2024-5-18

14

0

0

Со дня прихода Тани прошло две недели. И она оказалась права. Ее слова смогли убедить меня изменить свое решение. Когда в тот вечер Эдвард приехал домой, я подошла к нему, обняла за шею и тихо прошептала на ухо: – Я буду твоей партнершей.

А затем я отстранилась, на мгновение заглянув в его глаза, прежде чем его губы обрушились на мои. Он подхватил меня на руки и закружил на месте. И смотря в его глаза, я понимала, что ради этого взгляда я согласна терпеть любую боль, лишь бы он был счастлив.

И да, дело таки дошло и до боли. Когда Карлайл и Эсми принялись за наши тренировки, страдали мы оба, а не только я одна. Пока Эсми снова учила меня кататься, Карлайл занимался с Эдвардом, прорабатывая элементы. Я смотрела, как Карлайл снова и снова заставляет Эдварда совершать тройные прыжки, составляя из них сложные каскады, и внутри я чувствовала, как завидую своему мужу. Я хотела прыгать так же легко, как он. Я снова хотела почувствовать лед под ногами. А не тормозить каждый раз, когда мама считала, что я слишком разогналась.

- Ненавижу ее, - проворчала я, когда Эдвард опустился рядом со мной на скамью. С него градом катился пот, он посмотрел на меня, молча спрашивая о ком это я. – Мою маму. Она не позволяет мне делать что-то большее, чем двойные прыжки.

- Любимая, потерпи, - тяжело дыша, ответил он. Эдвард взял мою руку и нежно сжал. – Прошло всего два месяца. Ты уже и так отлично катаешься.

- Но я хочу прыгать как ты, - упрямо заявила я и посмотрела на Эдварда.

- Белла, чего именно ты хочешь? Прыгать, как я или кататься со мной? Конечно, ты можешь сейчас совершить тройной, а лучше сразу и весь четвертной прыжок. Но уверена ли ты, что твоя нога готова к этому? – он заглянул в мои глаза, взяв обе мои руки в свои. – Любимая, я знаю, что ты готова к этому. Я вижу, что ты не боишься льда, не боишься вновь упасть. Но твоя нога еще не полностью окрепла после травмы. Дай ей еще две недели, и ты сможешь прыгать. А пока мы потренируемся в поддержках, чтобы ты не чувствовала себя обделенной.

Эдвард договорил и наклонился. Его губы были в дюйме от моих, когда мы услышали гневное покашливание.

- Так, дети, это вам не место для романтических встреч, - проговорил Карлайл.

- Да, быть супругами вы можете дома. А на катке вы партнеры, так что ведите себе соответственно, - закончила вместо него Эсми. – Белла, пошли, поработаем еще над прыжками.

- Эдвард, марш в тренажерный зал. Что-то за эти два месяца ты совсем утратил форму. Куда делись твои стальные мускулы? Как ты собираешься поднимать Беллу? – под подобное ворчание Карлайла, Эдвард наклонился и поцеловал меня в лоб.

- Удачи, - прошептал он и поднялся, последовав за отцом, который продолжал отчитывать его.

На следующий день нам наконец-то разрешили покататься вместе. Но это скорее было похоже на пытку, нежели на учение.

- Белла, спина.

- Эдвард, руку тверже. Здесь она твоя партнерша, а не жена.

- Белла, что это за деревянные ноги?

- Эдвард, резче, это не танец сонных тушканчиков.

- Белла…

- Эдвард…

- Белла…

- Эдвард….

И вот так почти четыре дня. Что бы мы не делали, все было не так. Мы с Эдвардом уже всерьез подумывали о том, а нужна ли нам вообще эта олимпийская медаль. С тех пор как Карлайл с Эсми вернулись со своего медового месяца, мы забыли о том, что такое обычная семейная жизнь. Я уже не помню, когда Эдвард в последний раз прикасался ко мне за пределами катка. Когда мы возвращались после тренировки, сил хватало разве на то, чтобы принять душ и забраться в кровать, где мы сразу же засыпали.

- Как же я устал, - проговорил Эдвард, когда мы лежали с ним в постели, уставившись в потолок.

- Я хочу снова вернуть то счастливое время, когда тренировки нас не волновали, - пожаловалась я, положив голову на грудь мужа.

- Ага, как же я тебя понимаю. Целых три месяца рая без единой тренировки. Без единого прыжка и поддержки, - простонал Эдвард.

- Кстати, а мы ведь еще так и не добрались до прыжков, - заметила я.

- Поверь, как только мы дойдем до прыжков, поддержки покажутся нам детской забавой.

- Кажется, Карлайл и Эсми решили взять нас измором, - произнесла я.

- Карлайл всегда так тренирует, - ответил Эдвард и посмотрел на меня. – Он доводит нас до полусознательного состояния. Говорит, что так мы лучше усваиваем. Когда тебя охватывает волнение, ты начинаешь кататься едва ли не на автопилоте. И он хочет, чтобы все нужные движение были отучены до автоматизма. Чтобы твоя голова, даже если она и будет поглощена страхом и волнением, работала четко и ясно, когда твоя нога ступает на лед.

Я на мгновение задумалась. – Знаешь, вероятно, ты прав. Если мы с тобой в этом бессознательном состояние умудримся откатать программу, то я даже не представлю, как мы будем кататься, когда будем полны сил.

- Мы будем кататься так, чтобы получить высшие баллы и выиграть золото.

- Ну что, дети, вы готовы к вашей первой настоящей тренировке? – спросил Карлайл, когда мы на следующее утро пришли на каток.

- Первой? – воскликнула я.

- Настоящей? – вторил мне Эдвард.

- Да. Пока мы тренировали вас очень легко. А сейчас мы наконец-то перейдем к подготовке к олимпиаде, - ответила Эсми.

- Так, обычно я готовлю с Эдвардом две произвольные программы. Одну для туров гран-при, другую уже для соревнований. Но в этом году нет времени на две программы. Вы должны довести ее до идеального состояния, а поскольку вы катаетесь без году неделя, то мы сосредоточимся на самом необходимом. Один короткий танец и она произвольная программа. И все. Не будем усложнять вам жизнь.

Услышав с Эдвардом эти слова, мы вздохнули с облегчением. Но как же мы ошибались. То, что наша программа сократилась всего до двух танцев, никак не сказалось на нашей подготовке.

- Так, начнем с прыжков, - объявила программу на день Эсми.

В тот день мы с Эдвардом ушли с катка сверху донизу покрыты синяками. Понятное дело я, которая снова училась прыгать. Но Эдвард-то почему так часто падал? В конце концов, я пришла к мысли, что он решил поддержать меня. Но все равно, в тот день мы падали слишком часто. С тройного акселя, с тройного ритбиргера, даже с двойного тулупа. Родители были нами недовольны, заставляя снова и снова повторять комбинации и так до тех пор, пока в конце дня, измученные, мы не выполнили все каскады достаточно чисто.

- Знаешь, Карлайл, думаю можно вставить четвертной на олимпиаде, - заметила Эсми, когда мы сделали очередной прыжок.

- Согласен. Он отлично вписывается как в узор танца, так и в музыку. Все, оставляем четвертной тулуп.

- Эдвард, Белла, тренируем четвертной тулуп, - прозвучал приказ мамы в конце дня. После восьми часов почти беспрерывных прыжков, мы должны были исполнять четвертной? Они сошли с ума?

Об этом мы их и спросили, но ответом нам были выгнутые брови и укоризненные взгляды. Так что мы с Эдвардом тяжело вздохнули и пошли на разгон. Первые десять раз у нас совсем ничего не получалось. То не так разогнались, то не так ногу положили, то не так оттолкнулись, то не так приземлились. Одни «не так».

Карлайл и Эсми уже махнули на нас рукой и, собирались было уже отправится домой, когда я подкатилась к Эдварду. Он обнял меня и прижал к себе.

- Устала? – спросил он. Это был глупый вопрос, учитывая, что с меня градом катился пот, волосы намокли и прилипли к лицу, а щеки были насыщенно красного цвета. Впрочем, Эдвард выглядел не лучше меня. Его вечно торчащие в беспорядке волосы сейчас были полностью мокрыми от пота, прилипнув к его голове.

- Попробуем еще раз? – произнесла я и показала на лед.

Он наклонился и нежно поцеловал меня в губы. – Да.

Эдвард взял меня за руку, и мы начали разгоняться. Один круг, второй, скорость была идеальна. Мы вышли на позицию, и Эдвард отпустил мою руку, увеличивая расстояние между нами. Идеальная точка для прыжка. Я смотрю в глаза Эдварда и вижу, что они полны решимости. Как, впрочем, и мои. Я кивнула и улыбнулась, когда увидела ответный кивок. Мы оттолкнулись и взлетели в воздух. Один, два, три, четыре поворота. Сильный удар при приземление. Нога подворачивается, но я все же смогла устоять и почти чисто выехала. Когда я повернулась в сторону, увидела, что Эдвард победно улыбается.

- Мы сделали это, - прокричала я и повисла на шее любимого.

- У нас получилось, - он обнял меня за талию и закружил на месте.

Но как оказалось, получился у нас прыжок, так родители нашли другие элементы. И так было все время. Как только мы доводили до идеального состояния один элемент программы, родители-тренеры-мучители, не давая нам передышки, переходили к следующему. Поддержки, прыжки, дорожка шагов, вращения. Все это разбиралось чуть ли не на самые мельчайшие детали, просчитывалась каждая секунда, чтобы точно синхронизировать наши движения. Но как потом оказалось, мы с Эдвардом чувствовали друг друга, поэтому, как только мы привыкли друг к другу на катке, наши вращения действительно стали идеальными.

Но все же родители чаще ругали нас, чем хвалили. Каждый наш день был наполнен подобными криками.

- Белла, Эдвард, у вас что две ноги левые? Или вы забыли, что парные танцы называются парными не из-за того, что на льду катаются двое, а из-за того, что эти двое катаются как одно? - кричала мама.

- Эдвард, да что с тобой? Смотри за руками, - говорил Карлайл

- Белла, прыгай выше. Хватит уже беречь ногу. Она полностью зажила, - твердила Эсми.

- Дети, что это за параллельное вращение? Вы же на второй секунде уже разошлись, - воскликнул Карлайл. - Смотрите в глаза друг друга. Вы должны видеть, что делает другой иначе у вас ничего не выйдет.

- Белла, сгруппируйся. А то смотря на вас у меня такое впечатление, что Эдвард пытается поднять пятидесятикилограммовый мешок с картошкой, а не живую девушку, - вторила Каллену мама.

- Эдвард, выпрями руку. Что? Сложно? А ты думал, что все будет легко. Я сказал, выпрями руку, - кричал Карлайл. – Ну что же это такое. Я не просил тебя ронять Беллу. Что? Просил, когда приказал выпрямить руку? Господи…

Карлайл схватил Эсми за руку и потащил на лед. Разогнавшись, он легко и, казалось бы, без особых усилий поднял маму вверх. Она элегантно выпрямилась в его руках.

- Нам пятьдесят лет и мы способны выполнить эту поддержку без ошибок. А вам всего двадцать и вы уже умираете? Не верю. Так что давайте, собрались и поехали еще раз, - проговорил Карлайл, опустив маму на лед.

- Как они мне надоели, - простонал Эдвард и взял меня за руку, когда мы пошли на разгон. – Готова?

Мы оба были сердитые и усталые. Так что когда Эдвард начал поднимать меня, я сгруппировалась. Казалось, будто я взлетела, настолько сильно Эдвард поднял меня. Единственным, что удерживало меня, была рука Эдварда на моем бедре.

- Белла, попробуй сгруппироваться по-другому, - приказал Карлайл.

- Как? – спросила я, все еще находясь вверху.

- Обхвати ногу руками и наклонись головой к ней. Вторую ногу выставь вверх, - ответил он.

Я выгнула бровь, пытаясь представить, что из этого должно получиться. Изогнувшись, я все же прижалась головой к коньку, обхватив его одной рукой.

- Черт, - выругался Эдварда, когда после смены моей позиции сместился и центр тяжести. Я почувствовала, как его начало клонить назад и услышала, как заскользил по льду его конек. Не отдавая отчет в том, что делаю, я обхватила Эдварда руками за шею, разгруппировавшись, и развернулась, соскользнув с его рук по спине.

Как только мои коньки коснулись льда, я обняла его за талию, тем самым спасая обоих от падения.

- Карлайл, ты это видел? – услышали мы с Эдвардом.

- Видел, - ответил он.

Эдвард же повернулся и обнял меня за талию, положив голову мне на плечо. – С тобой все в порядке? – спросил он.

- Да. Прости, что пришлось совершить такой кульбит. Я не свернула тебе шею? – поинтересовалась я, все еще обнимая любимого за талию.

- Нет. Ты ведь понимаешь, что только что спасла меня от очередного сотрясения? - проговорил он, когда поднял голову и посмотрел на меня.

- Правда? – я улыбнулась и подняла руки, обхватывая его лицо руками. – Знаешь, я тут подумала, - я подтянулась и легко поцеловала его в губы, - я больше не хочу, чтобы ты калечил себя, даже ради партнерши, даже если твоя партнерша я. Не нужно больше рисковать собой, принимая удар на себя. Мы партнеры, и вместе мы справимся со всем. Но только вдвоем. Ладно? И еще я обещаю тебе, что сделаю все возможное, чтобы тебе больше никогда не пришлось выбирать, кого травмировать: себя или меня.

Эдвард наклонился и поцеловал меня. – Я тебе верю. Больше никогда, - прошептал он, прежде чем снова припасть к моим губам в страстном, но нежном поцелуе.

- Знаешь, по-моему, мы можем оставить их в покое на сегодня. Они уже и так едва дышат, - услышали мы тихий голос мамы.

- Да, любимая. Но смотри, чего мы в конечном итоге добились. Честное слово, такого я раньше не видел, - ответил Карлайл. – Думаю, этот новый элемент можно вполне внести в программу. Как ты думаешь, дорогая?

- Я думаю, что сегодня и мы с тобой можем отдохнуть. Знаешь, у меня тут появилась мысль, чем бы мы с тобой могли заняться, - соблазнительно проговорила мама и через мгновение мы с Эдвардом услышали звук закрывающейся двери.

Он отстранился от меня и посмотрел в глаза. – Знаешь, а мне понравилась идея твоей матери.

- Какая еще идея? – невинно поинтересовалась я.

- Вот эта, - губы Эдвард впились в мои, а его руки начали ласкать мое тело, сводя с ума, будоража каждый мой нерв.

- Эдвард, - простонала я и выгнулась в его объятиях.

- Теперь ты понимаешь, чем я хочу заняться? – хрипло прошептал он мне на ухо.

- О да, - выдохнула я.

Мы быстро разулись и как только оказались в доме, Эдвард подхватил меня на руки и взбежал на второй этаж, не прекращая целовать меня. А дальше я помнила только его жаркие губы и жгучие прикосновения. И только наши стоны заполняли тишину комнаты, когда мы выдыхали имена друг друга, с головой погрузившись в этот завораживающий мир острого наслаждения.