Взгляд Эдварда медленно скользит по телу. Словно стремясь впитать и запомнить то, как я выгляжу именно сейчас. Что на мне надето, и как я в свою очередь смотрю на него, различая, во что одет он. Его джинсы, помятая рубашка, лёгкая куртка, пыльные кроссовки, словно он снимался в пустыне и бродил по песку. Не глядя вниз, Эдвард избавляется от кроссовок и делает шаг ко мне. Снова поднося руки к моему телу. Умелые пальцы развязывают пояс халата. Я склоняю голову посмотреть. Эдвард лишь едва задевает мой живот через сетку корсета, а мне уже хочется большего. Эдвард должен чувствовать. И чувствует. Он вновь обнимает меня, обхватывает, прижимает и приподнимает над полом. Я вытаскиваю руки из рукавов на ходу, избавляясь от халата, беззвучно падающего на пол, и хватаюсь за ткань на плече Эдварда. Он держит меня крепко своими сильными руками, пока не опускает на кровать. Я двигаюсь выше, к подушке, а Эдвард за мной. Матрац слегка проваливается под нашим общим весом. Эдвард притягивает меня к себе, я забрасываю ногу ему на бедро, и так он совсем рядом. Его губы смыкаются внизу шеи с посасывающим звуком. Ненадолго, прежде чем сдвинуться к подбородку. Дыхание перехватывает, хотя сердце начинает биться быстрее, возможно, как раз поэтому. Потому что сказывается нехватка кислорода, заставляющая его работать на пределе. Все чувства, как в первый раз. Самыми кончиками пальцы надавливают на кожу между тесёмками у меня на трусиках.

- Что ещё ты купила? - Эдвард моргает, сдвигаясь, чтобы между нашими лицами возникло расстояние. Оно незначительно, всего несколько сантиметров, и я не могу не ощущать потока горячего дыхания на своих губах. - Ты же..? Или нет?

- Увидишь. Потом. Не всё сразу.

Эдвард молча придвигается обратно, пальцы двигаются от тесёмке к тесёмке, а потом обхватывают их с левой стороны и тянут за них вниз. Я раздвигаю ноги, чтобы предоставить ему доступ. И с этого мгновения время словно ускоряет ход. Эдвард быстро избавляет меня от нижнего белья, но сам корсет остаётся. Я заключаю, что он, должно быть, ему нравится. Мы целуемся, как безумные. Ощущения от возможности вновь быть с Эдвардом, чувствовать его тепло, движения, действия и любовь в каждом прикосновении попросту подчиняют меня себе. Я превращаюсь в сосредоточение оголённых эмоций, как только жадные, непререкаемые касания концентрируются на моей правой груди. Эдвард примыкает ко мне плотнее, потирая сосок прямо через сетку корсета до тех пор, пока он не превращается в тугую горошину. Я хватаюсь за подушку и за Эдварда, он продолжает двигать ладонью по кругу и просто стискивать пальцами. Тепло устремляется под моей кожей вверх и вниз, охватывая каждую клетку тела и взрываясь жаром ещё через несколько мгновений, когда Эдвард толкается в меня через свою одежду. Он делает это, и с меня хватит. Я перемещаю руки к нему, раздевая и начиная с рубашки. Я раздеваю его полностью. Я не хочу видеть его лишь частично обнажённым. Я хочу его всего, всего и навсегда. На всю оставшуюся жизнь. Эдвард занимается со мной любовью. Нежно, долго, улыбаясь и не прекращая стискивать ту или иную часть моего тела. Он ускоряет темп поначалу медленно, но всё быстрее и быстрее. Я закрываю глаза и вслепую прохожусь ладонью по лицу Эдварда, обхватывая его щеку. Он вдалбливается в меня ритмичными, глубокими движениями, скользит туда и обратно, проникает вперёд и подаётся назад, а потом оказывается всё глубже и глубже. Мне так хорошо, что больно. Больно в хорошем смысле. От того, как давно мы не были вместе, а теперь это происходит, и это мучительно, но прекрасно. Эта полузабытая наполненность только усиливает желание и заводит ещё больше. Всё прочее неважно. Я скольжу рукой по груди своего мужчины, ощущая волоски и то, как колотится его прекрасное и любящее сердце. Тепло перерастает в покалывание, покалывание в дрожь, а дрожь обращается в оргазм, от которого я застываю, пронзённая им почти нежданно и способная только крепче обхватить Эдварда ногами. Совершая ещё толчок и кончая, он стискивает моё плечо, прежде чем опуститься на меня всем весом. Я вспоминаю, каково его ощущать. Быть придавленной им, затруднённо дышать, но не хотеть, чтобы он поднялся в ближайшие минуты и оставил меня лежать тут одну.

- Как же я по тебе скучал, - шепчет Эдвард. - Вот по этому в том числе. По тому, как ты сжимаешь меня. Не тяжело?

- Тяжеловато, но мне это нравится. Я люблю тебя, Эдвард.

Я шевелюсь, проведя рукой по влажной спине Эдварда, прежде чем он также двигается и выскальзывает из меня. Он достаёт салфетки из тумбочки, а потом уходит в ванную. Я слышу его там, звук закрывающейся крышки мусорного ведра, когда Эдвард избавляется от презерватива, и шум воды в душе. Тем временем я тяну одеяло на себя, уже после поправляю рукой корсет и понимаю, что соски ещё твёрдые. В голове столько мыслей и переполняющего удовольствия просто от близости к Эдварду, даже когда он не во мне, что я чувствую влагу в глазах. Эдвард возвращается, вытираясь полотенцем на ходу и откидывая вещь на подлокотник кресла. Через несколько секунд Эдвард ложится в кровать, правую руку он оборачивает вокруг моей талии и далее направляет к бедру, и я опускаю голову между мужским плечом и грудью.

- Как ты только смогла зашнуровать корсет?

- Как-то смогла. Как справлялись женщины раньше. Сколько там веков назад это было? В семнадцатом?

- По-моему, это было и в двадцатом. Но я убеждён, что им помогали. Матери или служанки.

Я касаюсь живота Эдварда почти в самом низу, он передвигает ногу, и я чувствую, как перекатываются его мышцы. Прекрасное ощущение. Я могу представить, что и через двадцать лет буду любить лежать рядом с Эдвардом вот так и касаться нежно, но интимно. Правда, могу. И ещё кого-то, кто связан с нами обоими и произошёл от нас, и, возможно, стучится в дверь не всегда вовремя.

- У нас могут быть дети пораньше? Раньше, чем в твоём плане.

Эдвард останавливает свою руку от блуждания по моей. Это происходит за долю секунды. Он напрягается, совершенно точно напрягается, его тело словно становится глыбой, и если бы не его дыхание, приподнимающее грудную клетку и вновь опускающее её... Я хочу, чтобы он уже сказал хоть что-то. Что угодно будет лучше этого молчания в сочетании с напряжённостью, от которой становится тревожно внутри. Эдвард отвечает, сдвинувшись к спинке кровати и переведя взгляд с потолка, куда он смотрел последние несколько секунд, на меня. Этот взгляд слишком пронзительный. Я не ожидала такой реакции. Но также я не знаю и то, почему она должна была быть иной. Это касается и Эдварда тоже. Его чувства и мысли могут отличаться от моих. Он не обязан всегда совпадать в них со мной.

- Зачем тебе это сейчас, Белла?

- Я думала об этом.

- Не собираешься же ты сказать мне, что хочешь?

- Что в этом плохого?

- В этом нет ничего плохого, - вместе со словами Эдвард выпускает и часть испытываемого напряжения. - Но в двадцать один? Прости, но я сомневаюсь, что ты действительно хочешь.

- Мне будет не двадцать один.

- А в чём разница, если тебе будет двадцать два?

- В твоё отсутствие мне будет о ком заботиться. Мне не придётся оставаться одной.

- Ты хоть понимаешь, как это звучит? - шепчет Эдвард, морщась, будто я говорю что-то глупое, и это категорически не вписывается не просто в его планы, но и в картину мира в его голове. - Это ребёнок, Белла. Живое существо. Не развлечение и не спасение от одиночества. У тебя есть ты. Ты можешь и должна заботиться о себе. Это тоже что-то да значит.

- Я понимаю. И я знаю, он потребует многого, но...

- Ты не знаешь, чего именно он потребует, а он потребует всего. Всю тебя, все твои силы и время. У тебя есть только догадки и представления, как всё прекрасно будет, - Эдвард сжимает переносицу, он мог бы сделать это левой рукой, но убирает от меня правую и дотягивается до лица ею. - А на самом деле так может и не быть. Последнее, что мне нужно, это чтобы ребёнок родился, а ты пожалела обо всём, осознав, что тебе всё-таки необходимо сниматься, работать и максимально ездить по миру со мной, просто посмотреть его весь или почти, прежде чем засесть дома.

- Это будет твой ребёнок, Эдвард. Чего бы он не потребовал, я справлюсь. Мы справимся. Я люблю тебя и буду любить его.

- Как ты знаешь, у Александры теперь их двое. Детей. Мальчик и мальчик. Томас и Маркус.

- Причём здесь это? - садясь, спрашиваю я. - Она твоя подруга, Томас твой крестник, но сейчас мы говорим о нас, не о ней и не о её семье.

- А может быть, стоит? Поговорить о том, что она явно замыкается в себе, потому что у Маркуса колики, которых не было с Томасом, и они все почти не спят? Этого ты хочешь? Разбираться со всем в одиночку, а не наслаждаться молодостью, путешествовать со мной, поддерживать меня на премьерах и строить собственную карьеру?

- Ты отказываешь мне? - я не хочу, чтобы мой голос звучал так тихо, но он звучит, и я бессильна это изменить. - Многие совмещают материнство и карьеру. Я не буду ни первой, ни последней.

- Наш фильм ещё даже не вышел, ты только что снялась в «Эйфории», и я уверен, что Линдси найдёт тебе ещё роли.

- Она прислала сценарий сериала.

- Ну вот видишь, Белла, - Эдвард придвигается ко мне и сжимает мою руку красивыми длинными пальцами. - Давно прислала?

- Нет. Пока я была в самолёте. Но я...

- Я хочу видеть, как он растёт, своими глазами, а не то чтобы ты рассказывала мне о чём-то по телефону и присылала видео с первыми шагами. Общаться с тобой так это одно, а смотреть на ребёнка через экран я не собираюсь, - твёрдым голосом заявляет Эдвард. - Это не нет, ты же понимаешь? Всё будет, но только в правильное время. Когда я смогу быть рядом с тобой и нашим ребёнком на все сто процентов, находиться в том же городе, а не на другом конце света, как сейчас.

- Ты всё равно будешь сниматься.

- Да, но дома или поближе к нему, - рассудительно, терпеливо говорит Эдвард. Он моргает, разворачивая мою руку посмотреть на ладонь и проводя по ней указательным пальцем вверх от запястья. Даже так, ощутив столь невинное прикосновение, я наполняюсь желанием вновь. - Если появится ребёнок, я не хочу быть чёрт знает где. Я думаю, что и ты тоже этого не хочешь. Смысл в том, чтобы...

- Чтобы мы были вместе во всём.

- Да, именно. И как сейчас, и так, как всё может стать потом.

Эдвард притягивает меня к себе с нежной силой. Я ложусь рядом. Не так, как до того, а просто примкнув плечом к плечу Эдварда. Он молчит, и тогда говорю я. Точнее, задаю вопрос.

- Значит, у Маркуса колики?

- Да.

- А фото есть?

- Есть несколько, - Эдвард двигается к краю кровати, свисает с неё, чтобы порыться в вещах, и сползающее одеяло открывает мне великолепный вид на его задницу. Я смотрю без всякого стеснения, лишь, наверное, с дурацкой улыбкой на лице, которую стараюсь как-то спрятать, но без особого успеха. Эдвард замечает её, повернувшись на спину и держа телефон в левой руке. - Что такое?

- Ты. И твоя пятая точка.

- И что с ней?

- Она сексуальная, а так ничего.

- Твоя тоже не уступает. Вот, все фото здесь.

Эдвард протягивает мне телефон с открытым фотоальбомом, в котором на данный момент содержится четырнадцать снимков. На двух из них Маркус запечатлён на руках Александры в присутствии улыбающегося отца и старшего брата, ещё на одном малыша нежно держит Томас, сидя на полу около камина, а на всех остальных только Маркус. Где-то с приоткрытыми глазами, где-то спящий. Такой крохотный. У него совсем мало волос. Маленькие губки, голубые глаза, аккуратный носик, лицо со слегка нахмуренным лбом. Я перелистываю фото в обратном порядке, чувствуя на себе взгляд Эдварда и поворачиваясь к нему, прислоняясь.

- Он такой малыш.

- Да, знаю. Малыш-малыш.

- У неё же не возникнет чего-то вроде депрессии?

- Я бы сказал, что Александра не такая, но нельзя быть уверенным. Давай лучше поговорим о хорошем. Скинешь мне свой сценарий?

- Зачем? - крепко задумываюсь я. - Читать у тебя всё равно нет времени.

- Да, нет, но я просто собирался распечатать. Чтобы тебе было проще. На площадке много помощников, очень много, и иногда я вижу, что им нечем заняться. Давай поужинаем что ли.

Я встаю и раздеваюсь, надевая халат, прежде чем проследовать к чемодану за обычными вещами. Мне не хочется находиться в номере в халате, когда сюда доставят еду. Я спрашиваю у Эдварда, что он обычно ест, и чем кормят здесь, в конкретном взятом отеле.

- Разным. Морепродуктами тоже. Лангустами, мидиями, устрицами, но есть и более традиционные блюда. Будешь бифштекс? Или заказать что-то морское?

- Бифштекс. Никаких скользких существ на моей тарелке.

Мы ужинаем, немного разговаривая про то, как я долетела, и о дне Эдварда. Он замечает мои украшения, которые были у меня ещё задолго до нашего знакомства. Простое кольцо и висячие серьги. Обычная бижутерия. Эдвард не говорит ничего, что мне бы не понравилось. Только дотягивается до моей руки.

- Всё в порядке? Серьги и кольцо не сломались?

- Нет. Просто я не стала брать их с собой, положила дома в сейф.

- Почему?

- Они стоят сотни тысяч. Ты не показывал мне ценник или чек, но я просто знаю. Я боюсь потерять и просто... Я прожила двадцать лет своей жизни вот такой, и меня всё устраивало.

- Я и не стремлюсь тебя поменять. Но то, что я дарю, нужно носить, а не хранить под замком. Если хочешь что-то попроще, и всё дело в этом, то выбери себе, что понравится, и мы это купим. Здесь, не дома, - добавляет Эдвард, уточняя и задействуя убеждающий голос. - В Окленде тоже есть ювелирные магазины. И наверняка возможность купить онлайн с доставкой.

- Тебе важно и нужно, чтобы я носила? - молчаливый кивок Эдварда говорит сам за себя. - Хорошо. Я поищу и подумаю, что мне нравится.

- Здорово. На цены только не смотри.

- Попробую.

Эдвард ложится раньше, но и я тоже не остаюсь сидеть одна надолго. Только на несколько минут. Чтобы поставить телефон на зарядку. Потом я иду в кровать, понимая, что Эдвард уже спит. Я выключаю свет, забираюсь под одеяло как можно ближе и слегка касаюсь бока Эдварда. Проходит некоторое время, прежде чем получается заснуть, может быть, потому, что это новая постель, или из-за того, как долго я не засыпала рядом с ним. Может быть, верны обе эти причины в равной степени. Наконец заснув, я сплю до пробуждения в тёмной комнате, но Эдвард нет ни в ней, ни в кровати. На стене видно полосу света, и я слышу шаги, предшествующие тому, что Эдвард появляется в спальне. Практически одетый, со взъерошенными со сна волосами. Я шевелюсь, когда он подходит к тумбочке взять сотовый. Неужели уже утро, и пора на съёмки? Наверное. Я не спросила об этом накануне.

- Эй. Ты уходишь?

- Разбудил я тебя, да? Пока ещё не ухожу, но собираюсь, - Эдвард не обхватывает телефон, как, по-моему, планировал, а подходит ко мне с другой стороны. Я поворачиваюсь на спину, чувствуя, что ночь прошла очень быстро. Это кажется таким неправильным. Таким несправедливым. Но что тут поделаешь? Ничего. Эдвард садится сбоку, и я моргаю, когда его губы шевелятся прежде, чем он склоняет голову вниз, к моему лицу. - С Днём святого Валентина, Белла.

- Не рановато ли для этого?

- Время уже почти шесть.

- Ужас, - шепчу я, проводя рукой по щеке Эдварда. - То есть не ужас-ужас, но это...

- Несусветная рань, я знаю. Но ехать далеко. Сегодня снимаем на пляже, и там нужно соблюсти особые условия, уложиться в них. Вот. Я бы позвал тебя с собой...

- Но не хочешь?

- Неправда. Хочу, очень хочу. Но ты можешь вернуться ко сну и спать дальше. На твоём месте я бы так и сделал.

- Эдвард, я... - я совершаю глубокий вдох. - Я не хочу снова засыпать, если есть возможность поехать с тобой. Я бы посмотрела, как всё устроено, но если только это не создаст тебе проблем. И мне всё равно, сколько сейчас времени. Чашка кофе, и я буду в порядке.

Склонившись ещё ниже, Эдвард целует меня по-утреннему неспешным поцелуем, ведёт рукой вниз по моему телу, стискивая левую ягодицу. На две-три минуты мы тесно примыкаем друг к другу в обоюдных ласках и прикосновениях, пока в дверь кто-то тихо не стучит. Эдвард медленно заканчивает поцелуй и отодвигается после повторяющегося стука, уже чуть более громкого, и слезает с меня с чуть заметным покачиванием головой.

- Должно быть, это как раз кофе. Мне надо выезжать через десять минут. Успеешь умыться и одеться?

- Успею.

Я в темпе чищу зубы, умываюсь и нахожу расчёску в чемодане. Вещи в нём частично измяты, но у меня нет времени думать о них и тем более гладить. Я просто надеваю джинсы, рубашку и складываю в сумку всё, что может понадобиться в течение целого дня. Кардиган, очки, кепку, зарядное устройство, наушники и леденцы. Я даже обуваюсь раньше Эдварда, который на ходу подхватывает рюкзак за лямки, прежде чем схватить ключ-карту. Мы выходим из номера, и я собираю волосы в низкий хвост, когда Эдвард спокойно протягивает руку ко мне и водружает её на талию, обхватывая уверенным движением.

- Я очень рад, что ты сегодня здесь. Раньше я не придавал особого значения этому дню, но, наверное, так было только до тебя.

- Ох, чёрт. Я не подарила тебе подарок.

- Как и я тебе. Он в номере. В сейфе.

Я думаю, что раз в сейфе, то это точно что-то дорогое. Однозначно дороже обычного ремня. Но я решаю не концентрироваться на этом. Мы спускаемся вниз на лифте, который останавливается через пару этажей. Двери открываются, и в него заходят две женщины, по виду мать и дочь, и мужчина примерно возраста девушки. Он погружён в телефон, благо, что Эдвард предусмотрительно тянет меня отступить назад, приобнимая уже со спины. Женщины говорят между собой на незнакомом языке, парень отвечает что-то, не отвлекаясь от сотового, и я вижу кольцо у девушки на том самом пальце, но у парня кольца нет. Может, не носит, или же они ещё не женаты. Эдвард тихо шепчет мне на ухо.

- Долго в браке они не протянут.

- Откуда ты знаешь? - я слегка оборачиваюсь. - Что они не протянут.

- Он слишком увлечён собой и телефоном. Мог бы хотя бы сделать вид, что не смотрит на экран, разговаривая с невестой.

- Допустим, но почему ты думаешь, что свадьба именно у них?

- Я уже видел эту парочку. Ходили тут со свадебным организатором.

Мы все выходим на первом этаже, наши попутчики сворачивают налево по коридору, а мы с Эдвардом направо в сторону выхода из отеля. Автомобиль ждёт прямо напротив дверей, Эдвард открывает мне дверь внедорожника, и, привстав на подножку, я забираюсь внутрь, сразу двигаясь по сидению. Эдвард тоже садится, прислоняется головой к подголовнику и говорит, что можно ехать.

- Вчера было что-нибудь интересное, о чём ты хотел бы рассказать?

- На ум как-то ничего не приходит, - Эдвард, как может, вытягивает ноги и сосредотачивает свой взор на мне после мимолётного взгляда в окно. - Ничего занимательного и вдохновляющего больше обычного. Или я просто не заметил, потому как думал о тебе, о твоём полете и между дублями, когда это было возможно, уходил к себе. Обычно я больше вовлечён в атмосферу на площадке, нежели вчера, общаюсь с кем-то и просто смотрю на людей, кто что делает, кто переносит оборудование, а кто переключает провода или по-другому настраивает свет. Ты же знаешь, что в целом мне всё это интересно, просто вчера я нервничал и не был в силах наблюдать.

- Да, знаю. И понимаю. Но в остальном же день прошёл хорошо, без значительных трудностей или неприятностей?

- Именно так. Не переживай. Финчер требовательный, но он не монстр.

- А если он против посторонних на площадке?

Я только сейчас задумываюсь об этом. Он действительно может быть против девушек, парней и родственников актёра или актрисы, потому что объективно это способно мешать производственному процессу. Если каждый будет так приглашать близких, как скоро всё превратится в хаос из-за человеческого любопытства? Мы ещё не успели отъехать так уж далеко от отеля. Я даже могу вернуться пешком.

- Не против. Я аккуратно с ним поговорил. Начал издалека. Он ответил что-то вроде: «всё это как ссылка, а я читал, что жёны декабристов отправились за своими мужьями в Сибирь. Поддержка важна, Эдвард. Я бы тоже выписал кого-то из родных, если бы мог».

- Куда мы едем? Далеко?

- Нет. Пляж называется Такапуна. Я мельком смотрел карту, он где-то в девяти километрах.

- И что сегодня предстоит снимать?

- С Финчером никогда не знаешь наверняка. Он может менять всё по ходу дела.

- А если не поменяет, то что на повестке дня? - спрашиваю дальше я. - Если вам предстоит целоваться, я хотела бы узнать сейчас, а не потом.

Мы едем по красивым зелёным улицам, потом проезжаем мост, и, насколько хватает зрения, я везде вижу воду. Много воды и соответственно яхты разных размеров на стоянке в порту. Приподнимающееся над горизонтом солнце отражается бликами от стёкол встречных машин, преломляется волнами, и его блеск, его сияние через окно подсвечивает волосы Эдварда. Я любуюсь им, наслаждаюсь каждой минутой, проводимой с ним сейчас. Пусть мы не одни, пусть за рулём находится водитель, это неважно Раньше было, раньше я нервничала, когда, кроме нас двоих, в машине сидели и другие люди, я сомневалась, обо всём ли можно говорить, но теперь это в прошлом. Теперь я знаю, что никто не хочет для себя проблем, если начать болтать о личных вещах, обсуждаемых клиентами на заднем сидении. Всё останется здесь, между мной и Эдвардом. Он вдыхает, но это скорее вздох.

- Да. Может быть. Это что-то меняет? Я не обижусь на твоё желание вернуться.

- Нет, - отвечаю я без долгих раздумий. - Не меняет. Ты всё честно сказал, и это для меня главное.

Мы приезжаем на пляж, на котором стоят несколько трейлеров прямо на песке, но но расстоянии друг от друга, и ходят женщины и мужчины, переговариваясь и что-то разъясняя, задействуя в том числе и жесты. Я вылезаю из машины со своей стороны, а Эдвард через противоположную дверь. Он забирает у меня сумку, когда его окликают. Эдвард останавливается выслушать парня лет двадцати шести, тот говорит что-то, что ветер относит в другую сторону, но, чуть щурясь, Эдвард кивает после некоторых слов. Значит, всё расслышал и понял. Парень уходит, а Эдвард приближается ко мне.

- Пойдём. Покажу тебе свой трейлер.

- Всё в порядке?

- Более чем. Просто Дакота будет чуть позже. Финчер в курсе и разрешил.

Эдвард обхватывает мою правую руку, ведя за собой. Дверь в его трейлер закрыта, пока он не пользуется ключами, чтобы открыть. Я захожу и осматриваюсь, но всё было и так понятно. Что арендованный трейлер никогда не сравнится с личным. Отделка на порядок скромнее, несмотря на деревянные панели на стенах. Я сажусь на диван у стола, наблюдаю, как Эдвард моет руки, а потом дважды щёлкает по кнопке на микроволновке.

- Что там?

- Пирожки. Давай позавтракаем. Чай здесь только зелёный.

- Плохо о тебе тут заботятся. Если чай только зелёный.

- Не шути так, - качает головой Эдвард. - Вдруг мне понатыкали жучков и слушают, и в отместку станут заботиться ещё хуже.

- Тогда ты сам позаботишься о себе, а их засудишь.

- Это я, кстати, могу. Не судиться, а покупать себе всякое-разное.

Спустя минут двенадцать мы пьём по второй чашке чая, Эдвард уже собирается выходить и идти на грим и причёску, умываясь в ванной, и как раз когда он покидает туалет, к нам кто-то стучится. Эдвард опережает меня с тем, чтобы подойти, пока я споласкиваю бокалы и тарелку. Он касается моей спины, прежде чем отступить в стороны двери. Я не лезу, только беру полотенце в вытирающем руки движении и потом ставлю на него посуду.

- Привет, Эдвард.

- Дакота, привет. Приехала?

- Да, - это Дакота Джонсон собственной персоной. Её голос словно немного другой, чем я помню. Может, и она что-то делает с ним, играя роль и примеряя образ очередной героини, и старается оставаться ею хоть в чём-то, чтобы не начинать каждый день заново прямо-таки во всём. - Я думала весь вечер и решила сначала зайти к тебе до того, как мы начнём. Вчера я тебя смутила, сказав много всего, а мне не стоило, - я невольно начинаю прислушиваться, именно прислушиваться, потому что Дакота говорит не слишком и громко, а снаружи по-прежнему ветрено и шумно по причине сильных приливов. Она чем-то смутила Эдварда. Я не представляю себе слов, которые могли бы поставить его в неудобное положение. О чём они только говорили в этот момент? Я то ли беспокоюсь, то ли просто испытываю любопытство. Дакота молчит несколько мгновений, и только потом её голос снова доносится до меня. - Обычно я держу себя в руках, что бы ни было, когда дело касается общения с коллегами. Я не вешаю на них что-то своё, и с тобой тоже всё должно было быть так. Но ты такой... такой отзывчивый. Мне показалось, что ты точно поймёшь мои чувства из-за нахождения на расстоянии с кем-то очень любимым. Чёрт. Можешь просто забыть, что я сморозила ту глупость о том, чтобы поужинать сегодня по-дружески?

- Это было не глупо. Нормально скучать по кому-то. Я тоже испытываю это. Просто, наверное, в меньшей степени. Моя девушка здесь. Вы встречались, если ты…

- Я помню, Эдвард. Изабелла. Она прямо здесь?

- Да. Прости. Ты можешь зайти.

Зайти? О нет, я ни черта к этому не готова. Видеть Дакоту Джонсон во всей её естественной красоте, когда на мне джинсы, которые я ношу уже не первый год. Это не то же самое, что встретиться на красной ковровой дорожке. Дакота входит в трейлер, думаю, уже не в первый раз, судя по тому, что знает, где я могу быть, и сразу поворачивается в мою сторону. Эдвард закрывает за ней дверь. Дакота выглядит элегантно в чуть расклешённых брюках и голубой блузке, завязанной на узел внизу живота так, что можно видеть тонкую полоску кожи над поясом. Я знаю, у мисс Джонсон есть парень, я сама говорила Эдварду, кто он, и она только что вспоминала о нём, но, если бы меня не было здесь, они действительно провели бы вечер за дружеским ужином один на один? Где? У Эдварда в номере? Или в каком-нибудь ресторане? Где-то же они тогда были.

- Здравствуйте, Дакота.

- Привет, Изабелла. Приехала навестить Эдварда и посмотреть, как у нас тут что?

- Вроде того. По-моему, тут красиво. Пляж и город. То, что я успела на данный момент увидеть.

- Ты пока мало что успела увидеть, - Эдвард приближается ко мне, спокойно обнимая за талию. Мне неловко. Очевидно, что из-за присутствия Дакоты. Им целоваться и что-то ещё, изображать физическую любовь, может, и не пока я здесь, но в скором будущем, а тут я. - Фактически ничего. Постепенно мы всё посмотрим.

- Вы такие милые. Знаете, я, пожалуй, пойду. На грим. А вы тут пока побудьте вдвоём.

- Дакота. Скажи там, что я скоро тоже буду. Спасибо.

- Скажу.

Дакота уходит, открывая дверь и закрывая её. Мы остаёмся с Эдвардом наедине. Теперь он поглаживает меня пальцами по боку, слегка просовывая их под рубашку, я перемещаю взгляд со стены к его лицу.

- Ужин двух людей, временно находящихся вдали от своих половинок. Интересно. Ты бы согласился?

- Белла. Я не знаю. Мне не было потребности думать насчёт этого, - сразу, реально сразу, не потратив на размышление и полноценной секунды, отвечает Эдвард всё с тем же спокойствием. - Я знал, ты летишь, и что ты уже прилетела, я просто выслушал её и сказал, что будет видно. Мне показалось, что именно в тот момент было не слишком правильное время для однозначного отказа.

- Ясно.

- Как я понял, у этого её парня-музыканта возобновилось турне, и поэтому он где-то там, а она тут, и всё вот так.

- И часто она бывает у тебя в трейлере?

- Иногда случается, но точно не каждый день и даже не через день. У неё есть свой, и у нас с Дакотой не та ситуация, при которой мы живём в трейлерах по соседству, - намекая на наши отношения, Эдвард перемещает руку с моего бока на спину, к изгибу позвоночника, волнующе скользя по коже кончиками пальцев. - Дакота только моя... коллега, ещё месяца три, и всё закончится. А домой я вернусь через полтора, это максимум. Может быть, смогу провести с тобой недели две, пока в Европе развёртывают всё для съёмок.

- Правда?

- Я надеюсь. Наверное, мне уже пора идти. Ты со мной?

- Конечно, - Эдвард медленно отодвигается от меня, прежде целуя в губы и не быстро, а в нашем обычном темпе. Это так прекрасно, и так же прекрасно ощущение его рук на моём теле, нежно двигающихся под одеждой, даже когда мы уже не целуемся, а просто находимся так близко друг к другу, что между нами нет и сантиметра свободного пространства. - Я переслала тебе сценарий. Ты говорил, что попросишь распечатать.

- Да, без проблем.

Я иду с Эдвардом в трейлер-гримёрную, где располагаюсь на диване в уголке, чтобы никому не мешать. Дакота тоже здесь, ей расчёсывают волосы, заплетают по две маленькие косички с обеих сторон головы, прежде чем сбрызнуть лаком. Слегка отвернувшись, я зажимаю нос пальцами, чтобы вдруг не чихнуть, но вот сюрприз, Дакота чихает первой. Она машет рукой, разгоняя облако, и извиняется.

- Простите меня.

- Не извиняйся, Дакота.

Закончив с шикарными волосами, Дакоте последовательно наносят грим и макияж. Эдвард проверяет телефон, когда дверь в трейлер открывается, заходит совсем юный парень и подходит прямо к Эдварду, но нервно молчит, пока Эдвард сам не смотрит на него.

- Слушаю.

- Мистер Каллен. Тот файл, что вы скинули... Он не открывается. Там странное расширение, понимаете.

- Если вам неизвестно какое-то расширение или формат файла, это не делает их странными, - для меня очевидно, что Эдвард хмурит лоб, чуть закатывая глаза, прежде чем сдвинуть ступню по подставке для ног на стуле. Но это как раз-таки видят или слышат и другие присутствующие здесь. - Белла, ты помнишь, что там у тебя?

- PDF, - подаю голос я, открывая документ у себя в телефоне и изучая свойства. - Нужен...

- Здесь есть Wi-Fi, Стивен. Тебя же так зовут? - парень нерешительно кивает. - Отлично. Так вот, Стивен, я уверен, что интернет для тебя не пустой звук. Даже я знаю, как и что устроено в сети, а я родился тогда, когда её вообще ещё не существовало. Загугли и скачай необходимое приложение.

- Я понял, сэр. Я найду.

- Мы ждём от тебя распечатку. Отдашь её мисс Свон.

Снова кивнув, но уже раньше, чем в первый раз, Стивен уходит отсюда. Дакота слегка улыбается, и я тоже, когда Эдвард провожает взглядом паренька и впоследствии подмигивает мне. Стоит гримёрам слегка отойти в сторону, как я пользуюсь моментом и фотографирую своего парня. Вместе с Дакотой в кадре, но она как раз берёт в руки сотовый, на который, видимо, приходит сообщение. Меня ни беспокоит, ни смущает её присутствие на снимке. Какая разница. Это часть жизни Эдварда, а значит, и моей тоже. Это наша жизнь. И никак иначе. Я опускаю телефон, откидываясь на спинку дивана. Эдварду приходится смотреть прямо перед собой, чтобы с ним могли закончить. Я только наблюдаю, как естественный цвет его кожи перекрывают тонирующие средства. Мне не очень привычно сидеть столь долго почти без движения, но ради Эдварда я сижу. Лишь бы оставаться рядом, пусть и нет возможности полноценно разговаривать о чём-то. Эдвард спрашивает Дакоту, хочет ли она что-нибудь обсудить, но одновременно с совершением вдоха она качает головой из сторону в сторону.

- Нет. Хотя... Нет, ничего.

Я не уверена, искренна ли Дакота. По-моему, ей всё-таки нужно что-то сказать, но моё присутствие как помеха. Я поднимаюсь с места и преодолеваю несколько шагов между мною и Эдвардом.

- Я выйду прогуляться, можно?

- О чём речь. Тебе не надо спрашивать.

- Увидимся, наверное, позже. До свидания, Дакота.

- Я тебя найду, - отвечает Эдвард, протягивая руку и на секунду или две обхватывая пальцы моей левой руки. - Не теряйся.

Я выбираюсь на улицу, прохожу мимо всех трейлеров, мимо возведённого тента и останавливаюсь поблизости от кромки воды. Там, где она то шумно обрушивается на песчаное побережье, то наоборот ласково устилает его, только слегка пенясь, не доставая до моих ног. Я поворачиваю голову на голоса поодаль, но недостаточно далеко, чтобы я вообще не знала о людях максимум в четырёх метрах от меня. Я вижу Финчера. Самого Дэвида Финчера. Он много жестикулирует, показывая на землю и небо, сначала в направлении поднимающегося всё выше солнца, а уже потом себе под ноги. Мистер Финчер разговаривает с помощником, или, возможно, это оператор, потому что он выглядит, как многие операторы, отращивающие бороды. Мужчина, кем бы он ни был, уходит через сколько-то минут обсуждения, а Финчер поворачивается всем телом в мою сторону. Я не уверена, хочу ли, чтобы он подходил. Или же мне надо уйти. Он может подумать, что я посторонняя и проникла сюда, несмотря на временно установленные ограждающие знаки. На его месте я бы и не знала, кто я такая. Мне почти страшно. Страшно, что он разозлится, и у Эдварда возникнут проблемы. Я немного отвожу взгляд, когда Финчер начинает идти в мою сторону. Теперь уже поздно уходить. Я попала? Или нет? Мистер Финчер приближается, останавливаясь на почтительном расстоянии, как будто между нами стоит огромный предмет. По размеру что-то вроде рояля.

- Здравствуйте.

- Здравствуйте, сэр, мистер Финчер. Я... Я тут...

- Ты это она. Жена декабриста. Их жёны последовали за ними в ссылку в Сибирь. Это из российской истории, - Финчер говорит то, что я уже слышала от Эдварда. - Эдвард, конечно, не декабрист, но здесь и в его жизни тоже есть определённые тяготы, а ты кажешься готовой к ним.

- Но я ему не жена.

- Но девушка. Даже не каждая жена готова отказываться от привычного уклада ради мужа, если у него меняется жизнь, и он, например, хочет сменить работу. Уж я-то знаю. Бывали такие случаи в моём окружении. Что ж, мне нужно пойти переговорить с Эдвардом и Дакотой. Мы ещё увидимся.

Финчер удаляется по пляжу в сторону трейлеров. Присмотревшись, я вижу, как Дакота выходит из трейлера, наверное, уже накрашенная. Она держит телефон у уха, в то время как дверь за её спиной снова открывается, и оттуда выходит Эдвард. Он не смотрит в моём направлении, а ждёт режиссёра, наверняка здоровается с ним, и Дакота тоже кивает Дэвиду. Она уже убрала сотовый. Что я вообще здесь делаю? Точнее, что буду делать следующие несколько часов? Если съёмочная группа и переместится куда-то ещё, на другую локацию, никакой разницы не будет. Чем мне заняться? Моя сумка у Эдварда в трейлере. Надо сходить за ней. Взять очки и кепку. И просто, наверное, взять ключи себе. Чтобы при необходимости всегда иметь доступ и не ждать перерыва между дублями. Финчер и Дакота ещё разговаривают, Эдвард же только слушает и, вращая шеей, машет мне рукой, подняв её выше головы. Я подхожу к нему, только когда Дэвид отходит, как и Дакота, снова кому-то звонящая или принимающая вызов. Эдвард протягивает руку. Его левая рука, моё правое плечо. Так прекрасно. Его прикосновение.

- Как дела?

- Я познакомилась с Дэвидом. Он увидел меня и подошёл сам.

- А ты что?

- Тоже поздоровалась. Но особо не говорила.

- Ну ты чего, - Эдвард придвигается ко мне, усиливая обхват и слегка двигая ладонью по предплечью. - Боишься его?

- Я такая... такая странная, наверное. Для тебя сейчас.

- Нет. Ты такая, какая есть, такая, какой я тебя знаю и люблю, и тебе надо просто узнать кого-то лучше, чтобы перестать нервничать перед ним из-за его статуса. Как это было со мной.

- Не сравнивай, - я прислоняюсь к Эдварду, грудью к его груди, но не слишком близко, потому что мы всё-таки на людях, и мне не хочется ставить его в неловкое положение. - С тобой это другое. Получше узнать режиссёра, по-моему, из области фантастики. Особенно чужого, не своего, в данном случае твоего. Вот скажи, Финчер хоть раз приглашал тебя попить с ним кофе? Поговорить в неформальной обстановке, может быть.

- Нет.

- Видишь, даже ты не знаешь его до такой степени.

- Ладно, - соглашается Эдвард. - Хоть мы и не спорили, но ты победила. Тебе что-нибудь нужно?

- Ключи от трейлера. Там мои вещи.

Эдвард без слов протягивает мне связку. Я заглядываю в трейлер и помимо того, что беру с собой всё необходимое, ещё и выпиваю стакан воды, и когда я снова оказываюсь на улице, Эдварда нигде не видно. Но Дакота выходит из трейлера поблизости, и я иду туда. Спросить, может быть, она его видела. Она замечает меня даже раньше, чем я совсем сокращаю расстояние между нами, и говорит сама.

- Эдвард здесь. Переодевается. Ты можешь зайти, наверное, но он скоро выйдет.

- Тогда не буду заходить.

С макияжем Дакота выглядит иначе, не сказать, что более красивой, ведь она и так красива, но просто иначе. На ней короткое летящее платье. Через него слегка просвечивает красный купальник. Она поворачивается, и со спины тоже видно бикини. Супер. Эдварду могут сказать прикоснуться ниже талии? Или это уже прописано в сценарии или в плане координатора интимных сцен? Дакота оставляет меня одну, и я просто жду Эдварда. Он выходит через минуту в белых шортах и голубой клетчатой рубашке с коротким рукавом поверх нательной майки. И босиком. Свои кроссовки он держит в правой руке.

- Привет. Взяла всё, что хотела?

- Да. Ты выглядишь...

- Так, как я сам на пляж не одеваюсь. Я смешон.

- Для меня, как и для фанаток ты никогда не будешь таковым.

- Спасибо, что успокаиваешь, Белла, - кто бы ещё успокоил меня. - Мне так повезло, что ты пришла на пробы, и я встретил тебя.

- А я встретила тебя.

Эдвард касается моей руки, самых кончиков пальцев, чуть поглаживая, но отпуская раньше, чем я успела вдоволь насладиться. Но у нас будет время вечером. Много времени. Мы вместе подходим к месту съёмок, но я естественно остаюсь за кадром. Причём на значительном удалении. Мне раскладывают стул, я сначала не хочу садиться, потому что, может, он нужен кому-то больше, но Финчер как раз оборачивается и смотрит прямо на меня. Я думаю, что если сесть и сидеть тихо, то ему может быть проще абстрагироваться от нового лица на площадке. Я забираюсь на сидение, надевая пока только кепку. Да уж. Будь я кем-то другим в отрасли, я могла бы всё так же сидеть по эту сторону камеры, но ближе к режиссёру. Особенно на должности оператора. Тогда на берегу это действительно был он. Оператор фильма. Джефф Кроненвет. Я загуглила по имени, которое однажды упоминал Эдвард, и обнаружила, что мистер Кроненвет уже не раз работал с Дэвидом Финчером. И над «Девушкой с татуировкой дракона», и позднее над «Исчезнувшей». Я наблюдаю за всей этой суетой, за исключением ветра и звуков природы становится тихо прежде, чем Финчер сначала встаёт, а потом возвращается обратно и указывает, что можно начать снимать. Вдали Эдвард обнимает Дакоту выше талии, но уверенно обхватывая её бок, смотря на неё, когда она тоже прикасается к его спине. Они просто идут по берегу, по кромке воды, оба босые, привлекательные, даже когда ветер дует им в лицо, и Дакоте иной раз приходится убирать волосы от него. Дакота что-то говорит, Эдвард кивает и дотрагивается свободной рукой до её также просто свисающей руки, прежде чем ответить, но я ничего не слышу. Они слишком далеко. Но это наверняка задумано звучать приятно, потому что Дакота улыбается ему своей красивой улыбкой. У меня другая улыбка. Я сглатываю и даже не уверена, какая мысль превалирует в моей голове. Эта или та, что, играя роль, примеряя на себя образ, Эдвард улыбается не настолько широко, как мне. Финчер вдруг прерывает съёмку, он просит Дакоту постараться пореже поднимать руку к волосам, если только они не лезут прямо в глаза. Дакота кивает, в то время как Эдвард покачивается с пятки на носок и, выждав паузу, переводит взгляд ко мне, наклоняя голову, чтобы увидеть меня за Финчером. Мне кажется, что Эдвард всё-таки напряжён из-за того, что я здесь, хоть и привёз сюда меня сам, по собственному желанию, и я не напрашивалась с ним. Он совершает движение рукой в карман шорт, как будто хочет достать телефон, но его сотовый сейчас у меня. Эдвард отдал его мне, пока мы шли от трейлера-костюмерной. Режиссёр ещё что-то говорит Эдварду, но уже лично ему, отведя немного в сторону. Эдвард кивает, при этом он трёт нос, и не проходит и двух минут, как появляется гримёр подправить грим кисточкой. В мгновения паузы сбоку от меня что-то мелькает, но это не что-то, а кто-то. Точнее, мелькают листы в руках у Стивена, а сам он просто стоит с очень прямой спиной, словно Эдвард вышколил его лекцией о приложениях и о том, что делать, когда не знаешь, что чем открывается.

- Мисс... Мисс Свон. Простите, если я неправильно произнёс ваше имя.

- Всё правильно, - отвечаю я, впервые задумываясь, что многие могут запомнить, как меня зовут, когда выйдет первый трейлер нашего с Эдвардом фильма. Моё имя будет там же вместе с именем Эдварда, да, скорее всего, после него, но это и нормально. Где же мне ещё быть. - Могу ли я чем-то помочь, Стивен?

- Мне неудобно, ведь мистер Каллен...

- Вы нашли программу?

- Да, Adobe Acrobat Reader. Я скачал и начал печатать, но на листе не помещается. Я не уверен, как это изменить.

- В параметрах печати нужно выбрать опцию по размеру страницы, - спокойно отвечаю я. - Вы найдёте, и тогда всё получится.

- Я...

- Учиться никогда не поздно, Стивен. Тем более когда ты молод.

- Спасибо, мисс Свон. Вам что-нибудь принести? Воды? Или, может быть, чаю? Не знаю, что вы предпочитаете. Могу сделать и кофе.

- Чай вполне подойдёт. Но прямо сейчас не нужно. Если распечатаете, тогда всё и принесёте, - я замечаю Финчера, возвращающегося к своему стулу от Эдварда. Я волнуюсь, что могла уже помешать им тем, что говорю и говорю, если нас со Стивеном было в той или иной степени слышно. Эдвард смотрит на меня через расстояние между нами привычным мне взглядом, а не так, как будто всё оставляет желать лучшего в том случае, если Дэвид сказал ему что-то не совсем о работе. - Идите, Стивен.

- Так. Давайте ещё раз. Всё с самого начала.

Я вновь смотрю, как Эдвард и Дакота делают всё то же самое, что уже делали, но в какой-то момент, когда ветер в очередной раз развевает её волосы, к ним прикасается уже Эдвард. Дотрагиваясь до них, он убирает их за ухо, неминуемо задевая его пальцами, и Дакота останавливается. Она смотрит в его глаза, он в неё, и она что-то говорит, прежде чем покачать головой и попытаться отвернуться, но Эдвард не позволяет этому произойти. Он медлит, но совсем недолго, а потом уверенно обнимает Дакоту сильнее и с какой-то страстностью. Короткий миг, такой короткий, что я не отказалась бы его продлить, чтобы подготовиться как можно лучше. Как будто возможно действительно подготовиться к тому, чтобы увидеть и созерцать поцелуй своего парня с партнёршей в реальном времени. Это именно то, что происходит у меня на глазах. Короткий миг отделяет то, как Эдвард просто удерживает Дакоту на месте посредством прикосновения, от того, как он делает почти незаметный шаг к ней и прикасается своим ртом к её губам. Я столько раз видела его поцелуи и изображение им секса на экране, то, что выглядело и должно выглядеть так, но в реальном времени всё словно более... по-настоящему. Этот поцелуй и то, что с Эдвардом не я, и он не со мной. Но он целует Дакоту по-другому, иначе, чем меня. Я достаточно мудра или достаточно люблю его, чтобы осознавать разницу. Эдвард не производит впечатления мужчины, который действительно хочет и желает её целовать. То есть, конечно, производит, если судить отвлечённо, но я смотрю глубже, даже сейчас сохраняю способность заглянуть в глубь него, в душу Эдварду и заметить, что всё по-другому, нежели у нас. Он дотрагивается не так уж и крепко, и между ним и Дакотой существует расстояние, которое вроде незначительно, но она тоже сдержанна, хоть и убедительна, как в Оттенках. Это неуловимое ощущение её тревоги. О чём думает Дакота, пока целует моего парня? О своём парне, находящемся в туре? Чем она вдохновляется? Странное слово, но, правда, чем? А Эдвард? Я передумываю столько всего, пока длится поцелуй. Он не длинный. Он скорее быстро заканчивающийся. Эдвард отодвигается от Дакоты, перемещая левую руку вниз по её предплечью. Я совершаю вдох, я и не задерживала дыхание, но только сейчас вдыхаю, заполняя лёгкие кислородом до отказа. Дакота что-то говорит, Эдвард тоже, его лицо так близко к Дакоте, и она проводит рукой по задней части его шеи. Я рада даже такой ерунде, что не по волосам. Прикосновение к ним мне было бы труднее принять. Финчер передвигается в своём кресле и обращается ко всем и при этом ни к кому конкретному.

- Снято. Пока стоп. Я подойду через несколько минут. Кто-нибудь, принесите солнцезащитный крем. Нам не нужно, чтобы они обгорели. У нас же есть здесь крем?

В обычной ситуации это был бы будничный вопрос. То есть если бы речь шла о семье, выбравшейся на пляж, или просто о семейной паре, когда можно понадеяться друг друга и рассчитывать, что кто-то да возьмёт солнцезащитные средства. Но сейчас не обычная ситуация. Это съёмки, и режиссёр точно является последним человеком, который должен думать о таком при наличии множества людей среди обслуживающего персонала. Я остаюсь сидеть, наблюдая, как вдали Эдвард о чём-то разговаривает с Дакотой, она поправляет бретель платья и как будто собирается коснуться Эдварда, но потом просто показывает ему на что-то на его одежде, и он смотрит туда. С моего места непонятно, в чём там дело. Дакота поворачивается и идёт в сторону режиссёра, оставляя Эдварда стоять там, но он тоже делает шаг и ещё, пока не подходит к Дэвиду, но смотря при этом на меня. Эдвард выглядит заметно взволнованным. Его лоб нахмурен, и поэтому я и понимаю. Я стараюсь улыбнуться, чтобы ему стало легче. Я не уверена, что мне удаётся достаточно преуспеть. Ни в улыбке, ни в помощи. Эдвард реагирует кивком прежде, чем Финчер привлекает его внимание, говоря им с Дакотой, что по экспрессии и эмоциональности всё как раз, как надо. Он не говорит, что идеально, такое слово, по-моему, мало кто использует для похвалы актёров, но мистер Финчер кажется удовлетворённым. Хотя я не знаю его, конечно, и не могу судить объективно. Я кладу правую ногу на левую, слегка откидываясь на спинку. Эдвард смотрит на Финчера и на экран, Дакота только на экран, пока Финчер не поднимается, окликая оператора и следуя за ним. Эдвард идёт ко мне, и только он оказывается совсем близко, останавливается напротив меня, как упирает руки в подлокотники моего стула в ходе незначительного наклона вперёд. Я смотрю на Эдварда, на его лицо, в его моргающие и сосредоточенные глаза, но это мне даётся сложнее обычного. Сложнее, чем утром и вчера.

- Белла. Всё в порядке?

Его голос звучит, как всегда. Его голос просто всё ещё его, принадлежит ему. Как мне определить, в порядке ли всё? Я в порядке, я не расстроена и не собираюсь вспоминать всё каждый день и напоминать ему ни о сегодняшнем дне, ни о подобных днях в будущем, если они будут. Я не дура.

- Да. А что может быть не так? Всё...

- Пойдём в трейлер. На время перерыва. Я хочу поговорить. Сейчас.

- Хорошо.

Я поднимаюсь и, убедившись, что оба наших телефона находятся у меня в карманах, иду за Эдвардом бок о бок с ним. Мы подходим к трейлеру, я отпираю дверь оставшимся у меня ключом, и Эдвард ступает внутрь первым. Почти сразу слышно звук воды из ванной, то, как Эдвард умывается и моет руки. Я не особо думаю и анализирую это. Его ли это обычное поведение после поцелуя с партнёршей или нет. Не хочу знать. Хотя, может быть, на его месте я бы тоже хотела умыться... Помыть губы. И, скорее всего, очень тщательно и с мылом. Мыло бы взяла я. Но, возможно, Эдвард обходится без него. Не считая это нужным. О чём я вообще думаю? Всё это... Это ведь всё неважно. Но важно. Я сажусь на второй диван, не на тот, что огибает стол и предназначен для того, чтобы перекусить, и жду, когда Эдвард выйдет оттуда. Не может же он остаться там навечно. Здесь я, а снаружи он тоже нужен. Он выключает воду, мелькает в дверном проёме, ещё находясь в ванной. Выйди оттуда, милый, выйди. Это как молитва в моей голове. Хотя я вообще-то не так уж чтобы очень верующая. Я сгибаю ноги в коленях, подняв на сидение и почти не отрывая взгляда от двери. Эдвард снова двигается за ней и наконец выходит. В комнату, ко мне. Он так быстро преодолевает расстояние между нами, что я даже слегка вздрагиваю, когда ему удаётся примоститься рядом со мной. Он тянется ко мне, наклоняется и скользит рукой по моей ноге. Он совсем близко. Его дыхание ощутимо на лице. Я касаюсь его щеки, обхватывая, неспособная удержаться, несмотря на то, с кем он недавно целовался и что при этом мог думать и испытывать. Действительно, что он думал? Что ощущал? Что чувствуешь в такие моменты? Не было же ему прямо-таки противно. Я надеюсь, что не было?

- Я люблю тебя, Белла.

- Я знаю. Я тоже тебя люблю. Могу я спросить?

- Ты можешь спросить всё, что угодно.

- Что происходит в твоей голове, когда ты... Когда ты целуешься с теми, кого едва знаешь?

- Думаю о своей девушке. О тебе, - шепчет Эдвард, оттягивая мои джинсы на боку и водя над поясом тёплыми, очень тёплыми после пребывания на солнце кончиками пальцев. - О той единственной, кому я желаю говорить, что скучаю по ней, по нашему дому, ну и по своей гитаре тоже. Но по гитаре гораздо меньше. Всё это знаешь ты и только ты, Белла.

Я придвигаюсь к нему, сползаю чуть ниже по дивану, чтобы было удобнее и мне, и Эдварду. Я целую его сразу глубоким поцелуем, веря, чувствуя, что с Дакотой они целовались иначе. Эдвард вдыхает, приникает ко мне тесно и плотно, перемещает руку мне на живот. Он сокращается под прикосновением, и я задыхаюсь, дыхание становится тяжелее вместе с тем, как Эдвард раздвигает мои губы языком. Я слегка ёрзаю под Эдвардом, только чтобы убрать мешающую ногу. Он пользуется этим стремительно, нависая и накрывая собой целиком. Запахи мыла, солёного воздуха и пота проникают мне в нос через пазухи, вдохнуть их, обнимая Эдварда руками и ногами, почти слыша его пульс у себя внутри, наполняет меня особенным удовольствием. Только я могу так... Быть с ним так и ощущать его до такой степени. Вес тела, дрожь, импульс, желание, потребность. Эдвард мягко завершает поцелуй, скользя губами с моих губ к подбородку, прежде чем сплести наши пальцы.

- Я серьёзно насчёт всего. Дакота может приходить сюда, но я не рассказываю ей о своей гитаре или о чём-то ещё, что является нашей личной жизнью. Этого никогда не будет. Это только между нами, Белла, между мною и тобой.

- Я рада это слышать. Твои слова много значат для... - по двери несколько раз стучат. Размеренно, но быстро. - Для меня.

- Прости. Я сейчас посмотрю, кто там.

Эдвард отодвигается от меня, спускает ноги и идёт к двери. За ней стоит Стивен. Эдвард называет его имя, и Стивен говорит уже более уверенно, чем раньше.

- Вас зовут, мистер Каллен. И ещё я... Я распечатал всё для вашей... для мисс Свон.

- Отлично. Я возьму и подойду через пару минут.

Эдвард тянет дверь на себя, закрывая её и возвращаясь к дивану, где я снова сижу в отличие от того положения, в котором пребывала. В руках у Эдварда довольно толстая на вид стопка. Он смотрит на неё, пока несёт, с озадаченным видом. Что же могло вызвать такую реакцию? Эдвард поднимает взгляд и останавливается на расстоянии пары шагов от меня.

- Ты чего?

- Да ничего. Наверное, мне казалось, что будет не так много листов. Но здесь их побольше. Ладно, вот как мы поступим. Размножим и будем читать одновременно, и потом я выражу своё мнение, или...

- Или можно поговорить обо всём позже. Пока же ты пойдёшь обратно, и я тоже, но побуду на пляже. Я хотела бы погулять. Но сценарий я возьму.

Эдвард отдаёт мне кипу, но не просто отдаёт и сразу отходит, а сопровождает, казалось бы, обычное действие нежным поцелуем в лоб. Мы выходим из трейлера вместе, идём в одну сторону, пока я не сворачиваю к воде. Я оборачиваюсь пару раз, и на второй раз Эдвард уже рядом с Финчером, и, по-моему, тот не откладывает разговор или обсуждение в долгий ящик. Я вдыхаю и выдыхаю. Надеюсь, всё хорошо. После недолгой ходьбы вдоль залива мне удаётся найти удобный камень, чтобы сесть. Солнце светит не прямо в глаза, а слегка сбоку, и, повернувшись к нему в большей степени спиной, я размещаю сценарий на коленях. Первая страница почти лишена надписей. Есть только название и имя автора сценария. Автор сценария... Да неужели. Не может быть. Но может. Его имя написано чёрным по-белому. Ник Пиццолатто, писатель и сценарист сериала «Настоящий детектив». Я обожаю второй сезон, написанный им. Атмосферу криминала с уклоном во что-то готическое. Недальновидно хотеть согласиться на работу только из-за имени сценариста, правда же? Эдвард точно бы не согласился настолько скоро. Он умнее, даже желая с кем-то поработать, он бы всё тщательно взвесил, встретился с режиссёром, поговорил и обсудил, что от него хотят, и подходит ли это ему. Кто сразу звонит агенту, ещё ничего не прочитав, и заявляет о своём согласии? Вот уж вряд ли так делают разумные люди. Нет, всё должно быть в правильном порядке. Сначала прочитать, потом подумать, спросить у Эдварда, как бы поступил он, и только тогда дать ответ. Я приступаю непосредственно к первому пункту. Прочитать. Не по диагонали, не перепрыгивая через строки, а нормально, слово за словом, фраза за фразой. Хотя, признаться честно, время от времени я отвлекаюсь на то, чтобы просто лицезреть залив, или на старания увидеть Эдварда через всё это расстояние. Но оно довольно велико, и если мне что и видно, так только двигающиеся силуэты людей, чьи личность не представляется возможным определить. Время идёт, солнце на небе тоже перемещается и светит мне уже на голову, отчего к ней приливает жар, но я надеваю кепку, листаясценарий дальше. Особенное внимание я уделяю подчёркнутым строчкам, подчёркивание обозначает мои реплики, и становится очевидно, что это роль девушки в беде. Не в настоящем, но в прошлом. По сценарию разбросаны различные фразы, намекающие на это, но сама история всё-таки о другом. О нынешнем дне, не о тех, что уже прошли, и о том, как забота о близких позволяет забыть и исцелиться от чего-то своего. Я не уверена, сколько именно сижу здесь и читаю страницу за страницей, иногда ветер усиливается, но не настолько, чтобы он стал ощущаться холодным, и захотелось где-то укрыться. Когда меня загораживает чья-то тень, в первые секунды я не придаю значения, поглощённая желанием дочитать до конца страницы, но потом поднимаю голову и вижу Эдварда уже в личной одежде, в той, в которой он приехал.

- Все складываются. Мы собираемся ехать на локацию в город. Я подогрел чай в трейлере. Пойдём, а потом поедем.

- А я могу поехать в отель? Я что-то уже слегка устала.

- Конечно. Не вопрос. Ты рано встала и не успела толком отдохнуть после перелёта. Я всё понимаю. Мы тебя подвезём. Мы это не я и Дакота. Я имею в виду водителя, который меня повезёт.

Эдвард нетерпеливо приближается ко мне, протягивая руку. Я не понимаю, чего он хочет, и собираюсь просто спрыгнуть с камня, но Эдвард помогает мне слезть. Он стремится меня обнять, и я счастливо приникаю к его боку. Мы заглядываем в трейлер за вещами, а потом направляемся в сторону парковки. Обратный путь до отеля занимает чуть больше времени, чем когда мы ехали на пляж. На дороге небольшие пробки, которых не было ранним утром. Но заторы не критичные. В Лос-Анджелесе бывает и хуже, намного хуже. Эдвард намеревается проводить меня прямо наверх, но я качаю головой. Я совсем не хочу задерживать его даже на пять лишних минут. Я сама поднимаюсь на наш этаж. Пообедав, я возвращаюсь к чтению сценария, с комфортом устроившись на диване у правого подлокотника. Через приоткрытое в откидном положении окно слышно волны и другой городской шум, но он не отвлекает. Спустя время я делаю перерыв на то, чтобы спуститься в ресторан и самой сделать себе чай, доступный круглосуточно, и за горячим напитком решаю немного посмотреть на что-то ювелирное. Теперь я вроде не против. Совсем не против. Если Эдвард хочет этого для меня, то и я хочу того же, что и он. Хотя я не занимаюсь этим полчаса или даже час. Нет, я возвращаюсь в номер и к чтению сценария. Там я решаю делать для себя пометки, если будут приходить какие-то мысли, или возникать вопросы, которые захочется задать Эдварду, а они возникают, и мысли тоже приходят. Мне нужен карандаш. Я подхожу к рабочему столу, в нём три ящика, и я открываю самый верхний. В дорогих отелях обычно предоставляют если и не ручку, так карандаш. Но в верхнем ящике ничего, кроме аптечки Эдварда. Тогда я тяну на себя средний и там нахожу то, что искала. Но одновременно обнаруживаю и то, чего не ожидала увидеть. Что? Как это могло получиться? Здесь сценарий Брейди. Сценарий должен быть дома, но вместо того он в Новой Зеландии. Когда Эдвард его взял? Я даже не знаю. Я не заметила, что сценария нет. Я закрываю ящик, достав оттуда лишь карандаш. Всё остальное подождёт до вечера. Эдвард занят. Прямо сейчас ему точно не до моих вопросов о сценарии, зачем он взял его с собой и почему не сказал ни слова. Я надеюсь поужинать вместе, но позже Эдвард пишет, что для съёмок нужно тёмное время суток, и чтобы я поела без него. И почти тут же звонит, извиняясь из-за этого дня. Я только отвечаю, что люблю его. Я люблю его каждый день, а не только в определённые дни. Позже он всё равно будет здесь. Вернётся сюда ночевать. Окажется со мной в одной кровати. Надеюсь, обнимет, и мы обменяемся подарками. Не уверена, что я удержалась бы от того, чтобы открыть сейф и просто посмотреть, зная код. Но код мне неизвестен, и, по-моему, я засыпаю до приезда Эдварда. Я просыпаюсь, когда темно. Очень-очень темно. За окном, но не в спальне. Эдвард сидит рядом в пижамных штанах с вытянутыми ногами, на его тумбочке включена лампа. Он ещё бодрствует. Который сейчас час? Я потягиваюсь, и Эдвард видит, что я лежу с открытыми глазами.

- Привет. Что ты делаешь?

- Изучаю твои пометки. Ты уже немало прочла. Но твоя героиня, что называется, девушка в беде. Белла, знаешь, я... Мне это не нравится.

- Что тебе не нравится?

- Ты же дочитала до абзаца, где об этом упоминается. Твою героиню... Белла, твою героиню... - Эдвард будто не может это сказать. Он переходит на шёпот. - Её изнасиловали. Я не хочу видеть тебя в этом проекте и слышать о нём.

- Это просто упоминание, Эдвард. Никто не станет класть меня к кому-то в постель и тем более вот так, когда в сценарии об этом ни слова. Мы живём во времена координаторов интимных сцен, ты и сам знаешь, - я сажусь в кровать, не задумываясь ни о том, что в ожидании Эдварда надела новый комплект белья, ни о спадающем с груди одеяле, которое и приоткрывает сетчатый чёрный лифчик. - Сериал вообще о другом. И я ещё не была готова показывать тебе сценарий.

- Белла.

- Я не актриса с многолетним стажем, но если ты считаешь, что меня легко обмануть даже в присутствии агента, то я вообще не хочу слышать твоё мнение. Я не указываю тебе, Эдвард, на что соглашаться, а на что нет.

- Ещё бы ты мне указывала.

Сердце словно проваливается куда-то вниз от этих слов. Они последнее, что я ожидала услышать от Эдварда сейчас или вообще ожидала услышать от него в принципе. Я поддерживаю его во всех карьерных решениях, и для меня нет иного пути, кроме как делать это из любви к нему, несмотря на все слова матери и его соблазнительных партнёрш, с которыми он снимется сначала в фильме, а потом и для его промо. И не получить подобного в ответ… Это настолько неприятно, что где-то в желудке отдаётся ноющая боль. И кажется глупым то, что я так вырядилась. Пусть и не знала, что всё между нами будет вот так.

- Конечно, мне же нельзя, и я даже не пытаюсь. А тебе, так получается, можно?

- Есть разница.

- Нет разницы, Эдвард. Это работает в обе стороны. Если ты говоришь так, будто тебе можно решать за меня, я тоже могла попросить тебя не сниматься в этом фильме за многие миллионы километров от меня.

Я выбираюсь из этой кровати, неспособная оставаться в ней с Эдвардом на данный момент. Мне нужно отойти. Не спрятаться, не закрыться в той же ванной, но отойти. Где мой халат? Я вижу его на пуфике. Там, где и оставила, прежде чем забраться в постель несколькими часами ранее. Примерно два с половиной часа назад. Сейчас начало одиннадцатого. Цифры на электронных часах свидетельствуют об этом светло-зелёным оттенком, разделённые двоеточием. Я надеваю халат. Прекрасное завершение дня. Ничего не скажешь. Эдвард двигает правой ногой, отпинывая одеяло. Потом он едва не отбрасывает мой сценарий в сторону.

- А если бы я отказался? Мы бы расстались? Ты расстанешься со мной сейчас из-за того, что я тебе сказал?

- Я люблю тебя, Эдвард. Думаешь, я могу расстаться с тобой только потому, что ты наговорил всё это?

- Иногда я так и думаю, - выдыхая, Эдвард слегка наклоняется вперёд корпусом тела. - Что ты там одна, тебе непросто, и кто знает... Кто знает, с какими именно мыслями ты засыпаешься и просыпаешься. Что последнее, что приходит к тебе в голову перед сном. Может, то, что с тебя хватит.

- Мне обидно из-за твоих слов, Эдвард, но не настолько, чтобы я хотела уйти. И, находясь дома, даже лёжа в кровати одна, я всё равно хочу оставаться и быть с тобой, а не бросить всё и уехать.

- Хорошо. Хорошо, - повторяет Эдвард. - Это очень хорошо. Нет, это лучшие слова за сегодняшний день. Обнимемся?

- Обнимемся.

Эдвард подходит ко мне, я прикасаюсь нему, едва он оказывается достаточно близко. Он тоже протягивает руки. Сразу проникая ими под мой халат и прямо к поясу лифчика, не расстёгивая, но проходясь мимо застёжки выше по спине. Эдвард одаривает меня кривоватой улыбкой, прежде чем прислониться и обхватить ещё сильнее с громким вдохом близ мочки моего правого уха.

- Новый?

- Эдвард.

- Я всё понял.

- И что именно ты понял? - чуть отодвигаясь от него, шепчу я. - Что я могу сняться в этом сериале, или что у меня новый бюстгальтер?

- Я понял всё это. В одинаковой степени.

Эдвард крайне медленно снимает с меня халат. Надо сказать, что я приобрела новый. Не детский, а подобающий моему возрасту. Не шёлковый, конечно. Обычный махровый. Бежевого цвета. Я обнимаю Эдварда, когда он подталкивает меня к туалетному столику, задевая пуфик ногой, и, чертыхнувшись, усаживает на столешницу. Прикасаться к Эдварду, чувствовать его тепло и близость прекрасно без преувеличения каждый раз, но сейчас особенно. Мы давно не виделись, и мне мало одной ночи. Мне мало одного дня, тем более что он фактически был не со мной. Мне будет мало и недели. Я очень скучала и ощущаю это и в нём. В том, как энергично он стягивает мои трусики, но тянет за них нежно, а не резко сдёргивает вниз, и в том, что ему важна и прелюдия. Эдвард проводит вверх от моего запястья до плеча, я наблюдаю за движением руки, скользящей по изгибам и впадине на локте, до тех пор, пока рука не достигает плеча. Мне становится неудобно на неё смотреть, и я отвожу взгляд к лицу Эдварда. Он обхватывает мою шею сзади и сбоку, вдыхает и наклоняется с поцелуем. Несколько мгновений мы просто целуемся прежде, чем я опускаю руки всё ниже и ниже. Полагаю, мои намерения очевидны. Эдвард за секунду стягивает штаны прочь и, подтянув меня на край стола, с лёгкостью скользит меж моих ног. Он подаётся назад совсем немного одновременно с тем, как наклоняет голову. Я едва успеваю вдохнуть полной грудью, как зубами Эдвард прикусывает мне кожу над чашечкой. Я хочу большего. Хочу, чтобы Эдвард стянул её прочь, их обе, вообще расстегнул бюстгальтер. Я сжимаю ладонь на боку Эдварда, когда он принимается двигаться внутри меня мощными рывками. Он такой и есть. Сильный и мощный. Мой, весь мой. Вдруг Эдвард выходит из меня, садится на тот самый пуфик и, схватив за руку, привлекает к себе. Я опускаюсь сверху, вбираю его, безостановочно целую и наконец дожидаюсь, когда умелыми движениями пальцев Эдвард расстёгивает крючки. Сразу же он примыкает губами к соску, влажность и тепло охватывают его, и я кусаю губы. Толчок, рука перемещается с моей спины к подбородку, и я смотрю на Эдварда. Он тоже будто не в силах отвести от меня взгляд. Касание становится резче, грубее, но не причиняя боли. Разве что приятную. Хочется ещё и ещё. Я задыхаюсь. Эдвард прижимает меня к себе. Стискивает до одури за бёдра и перенимает инициативу, прислоняясь лбом к переносице.

- Я так сильно люблю твоё тело. Ты такая мокрая. Внутри тебя так хорошо. Я не могу насытиться тобой. Мне нравится, когда ты сжимаешь мой член. Чувствовать тебя сверху... - от его голоса, от смысла слов, от звучания и тембра у меня ещё больше твердеют соски. - Почему я не могу иметь тебя всё время, детка? Скажи мне... Кому принадлежит эта сладкая киска?

- Тебе. Только тебе. Я надела это бельё только для тебя. Только не останавливайся, Эдвард.

- Вот так? - Эдвард входит в меня глубже. Он такой твёрдый внутри. И направляет руку между грудями по животу и ниже, принимаясь ласкать пальцами. Он может делать всё, что пожелает. Этого и я хочу. С ним и от него. Я схожу с ума. Мне трудно соображать. Он выглядит таким горячим. - Тебе это нравится?

- Да. Да, именно так.

Он фактически не даёт мне двигаться, взяв всё в свои руки. Я уже почти без сил и только обхватываю его за шею, когда он утыкается лицом в мои волосы. Два коротких толчка, и мы вместе, одновременно достигаем оргазма. Я вздрагиваю всем телом, и дрожь лишь усиливается от ощущения сердцебиения Эдварда у моей груди и звука его стона, который я слышу совсем рядом с ухом. Потрясающее чувство. Что бы я ещё хотела, чтобы он сделал со мной? Не прямо сейчас, конечно, но вообще. На другой день или через неделю, или по возвращении домой. У меня были... или по-прежнему есть определённые фантазии. Эдвард медленно поднимает глаза ко мне, он ещё внутри и ещё не совсем мягкий. Если бы я только могла, то осталась бы сидеть так до завтрашнего утра. Эдвард шевелится подо мной и прикасается губами к моим губам. От него так хорошо пахнет, что хочется есть. Или хочется взять его в рот. Я слезаю с колен под прицелом довольного, удовлетворённого взгляда Эдварда. Он встаёт, подтягивая штаны по ногам, пока не надевает полностью, и потом направляется в сторону кровати. Уже спать? Но нет, Эдвард лишь тянется рукой под подушку, как будто там что-то спрятано, и идёт обратно в мою сторону сексуальной походкой. Как попало я облачаюсь в халат, просто чтобы не быть голой при наполовину одетом Эдварде. В этом всё ещё сохраняется некая неловкость. Он сокращает расстояние между нами до минимума, и, замерев, я созерцаю, как разжимается до того сомкнутая в кулак правая рука. На ладони лежит колье, которое Эдвард берёт за оба конца, делает совсем короткий шаг ко мне и протягивает руки с двух сторон моей шеи. Прохлада металла и круглых медальонов разных диаметров, служащих украшениями, контрастирует с теплом моей кожи. Я чувствую вдох Эдварда, когда он легко разбирается с застёжкой просто на ошупь, как будто делал так сотни раз. Он поправляет его, пальцами разворачивает перекрутившиеся подвески, и я касаюсь его руки, тёплой и немного подрагивающей.

- Это серебро? Мне неважно, просто хочу знать.

- Белое золото. А всё остальное перламутр, оникс и бриллианты. Это роза ветров. Орнамент на медальонах.

- Ты нервничаешь?

- Не то чтобы нервничаю, - Эдвард убирает руку от ожерелья, но не от моей руки. Его пальцы соприкасаются с моими, и я расслабляюсь. - По-моему, тебе нравится. Давай только поговорим о том, что это не взятка, чтобы ты забыла о сериале. Это подарок, и я хотел бы получить свой.

- Вот оно что. А я-то думала, что достаточно того, что только что было, - игриво шепчу я, по крайней мере, надеюсь, что игриво. Всё же я не настолько хороша в этом. - Знаешь, бельё, я, секс.

- Мне показалось, что утром под подарком ты имела в виду что-то другое. Я ошибся?

Молча обойдя Эдварда, я открываю верхний ящик своей тумбочки и наклоняюсь за коробкой с ремнём. Эдвард так и смотрит на меня, что мне очевидно на протяжении всех мгновений, в течение которых я перемещаюсь, достаю искомое и поворачиваюсь обратно, делая шаг вперёд.

- Нет. Ты не ошибся. Это он, твой подарок.

Эдвард сразу обхватывает коробку, стоит мне протянуть руку. Он почти нетерпеливый в открывании крышки и отгибании клапанов под ней и, опустив глаза, достаёт ремень на свет, откидывая коробку на кровать мне за спину. Меня всю охватывает волнение, выражающееся в том, что я слегка покачиваюсь и скрещиваю указательный и средний пальцы правой руки крестиком. Эдвард чуть кивает. Я бы и не увидела, знай его хуже. Но я могу только гадать, из-за чего он кивает. Потому что нравится? Или наоборот?

- Необычный ремень.

- Можешь не носить, если не нравится.

- Я сказал, что он необычный, а не то, что он ужасен.

- Значит, есть вероятность, что ты будешь его носить или наденешь куда-то хотя бы раз? Знаю, для мероприятий тебе выбирают и ремни, а не только обувь с костюмами.

- Я могу надевать его в обычной жизни. На какие-нибудь вечеринки или в домашнем кругу. Там будет видно.

Эдвард аккуратно складывает ремень в коробку, действительно бережно, и я успокаиваюсь, ступая в ванную принять душ. Когда я возвращаюсь, коробка лежит на тумбочке Эдварда поверх моего сценария. Эдвард протягивает его мне, пока я промокаю намокшие кончики волос полотенцем со своей стороны постели.

- Что ещё прочёл?

- Больше ничего. Я пока воздержусь.

- Из-за моих слов? Эдвард, не надо воздерживаться, если тебе хочется прочесть. Наверняка я противоречу сама себе, но ты уже начал.

- И закончил. Дочитаю потом. Когда-нибудь. Если ты позволишь. Я быстро в душ.

Пока Эдварда нет, я любуюсь колье. Не очень долго, но однозначно больше минуты. Только потом я размещаю его на туалетном столике и залезаю под одеяло. Эдвард делает то же сразу, как приходит не совсем вытертым от капель воды на руках. Волосы у него, однако, полностью сухие. Он ложится рядом по темноте, потому что в первую очередь выключает светильник. Я не была к этому готова. Приходится двигаться ниже по кровати и поправлять подушку чисто интуитивно. Я задеваю пальцем угол перекладины в ногах, понимая, что уже хватит. Эдвард издаёт тихий смешок, но короткий, а потом прислоняется сзади ступнями к моим пяткам и обнимает спереди поверх рук. Мне слегка щекотно. Но это чувство быстро уступает совсем иному ощущению. Ощущению убеждённости в том, что мы действительно могли бы привнести кое-что интересное в занятие любовью или в секс. Вчера мы занимались любовью, но этим вечером именно сексом. Я обхватываю руку Эдварда, его влажная кожа отдаёт прохладой.

- Я кое-что хочу, Эдвард. Ты можешь подумать? Это касается нас в постели.

- И что именно? - он перемещается у меня за спиной, его голос теплом касается моей щеки и шеи, и я невольно зажмуриваюсь. Голос как продолжение Эдварда, я будто могу испытать оргазм лишь от хрипотцы баритона после секса и того, какие мы всё ещё разгорячённые. - Конкретную позицию? Изучить вместе всю Камасутру или почти всю? Что-то из какого-нибудь фильма? Скажи, если ты вообще не о том.

- Боже, - зачем я только начала всё это? Но мы вроде можем быть откровенными друг с другом. Или мне казалось так до того, как он упомянул Камасутру. Я точно не думала о не й. Никоим образом. Совсем не думала. - Нет, я не про фильм. Ты можешь когда-нибудь взять меня... сзади? Не просто быть сзади, как сейчас, а знаешь... ну... Мне бы хотелось узнать, каково это.

- Белла, - скоро отвечает Эдвард. Даже слишком скоро. - Я никогда таким не занимался. Я сторонник того, как всё между нами сейчас.

- Классического секса.

- Да. Почему ты этого хочешь? Тебе вряд ли будет приятно.

- Если у тебя никогда такого не было, как ты можешь знать о том, что я почувствую, а что нет?

Отодвигаясь, Эдвард ложится на спину и убирает руку от меня. Я смотрю на него в темноте, мне ничего толком и не видно, только силуэт и то, что Эдвард прикасается к переносице на несколько секунд.

- Я уже не тот парень, который не сразу понял, что на девушке колготки. Я мужчина, и у меня есть представления о том, что ты не испытаешь ничего подобного тому, что сейчас. Я не хочу, чтобы тебе потом было больно сидеть или ходить, или просто было больно там, если что-то пройдёт не лучшим образом.

- Но я могу изучить вопрос… Всё это.

- И что ты собралась изучать?

- Что нам может понадобиться, чтобы ты... Чтобы мы могли сделать всё приятным для нас обоих.

После вдоха и выдоха Эдвард поворачивается ко мне лицом. Я двигаюсь, аналогично меняя положение. Он погружает руку под одеяло, направляет её за мою спину. По-моему, он колеблется перед прикосновением, но я не колеблюсь и протягиваю ладонь к его скулам. Это словно поощряет Эдварда тоже наконец коснуться.

- Если мы хотим сделать это, если речь о максимально возможном совместном удовольствии, то не ты одна должна что-то изучать. Я просто говорю. Это ещё не согласие. И в любом случае я не хочу делать что-то впервые в номере отеля.

- А ты... хочешь? Я не хочу тебя заставлять, если нет.

- Пока я не могу ответить однозначно, но я обещаю подумать.

- Хорошо, - шепчу я. - Скажи, как что-нибудь решишь.

- Только тебе я и скажу. Ты хочешь попросить что-то ещё?

- Нет. Попросить нет. Спросить да. Мне нужен был карандаш, я не рылась, я просто открыла ящик и увидела там сценарий Брейди. Ты читаешь?

- Читаю. Больше, чем читаю, на самом деле. Есть определённые мысли. Хотя, может быть, им стоит только ими и остаться, - задумчивым голосом произносит Эдвард очень тихо. Его задумчивость для меня ассоциируется со взглядом, зачастую направленным куда-то мимо задающего вопрос, куда-то в пространство, но то в жизни публичной, а сейчас Эдвард смотрит прямо на меня, точно в мои глаза, в чём у меня нет никаких сомнений. И вообще я не думаю, что он действительно желает похоронить эти мысли, оставив их при себе и не осуществив. - Это сложно. Сложнее, чем всё, что мне доводилось делать в актёрстве вплоть до этого момента.

- И что мне именно сложнее актёрства?

- И исполнить роль, и взять на себя режиссуру.

- Это то, о чём ты думаешь? - я даже не могу описать то чувство, что посещает меня, когда Эдвард говорит об этом. Это не одно чувство, это несколько чувств сразу. Целый спектр. Для беспокойства, наверное, ещё рано, но я бесспорно ошеломлена. И, может быть, уже горда. Если Эдвард испытывает желание выйти за границы, попробовать себя в новом качестве, то это здорово. Это прекрасно. Нет, не просто прекрасно. Гораздо лучше. Потрясающе. Если таково его желание. Я чувствую потребность убедиться, задав прямой вопрос. - Ты хочешь, да?

- Может быть. Мне кажется, я бы смог. У меня есть опыт не в режиссуре, но в общем понимании того, как работают режиссёры, и что от них требуется, как вести себя на площадке для лучшей продуктивности актёров и персонала, и как не перегнуть палку, но и не перехвалить.

- Ты был согласен с Элизабет в том, что сценарий придётся сокращать. И говорил, что большим боссам из студий вечно всё не так. Что они регулярно вмешиваются в процесс на площадке и диктуют свои условия, потому что платят.

- Да. Но я подумал о том, что могу внести вклад в производство в качестве продюсера и тогда тоже смогу что-то да диктовать. Например, что я готов отказаться от гонорара, если фильм не отобьёт бюджет и затраты на маркетинг, но до того хочу полный карт-бланш. Теперь ты должна честно сказать мне, что обо всём этом думаешь.

- Это неожиданно. Ты не говорил мне, если размышляешь об этом уже некоторое время.

- И?

- И я думаю, действительно ли это нужно именно тебе. Я не могу понять. Если это только из-за меня, потому что я многое видела в розовом цвете, то теперь я знаю, что всё труднее, - я стремлюсь рассуждать здраво. - Я была бы рада, исполни ты мечту того парня, и горда, но это же не твоя мечта. Подчинить ей хотя бы часть своей жизни неправильно.

- Я не смотрю на всё так. Нисколько. Мне нравится сюжет. Что-то в нём откликается во мне.

- Детективная составляющая?

- Да. Она очень продуманная. Если бы я не знал, то решил бы, что так написал опытный писатель книг в криминальном жанре. Но я ещё подумаю. Некуда спешить.

Эдвард немного отодвигается, явно собираясь засыпать. Я произношу пожелание спокойной ночи, и он отвечает тем же и целует моё плечо. Наутро он встаёт так же рано, как и в предыдущий день, но я точно засыпаю, ещё пока Эдвард в номере и ходит между ванной и спальней. Я не уверена, что он вообще заметил, что какое-то время я пролежала без сна. Просыпаясь позже, в более адекватный для меня час я замечаю лист бумаги, выдернутый из блокнота на спирали. Точнее, не замечаю, а натыкаюсь рукой, потому что лист лежит прямо на кровати, там, где спал Эдвард. Прошло достаточно времени для остывания простыни в том самом месте. Я одёргиваю ладонь от прохлады, прежде чем сесть и пойти с листом к окну открыть занавески. Только отодвинув их в разные стороны, я могу прочесть записку.

Доброе утро. Хорошо, что ты сегодня крепко спишь. Я позвоню, когда будет время. Люблю тебя. Твой Каллен.

Твой... Да, мой. Действительно мой. Я замечаю какой-то usb-провод, торчащий из-под кровати. Мне становится интересно, что у Эдварда там. Я подхожу и, присев, тяну за провод. Разветвляясь, он ведёт к тапочкам. Никогда не видела таких. Поэтому даже не могу предположить, для чего нужен провод. Я убираю их туда, где взяла, привожу постель в порядок и направляюсь в ванную. Мне хочется спуститься вниз, позавтракать среди людей, как бывало прежде, до встречи с Эдвардом, но теперь я с ним, и в этом отеле кто-то да знает, к кому я приехала. Может быть, даже знают почти все. Обсуждая между собой то, когда я оказалась здесь и что выезжала из отеля вместе с Эдвардом, а не осталась на весь день одна. Пусть сегодня это и так. Теперь я с ним и понимаю, что даже в его отсутствие некоторые вещи мне более недоступны. Пойти, куда хочется, провести время где-то в торговом центре, перемещаясь из одного магазина в другой, не опасаясь быть узнанной, и зайти, например, в первый попавшийся фитнес-центр. Знаменитости так себя не ведут. И их девушки, наверное, тоже. На смену всему этому приходят онлайн-покупки, посещение только первоклассных заведений, где нужно платить за членство, и необходимость налаживать контакты в новых условиях, чтобы найти собственных визажиста и стилиста.

Я заказываю завтрак в номер и ем одна за небольшим столом. Не самое приятное времяпрепровождение, когда есть парень, но прямо сейчас он на работе, и вы оба в чужой стране, но могло быть и хуже. Если бы на расстоянии он хоть сколько-то бы отдалился от меня. Но у нас всё хорошо. Оно ничего не испортило. Мы справляемся. И он хочет попробовать себя в режиссуре, совместить актёрство и находиться и по ту сторону камеры, принимая необходимые решения и взаимодействуя со всеми подразделениями от технических до ответственных за оформление площадки нужным способом. В последние годы Эдварда порой спрашивали, какой он видит свою карьеру в будущем, будет ли в ней что-то, помимо актёрства, и что он думает о тех коллегах, которые дебютируют, как режиссёры, и иной раз даже представляют свои первые фильмы на престижных фестивалях. Эдвард неизменно отвечал, что он не режиссёр, а для того, чтобы им стать, требуется усилий больше, чем исполнить роль. Я помню, с каким видом он рассуждал об этом. Всё было так, как будто он вот-вот спросит у журналиста: «издеваетесь? Где я, и где режиссура? Я не Нолан». У меня такое чувство, что тогда он действительно не хотел ничего подобного. Тогда это при Жизель. Я не связываю одно с другим. Он не хотел, потому что не хотел, а теперь всё могло перемениться. Я не считаю, что Эдварда Каллена может сдержать какая-либо девушка. От чего бы то ни было. Если он всё тщательно обдумает и ступит на этот путь, то я буду рядом. Если даже он сочтёт, что нужно снимать не в Америке, и добьётся своего, и уедет в Антарктиду. В Антарктиде ему, конечно, делать нечего, ведь про многолетние льды и оторванность от цивилизации в сценарии у Брейди не сказано ни слова, но и та же Австралия тоже не вот прям ближний свет. О чём я вообще? Там и об Австралии ничего. Но будет видно. Потом. Я занимаю себя чтением книги и читаю, особо не следя ни за часами, ни за количеством страниц. Спустя время звонит Эдвард. Схватив телефон, я вижу, что время уже начало второго. Вот это я зачиталась. Но это развлечение, а Эдвард работает. Зарабатывает деньги, благодаря которым я здесь, проделала немалый путь между континентами и могу даже не думать о счёте за номер. Я отвечаю на видеозвонок и слышу Эдварда прям сразу, а мгновением спустя он появляется и перед камерой.

- Привет. Ох, ты такая милая с растрёпанными волосами.

- А ты такой строгий с уложенными. Где вы сейчас?

- На местной студии, - Эдвард поправляет майку на правом плече левой рукой. - Она такая маленькая. Наверняка я смог бы обойти всю её по кругу максимум за сорок минут. Вот здесь люди реально везде. Я с ностальгией вспоминаю студию дома, где я мог уединиться даже вне трейлера, найти укромное местечко прям на улице и сесть там на какой-нибудь выступ или кирпичную кладку клумбы.

- Разве ты часто это делал?

- Чаще, чем ты можешь себе представить. Пока мы ещё не встречались, разумеется. Потом у меня уже была ты, и мне не хотелось куда-то сбегать одному в течение дня. Расскажи, чем занимаешься.

- Просто читаю. Книгу. Может, я должна читать сценарий, как думаешь?

- Если тебя волнует, что ты его не читаешь, то может быть. Но если ты хочешь отдохнуть, и прямо сейчас тебе недостаёт мотивации или желания, то пока не думай об этом. Один день ничего не изменит.

- Сомневаюсь, что ты всегда мыслишь так же и неизменно ждёшь мотивации.

- Не всегда, ты права, - это то, что я и так уже знала. Эдвард был готов читать свой сценарий днями напролёт. Не мог он думать так, как советует мне. Мотивация и желание не всегда совпадают с обязательствами. - Но послушай, я себя знаю, я знаю, как не выгореть, даже занимаясь чем-то тогда, когда не очень и хочется, но тебе ещё надо разобраться в этом, понимаешь? Может быть, разработать тайминг, что вот сейчас и ещё часик ты читаешь книгу просто для развлечения, но потом открываешь сценарий и вооружаешься карандашом, позже устраиваешь небольшой перерыв на то, чтобы поесть, прежде чем вернуться к работе снова. А вечером ты... ну, ты моя.

- Посмотрим что-нибудь?

- Да, можно, - утвердительно отвечает Эдвард. - Выбери новый фильм, ладно? Надо же знать, что выходит в прокат до нас.

- Согласна. А жанр?

- Про любовь, конечно. Как и наш.

- Я поищу.

- А я найду попкорн. Точнее, попрошу найти его для меня.

- Буду ждать, - шепчу я. - Ты ведь поел нормально?

- Да. Более-менее нормально. Не переживай. Послезавтра у меня выходной, посмотрим город.

Эдвард улыбается мне, протягивая руку за чашкой. Я вижу небольшой пар над поверхностью, когда Эдвард дует на содержимое, прежде чем отпить. Он не отрывает взгляда от меня, пока пьёт. То, что мы остаёмся на связи, и у меня есть возможность видеть его в столь повседневный момент, словно перемещает меня туда, к нему. Я думаю, что если разделять как можно больше таких мгновений месяц за месяцем, то любое расстояние будет не важнее них. Расстояние не вечно. Многое забывается и проходит, а моменты остаются в памяти.

- А сегодня ты приедешь пораньше? Я не пытаюсь сказать ничего такого, просто...

- Предполагаю, что приеду. Ничего про поздние съёмки мне не говорили. Я дам знать, если что изменится. Но, скорее всего, я просто приеду. Без задержек, - Эдвард отпивает ещё один быстрый глоток. Я наклоняюсь к телефону, отбрасывая спадающие волосы от глаз, в ожидании, что скажет Эдвард. Он точно намеревается что-то сказать. Я умею различать, когда он намерен хранить молчание, а когда обдумывает мысли. Сейчас правдиво второе. Однако я слышу, как его зовут. Какой-то храбрец открывает дверь в его трейлер либо совсем без стука, либо с тихим стуком, неразличимым для меня. - Мистер Финчер требует вас к себе, сэр.

- Я не разрешал войти.

- Мистер Каллен, простите. Если вы хотите, я могу выйти и снова постучать, и дождаться, когда...

- Не стоит. Просто имейте в виду на будущее, Стивен, - Эдвард обращается к кому-то перед собой, кого я не могу видеть. - Я буду через пару минут, - снова Стивен. Я ухмыляюсь от того, что Эдвард продолжает его воспитывать. Стивен предположительно уходит, потому что звук закрываемой двери мне как раз-таки слышно. Эдвард возвращает взгляд ко мне. - Ну вот как-то так. Финчер зовёт.

- Да, я поняла. Увидимся вечером.

- Раньше, чем кажется, Белла. Я люблю тебя.

Эдвард отключается первым, как будто ему и не нужно, чтобы я сказала те же самые слова в ответ. Но я уверена, что он просто помнит и не забывает. Как помню я. Я провожу в Окленде три чудесных недели, наполненных в большей степени нахождением в отеле и сексом с Эдвардом, нежели вылазками на улицу с ним или без него, но я не жалею о том количестве времени, что проводила просто в ожидании день за днём, снова и снова, почти каждый вечер. Накануне моего отъезда, занимаясь со мной любовью, двигается внутри меня, как в первый раз. Стремительно, жаждуще, но расслабленно. В моих ушах подаренные им с полторы недели назад серьги, а на правой руке новое кольцо, идущее в комплекте. Он чуть ускоряет темп и шепчет, возвышаясь надо мной:

- Меньше месяца, и я буду дома. Я уже подумал.

- Подумал... О чём ты подумал?

- Про нас. О твоей просьбе, - Эдвард учащённо дышит, поток горячего воздуха из его рта овевает мой нос. - Можем попробовать что-то, но не это.

Я понимаю, о чём он. О том, о чём я говорила тогда и вроде хотела, чтобы мы сделали. Но, по-моему, я уже передумала. Я почитала разное, и не всё мне понравилось. Опыт других людей. Что пишут об этом в интернете некоторые женщины о процессе и про последующие ощущения, в том числе и об обычном общении с партнёром после такого секса. Меня не так и страшит, если будет немного больно. Меня страшит испортить отношения именно эмоционально.

- Не это? - я двигаюсь к Эдварду, хотя он сверху и двигается больше моего, у него больше пространства, больше силы, и я и не могу, и не желаю отнимать его инициативу. Эдвард погружается в меня ещё и ещё, глубже и глубже, и его руки обхватывают мои бёдра. Я почти утыкаюсь лбом в его шею, влажную и мощную. - Тогда что? Что ты хочешь попробовать?

Он не отвечает, целуя меня, а потом моё тело соприкасается с его телом от груди и ниже, и нет ничего, что могло бы помешать мне раствориться в нём. Ощущение оргазма Эдварда продлевает моё собственное удовольствие на несколько дополнительных секунд. Эдвард переворачивает нас, и я опускаюсь вниз, позволяя ему смотреть. Наслаждаясь тем, что он смотрит, и тем, какой у него взгляд. Взгляд человека, у которого есть всё. Он замирает во мне, но тянется рукой к моей щеке провести по скуле большим пальцем от подбородка к уху.

- Я думал о бассейне или о кухонном столе. На самом деле, наверное, об обоих местах. То есть я...

- И всего-то?

- Это, конечно, не то же самое, чего тебе бы хотелось, но...

- Уже не хочется. Я согласна. В бассейне, на столе и, если что, в гараже.

- Ого, - выдыхает Эдвард так, как будто для него это слишком много всего. Слишком много моих слов. И как будто я вообще его запутала. Он шевелится подо мной, а значит, и во мне, пока находясь внутри, и опускает руку мне на ногу близ коленки. - В гараже это в машине, стоящей в гараже, или просто в гараже? И когда ты передумала насчёт другого?

- А есть разница?

- Нет. Я даже рад, что передумала. Мне не нужно от тебя ничего такого, Белла. Я люблю тебя такой, какая ты есть.

- Тогда можем попробовать что-то уже этой ночью?

- Здесь нет бассейна, Белла.

- Но есть ванна.

Безмолвно Эдвард обнимает меня, слегка заходя рукой на грудь. Я уверена, что ему нравится моё предложение, и чуть позже более чем сполна убеждаюсь в этом.

Предыдущая глава || Следующая глава