Глава 22. Всего один год

Два года тому назад

Где-то за окном, на улице, раздался громкий взрыв смеха. Компания молодых людей, проходящая мимо их коттеджа, кинула горстку снега в окно, затем нестройным хором затянула "Мы желаем вам счастливого Рождества". Белла, застывшая на невысокой лесенке, придвинутой к ёлке, вздрогнула, чуть не выронив хрупкую фигурку ангела из дрожащих пальцев.
Огонь в камине гудел, и весело потрескивали поленья, выпуская в дымоход снопы ярких искр. На светлом ковре перед камином, стоял низкий столик с импровизированным ужином на двоих, который она накрыла чуть ранее. Лёгкие закуски, бутылка вина и фрукты; в холодильнике на кухне ждал своего часа десерт.
Голоса постепенно удалялись, становясь, всё тише и тише, пока и вовсе не замолкли. Эта компания наверняка возвращалась с трассы. Любителей горных лыж ничего не останавливало: ни сильный ветер, ни сегодняшний непрекращающийся снегопад, ни приближающееся Рождество, до которого оставались считанные часы.
Она ненавидела Рождество.
Ненавидела лишь потому, что этот праздник навсегда остался для неё связанным с Эдвардом и его предложением руки и сердца.
Переведя взгляд на ангела в своей ладони, Белла усмехнулась и, потянувшись, повесила его на колючую ветку ели.
Мысленно умоляя себя не думать об Эдварде, девушка для поднятия настроения стала напевать один из рождественских гимнов, надеясь тем самым избавиться от замелькавших в голове картинок.
Не думать об Эдварде, не думать об Эдварде, - словно мантру твердила она.
Белла посмотрела на стену, где висели красивые прямоугольные часы. Брайан ушёл двадцать минут назад. Она мысленно прикинула, сколько ему потребуется времени, чтобы дойти до магазина, купить то, что им недоставало и вернуться обратно.
Ох, и зачем она согласилась на его предложение поехать на Рождество в Вистлер. Да, здесь одни из лучших горнолыжных трасс, но она не катается на горных лыжах, в отличие от Брайна. Да, здесь одни из лучших коттеджей в аренду, но она не любитель "лесного" отдыха; прожив большую часть времени на юге страны, она привыкла к теплу и солнцу.
Хотя с Эдвардом они периодически выбирались в загородные дома к друзьям на выходные, и, как ни странно, это не поднимало в ней вообще никакого отторжения.
Спустившись, девушка подошла к мягкому, по-домашнему уютному диванчику, укутанному пледом, и взяла несколько игрушек, чтобы присоединить их к остальным.
Брайн, - глубоко вздохнув, подумала Белла. - И зачем она поддалась его уговорам, пришлось даже изображать какой-то энтузиазм и радость от предвкушения поездки, хотя больше всего ей хотелось остаться дома, принять таблетку снотворного и, зарывшись с головой в одеяла, уснуть.
Она ненавидела Рождество.
Это - уже второе без Эдварда. Предыдущие было сразу же после их расставания.
Если верить слухам, Эдвард провёл его где-то в Европе, наверняка покоряя склоны и, Бог знает, скольких опытных лыжниц. Хоть он, подобно и ей не испытывал интереса к горным трассам, Белла не исключала такой возможности. Его вкусы слишком сильно изменились с того времени, как он стал известен в определённых кругах. И, надо признать, за последний год Эдвард многого достиг в профессиональной сфере. Он выпустил ещё пару книг, его статьи регулярно печатались. Она читала написанные им строки, словно бы это могло хоть на миллиметр сблизить их, сроднить, как раньше. Она могла представить, как он работает над ними, набирая текст на своём лэптопе. Иногда он писал от руки, но всегда оставлял большие промежутки между абзацами, чтобы дописать, в случае, если ему придёт в голову новая идея, или он вспомнит информацию, которую обязательно надо включить именно в этот фрагмент статьи.
Звук открывающейся входной двери, принесший с собой волну холодного воздуха с улицы, вернул её к действительности.
- Это всего лишь я, - крикнул Брайан, входя в гостиную с пакетами в руках. Кинув их на диван, он подошёл к Белле и, подхватив её, опустил на пол, целуя в кончик носа и ероша ей волосы. - Привет, малыш.
Белла мило улыбнулась.
Она ненавидела Рождество, и когда трогают её волосы.
Странно, но когда это делал Эдвард, это вообще не раздражало её.
- Привет, - ответила она.
Белла снова мило улыбнулась и взъерошила Брайану волосы в ответ. А потом подумала и повторила ещё раз, для верности.
- Я тебя заждалась, - соврала она и, высвободившись из его объятий, вновь ступила на лесенку, думая, куда пристроить оставшиеся в руках два стеклянных шара.
- Правда?
Как хорошо, что она стоит к нему спиной, - подумала девушка, и устало прикрыла глаза.
Брайн был милым, добрым, честным и влюблённым в неё. Они познакомились на конференции по культуре древних скандинавов. Им было о чём поговорить. Он сразу понравился ей. Высокий, голубоглазый, со светло-русыми волосами, великолепно сложенный, он сам словно бы сошёл со страниц книг о викингах. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности.
И к тому же это был первый мужчина с момента её расставания с Эдвардом, не вызвавший у Беллы мгновенного отторжения.
Она смеялась в ответ на его шутки и резко замолкала, осознавая, что это не Эдвард. Он брал её за руку, и она в ответ сжимала его ладонь, но часто высвобождалась, понимая, что это не Эдвард. Он дарил ей цветы, она ставила букеты в вазу и вспоминала о них только тогда, когда они превращались в гербарий, потому что, она просто не замечала их в своей квартире, ведь их подарил не Эдвард. Она целовала Брайана, но всегда прерывала поцелуй первой, когда понимала, что это не Эдвард. В конце концов, она легла с ним в постель, но просидела весь следующий день, заперевшись в своей квартире и уставившись в серый экран выключенного телевизора, поглаживая, свернувшуюся на коленях мисс Свити, потому что первый раз в жизни, мужчиной в её кровати был не Эдвард.
Но ей надо было попробовать, вот поэтому она и приехала в Канаду.
Она ненавидела Рождество и уже начинала ненавидеть Вистлер.
Но если бы она сейчас находилась здесь с Эдвардом, Белла была уверена, она полюбила бы это место.
Брайан ушёл на кухню, раскладывать принесённые продукты. Она слышала, как он возится там, что-то тихо напевая. Видимо, Рождественская атмосфера поражает всех как эпидемия. А у неё к ней стойкий иммунитет.
Вот и хорошо, - подумала она.
Последний раз Белла спустилась вниз и подошла к дивану, чтобы взять звезду, которая должна украсить вершину ели.
Наверное, стоило провести Рождество с отцом и матерью. Сейчас этот вариант казался ей более правильным.
Разум был переполнен образами Эдварда, и, как назло, в голову лезли лишь счастливые воспоминания.
Может это оттого, что утром Карлайл с Эсме позвонили поздравить её с наступающим Рождеством? Она до сих пор общалась с ними, периодически созваниваясь. Они так и не смогли смириться с их с Эдвардом разрывом. Белла тут же подумала про документы о разводе, пылящиеся в ящике её стола. Она подписала их и отослала Эдварду, но почему-то они вернулись ей обратно. Она старалась не думать об этом.
Схватив блестящую, переливающуюся игрушку, она уже было, вернулась к ёлке и с мрачной решимостью собралась водрузить её на самую макушку, когда зазвонил её сотовый.
Так и не закончив со звездой, она спустилась и принялась рыться между подушками дивана, выискивая завалившийся куда-то телефон. На дисплее мигал незнакомый международный номер. Впрочем, все звонки, поступавшие ей на территории Канады, имели непонятную кодировку.
Белла задумалась, кто же это, но, вспомнив, что сегодня канун Рождества, решила, что звонившим может быть кто угодно.
Девушка приняла вызов и поднесла трубку к уху.
- Алло.
Ответом ей было молчание.
- Алло? - вопросительно повторила она, но на другом конце провода упорно не отвечали.
Правда, она могла слышать еле различимое дыхание звонившего. А значит, и её прекрасно слышали.
Сама не понимая почему, Белла разволновалась.
- Алло... - с надеждой прошептала она.
Дыхание звонившего изменилось, словно бы он, наконец, решился заговорить, но всё равно мялся.
Белла почувствовала, как быстрее застучало сердце, и всё тело напряглось в ожидании слов в какой-то опустошающей тишине.
Но вместо голоса в трубке, она услышала голос Брайна позади себя
- Белла, - он подошёл и, приобняв за талию, забрал звезду из её безвольно разжавшихся пальцев. - Давай помогу, - с этим словами он чмокнул Беллу в щёку и направился к ёлке.
В трубке раздался щелчок, оповещающий о том, что звонивший отключился.
- Кто звонил? - бодро спросил Брайан.
- Теперь уже не важно, - ровно ответила Белла, нахмурившись, наблюдая за прилипшим к стеклу снегом, который кинула им в окно полчаса назад проходящая мимо компания.
Искушение перезвонить по определившемуся номеру было велико.
Но она справилась с ним.
Боже, как же она ненавидела Рождество.

***

В номере была прекрасная шумоизоляция, но эта гробовая тишина раздражала Эдварда, именно поэтому, несмотря на морозный воздух, просачивающийся с улицы, он приоткрыл окно. Шум, долетающий с Елисейских полей несколько снимал его напряжение; бурлящий предрождественский Париж не мог не восхищать.
Но он совершенно не трогал Эдварда.
Он ненавидел Рождество.
Этот праздник всегда ассоциировался у него с семьёй, которой у него теперь не было.
Белла...
Он не мог не думать о ней. На самом деле, теперь он думал о ней постоянно. И ему казалось, что в один прекрасный день он сойдёт с ума.
Эдвард помнил каждую проведённую с ней минуту так отчётливо, как будто это было вчера, а не случилось когда-то. Сложись всё по другому, он привёз бы сюда Беллу. Он мечтал показать ей Париж. Они бы гуляли по старинным набережным Сены, любовались панорамой города со смотровой площадки Эйфелевой башни, ужинали в маленьких семейных ресторанчиках, а ночью занимались любовью на широкой кровати в номере какого-нибудь небольшого отеля, затерянного на тесной улочке старинного центра города.
Он мечтал привезти в Париж Беллу, а вместо этого привёз сюда Кармен.
И был вынужден поселиться в Бальзаке, – шикарном, помпезном, но раздражающим его отеле, – тратить время на нескончаемые походы по бутикам, просиживать часы в ночных клубах, смотреть какие-то нелепые шоу в местных кабаре.
Это всё так раздражало его, но если бы вместо Кармен рядом с ним была Белла, это не раздражало бы его вовсе.
Кармен, и зачем он поддался её уговорам провести Рождество в Париже. Он не стал делать секрета, что его совершенно не радует предстоящая поездка, но Кармен была в таком восторге и предвкушении, что лишь смущённо улыбалась на его недовольство. И вот он здесь. Хотя сам предпочёл бы остаться дома, принять таблетку снотворного и, зарывшись с головой в одеяла, уснуть, чтобы видеть сны о Белле. Последнее время все его немногочисленные сны были о ней, и ему казалось, что он обречен, видеть их до конца своей жизни.
Но теперь Эдварда постоянно преследовала бессонница. Каждую ночь он засыпал лишь под утро, зачастую проваливаясь в чёрную дыру без сновидений. Поэтому последние месяцы он предпочитал работать ночами. Он писал, много и упорно, находя в работе временное успокоение. Дерек, конечно, захлёбывался от восторга, не понимая причин его высокой работоспособности, зато подписывал всё новые и новые контракты, договаривался о проведение семинаров, планировал его дела, чуть ли не на месяцы вперёд. И Эдвард не возражал, он любил свою работу, но на самом деле, ему элементарно просто больше нечем было заняться кроме неё. Ничто другое не спасало Эдварда от осознания собственной глупости, благодаря которой он потерял ту единственную, чьё присутствие в его жизни наполняло его дни светом и теплом.
Первые месяцы после их разрыва ему было легко и свободно. Он был молод, довольно состоятелен, уже известен и обласкан вниманием. Это не могло не льстить, и это льстило. Но как оно обычно бывает, эйфория прошла довольно быстро.
Эдвард почувствовал, что живёт на половину, потому что второй половины у него просто не было.
- Эдди, - Кармен, облачённая в дорогое чёрное платье, расшитое стразами, покачивая бедрами, выплыла из ванной. - Я ненадолго спущусь вниз, но скоро буду, не скучай тут без меня.
Как он ненавидел, когда его называли Эдди. Правда, если Белла называла его так, это совершенно не раздражало его. Она могла называть его как угодно. Из её уст любая интерпретация его имени звучала естественно.
Кармен подошла к нему и, вцепившись в руку, поднялась на носочки, чтобы дотянуться до него, но Эдвард отвернулся, подставляя щёку под её яркие, подкрашенные перманентным макияжем губы.
- Ууу, Эдди, как тут холодно, - девушка потянулась к окну и захлопнула его. В номере вновь повисла гробовая тишина.
Эдвард равнодушно взирал на знойную брюнетку. Они познакомились два месяца назад, когда он приехал в Испанию по работе. С волосами цвета воронова крыла и тёмными, как ночь глазами, обладательница прекрасного роскошного тела, сразу же привлекла его внимание. Она легко приковывала взгляды мужчин, и умело манипулировала ими. Но не Эдвардом. Кармен не была пустышкой, хотя, по каким-то одним ей ведомым причинам стремилась изображать именно её. Возможно, ей просто нравилось играть, но Эдвард устал от игр. Белла всегда была сама собой.
- Ты даже не спросил, зачем я иду вниз, - надув губки пробубнила Кармен, дёргая его за галстук и, видимо, не понимая, что скоро превратит его в удавку, вместо предмета одежды.
Его выводила из себя эта женская манера поправлять мужчинам галстуки, правда, когда Белла делала точно так же, это совсем не раздражало его. Напротив, прикосновения её ласковых рук, успокаивали.
- Зачем ты идёшь вниз? - покорно, но с ноткой усталости в голосе повторил Эдвард, только лишь, чтобы отвязаться от её расспросов.
- Я заказала тебе рождественский подарок, его должны вот-вот доставить из магазина, - промурлыкала Кармен и, наконец, оставив в покое его многострадальный галстук, направилась к выходу.
Стоило двери закрыться за Кармен, Эдвард, ослабил затянувшийся узел и снова открыл окно, затем подошёл к креслу и опустился в него.
Он ненавидел Рождество и уже начинал ненавидел Париж. Хотя раньше такой сильной антипатии к этому городу не испытывал.
Сегодня он как никогда думал о Белле. Рождество было их временем, днём, когда он сделал ей предложение, и она ответила согласием.
К тому же рано утром звонили Чарли и Рене, чтобы поздравить его с Рождеством. Но они не знали, что он в Париже, и его день только-только начинается, тогда как у них, уже опускался вечер. Родители Беллы не смогли смириться с их разрывом. Эдвард тут же подумал про документы о разводе, которые он так и не подписал, дав распоряжение адвокату, отослать их обратно Белле. Что он хотел добиться этим жестом? Чтобы она позвонила ему, выражая своё возмущение, а он бы предложил встретиться и обсудить все детали? И когда они встретились, он бы просто сказал ей, что не хочет развода, что хочет всё вернуть обратно?
Смогла бы она простить его? Он не знал. Он даже не знал, сможет ли когда-нибудь простить сам себя.
Но Белла не звонила.
И он не звонил.
Потому как больше не был уверен, нужен ли он ей, после всего, что он позволял себе.
Почему он стал изменять ей? Сейчас все собственные обиды казались ему такими несущественными, такими надуманными. После своей первой измены, приняв её молчание за равнодушие, он просто не мог тогда осознать, что ей было настолько больно, что, оградившись от него, она просто замкнулась в себе.
Что он искал в тех женщинах? Их восхищение быстро наскучило ему, куда важнее для него была оценка Беллы, но она была занята собой, собственной карьерой, а он, вместо того, чтобы поддержать её, отдалился, позволив каждому из них жить собственной жизнью.
Эдвард не понял, как в его руках оказался сотовый. Он автоматически открыл его и набрал телефон Беллы, осталась лишь самая малость - просто нажать на кнопку вызова. Всего одно прикосновение и он услышит родной голос.
И что?
Скажет ей, как скучает, как ему жаль, что он обижал её, что он хочет вернуть всё обратно и, если она готова попробовать начать всё сначала, он сделает всё, чтобы стать лучшим мужем, чтобы искупить свою вину перед ней, даже если на это у него уйдёт вся оставшаяся жизнь.
Тоскует ли Белла по нему, как он тоскует по ней? Или она нашла в себе силы забыть и двигаться дальше?
Он никогда не узнает этого, если не поговорит с ней.
Сегодня Рождество, возможно, этот день тоже что-то значит для неё, и она не бросит трубку, как только поймёт, что это он. Может быть, она выслушает его.
Если хоть словом, хоть полунамёком Белла даст ему знать, что ей не всё равно, что она готова попробовать начать всё заново, он тут же кинется в аэропорт и первым же рейсом вернётся в Атланту.
Сердце с надеждой болезненно сжалось от тех картин возможного будущего, что рисовало воображение.
Наконец, решившись, он нажал кнопку и стал ждать соединения. Услышав длинные гудки, Эдвард затаил дыхание, предвкушая, как впервые за долгое время услышит её.
- Алло, - долетел до него через километры нежный голос Беллы.
Он жаждал услышать его, но собственная реакция всё же оказалась для него неожиданной.
Почему было так сложно сказать что-то в ответ?
- Алло? - в её ласковом тоне послышались вопросительные интонации.
Эдвард всё молчал, с каждой прошедшей секундой понимая, что время уходит и надо, наконец, уже что-то сказать.
Привет? Счастливого Рождества? Это Эдвард? Я скучаю по тебе? Ты нужна мне?...
- Алло... - он слышал её лёгкое, немного сбивчивое дыхание.
Она волновалась, так же как и он, словно бы шестым чувством что-то ощущая.
Он глубоко вздохнул и уже, было, приготовился начать непростой разговор, как на том конце провода послышался мужской голос.
"Белла. Давай помогу", - сказал незнакомый мужчина, и Эдвард моментально возненавидел его.
Белла молчала.
Послышался звук поцелуя, и ему показалось, словно бы его душу насильно отделяют от тела.
Она продолжала жить. Она не осталась на месте и двигалась дальше. И, видит Бог, она заслуживала этого... она как никто заслуживала счастья.
Моментально отключившись, Эдвард уставился на всё ещё горевший дисплей телефона. Ощущая незнакомую прежде пустоту.
Через некоторое время дверь в номер распахнулась, и в комнату влетела, пританцовывающая Кармен с подарочной коробкой в руках.
- Подарок от Пэр Ноэля, - проворковала она и рассмеялась своей шутке.
Боже, как он ненавидел Рождество.