Жар его голоса обдал меня как горячий ветер, при этом дыхание его оставалось свежим. Мне было трудно дышать, когда он говорил с нежной хрипотцой в голосе. Глаза его светились мягким светом, серебристым блеском, но я любила, когда его глаза темнели, становясь темным, расплавленным серебром, постаревшим со временем.
- Какой же я еще ребенок, - просто отозвалась я, любимой фразой Калеба.
- Да. – коротко согласился Калеб, и нагнулся чтобы поцеловать меня. Я знала, что поцелуй должен быть коротким, и все же не собиралась делать его таковым. Только Калеб прикоснулся к моим губам, я обхватила руками его шею, и постаралась вложить в этот поцелуй все накипевшее за сегодня.
Когда я все же позволила Калебу поднять голову, он выглядел охмелевшим и несколько удивленным.
- Ты устала – констатировал он. И хоть я не понимала, с чего он это взял, но не могла не согласиться.
- Ужасно, - с облегчением выдохнула я, и прислонилась вновь к нему. Калеб подхватил меня на руки и понес к дому. – Хочу помыться, поесть и лечь спать. А вечером пойдем ко мне.
Калеб посмотрел на меня весело.
- Ты уверена, что твой дядя будет этому рад?
- А кто его вообще будет спрашивать!
Калеб застыл возле входа и помедлил. Я удивленно посмотрела на него.
- Честное слово! Родители уже проводят с ним курс реабилитации.
Он засмеялся, но видно было, что его тревожит что-то другое. Я заволновалась. При этом вдруг отчетливо услышала, как от него пахнет красками и растворителем. Интересная реакция на панику!
- Что случилось?
Я подумала, что просто не переживу еще какие-нибудь изменения. И выражение лица Калеба заставляло думать как раз об этом.
- Сейчас, когда мы войдем в дом…
- То есть когда ты меня внесешь, - поправила его я, за что заслужила порицающий взгляд и потому хихикнула.
- Когда я внесу тебя в дом, пожалуйста, сделай вид, что ничего не происходит, хорошо?
Я затаила дыхание. Глаза Калеба были серьезны, а губы поджаты, как будто бы я что-то натворила. Но ведь ничего такого я пока еще не натворила, значит натворил кто-то другой.
- Знаешь, от твоих слов мне становится совершенно не весело. Вноси!
Мы зашли, и сначала дом показался мне пустынным, но, по крайней мере, убранство в коридоре не изменилось. Но чем ближе Калеб подводил меня к кухне, я стала слышать разговор. Говорил Грем, это точно, а еще был слышен лепет малышей, и тут я услышала женский смех. Мы остановились. Я посмотрела на Калеба, а он улыбался в ответ. Смех был не просто женский, так смеялась Ева. Точнее говоря, я никогда не слышала, чтобы Ева смеялась так, но голос принадлежал именно ей.
- И что тут странного? Ева и раньше к вам приходила. – я не понимала осторожности Калеба. – Она ведь всегда ждет у тебя дома, если мы куда-то отлучаемся.
- Вообще-то Ева провела здесь почти неделю, отлучаясь домой только чтобы поспать.
Возможно, я действительно была слишком усталая, так как не понимала, к чему клонит Калеб. Наверное, он это понял и решил, что мне стоит увидеть все своими глазами.
- Рейн приехала, как ты и говорил папа, - с такими словами мы вошли в кухню.
Если я не понимала, о чем говорит Калеб, то сразу увидела это. Грем и Ева сидели рядом на коврике, постеленном посередине кухни, а перед ними на коврике играли Рики и Соня. Грем оторвался от Евы (как мне показалось на силу), и, поднявшись, тут же пошел ко мне.
- Как же мы все по тебе скучали.
Мы? Что значит мы?
- Я тоже!
Вот за что я так любила Грема. Для него я стала ребенком, причем именно его ребенком, дочерью, которую он давно потерял. Я радостно отдалась в эти объятья, а потом также в руки Евы, но моей главной целью были маленькие ручонки, что радостно тянулись навстречу мне, как только Рики и Соня услышали мой голос. Присев возле них на коврик я тут же обхватил крепко обоих. Так же как и возле Калеба, около моих малышей тревоги отступали. Этих два чуда, которые странным образом смогла на свет произвести я, всегда будут моим счастьем, к сожалению не таким как Калеб, но это не значит, что я их не люблю.
И вот, когда прошли эти первые минуты, я уловила атмосферу, которая волновала Калеба – между Евой и Гремом явно что-то происходило. И это что-то невозможно было уловить глазами, но я почувствовала изменение в их поведении. И Грем явно не смотрел на Еву как на меня, ребенка, а как на девушку. Конечно, нельзя было сказать, что он смотрел на нее с интересом, а скорее будто бы впервые увидел.
- Как прошла поездка? – Ева сияла. Устроившись около меня, она забрала к себе Соню, а я в то время укачивала на руках Рики. Стоило ему устроиться в моих руках, как он начал засыпать. Соня, лишившись компании, тут же стала такой же вялой, и руки Евы подошли для того, чтобы на них задремать.
Глаза Евы, необычайно зеленые, словно их подсвечивали лампочки, смотрели на меня как-то торжественно, и она этого, скорее всего, не замечала. Я также отметила, что одета она не как всегда в джинсы и свитер, а в милый сарафан, длиной до колен, из вельветовой ткани, а под ним бежевая блузка, с рукавами фонариками. Тут же на стуле висел пиджак в тон сарафана. Светящиеся глаза я еще могла понять, но то, что она в платье, о многом говорило. Грем, например, очень любил, когда девушки носили платья. Честное слово, они меня пугали!
Я красноречиво посмотрела на Калеба, и он, заметив мой взгляд, тут же постарался забрать отца из комнаты.
- Ну, девочки, вы тут поговорите о своем, а нам нужно обсудить свои мужские дела.
Лицо Калеба сохраняло спокойствие, но я-то видела, как его глаза насмешливо искрятся. Мы думали в данный момент об одном и том же.
Ева проводила Грема тоскливым взглядом, которого просто невозможно было не заметить.
- А теперь рассказывай, что между вами двумя происходит?
Я тут же перешла в наступление, не давая Еве опомниться. Она потупилась, сделав вид, что поправляет волосы Сони, но ей от меня не скрыть подлинных чувств.
- Ты о чем? – она попыталась сказать это невинным голосом, но вспыхнувшие щеки, тут же выдали ее обман.
- Я о том, что ты похудела, на тебе надет сарафан, а еще на твоем лице косметика, и вы несколько минут назад сидели с Гремом бок о бок, как голубки! Так в чем же дело? Уезжая в Чикаго, я определенно ни о чем таком не слышала.
Ева улыбнулась застенчиво и скромно, как школьница, которую священник застукал за прогуливанием уроков в кафе-мороженом. Ну, разве можно быть такой? Такой доброй, милой и простодушной? Только не в нашем мире. Как же она сможет когда-нибудь смириться с тем, кем является Грем. И зачем он только так поступает? Грем ведь и дальше занимается розыском жены, и он вряд ли захочет когда-нибудь обречь Еву на то, чтобы быть вампиром, так зачем тогда?
- Не знаю. Сама ничего не знаю. Просто когда вы уехали, я по привычке зашла к Калебу, чтобы отдать книгу, в тот день к Грему привезли детей, и я осталась ненадолго помочь. На следующий день позвонила твоя мама, и снова попросила посидеть с ними после колледжа. Тогда к вам домой пришел Грем, и остался, чтобы помочь мне, и так почти всю неделю. Один день я помогала Грему разбирать какие-то старые вещи, что остались от прежнего хозяина дома, чтобы забрать их в приход… и так вот почти вся неделя, - Ева рассказывала так, словно сама не верила тому, что говорит.
Густые каштановые волосы, которым могла бы позавидовать любая модель, закрыли от меня лицо Евы. Но мне не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что она скрывает от меня – надежду. Глупую надежду, которой так боялась я. Грем просто не имел права так себя вести. А он точно должен был понимать, какие чувства питает к нему Ева. И если он не понимал их ранее, то за эту неделю должен был понять! Я чувствовала, что у меня назревает ответственный разговор с отцом моего восьмидесятитрехлетнего парня!
Я просто так и не смогла заставить сказать ей еще что-нибудь. Не могла. Я себя ненавидела за то, что собиралась сделать, и все же была обязана, но сказать или поговорить с Евой сейчас было выше моих сил. Я слишком сильно устала. И проблемы с Пратом заставят меня просто наговорить ей слишком много болезненной или вообще запрещенной правды.
Прикинь Ева, тот, кого ты любишь – вампир!!! А не хочешь ли ты присоединиться к нашей компашке мертвяков? Ну как, ей понравиться такая правда? Я сомневалась. Сегодня я во всем сомневалась, а с какой я уверенностью возвращалась домой! Это мне наказание за самонядеяность!
Вечер неумолимо приближался и из всего того, что я хотела сделать, мне удалось только поесть.
Соня и Рики спали в комнате, которую Грем обставил специально для них (даже не могу передать, как меня это сначала напугало), а мы вчетвером расположились на кухне, понятное дело, что ели только я и Ева, но ее этот факт совсем не смущал. Калеб и я рассказывали о поездке, если можно назвать мои комментарии с полным ртом рассказом.
- Так значит ты теперь богачка,- усмехнулся Грем. Его глаза смотрели на меня по-доброму, как на пушистого медвежонка, которых можно встретить в сувенирных лавках.
- Да, - коротко сказала я, и попыталась скрыть улыбку, перехватив взгляд Калеба.
- Значит моему Калебу достанется богатая невеста, - усмехнулся он.
Красивый, такой, каким может быть только вампир, Грем, так же как и мой отец, вовсе не создавал впечатления грозности. Черные волосы, несколько поседевшие, серые глаза, с той же серебристостью что и у Калеба, все в Греме говорило о его мягкости, доброте. Он как никто другой подходил Еве, и я это понимала, как и то, что им не суждено быть вместе. Понимал ли Грем то, что своим незначительным вниманием подрывает защиту Евы, и она надеться и живет теперь этой надеждой? Скорее всего - нет. Он так привык жить мечтой на воссоединение семьи, что уже просто потерялся в этих мыслях.
Мне было его жаль и в то же время, Еву мне было жаль намного больше, потому что я как никто другой представляла, что такое надеяться. В моем случае, Калеб отвечал мне взаимностью и был свободен. Грем, может в некоторой степени и симпатизирует Еве, но в то же время он не свободен, по крайней мере, не перед самим собой. Патриция, если она была еще жива, ведь с вампирами разное случается, наверняка продолжила жить своей жизнью, вспоминая сына и мужа, если только изредка. И честно говоря, я ее не осуждала, хоть кто-то из них двоих зажил полноценно.
- Да уж, невеста, - усмехнулся Калеб, и посмотрел на меня. Все в нем говорило о любви, и напоминало мне о тех ночах на испанском острове, и днях, когда мы или встречали или провожали рассвет и закат. Говорили о тепле, и том дне, когда он устроил мне день сюрпризов в Чикаго. Это чувство в его глазах и мои воспоминания и были любовью.
Мы так и не говорили о будущем. Начали было говорить тогда на острове, но сначала Калеб был встревожен, а потом я просто не осмелилась. Он смутно знал, когда я хочу перестать быть человеком, а я могла только догадываться, хочет ли он жениться на мне со временем. Зато я более или менее знала о его прошлом. Что уже много значило для меня.
- Не слышала, чтобы вы двое собирались жениться, - Ева говорила со мной, но ее глаза время от времени перебегали на Грема. Но теперь, когда в доме были мы с Калебом, Грем почти не обращал внимания на нее и Ева это отметила. Она выглядела разочарованной и огорченной, чего и следовало ожидать. Или, точнее говоря, я как раз этого и ожидала. Грем просто снова станет старым добрым Гремом, а мне придется выслушивать рыдания Евы, или не рыдания, а скорее полную отстраненность Евы, каковой она и была большую часть времени, что я ее знала.
- Да нет, так мы просто говорили, пока были в Чикаго – мои родственники, еще более чопорные, чем бабушки в нашем приходе, – пояснила я. Неожиданно я поняла, что смотрю на Грема сердито и строго, и он заметил это. Впрочем, как и Калеб. Впрочем, как и Ева. Она предостерегающе глянула на меня, значит, уже догадалась, что я хочу поговорить с ним!
- Просто говорили так, - вторил мне голос Калеба, и по лучистому блеску в его глазах я поняла, что его сложившаяся ситуация веселит.
- Слышал, приехал твой дядя, - наконец вставил Грем после минутного молчания. Эти слова заставили посмотреть Еву на него удивленно. А потом на меня.
- Что, правда? Я слышала, что сегодня с утра в городе видели шикарную машину, но не думала, что это к вам!
Ева была радостно возбуждена. Хотя в чем ее упрекнуть – в городе редко появлялись таинственные шикарные люди или с красивые незнакомцы. Но мне ее радость явно не передалась, а заставила вспомнить о насущных проблемах.
- Да…приехал к нам…ненадолго, - сухо отозвалась я. И, чтобы не смотреть на Еву и Гроверов, я встала и пошла мыть посуду. Грем не разрешал мне этого делать, так как возня на кухне ему нравилась, словно он снова вернулся к простой человеческой жизни, но сейчас мне просто необходимо было на что-то отвлечься, иначе я наговорю всяких глупостей о приезде своего дяди.
- Почему же ненадолго? – удивилась Ева.
Мне и не стоило оборачиваться, чтобы представить, как ее глаза светятся, странным необычным зеленым светом, когда она весела или радостна.
- Может, стоит пригласить вас с семей к нам с бабушкой на обед? – тут же предложила она.
Я резко обернулась и скользкая тарелка выпала из моих рук, но я даже не заметила шума, который она произвела.
- Не стоит, - резче, чем хотела, вскрикнула я.
Ева была удивлена, но Калеб сгладил мою неловкость, подскочив и собрав все стекло.
- Думаю, ты переутомилась. И действительно, Ева, может не сегодня, мы устали, да и Прат захочет отдохнуть – он приехал издалека. – Калеб был сама лучезарность.
Глупая невростеничка, думала я, не могла тоже придумать что-то подобное? Теперь Ева будет думать черт знает что.
- Ну, вообще-то я думала не на сегодня,- как бы оправдываясь, сказала Ева, - у бабушки через два дня день рождения, родители приедут, у них сложилось приятное впечатление от твоих родителей… вот я, и решила…вас я тоже приглашаю, - теперь Ева обратилась к Грему и Калебу. Хотя точнее говоря, она обращалась к Гроверам, но говорила с Гремом.
Да уж, ситуация складывается еще хуже чем я предполагала. Грем снова обратил свое внимание на Еву, и в очередной раз я отметила, что на нее он смотрит совершенно иначе, чем на меня или Бет – в ней он перестал видеть подругу Калеба, и ребенка.
- Хорошая идея, - вдруг сказал Калеб.
Я тупо уставилась на него. Что он задумал?
- Правда? – переспросила я.
- Да, действительно. Здесь совсем не хватает развлечений, думаю, Прату будет интересно провести в компании твоих родителей и других взрослых некоторое время.
Мы смотрели друг на друга, и я силилась угадать, что скрывается за блеском его серых глаз. Что ж выхода не было, нужно попробовать другой вид общения. Оставалось лишь одно средство, чтобы сейчас общаться друг с другом. Воспользовавшись тем, что Грем и Ева заняты обсуждением ее новорожденной сестры, я отвернулась от них и подошла к Калебу плотнее. Мы могли бы шептаться, но Грем услышит нас, а так, с помощью моего дара, мы могли поговорить незаметно для других. Но раньше я не пробовала делать так. Теоретически это было возможно, как я подозревала, но практически… практически, я могла лишь попытаться.
Калеб тут же понял, что я намерена сделать, его руки приобняли меня за плечи, и я прислонилась к нему. Когда я не смотрела в его глаза, на всем остальном было легче сосредоточиться.
Я глубоко вдохнула. Раз. Потом другой. Перед глазами поплыли тени, но они быстро прошли. Я словно очутилась в пустоте,… а может пустота во мне и моих мыслях, но вот несколько вздохов и светящиеся шары сознания Грема, Евы и Калеба предстали передо мной. Шар Калеба был мне уже знаком, только вот почему, я не могла вспомнить. Но сразу же поняла, что смогла бы узнать его из множества других сознаний. Идти к нему сквозь пустоту было невероятно легко и в то же время как-то болезненно. Я была слишком уставшая. Моих сил едва хватит надолго, понимала я. И в то же время желание узнать или попробовать могу ли я так, не отступало.
Вот шар висит передо мной, и, протянув к нему руку, я тут же оказалась в сознании Калеба. Так уютно и легко мне еще никогда не было.
Я открыла глаза и удивленно смотрела на него, и в тот же момент на себя, глазами его сознания.
«Получилось?» - спросила я мысленно и глаза Калеба удивленно расширились.
«Невероятно! Ты можешь общаться подобным образом?!! Это просто удивительно!»
Я была удивленна не меньше него, но чувствовала, что сил удерживать его сознания рядом со своим уже не хватает.
«Нет времени. Я слабею… что ты задумал?»
Калеб нахмурился и все же ответил мне в своих мыслях, даже не подозревая, что его хмурые мысли я тоже почувствовала.
«Хочется, чтобы в местных он увидел нечто больше чем мешок наполненный кровью. Это хорошо тем, что он будет под присмотром Терцо и Самюель.»
Я про себя поморщилась от таких высказываний Калеба, но он был прав. В этой идее был смысл. Раньше мы не общались близко с людьми всей семьей.
Связь с ним становилась все труднее удерживать. Я чувствовала, как начинает кружиться голова, но упорно цеплялась за его мысли.
«К тому же хочу понаблюдать за Евой и отцом. Что-то настораживает в том, как они себя ведут, надеюсь, он не посмеет…»
Я хотела сказать, что согласна с ним, но почему-то волна темноты неожиданно накрыла меня.
Темнота вдруг не оказалась забвеньем, потому что рядом все время кружились шары сознаний, и потому я могла понять или почувствовать кто рядом со мной. Но попасть в чье-то сознание я не спешила. Темнота и тишина меня устраивала. Не знаю, сколько времени прошло прежде, чем я решилась проникнуть в знакомый мне шар сознания Калеба.
Калеб был…зол, напуган и взволнован! И зол вовсе не на меня, спустя мгновение я увидела в его сознании образ Прата отчаянно рвущегося, чтобы подхватить меня на руки, но Калеб не позволял ему, а сам понес мое неосознанное тело в мою комнату, мимо молчаливых родителей. Он поставил меня на кровать, и старался ни на кого не обращать внимания. После нескольких минут бездействия и грубых слов, что плотным потоком лились из Прата, тот неожиданно вылетел из комнаты, и я четко осознала, что сама решила сделать так, а руки Калеба меня послушались.
Кажется, я ненадолго выпала из сознания Калеба так, словно он меня заставил это сделать, но в свое я так и не вернулась, и вокруг просто стояла тишина и темнота.
- Она попробовала сделать что?! – переспросил Терцо, опускаясь рядом со мной на кровать. Это было первым, что я услышала и увидела после темноты, опять-таки в теле Калеба.
- Попробовала общаться ментально со мной, - повторил Калеб. Странно, почему я не слышала, как он сказал это в первый раз. Лицо Самюель зависло надо моим телом, и тут я почувствовала, что мое сознание медленно затягивает назад из тела Калеба.
Я ощутила как рука, приятная и прохладная, трясет меня за плечо. Это была Самюель. Я знала, потому что последним, что я видела в сознание Калеба, как мама склоняется надо мной.
- Как себя чувствуешь? – по ее улыбчивому тону, я поняла, что открыла глаза, но самой Самюель еще не вижу.
- Словно давно не спала, - смогла, наконец, выдавить из себя.
Терцо, Калеб и Самюель в одночасье расслабились. Я попыталась сесть, но этому воспрепятствовали не только руки Самюель, но и головная боль. Не такая тупая, которой сопровождается телепатия, а именно такая, как с после затянувшегося сна.
Тут же рядом оказался Калеб. Я в отчаянии протянула к нему руки и Самюель после минутного колебания отошла от кровати, а рядом прилег Калеб. Я даже не заметила, когда рядом не стало Терцо.
В комнате не раздалось ни звука, но я понимала, что родители сейчас уйдут.
- Скажите Прату… - начала я и тут же улыбнулась, не открывая глаз.
- Да? – переспросила мама.
- Что это я его толкнула, не прилично говорить такие вещи, в присутствии ребенка.
После минутной тишины раздался смешок, который мог принадлежать только Терцо.
- Думаю, я тоже сейчас ему это объясню.
Я не стала смотреть, какими взглядами обменялись родители с Калебом, а просто позволила привлечь его к себе.
- Тебе нужно поспать, - мягко и в то же время требовательно сказал он, только хлопнула дверь.
Можно подумать я сопротивлялась. Сон уже и так почти накрыл меня с головой. Я была слишком усталой, чтобы спорить или проявить характер.

Не забываем оставлять комментарии на форуме!!!