Soundtrack By Your Side by Sade

Рассуждения о том, как было бы здорово что-либо поменять в своей жизни, никогда меня не вдохновляли. И даже не из-за того, что мне нечего было менять, или же, наоборот, - я с радостью воспользовалась этой возможностью, нет! Я была в полной растерянности от того, как часто люди, сами того не подозревая, в попытке изменить или же только порассуждать об изменении чего-либо не думают о последствиях этих изменений. Ведь всё настолько циклично, настолько взаимосвязано, что малейший поворот событий, малейшее изменение угла вхождения в этот поворот, любой нюанс – всё это приводит к изменению конечного результата. И даже если и не приводит, то наверняка по пути следования к нему вы вполне можете потерять нечто важное.
Как легко говорить: «Боже, почему всё так сложно?! Ну почему нельзя сделать так, чтобы было всё просто? Почему я должна постоянно страдать от этих страшных, варикозных узлов, в которые скручиваются мои нервы? Верните меня в то время, когда самой большой проблемой был невыученный урок по биологии!»
Но никто не слышит; и мы бьёмся, бьёмся, бьёмся с судьбой и с самими собой, в тайне лелея мысль о том, что машину времени когда-нибудь всё-таки построят. Невыученный урок выучится, ты получишь пять в итоговой оценке за год, родители похвалят и накупят кучу книг про насекомых и растения, которые они больше всего любят. Невыученный урок - выучится, вы получите «пять» - итоговую оценку за год, родители похвалят и накупят кучу книг про насекомых и растения, и даже, может быть, настоящий микроскоп. Вы по-настоящему заинтересуетесь этой темой, решите, что посвятите этому жизнь, и посвящаете-таки: поступаете на биологический факультет, с головой окунаетесь в работу, пишете доклады, потом диплом, потом диссертацию… Потом вы открываете какой-нибудь неизвестный науке вид жука, и вам дают какую-нибудь значимую в своей области премию, и имя ваше навеки попадает в биологические анналы. Вы почиваете на лаврах, преподаёте, всё ещё рыская по джунглям Юго-Восточной Азии в надежде повторить свой успех с жуком, и в конце концов умираете от укуса какого-нибудь паука, пусть и известного науке, но от этого не менее ядовитого. И, умирая в каком-нибудь богом забытом грязном госпитале в Бангкоке, вы думаете: «На кой чёрт я тогда выучил эти долбанные фазы митоза? Заработал бы неуд, так хоть сейчас был бы жив!»

В ожидании ответа Эдварда, я прижималась к его груди и прокручивала в голове все возможные варианты изменения нашей жизни, чтобы не допустить разрастания боли, которую сейчас чувствует этот сильный и так любимый мною мужчина.
Я не могла отказаться ни от одной минуты страданий, что пережила сама: мне это было нужно, я должна была сразиться с собой и своими страхами одна, без его помощи. Не существовало другого пути, коме того, что мы проходим с ним сейчас. Даже если бы я рассказала ему всё раньше, если бы позвонила сама, не дожидаясь нашей внезапной, будто специально подстроенной судьбой встречи, я бы не смогла избежать ни этого взгляда, ни этого молчания. И ничего умнее, кроме вопля: «Господи, да лучше бы я никогда не рождалась!» - мне в голову не приходило.
Я почувствовала, как его губы коснулись моей макушки, на несколько секунд задержавшись в волосах.
- Мы обязательно обо всём поговорим. - Его голос был еле слышен, так что я чуть отстранилась от него, прислушиваясь. - Но, не сейчас, хорошо?
Он замолчал в ожидании моего ответа.
Я едва заметно кивнула.
Руки Эдварда скользнули вниз. Он взял мою левую руку, и поднёс к губам.
- Спасибо тебе за неё, - сказал он, целуя меня в ладошку. - Спасибо за это маленькое чудо.
Говоря это, он смотрел прямо на меня, и в его глазах в первый раз за долгое время я увидела для себя надежду.
Он смотрел на спящую дочь, и его губ коснулась чуть заметная нежная улыбка.
- Я буду внизу, - сказал он через некоторое время. Мне очень не хотелось его отпускать, но я лишь слабо улыбнулась и снова кивнула.
Я опустилась на кровать рядом с Эбби, измождённая, но впервые за долгое время чуть-чуть счастливая.

Не знаю, сколько прошло времени, но внезапно я почувствовала, как меня настойчиво трясут за руку.
- Мам, ма-ам, вставай, ну мааааам!
Я быстро развернулась через плечо и увидела сердитую мордашку Макса, склонённую надо мной.
- Ну хватит дрыхнуть-то, мам!
Резко сев в кровати, я не сразу поняла, где нахожусь.
- Заснула! Ну ничего себе! - Я отчаянно начала бороться с зевотой, потихоньку приходя в себя.
- Да, ты спишь уже три часа. Эсми не велела тебя будить, но…
- Эсми, - с лёгкой усмешкой переспросила я сына. - Когда это она стала для тебя просто Эсми?
- Когда я пульнул в неё горсть муки, а она не успела увернуться, - как-то уж очень по-будничному выдал мне Макс.
- Что??? Максимилиан, как ты мог? - воскликнула я шокировано.
- Расслабься, мам, - он поднял две ладошки и начал трясти ими в успокаивающем жесте. – Это даже не я первый начал, а Эдвард.
- Эдвард?!
Господи, Боже мой, что здесь происходит?!
- Объясни толком, что случилось. - Я спустила ноги с кровати, сложила руки на груди и вперилась в сына взглядом «мама в гневе, все по норам».
Макс давно не видел меня такой, и чуть сдал назад, хихикнув с перепугу.
- Мы сидели в гостиной, потом пришёл Эдвард, то есть, - он смущённо крякнул, исправляясь, - мистер Каллен. Мы разговаривали. Они меня спрашивали про рыбалку, но они, по ходу, в ней не смыслят ни хрена.
- Ничего, - машинально поправила я.
- Ничего, - послушно повторил Макс. - Так вот. Потом мы ещё поговорили, и я решил подняться к тебе. Мы с Эсми поднялись наверх. Ты спала, а Эбби уже лежала с открытыми глазами и сразу, как мы пришли, запросилась в туалет. Ну, я собрался её отвести, а Эс… то есть миссис Каллен сказала, что лучше она это сделает.
- К делу, Макс!
- Ну вот, - он нетерпеливо почесал щёку. - А потом, когда они вернулись, миссис Каллен предложила нам пойти вниз, а тебя оставить, чтобы ты отдохнула. Ну мы и пошли.
Он замолчал, следя за моей реакцией.
- Ну-у, - я ждала дальнейших объяснений.
- Ну вот. Мы спустились, и Эсми спросила нас с Эбби, что мы больше всего любим делать? А она возьми и выдай: «Печь блинчики!»
- Печь блинчики? - от моего родительского гнева не осталось и следа. Я оторопело уставилась на Макса. - С чего это она?
Эбби, конечно, любила крутиться на кухне, когда я готовила, но блинчики мы с ней никогда вместе не делали. Я пока считала её для этого слишком маленькой.
- А я почём знаю, мам? - растерянно пожал он плечами. - Приснилось ей, что ли? В общем, мы все пошли на кухню.
- Все? - по-моему, теперь я до конца жизни буду разговаривать с сыном только вопросами.
- Да, все, и даже другой мистер Каллен.
- Другой мистер Каллен?
- Ага, - кивнул весело Макс. - Карлайл. В общем, мы пришли на кухню, и миссис Каллен начала делать блинчики, а Эбби ей помогать.
- А где в это время были все остальные?
- А мы делали сэндвичи с арахисовым маслом, потому что Карлайл сказал, что блинчики – это не мужская тема.
- Ну и каким образом тогда ты запустил в миссис Каллен мукой? - Я всё ещё нуждалась в разъяснениях.
- Ну-у, - сын немного стушевался. - Я не специально, мам. Просто сначала Эбби просыпала на себя муку и заныла. К ней подошёл Эдвард, взял горсть и посыпал на себя, сказав, что так будет честно, потому что мы же все готовим. А когда он сыпал на себя, он просыпал немного на Карлайла. А тому не понравилось, и он тоже взял горсть и посыпал на Эдварда, но теперь уже специально. В общем, слово за слово, сопля за щёку - мы устроили мучное побоище.
Я пропустили мимо ушей последний красочный эпитет сына, заметив, что его волосы и брови покрыты белым налётом. Да и на одежде были видны результаты отчаянной попытки привести себя в порядок.
- Я встал на сторону Эбби и Эсми, то есть миссис Каллен, и мы, кажется, изничтожили весь запас муки в доме. Миссис Каллен сказала, что теперь Лорен будет ругаться.
- Если ты сражался стороне миссис Каллен, - я еле сдерживала смех, представляя эту картину, - каким образом тебе удалось её подстрелить?
- Да это Эбби меня толкнула, и я нечаянно развернулся не в ту сторону, когда уже кидал. В общем, мы победили, а потом выпили мировую. Сока. Сока! Не делай такие страшные глаза, мам! - засмеялся сын, видя мою реакцию. - Эдвард сказал, что раньше мы были по разные стороны, а теперь на одной, поэтому предложил звать друг друга по имени. Ну мы так и решили. Только, мам, - сын вдруг стал очень серьёзным, - с Эсми и Эдвардом ещё ладно, но ничего, если я буду говорить Карлайлу мистер Карлайл? А то мне как-то неудобно.
Я наконец смогла свободно рассмеяться:
- Конечно, нет, сынок! Думаю, так даже будет правильно. - Я расставила руки: - Иди ко мне.
Макс подошёл и обнял меня.
От него пахло мукой и ванильным сахаром.
- Вкусные хоть получились блинчики?
- Угу, - сказал он моему плечу. - Тоненькие, почти как твои. Мы ели их с апельсиновым джемом и сливками.
- М-м, - я мечтательно протянула, - вкуснятина.
- Мы тебе оставили.
- Спасибо, вояки! - поблагодарила я сына и потрепала по голове, из которой полетела мука. - Сходи-ка ты по-быстрому в душ, я тебя потом феном посушу.
- Ну, ма-ам, - тут же начал сопротивляться Макс. – Мы, может, ещё на улицу сходим, а после душа-то нельзя!
- Нельзя. - Тут уж не поспоришь: этот урок он усвоил ещё в шесть лет, когда выскочил после душа на улицу и, хоть дело было летом, моментально подхватил воспаление лёгких. - Ладно, иди тогда потряси головой над ванной. Может, что-нибудь да вытряхнешь. А я тебе пока приготовлю чистую одежду.
Макс послушно поплёлся в ванную.
- А где Эбби-то? - крикнула я ему вслед.
- Они с Эдвардом в игровой комнате. Представь, у них целая комната игрушек! Прямо, как в магазине. Мы пошли туда вместе, но мне там стало неинтересно - она почти полностью девчачья. Эдвард сказал, что это потому, что туда раньше только одни девочки приходили, и сказал, что надо это исправить.

Улыбнувшись и мысленно поблагодарив Эдварда за эти слова, я начала разбирать сумку, доставая чистую одежду для Макса. На мне всё ещё красовались мои дорожные джинсы и джемпер, в котором я приехала, так что, подумав, я достала для себя трикотажное платье, решив, после того как выйдет Макс, всё-таки принять душ.
Пока же он продолжал громко вещать мне из ванной:
- А я сказал, что в игрушки уже не играю. А он тогда спросил, во что играю. Ну я сказал, что мы с парнями режемся в игры: «Квейк», «Фар Край»... А он сказал, что последняя игра, в которую он играл, – «Супер Марио».
- А ты что? - крикнула я.
- А я сказал, что «Марио» я прошел ещё в пять, - гордо промолвил Макс, выходя из ванной.
- А он?
- Он сказал, что чувствует себя после этого ископаемым.
Я захохотала в голос:
- Мы и есть ископаемые, Макс. Мы с Эдвардом дети даже не прошлого века, а прошлого тысячелетия: «Тетрис» и «Супер Марио» – наши боги!
- Ну, может, и боги, только это и вправду древность, - презрительно фыркнул сын.
- Посмотрим, что через двадцать лет тебе скажет твой сын на твой любимый «Рейс Драйвер». Иди, переодевайся. - Я указала ему на одежду, лежащую на кровати.
Он послушно сел на кровать и начал стягивать с себя джинсы и свитер, под которым была белая тенниска.
- Мам.
- А? - взяв платье, я уже направлялась в ванную. Но следующий вопрос Макса заставил меня остановиться:
- А они богатые, да?
- Ну не знаю, - я пожала плечами. - Не бедные, уж точно! А почему ты спросил?
- Да так, просто. - Сын поджал губы: явный признак того, что его что-то тревожит.
Я подошла к нему, села рядом и приобняла за плечи, притягивая к себе.
- Что-то не так, родной? Скажи мне. - Я старалась убрать тревогу из своего голоса, потому что сейчас был именно тот момент, когда на все вопросы Макса надо было отвечать очень корректно, но при этом предельно честно.
- Да нет, мам, всё в порядке. Просто, - он говорил тихо, и я видела, что сейчас Макс пытается правильно сформулировать свои ощущения. - Это всё так не похоже на то, как мы живём.
- Тебя это беспокоит?
- Вроде нет. - Теперь он был растерян. - Это даже прикольно: самолёт, дом такой классный, машины…
- И? - подтолкнула я мягко.
- И я тут думал, что надо делать, чтобы так жить?
Сын смотрел на меня огромными карими глазами, требуя ответа - и ответа убедительного.
- Много работать, я полагаю!
- Но вы же с папой тоже много работали, а личного самолёта у нас нет!
- Работы всякие бывают, малыш. - Я решила, что не менее важно сейчас, если я собираюсь построить своё будущее с Эдвардом, попытаться объяснить это Максу. - Папа руководил автомастерской, я – маленьким магазинчиком, а Каллены руководят огромными предприятиями. Это совсем другие масштабы. Судьбы очень многих людей зависят от решений, которые они принимают.
- Поэтому им много платят, да? Потому что ответственности больше? – неожиданно для себя Макс вник в самую суть.
- Да, сынок, ты прав. И думаю, что все эти самолёты и машины нужны для того, чтобы скорее облегчить жизнь, а не украсить.
- Ясно, мам.
- Всё в порядке? - Я снова прижала его к себе и чмокнула в макушку.
- Ну да, я же говорил, - он сердито отодвинулся от меня и снова начал стягивать одежду.
- Всё, я в душ, а ты, когда переоденешься, спустись - проверь как там сестрёнка. Она, наверное, уже из Эдварда верёвки вьёт. - Хотя он скорее всего безумно этому рад, добавила я про себя.
- Ладно!

Когда я спустилась вниз, в гостиной бурно обсуждали, как провести остаток вечера. Мы поехали в любимый ресторанчик Эсми и получили несказанное наслаждение от рыбных блюд от шеф-повара. Эбби вскоре полностью освоилась, и вечер провела на коленях у всех членов семьи Калленов попеременно.

Весь следующий день мы провели в детском музее Сиэтла. Эсми и Эдвард присоединились к нам. Карлайл же извинился, сославшись на неотложные дела, и пожелал приятно провести время. Я давно обещала Максу эту экскурсию, так что пришлось нам всем таскаться за ним из зала в зал, посещать различные занятия по истории и естествознанию, участвовать в конкурсе на лучший рисунок мамонта и танцевать вместе с коренными жителями американского севера под шаманские бубны и ритмичные завывания. Мордочки Эбби и Макса были разукрашены ритуальными рисунками, когда мы довольные и счастливые вернулись домой, чтобы собраться к отъезду.
В течение дня я иногда украдкой поглядывала на Эдварда, с удовольствием отмечая, как постепенно его покидает напряжение; как он начинает улыбаться, как искренне радуется тому, что может открыто быть с нами. Быстро устав, Эбби почти целый день провела у него на руках. Макс всегда был рядом, и я, медленно идя вслед за ними под ручку с Эсми, то и дело ловила себя на мысли, что давно у меня не было подобного чувства внутреннего умиротворения от наблюдения за своими детьми и шагающим рядом с ними мужчины.
Карлайл и Эсми решили проводить нас в аэропорт. Мы снова погрузились в ту же машину. Карлайл сел к Эдварду, и я, как и по приезде, всю дорогу улыбалась, зная, что он рядом, что он смотрит на нас.
Весь день дул холодный северо-восточный ветер. Вдобавок, пока мы ехали в аэропорт, пошёл снег. Снежная позёмка заметала дорогу, видимость была практически нулевая. Я начала переживать за полёт. Заехав в ангар и оставив детей с Эсми, я выскочила из машины и направилась к внедорожнику Эдварда. Мужчины одновременно вышли ко мне навстречу. Эдвард разговаривал по телефону и выглядел очень озабоченным.
- И когда это закончится? - говорил он в трубку. - Вот как? А если со стороны Олимпии? Понятно. Нет, спасибо, Джим, не нужно. Да, до встречи.
Он убрал телефон и обратился ко мне:
- Это циклон. Для малой авиации полёты уже запретили, а ещё через час, похоже, закроют основной аэропорт. Я разговаривал с диспетчером, это продлится два дня.
- Два дня? - ахнула я. - Но Максу надо в школу…
Карлайл взял меня под руку, успокаивая:
- Не волнуйся, пожалуйста, как только погода наладится, вы сможете улететь регулярным рейсом. Их возобновляют гораздо раньше.
- Но два дня!
- Я отвезу вас, - спокойно сказал Эдвард. - Пересаживай детей в мою машину.
- Ты уверен? - спросил его отец.
- Да. Я ездил и не в таких условиях, - усмехнулся он. - Часа за четыре доберёмся.
- Эдвард, не стоит! - Я тут же начала возражать, но он уже шагал к автомобилю. Подойдя, Эдвард помог выйти из него матери, взяв у неё немного осоловелую от тепла в салоне Эбби.
- Извини, дружище, - обратился он к Максу. - На сегодня все полёты отменены.
Макс резко скис, обиженно сверкнув глазёнками.
- Из-за погоды?
- Да, - кивнул Эдвард. - Не расстраивайся, мы с тобой ещё обязательно полетаем, ладно, малыш?
- Угу, - пробурчал сын.
- Бери сестрёнку и залезайте в мою машину. Я отвезу вас домой.
- Это же далеко! - личико Макса удивлённо вытянулось.
- Ничего страшного, доедем как-нибудь. Машина большая, а дорога хорошая. Не переживай, - он потрепал его по голове и подмигнул: - Надеюсь, ты сможешь довериться мне не только как пилоту, но и как водителю?
- Думаю, смогу, - улыбнулся сын.
- Вот и хорошо!

В машине было очень комфортно. Дети разместились на заднем сидении, а я села впереди, рядом с Эдвардом.
- Вольво? - чуть насмешливо спросила я у него, пристёгивая Эбби.
- В другую машину я бы вас и не посадил, - ответил он тихо.
- Ну да, самый безопасный автомобиль в мире.
- Ты что-то имеешь против? - парировал Эдвард.
- Нет, - пожала я плечами и повернулась к нему. - Просто немного необычно. Я думала, мужчины больше думают о других вещах, типа мощности и скоростных качествах, нежели о безопасности.
- В этой машине есть всё, Белла, ты скоро в этом убедишься, - мягко улыбнулся он, будто разговаривая с неразумным ребёнком.
- Ну, эмм… тогда ладно, - я смутилась и пошла проверять как утроился Макс.
Мы тепло простились со старшими Калленами, заверив, что ещё обязательно приедем.
Я передала через Эсми привет Розали и Элис, а она улыбнулась мне, сказав, что в наш следующий приезд мы обязательно с ними встретимся.

Дорога за те полчаса, что мы провели в аэропорту, уже успела превратиться в месиво из снега и слякоти. Пока мы не выехали из города, движение было довольно плотным.
За городом стало чуть полегче; машин было мало, но снегопад усилился, и дворники работали почти постоянно.
Макс и Эбби болтали на заднем сидении, но после остановки, недалеко от Олимпии, всё-таки уснули. На часах было уже около восьми вечера, и нам оставалась, как минимум, половина пути.
Эдвард был хорошим водителем. Он ехал аккуратно, соблюдая скоростной режим, хотя у меня было чёткое ощущение, что это ему даётся с трудом. Машина слушалась его, он вёл её одной левой рукой, поддерживая руль снизу. Правая же свободно лежала у него на бедре, и мне безудержно захотелось дотронуться до него.
Искушение было настолько сильным, что я начала нервно ёрзать по сидению.
Эдвард вопросительно посмотрел на меня. Я покачала головой и отвела глаза.
Внезапно он взял свободной рукой мою руку и мягко сжал её. Я повернулась к нему и увидела, что он всё так же неотрывно смотрит на дорогу, не давая мне ни единой возможности заглянуть ему в глаза.
Оставшийся путь мы молчали, но Эдард ни на секунду не выпускал мою руку.

Эбби так и не проснулась, когда он аккуратно вынул её из машины и понёс в дом.
Я пошла вперёд, чтобы открыть дверь, а Макс, зевая и зябко поводя плечами, шёл следом.
- Неси её наверх, - тихо сказала я Эдварду. - Первая комната справа. Просто положи на кровать. Я её после раздену.
Он кивнул и начал аккуратно подниматься по лестнице.
Пока я помогала Максу раздеваться, Эдвард уже успел вернуться, неся в руках шапочку и сапожки Эбби. Передав их мне, он направился к двери.
- Я принесу оставшиеся вещи.

Макс, полностью раздевшись, немного пришёл в себя и теперь стоял, потягиваясь посередине коридора.
- Сынок, иди умойся и ложись спать.
- Да я выспался, мам! - по старой привычке Макс сразу начал сопротивляться.
- Завтра в школу, ты не забыл? - напомнила я ему. - Встаём в восемь. Так что лучше сделай, как я говорю, а то утром я тебя не добужусь.
- А Эдвард?
- А что Эдвард? - непонимающе спросила я.
- Он что, домой поедет?
- Ну не знаю. - Я замялась, потому как совсем не думала о том, что будет, когда мы вернёмся. - Вообще-то это ужас как далеко, а он четыре часа провёл за рулём…
- Так пусть он у нас останется! - тут же нашёл решение Макс. - У нас же есть гостевая. Пусть спит там. Отдохнёт и поедет.
По-моему, я как-то слишком ошалело уставилась на сына, потому что Макс - будто не я, а он сейчас является моим родителем, - начал медленно мне втолковывать:
- Это же будет невежливо, мам, если он сейчас уедет. Он мог вообще этого не делать, просто поручить кому-нибудь, хоть водителю Эсми.
Я согласно кивнула:
- Не знаю, Макс, надо спросить у Эдварда. Что он скажет… Может, ему будет не очень удобно…
- Хочешь, я спрошу? - Макс был предельно серьёзен. - А то что-то у вас не очень получается общаться. Всё молчите оба, как детсадовцы какие-то…
Я ничего не успела ответить на это обвинение. Дверь отворилась, впустив в прихожую приличную порцию вихрящегося снега, и второй детсадовец быстро закрыл её, держа в руках наши сумки.
- Вот, - Эдвард поставил их на пол, аккуратно расположив сверху мою сумочку. - Кажется, ничего не забыл.
Он провёл рукой по волосам, сметая с них снег. Макс решил сразу же взять быка за рога и выпалил:
- Эдвард, ты останешься у нас?
Рука замерла в волосах: неизвестно, от чего он опешил больше – от самого вопроса или того, кто его задал. Я решила подключиться, не дав ему время на раздумья:
- Переночуешь у нас, а утром поедешь: видимость во всяком случае будет лучше. Да и метель может утихнет.
Он недоверчиво посмотрел на меня.
- Спасибо за предложение, но не думаю, что это хорошая идея.
Макс бросил на меня быстрый взгляд. Я многозначительно посмотрела на него: «Я же говорила!»
- Почему нет? - Не дождавшись моей поддержки, сын решил действовать сам. - У нас есть гостевая комната, можешь спать там.
- Спасибо, Макс. Но… я не знаю… - уже более неуверенно ответил Эдвард, всё ещё не отводя глаз от меня.
Я видела, как два чувства борются в нём: он не хотел покидать нас, как не хотел разрушить то, что ещё даже не обрело фундамент. Похоже, сейчас он не в состоянии был сделать выбор, явно нуждаясь в моём поощрении.
Поэтому я ласково улыбнулась ему и одними губами прошептала: «Останься… пожалуйста».
___________________________________________________________________________________

Отредактировано 10.01.2013