Soundtrack Possibility by Lykke Li

- Беллз, ты не видела мою мотоциклетную куртку? - Джейкоб уже почти полностью погрузился во встроенный шкаф с одеждой, занимающий всю правую стену нашей спальни.
- Какую куртку? - пробормотала я сонно. Было ещё довольно рано: за окном темно, и свет уличных фонарей привычно отражался на потолке.
- Ну ту, старую, которую я ещё в школе носил, с «Айрон Мэйден» на спине, - он продолжал копаться в шкафу, щёлкая вешалками по штанге.
- Видела.
- И где? – он высунулся из шкафа.
- В мусорном ведре!
- Ты что? - Джейкоб подскочил, больно ударившись плечом о дверцу. - Это же моя любимая куртка! Ты с ума сошла - выбросить её?
- Джейк, ты что, обалдел? Она тебе сейчас и на нос не налезет!
- Да я не себе! - горестно вздохнул он. - Я Максу обещал на Рождество подарить её.
Я громко расхохоталась.
- Да уж, ему-то она точно будет впору! Он в неё сейчас может, как в одеяло, заворачиваться. - Подтянувшись на руках, я удобнее устроилась на подушках. - Чего вы там опять удумали? - Джейк сел на кровать рядом со мной.
- Он у Билли фотографию нашу увидел, ну ту, помнишь, где мы с тобой у озера. - Джейк многозначительно посмотрел на меня. Я понимающе кивнула. Отлично помню это фото. Оно стоит на каминной полке в доме отца Джейкоба. - Я же там в этой куртке, - пояснил он. - Вот он и сказал, что хочет такую же. Я пообещал отдать ему свою. Ну как ты могла её выкинуть, Беллз? - Его горе было таким искренним, что я непроизвольно рассмеялась.
- Расслабься, Мальборо Мэн, она в чулане у Билли. Неужели ты думаешь, что я смогла бы её выкинуть после всего того, что она пережила?
Джейкоб радостно повалился на кровать, пытаясь заключить меня в объятия.
- Спасибо, капелька, ты меня спасла!
- Осторожно, Джей-Джей, похоже, мы сегодня не в духе!
Джейкоб, моментально нахмурившись, посмотрел на меня:
- Чего такое, Беллз? Ещё же рано?
Мне не хотелось его пугать, но вот уже вторую ночь я засыпала под утро.
- Не знаю, милый, но какие-то странные ощущения. Не пройдёт до завтра – пойду к врачу. Да не волнуйся ты так!
- Ладно, - он нежно поцеловал меня. - Придётся перед поездкой заскочить к Билли за курткой. Вернусь вечером и упакую её. Постарайся ещё поспать, родная.
- Хорошо, Джей-Джей, будь осторожен.
Сегодня с утра у них с Полом были какие-то дела, и для меня день обещал быть длинным: завтра Рождество, и предстояло сделать массу дел. Вставать ужасно не хотелось, и я попыталась повернуться на другой бок, чтобы ещё немного поспать. Но, как всегда в последнее время, сделать это было довольно затруднительно.
Я была на восьмом месяце, и малыш, кажется, всерьёз решил поставить рекорд при рождении по росту и весу – мой живот был огромен. Мы начали подозревать, что ждём двойню, хотя ни в моём роду, ни в роду Джейкоба подобного не наблюдалось. Но УЗИ, которое я всегда делала по плану, составленному моим лечащим врачом, показывало, что ребёнок во мне один и очень даже неплохо себя чувствует. А это всё из-за моего маленького роста и к тому же, будучи беременной Максом, в первом триместре я довольно-таки сильно похудела из-за страшного токсикоза. Сейчас же всё было просто по учебнику: никакого токсикоза, никакой усталости и раздражительности. Я была образцово-показательной беременной: ела хорошо, много времени проводила на воздухе и старалась не нервничать, получая от всего положительные эмоции. Неудивительно, что к восьмому месяцу я превратилась в шарик.

То, что я беременная, узнала совершенно случайно. Как обычно, мы всей семьёй делали недельные закупки в супермаркете, и я, подойдя к стеллажу с предметами гигиены, начала привычно метать в тележку коробочки с тампонами и прокладками. Внезапно я остановилась. Стоп! Я точно помню, что видела в ванной ещё не открытые упаковки. Я начала задумчиво выкладывать всё назад. «Так, а почему они ещё неоткрыты? Я же закупила их как раз перед отъездом в отпуск, потому что месячные должны были начаться сразу по возвращении». Я замерла между рядами, в уме производя подсчёты: получается, у меня задержка в три недели. В том же отделе лежали экспресс-тесты для определения беременности - схватив три из них, я рванула в сторону женского туалета, по пути пропищав что-то невразумительно своим мужчинам.
Закрывшись в кабинке, я открыла тесты и пописала на них. И с удивлением стала наблюдать, как на всех трёх появилась одна полоска, а затем сразу же вторая.
- Офигеть!
Я не помнила, как мы тогда добрались до дома. На вопросы Джейка я отвечала что-то невразумительное. И лишь на следующее утро, когда, повторив тест, я вышла из ванной, на моих губах играла улыбка.
- Ну что, Джейкоб Блэк, ты готов ко второму раунду?
Он недоумённо посмотрел на меня:
- Ты о чём, Беллз?
- О бессонных ночах, ворчливой жене и мусорных баках, полных вонючих памперсов?
- Ты хочешь сказать… - он с горящими глазами начал приближаться ко мне.
- Да, Джей-Джей, именно это я и хочу сказать.
Счастливо засмеявшись, я кинулась на шею мужу.
Он подхватил меня на руки, кружа и непрерывно целуя.
- Малышка, это правда? - всё время спрашивал он. - Ты беременна?
- Беременна, Джейк, - я прижималась к нему, абсолютно счастливая от этой новости. - Ох, как беременна.
- Ты подаришь мне Эбби? - на секунду оторвавшись от меня, он серьёзно посмотрел в мои глаза.
- Или Джейкоба-младшего, - ответила я ему, целуя своего счастливого мужа. Он ответил на поцелуй так чувственно, что мои ноги подкосились от страсти.
- Я люблю тебя, капелька. - Мой муж подхватил меня на руки и начал кружить по комнате.
- И я люблю тебя, Джей-Джей, очень-очень люблю…

Малыш прятался от нас всё это время. Джейк мечтал о дочери, а мне, честно говоря, было всё равно. Хотя, вспоминая очаровательную белокурую малышку, с которой мне совсем недавно посчастливилось провести некоторое время, я была бы не против заиметь такую же маленькую девочку.
Макс же мечтал о братике. Правда, как все дети его возраста, он немного ревновал:
- Мама, а вы меня так же будете любить, когда он родится? - спрашивал он меня, тревожно посматривая на мой растущий живот.
- Конечно, глупенький, - успокаивала я его, поглаживая по головке. - С чего бы нам перестать тебя любить?
- Ну он же маленький будет, - серьёзно объяснял мне сын. - Его больше любить надо. Заботиться о нём. На меня времени не будет.
- Поначалу, сынок, да. - Макс заслуживал, чтобы с ним были честными. - Но потом, когда всё войдёт в своё русло, когда мы привыкнем к нему, а он к нам, не будет никакой разницы. Мы всегда будем вместе. А что касаемо любви… знаешь, одно я могу сказать точно: кое в чём ему повезёт больше, чем тебе.
- В чём же? - я посмотрела в расстроенную мордочку сына и улыбнулась.
- В том, что у него будет очень любящий и заботливый старший брат. И с этим ничего не поделать.
Сын нахмурился, а потом весело рассмеялся.
- Значит, я тоже смогу его воспитывать?
- Конечно сможешь.
- И телевизор запрещать смотреть?
- Ну, если посчитаешь это необходимым и правильным, конечно!
- И так же, как и мне, ему нельзя будет подходить к папиному мотоциклу?
- Так же нельзя.
- И он так же должен будет чистить зубы перед сном.
- Когда подрастёт - да.
- Здоровско! Наконец-то и я начну кем-то командовать! Ура!

Последнее УЗИ, которое я делала пару недель назад, показало, что скорее всего у нас родится девочка.
Джейкоб был на седьмом небе от счастья. Макс же немного расстроился: девчонкой не шибко-то покомандуешь. А я была счастлива и уже настолько устала носить этот живот, что безумно хотела, чтобы дочка побыстрее появилась на свет. Но оставался ещё месяц, и с этим надо было смириться.
Правда, последние два дня у меня неприятно схватывало живот: он будто бы каменел. Я знала, что это из-за повышенного тонуса матки, что случалось со мной и раньше, но сейчас это происходило довольно часто. У меня начали отекать ноги, и страшно ломило поясницу. Я напоминала себе старую развалину, больную водянкой.

Она сразу же стала для нас малышкой Эбби, по-другому мы её и не называли.
- Ну же, Эбби, не мучай маму, - уговаривала я свою девочку, когда она рьяно начинала стучать ножками мне в правый бок. - Нам с тобой ещё месяц надо продержаться, а ты уже сводишь меня с ума своими кульбитами. Так и знай: в чирлидеры я тебя не отдам – они все заносчивые задницы!

Вот и этой ночью она расшалилась и не давала мне спать.
Полежав в кровати ещё полчаса, я поняла, что сон ко мне не придёт, и решила встать. Спустившись на кухню – осторожно, по шажочку, держась за перила, – я заварила себе ромашкового чая и сделала пару тостов с клубничным джемом. Скоро должен был проснуться Макс. После завтрака нам с ним надо было сделать последние покупки к рождественскому столу. Ли должна была заехать за нами в десять и отвезти в магазин – из-за своего огромного живота я за рулём просто не помещалась.
Ёлку мы поставили ещё вчера. Красивое пушистое дерево заняло у нас почти половину гостиной, но я так же любила Новый год, как и Макс, и получала истинное удовольствие от всех этих шариков, бантиков, венков и гирлянд, украшавших не только многострадальное дерево, ветки которого прогибались от игрушек, но и все поверхности в нашем доме. Дом стал похож на магазин рождественских товаров, и Анжела, забежавшая вчера ко мне на минутку, сначала даже скривилась от обилия зелёного и красного, заполнившего наш дом.
- Знаю, знаю, это всё слишком для твоего утончённого вкуса, - извиняющее начала я.
- Главное, чтобы вам нравилось, - пожала плечами Анжела.
- Ладно, милая, потерпи уж, - я рассмеялась. - Ждём вас с Беном завтра в час, не забудьте.
- Конечно, будем, Беллз. Как всегда.
Традиционный рождественский обед проходил у нас: за огромным столом собирались наши друзья и родные. Все обменивались подарками, приносили угощения, кто-нибудь из пап обязательно наряжался Санта-Клаусом, и наши мальчики носились вокруг него, требуя подарки. К середине празднования Санта настолько уставал от малышей и так часто для того, чтобы расслабиться, убегал на кухню, что борода его съезжала, колпак терялся, и весь он как-то вытекал из-за жаркого костюма, показывая миру своё истинное лицо. Чаще всего, из-за комплекции, это был Пол. Но, слава Богу, частенько к тому моменту наши дети уже спали, так что урон их психике относительно того, что Санты не существует, не наносился.

Ли вместе с близнецами приехала вовремя. Её «хонда» не выдержала бы всех наших детей, да и для меня места было маловато, поэтому мы все разместились в моём старом грузовике. Ли села за руль, а я рядом, отодвинув кресло до упора назад, почти зажав Джейка-младшего.
В супермаркете мы пробыли порядка двух часов и, вернувшись домой, сразу же приступили к готовке. Мальчики сидели в гостиной, смотрели мультики, пока мы с Ли летали по кухне. Вернее, она летала, а я сидела за столом и, будучи на подхвате, шинковала, чистила, взбивала в крутую пену.

Они уехали в пять. Джейк с Полом к тому времени ещё не вернулись.
Не вернулись они и в семь.
И в восемь.
А около девяти, когда Макс пил своё молоко, у меня отошли воды.

Ли привезла меня в больницу, где меня сразу же определили в родильное отделение. Начались преждевременные роды, вызванные отслойкой плаценты. Врачи решили, что срок достаточный для того, чтобы прервать беременность, и к тому же сердечко моей малышки почти не билось.
- Вытаскивайте её, вытаскивайте её из меня, - кричала я им.
Мне тут же сделали кесарево сечение и, не дав взглянуть на мою девочку, унесли её в реанимационное отделение.
Всё это время Ли была рядом со мной. Обколотая лекарствами, одурманенная ими же и болью, я всё время спрашивала о Джейкобе. Подруга успокаивала меня, но в её глазах я видела такую же тревогу: нашим мужчинам давно пора было вернуться.
В конце концов, мне вкололи успокоительное, и я уснула.

А утром пришёл Чарли и сказал, что Джейкоб с Полом попали в аварию.
- Но ты не волнуйся, доченька, - успокаивал он, отводя от меня глаза. - Они в больнице, их прооперировали. Джейк пока не пришёл в себя после операции, поэтому не может позвонить. Но ты не волнуйся, всё будет хорошо. В Порт-Анджелесе врачи лучше, ты же знаешь, не в пример нашему Форксу.
Он врал так неубедительно, так по-детски, что, пока он это говорил, я уже всё поняла. Щемящее чувство пустоты и тревоги, жившее во мне весь предыдущий день, так же как и беспокойство за ещё не рождённого ребёнка, который, как оказалось, чувствовал надвигавшуюся беду и стремился появиться на свет, чтобы успеть познакомиться со своим отцом, - всё это, как при рождении сверхновой звезды, собиралось в один комочек внутри меня, чтобы после взорваться нечеловеческим криком, разорвавшим мои лёгкие, мою душу, моё сердце.
А затем наступила пустота…

Я пришла в себя через три дня. Как объяснили врачи, пережитый стресс вогнал меня в состояние комы. Сработала защитная функция организма, когда разрушение души грозило разрушению тела. Но даже после того, как я пришла в себя, врачи не решались отпускать меня, держа на успокоительных. Через некоторое время у меня начались проблемы со здоровьем: швы плохо заживали, непонятно из-за чего, то и дело поднималась температура, меня постоянно рвало…
Этот кошмар продолжался около месяца. Мои дети жили у Ли, каждый день приходил Чарли, Рене с Филом прилетели из Финикса и сутками просиживали около моей постели. Билли, за один день превратившийся в дряхлого старика, пришёл ко мне всего лишь раз, и то на пять минут: ни он, ни я больше бы и не выдержали…

На похоронах Джейкоба был весь город. Все любили и уважали моего мужа и в равной степени разделили моё горе. Но я не могла разделить его ни с кем. Потому что боль моя была замешана на чувстве вины: многого я не дала Джейкобу, многого не успела сказать, во многом не успела признаться, за многое не попросила прощения, во многом вела себя с ним так, как он совершенно не заслуживал…

Я не хоронила мужа, и это было моим проклятием: я ждала его каждый день, каждый час и каждую минуту. Всякий раз, просыпаясь, я испытывала облегчение от того, что этот кошмар закончился. Что это был всего лишь сон, и Джейк сейчас зайдёт ко мне, поцелует и…
Реальность наваливалась, прорываясь сквозь одурманенный мозг. Сон смешивался с явью, и я снова плакала и кричала, кричала и плакала, пока не получала новую дозу успокоительного и обезболивающего.

Я оказалась дома через месяц: Рене и Чарли решили, что в родных стенах мне будет легче смириться с потерей. Но прошло ещё целых два месяца, прежде чем я пришла в себя и забрала у Ли детей. Макс не сказал мне ни слова, а со своей дочерью я практически не была знакома. Мне пришлось спрашивать у подруги, что она любит, какие подгузники ей подходят и от чего у неё бывает аллергия. Чувство вины перед детьми, родными и друзьями, перед Джейкобом, поглотило меня. Вгоняя себя в ещё большую пропасть, я уцепилась за своих малышей, как за последнюю возможность остаться в рассудке. Ничто и никто больше меня не интересовал. Я стала одержима детьми, навсегда закрыв себя от всего того, что не касалось их.

Я так же работала в нашем маленьком магазинчике. Уэйлон Фордж не убрал имя Джейкоба со своей вывески, и я, как его наследница, получила в своё распоряжение половину автомастерской. Ничего не понимая и не разбираясь в этом, я всё отдала в руки Пола, который к тому моменту оправился от травм и занял место Джейкоба в управлении их предприятием.

Мы ещё больше сблизились после пережитого. Пол, как только смог передвигаться, пришёл в наш дом и, упав на колени, начал плакать, прося прощение за смерть моего мужа. Он ни в чём не был виноват, за рулём был Джейкоб, а у водителя грузовика, врезавшегося в их внедорожник, случился сердечный приступ. Джейкоб не пытался увернуться, приняв весь удар на себя. А ведь часто срабатывает инстинкт самосохранения, и водители, уходя от удара, подставляют пассажира. Этого мой муж сделать никак не мог. Для него было всё равно, кто сидит рядом - Пол, я, Макс или незнакомый человек, - он бы никогда не стал рисковать жизнь кого-либо другого, кроме себя. И, будучи умелым водителем - я знала это, - мой муж мгновенно просчитал все варианты и, не увидев другого выхода, подставил себя под удар.
- Прости меня, Беллз, прости. - Я сидела на кухне, а Пол плакал, упав на пол и обняв мои ноги. Я гладила его по голове и не могла дышать от слёз.
- Ты ни в чём не виноват, не плачь, дорогой, - повторяла я на автомате.
- Нет, ты не понимаешь! Мы хотели поехать на моей машине, но она не завелась утром, и тогда пересели в машину Джейка. - Пол разразился ещё более бурными рыданиями. Мне стало страшно. - Я должен был быть там, не Джейк, я!
Я резко дёрнула его за волосы и, подняв голову, влепила пощёчину. Голова Пола дёрнулась, но он, казалось, был рад этому.
- Ты что такое говоришь? - заорала я на своего лучшего друга, глотая слёзы. - Что ты говоришь, твою мать?! Тогда бы не ты меня, а Джейк сейчас успокаивал Ли! - Я кричала на него, высвобождая свои чувства. - Не смей этого говорить и не смей, чёрт побери, винить себя, дурак ты несчастный.
Я снова тихо заплакала, отворачиваясь от обезумевшего Пола.
Мы долго плакали вместе.
- Прости, Беллз, прости меня, пожалуйста, не плачь, - Пол постепенно приходил в себя. - Я всё сделаю для вас - для тебя и ребят, - ты только позволь мне помогать вам, ладно? Всегда, - он говорил быстро-быстро, почти захлёбываясь словами, - всегда, когда тебе будет что-то нужно, ты приходи ко мне, ладно? Ты всегда приходи, ладно?
Его корявые слова, то, как он говорил, какой смысл в них вкладывал - всё это было искренне, по-настоящему.
- Я знаю, Пол, я знаю…
Я долго гладила его по голове, успокаивая. Он так и уснул у меня на диване, и я позвонила Ли, чтобы она не беспокоилась.

Я часто просила Пола о помощи, понимая, что это больше нужно ему, чем мне, из-за этого совершенно глупого чувства вины. Хотя в глубине души я хотела разорвать его, избить, ещё больше покалечить, потому что та чёрная часть меня, которую я сама стыдилась, винила его в смерти Джейкоба. Так же, впрочем, как и себя и всех окружающих. Прошло довольно долгое время, прежде чем я смирилась со всем и попыталась – всего лишь попыталась – жить дальше.



- Беллз, так больше продолжаться не может. Неужели ты не видишь, что хоронишь себя!

Анжела, Ли и я сидели на моей кухне за бутылкой вина. Вернее, мы только что откупорили третью и совершенно не в настроении были останавливаться.
Ли всегда была мне сестрой, а Анжела… Анжела с Беном страшно переживали за меня и детей. Они поженились самыми первыми из нашей компании, но Бог до сих пор не дал им ребёнка. Они прошли огромное число медицинских тестов, сдали несметное число анализов, отдали хренову кучу баксов, но врачи лишь разводили руками – всё было в порядке. Оба абсолютно здоровы, но…
Наши мальчики и Эбби стали им родными. Бену перешла закусочная его отца, в которой я когда-то работала официанткой, а Анжела, после окончания университета, вернулась в Форкс и устроилась в нашу старую школу учителем биологии. Мы с Ли частенько подкидывали ей детей на выходные, зная, что, вернувшись от неё, они обязательно расскажут нам что-нибудь интересное из жизни растений и животных. У Анджелы был талант располагать к себе детей, что являлось неимоверно важным для профессии учителя, и огромное количество любви - нерастраченной, накопленной за все долгие бездетные годы. Мы с Ли молились за свою подругу, ей необходим был ребёнок. С такой матерью он стал бы счастливейшим в мире. А до этого мы пользовались её любовью, купая в ней своих детей.

- Ты превратилась в грёбаного зомби, - Ли стукнула по столу кулаком.
- Тише ты, дурррра, детей разбудишь! - моё пьяное рыканье одёрнуло её.
Анжела тихонько клевала носом и, кажется, выпадала из разговора
- Я всё понимаю, Беллз, - продолжала Ли уже более сокровенным тоном, - но надо что-то делать. Дети и работа – это не всё, что должно составлять твою жизнь.
- А что, Ли? - слёзы начали собираться в уголках глаз. - Что ещё мне остаётся?
- Ну я не знаю, - сникла подруга. - Просто должно быть что-то ещё.
Она замолчала, выжидающе глядя на меня.
- У меня есть вы, - начала перечислять я. - Есть Чарли, Рене, Билли, наконец.
Она горестно вздохнула.

Отец Джейкоба – это была наша с ней больная тема. Пережив смерть единственного сына, он пытался держаться молодцом ради нас всех. Но сил у него почти не было. Сью, мать Ли и родная сестра Билли, проводила у него очень много времени. Но никто не мог заменить ему сына. Я приехала к нему после того, как пришла в себя и сказала, что он должен жить с нами – гостевая на первом этаже была в его полном распоряжении. Билли отказался. Мы договорились, что выходные он точно будет проводить у нас, и каждую субботу я просыпалась от рокота его старенького Форда, когда он парковался на нашей подъездной дорожке. Это было тем минимумом, который я могла сделать для отца Джейкоба.

- Белла, ты должна вспомнить себя. - Мы Ли вздрогнули: Анжела подала голос. - Что ты любила до Джейкоба?
- Я не помню, Анж, - откровенно сказала я. - До Джейкоба я любила…Джейкоба?
Сказав это, я рассмеялась. Правда, смех мой был невесёлым.
Подруги лишь грустно улыбнулись.
- Вспомни время, когда ты училась в университете, - продолжила Анжела. - Ты же тогда писала, помнишь?
Действительно, учась в университете, я развлекала себя написанием небольших рассказов и новелл, которые даже пару раз были опубликованы в небольших литературных журналах, когда у меня хватало смелости посылать их туда.
- Помню, - ответила я Анжеле. - И что, ты предлагаешь мне писать? О чём, например?
- Да о чём хочешь. - Анжела, казалось, была рада даже тому, что я всего лишь не послала её к чёрту. - Возьми ручку, блокнот и пиши.

Никто не предполагал, что из этого пьяного разговора выйдет что-то путное.

Я начала писать. Сначала писала о том, что переживаю, обнажая на листе бумаги всю свою душу; писала о том, что чувствую. Эти записи я решила сохранить и никогда никому не показывала: много тайн хранили те листики, исписанные шариковой ручкой. Много того, что не должно было касаться моей жизни, но что всё это время не давало мне покоя.
А потом я начала писать короткие истории о маленькой девочке, которая знакомилась со всем, что окружало её в доме, становясь его хозяйкой. Она переживала массу приключений, к примеру, вдевая нитку в иголку или в первый раз вымыв посуду. Это было забавно, легко и весело. Я читала свои истории Максу, он говорил, что ему нравится. Я опробовала их на «дэ квадрате», Анжеле, Билли – все говорили, что это весело. И однажды, набравшись смелости, я отправила их в редакцию газеты в Порт-Анджелесе, и они начали печатать мои истории в пятничном выпуске в разделе для самых маленьких.
У меня получилось! Особых денег это не приносило, но было именно тем, что нужно: основой для чего-то нового, что могло изменить мою жизнь.

И изменения эти не заставили себя ждать: именно завтра я отправлялась в Порт-Анджелес, где меня ожидала встреча с потенциальным издателем.
Мой выпускающий редактор, связавшись со мной, рассказал, что кое-кто из крупнейшего издательства Сиэтла, «Мейсон и Со», заинтересовался моими историями и собирается издать их, объединив в одну книгу.
Я была счастлива и одновременно страшилась этого. Книга – это уже совершенно другой уровень. Смогу ли я, потяну? Но двигаться дальше мне было уже просто необходимо. Хотя бы ради детей.

Было уже что-то около двух часов ночи, когда я, затушив сигарету, отправилась спать. Заглянув в комнату моего маленького рыболова, я поправила на нём одеяло и легонько поцеловала в тёплую щёчку. Затем зашла к себе в спальню, где в кроватке, поставленной рядом с моей, тихонько посапывала Эбби. Она спала так спокойно, так сладко.
Мой ангел!
Безумно похожая на своего отца, по характеру она была моей копией: мягкой, уступчивой, неконфликтной. И в то же время - своенравной. Эти черты характера настолько хорошо дополняли друг друга, что я искренне удивлялась тому, что Бог послал мне подобное чудо.
Поцеловав её в лобик, я наконец легла в постель. Для сна у меня оставалось всего лишь три часа.
___________________________________________________________________________________

Отредактировано 08.08.2012