Глава 36

Надо ли говорить, что мой кофе идеален. Я записываю на счет мистера Садиста еще одно качество – он варит отличный кофе. Но надо ли говорить, что мой черный кофе и вполовину не так черен, как атмосфера на кухне и застывшие вокруг меня слова Эдварда. Сам он давно упаковался в свою стальную сверкающую на солнце, как тысячи алмазов, броню и теперь, напевая что-то, жарит оладушки.

Вообще, для того чтобы ворваться в чью-то жизнь и перевернуть мир с ног на голову, достаточно опустошить ближайший круглосуточный магазин. Я с трудом могу смириться с мыслью о том, что теперь мой холодильник набит доверху его продуктами, а в моей ванной его зубная щетка, полотенце, халат и мочалка. А сам он на моей кухне, стоит, склонившись над плитой, а рядом на тарелке остывают ароматные оладушки. Ничего не поделаешь, мне остается пить горячий кофе и пялиться на его обтянутый джинсами зад. Зато я, кажется, поняла, что имела в виду Розали, когда говорила, как хочет укусить за задницу одного из своих парней. Кажется, я в самом деле поняла. Или она на что-то другое намекала? Не может ведь быть правдой, если один адекватный человек хочет укусить за зад другого. Господи боже мой, сожгите меня на костре, но какая ж задница. Наверное, мне стоит думать о вещах более глобальных и значимых. Но, во-первых, думать о чем-то ином тяжело само по себе, и в три раза тяжелее, когда рядом такая задница, и ты только и мечтаешь, как бы еще раз увидеть ее, не прикрытую одеждой. А, во-вторых, нельзя же думать, не имея всей информации. Пытаться собрать разрозненные куски в целую картину, не представляя даже, что это за картина, занятие явно мне не по силам. Все и так паршиво. Как бы он ни изображал равнодушие, и сколько бы я ни хотела с ним переспать, нам нужно что-то такое прояснить. Это что-то повисло оборванным высоковольтным проводом между нами. Его холодность и моя игривость только отговорки, повод, причина и способ отодвинуть неприятный разговор.

- Отличный кофе, - в набитой муторной тяжестью тишине хорошо слышно, как гулко бьется ложечка о края чашки. Пара капель выплескивается на стол. Смотрю на черные кляксы, растекающиеся по крапчатому пластику. Небольшое море среди мертвых песков. Для кого капля, для кого-то уже водоем, для микробов, наверное, океан. Масштаб любой проблемы зависит от твоего собственного масштаба. Беда в том, что я никогда не дорасту до масштаба мистера Садиста.

- Белла, думай о себе. Мои проблемы тебя не касаются.

- Пока что не касаются, но не захочешь ли ты в следующий раз убить меня или еще что-нибудь такое?

- Знаешь, я редко срываюсь. Дело в тебе. Я уже говорил, ты выводишь меня из равновесия. Я так много сил трачу на тебя, что на что-то еще их может не хватить.

- Думаешь, от этого мне станет легче?
- Думаю, ты сделаешь правильные выводы.

- Послушай, если я тебя так вывожу из себя, оставь меня, уходи и не мучайся.

- Каким образом я тебя оставлю? Не забывай, ты играешь главную роль в моей постановке, - Эдвард ставит тарелку поверх кофейных пятен, и мне приходится искать что-то еще, куда можно тупо смотреть, и это выглядело бы вполне безопасно.

- Я помню, но мы могли бы провести хоть этот день раздельно. Встретимся завтра, поедем к твоей семье, я притворюсь твоей девушкой и все.

- Белла, ты не понимаешь. Ты до сих пор мало походишь на мою девушку. Иногда ведешь себя нормально, а иногда начинаешь психовать. Зачем тебе это надо? Зачем ты от меня отталкиваешься всеми силами, в то время как я пытаюсь тебя притянуть и стать ближе?

Он ждет ответа, но у меня его нет. Ничего вразумительного. Только невнятное бормотание, и мне остается надеяться, что этот лепет и мое залитое краской стыда лицо скажут больше, чем слова, которые я не могу из себя выдавить. Да и как-то мало их у меня, не хватает на объяснение. В общем, больше всего сама себе я напоминаю идиотку.

Я поднимаю глаза от чашки с кофе, и мне кажется, что мистер Садист снова сорвался. Правда, есть одно противоречие – лицо у него спокойное, собранное. Но уже громыхает опрокинутый стол, в стороны летит посуда, звенит упавшая ложка – тонкий тревожный стон, задевающий нервы. Оладушки, как разворошенные ветром листья, яркими пятнами глядят с кафеля. Не успеваю я понять, что случилось, как оказываюсь сидящей на полу в собравшемся до пояса халате. Пока я пытаюсь привести в порядок одежду и прикрыть голые ноги, за стол запрыгивает мистер Садист. Для чего-то он сжимает в руках мою подставку с ножами, через секунду вытаскивает три самых коротких, остальные отбрасывает в сторону. Еще десять секунд, резкий поворот, два удивленных вскрика – и утро возвращается в спокойное русло, в котором протекало до этого. С улицы доносится деловой шум проснувшегося города – симфония из звонков, гудков, звуков машин, велосипедов, поездов, разговоров по мобильному, ругани, собачьего лая, рева неотложки. Под полом слышно, как шумит вода в трубах. Остывает сковорода. Вытекает кофе из опрокинутой чашки. И все равно мне кажется, что хаос и неразбериха – это там, а здесь ничего необычного не происходит. Всего лишь опрокинутый стол и испорченный завтрак. Посуда и та не разбилась, только на блюде змеится маленькая неряшливая трещина, но пользоваться еще можно.

- Что за хрень? - вцепившись обеими руками в край халата и продолжая тянуть его вниз, спрашиваю я у Эдварда. Он мило улыбается и, обернувшись, смотрит мне за спину, на перевернутую столешницу.

- Да, некоторая хрень присутствует, - внезапно Эдвард придвигается ко мне и берет мое лицо в свои руки. Руки у него теплые, а, может, лицо у меня вдруг превратилось в маску изо льда. Запоздало я начинаю трястись от страха. Это ненормально – опрокидывать столы, расшвыривать оладушки по полу. И куда делись три ножа? Я хочу обернуться, но Эдвард держит крепко. В его руках мое лицо, как бриллиант в цепких металлических лапках – надежно зафиксировано. Я не могу посмотреть назад и увидеть, что происходит во второй части моей кухни, так как происходящее в этой части вводит в ступор и не дает понять причины странного поведения мистера Садиста.

- Где мои ножи? - тихо спрашиваю я. Голос прыгает, как будто мы не сидим неподвижно на гладкой чуть прохладной ровной плитке, а несемся по ухабистой дороге на старой машине.

- Белла, крошка, послушай меня внимательно.
- Ножи, - всхлипываю я.

- Белла, тебе не нужно на это смотреть. Ты сейчас, возможно, захочешь все увидеть, любопытство и все такое, но поверь, если сейчас не оберешься, потом всю жизнь будешь мне благодарна.

- Ты кого-то убил? Там трупы, да? Я слышала крики, - слова, как вязкая мокрота, и мне приходится приложить усилия для того, чтобы вытолкнуть их из глотки. Густые, скользкие, противные и чуть соленые, как кровь, на вкус.

- Нет, они просто без сознания, но крови там много, и это не то, на что тебе следует смотреть.
- Замечательно, - я понимаю, что шагнула на шоссе, ведущее в Истериквиль, но свернуть не могу, так как некуда, других дорог я перед собой не вижу. - Сначала ты чуть меня не убил, потом начал распоряжаться моей жизнью, а теперь превратил ее в какой-то гребаный боевик. Скажи еще, что все не закончится в морге.

- Моя красавица, ты не поверишь, но жизнь почти каждого закончится в морге. Только если тебя пришельцы не похитят, или ты не утонешь вместе с какой-нибудь грудой металлолома в территориальных водах Бразилии.

- Не сильно меня это радует.
- Ничего не поделаешь. После смерти тела нам больше не принадлежат.

- Ага, как договор аренды разорвать, - я захожусь в приступе нервного икающего смеха.

- Держи-ка, пей, - мистер Садист протягивает мне таблетку и стакан. Похоже, пока я скребла ногами по полу, пытаясь побороть неожиданно навалившееся веселье, он успел налить воды из крана и достать лекарство.

- Это отрава, да?
- Нет, это чтобы ты успокоилась.

- Отравить меня и значило бы успокоить.

- Не столь радикальное средство. Давай, красавица моя, пей.

- Знаешь, - кладя таблетку на язык и запивая ее водой – гладкая прохладная горошинка моментально проваливается в желудок – говорю я, - ты стал часто называть меня красавицей.

- Ты моя девушка, я тебя люблю, и нет ничего удивительного в том, что я называю тебя подобным образом.

- Я не твоя девушка, ты меня не любишь, и я устала от этой путаницы, - я размахиваю руками. - Это похоже на психоз или что-то в этом роде. Я как будто с ума схожу.

- Еще два дня.

- И чего ради? - не знаю, что это была за таблетка, но она и в самом деле успокаивает. Я уже не боюсь задавать страшные прямые вопросы.

- Ради меня, - мистер Садист улыбается, и его улыбка – это последнее, что я вижу, перед тем как уснуть.



Автор: Bad_Day_48; бета: tatyana-gr