Это так мучительно, смотреть, как твой друг, твой почти парень, почти бывший, застрявший для тебя между определениями «любимый» и «ненавистный» пытается вернуться к нормальной жизни, после всей той каши, которую заварил. Или вы пытаетесь вместе? Хотя уже вроде бы достаточно поизмывались друг над другом, но чувства удовлетворенности от этого так и не наступило. Теперь уже всем очевидно, что между вами нечто большее, чем простая человеческая привязанность, но опять же всем – кроме вас самих. Словно два слепых котенка, вы снова выходите на этот опасный путь близости, хотя еще не осознали это. Но после первого её признания себе «я простила» и после первой его мысли «я смогу её вернуть» все начнется сначала. С дружбы… и как там в песенке:

Что мне снег,
Что мне зной,
Что мне дождик проливной…

В общем, все вам нипочем! А там и до нового «форс-мажора» со слезами, соплями, проклятьями, воплями, болью и ненавистью не далеко,… определенно, и возномжно уже на этот раз последнего.

Конец учебного года прошел ни шатко, ни валко. В марте к нам перевели еще одну новенькую. Её звали Кэти, и она сразу воспылала нежными чувствами к моему (моему?!?!?! хотя ладно, пусть даже так) Эдварду. Тот недолго отмахивался от наивного ребенка (девочка годом младше нас), и сдался-таки под напором её обаяния и лучезарной улыбки. И надо сказать, что вся моя ревность, которая конечно имела место в первые дня три их совместно с нами сидения за столом на ланче, к этой молодой особе, довольно быстро притупилась, наверно повинуясь все тому же её нечеловеческому обаянию.
Я уже даже готова была поверить, что Эдвард наконец-то остепениться, обретя её, ведь он действительно обращался с ней как с настоящей девушкой. Из того что мне известно: свидания, кино, кафешки, цветы, плюшевые мишки, прогулки под луной, вместе из дома и до дома… полный боеромантический комплект.
И что самое странной первые недели три этих отношений мы серьезно с Кэти сдружились. Узнав её поближе, я поняла, что наши вкусы в книгах, фильмах, музыке и даже стиле одежды совпадают. Мы обе были невысокого роста, и каждая со своими очаровательными странностями. Но однажды Элис неосторожно высказалась (я думаю что НЕслучайно):
- Кэти для Эда словно Белла, только рыжая и покорная.
Ну вот «рыжая и покорная» копия меня (и я была согласна с Элис) услышала это и посчитала такой комментарий в свою сторону менее чем лестным. После этого в нашем с ней общении наступил ледниковый период и не выходил за рамки общепринятого «Привет» - один раз утром, и еще один на большой перемене, за ланчем. Да и наши местные сплетницы просветили её про мои нелегкие и во всех смыслах любовные отношения с теперь уже её парнем. Только Эдвард не терял надежды помирить нас. Глупенький. Вот уж действительно, что может связывать твою бывшую и нынешнюю пассий, кроме тебя самого?
Спустя еще месяц все мое естество ликовало. Кэти по семейным обстоятельствам снова пришлось переехать, в другой город, в совершенно другой части нашей страны. Обожаю Америку, за её бескрайние просторы! Все-таки я безумно его ревновала (в чем с неохотой призналась себе и ему давече), потому что она стала не очередной барби в его бесконечном списке, потому что именно сходством со мной она могла его у меня отнять. Но у них ничего не было, хотя она и хотела, Эдвард ей не дался.
- И почему же ты ей не дался? – хохотала я, когда он мне признался в этом. – Боялся, что родители в суд подадут, за совращение несовершеннолетней.
- Нет. Боялся, что ты, моя дорогая Белла, на говно от ревности изойдешься.
- Шутки шутим, да?
- Да Боже упаси.
В точку. Спасибо, мой сладкий, мой хороший, мой любимый… друг. Мы весело рассмеялись, и я продолжила есть свое любимое мороженое. Потом у меня задребезжал мобильник, и я убежала на свиданку с Майком, с которым я все это время жила душа в душу.

Не жила – сосуществовала. Трахалась, короче.
Заткнись, а то я тебе мозги по асфальту размозжу!
Ты хотела сказать себе…
Не важно.
Ах, Белла, когда же ты, наконец, проснешься?!

Итак, апрель, май, июнь… О, точно, июнь…
Он был в самом разгаре когда добрая половина старшей школы города разъехалась на каникулы. По задумке моей сумасшедшей подруги я должна была отправится вместе с ней в Париж, но памятуя про её прошлый «невероятный» шопинг, я трижды сглотнула, столько же раз перекрестилась и дала твердый отпор маленькой коротышке. Увы, Майк, Роуз, Эммет и Джаспер тоже покидали меня более чем на месяц, стремясь посетить старый свет. Я погоревала-погоревала и смирилась, взяв с каждого обещание, что они не будут пренебрегать телефонными аппаратами, а так же электронной почтой.
А я разве не сказала? Эдвард тоже в этом году никуда не поехал. Заболел, что ли?

Че, жалуешься? Он, между прочим, остался, чтобы с тобой больше времени наедине проводить, когда твоего жеребца нет рядом.
Ну, может и так.
Вот, дура.

Я сама себе закатила глаза, уже лениво борясь со своим внутренним голосом. Он бестактно обзывал меня «дурой» в конце почти каждого диалога уже несколько месяцев подряд, и я уже смирилась с этой мыслью. Да, конечно, я знала, почему Эдвард не поехал в Париж. Всех местных проституток он там посетил еще в прошлом году, поэтому нового ничего для себя открыть не смог бы. Зазвенел мобильный. Легок на помине!
- Привет, милая, я соскучился.
- Не ври, Каллен.
- Я не вру, - его голос звучал слишком правдоподобно.
- Ну и чем обязана звонку?
- Фи, Белла, ты чего такая грубая? ПМС?
- А ты приходи в гости и проверишь!!! - рявкнула я, и бросила трубку не желая продолжать этот глупый и не заладившийся с самого начала разговор.
Шел дождь.
Было уже совсем темно, и капли стучавшие по окну и раме полностью захватили пространство моей небольшой комнаты - моей маленькой вселенной, где я скрывалась от своих проблем, страхов, чувств, и где снова и снова пропускала их через свои мысли, пытаясь понять, обдумать, принять какое-то решение. Но результат был одинаков – ноль.
Бум-бум-бум… я закрываю глаза, и пытаюсь что-то вспомнить. Клуб,…
Бум-бум-бум… медленный танец, лучший в моей жизни. Ночь,…
Бум-бум-бум… сильные руки, огонь в глазах. Страсть,…
Бум-бум-бум… нежные губы, обман. Поцелуй,…
Бум-бум-бум… и разбитое сердце…
Боль отплясывает любимый танец, убойный степ, на осколках того, что раньше называлось «душа», и…
…бешеный стук в окно. Кажется град, но… слишком сильно и неравномерно. Заставляю себя открыть глаза, и обернуться. Закусываю губу, зажавшись от страха, но спустя мгновение, словно очнувшись от оцепенения, несусь к окну и открываю его, помогая Эдварду забраться внутрь. Он тяжело дышит, пока холодные капли с его растрепанных (как и всегда) волос стекают на его руки, на мою грудь, на пол. Я, молча, стягиваю с него мокрую футболку, и теперь тоже тяжело дышу. Дыхание учащается и останавливается еще где-то на минуту, пока он не наклоняется и не целует меня нежно, едва прикоснувшись к губам. Он словно вдыхает в меня новую жизнь, но не переступает опасную грань, потому что за ней неистовая страсть и черное сумасшествие.
Я лишь вздрогнув, отворачиваюсь, и, достав из шкафа большое банное полотенце, протягиваю своему незадачливому скалолазу, все с тем же обожанием рассматривая его божественный торс.
- Белла,… - услышала я бесподобный голос, как будто из сна.
- Ммм…
- Белла, если ты еще раз попытаешься меня раздеть, то я не смогу сдержаться, - совершенно серьезно заметил Эдвард.
«И не надо!» - оглушительный визг моей восставшей против меня воли заполнил мозг.
- А я, - мямлю что-то под нос, - я думала ты дома. Как ты тут оказался? – постепенно мой голос крепнет, - Твоя машина в ремонте?! На улице такой ливень! ТЫ же заболеешь!!! – ну все, я на грани срыва, у меня истерика, потому что сейчас я со слезами на глазах колочу его маленькими кулачками стальную грудь, и продолжаю свою тираду, - Дерево скользкое от воды, ты же мог разбиться, ты просто мог погибнуть, Эдвард! Почему ты такой придурок??? Почему ты постоянно делаешь мне больно? Поч…
Я не успеваю закончить, и последний вопрос растворяется в тишине комнаты, подмененный лишь блаженством ощущения его теплых губ, его рук… Ночь, страсть, поцелуй,… С-Т-О-П!
Он отстраняется сам, словно чувствуя, что что-то не так.
- Не надо.
- Но почему? – тихо шепчет, и не отпускает. Где же ты раньше был?
- Я не свободна.
- Ты его не любишь, - уверяет, убеждает. Но я не свободна.
- Это ничего не меняет.
- Ааааапчхи, - на всю комнату.
- Твою мать, Эдвард, - тут же мы в жестком приступе смеха валяемся на полу, - Не дай бог, если я заболею.
- Зараза к заразе не пристает!
В следующий миг в него полетел пульт от ТВ.
- Ай, больно же, - не знаю, куда я ему угодила, но криков мне стала его жалко. Нечего хамить!
- Так, марш в душ, я принесу вещи Чарли. И никаких «но».
Он поплелся в душ, а я, найдя все необходимое, положила ему на полку у раковины, едва-едва избежав соблазна заглянуть за шторку. Потом спустилась вниз и приготовила горячий чай, торжественно вручив его своему полуночному гостю.
Эдвард все-таки заболел и недели на две его скосил двустороннее воспаление бронхов. Я не могла смотреть на его страдания и на это время переехала к нему, постоянно находясь рядом. Я чувствовала себя виноватой. Ко всему прочему первые дней пять у него был жуткий жар, и он плохо спал ночами, а я вообще не отходила от него. Он был таким слабым и уязвимым в этот момент. Я никогда не видела его с таким больным цветом лица, исполненного мукой и безысходностью. Мы почти не разговаривали, но я всегда, когда была рядом, сидя на его кровати, или лежа рядом, держала его за руку, а он примирительно улыбался. Я боялась об этом думать, но выражение его лица говорило, что если бы он ушел из жизни сейчас, то был бы абсолютно счастлив таким финалом. Господи! Что за ересь я несу! Я не должна была так думать, но иногда я была жуткой фаталисткой.
Я вообще только в эти дни осознала, как боюсь его потерять. Я даже не представляю, что случиться со мной если его не будет рядом! Нет, я не только смерть имею в виду. Я вдруг поняла, что я даже далеко быть от него не в силах. И я знала, что это взаимно, ведь он остался.
В очередную ночь, не за долго до его полного выздоровления, рядом с ним в его постели, я о чем-то размышляла, бесцельно пялясь на потолок когда он позвал меня:
- Белла, - тихо прошептал он,
- Да, я тут, - так же тихо, почти заговорчески, произнесла я.
- Белла, я люблю тебя.
Моя рука непроизвольно сжала его ладонь, и я словно на автомате повернула к нему голову. Внутри меня что-то перевернулось. Я непроизвольно улыбнулась, а глаза заполнила пелена соленой воды. Его глаза были закрыты. Конечно, он спал. Ему приснился очень хороший сон, и я впервые в жизни хотела нарушить пространство чужих снов и, оказавшись с ним рядом, обнимать и целовать его. Я хотела быть частью этого прекрасного сна, быть там с ним, рядом. Но сейчас в нашей реальности я мола только ответить ему:
- Я люблю тебя, мой Эдвард. Очень тебя люблю.