Белла POV

Меня разбудило пение птиц, и я, распахнув слипшиеся за ночь веки, оглянулась вокруг, пытаясь воссоздать в памяти картину произошедшего. Все то, что происходило со мной после того, как Эдвард вытащил меня из воды, оставалось за гранью моего сознания, и я напрягла мысли, чтобы вспомнить хоть что-то. Мне это удалось лишь тогда, когда я в неосознанном порыве провела по ткани одеяла, которым была бережно укрыта почти с головы до ног и ощутила тепло мужских рук, надежно удерживающих меня рядом с их владельцем.

Достаточно было просто вдохнуть плотно окутавший меня запах, ассоциирующийся с заботой и безопасностью, чтобы понять, что рядом находится Эдвард. Он стал моим, он остался со мною, хотя мог и уйти, предоставив меня моим родным, но не сделал этого, и больше уже ничего не будет так, как раньше. Эта ночь изменила все, и я счастлива от того, что все так, а не иначе. Все, о чем я почти не мечтала, невероятным образом осуществилось, и если бы у меня крылья, я бы уже взлетела ввысь, чтобы рассказать всем о чувствах, которые меня переполняют.

Зашевелившись, чтобы принять более удобное положение, я ощутила дискомфорт между ног, и мне не требовалось удовлетворить свое любопытство, приподняв одеяло, чтобы понять, что является его причиной. Любовь, которую я испытываю к Эдварду, кажется, прижавшего меня к себе еще ближе, возможно, даже неосознанно. В пользу того, что мои чувства взаимны, говорит многое. То, как он беспокоился за мое самочувствие, пытаясь сделать все, чтобы я оставалась в сознании. То, как были нежны его поцелуи прошедшей ночью. То, как его лицо исказилось тревогой, когда он подумал, что причинил мне боль. То, как крепко он меня сейчас обнимает.

Не в силах удержаться, я ближе прижалась к Эдварду, стараясь не потревожить сон любимого. Только оказавшись в его мужественных руках, я смогла по-настоящему осознать всю глубину и силу своих чувств, которые было мучительно держать в себе, но теперь, кажется, в этом нет необходимости. Повернувшись к Эдварду, лаская взглядом его расслабленное лицо, я хотела прикоснуться к нему, но боялась. Боялась разбудить Эдварда, разрушив хрупкий человеческий сон. Боялась, что сделаю что-то недопустимое и разозлю любимого, если он не спит или внезапно проснется. Поэтому просто наблюдала за ним, запирая любимые мысли о том, чтобы дотронуться до него, на замок, отталкивая их прочь.

- Доброе утро, - запнувшись, произнесла я, когда, на мой взгляд, пушистые ресницы Эдварда слишком рано затрепетали.

Время, которое я намеревалась потратить с пользой, наслаждаясь тем, что любимый так близко, что достаточно протянуть руку, чтобы коснуться его и даже обнять, как-то быстро пролетело, и мне, наверно, и полдня было бы мало для того, чтобы просто смотреть, не боясь, что мне помешает сам Эдвард. Он зашевелился в моих объятьях и зачем-то стал отодвигаться прочь от меня, но я не была готова отпустить его сейчас, когда между нами все только начинается, и коснулась его руки в попытке удержать рядом.

- Доброе утро, - с долей настороженности ответил он, не сводя с меня особо внимательного и пристального взгляда, от которого захотелось укрыться.

- Эдвард, что-то не так? - обратилась к нему я, не понимая, отчего он так присматривается ко мне, как будто я сделала или сказала что-то не то, но ведь у меня не было еще времени, чтобы задеть, расстроить или обидеть его.

На лбу любимого залегла морщинка, сигнализирующая мне о том, что он явно о чем-то напряженно думает, и подобное его состояние не могло не отразиться на мне. Меня охватило неприятное предчувствие, но я позволила себе ненадолго отвлечься от забот, когда любимый, положив свою правую руку мне на щеку, большим пальцем приподнял мой подбородок вверх. Мне оставалось лишь взглянуть в тепло смотрящие на меня глаза и тут же утонуть в них, в их глубине, полностью растворившись в взгляде любимого.

Его кожа будто сияла в первых красноватых солнечных лучах, осветивших нас через окно, и я, подставив руку под них, увидела, что и моя кожа выглядит как-то иначе, по-особенному. Словно излучает счастье, которое трудно держать внутри, в себе. Но, наверное, так и есть. И Эдвард такой красивый, что хочется смотреть на него бесконечно долго, всегда.

- О чем ты думаешь? – позвал меня любимый, и его бархатно-хриплый голос вернул меня к реальности, в которой мой взгляд, над которым я утратила контроль, сам собой опустился на губы Эдварда, замершие прямо перед моим лицом, словно в ожидании поцелуя. Я и сама хотела этого, но боялась признаться в своих желаниях, озвучить их. – Белла?

- О нас, - не думая над тем, что говорю, честно и быстро ответила я и, следя за реакцией небезразличного мне человека, начала медленно сокращать расстояние до его лица. – Поцелуй меня, - шепотом попросила я, видя перед собой губы Эдварда, и почувствовала, как замерло сердце в ожидании. Что, если он откажет? Если и так, то я не должна допустить, чтобы он увидел признаки расстройства на моем лице.

Но не успела я додумать эту мысль, как Эдвард сначала робко прикоснулся к моим губам, но постепенно стал углублять поцелуй, который я так ждала. Даже если через минуту все закончится, я буду счастлива и малым, потому что просто не могу иначе, когда самый желанный мною человек на свете находится рядом и держит меня в своих крепких объятьях. Прикрывая глаза, я видела, как Эдвард делает то же самое, будто бы концентрируясь на ощущениях. На счастье в воздухе и в нас. На нежности наших прикосновений. На любви, чтобы знать о существовании которой, о том, что она есть, не нужны слова. Как же с Эдвардом тепло и радостно. Пожалуйста, пусть это никогда не заканчивается. Пусть мы всегда будем вместе.

Неожиданно Эдвард, все же продолжая держать меня рядом с собой, прекратил поцелуй, и сказал:

- Наверно, тебе пора?

- Да, наверное, - согласилась я, хотя на самом деле не испытывала никакого желания покидать наш с Эдвардом тесный мирок, но выбора-то не было, реальность всегда имеет свойство настигать тогда, когда меньше всего этого хочется.

Не думаю, что Дени переживает, он знает, что я в безопасности с Эдвардом, но откуда тогда у меня неприятные предчувствия? Если вдруг Дени узнает, что произошло этой ночью, он не сможет больше доверять мне, возможно, даже не позволит нам с Эдвардом видеться. Я не могу допустить этого, не переживу, если нас разлучит, поэтому Эдвард прав. Не стоит задерживаться, и лучше поспешить домой.

Я чуть отодвинулась в сторону от любимого, чтобы дотянуться до своих вещей и начать собираться, но не успела этого сделать, потому что ощутила достаточно болезненное прикосновение к запястью. Эдвард развернул меня лицом к себе, и я испугалась, когда увидела виноватое выражение его лица. Всего секунду назад все было в порядке, оно излучало доброту, нежность и счастье, поэтому я не понимала, что могло измениться за такой короткий срок. Начав мучительно перебирать в уме, что я сделала не так, я не нашла ни одной причины, по которой провинилась. Но что-то определенно случилось, и ужас, поселившийся в глазах любимого, и вина, написанная на его еще недавно лишенном всяких тревог и беспокойств лице, были лучшими доказательствами этого.

- Эдвард? - проведя своей рукой по его щеке, я понадеялась, что этот простой жест приведет его в чувство, но ничего не получилось. Кажется, все стало только хуже, и Эдвард только больше закрылся в себе, и теперь и я была напугана. Он как будто бы впал в ступор и по-прежнему держал меня за запястье, и мне казалось, что его хватка даже усиливалась. Но я продолжала молчать о том, что мне больно. Наконец, спустя несколько секунд Эдвард отпустил мою руку, его взгляд вновь стал осознанным, но ужас из него не ушел.

- Почему ты ничего не сказала?

- Я не понимаю, - я, правда, не осознавала, о чем идет речь.

- Я тебе сделал очень больно, а ты даже не сказала. Вот, смотри сюда, Белла, смотри, - ответил Эдвард с горечью в голосе и показал мне, как я поняла, источник своей боли, которая стала и моей.

На одеяле была кровь. Как же любимый смог рассмотреть небольшое пятно, почти незаметное? Я бы и не увидела, если бы он не сказал. Но меня сейчас волновало совсем другое. Я заволновалась, что теперь Эдвард посчитает эту ночь, все, что было между нами несколько часов назад, ошибкой. Я ни о чем не жалела, но это не значит, что у Эдварда не может быть иного мнения. Я боялась, что не пройдет и минуты, как он выразит все свои мысли по этому поводу и сожаления вслух, на словах, которые ранят меня. Не в физическом плане, а в эмоциональном.

- Это же просто кровь. Я в порядке и чувствую себя так же, - заверила я Эдварда, но все равно была твердо убеждена, что мои слова не принесут облегчения ему, что любимый не поверит тому, что я говорю. Я ободряюще ему улыбнулась, желая, чтобы это точно помогло, изгнать ужас из его глаз и стереть вину с его лица. - Я счастлива, но ты все можешь испортить. Ты уже это делаешь. Остановись, пожалуйста, пока не поздно.

- Но ты должна злиться на меня. Это естественно и правильно, - возразил мне Эдвард. - Если ты еще не заметила, то очнись, я уже все испортил. Я причинил тебе боль, я ненавижу себя за это.

Я вздрогнула от понимания смысла сказанных слов, от осознания того, что, должно быть, Эдвард стал несчастнее и теперь уверен, что я злюсь на него. Как он мог такое вообще подумать? Я-то надеялась, что сделала его чуточку счастливее, и, похоже, заблуждалась. Но вопреки всему сердце всегда надеется в благополучный исход и верит в лучшее, но сегодня явно не тот день и не та ситуация. Почти все последнее время моя жизнь это черная полоса, и я не знаю, когда наступит ли белая, если это вообще произойдет. Я позволила себе поверить, что она наступила после этой ночи, но, наверное, это далеко не так.

Я размечталась, что услышу слова любви, но это не произойдет сегодня, а, может, и вовсе никогда не случится. Наверное, я ошиблась так, как никогда раньше. Но я все равно ни о чем не жалею и жалеть не буду. Если он меня не любит, то так тому и быть, я не смогу ничего изменить и повлиять на его чувства. Они либо есть, либо нет. Если верен второй вариант, то я все равно буду любить Эдварда так же беззаветно, как и любила его все предыдущие месяцы. Если даже его не будет рядом, если даже он не придет больше, если даже разорвет все отношения, мои чувства все равно от этого не изменятся.

- Эдвард, я... – мне было тяжело подбирать слова так, чтобы не навредить почти рухнувшему взаимопониманию между нами и оставшимся крохам хрупкого и треснувшего мира, но и молчать я тоже не могла. - Не говори так, - всхлипнула я, и по моей щеке скатилась первая слезинка.

- Ты что? Ты плачешь? Белла, пожалуйста, не надо, - умоляюще позвал меня Эдвард, подсев ближе, обняв меня за плечи, тем самым проявив заботу и нежность, по которым я уже успела соскучиться. – Прошу. Я не заслуживаю твоих слез.

- Ты жалеешь о том, что между нами было? – нашла я в себе смелость спросить, задать мучающий меня вопрос, ответу на который суждено решить все.

- Ты думаешь, что я жалею? – неуверенно ответил вопросом на вопрос Эдвард, и в глазах любимого проскользнул непонятный, но вполне очевидный страх.

Я не совсем четко понимала, чего он боится, но точно знала, что пугает меня. Я боюсь сказать ему о своих ощущениях и услышать, как они подтверждаются. Но и скрыть свои мысли, свои чувства непозволительно для меня. Сидя с натянутым до подбородка одеялом, я уже почти не плакала. Кажется, у моих слез есть предел, и они имеют свойство заканчиваться. Но есть вероятность, что вскоре они возобновятся, но молчать я все равно не намерена.

- Вижу, что жалеешь.

- Белла, посмотри на меня, пожалуйста.

И я, уловив, что его голос стал мягче, выполнила просьбу Эдварда. Он все еще был немного напряжен, но, по крайней мере, злости в его взгляде, я больше не видела.

– Я ни о чем не жалею, - только он сказал это, как у меня с плеч словно груз упал, и мне стало легче дышать. – Прости, что заставил тебя думать, что все это ошибка.

- Тебе тяжело сейчас, это чувствуется, но постарайся взглянуть на все это с другой стороны. И даже не думай говорить мне, что все это неправильно. Ты ведь, надеюсь, чувствуешь счастье, помимо злости, гнева и вины? Лично я да. А значит, все происходящее между нами правильно. Я чувствую себя самой любимой и желанной на свете. Это правда, Эдвард, - прошептала я, держа лицо любимого в своих руках, чтобы он смотрел только на меня. Эдвард снова обнял меня, и мои руки сами собой потянулись к нему, чтобы сделать то же самое.

- Нам, правда, лучше поспешить. Белла, прошу, собирайся, - мне не хотелось уходить отсюда, но я кивнула, зная, что остаться здесь не получится, и пора возвращаться в реальность, к семье.

Мне было не совсем понятно, как теперь вести рядом с Эдвардом. Кто мы друг для друга? Кто я для него? Он не дал мне никаких обещаний, не сказал ничего определенного о том, каким видит наше будущее, и есть ли оно вообще. Как оказалось, я не зря переживала, что дорога до моего дома пройдет в молчании. Никто из нас за все время и слова не сказал, мы шли рядом, но никак друг друга не касались. Лишь иногда я чувствовала на себе взгляд любимого, но так ни разу и не посмотрела на него в ответ. Мне отчего-то было неловко, я ощущала беспокойство и не переставала думать о том, что для себя может решить Эдвард насчет нас. Меня не будет рядом, чтобы переубедить его, успокоить, и мое волнение достигло своего максимума, когда я, чтобы остаться незамеченной, забиралась в свою комнату через окно. Эдвард помог мне в этом, но не спешил уходить, кажется, сильнее стиснув мою руку в своей, и я смотрела на него, пользуясь моментом. У меня заболело сердце при мысли о том, что моей любви недостаточно, чтобы убрать то, что мучает его, и заставить исчезнуть все то, что нас может разлучить.

В глазах любимого промелькнуло что-то похожее на желание прочесть мысли и познать душу, и я задумалась, что же могло вызвать у него такие эмоции. Воспоминания о прошедшей ночи были смутными, но я неожиданно нащупала то, что чисто теоретически может не давать Эдварду покоя. Мое признание в любви. Кажется, под действием момента я определенно призналась ему в том, что никому не рассказывала. Что он думает? Стоит ли произнести эти слова еще раз, чтобы он поверил? Может, они вовсе никак не тронули его сердце и совершенно не нужны ему? Иначе он бы спросил о том, что я имела в виду, или же нет? Вероятно, он просто растерян или даже боится, не знает, что делать и как реагировать, поэтому и скрывает то, как я обнажила перед ним свою душу. Может, стоит дать ему время? Да, так будет правильно, а я умею ждать и подожду. Не стоит давить, не нужно забывать о том, как все это наверняка неожиданно для него, и тогда есть надежда на то, что все будет у нас хорошо. Моей любви и на двоих хватит.

- Тебе пора, - наконец, пробормотала я, и Эдвард согласно кивнул.

- До вечера?

- Если ты хочешь прийти. Ты хочешь?

- Да, - просто ответил он, и я почувствовала себя счастливее, чем секундой ранее. Эдвард хочет увидеть меня. Какая радость!

- Хорошо. Буду ждать. Иди же, - попросила я и только тогда, когда любимый скрылся из глаз, отправилась приводить себя в порядок.

***

Я расчесывала свои влажные волосы в тот момент, когда услышала стук дверь. Следом за ним раздался тихий голос Дени:

- Белла? Можно войти?

- Да, - ответила я, прежде осмотрев себя.

- Давно пришла? – спросил брат, сев на стул около моей кровати.

- Нет, не очень.

- Я переживал.

- Извини, мы просто уснули, - ответила я, не совсем говоря правду, но и не обманывая брата, во взгляде которого сохранялось взволнованное выражение.

- Ты выглядишь странно, - Дени сделал паузу, и выглядел он очень задумчиво, что нисколько меня не обнадеживало на тот счет, что этот разговор закончится безболезненно. – Не так, как обычно. В тебе будто что-то изменилось.

- Я… Я не знаю, о чем ты.

- Чем вы занимались? – я не отвечала слишком долго, продолжая молчать, стараясь хотя бы внешне оставаться спокойной, но это не работало, и я в полной мере осознала это, когда Дени спросил у меня, не пойти ли ему за ответами к Эдварду. – Ты что-то натворила, да? - спросил братишка, проведя рукой по моим волосам, и пристально посмотрел на меня.

- Нет же, нет, - громче, чем следовало, воскликнула я, по взгляду брата поняв, что он не особо мне верит. Уверена, в его голове проносятся самые разные мысли, одна хуже другой. Мое сердце испуганно колотилось в груди, не давая связно мыслить, но я все же смогла ответить. - Мы просто поговорили.

- Эдвард нашел нужные слова? Успокоил тебя?

- Да. Я в порядке теперь.

- Я рад это слышать. И все равно никак не пойму, что изменилось в тебе. Ты выглядишь как-то иначе, счастливее что ли.

Дени отвел ко мне окну, к свету, и по его лицу я поняла, что он обо всем догадался или близок к этому. Что же делать? Если все так, как я думаю, что он скажет, как отреагирует? Сильно ли сердится? Будет ругаться? Запрет меня дома, чтобы впредь не делала глупостей? Я ощутила, как дрожу от страха.

- Так… Кажется, я начинаю понимать. Ты… Вы…? Как же так? Ты думала о том, что будет дальше? О чем ты вообще думала? Это же Эдвард, сестренка! Как ты не понимаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет?

Я просто не знала, что ответить. Ведь все мои надежды остались в прошлом, я рассталась с ними, перестала верить, а того, что произошло ночью, не было в моих планах, когда Эдвард нашел меня на своем крыльце. Все это очевидно для меня, но как все объяснить брату? Как сделать так, чтобы он поверил, что я не желала обманывать его и его доверие? Все просто так сложилось, так соединились обстоятельства. Не знаю, как еще сказать.

- Я люблю его. Это все, что я знаю и могу сказать.

- Да что ты можешь знать о любви? Ты о жизни толком ничего не знаешь, - Дени встряхнул меня за плечи, и это его действие заставило меня рассердиться на него за то, что он не слушает меня, даже не пытается понять, осознать, что я говорю.

- Но я так чувствую. Не кричи на меня! - вырвавшись из рук брата, когда он немного ослабил хватку, я отошла в сторону двери. - Я уже взрослая и сама могу решить, как мне жить, что делать и кого любить. Перед тобой больше не маленькая девочка. Тебе придется смириться с этим, нравится это тебе или нет. Меньше всего я хочу, чтобы мы ссорились. Разве мы недостаточно уже потеряли? Я не могу еще и тебя лишиться. Дени, - позвала я брата, который ничем не выдавал того, что хотя бы краем глаза смотрит в мою сторону. Наверное, он и не делал этого, и я ощутила страх, что разочаровала его так сильно, что братишка больше и не заговорит со мной и даже не взглянет в моем направлении.

- А теперь послушай меня. Да, тебе уже восемнадцать, и ты совершеннолетняя. Но и о любви, как и о жизни, ты знаешь ничтожно мало. И пока будешь слушать меня и тетю с дядей, - каждое слово болью отдавалось в моем сердце и лишало меня всякой надежды на то, что брат постарается меня понять и проявит уважение к моим желаниям и стремлениям.

Наверное, мне стоит оставить беспочвенные иллюзии по поводу этого, но я не готова это сделать и намерена бороться за то, что для меня важно, отстаивать то, что я люблю. Речь, конечно же, об Эдварде. То, что мой брат старше меня, не дает ему ровным счетом никакого права распоряжаться моей жизнью. Я понимаю, что он волнуется обо мне, но если его забота предполагает навязывание мне правил, по которым я должна жить, требование всегда слушаться и подчиняться и покинуть любимого, что больше всего остального для меня неприемлемо, то мне она не нужна.

Пока судьба благоволит нам с Эдвардом, я не отпущу его. И даже тогда, когда между нами что-то, возможно, встанет, я сохраню в себе веру и надежду в лучшие для нас времена и не позволю себе окончательно отпустить руки, потому что люблю. Мой брат не всемогущ, чтобы как-то повлиять на мой внутренний мир и мои чувства, и в глубине души этот факт ему известен. Но правда в том, что Дени все равно рассержен, а я снова готова расплакаться от того, что этот день не может быть полностью прекрасным и счастливым. Сначала любимый человек, теперь вот любимый брат. Страшно подумать, из-за чьих еще действий все пойдет не так.

- Ты не можешь так со мной, просто не имеешь права. Пожалуйста, - прошептала я в слабой и неуверенной попытке возразить, что-то изменить, и братишка, начавший немного успокаиваться, резко переменился в лице, и эти изменения были явно не в лучшую сторону.

- Я все сказал, Белла! - Дени приблизился ко мне, чтобы выйти, но неожиданно остановился, и я в оборонительном жесте обняла себя руками. - Я просто хочу так, как будет лучше для тебя, - братишка попытался обнять меня, но быстро, довольно скоро отступил, поскольку я никак не показала, что собираюсь сделать то же самое в ответ.

- Я сама не знаю, что для меня хорошо, а что плохо. Откуда ты это можешь знать? - спросила я, но не успела получить ответ на свой вопрос, потому что в дверь кто-то робко постучал и тут же вошел. Обернувшись, я увидела тетю, растерянно смотрящую то на меня, то на Дени.

- Что у вас тут происходит? Ваши крики слышны даже на улице через окно, - обратилась она к нам, внимательно наблюдая за нашими лицами и переглядываниями.

- У нас большие небольшие разногласия, но уже все в порядке, - объяснился Дени, и я облегченно, но тихо выдохнула, счастливая от того, что братишка меня все-таки не выдаст и сохранит мою, нет, нашу с Эдвардом тайну.

- Что-то не похоже, что все в порядке, но вы ведь сами разберетесь, да? - пожав плечами и вернув себе спокойствие, сказала тетя и перед тем, как выйти из моей комнаты, попросила Дени о помощи.

- Белла, ты моя младшая сестра, я люблю тебя и пытаюсь позаботиться о тебе. Пожалуйста, оставайся здесь и подумай о том, что делаешь со своей жизнью. И я временно запрещаю тебе видеться с Эдвардом, и это не обсуждается, - услышала я шокировавшие меня слова.

Пока я осознала их значение, дверь в мою спальню с громким щелчком захлопнулась, лишая меня возможности поспорить с братом. Мне было так плохо в душе, что я даже не собиралась выходить из комнаты, чтобы что-то поесть, но голод был такой сильный, что спустя час у меня не осталось сил его терпеть. Я тихо проникла на кухню, в которой никого не было, и быстро поела суп, после чего ушла к себе. В течение следующих нескольких часов я пыталась читать, делать все, чтобы отвлечься от невеселых мыслей, но мне это не очень удавалось. Когда наступил вечер, в дверь постучали, и брат стал звать меня на ужин. Сначала я не хотела идти, но потом подумала, что мне не станет легче, если я буду вести себя, как ребенок, и выглядеть обиженной на весь мир, так что я вышла. Но мимо брата прошла молча и не посмотрела на него ни разу, пока ела медленнее, чем обычно, иногда просто размазывая еду по тарелке.

Когда все поели, я вызвалась все убрать и осталась на кухне одна. Чуть позже, идя к себе, услышала стук в дверь и остановилась, сердцем зная, что за ней стоит Эдвард. И что мне делать? Рискнуть, подойти и открыть? Или позволить брату объяснить Эдварду, почему мы не можем видеться? Спустя несколько мгновений я уже стучала в дверь брата.

- Что?

- Думаю, что пришел Эдвард. Он обещал зайти вечером. Кажется, тебе есть, что ему сказать. – Тут раздался стук в дверь, более громкий, чем первый, быть может, даже нетерпеливый в чем-то, и это послужило ответом на мой вопрос, здесь ли Эдвард или уже ушел. Очевидно, что он не собирается пока уходить. – Я бы открыла, но ты сам сказал…

- Белла, - устало вздохнул Дени. А вдруг он уже жалеет, что так вспылил?

- Что? Мне открыть? Я могу.

- Просто иди в свою комнату.

Зря я обнадежила саму себя. Рановато для этого еще.