Глава 58

К приезду Джейка я успеваю съесть батончик, выпить кофе и две банки газировки, а заодно воспользоваться туалетом на заправке. К моему ужасу, туалет именно такой, как я ожидала – тесный и мрачный, единственная лампочка под потолком покрыта слоем черной жирной копоти и почти не дает света. Еще там стоит ужасная вонь, и когда я выбираюсь на улицу, воздух кажется мне сладким и пряным, как бальзам.

Джейк выглядит несколько озадаченным и раздраженным. И я чувствую себя виноватой, как будто совершила нечто недозволенное, попросив его помочь. Как будто я сама во всем виновата.
Смутившись, протягиваю заправщику руку.

- Спасибо за мелочь и за кофе.

Его ладонь крепкая и теплая, на ощупь похожа на тефлоновую сковородку. Когда я после случайно подношу свою руку к лицу, от нее исходит запах бензина.
- Я ведь даже не представилась. Меня зовут Белла.

- Я Майкл, то есть можно просто Майк.
Он опускает голову и чешет в затылке, и я понимаю, как мало у него друзей и, видимо, почти никто не зовет его просто "Майк".

- Еще раз спасибо.

Усевшись в машину, я подбираю ноги под себя и закрываю глаза. Я думаю, Джейк по этому сигналу поймет, что я устала и не в силах разговаривать. Но он мгновенно бросается в атаку.

- Белла, что с тобой происходит, я не узнаю тебя. Какие-то необычные приятели, странные звонки, - он делает глубокий вдох, но я не хочу слушать его нытье и предпочитаю думать о том, что мои грязные ноги, должно быть, пачкают салон новой машины Джейкоба. Я представляю коричневые неряшливые кляксы, расползающиеся по светлым чехлам. Представляю, сколько будет стоить отчистить их от моей крови.

- И вдруг посреди ночи ты объявляешься на какой-то богом забытой заправочной станции. Что происходит? Что будет после? К чему ты катишься, Белла?
Наверное, он хочет показать, что ему не безразлична моя судьба. Что он проявляет участие. Но мне в его тоне слышится один сплошной упрек. Я вообще не понимаю, с какой стати должна перед ним объясняться.

Как-то в детстве я напоролась рукой на гвоздь, и он буквально распорол линию жизни – на коже до сих пор заметен шрам. И я думаю, происходящее – уж не последствия ли это той травмы, не отголоски ли. Я слышала, что китайцы специально поправляют папиллярные линии на ладони, чтобы изменить судьбу. Если в это верят они, то почему бы не верить и мне.

Пока я молчу, Джейк заводится на полную катушку. Он начинает описывать мне, насколько вонючая камера ему досталась и какой дрянью кормят заключенных. С ним сидел чертов наркоман, которого всю ночь ломало. Он выпрашивал дозу и говорил, что убьет Джейка, если тот не даст ему наркотика.

- Я там чуть не тронулся! И за все эти прелести благодарить мне стоит твоего сумасшедшего дружка! Который возник из ниоткуда, увез тебя, а теперь, видно, снова пропал в никуда. Наверное, спустился обратно в ад.

А я-то думала, что жертва и это меня нужно жалеть. Но, похоже, все, кто меня окружал в прошлой жизни, и мысли не допускали о том, что со мной вообще хоть что-то может произойти и я могу на это жаловаться.

- Если тебе интересно, то он угрожал мне пистолетом и заставил играть его девушку, - вклиниваюсь в поток жалоб своего наверное-все-еще-парня.
- Ты не шутишь?

Я бросаю на Джейкоба полный злости взгляд, который должен ему объяснить, насколько я сейчас расположена пошутить и какое у меня чертовски «игривое» настроение. Почувствовав его, он на несколько секунд отвлекается от дороги, поворачивает голову и, встретившись со мной глазами, краснеет.

- Я вовсе не то имел в виду. Но, знаешь, в это трудно поверить. Я хочу сказать, - Джейк запинается, его массивные руки крепче сжимают оплетку руля, - то, о чем ты говоришь, выглядит, как пересказ фильма. Неужели в жизни такое бывает? – подумав, он веско добавляет: - Ну тем более с тобой.

- Тем. Более. Со. Мной, - задумчиво повторяю я. - Со мной, - говорю это еще раз и смотрю на свои ногти, под которыми застряли кусочки грязи. Да, со мной такого не может быть. Не должно. Я сама едва принимаю мысль о том, что оно все же произошло.

- Белла, он что, правда угрожал тебе оружием?

- Забудь. Просто отвези меня хоть куда-нибудь.
Джейк хочет что-то сказать, возможно, нашел новые убийственные доводы, но, услышав в моем голосе нотки мрачного отчаянья и злой тоски, покорно спрашивает:

- Отвезти тебя домой?
Я мотаю головой, и Джейкоб снова все понимает.
- Боишься, что он может быть там?

- Да.
Я не вдаюсь в подробности и не объясняю, что боюсь не его. Скорее всего, в квартире меня ждет отнюдь не мистер Садист, а толпа неизвестных убийц, но не все ли равно. Главное, я не могу вернуться к себе. К Розали я тоже поехать не могу – после всего, что вылил на нее Эдвард, она вряд ли захочет видеть меня, а тем более находиться несколько недель под одной крышей.

- Можно я поживу у тебя?
- Ты уверена?
- Если ты не против.

- Ну нет… но просто, - Джейкоб осторожно подбирает слова. - Ты никогда у меня не ночевала. Я думал, что ты этого избегаешь намеренно.

Так оно и есть, но выбирать-то мне не из чего. Денег на гостиницу нет, к тому же я не уверена, что смогу вынести одиночество. В ближайшие дни мне нужно ощущать чье-нибудь присутствие. Пусть Джейк не лучший вариант, но для меня он единственный.

- Только никаких расспросов.
- Ты ничего мне не объяснишь? Пойми, я теряюсь в догадках. Сначала моя девушка уезжает с незнакомым придурком, после она звонит мне и говорит странные вещи, бросает трубку, а потом объявляется посреди ночи и просит забрать ее с заправки. Белла, ты не можешь просто так закрыть эту тему.

- Чего я не могу, так это всего рассказать сейчас. Когда я приду в себя, мы поговорим, а пока оставь меня в покое. Поверь, мне слишком многое пришлось пережить и я не в состоянии еще вести глупые споры.

Джейкоб обиженно сопит, но больше не пытается вытянуть из меня ответы на свои вопросы и узнать хоть что-нибудь о мистере Садисте. До него доходит, что это бессмысленная трата времени.
Джейкоб живет не в самом престижном районе, в квартире-студии. Рядом с подъездом тусуются какие-то потрепанные личности с разлохмаченными волосами и татухами. Когда мы проходим мимо, они провожают нас взглядом красных воспаленных глаз из-под опухших век. Джейкоб быстро опускает лицо. Я вскидываю подбородок и до последнего не отворачиваюсь. Что-то во мне хочет бросить вызов этому миру, пусть даже все и закончится ударом ножа в печень от стайки наркоманов. Уже шагнув в полумрак подъезда, я разворачиваюсь и уверенно иду к странной компании. Я слышу, как удивленно выдыхает Джейк и скрипят его ботинки, когда он делает неуверенную попытку шагнуть следом.
- Привет.

Вот первое слово сказано. Наркоманы, хоть они и далеко от реального мира, подбираются и ждут, что я скажу дальше.

- Сигарет не найдется? А то мой бывший парень бросил меня сегодня утром посреди дороги, а все сигареты остались в машине.

- Козел, - один из парней протягивает мне мятую пачку. Открыв клапан, вижу две одиноких сигареты и дешевую зажигалку. Делаю несколько затяжек и не скрываю нахлынувшего облегчения. Мои новые знакомые тем временем не спеша передают друг другу косяк. Но они настолько загружены героином или просто у них уже выработалась стойкая привычка, что травка не производит на них никакого эффекта. Они не смеются, а на их лицах застыло странное угрюмое выражение. И вместе с тем, если приглядеться, они напоминают кучку потерянных детей, которые не понимают, где они оказались и что здесь делают. Они не знают, зачем живут и что ожидает их в новом дне, и поэтому-то предпочитают тупо стоять и курить.

- Обувь тоже этот урод забрал? - когда я прикуриваю вторую сигарету, спрашивает стоящий напротив наркоман. Он выглядит самым старым, но адекватным – в его потухших глазах иногда вспыхивают блеклые огни разума. Он, как тонущий пловец, который время от времени, поборов силу волн, выныривает на поверхность и затем снова скрывается в мрачной холодной пучине.

- Ага, - выбрасывая пустую пачку и, крутя в свободной руке зажигалку, киваю. Гладкий пластик легко скользит между пальцами, мелькает, как хвост маленькой экзотической рыбки среди водорослей. Туфли я выбросила на заправке, но вряд ли нарикам это интересно.

- Нужно уметь отличать козлов от не-козлов, если не хочешь ходить босиком, - голос звучит справа. Тонкий, как нитка, с нанизанными шариками тяжелых хрипов. Повернувшись, я с удивлением понимаю, что говорила девушка. Впрочем, определить ее гендерную принадлежность задача не из простых. На ней мешковатый свитер крупной вязки, старые джинсы и разбитые кроссовки, из которых выброшенными на берег водорослями торчат грязные шнурки. Ко всему прочему поверх сальных волос девушка натянула обтрепанную шапку. Заметив мой взгляд, она бросает между парой натужных хрипов:

- Бри.
- Белла.

- А пиджак классный.
- Хочешь его?

Она пожимает плечами, на ее лишенном всякого выражения лице не пробегает ни тени эмоций. Зажав сигарету губами, я ловко высвобождаю руки из рукавов – гладкий шелк подкладки приятно скользит по коже – и протягиваю пиджак Бри. Все с тем же безразличием Бри берет его. Потом стягивает свитер, и я с ужасом смотрю на ее тощие руки, покрытые, как письменами, вязью синяков – наверняка это и есть своеобразная летопись ее короткой жизни: следы от уколов и синяки от побоев сутенера. Буквы, по которым легко можно дочитать историю Бри до конца. Надев грязный пиджак, она снова натягивает свой огромный свитер, но даже теперь не выглядит достаточно откормленной или полнокровной. Она кажется загнанной. Впрочем, я выгляжу так же. У судьбы свои планы на каждого. Двенадцать часов назад я сидела в столовой, набитой сервантами с хрусталем и десятками подлинников маринистов, пытаясь вынести перекрестный допрос матери и сестры мистера Садиста и при этом положить в чай сахар серебряными щипчиками. А теперь я стреляю сигареты у наркоманов и отдаю незнакомой девочке последний пиджак, который она никогда в жизни не смогла бы себе позволить.

- Спасибо, - говорит Бри, когда, докурив, я иду обратно к подъезду – в темном проеме маячит неясной тенью фигура Джейкоба.

По лестнице мы поднимаемся молча, но едва я переступаю порог, как Джейк разражается гневной речью. Он говорит, что я потеряла голову, спрашивает, куда я смотрела. Что вообще делаю, ищу проблем или хочу свести счеты с жизнью. Мне повезло, что меня не пришили прямо там.
- А ты, значит, стоял бы и смотрел, как они меня пытаются грохнуть? На кой хрен мне тогда парень, если он не может и не хочет меня защищать?

- Оказывается, я все еще твой парень? Или, правильнее сказать, снова твой парень?
- Что ты имеешь в виду?

Мебели в квартире удручающе мало: кровать, пара дешевых кресел, набитых пенопластом, стол, кухонные шкафчики. Есть еще холодильник, плита, музыкальный центр, телевизор и тренажер в углу. Книги и разные безделушки лежат в коробках, вещи развешены на вбитых в стену гвоздях. Бессильно поискав взглядом, куда бы сесть, я приземляюсь на край кровати. Тело тут же отзывается ноющей болью, намекая на острую потребность в отдыхе.

- Я говорю о том типе, что называл себя твоим новым парнем.
- Я же тебе объяснила, это была игра. Я притворялась его девушкой и он мне никто. Он опасный псих.
- Зачем, Белла? Твои слова звучат как бред.
- Возможно. Но что я могу поделать, если мои слова – это чистейшая правда, пусть она и похожа на ложь.

Джейкоб широкими шагами ходит по квартире. Время от времени он что-нибудь хватает: пульт от телевизора, грязную чашку, газету, солнечные очки и тут же бросает обратно. Немного успокоившись, он собирается сходить в магазин и спрашивает, что я буду есть. Мне все равно, я позволяю ему выбрать что-нибудь достаточно жирное и сладкое. Меня волнует лишь одно – пусть купит сигареты. Джейк недовольно морщится, но никак не комментирует мое возвращение к пагубной привычке. Похоже, в свете всего случившегося курение кажется ему меньшей из проблем. Даже если я буду постоянно курить в компании странных наркоманов.

Когда за Джейкобом захлопывается дверь, я с трудом поднимаюсь и иду в ванную. Стянув юбку и нижнее белье, встаю под душ. На голову обрушиваются десятки обжигающих тугих струй. Яростно растираясь мочалкой, я пытаюсь вернуть своему телу хотя бы немного тепла. Но тщетно – внутри меня трясет от холода, каждая клетка дышит морозом, как будто на всю жизнь успела пропитаться ледяной водой, в которой мистер Садист меня топил.

Да и обстановка не способствует расслаблению. Пол и стены выложены глянцевой черной плиткой. Самым ярким пятном можно назвать синее полотенце, одиноко висящее на крючке рядом с черной душевой кабиной. Тем не менее, когда я выхожу из ванной, то чувствую себя не выжатым, а, пожалуй, бешеным лимоном, окунувшимся в морской бриз – спасибо гелю для душа "Заряд цитрусовых" и шампуню "Свежесть океана".

С мокрых волос капает вода, а полотенце такое маленькое, что, когда я в него заворачиваюсь, оно едва прикрывает задницу и мои ноги кажутся длинными. И, черт возьми, выглядят они соблазнительно – кожа все еще блестит от воды и притягивает взгляд мнимой гладкостью. Порывшись в коробках, нахожу чистую красную футболку. Замотав голову полотенцем, я с ногами забираюсь в одно из кресел и включаю телевизор. Когда приходит Джейк, я все еще бессмысленно гоняю каналы, разрываясь между новостями и рекламой туалетной бумаги – и то, и другое выглядит одинаково тошнотворно.
Джейк опускает пакеты на пол рядом с холодильником. Достает из одного бутылку вина и, как ни странно, сам предлагает мне выпить.

- Я подумал, тебе, наверное, не повредит немного расслабиться.
- Пожалуй, - я с сомнением читаю надпись на этикетке, где указана крепость напитка. - Но мне нужно что-нибудь более внушительное. У тебя есть виски?

Джейк несколько минут роется в кухонных шкафчиках, доставая какие-то банки, коробки, инструменты и разобранные механизмы. Наконец он извлекает почти полную бутылку мартини и еще даже не начатый "Реми Мартин". Я подумываю, уж не смешать ли мне омерзительный и убойный коктейль, но все же решаю проявить благоразумие и остановиться на одном коньяке.
Джейк демонстративно достает один стакан и, протянув его мне, возвращается к продуктам. Пока он шуршит пакетами и пластиковыми упаковками, гремит посудой и наливает в кастрюлю воду для спагетти, я открываю бутылку. Тугая волна горького древесного запаха ударяет в нос. И уже одно это вызывает облегчение. На стакане видны засохшие капли воды, да и помыт он не особенно хорошо. Наливать в такой что-либо кажется мне преступлением, к тому же не очень гигиеничным, поэтому я прикладываюсь прямо к горлышку. От первого же глотка перехватывает дыхание, на глаза наворачиваются крупные слезы. Прозрачными каплями, как шары на елке, они повисают на кончиках ресниц. Отдышавшись, я делаю еще несколько глотков. Потом опять перерыв и снова прильнуть губами к нагретому стеклу.

- Может, тебе сбавить темп?
Джейк уже забросил спагетти в кипящую воду, в глубокой сковороде тушится томатная паста, пока он нарезает чеснок и пряные травы. По комнате разносится аппетитный запах, и мой рот непроизвольно наполняется слюной.

- Вообще-то, я взял их тебе на десерт, но, думаю, будет лучше, если ты хоть чем-то станешь закусывать, - он протягивает мне контейнер с пирожными. Залитые белой глазурью с крошечными цветами из розового крема они кажутся какими-то невероятно милыми и трогательными. Как будто привет из прошлой жизни, из мира, где парни приглашают девушек на романтические свидания и угощают их чудесными – и калорийно коварными – десертами. Я знаю, что это просто гребаная мука, жир и огромная куча сахара, но то ли уже действует алкоголь, то ли эти пирожные и в самом деле оказывают на меня такое влияние, но я едва могу сдержать слезы. Приходится срочно приложиться к бутылке и сделать несколько огромных глотков. А затем, справившись с упаковкой, я принимаюсь безжалостно уничтожать сладости. Мои челюсти с одинаковым равнодушием, как зубья экскаватора, крушат глазурь и симпатичные цветочки. Расправившись с двумя пирожными, я ощущаю не насыщение, а, наоборот, зверский голод. Голос внутри меня требует: "Нам нужны силы, у нас столько планов впереди, мы должны хорошо подготовиться и прежде всего как следует поесть".
Кажется, я наконец-то начинаю по-настоящему оттаивать. Кусая пирожные и время от времени разбавляя их приторный вкус коньяком, я удобнее устраиваюсь в своем кресле и продолжаю щелкать каналы. Шикарные женщины с красными губами и идеальной кожей говорят мне, что я должна купить помаду, тушь, духи, краску для волос или лосьон для лица. Шикарные машины мчатся по гладким и ровным, как поверхность стекла, дорогам. Брутальные мужчины целуют шикарных женщин с красными губами и идеальной кожей. Котята с аппетитом поедают сухой корм. Как бриллианты в золотых серьгах, шикарные женщины с красными губами и идеальной кожей оправлены в декорации с белым песком и лазурными волнами. Талибы с автоматами опять кого-то убивают. И, думается мне, не шикарных женщин с красными губами и идеальной кожей. Может быть, делай они именно это, тогда бы в мире что-нибудь и изменилось.

Наконец сквозь информационные дебри я дохожу до магазина на диване и узнаю, что могу заказать чудесный набор из кастрюль, да еще и получить набор прихваток в подарок. Мне кажется, подобные каналы выживают не за счет продаж, а просто потому, что их существование необходимо людям, и поэтому оплачивается правительством. Я не знаю и не могу понять, как это работает, но факт. Едва я только начинаю погружаться в поток заманчивых предложений, как успокаиваюсь и чувствую себя значительно лучше. Словно одна лишь возможность приобрести красивый, но некачественный и ненужный товар является показателем счастливой жизни. Возможно, нам всем нужно знать, что только от нас зависит сказать да или нет. Сделать выбор, пусть это всего лишь выбор между покупкой кастрюли с набором прихваток и отказом от покупки. Сделать выбор, думаю я. Самой выбирать.
- Надеюсь, у тебя еще останется место для основного блюда, - Джейк несколько неуклюже пытается намекнуть мне на то, что пора заканчивать с коньяком. Тем не менее забрать у меня бутылку или даже сказать обо всем прямо он не рискует. Оно и правильно, пьяная женщина опасна. В любом случае я не собираюсь заканчивать раньше, чем закончится сама бутыль.

- Я просто зверски проголодалась.
Вода в кастрюле начинает убегать, Джейк бросается к плите в надежде укротить хотя бы эту стихию.
После обеда я засыпаю прямо в кресле. На границе сна и реальности понимаю, что Джейк забирает у меня бутылку и осторожно переносит на кровать.

Просыпаюсь я в абсолютной темноте. Мне кажется, что я снова в озере и Эдвард раз за разом окунает мою голову в воду, туда, где разлиты холод и чернильный мрак. Сердце подскакивает к горлу, меня мгновенно пробивает ледяной пот.

- Джейк, - тихо зову я. Но темнота все такая же плотная и монолитная. Джейк, - иррациональный страх захлестывает волнами, я срываюсь на крик.

- Белла, я здесь, - щелкает выключатель, комнату заливает мягкий золотистый свет шарообразного, похожего на маленькую луну, бра. Джейкоб осторожно обнимает меня, его огромные руки кажутся мне воплощением надежности. Шершавые пальцы осторожно перебирают пряди моих волос, их монотонные движения успокаивают.

- Я здесь и никуда не уйду, пока ты не будешь в полном порядке.
- Да я никогда не буду в порядке. Я навечно в этом останусь.
- В чем, Белла? Ты можешь мне сказать, что все-таки произошло?
- Немного позже.

- Хорошо, - Джейк не настаивает. - Попробуй уснуть, сейчас два часа ночи, - он бросает взгляд в сторону белых пластиковых часов с черными стрелками.
- А ты что, будешь лежать на полу?

Я только сейчас замечаю расстеленное рядом с кроватью одеяло и подушку.
- Ложись со мной. В чем дело? Здесь разве не хватит места?
Джейкоб опускает глаза. Признаться, я все еще плохо соображаю. Он меня избегает? Брезгует мной? Боится, что я подцепила какую-нибудь заразу?

- Я просто подумал, что тебе это может быть неприятно. Я ведь не знаю, что случилось, и к чему еще этот кретин мог тебя принуждать. Возможно, тебе потребуется время, ну или что-то такое, чтобы мы снова могли стать близки.

Меня не покидает странная мысль, отчего, когда у кого-то случается беда или болезнь, люди вокруг словно впадают в ступор и не знают, как себя вести. И они зачем-то начинают искать готовые модели поведения в книгах и сериалах. Они так боятся сделать неверный шаг, совершить ошибку, что превращаются в плохих актеров, играя правильные роли и делая не то что им хочется, а то, как им кажется, они должны. Я не спорю, в этом есть доля правды. Когда твоему близкому плохо, тут нельзя облажаться. Радость и всеобщее веселье прощают все и на промахи смотрят куда как лояльнее. Когда у тебя хорошее настроение, то твои нервы обернуты толстым слоем ваты, который способен смягчить удар и впитать многое из того, что может быть неприятно. Когда ты огорчен, то просто вывернут наизнанку и ничто не защищает твое сердце и нервы от внешнего мира.

Однако то, как ведет себя Джейк, не может не вызывать у меня улыбки. Это просто образ идеального мужчины. Причем идеального не в моем понятии, а взятый из какого-нибудь сериала типа «Секса в большом городе». Защитник и кавалер. Готовый спать на полу, лишь бы не вызвать у меня неприятных воспоминаний. И при этом неготовый защитить от стайки наркоманов. Я хочу сказать ему об этом и вообще все, что о нем думаю, но вместо этого обнимаю руками широкую спину и говорю, как мне будет спокойнее и насколько я быстрее усну, если он ляжет рядом. Если я собираюсь отправить в нокаут мистера Садиста, мне нужно учиться манипулировать людьми, и почему бы не начать с Джейкоба.



Автор: Bad_Day_48; бета: tatyana-gr