Ярость сжигала его изнутри. Он метался по своему номеру от стены к стене, не находя себе места. Чёрт, это было не просто больно, это было невыносимо. Недопитый бокал с бренди с грохотом опустился на мраморную полку над камином, уже давно не выполняющем своего первоначального назначения, и бывшим скорее предметом интерьера, чем необходимостью.
Запустив руку во всклокоченные волосы, Эдвард почти зарычал, перед глазами застыла картина: побледневшая растрёпанная Белла в дверях и покидающий её...
Звон разбитого стекла выдернул его из воспоминаний. На противоположно стене, по светло-бежевым боям растекалось мокрое пятно, пропитывая бумагу.
Его. Жена. Была. Там. С. Ним!
Эдвард, застонав, сжал руками голову, не желая, не принимая этого.
Белла... его Белла... Она выглядела прекрасно, он знал этот взгляд, он слишком хорошо помнил блеск её глаз и лёгкий румянец, окрашивающий её щёки. Белла... она принадлежит только ему... Дьявол, она его жена, до сих пор. А он? Кто он ей?
Тот момент, когда Белла удалилась под руку с незнакомым мужчиной, казался ему самым невозможным, и страшнее было оттого, что он чувствовал собственную беспомощность, невозможность что-либо сделать, остановить её, разве знал он, во сколько раз тяжелее будет видеть откровенное свидетельство её действий. Но сколько раз он сам обижал её, сколько раз делал ей больно? Это уже позже, он осознал, как она страдала. Но сейчас он понял, что она чувствовала, он, чёрт возьми, был на её месте.
Его измены... он не оправдывал их, но он и не оправдывал себя. Крах их брака полностью на его совести.
Он, по сути, никогда не переставал любить Беллу. Даже тогда, когда начал изменять. Жалел ли он? Он в принципе никогда ни о чём не жалел. До этого момента. Теперь мысль о том, что он ничего не сделал, чтобы остановить Беллу сегодня, когда она уходила, выжигала на нём клеймо, которое он призван носить до конца дней своих. Он никогда не сможет этого забыть, и никогда не сможет простить себя за бездействие. Целых три года он ничего не предпринимал, и это не делает ему чести. Чем он занимался? Наблюдал со стороны, выбирая момент, когда в её чётко выстроенной обороне покажется брешь, чтобы подступиться к ней, снова... Но вариант "прости, я был непутёвым мужем", с Беллой не прошёл бы. Она просто прошла бы мимо, даже не удостоив его взглядом, в лучшем случае, рассмеялась бы ему в лицо. Другой реакции он бы просто не добился.
Эдвард не знал, чего сейчас в нём было больше: ненависти к сопернику или ненависти к самому себе? Белла... он не мог злиться на неё, он не имел на это права.
Но он вознамерился вновь вернуть себе жену, вернуть себе Беллу, в свой дом и в свою постель...

***
Глаза щипало. Нет, истерики не было, нескончаемого потока слёз тоже, но предательская влага всё же выступила на ресницах, смывая тушь, от которой и появились эти неприятные ощущения. Лунный свет заливал комнату, делая окружающую обстановку расплывчатой, сюрреалистичной. Голова кружилась, добавляя нереальности миру, вращающемуся в каком-то своём ритме. Белла в повисшей темноте наклонилась ближе к зеркалу, стирая с лица следы косметики. Что же она натворила...
Не только с собой, а со всеми ними. Она действительно считала, что не делает ничего предосудительного. Пусть год назад у них с Дэниелом так ничего и не сложилось, и не по его вине, дело было в ней. Всегда, за эти три года дело было только в ней. Эдвард оставил слишком яркий след в её жизни, настолько яркий, что даже такому потрясающему во многих отношениях мужчине, как Дэниел, не в силах было стереть его из её воспоминаний и её мироощущения.
Эдвард когда-то был для неё всем и, как не прискорбно, до сих пор этим же всем и оставался. Он слишком глубоко проник в неё, он был у неё под кожей, его запах не выходил из её головы, его образ преследовал её, изначально многократно повторяясь в мужчинах, с которыми она пыталась строить отношения. Но они все были подделками. Поняв это, Белла поменяла направление, специально выбирая мужчин непохожих, кардинально отличавшихся от Каллена. Но и тут её ждало разочарование. У всех них был один недостаток - они не были им, единственно желанным для неё мужчиной.
Вид Эдварда застывшего, потрясённого и на какую-то долю секунды сломленного её поступком не исчезал. Она никак не могла избавиться от него. Она не ставила себе целью наказать его, она просто посчитала за своё право продолжать жить такой же жизнью, которой она жила после расставания с Эдвардом. Но когда Дэниел целовал её, она закрывала глаза и тут же лицо Эдварда возникало перед ней, она не чувствовала касаний Дэниела, когда он расстегнул её платье, лаская плечи, всё ещё горевшие от якобы нечаянных прикосновений Эдварда, когда же Дэниел дотронулся до её груди, вся кощунственность происходящего достигла её сознания. Она оттолкнула его. Она просто не могла, не сегодня ночью, ни любой другой.
Белла вздрогнула от тихого стука в дверь, прервавшего её невесёлые мысли. Взглянула на часы - два ночи. Дэниел уже дома, он не мог вернуться. Тем более после того, как она чётко дала ему понять, что ничего у них не выйдет, ни сегодня, ни завтра, никогда. Он не стал читать ей нотаций обманутого в своих ожиданиях мужчины. Он действительно был потрясающий во многих отношениях, и заслуживал лучшего, чего она не могла ему дать, в своём странном положении номинальной полусвободы и фактического одиночества.
Она смотрела на темные очертания двери, размышляя открывать или нет, кажется, понимая, кто за ней стоит. Зачем он пришёл? Ей нечего было ему сказать.
Медленно приблизившись к двери, Белла, замешкавшись, всё же распахнула её и шагнула обратно в комнату.
Взгляд Эдварда больше не был безразличным или застывшим от потрясения. Он... Она вообще ни разу в жизни не видела, чтобы он смотрел на неё так. Это был взгляд мужчины, хищника, человека вернувшегося к своим древним истокам, когда не сознание, а инстинкты управляли поступками людей. В его взгляде была непреложность собственной правоты и действий, и под этим взглядом, Белла больше не ощущала себя простой женщиной. Это был взгляд собственника, взгляд обладателя.
- Эдвард, - тихо прошептала она, отрицательно качая головой.
Она только сейчас заметила, в каком беспорядке была его одежда, да и он сам: верхние пуговицы расстёгнуты, рукава закатаны по локоть, волосы спутаны, будто он провёл не мало времени просто сидя, запустив в них сжатые пальцы.
Он ничего не ответил. Просто шагнул в номер, захлопнув за собой дверь, всё так же продолжая смотреть на неё и молчать.
Все мысли вылетели из её головы. Она не думала. Она просто не знала, о чём думать. Как будто разучилась делать это...
- Эдвард, я... - начала Белла, но запнулась, когда он сделал шаг к ней. Совершенно инстинктивно она попятилась, но он продолжал надвигаться на неё, пока она не уткнулась в стену. Но и тогда он не прекратил, подойдя вплотную.
Тело тут же среагировало на его близость, страдая от жажды прикосновений, которых не последовало. Эдвард просто стоял напротив, лишь пара сантиметров разделяла их тела. Стало невыносимо жарко.
Вскинув взгляд на напряжённую линию губ, Белла тяжело вздохнула и, наконец, посмотрев в глаза, замерла, теряясь в их чернильной глубине.
- Эдвард, - очередной раз начала она и замолчала, прерванная глухим ударом по стене. Раскрытая ладонь Эдварда врезалась в стену справа от её головы, закрывая ей пути к отступлению.
Но она не чувствовала себя пойманной в ловушку, хотя сердце и заколотилось быстрее, скорее этот жест отрезал их от остального мира, от их прошлого и от того непонимания, в котором они пребывали.
Эдвард сделал очередной последний шаг, и его тело прижалось к ней, доминируя и подчиняя, и она подчинилась, не делая попытки освободиться. Наклонившись, Эдвард прижался лбом к её виску, она слышала его дыхание, она чувствовала его запах, знакомый, с лёгкой ноткой бренди. Нет, он не был пьян, Эдвард никогда не позволял себе такого. Сейчас он совершенно чётко осознавал, что делает. А вот она не понимала, как реагировать на всё это. Она не желала присовокуплять к своей старой боли новую, ещё более острую и от того невыносимую. Она не хотела этих новых воспоминаний, а то, что этот момент обязательно ими станет, у Беллы не было никаких сомнений.
Она могла бы оттолкнуть его, но не стала. И даже не потому, что не хотела, а потому, что почувствовала совершенно абсурдное, неуместное желание извинится за ту боль, что застыла в его глазах. Это обезоруживало, заставляло забыть о том, что он причинил ей не меньшую боль, более сильную и более глубокую.
Но сейчас, прижатая к стене, она пьянела от его близости, и ей не хотелось, чтобы он когда-либо отрывался от неё. Она была готова простоять так целую вечность.
- Белла, - его голос, полный невысказанных эмоций, окутал её, проникая за границу сознания. Горячее дыхание овеяло кожу, и её шея запылала. Губы Эдварда скользнули вниз, замерев в ямке над ключицей, затем проследовали обратно, и дальше по щеке, скуле и снова вниз, на этот раз, застыв в опасной близости от уголка её губ.
- Эдвард, - печально и обречённо, выдохнула она. - Что ты делаешь?
Он прижался к её лбу, вынуждая смотреть в глаза. - Я собираюсь поцеловать свою жену. Сейчас.
Его вторая рука легла ей на талию, привлекая ближе, затем поднялась вверх к груди, накрывая её. Тихий стон помимо воли вырвался у Беллы. - Эдвард, нет... не...
- Белла, не надо... не делай этого, - его губы вновь заскользили по её лицу, целуя каждый миллиметр кожи, но, так и не решаясь приблизиться к губам, которые болезненно реагировали на то, что им так и не уделили надлежащего внимания. - Белла, не отталкивай меня... не сейчас...
- Эдвард, я... - собственный язык уже не слушался её, его рука, сжавшая грудь, окончательно лишила её всяких мыслей. Её дыхание каким-то непостижимым образом зазвучало в унисон с его.
Снова прижавшись к её лбу, он зашептал, отчаяние и боль, и безмерная мука отразились на его лице, зазвучали в голосе.
- Белла, ты и... он..? Вы...?
Она перебила она его, так же тихо, шёпотом, бывшим так к месту в этой спальне, укутанной в темноту лондонской ночи.
- Нет.
- Нет?
- Нет.
Он провёл рукой по её лицу, очертил кончиками пальцев чувствительные губы. Их лица стали её ближе друг к другу, затем соприкоснулись.
- Эдвард...
- Не надо...прошу, не говори ничего, - и она прекратила, сдалась, её руки заскользили вверх по его спине, скрытой под тканью рубашки, и она почти разочарованно застонала от того, что не может ощущать его обнажённую гладкую кожу.
И когда он наклонил голову, наконец, намереваясь поцеловать, её ладонь легла ему на затылок, притягивая ближе, ускоряя момент соединения их губ.
Мягкость... Нежность... Неторопливо его язык скользнул ей в рот, встречаясь с её собственным. Всё было так же, как три года назад. Она почти забыла, как это - целовать Эдварда, хотя ей казалось, что она помнила всё до мельчайших деталей. Одно дыхание на двоих. Движения губ, почти идеально дополнили друг друга. Это был медлительный, неспешный поцелуй. Они словно бы заново изучали друг друга, узнавая, как каждый из них изменился за прошедшие года.
Эдвард закрыл глаза, отдаваясь ощущениям, её губам, её запаху и вкусу, чувствуя, как всё переворачивается в нём, как чернота, мрак и злость уходят из души, уступая место чему-то иному. Любви к Белле, совершенно новой, не похожей на прежнее чувство. Он прошёл через свои ошибки, это был долгий путь человека, самовольно и эгоистично разрушившего собственное счастье, сейчас, сжимая свою жену в объятьях, он уже не чувствовал себя так паршиво, как несколько минут назад. Он становился чище благодаря ей, она дарила ему эти ощущения. Его твёрдость и сила, и её податливость и уступчивость. Всё смешалось. В одно целое. В один живой организм. Она была его женщиной. Только она. Никто другой не мог заменить её. Он не желал других в своей жизни. Белла... Она была нужна ему... необходима.. жизненно важна... Всегда было так, и ничего не изменилось.
Он злился в своём номере, исходил яростью и ненавистью, и скорее интуитивно, чем обдуманно, оказался возле её номера. И прежде чем Эдвард успел подумать, он уже стучал в её дверь, совершенно не осознавая, что он будет делать, если Белла откроет ему.
Сжав Беллу сильнее в своих объятьях, он расслышал её тихий стон. Её рука каким-то образом пробралась ему под рубашку, кожа на спине и груди пылала от прикосновений.
Не способный удержаться, он сжал её бёдра, притягивая ближе, и заслужил ещё один стон, вздох, и тихое. - Нет...
- Белла... - почти прорычал он.
- Прости, я... не могу..
- Белла, - тихое, шёпотом.
- Нет, прости, я... Эдвард...
Всё внутри восстало против кощунственной мысли - выпустить её из своих рук, но он должен, он не может иначе.
- Хорошо, - его губы последний раз прижались к её, нехотя прервали поцелуй. - Хорошо... - ему хотелось проникнуть в неё, любить её, доказать ей свои чувства тем способом, где слова совершенно излишни, но вместо этого, он с трудом оторвался от её губ, и, пока сила воли окончательно не покинула его, развернулся, оставляя Беллу, почти выбегая прочь из этой комнаты, к своему номеру, где до самого утра ему предстоит находиться в неопределённости, сокрушаясь о том, что не остался и не довёл всё до конца.