BPOV Три дня назад меня перевели из больницы в резервации в город. Мои многочисленные царапины на руках, коленях и спине воспалились, поэтому в этой больнице мне должны были помочь вылечить их без вреда для ребенка. Но лекарство не помогло. Крем, который нанесли на мои царапины и раны, не спасал меня от этой ужасной боли. Сломанную лодыжку вправили, и она тоже адски болела. Я бы предложила им долбануть меня по голове, чтобы унять боль, но они не пойдут на это. Вместо этого я, видимо, должна пострадать.
Они до сих пор не нашли время, чтобы проверить моего ребенка. Я все время пытала медсестру, но никто не мог дать мне ответа. Я была так расстроена всем этим, что чуть не плакала.
Я решила, что следующий человек, который зайдет в эту комнату, даст мне ответы. Я просто должна подождать.
Пока я сидела в этой комнате в одиночестве, у меня было много времени, чтобы подумать о том, что случилось за последние несколько месяцев. Одна. Вот, что произошло в последние месяцы. Раньше все было прекрасно. Я была счастлива. По-настоящему счастлива. Счастлива и влюблена. Что могло бы быть лучше? Но теперь редки те дни, когда я улыбаюсь.
Боль. Вот, что я чувствую каждый день. Невыносимую боль. Жаль, что нет того, что помогло бы мне облегчить эту боль. Хоть что-нибудь. Но я знаю, что этого не произойдет. Меня уже предупредили, что я ничего не получу, чтобы уменьшить свою боль. Такое часто бывает в небольших городах, когда в больницах не хватает кадров.
Итак, теперь я здесь, в полном одиночестве, на больничной койке, жду снова этой боли, чтобы умереть. Так или иначе, я не увижу, что будет дальше. Часть меня надеется, что тот, кого я знаю, вскоре войдет в эту дверь и поможет мне. Но я уверена. Никто не придет. Но, по справедливости говоря, никто даже не знает, что я здесь. Полагаю, это моя ошибка; хорошо, это частично моя ошибка. Я сейчас здесь из-за него. И из-за нее. Из-за них обоих. Вот, что произошло. Все было прекрасно до тех пор, пока она не пришла в нашу жизнь. Она все разрушила.
А он помог ей в этом. Они сделали это вместе. Мне больно даже думать о том, что случилось несколькими месяцами ранее…
Сейчас я была так разгневана на Эдварда. Я все время говорила ему о Тане, а он защищал ее. Конечно, ее перевели в другое отделение, и они редко виделись. Но он мог попросить Аро и попросить поехать на конференцию без нее.
Я услышала, как открылась дверь, и вошла пожилая медсестра. Настолько пожилая, что ей давно уже пора на пенсию. Она подошла и поставила передо мной поднос с едой.
- Вот, милая. Я добавила шоколадный пудинг там для вас. – Она мило улыбнулась мне. Проклятье, несправедливо выплескивать свои эмоции на нее.
- Спасибо. Меня интересует, когда придет врач проверить моего ребенка, - поинтересовалась я.
Она опустила взгляд на мой живот и положила на него руку. – Пойду, узнаю. – Я улыбнулась. Вот, что я хотела от других медсестер. Она встала и вышла из палаты.
Через пять минут она вернулась с доктором. Наконец, хоть кто-то помог мне.
Доктор улыбнулся мне и сказал:
- Добрый день, Элис. Слышал, вы беспокоитесь из-за ребенка.
Я кивнула. – Да, я здесь уже три дня, но никто еще не осмотрел меня.
Он помолчал минуту, а затем сказал:
- Сожалею, Элис, но нам сначала надо удостовериться, что вы выздоравливаете. Я приду, и посмотрим, сможем ли мы провести ультразвук сегодня. – Он вышел.
Я посмотрел на медсестру. – Спасибо, что привели его. Похоже, никто меня не слушал, когда я просила.
Она рассмеялась. – Милая, никаких проблем, и не волнуйтесь насчет других медсестер. Они думают, что самые главные здесь. Но мы ведь знаем правду… Они работают в маленькой больнице в какой-то глуши. Вполне понятно, сколько всего они умеют. – Я рассмеялась. Боже, люблю эту женщину. Хочу, чтобы она была со мной все время – она значительно лучше остальных.
Она погладила меня по руке и ушла работать дальше. Думаю, если бы она осталась со мной, это было бы не так уж плохо. Не хочу оставаться одна. Я позвоню Эдварду и надеюсь, что все будет хорошо.
Я взяла телефон и набрала домашний номер. Прошло три гудка, прежде чем мне ответили:
- Алло? – это была женщина.
Голос мне показался знакомым. – Сью?
- О, моя дорогая! Чарли, это Белла! Чарли, она на телефоне! – услышала я ее крики.
Затем я услышала отца: - Белла? Как ты? Все хорошо?
Я начала плакать, так хорошо слышать его голос. – Да, папа, я в порядке. Я очень скучала по тебе.
- Я тоже скучал по тебе, детка, - ответил он.
Я вздохнула: - Папа, Эдвард там?
Он ответил не сразу:
- Он обедает у Джаспера и Элис. Они ненадолго вытащили его из дома.
Открылась дверь в мою палату, и зашла молоденькая медсестра с плохо прокрашенными светлыми волосами. Увидев, что я разговариваю по телефону, она подскочила ко мне и отключила его. Посмотрев на меня, она сказала:
- Телефонные звонки запрещены.
Я рассвирепела. – Я должна была позвонить своей семье, чтобы сообщить, где нахожусь.
У нее на лице появилась самодовольная улыбка. – Слушайте, у нас есть специально отведенное время для звонков, и сейчас не оно. – Она забрала телефон с собой, выходя из палаты.
Ладно, еще одна в моем дерьмовом списке. Он пополняется постоянно.
И тут как раз зашел врач. – Сожалею, Элис. Техник не вернется до завтра. Но я записал вас, и она проведет ультразвук завтра утром, в десять. – Я улыбнулась и поблагодарила его. Отлично, не хочу ждать больше.
Начало темнеть, и я завернулась в свое одеяло. Не хочу больше находиться здесь, но, по крайней мере, завтра узнаю, все ли в порядке с моим ребенком, а это сейчас самое главное.
Я услышала, как открылась дверь, и кто-то прошептал:
- Белла?