От переводчика: Для настроения советую композицию Sarah McLachlan – The First Noel (Original Version)
________________

Темнота.

Темнота почти окружила меня – единственный свет исходил от зажженных фонарей. Я шел куда глаза глядят. Наступил канун Рождества, а для меня этот праздник был в тягость.

Снег падал на землю, мягко спускаясь с высоты ночного неба. Я посмотрел наверх. Моя жизнь была такой же, как ночь – темной, пустой и бессмысленной. Но потом в мою жизнь вошла она. Она осветила мое звездное небо маленьким отсветом, который превратил бесконечную тьму в красоту.

Я опустил взгляд, и ощущение туго завязанного узла поселилось в моей груди. Казалось, я плачу… но я не мог. Моим глазам слезы были недоступны в любом виде. Я мог выразить свою боль лишь через сухие и надрывные рыдания.

Но я сказал себе «нет». Я не буду плакать сейчас… какой в этом смысл? Я был вампиром – существом, созданным уничтожать и не испытывать никаких эмоций. Но… почему же я тогда скорбел?

«Ты уже знаешь ответ на этот вопрос, Эдвард», - заявила моя совесть. И была права. Я скорбел о ней.

- Эдвард! – позвал мягкий и знакомый голос. Я резко вздернул голову, оглядываясь на хозяина этого приятного сопрано, но в поле моего зрения никого не было. Прекрасно… у меня начинаются галлюцинации. Я продолжил идти, храня молчание, не совсем понимая, куда я иду.

- Эдвард! - снова позвал тот же голос. Больше я не стал оборачиваться. Теперь этот голос перекрывался множеством других. На улице собрались люди, и до этого момента я не замечал, что оказался в парке среди них.

- Бабушка, посмотри! - звучал голос ребенка в моей голове. Я остановился и посмотрел в сторону его обладателя. Это была девочка, она подпрыгивала вверх и вниз на месте, указывая на землю. Аккуратный маленький снежный ангел отпечатался на снегу.

- Что это, милая? – спросила женщина.

- Посмотри на снежного ангела, которого я сделала. Разве он не прекрасен? – на лице малышки расцвела огромная улыбка.

- Прекрасен, милая, - согласилась бабушка, крепко прижимая ребенка к груди. Все остальные, казалось, проходили мимо, словно вообще не замечали их.

Я посмотрел вниз, на землю. Мои мысли лихорадочно сменяли друг друга. Сочельник… Я никогда не думал, что этот день придет. Сегодняшний день должен был быть счастливым для всех. Я мог бы лишь представить его таким. Эсми бы украсила дом и сделала пряники, хотя никто из нас не стал бы их есть. Элис, как обычно, бегала бы по магазинам, подыскивая подарки для каждого, а Джаспер бы нес пакеты с ее покупками. Карлайл отпросился бы с работы и помог бы Эсме с украшением дома. Эммет и Розали наряжали бы елку, следя за тем, чтобы все украшения на дереве висели симметрично. А Белла… Белла была бы счастлива просто быть там. Она бы настаивала на том, чтобы помочь Эсме с готовкой и украшениями, и даже на том, чтобы нарядить елку. Она бы сидела там, перед камином, ожидая, когда я сяду рядом с ней. На ее лице была бы не сходящая улыбка, говорящая, что она ждет, когда я подойду и сяду рядом, чтобы обнять ее.

- Простите, сэр?

Я едва услышал тихий и мелодичный голос. Я медленно опустил взгляд, чтобы увидеть маленькую девочку, смотрящую на меня большими голубыми глазами. Ее красивые золотистого оттенка волосы мягкими локонами ниспадали к ее талии. На первый взгляд она была похожа на бессмертного ребенка. Ее красота превосходила красоту любого другого человека. Она была похожа на куклу – фарфоровая кожа, детское личико и написанная на нем невинность.

- Почему вы такой грустный? – тихо спросила она.

Я был удивлен. За все годы никогда мне не доводилось встречать ребенка, который не показал бы хоть какого-то беспокойства, обращаясь к незнакомцу.
- Ничего, о чем тебе стоило бы беспокоиться, малышка, - тихо, но твердо сказал я.

Девочка чуть-чуть улыбнулась, посмотрев на меня полным нежности взглядом.
- Но, сэр, я точно могу сказать, что что-то не так. Вы кажитесь настолько полным печали, словно страдаете от большого горя. Что случилось? Вы потеряли кого-то, кого очень сильно любите?

Я был в шоке от слов ребенка.
«Так мудра не по годам… словно могла заглянуть прямо мне в душу, ну… если бы она у меня была».

- Как тебя зовут, малышка? – спросил я.
- Ариэль, - ответила она с улыбкой.
- Сколько тебе лет? – допытывался я.
- Мне пять лет, - сказала она, вновь по-доброму улыбаясь.
- Ты не должна беспокоиться обо мне, - настаивал я, улыбаясь лишь губами – не глазами. – Я буду в порядке.

- Вы вымученно улыбаетесь, - заявила она спокойным голосом. Я вновь был поражен. Этот ребенок… отличался от любых своих сверстников, которых мне доводилось встречать. Ариэль протянула ко мне руку. Легкий ветерок трепал ее медовые локоны, поддувая ко мне ее запах. Это был аромат, который я не мог определить… скорее это было легкое ощущение, нежели фактический запах. Меня окутывало тепло, оно расходилось по всему телу и незамедлительно помогло мне вспомнить – ощущения походили, как если бы я был на солнце. Было ли это вообще возможно? И ее запах… словно вовсе не запах крови. Он никак не действовал на меня. Я был ошеломлен.

- Не будет ли твоя бабушка волноваться? – я оглянулся, но женщины уже нигде не было.
- Нет, - игриво ответила девочка, протянув ко мне руку.

Я медленно обхватил ее ладошку своей рукой, и она потянула меня к тротуару.

- Тебе не холодно? – спросил я, смотря на нее сверху вниз. На Ариэль не было ничего, кроме доходящей до щиколоток ночной сорочки с длинными рукавами. Ее ноги были босы. Даже я был достаточно умен, чтобы знать, что ни один человек не способен в такую погоду ходить босиком.

- Нет, - ответила она, взглянув на меня. Ариэль была невысокой, ее голова едва доставала мне до талии. Но ее улыбка была успокаивающей, а ее глаза светились правдой. Какое-то время мы спускались по пустым улицам, пока мой слух не уловил звуки музыки. Я поднял взгляд и увидел перед собой церковь. Большую и старую.

«Наверное, это одна из католических церквей».

Ариэль потащила меня в сторону большого здания.
- Начинается служба. Мы должны поторопиться, что успеть попасть внутрь. – Ариэль бросилась вперед, и мне пришлось ускориться вместе с ней. Она толкнула большие двери, и я вошел вслед за ней.

Ароматы находящихся там людей ударили по мне словно тонна кирпичей. Я не охотился почти три месяца.

- Сюда, - позвала Ариэль. Она сидела на пустой скамье недалеко от задней части церкви. Я сел рядом с ней и пристально посмотрел на нее. Она, казалось, чему-то радовалась, внимательно смотря на притвор (прим.пер: притвор (в раннехристианских храмах) - входное помещение, представляющее собой крытую галерею или открытый портик, как правило, примыкавший к западной стороне храма. Именно там размещались лица, не допускавшиеся в храм). В передней части церкви начали собираться люди в белых одеждах, которые, как я понял, составляли церковный хор.

Неожиданно погасли огни, единственным источником света остались лишь свечи, висящие в лампадах по всей церкви. Каждый член хора достал свой песенник, и все встали со своих скамей. Ариэль подтолкнула меня, подсказывая, что нужно встать. Органная музыка хорошо знакомой мелодии эхом разнеслась по всему помещению, и хор начал петь.



Ариэль пела слова песни, вкладывая в каждое все свои эмоции. Она коснулась меня локтем, призывая присоединиться. Я начал негромко подпевать, но поддавшись настойчивости Ариэль, вскоре пел так же громко, как и она.



Органная музыка затихла и все, включая хор, снова сели. Священник начал свою проповедь, а в моей голове кружился рой вопросов.

«Что я вообще здесь делаю? Раньше я практически никогда не бывал в церкви… и все же… эта маленькая девочка…»

Я взглянул на Ариэль. Ее внимание было сосредоточено на священнике и его речи. Словно она отрешилась от любого шума, внимая лишь его словам.

«Интересно, как бы к этому отнеслась Белла… она никогда не рассказывала, насколько религиозна, но всегда говорила о любви к песням, которые исполняют церковные хоры на Рождество». Я покачал головой. Почему Белла должна быть в каждой моей мысли?

- Вы думаете о той, кого любите… не так ли? – неожиданные слова Ариэль вывели меня из задумчивости.
- Как ты…
- Это не трудно понять, - сказала она с улыбкой. – Вы скучаете по ней, так почему бы не вернуться к ней?

Я опустил голову.
- Я не могу.

- Почему нет? – легко спросила Ариэль. Я повернулся к ней. Ее лицо выражало чистое любопытство и невинность.
- Все сложно, - уклонился я от ответа, опуская голову еще ниже.
- Вы оставили ее? Вы поссорились? Было ли это для того, чтобы защитить ее от чего-то?

Снова слова Ариэль заставили меня остолбенеть. Как она могла знать так много? Или я был настолько предсказуем? Или этот ребенок каким-то образом был всеведущ?

- Да, я оставил ее. – Я спрятал лицо в ладонях. – Но только затем, чтобы защитить.

Ариэль больше не давила на меня вопросами. Я почувствовал, как ее руки осторожно отняли ладони от моего лица. Ее голубые глаза смотрели с нежностью, а улыбка дарила надежду.

Хор снова вышел вперед. Каждый из них держал в руке свечу. Они начали петь.



- Никто не должен грустить в Рождество, - тихо сказала Ариэль. – Из того, что Вы рассказали мне, я чувствую, что уже понимаю Вас. Вы любите ее, и Вы хотите ее защитить. Но… оставив ее, Вы не защитите ее.

Я молчал, ожидания, что Ариэль продолжит.
- Если Вы действительно любите ее, то, конечно, хотите защитить. Я понимаю это. Но чего я не понимаю, так это почему Вы насильно вычеркнули себя из ее жизни. Я вижу, что таким образом Вы на самом деле не защищаете ее любой ценой. Вы только причиняете ей большое горе.

- Она приняла мой уход и не пыталась остановить меня. Я уверен, что она счастлива без меня.



Ариэль вновь легко улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз. На самом деле казалось, что ее глаза полны печали и разочарования.
- Я не думаю, что это так. Вы все еще любите ее, и я чувствую, что она все еще любит Вас.

На мгновение я задумался над ее словами. Мои глаза начали бесцельно блуждать по помещению, пока не остановились на одной из множества икон, что украшали стены церкви. На ней было изображено дитя, но судя по белоснежным крыльям, растущим за ее спиной, я предположил, что это была ангел. Ее кожа была нежного фарфорового оттенка, но ее розовые щечки означали жизнь. Ее глаза были закрыты, и в руках она держала свечу. Ее красивого медового цвета волосы опутывали ее струящимися локонами. И она была одета в белое платье, ниспадающее до самых ног.



Нет… этого не может быть…

- Ариэль… что э… - я остановился на полуслове. Красивого ребенка, что сидел рядом со мной все это время, не было. Не было ни намека на ее запах. Словно она растворилась в воздухе.

Я осмотрелся вокруг, но ее нигде не было и в помине. Тихо и быстро я пробрался к выходу из церкви. Снег все продолжал падать с неба, а я всматривался в темноту. Но девочки и след простыл.

Я вздохнул, губы дрогнули в легкой улыбке.

«Ариэль… в переводе с иврита – ангел».

Я посмотрел в ночное небо, откуда ярко светила одна звезда. А затем к ней присоединились десятки других.

Я не знал, что с этим всем делать и, честно говоря, меня это не волновало. Что я знал точно – мне показали свет. Впервые за несколько месяцев в мою жизнь вошло немного света. Маленький лучик начал выводить меня из темноты, ведя в сторону, где светом было заполнено все, но он оставил меня прежде, чем я смог туда попасть. Я должен был решить для себя, что мне теперь делать.

Был ли я готов нарушить все правила? Оставить в прошлом все, о чем я твердил себе снова и снова? Я мысленно улыбнулся и побежал. В конце концов, ведь было Рождество, я мог бы сделать исключение.

Свет.

Ярко светящий в окно комнаты свет вырвал меня из сновидений.

Рождество… я лично я никакого Рождества не чувствовала. Большие белые хлопья падали с неба, иногда попадая на окно моей комнаты и превращаясь в капли воды.

Моя рука потянулась к тумбочке, хватая письмо, чтобы в сотый раз прочитать его слова. Каждый раз, когда я просыпалась среди ночи, я чувствовала необходимость прочитать его, чтобы убедиться, что мне это не приснилось. Но это был не сон. Письмо действительно существовало… а также мои фотографии, билеты на самолет, а еще разные мелочи, что были спрятаны в углублении под половицей в моей комнате.

Я все еще пребывала в полусне, а снизу не доносилось ни звука. Я взглянула на часы - без пятнадцати шесть. Было еще довольно рано, чтобы вставать, а мне хотелось спать. Поэтому, зевнув, я снова потянула на себя одеяло и заснула.

Темнота… обман… падение… ложь.

Красные глаза пристально следили за мной из темноты, и я ничего не могла поделать с охватившей меня дрожью. Фигура вышла их тени. В его светлых, цвета песка, волосах запутались мусоринки, словно он бежал через лес. Его темно-красные глаза смотрели зловеще, а грозный оскал делал его еще более устрашающим.

- Здравствуй, Белла, - мелодичным, как и у любого вампира, голосом произнес он. Но его голос был грубым и пугающим. Это был голос, который не имел ничего общего с вампирским.

- Джеймс, - мой голос дрогнул на его имени. Мое тело дрожало от страха, а мои инстинкты кричали мне, чтобы я бежала, но мои ноги не двигались. – Н-нет! – закричала я. – Ты не можешь быть реальным! Ты мертв! Ты мертв! – слезы начали застилать глаза, взирающие на него с испугом.

Джеймс только усмехнулся и дернул мое лицо на себя.
- Я всегда буду жив, Белла. В твоих снах… в твоих мыслях. В твоих воспоминаниях!

Мое тело охватила волна боли, и я вскрикнула в агонии.

Я очнулась ото сна, начав хватать ртом воздух, вся вспотевшая.
«Успокойся, Белла, это был просто сон, просто сон…» - из моей груди начали вырываться бесконтрольные рыдания.

Рукой я пробежалась по волосам, стараясь успокоиться. Но это не сработало. Слезы и рыдания не утихали.

Я закрыла ладонями лицо.
- Эдвард, Эдвард, Эдвард… - рыдала я его имя снова и снова. Впервые за три месяца я чувствовала, что действительно больна. Что моя психика нарушена. Во сне я чувствовала себя одинокой и беспомощной. Я чувствовала, что кто-то должен был прийти и спасти меня… но никто не пришел.

Я почувствовала легкий ветерок, коснувшийся моей кожи, и подняла взгляд. И не смогла поверить своим глазам.

«Я все еще сплю? Или у меня галлюцинации? Может, я умерла?»

Тысячи объяснений пронеслись у меня в голове, каждое пыталось ответить, что же я видела перед глазами. Там, в нескольких метрах от меня, стоял Эдвард.

Его глаза были черны как смоль, а сам он был неподвижен. Его холодные темные глаза смотрели на меня без каких-либо эмоций. Казалось, что я смотрю в бесконечную черную бездну.

Я невесело усмехнулась и, принюхиваясь, сделала вдох. Черт, мой заложенный нос.
- Я никогда не узнаю, почему страдаю от этих чертовых галлюцинаций.

- Белла, - твердо произнес Эдвард, - я не галлюцинация.
- Все вы так говорите, - покачала я головой, вновь посмеиваясь без тени юмора.
- Белла, - вновь начал Эдвард, - я не галлюцинация. И ты не спишь. Я действительно здесь.

Мои губы сжались, а большие слезы встали в уголках глаз, грозясь вот-вот скатиться по щекам.
- О, Боже, почему именно я? Почему именно я схожу с ума?

Глаза Эдварда смягчились, и он подошел ближе ко мне на три шага.
- Белла, ты не сходишь с ума. Я пытаюсь сказать, что я вправду здесь. Почему тебе так трудно поверить в это?

Я покачала головой и снова фыркнула, пытаясь остановить поток слез.
- Ты должен знать это достаточно хорошо. Для тебя никогда не было причин любить меня. Я всегда это знала.

- Белла, - прошептал Эдвард, садясь на кровать рядом со мной, - как можно так заблуждаться? Я отвратительный монстр… и потому для тебя не было причин любить меня.

- Ты не монстр, - заявила я. – Ты далек от монстра. Ты самое заботливое, доброе и красивое создание, которое я когда-либо встречала. Ты моя вторая половинка, Эдвард… ты дополнил меня и заставил почувствовать, что я чего-то да стою в этом мире. Ты привнес смысл в мою жизнь, но вот почему для тебя моя жизнь имеет значение – я не пойму никогда, ведь я всего лишь человек. Я не достойна тебя… не достойна любить тебя.

- Изабелла Мари Свон, - резко произнес Эдвард, - ты никогда больше не скажешь, что ты не достойна, что ты обычная или что ты всего лишь человек. Ты намного больше. До тебя… моя жизнь не имела значения. Но ты, ты стала той, кто полюбил меня таким, какой я есть. И неважно за что, но ты все еще любишь меня. Ты – мое все. Без тебя моя жизнь не имеет никакого смысла. Я люблю тебя, Изабелла Мари Свон, всегда любил и всегда буду.

Я вновь безрадостно усмехнулась.
- Это прекрасно. И это плохо, потому что ты – лишь галлюцинация. Мое воображение показало мне то, что я хотела. Совсем скоро ты исчезнешь, как и все галлюцинации до тебя.

- Если бы я был галлюцинацией, смог бы я сделать так? – Эдвард опустил голову к изгибу моей шеи, проведя носом от моей ключицы до линии челюсти. Так же, как он делал это…

- Возможно, - прошептала я.

Своим лбом он прислонился к моему, и его губы нежно коснулись моих.
- А так? – от его сладкого дыхания кружилась голова. Так же, как я помнила…

- Может быть, - прошептала я.

Внезапно его губы прижались к моим в нежном поцелуе. Это… это реально. Я смеялась про себя. Мой желудок был полон порхающих бабочек, подтверждая это. Все это реально! Он здесь! Он действительно здесь!

Мои руки скользнули к его затылку и утонули в шелке его волос. Я… я могу прикоснуться к нему. Он не исчезает… он настоящий! Он настоящий!

Еще больше слез побежало вниз по моим щекам, и он вдруг отстранился.

Эдвард протянул руки к моему лицу, его пальцы нежно вытирали слезы, которые все продолжали скатываться из моих глаз.
- Что случилось, любимая? – прошептал он, внимательно заглядывая в мои глаза. – Почему ты плачешь?

Мое горло сжалось, сдерживая рыдания, которые отчаянно рвались на свободу. Я улыбнулась и покачала головой.
- Иногда плачешь не только когда тебе грустно, - мой голос дрогнул, и я обвила руки вокруг него. Его руки крепко обняли меня в ответ, прижимая ближе к нему. Его пальцы погладили мои волосы, и он вновь поцеловал меня. Сначала мой нос, каждое мое веко, потом лоб и, наконец, губы. Я поцеловала его в ответ, а мое сердце сбилось с ритма.

- Спасибо тебе, - прошептала я, прерывая поцелуй.
- За что?
- За это, - я приподняла снежинку со своей груди. Эдвард улыбнулся.
- Как ты ее нашла?
- Ты не помнишь? Ты оставил записку под елкой…
- Я не оставлял тебе записку, - мягко возразил он.
- Нет, ты оставлял… - Немного смутившись ответила я. – Вчера вечером под елкой… Ты написал, что мне нужно заглянуть под паркетную доску. Но только в моей комнате была такая, под которой находилось пустое место.
- Но я не писал тебе зап… - Эдвард неожиданно замолчал, расцветая в улыбке.

- Что такое, Эдвард? – спросила я, поглаживая его по щеке.

Он улыбнулся, его темные глаза смеялись.
- Я не писал тебе записку… но я думаю, что знаю, кто писал.

- Кто же? – с любопытством спросила я.

Эдвард слегка усмехнулся.
- Давай скажем так… за нами приглядывает маленький ангел.

Прежде, чем я успела сказать что-то еще, он вновь прижался своими губами к моим в страстном поцелуе.



¹ - слова песни «The First Noel»; перевод найден на просторах рунета.
² - слова песни «The First Noel»; перевод кусочка - заслуга Deruddy. Дашенька, спасибо еще раз!
^{3, 4, 5} - слова песни «Sleep In Heavenly Peace (Silent Night)»; перевод найден на просторах рунета.
________________

Перевод: Shantanel