чикаго, сочтя ее скорее увеселительной. И поэтому я не хотела развеивать их убеждения.
Бет со стремительностью молнии натягивала на себя джинсы. Хотя это надо было видеть, как она пыталась надеть черные узкие джинсы на еще влажные ноги. Я минут пять наблюдала за ее потугами, и, не выдержав, все же прыснула со смеха. Бет выглядела действительно уморительно в полунатянутой кофте и с джинсами, которые никак не хотели продвигаться дальше колен.
Когда мы выбрались на улицу, нам двоим было не до смеха – пока мы были на тренировке пошел дождь, такой густой, что я едва смогла разобрать, где стоит моя красная машина, которой подремонтировали крышу. По крайней мере, у меня хотя бы был капюшон, а вот Бет быстро промокла и продрогла в своем пиджаке. Я не стала язвить по поводу такой одежды, сомневаясь, что это что-то изменит, а ей настроение явно не улучшит. Но Бет наоборот, прыгала под дождем, как стрекоза, ощущалось, что она не может дождаться встречи с Теренсом. Как и я. Мне ужасно хотелось увидеть Калеба, я просто до изнеможения устала, и проголодалась по его лицу и рукам, но мою страсть охлаждало то, что наверняка сегодня Калеб будет таким же отчужденным, как и всю эту неделю.
Я невольно снова принялась задаваться вопросами о причине его настроения. А что если он до сих пор сердится на меня, что я ничего не рассказала? Но Бет не дала мне сосредоточиться на своем мучительном вопросе.
- Ну что ты так возишься с замком? – я неожиданно очнулась от ее вопроса и, взглянув на Бет, что замерла около пассажирской двери, а по ней хлыщет дождь, от чего капли разлетаются во все стороны и тут же сливаются с остальными такими ж идентичными каплями. Я, виновато улыбнувшись, вставила ключи, и быстренько нырнув в машину, открыла ей дверку. Бет скользнула следом за этим, и тут мне показалось, что на сидении вместо нее сидит мокрая облезлая кошка.
- Ой, как бы ты не заболела! – поддернула ее я, Бет ответила мне, высунув язык.
- Ты говоришь почти как моя мама.
Я рассмеялась, и, включив первым делом печку, тут же подставила под не руки, моему примеру последовала Бет. Но так мы сидели не долго – нужно было ехать домой. Я, как и Бет хотела приодеться для Калеба, и к тому же успеть застать его дома до приезда Бет, Теренса и Евы.
- Только бы я не заболела, - забормотала Бет, - я хочу поехать на ежегодный выезд в лес старшеклассников.
Я с сомнением покопалась в голове. Что-то подобное я уже слышала.
- Чем она так важна?
Бет удивленно уставилась на меня, жаль я не могла ответить тем же, так как слежение за расплывающейся дорогой отнимало все мое внимание. Очистители уже почти не справлялись с водой, и стекло было похоже на размытую мозаику, хорошо, что в центре почти не было машин, а люди в такую погодку сидели по домам.
Руки мои скоро, наверное, начнет сводить судорогой от перенапряжения, и все же разговор с Бет немного меня приободрял.
- Как, ты не знаешь? Можно ведь с собой захватить кого-нибудь из тех, кто выпустился из школы. Я вообще-то уже записала на нас с тобой Еву, Теренса и Калеба. Думала, ты захочешь поехать.
Я присвистнула и поймала себя на том, что это очень похоже на Прата.
- Я об этом слышала, но не помню, чтобы в прошлом году мы ездили туда.
- Потому что едут лишь выпускники и старшеклассники, и очень маленькая группка натуралистов из остальных классов – в основном «таланты» и любимчики мистера Чана и мисс Гретонс, будут бегать и надоедать. Теренс в прошлом году брал меня с собой, очень даже ничего – это место с другой стороны от водопада, где мы отдыхали.
Мысль о том, что мы сможем с Калебом поехать куда-то, как в прошлом году, меня окрылила. Оставалось только поговорить об этом с ним, так как «У Терри», относилось к территории Серых лесов, Где случилось нападение на Сани Стюарт и ее подругу. Но разве могут у него возникнуть возражения, ведь это будет днем и с нами будет толпа человек в 100 - не меньше.
Я думала об этом всю дорогу домой, и поэтому она заняла у меня как-то мало времени, потому что я не заметила как доехала и припарковалась.
В доме стояла тишина, странное явление для нашей семьи, но не найдя на кухне записки, я решила что они вышли куда-то в город. Если бы они поехали в Лутон, обязательно бы мне написали. Я надеялась.
Покупавшись в горячей воде, отчего я почувствовала сонность и усталость после тренировки, я уже более вяло собиралась к Калебу. От усталости на поверхность стало проступать раздражение. Недоумение от того, что я не понимала, что твориться между нами сердило меня теперь куда больше чем ухмылочки Прата. Ну почему все так сложно? Почему он не может со мной поделиться тем, что его гложет? Если это относилось к боязни за мое здоровье из-за снов и связи с умершей девушкой, так теперь он мог бы уже успокоиться, ведь я каждый день отчитывалась перед ними за сны и странные явления моего сознания. А может он переживал за отца? Грем тоже стал тихим, и не таким радостно общительным, как раньше.
И я просто боялась даже подумать о том, что он просто напросто разлюбил меня. Я как могла, стараясь о таком не думать. Но день ото дня Калеб холоднел, а Прат ухмылялся все шире, и от того мое сердце и разум разрывались на куски.
Я выбрала теплое платье бутылочного цвета, очень мне шедшего, а на ноги обула сапожки на невысоком каблуке. Хотя даже те несколько сантиметров заставляли чувствовать себя полной дуррой. Ну почему Бет обувая что-то подобное, выглядела хорошо, а я как-то смешно, или может мне так только казалось? Но переодеваться я уже не собиралась. Подкрасившись на скорую руку, едва-едва заметно, чтобы только создать образ, я поспешно натянула серое пальто и бросилась вон из дома.
Волосы еще влажные уже начали виться, и я отметила это чисто так, задним числом, смотрясь в зеркало заднего вида. На соседнем сидении стекал струйками зонтик, и, увидев, как одна из них полилась на сумку, я отчаянно взвизгнула, и оттого отвлекшись на миг, я въехала бампером во что-то твердое. Тут же меня дернуло на руль, и я резко поддалась назад, из-за ремня безопасности, но не успела я вздохнуть, как раскрылась и подушка безопасности.
Схватив злосчастный зонтик, я выскочила наружу и с ужасом увидела, что не только оторвала бампер, а и помяла бок машины о маленькое дерево, а в довершение ко всему начало спускать пробитое обо что-то колесо. Я даже не могла по-настоящему расстроиться, так как спешила застать Калеба одного и поговорить о том, что меня тревожило.
Я просто закрыла машину и пошла в гараж. Из трех машин стоял один Ягуар, но выбирать мне не приходилось. Я взяла ключи со шкафчика в углу стены, и, кое как закрыв гараж, поехала к Калебу, но теперь я уже концентрировалась на дороге и поворотах, так как следует. И спасибо Ягуару он меня не подвел, скользил по воде так, словно был прирожденной субмариной.
Подъехав к дому Гроверов, я уже не спешила выходить. Пока что не видно было машин Теренса или Евы, а потому я могла собраться с мыслями.
Калеб, Калеб, что же ты со мной творишь? Почему возле него я всегда чувствую себя неуверенно? Да потому что он слишком хорош, чтобы быть реальным, и чтобы быть моим.
Дождь ударился лить с новой силой, и когда я шла к его дому мои ноги немного скользили по мокрой мощеной дорожке. Я достала ключ и сама открыла дверь, но он уже ожидал меня в коридоре. Пока я шла к дому то думала, что приду и буду столь же холодной и отстраненной как и он, но стоило мне посмотреть на него, и его теплую улыбку, как все наставления самой же себе исчезли.
Он подошел ко мне, обнял, слегка коснулся губ своими губами. Каким он может быть одновременно властным и нежным. Сопротивляться его силе, магнетизму и притягательности я никогда не могла. Даже будучи на него злой, я не могла сопротивляться той силе, которая притягивала меня к нему.
Сила его настойчивых губ опьяняла, поцелуй из осторожного перешел в требовательный, страстный. Не похожий на наши последние поцелуи, данные просто в спешке.
Дух захватывало от него, эти прикосновения и его присутствие по выбросу адреналина не могло сравниться ни с одной тренировкой.
- Как же я по тебе скучал, - прошептал он, не отрывая своих губ. Я улыбнулась, только не знаю, понял ли он.
Он прижал меня тесно к себе и невольно между нами оказался зонтик – мокрый и скользкий, и когда я отстранилась, на его рубашке осталось темное пятно.
- Я тебя намочила.
- Не страшно, - улыбнулся он в ответ на мои глупые слова. Просто и спокойно. Как он может вот так просто вернуть спокойствие моему сердцу?
- Ты на меня еще зол? – неожиданно даже для себя спросила я. И тут же покраснела. Неудачное начало для того разговора что хотела провести я. Да и к тому же в коридоре, это не удачная идея.
- За что зол? – Калеб недоумевая, приподнял брови. Синие и его серебристо-серые глаза встретились. Мы несколько долгих мгн