Ренесми бежала вверх по лестнице, вытирая со щек слезы.

«Плевать! — подумала она, остановившись перед знакомой дверью. — За один день разрушить свою жизнь одним необдуманным решением — ну, и ладно. Теперь терять нечего».

Ее кулак остановился в миллиметре от двери. Верно, терять нечего, только вот потом она, возможно, о содеянном пожалеет. Она постучала и судорожно вцепилась в лямки рюкзака. Сегодня у нее всё идет наперекосяк, всё попадает под каток ее необузданного бунтарства. Дверь открывается, в проеме показывается лицо Ребекки. Темные волосы всклокочены, глаза от удивления расширились.

— Привет, Бек, — тихо сказала Ренесми. — Джейкоб дома?

— Эм, да, — замялась Блэк. — Проходи.

В квартире подозрительно тихо. Ни звуков телевизора, абсолютно никаких. В прихожую вальяжно заходит толстый коричневато-рыжий кот и плюхается прямо перед Несс.

— Привет, Маркиз, — улыбается она, запуская руку в его теплую густую шерсть.

— Послушай, Несс, — сказала Ребекка, покусывая губы, — что у вас там произошло?

— Что? — встрепенулась Каллен. Кот недовольно замурчал.

— Я не стала у него ничего спрашивать, но по его виду сразу стало понятно, что вы поссорились, — пожала плечами она.

Ренесми устало облокачивается на стену. Сумка падает на пол, из груди вырывается вздох.

— Это я виновата, — качает головой девушка. — Не могу держать язык за зубами. Вечно попадаю в неприятности.

— Это понятно. Прости, что лезу не в свое дело, но вам обоим стоит поговорить, — посоветовала Ребекка. — Проблемы сами собой не решаются, а кому-то стоит преодолеть свое упрямство и гордость и попросить прощения.

— Поэтому я и пришла, — вставила Каллен. — Можно мне с ним поговорить?

— Сейчас? — Бек приподняла брови.

Ренесми вздохнула.

— Не буду откладывать в долгий ящик.

— Ладно. Тогда, — протянула Ребекка, — мы с Маркизом прогуляемся. Пошли, толстяк.

Маркизу это прозвище не пришлось по вкусу. Он только раздраженно фыркнул, поднялся и зашагал к выходу, не удостоив девушек своим взглядом.

— У вас есть полтора часа, — напоследок сказала Блэк и вышла.
Ренесми сняла кеды и пнула их в угол вместе с сумкой. Дверь спальни Джейкоба была закрыта и никаких звуков за ней не раздавалось. Несс собралась с духом и просунула голову в дверной проем.

Здесь никогда не было идеального порядка.

— Я знаю, что и где лежит, так что это не беспорядок. Это после уборки Бек я никогда ничего найти не могу, — оправдывался Джейкоб, когда Ренесми изредка заставляла его сгрести весь хлам в одну кучу.

На стуле громоздилась верхняя одежда, полки завалены дисками, конспектами и книгами Чарльза Диккенса. Несс знала, что Диккенс был его любимым писателем, и на позапрошлый день рождения подарила Джейку коллекционное издание «Дэвида Копперфильда» и «Повести о двух городах». Акустическая гитара Блэка стояла на своем законном месте в углу. У кровати валялись ботинки, куртка и рюкзак. А на самой кровати на животе лежал Джейк.

Одна его рука, свисающая с края, касалась ковра, а другая лежала под головой. Поза была расслабленная, а выражение лица — умиротворенное. Вспомнив, какое оно было в тот момент, когда он назвал себя никем, Ренесми передернуло.

Девушка подошла ближе и села на край кровати. Тик-так, тик-так. В тишине движение стрелок часов звучало так громко, будто это была колокольня. Ее рука, будто по собственной воле, легонько коснулась его спины. Мышцы напряглись, и Несс поспешно отдернула руку.

— Уйди, Бек, — простонал Джейкоб, не открывая глаз.

Ренесми покачала головой и улыбнулась. Потом еще раз прикоснулась к его спине.

— Я же сказал тебе...

— Это я, Джейк, — тихо сказала Несс, пока он не разразился проклятиями в сторону сестры. Его глаза мгновенно распахнулись, и взгляд встретился с ее.

— Что ты тут делаешь? — его вопрос прозвучал грубо, и Ренесми смутилась.

— Я пришла поговорить, — сказала она. — Извиниться.

Джейкоб сел и лениво посмотрел на нее, будто эта ситуация его совершенно не заботила. Но что-то в его взгляде было совершенно непривычным, инородным, будто это не Джейк смотрел на нее. Наконец, ее поразила страшная догадка.

— Джейкоб, ты что, пил? — пораженно прошептала Каллен. И только сейчас она заметила его помутневший взгляд и бутылку пива у кровати.

— Представь себе, — насмешливо развел руками он. — Мне что, нельзя расслабиться?

— Ты же за рулем! Черт, ты мог разбиться, Блэк! — вспылила она, вскочив на ноги.

— И что? — пожал плечами он. — Тебя не должно это заботить. Я вообще не должен тебя заботить.
Эти слова как пощечина. Несс отшатнулась от него, глядя как Джейк отпивает из бутылки и ложится обратно.

— Тебе пора, — буркнул он, укрывшись с головой.
Ренесми только раздраженно закусила губу, потом стянула с него одеяло и откинула его в сторону.

— Эй! — запротестовал Джейкоб.

— Не пытайся изображать безразличие, — прошипела Несс. — Будто я ничего не понимаю! Тебе больно. Потому что ты думаешь, будто не достоин меня. Ты заботишь меня. Думаешь, я бы шла наперекор брату, если бы ты меня не волновал? Думаешь, я бы бросила всё и побежала к тебе, если бы ты был мне безразличен? Ты нужен мне. Я дорожу тобой, как никем.

Она перевела взгляд в окно, на людную Брайтон-Бич, на сверкающее в лучах солнца море. Неужели он до сих пор не понял, что ей не важен его социальный статус и счет в банке? Неужели не ясно, как она дорожит дружбой с ним?

Джейкоб поднялся с кровати. Казалось, ее речь избавила его затуманившийся мозг от воздействия алкоголя. Он подошел к ней и несмело коснулся ее щеки. Ренесми вспыхнула.

Никогда прежде он так не касался ее, и это ощущение его пальцев на лице было опьяняющим.

— Как жаль, что ты не можешь дать мне большего, — прошептал он, чем застал ее врасплох.

— Что?

— Трудно быть друзьями, когда ты чувствуешь что-то большее, чем дружба, — Джейкоб качает головой и отводит взгляд. — Но я не хочу тебя принуждать. И я не буду. Лучше быть другом, чем быть вдали от тебя.

— Я не понимаю, — ошарашено покачала головой Ренесми.

— Да что тут не понятного? — насмешливо проворчал он. — Я люблю тебя, Ренесми Каллен, с того самого дня, как познакомился с тобой.

Это было самым неожиданным, что она когда-либо слышала. Это не он был слеп, а она. Это она не замечала всех его взглядов, случайных касаний, чрезмерную заботу, которую списывала на дружеское волнение.

— И я не знаю, что мне с этим делать, — Джейкоб покачал головой, и, взяв ее лицо в ладони, наклонился ближе.

Ренесми стояла, не двигаясь, а когда губы Джейка нашли ее, просто сдалась. Она сама не знала, что с этим делать, но была уверена, что они найдут выход. Потому что всё было слишком очевидно.

* * *
Белла смотрела в зеркало, придирчиво разглядывая себя. Сначала повернувшись правым боком, а затем левым, она закусила губу. Нет, это никуда не годится. Слишком вычурно, слишком открыто, слишком дорого. Слишком. Всё это уж очень слишком. Кто выбирал это платье? Белла бросила взгляд на часы. Она задерживала его, и ей наверняка влетит. И пусть. Она твердо намеревалась высказать ему всё, касаемо этого приема и платья, так что какие-то двадцать минут опоздания будут весьма кстати.
Наконец, она собралась с духом и, скользнув в туфли на высоком каблуке, вышла из комнаты. Тихо прикрыв дверь, она прокралась к гостиной. Перед ней предстал раздраженный Каллен, который метался по комнате, как лев по клетке. Да, он действительно очень зол. Но и она была зла, когда сошла с трапа самолета и увидела надпись «Добро пожаловать в Монте-Карло!». Франция. Он привез ее во Францию! Он привез ее во Францию, не сказав об этом ни слова! [Прим. ред.: Я не в праве переписывать текст, так как не являюсь автором, но от себя отмечу, что Монте-Карло, хоть и является продолжением французской Ривьеры, относясь к курортам Лазурного берега, всё же находится в княжестве Монако (между Францией и Италией).] Они ехали в ярко-красном кабриолете к гостинице и не разговаривали. Она упрямо скрестила руки на груди, а он раздраженно вцепился в руль.

И с утра за завтраком он сказал ей, что сегодня тот самый прием, ради которого он и привез ее сюда.

— Это светский раут, — сказал Каллен, когда Белла пораженно уставилась на него. — Там будут мои деловые партнеры и парочка политических деятелей. Меня должна сопровождать дама, а ты единственная девушка в баре Роуз, у которой есть хоть капля представления о хороших манерах. Твое платье в гардеробной. Будь готова к семи.

Было семь пятнадцать. Что ж, оставалось надеяться, что прием без них не начнут. Она поправила прическу и вышла из своего укрытия. Раздраженный взгляд Эдварда тут же метнулся к ней. Всего на секунду его брови приподнялись от удивления, но он тут же взял себя в руки. Его глаза цеплялись за каждую мелочь ее тела, и Белла почувствовала себя неудобно под этим ленивым изучающим взглядом. Она только фыркнула и отвела взгляд.

— Ты смотрела на часы? — пробурчал он.
Белла закатила глаза.

— Да, я знаю, простите, что заставила вас ждать, мистер Каллен, — ответила она, стараясь не показывать своего недовольства.

Эдвард взглянул на циферблат своих наручных часов.

— Нам пора, — провозгласил он и пошел к выходу.

Белла, незаметно скорчив рожицу, пошла следом.

* * *

Как только Белла оказалась в огромном зале, ее рот удивленно приоткрылся. Она никогда не видела такой роскоши, такого изящества. Зал казался размером с бейсбольное поле, и всё это пространство освещалось свечами. На небольшой сцене оркестр играл классическую музыку. Вероятно, Белла застыла в проходе, не давая Эдварду возможности зайти внутрь, и поэтому он, что-то пробурчав, предложил ей руку и зашагал вперед.

— Великолепно, — восхищенно выдохнула Белла, все еще разглядывая зал. У столиков с напитками девушка успела разглядеть мужчин и женщин. Все одеты в изысканные костюмы, они переговаривались, отпивали из бокалов и даже изредка смеялись. В последний раз на большом приеме

Белла была десять лет назад, когда у ее отца был день рождения, и он устраивал пышный раут. Но тот прием был гораздо менее масштабным. Здесь было около сотни гостей, партнеры Каллена и политики, как она помнила. Все они приветственно склоняли головы, когда Эдвард и Белла проходили мимо.

— Просто помалкивай и держись меня, — прошептал ей на ухо Эдвард, и со стороны это могло показаться как проявление нежности мистера Каллена к его таинственной сопровождающей. — Ни с кем не разговаривай. Старайся не привлекать к себе внимание и совсем скоро всё закончится. Понятно?

Она только нахмурилась. Не разговаривать, никуда не ходи, не дыши. Эти приемы нужны для веселья, верно? А не для того, чтобы молчать и глупо всем улыбаться.

— Я спрашиваю, понятно? — прошипел он.
Белла еле удержалась, чтобы не отвесить ему оплеуху. Он был просто невыносимым.

— Понятно, — сквозь зубы ответила девушка.
Эдвард с подозрением посмотрел на нее, а потом кивнул.

— Я хочу всё тут осмотреть, — заявила она, набравшись смелости, пока Каллен шел куда-то и вел ее за собой.

— Любопытная? — его глаза хитро сощурились, и Белле, как ни странно, понравилось видеть смешинки в ее глазах. — Хорошо, иди.

Но как только он отпустил ее руку, щелкнула вспышка, ослепив ее. Белла застыла на месте, часто моргая от неожиданности.

— Мистер Каллен, позволите ли сфотографировать вашу прелестную даму? — послышался мужской голос полный лести.

Лесть Белла не любила. Лесть гораздо хуже лжи. Ложь режет снаружи, а вот лесть проникает внутрь. Льстецы гнилы внутри, а лжецы — снаружи, так что в каком-то смысле они гораздо безопаснее: есть возможность разглядеть подвох. Льстецом оказался журналист. Низенького роста, особенно, рядом с высоким Калленом, он казался просто ребенком, волосы его были зачесаны назад и блестели от геля, а одет он был в дешевый смокинг.

— Да, конечно, — улыбнулся Каллен, но Белла всё же почувствовала в его голосе напряжение и раздражение. О, да ладно? Его раздражает абсолютно всё.

Не успела Белла сказать и слова, как Эдвард притянул ее к себе и обнял за талию. Она сначала хотела его оттолкнуть, но поняла, что это игра на камеру. И поэтому решила, что в эту игру они будут играть вдвоем. Она прильнула к нему всем телом, чувствуя, как Эдвард напрягся, и широко улыбнулась. Шах и мат, мистер Брюзга.

Журналист от этого пришел в восторг. Он не успевал щелкать затвором фотоаппарата, что-то приговаривая и восхищенно ахая.

— Прекрасно, просто прекрасно, — заключил он. — Было приятно познакомиться с вами, мисс… Э-э…

— Изабелла, — ответила она. — Изабелла С… Смит.

Ее фамилия принадлежала только ей. Наверняка этот журналист опубликует их фотографию, и ее фамилия вызовет много слухов.

Казалось, Каллен заметил ее секундное замешательство, но вида не подал.

— Очень и очень приятно, мисс Смит, — журналист улыбнулся и поцеловал тыльную сторону ее руки. Белла еле удержалась, чтобы не поморщиться. — Что ж, не смею вам мешать.

И теперь он, ловко лавировал между людьми, щелкая то там, то сям. Белла решила времени не терять и, вырвавшись из объятий Эдварда, поспешила смешаться с толпой.

Спустя полчаса Белла поняла, как ошиблась в светских приемах. Веселье? Разве о нем шла речь?! Тут было скучно, и улыбки людей были пропитаны ложью. Будто это не очевидно!

Она стояла в самом углу, проводя пальцем по краю бокала с шампанским и избегая остальных. Она видела, как Эдвард пожимает руку то тому, то другую, но нередко он рассеянным взглядом искал кого-то. Уж не ее ли? Белла фыркнула и повернулась к огромному зеркалу, чтобы проверить, не испортилась ли ее прическа. Зеркало было действительно огромным, начиналось у потолка и заканчивалось в паре дюймов выше пола. Края его были обозначены позолоченной рамкой, и весь зал отражался в нем. Но на данный момент Беллу привлекла она сама. Ярко-красное платье с глубоким декольте резко контрастировало с ее каштановыми волосами, убранными в высокую прическу, и карими глазами. Маленькая деталь в виде кроваво-красной помады на губах завершала образ и делала ее роковой и страстной. Белла отмахнулась от этого. Пару часов назад она не хотела надевать это платье, а теперь раздумывает о его прелестях.

— Мне определенно нравится это платье, — послышалось за ее спиной, и Белла едва заметно вздрогнула. Она подняла взгляд и в зеркале встретилась глазами с Эдвардом. Тот стоял позади нее и в его руках тоже был бокал шампанского.

— Конечно, все мои прелести на виду, — заметила она, отпив искрящейся жидкости и не прерывая зрительного контакта.

— Именно это меня в нем и привлекает, — хмыкнул он, чуть заметно улыбаясь. — Надо сказать спасибо Кармен. Это, без сомнений, твой цвет.

— «Спасибо» звучало бы не к месту, потому что это вы, мистер Каллен, купили его мне, — Белла не осталась в стороне и всё-таки смогла подобрать момент, чтобы задеть его. — Я же вроде как ваша игрушка, чтобы вы могли одевать меня во что хотите и таскать за собой, куда хотите.
Казалось, ее слова его нисколько не задели. Эдвард только игриво сузил глаза и покачал головой.

— Было бы просто идеально, если бы ты умела молчать и следить за своим языком, — тихо сказал Эдвард, наклонившись ближе к ней.

— Право на собственное мнение вы у меня не отнимете, — так же тихо ответила она.
Каллен усмехнулся и положил руку ей на талию. Белла хотела сказать, чтобы он не распускал руки, но вдруг передумала. Не самая плохая перспектива быть прижатой к его сильной груди. Эдвард взял ее бокал и поставил его вместе со своим на ближайший столик.

— Могу ли я рассчитывать, что ты не вонзишь мне в ногу свой чертовски острый каблук, если я приглашу тебя потанцевать? — игриво прошептал он ей на ухо, и Белла рассмеялась. Потом повернулась к нему и чуть склонила голову.

— Я думаю, у вас есть шанс, мистер Каллен, — ответила она и вложила свою ладонь в его руку.

Он повел ее в центр зала, и, как только они остановились среди танцующих, руки Беллы порхнули на его плечи. Ткань его пиджака была мягкой и приятной на ощупь, и она не удержалась от соблазна провести кончиками пальцев по лацканам. Эдвард Каллен, как и всегда, выглядел безупречно. Разве что торчащие волосы, но они нисколько не портили весь этот вид надменного красавца-миллиардера. Они только добавляли легкой небрежности и привлекательности. Вместо такого привычного галстука сегодня на его шее была повязана «бабочка» из черного шелка. Да, этот мужчина определенно был помешан на том, что сегодня будет у него на шее. Она чувствовала его теплую руку на пояснице, а в другой утопала ее ладонь, пока они медленно кружились в танце.

— Это Моцарт? — спросила она, припоминая, что где-то слышала это произведение. Наверное, когда как-то раз, лет в пятнадцать, мама вытащила ее в свет и заставила сходить с ней в оперный театр. В ее семье почти никто не занимался музыкой. Разве что мама любила ее слушать, и брат, который играл на виолончели по желанию матери.

— Ты знаешь Моцарта? — кажется, Эдварда ее познания в классике удивили.

— Только не говорите, мистер Каллен, что вы считали меня необразованной дурой? — съязвила Белла, обидевшись. — В следующий раз судите о человеке не по его роду деятельности.

Он смутился. Белла самодовольно улыбнулась, хотя всё еще чувствовала себя задетой. Он считал ее глупой и, к чему скрывать, необразованной. Он думал, что она оборванка с улицы, и, возможно, построил уже много вариантов насчет ее прошлого и будущего. Вот только ни один не правильный.

— Так значит, мисс Смит? — спросил он, изогнув бровь.

Теперь смущалась Белла.

— Что-то не нравится? — пробурчала она, потупив взгляд.

— Нет, — Эдвард покачал головой и замолчал. А когда заговорил снова, сердце Беллы пропустило удар. — И какая твоя настоящая фамилия?

Она отвратительная лгунья. Врать она совершенно не умела или это он был настолько хорош во лжи, что смог ее распознать. Ее руки крепче вцепились в плечи Эдварда.

— Давайте не сейчас, — взмолилась она.

— А когда? Твоя фамилия, Белла, — попросил он, когда они, всё еще танцуя, проплыли мимо другой пары.

— Это совершенно неважно, — отрезала она.

— Не для меня.

Они остановились. Каллен всё еще хмурился, а Белла чувствовала, что совершенно не готова открыть тайну ее фамилии. Ее знала только Элис, которой она доверяла и знала, что та никогда ее не предаст.
Эдвард Каллен был совершенно другим, и она ему не доверяла.

— А за сколько вы купили меня? — язвительно спросила она.

— Белла, давай не здесь, — простонал он.

— Вот и отлично, — удовлетворенно кивнула она.
Каллен долго вглядывался в ее лицо, а потом схватил ее за запястье и потащил за собой.

— Эй! — воскликнула она, удивившись такой перемене его настроения — Куда вы меня, черт побери, тащите?!

— Куда-нибудь, где никого не будет, и где я могу выбить из тебя всё дерьмо, — ответил он, потащив ее из зала. Оказавшись на улице, она вздрогнула, хоть и ночью в Монте-Карло было очень тепло. Разве
что морской воздух был прохладным и свежим.

— В машину, — скомандовал Эдвард, садясь на место водителя.

Белла сначала хотела воспротивиться, а потом поняла, что это бесполезно. И поэтому открыла дверь кабриолета и села рядом. Они оба молчали. Белла старалась не смотреть на Каллена, и любовалась вечером в Монако.

— Я не покупал тебя, — вдруг послышался его тихий голос.

Девушка тут же повернулась в его сторону и недоуменно посмотрела на него.

— Что?

— Ты слышала, — вздохнул он, раздраженно проведя рукой по волосам. — Я не покупал тебя у Роуз. Ты не вещь. Ты человек, женщина.

— Так значит, вам не нужна сопровождающая? — сконфуженно спросила она.

— Считай, что у тебя отпуск, — отмахнулся Эдвард.

Это было неожиданно. Он не покупал ее. И это значит, что она не на работе? Черт возьми, он просто так привез ее сюда!

Каждый думал о своем, когда они подъехали к отелю. В лифте каждый занял свой угол, чтобы быть подальше от другого. Белла была всё еще ошарашена тем, что сказал Эдвард, а Эдвард всё еще злился на себя за то, что сказал ей. Что плохого, если бы она считала себя его игрушкой? Разве его это заботит? Заботит ее мнение и ее желания?

— Ты когда-нибудь совершала глупости? — спросил Эдвард, наблюдая, как она распускает волосы и запускает в них пальцы.

— А у меня что ни поступок — то глупость, — пожимает она плечами и хитро ему улыбается. — Правда, большие глупости приводят к большой боли. Стоит иметь представление о том, насколько ты безрассуден.

— Нужно сказать это Несс, — закатывает глаза Каллен. — Она абсолютно не задумывается о масштабах своих косяков.

— Вы поговорили с ней? — спросила Белла, руками встряхнув свою шевелюру.
Эдвард облизнул губы и задумчиво перевел взгляд куда-то за ее спину.

— Она была какой-то странной, когда пришла домой в наш последний день перед отлетом, — продолжила девушка, вспоминая, что Ренесми была на удивление тихая и отказалась от ужина, ссылаясь на усталость.

— Если бы я спросил ее, что случилось, она бы не стала со мной говорить, — покачал головой Каллен.

— Почему?

— За день до этого я выгнал ее из своего кабинета, когда она устроила там спектакль, — Эдвард говорил неохотно и было ясно, что он уже трижды об этом пожалел. — Лимит моего терпения не бездонный. Я устал от ее выходок, и я уже не знаю, к чему готовиться в следующий момент. Наверное, мы оба устали друг от друга.

Белла внимательно смотрела на его уставшее лицо, и Каллен вдруг стал выглядеть старше. Она всегда была на стороне Ренесми и совершенно не считалась с его чувствами, исключая тот день, когда подсматривала за ним в его кабинете. Сейчас же она ясно видела, что это волнение его выматывает. Возможно, сейчас, стоя с ней здесь, он мыслями далеко, в тысячах милях отсюда, рядом со своей сестрой, о которой волнуется и которую любит. Она сделала шаг вперед и робко положила свою руку ему на грудь. Эдвард не остался в стороне и провел ладонью от ее шеи к пояснице.

— Как бы то ни было, — тихо сказала она, чувствуя под рукой удары его сердца, — вы любите ее. А когда любишь, то никогда не поздно признаться в своих ошибках и простить ошибки другого.

Белла задрожала в предвкушении, а потом, приподнявшись на носочках, прикоснулась своими губами к его. Прощение — один из признаков любви, а признание своих ошибок не позволит ей погаснуть.