Глава 3

Смертельная инъекция – причина гибели подавляющего числа заключенных, осужденных и приговоренных к казни. Для Соединённых Штатов Америки – привычная процедура. С виду гуманный способ для умерщвления человека не раз подвергался критике, а в некоторых штатах – запрету. Но правительство Огайо по-прежнему использовало этот метод.

Одно время Изабеллу очень интересовала эта тема. Она училась в Северо-Западном университете на химическом факультете и на последнем курсе увлекалась протеканием химических процессов, приводивших к летальному исходу. Это единственная интересовавшая тема спасла её от вылета из университета, став основой диплома.

В первую очередь в качестве наркоза в вены подсудимого вводили тиопентал натрия. Далее тело человека следовало обездвижить, для чего использовали павулон. Раствор хлористого натрия оставляли напоследок – это завершающий аккорд, вишенка на торте. Этот препарат останавливал работу сердца и лёгких. Подобная инъекция сама по себе смертельно опасна, остальные компоненты использовали для более лёгкой переносимости, так как гибель от последнего сопровождалась зверскими, не поддающимися описанию мучениями. Но Чарли Свона не пощадили, введя смертельный препарат без обезболивающего.

Белла Каллен входила в больницу с каменным лицом. Она не походила на человека, потерявшего отца. Петляла по коридорам больницы в поисках нужной палаты медленно, не спеша. С персоналом говорила неторопливо, спокойно и вдумчиво. Изабелла не проронила не слезинки, чётко осознавая, что слезами горю не помочь, поэтому её лицо выглядело свежо и приятно.

Когда Рене, звонившая с телефона отца, сообщила о случившейся трагедии, дочь оцепенела и впала в состояние психологического шока, отказываясь воспринимать и каким-либо образом контактировать с окружающим миром. До обеда Белла просидела в своём офисе, абсолютно бездействуя. Но после второго звонка уже от врача с просьбой приехать женщина молча поднялась с места, надела куртку, выключила компьютер и покинула рабочее место. Единственным человеком, кому она рассказала, а точнее написала в смс-ке, что случилось, оказался Джейкоб Блэк. Остальные близкие ей люди уже были в курсе событий и беспрерывно атаковали ей мобильный телефон звонками, которые девушка стойко игнорировала.

Наконец, Изабелла нашла нужную палату. Осторожно подойдя к прозрачной двери, женщина увидела на кровати бледное тело погибшего отца: глаза закрыты, руки сложены на груди. Могло показаться, что Чарли Свон отдыхает, но его дочь точно знала, что из-за больной спины родитель предпочитал спать на животе, подложив под низ небольшую подушку. Изабелла внимательно осмотрела неподвижную фигуру, отмечая, что отец действительно мёртв, и это не чья-то злая шутка. Нет-нет, Белла с самого начала знала, что это правда, и ни секунды в том не сомневалась. Но слышать – это одно, видеть – уже другое.

Проходившая мимо медсестра заметила застывшую миссис Каллен и сообщила об этом врачу, в это время успокаивавшего жену умершего. Белла продолжала стоять, опершись на дверь и приложив ладонь к стеклу. Карие глаза, доставшиеся от отца, женщина закрыла, не в силах больше наблюдать за трупом. Белле хотелось выпить и исчезнуть. Но ни одно из её желаний не могло осуществиться.

– О, Беллз! – отчаянно сказал Блэк, приближавшийся к женщине.

Она заметила его: узнала по тяжёлой походке и издающей шорох полицейской одежде. У отца была такая же форма, пока он не вышел на пенсию. В детстве Белла часто проводила время у него в участке, постоянно восхищаясь и гордясь родителем, который порой рисковал своей жизнью, чтобы спасти чью-то другую.

Офицер аккуратно оторвал ладонь женщины от стекла и повернул тело Беллы к себе. Она смотрела на него абсолютно безжизненным взглядом. Это была непробиваемая броня, за которой она скрывала терзавшие её настоящие переживания. Джейкоб знал это, посему не задавал глупых вопросов о самочувствии, не говорил, как ему жаль, и даже не пытался предположить, что всё будет хорошо. Блэк даже не мог её обнять, потому что недалеко находился муж её возлюбленной, и боялся, что чёртов Каллен уличит жену в измене и бросит её, что станет ещё одним ударом для Изабеллы. Любовники стояли друг против друга на расстоянии, которое можно было преодолеть одним шагом, и смотрели в глаза.

– Я найду, кто это сделал, – пообещал Джейкоб.

Белла кротко кивнула: она поверила его словам.

Вскоре вежливый доктор, а по совместительству и отец её мужа силой увёл Изабеллу в свой кабинет, где на кушетке, согнувшись в три погибели, расположилась мама Беллы. В тот момент Изабелла почувствовала себя обязанной окружить Рене заботой и поддержкой. Это поможет матери и отвлечёт.

Эдвард не заставил себя долго ждать и вскоре присоединился к страдающим женщинам, принеся две кружки горячего шоколада. В отличие от Блэка, он не замолкал, обещая родственницам мистера Свона, что в дальнейшем подобного не случится.

– Всё наладится, всё вернется на круги своя, – говорил он, обнимая Рене и жалостливо смотря на жену.

Но Белла знала, что как прежде уже ничего не будет.

***

Забальзамированное тело усопшего покоилось в гробу из красного дерева, стоявшего в центре помещения в похоронном доме. Рядом на высоких деревянных ножках располагалась большая чёрно-белая фотография Чарли Свона с нахмуренными густыми чёрными бровями, поджатыми губами, с бессменной серьёзностью и некоторой озадаченностью в глазах. По иронии судьбы это фото сделала Изабелла, любившая побаловаться с фотоаппаратом. Она хорошо помнила тот день, оттого боль становилась острее и сердце разрывалось.

Чарли не любил камеру, внимание и в этот период всячески избегал назойливой дочери, но той удалось исподтишка заснять момент, когда скромный отец стоял, опираясь на дверной косяк, и недовольно взирал на телевизор, где команда, фанатом которой он преданно являлся около двадцати лет, пропускала гол в свои ворота. Он был расстроен и сосредоточен, поэтому и не заметил затаившуюся за фикусом дочь с фотоаппаратом.

– Беллз, прими наши соболезнования.

Эммет, родной брат Эдварда, подошёл к одиноко стоявшей в стороне женщине и на мгновение заключил в объятия. Отношения между этими двумя были самыми что ни на есть крепкими. Они любили друг друга как брат с сестрой. В прошлом Эммет, будучи младше Беллы на семь лет, испытывал к девушке брата нечто большее, чем обычную симпатию, но, взрослея, понял, что это скорее зависть счастью родственника и самовнушение.

– Спасибо, что пришёл, Эммет, – тихо и хрипло произнесла Изабелла. Мужчина с жалостью смотрел на щуплую Беллу, отчего та почувствовала себя ещё более отвратительно.

В этом мероприятии её раздражало всё: чёрный цвет, гроб с телом отца, рыдающая мать, множество гостей, слова о сожалении, приглушенная музыка и закрытые шторы. С того момента, как она увидела родителя на больничной койке, её желания не изменились: по-прежнему хотелось выпить и уехать. Для того, чтобы выпить, ей снова приходилось ждать глубокой ночи, дабы выбраться из объятий мужа и тёплой постели, спуститься на кухню, открыть бутылку хорошего вина и позвонить Блэку. Он днём и ночью работал над делами её отца и дяди, а Белла старалась помогать.

Женщина смотрела на просочившуюся из наглухо зашторенного окна тонкую полоску света, всячески игнорируя взгляды сожаления и повышенное внимание от Эдварда, который не мог находиться рядом с любимой в эту трудную для неё минуту, потому что утешал скорбящую Рене. Изабелла горько усмехнулась, считая, что мать, будучи на несколько десятков лет старше обладательницы каштановых волос и карих глаз, в такие моменты должна владеть собой и не выставлять эмоции на показ. Она должна быть подобной Изабелле: закрытой и безмолвно переживающей потерю. Поведение матери казалось молодой женщине недостойным, позорным и оскорбительным. Чарли ни за что подобное не одобрил бы. Он учил дочь скрывать чувства, дабы никто не мог играть на слабостях, и в качестве примера неправильного поведения часто приводил именно Рене. С возрастом, приобретая бесценный опыт от предательства друзей и близких, Изабелла осознала, что её отец прав.

До окончания прощания она практически не разговаривала. На кладбище Изабелле было трудно сформулировать речь, поэтому она выдавила несколько банальных предложений о том, как жалеет о смерти и как ей будет не хватать отца. С виду можно было подумать, что Беллз отнеслась к своей речи безответственно и неискренне, но понять её можно: женщина за короткий период времени потеряла двух очень дорогих сердцу мужчин. Она не успела сказать умершим всё, что хотела, а сочинять красочные слова на радость публике не в характере реалистки Изабеллы Каллен.

***

Утром следующего дня к Изабелле и Эдварду заехал Эммет. Он был не один, что удивило супругов. Эммет Каллен позиционировал себя как мужчину, который никогда не женится. Брат Эдварда не относился к женщинам серьёзно, считал, что они созданы только для того, чтобы рожать и ублажать мужчину. Белла была в корне с подобным не согласна, посему они с Эмметом старались не обсуждать эту тему, чтобы не ругаться. В любом случае, каждый оставался при своём мнении.

Изабелле не хотелось выходить к другу, поэтому она осталась в саду наедине со своими цветами. Женщина кружила с кисточкой в руках вокруг клумбы, перекрашивая маленький заборчик в насыщенный красный цвет. Её никто не трогал, и она наслаждалась одиночеством и тишиной. Все мысли крутились вокруг двух недавно совершённых преступлений. Она снова и снова прокручивала их в голове, пытаясь понять, почему они произошли. У Беллз имелась вся информация, которой обладали и полицейские. Если бы у неё были ресурсы, то она вела бы дело самостоятельно, но женщина не имела ни лишних средств, ни связей.

– Привет, Белла! – поздоровался Эммет.

Неожиданное появление друга застало Беллу врасплох. Кисточка выпала из рук, окрасив розовые кроссовки в красный цвет.

– О, прости, что напугал, – извинился Эм, делая шаг назад и запуская пальцы в волосы.

Эдвард, когда чувствовал себя виноватым, делал так же. Поэтому Белла кротко улыбнулась и ответила, что всё в порядке. В этот же момент появился её муж. Он встал рядом с Беллой и по-хозяйски положил ладонь на её талию.

– Эй, ты испачкаешься, – недовольно сказала Изабелла и убрала руку супруга. Тот раздражённо выдохнул, но решил не устраивать сцен.

– Возможно, это не совсем правильно, но я пришёл сюда со своей девушкой и хотел бы тебя с ней познакомить, но… – начал Эммет.

Хозяйка дома искренне обрадовалась за деверя и сдержанно улыбнулась.

– О, нет-нет, Эммет! Я с удовольствием познакомлюсь с твоей избранницей, но не обещаю, что буду в силах поддержать беседу.

– Amore, я все равно не уверен, что это хорошая идея. Ты не в том состоянии... – завёл свою шарманку Эдвард, желая позаботиться о жене. Он не хотел, чтобы её беспокоили.

– Хватит! – воскликнула Белла. – Я устала от слов сожаления. Мне нужно отвлечься, хотя бы на мгновение, – к концу фразы эмоциональный всплеск иссяк, и женщина заканчивала уже уныло, опуская взгляд.

Эдвард понимал, что его любимой тяжко, но в то же время осознавал: раз Изабелла просит, значит, ей это действительно необходимо. Она из тех людей, кто предпочитал справляться со своими проблемами в одиночестве, и ненавидела тех, кто нарушал её личное пространство. Поэтому в разговоре с Беллой все, в том числе и Эммет, пытались быть менее навязчивыми и предпочитали её ни о чём не расспрашивать. Лишние расспросы злили Беллз, но эта злость была тихой и затаённой, в большинстве случаев женщина просто прерывала беседу или переводила тему, а в случае непонимания со стороны собеседника при возможности прекращала всяческое общение с посмевшим нарушить её границы.
Оба мужчины ушли, но Эммет уже через несколько минут вновь подошёл к Белле, так и не поменявшей позы и не изменившейся в лице. Деверь тесно прижимал к себе девушку, настоящую красавицу! Незнакомка была ниже двухметрового спутника не больше, чем на десять сантиметров. Её идеальные пепельного оттенка волосы ниспадали с плеч крупными волнами, а нереалистично правильные черты лица делали похожей на куклу Барби. Хозяйку дома настораживала образцовая внешность гостьи, которая вызывала противоречивые чувства: зависть и восхищение.

– Белла, это Лилия. Лили, познакомься с Беллой, моей невесткой.

– Привет, Белла, прими мои глубочайшие соболезнования. Я уже слышала, что ты потеряла двух дорогих тебе мужчин, это ужасно. Не представляю, как бы такое пережила!

Речь девушки сопровождала активная жестикуляция и казавшиеся фальшивыми слезы. Белле посетительница показалась бездарной актрисой, что разочаровало, дав понять: за симпатичной обложкой скрывалась пустая кукла.

– Спасибо, эм, Лилия, – сдерживаясь, ответила Изабелла.

– У вас очень красивый дом! И дети, и сад! – словно завершив отведенную роль, гостья, забыв про скорбь, принялась оглядываться по сторонам и восхищаться обстановкой.

Белла снисходительно улыбалась и поблагодарила за комплименты, устремляя взгляд
в сторону мирно игравших в песочнице детей. Кареглазая отметила, что Эммет смотрел на избранницу влюблённым взглядом, поэтому Беллз, сославшись на необходимость переодеться, решила уйти в дом, дабы не портить себе настроение навязчивой и инфантильной девушкой Эмма.

***

– Amore, просыпайся, – ласково звал Эдвард, нежно шевеля Беллу за плечо.

Женщина сонно перевернулась на другой бок, оказываясь лицом к Эдварду, но глаза не открыла, только уткнулась лбом в обнажённую грудь мужа.

– Белла, телефон, это может быть важно, – уже более серьёзно заговорил мистер Каллен, отстраняясь от жены и потянувшись за её мобильником, но преграда в виде супруги мешала добраться до цели.

– Я встаю, – наконец отозвалась Изабелла, и, толком не открыв глаза, взяла телефон, в то время как Эдвард встал с постели и отправился в душ.

На экране высветился незнакомый номер. Незнакомый для Эдварда, но Белла знала его наизусть. Этот звонок заставил её отбросить остатки сна, подняться и выйти в коридор, дабы муж не услышал ни слова.

– Алло, – тихо проговорила она, идя по коридору по направлению к лестнице и попутно подтягиваясь.

– Привет, Белла, – отозвался на том конце провода мужской голос.

– Джейкоб, ты не должен звонить мне днём! – тихо ругалась женщина.

– Извини, просто я подумал, что это ты должна узнать от меня. – Офицер затаил дыхание, ожидая реакции возлюбленной.

Сердце Изабеллы бешено заколотилось, грозя сломать рёбра и разорвать грудную клетку. Женщина аккуратно присела на краешек кресла в гостиной и сжала кулаки. Она переживала, нервничала, потому что помнила, чем обычно заканчивались неожиданные звонки. Очередного повторения истории нервная система молодой женщины могла и не выдержать. Ей понадобились три дня, чтобы отойти от смерти отца. Это время она посвятила себе. Занялась чтением книг, уборкой на чердаке и садом. Любимые занятия помогали отвлечься, но ничто не могло заглушить боль от произошедшего.

– Умоляю, скажи, что никто не…

– Никто не умер, Беллз, – уверенно произнёс Блэк, чем заставил Беллу взять себя в руки и не гадать о том, что же собирался сообщить мужчина.

– О боже, крошка, скажи, что ты не грохнулась в обморок!

– Всё в порядке. Прошло то время, когда я могла потерять сознание ни с того, ни с сего.

Из динамика донесся тихий смех Джейкоба, явно припомнившего юную впечатлительную Беллу. Но веселье быстро угасло, повисла секундная пауза, после чего Джейкоб продолжил.

– Изабелла, есть новости об убийстве Аро. – Его голос поменялся, становясь по-настоящему взрослым и безэмоциональным. – Во-первых, ближайшие камеры наблюдения зафиксировали только велосипедистов, но я не считаю это зацепкой и пока не буду пугать, скорее всего, невинных людей, а, во-вторых, недалеко от места преступления нашли отсыревший клочок бумаги. Эксперты восстановили текст, он гласил: «Давай, Белла». Но это ещё не всё. Такую же нашли и в больнице, где умер Чарли.

Снова затишье. Джейкоб занервничал.

– Белла?

Предыдущая глава