The Selkie Wife. Глава двадцать четвертая[/c]

Ночью Белла с криком проснулась от ночного кошмара. Эдвард сел и привлек рыдающую от ужаса жену в свои объятия. Он знал, что подобное должно было произойти, вот поэтому обоих детей уложили спать в комнате Элис. Однако шум разбудил хозяина гостиницы и его жену. Они постучались в дверь.
- Ваши светлости! Ваши светлости!
Эдвард осторожно выпутался из объятий Беллы и попросил минутку подождать. Он накинул халат и только после этого открыл дверь. Судя по заботе в голосах хозяев, они не уйдут, пока не удостоверятся, что с Беллой все в порядке. Жена хозяина несла свечу, прикрывая огонек раскрытой ладонью. Она поставила ее на стол рядом с кроватью.

- С вами все хорошо, ваша светлость? – спросила она.
Белла, все еще плача, кивнула.
- Это просто кошмар, мадам. Прошу прощения, что нарушила ваш покой.
- Они часто навещают вас, ваша светлость? Может быть, я могу предложить снотворное?
Белла вытерла щеки.
- Нет… Я… Я видела сегодня сожжение епископа Хупера.
Хозяин и его жена обменялись взглядами.
- Это ужасно, - пробормотал мужчина. Он решил, что и так сказал слишком много, и обратился к жене: - Давай оставим их в покое и вернемся в кровать.
- Помолитесь, - посоветовала его жена Белле. – Это лучшее средство от ночных кошмаров.
- Спасибо, - поблагодарила девушка.

Они закрыли за собой дверь. Комната вновь погрузилась в темноту, освещаясь только серебристым лунным светом, проникающим через маленькое окошко. Эдвард снял свой халат и бросил его на пол. Он скользнул назад в постель и вновь прижал Беллу к своей груди, не только ради ее комфорта, но и для своего собственного. Ему требовалось чувствовать ее теплую кожу рядом со своей. Шелки всхлипнула. Слезы все еще текли по ее щекам, блестя в лунном свете, и Белла тихо плакала.
- Мне приснилось, что это ты, - сказала она, и Эдвард поцеловал ее в лоб. Похоже, Белла больше боялась за тех, кого любила, чем за себя. Каждая слеза, которая падала с ее глаз, становилась, словно, иглой в его сердце.

- Прости, что сделал тебя свидетелем этого, - проговорил Эдвард.
- Прости, что и ты стал свидетелем этого, - ответила она. – Никто не должен видеть подобного, потому что такое не должно происходить. Мэри обязана была видеть это. Если бы она присутствовала на казни, то больше никогда не подписала бы очередной указ о сожжении еретика.
Эдвард вздохнул.
- Очень может быть, что она сказала бы «Бог лично продлил его мучения как предупреждение остальным».

- Я не понимаю… почему, - запротестовала Белла. – Почему души должны быть или наказаны, или вознаграждены? И какое это имеет для нее значение?
- Ты говорила мне, что слышала ее разговор с Гардинером и Поулом… Ересь – это преступление против социального порядка, установленного Богом. Это такое же преступление против государства, как и против души.
- Я боюсь, Эдвард. – Белла задрожала так сильно, что кровать затряслась. Герцог изо всех сил пытался успокоить жену, но что мог сказать? Он не мог уверить Беллу, что она в безопасности, что их семье ничего не угрожает. Гардинер ненавидел их. У него была некоторая уверенность, что привязанность королевы к Белле сможет защитить ее, несмотря на выдвинутые страшные обвинения. Но Белле придется быстро «отречься», как просила ее королева. Однако он не мог лгать жене, даже ради того, чтобы успокоить ее слезы, и сказать, что тень столба аутодафе никогда не нависнет над ними.

Герцог вспомнил о шкурке шелки, тщательно спрятанной в его кабинете в Хоумстеде (для большей безопасности он убрал ее в еще один маленький ящичек, ключ от которого был только у него). Если фантом столба покажется на горизонте, то он вернет ей шкурку. Лучше уж потерять ее на семь лет в море, чем навсегда. И, пока его дрожащая жена медленно погружалась в сон, Эдвард дал себе молчаливое обещание: ее никогда не сожгут. Лучше он лично убьет ее, своими руками, чем даст ей умереть таким образом. Это страшное решение, и оно еще будет насылать на него ужасные кошмары, но Эдвард не допустит, чтобы нечто подобное произошло с его милой женой-тюленем.
Сев утром в карету, Белла с Эдвардом обнаружили, что Элис и Джаспер сидят по разные стороны от них. Элис выглядывала из окна, словно бы обнаружила, что бродящие по двору цыплята – очень увлекательное зрелище. Ее личико сильно побледнело, а глаза покраснели так, словно их натирали песком, но она твердо сжимала челюсть, как будто приняла тяжелое решение, которому твердо решила следовать.

В мрачном настроении Эдвард с Беллой вернулись ко двору и отправились к королеве вместе, потому что оба нуждались в поддержке другого. Мэри играла в карты с придворными дамами. В центре стола лежали горки монет и кусочки бумаги с записями на огромные суммы. Мэри страстно любила азартные игры. В те дни, когда она еще была принцессой, ограниченной в средствах ее скупым и злым отцом, девушка пристрастилась пополнять свой бюджет через азартные игры. И сейчас она весело смеялась, пока все по очереди открывали свои карты. К счастью, Мэри была благодарным игроком и улыбалась, когда Френсис Грей забрала себе выигрыш.

Некоторых людей Эдвард ненавидел. Не в его характере было сносить оскорбления, и, несмотря на добрый нрав, он искренне ненавидел Френсис Грей. Она была матерью Джейн – нет, женщиной, которая родила ее. Френсис не имела ни материнской любви, ни инстинкта. И ее муж, и дочь были казнены после восстания Уайетта, и теперь она проводила время, спасая собственную шкуру. Френсис с легким сердцем бросила дочь на съедение волкам, дочь, которую избили и заставили принять сначала Гилфорда, а потом корону, а теперь она считалась одной из первых подхалимок королевы. Эдвард не показал, что видит ее, склоняясь перед Мэри.

- Ваше Величество, я и моя жена вернулись и готовы рассказать вам обо всем.
- Возможно, попозже, вечером, - ответила Мэри, отвлекаясь от своей раздачи. – Белла, ты останешься и поиграешь с нами?
- Нет, ваше величество, - ответила Белла. – Боюсь, я плоха в картах.
- Что сделает тебя превосходным дополнением к нашему столу! – захихикала Френсис.
- Если ваше величество не нуждается в моем обществе, я предпочла бы уйти, - произнесла Белла.
- Иди, - улыбнулась Мэри. – Уверена, что ты устала после поездки. Увидимся завтра на мессе, как всегда.

Белла и Эдвард поклонились и покинули комнату. На лице герцога сохранялась напряженность, кожа тревожно покраснела. Он провел рукой по волосам, и Белла заметила, что та дрожит. Девушка дождалась, пока его рука опустится, взяла ее собственной и крепко сжала.
- Ее не волнует впечатление народа, - горько изрек Эдвард. – Она отправила меня туда, чтобы показать людям – герцог Каллен поддерживает это.
- Ты и так это подозревал, - напомнила ему Белла. Он уже говорил об этом во время поездки и хотел приехать туда анонимно, просто одетым, как обычный джентльмен, но у него не получилось из-за случая со сломанным колесом. Герцогский крест, нарисованный на дверце, продемонстрировал его положение. Кузен королевы – это как сама королева.
Эдвард посмотрел в большие, темные глаза жены, и его ярость стихла.

- Поедем домой, - сказал он. Домой, где они могли на время притвориться, что остальной мир не существует. Эдвард решил, что возьмет вечером Беллу поплавать и принесет ее в их спальню, где сможет поцелуями снять капельки воды с ее кожи и забыть про все, кроме них двоих.
- Домой, - согласилась Белла.
Они покинули дворец через одну из боковых дверей, выходящих в главный сад. Там, в сопровождении своих фрейлин, прогуливалась принцесса Элизабет, читая по дороге книгу. Белла заметила, что за принцессой присматривает группа мужчин в испанской одежде. Один из них шел в непосредственной близости от Элизабет, наклоняя к ней свою темноволосую голову. Белла задохнулась, увидев его лицо: Филипп.

Они с Эдвардом молча наблюдали. Элизабет с флиртом наклонила голову и, улыбаясь, слушала Филиппа, а потом выпрямилась, мило покраснев, и посмотрела прямо на него красивыми карими глазами Анны Болейн.
- Пойдем домой, - повторила Белла и отвернулась от этого зрелища. – Домой.
___________________
Утром Элис одевала Беллу, когда в дверь спальни постучали. Хотя после рассвета прошел всего час, герцогиня понадеялась, что это Эллен с маленькой Элизабет. Она так и не увидела ее прошлым вечером, потому что девочка уже спала, когда они приехали домой. Но это оказалась Энн Эскью.
- Ваша Светлость, могу я поговорить с вами?
- Заходите, - ответила Белла. Элис прекратила застегивать ее рукава и странно посмотрела на герцогиню. Белла так и не поняла причину.
Энн низко поклонилась.

- Ваша Светлость, я хотела спросить вас, раз уж вы были свидетелем… Епископ Хупер отрекся?
Белла покачала головой.
- Нет.
Энн облегченно выдохнула.
- Я так и думала, а сплетни специально распускают, чтобы дискредитировать его. Мне рассказывали, что он отрекся в ночь перед сожжением из-за страха перед огнем, но потом вернулся к… - Она бросила взгляд на Элис и проглотила слово, которое хотела произнести. – Он вернулся к своей ереси на следующее утро.
- Я ничего не могу сказать о его действиях ночью, но в мое присутствие о его отречении ничего не говорилось, - сказала Белла.

- Он так сильно мучился, - задумалась Энн, и ее глаза вспыхнули, словно епископ Хупер стал прошлым вечером одним из ее героев.
- Да, - ровно ответила Белла. Она не притворялась. – У меня не слов, чтобы описать это. Клянусь тебе, никто не должен оказаться в подобных обстоятельствах.
Энн вздохнула.
- Ваша светлость… Белла, вы не понимаете. Бог наградит его короной мученика. Несколько минут его мучений на земле вознаградятся тем, что останутся в нашей памяти. Сейчас он стоит справа от Иисуса и слышит то, что хочет услышать любой добрый христианин: «Добро пожаловать, мой хороший и истинный слуга». Сколько душ будет спасено от адского огня ужасной кончиной епископа?
Белла стерла слезы с глаз.

- Если бы ты видела это, то не шла бы по пути, который ведет к костру.
Энн ласково улыбнулась и протянула Белле свежий носовой платок.
- Тогда, возможно, это пригодится вам больше, чем мне.
После того, как Энн ушла, Элис подошла к ящичку для драгоценностей Беллы, чтобы выбрать ей украшение на день. Она вяло копалась в них, и это сказало Белле больше, чем все остальное, что что-то случилось. Элис обычно с удовольствием перебирала драгоценности герцогини. Наконец, она достала брошь, похоже, выбрав ее наугад. Лицо девушки при этом было бледным и усталым, а пальцы дрожали, когда она пристегивала брошку к середине платья Беллы.

- Все в порядке, Элис? – поинтересовалась шелки.
Элис вымученно улыбнулась, и это было больше похоже на гримасу, а не на улыбку.
- Все хорошо, Белла.
- Ты мало говорила по пути домой, - вспомнила герцогиня. – И ты совершенно не общалась с отцом Джаспером.
Элис ответила так тихо, что даже тонкий тюлений слух Беллы не мог расслышать ее.
- Что?
- Я сказала, что не могу подвергать его опасности, - повторила девушка. – Белла, я понимаю, что мы делали не то, что требовалось. Мы не говорили о моей духовности, а просто болтали, проводили друг с другом время, потому что между нами… чувства. Он никогда не говорил об этом, но я знаю, что отец Джаспер чувствует ко мне то же, что и я к нему, и это не то, что должен чувствовать священник. Я подставляю его, ввожу в грех, и все это кончится тем, что его привяжут к столбу на костре. Я видела его, Белла. Когда горел епископ Хупер, я видела на его месте отца Джаспера.

- Элис, - простонала Белла и привлекла ее к себе. Она не могла сказать девушке, что та ошибается.
Элис приникла головой к плечу Беллы.
- Я так люблю его, что не могу подвергать опасности.
Белла ничего не сказала, только сильнее обняла девушку.
- Мне написал отец, - ровно произнесла Элис. – Я скоро выхожу замуж.
Белла закрыла глаза. Она искала, что бы сказать позитивного, что-то, чтобы Элис почувствовала себя лучше, но ничего не находила. Ничего.
__________
После мессы в часовне королевы Эдвард и Белла пришли на частную встречу с Мэри в ее личный кабинет.
- Этим утром вы лучше выглядите, - прокомментировала она. – Вчера следы вашего путешествия заставили меня забеспокоиться.
- Это не путешествие, ваше величество, - произнес Эдвард.
Рука Мэри зависла над документом, который она подписывала.
- Да?

- Это ужасное зрелище, ваше величество, и я не уверен, что толпа получила то сообщение, которое вы хотели им послать.
Теперь она разволновалась.
- Что произошло?
Эдвард ровным и голосом без эмоций описал казнь от начала до конца. Прошлой ночью он подобрал слова, мысленно поработав с ними, пока не был удовлетворен и уверен, что королева поймет всю жестокость и ужас произошедшего.
- Он горел три четверти часа, - заявил герцог. – Толпа рыдала над ним, ваше величество.
Мэри постучала пальцами по столу.

- Возможно, было ошибкой возвращать его в Глостер, где он так популярен, - размышляла она.
- Ваше величество, его мучения могли бы выжать слезу из каменной горгульи, - напрягся Эдвард. – Ничто не изменило бы этого, происходи казнь в Лондоне.
- А проповедь? – спросила Мэри.
- Не знаю, - ответил Эдвард. – Толпа рассосалась прежде, чем она началась.
Королева сделала заметку на чистом листке бумаги. Эдвард был разочарован. Белла поспешила помочь ему.
- Это ужасное, самое отвратительное зрелище, которому я была свидетелем.
- Ох, Белла, - ответила королева. – Ты не можешь позволить разуму управлять твоим нежным сердцем. Я бы хотела, чтобы никто не подвергался таким мучениям, но меня вынуждают. Если бы только они отреклись от своей ереси! Мы бы с радостью приняли наших новых братьев и сестер во Христе. – Она бросила взгляд на часы на столе. – Времени мало. Через несколько минут я встречаюсь с сестрой.

Белла расстроилась оттого, что беседа закончилась до того, как они смогли заставить Мэри понять, но была благодарна уже за то, что после такого количества времени королева согласилась встретиться с Элизабет.
- Я рада, что вы назначили ей аудиенцию. Знаю, что она скучала по вас, ваше величество.
Королева надула губы, но ничего не сказала. Белла помогла ей подняться на ноги и вместе с Эдвардом проводила ее в общий кабинет, где Мэри села на трон. Занавеска возле него скрывала дверь, ведущую в холл, примыкающий снаружи к личному кабинету королевы. Белла заметила, что та дернулась. Показались носки чьих-то туфель, которые быстро вновь скрылись за тканью. Убийца? Шпион? Белла осторожно заглянула за занавеску. К ее удивлению, она обнаружила там Филиппа, но тот не видел ее. Он, похоже, внимательно слушал шум и разговоры собирающейся толпы придворных, каждый из которых надеялся, что сможет получить аудиенцию у королевы. Белла отступила и присоединилась к Эдварду.
- Там прячется Филипп, - прошептала она.

- Что? – засмеялся Эдвард и покачал головой.
Голос громко объявил:
- Принцесса Элизабет!
Комната наполнилась тишиной, и люди склонили головы, когда мимо них проходила Элизабет. Она, как всегда, была просто одета, в свою неяркую одежду девушки-протестантки, и ее светлые волосы свободно распускались по спине. Принцесса остановилась в конце прохода на уважительном расстоянии от трона и склонила колени. Мэри не приказала ей подняться.
- Да хранит вас Бог, ваше величество, - сказала Элизабет.
Глаза Мэри сузились. Она была ужасно близорука, что делало ее взгляд тяжелым и пронизывающим, и это неумышленно пугало людей.
- Надеюсь, ты именно это имела в виду.
- О да, - запротестовала Элизабет. – Я искренне лояльна к вашему величеству, что могут подтвердить другие.

- Ты не признаешь своей вины, но правда все равно выйдет наружу, - предупредила Мэри.
- И, когда этого не произойдет, я ничего не попрошу у вас, ни извинения, ни любезности. – Элизабет посмотрела в глаза сестры и опять наклонила голову, не обнаружив в них ничего, кроме враждебности. – Мне бы только хотелось остаться в вашем сердце, как любящей сестре.
- Похоже, вам кажется, что я несправедливо наказываю вас.
- Нет, ваше величество. Я не должна ни говорить это вам, ни позволять остальным. Я вызвала у вас вспышку ярости и подозрений, и буду продолжать сносить ваше неодобрение до тех пор, пока не докажу свою преданность. Может быть, это будет длиться до дня моей смерти. – Из глаз Элизабет потекли слезы. – И я ваша любящая сестра, даже если вы не верите в это.
Мэри закрыла глаза. Белла видела, как она пытается сглотнуть комок. Женщина с трудом встала на ноги и удалилась без единого слова. Когда за ней закрылась дверь, Элизабет поднялась с колен, и на ее лице было задумчивое выражение.

Шелки понимала, что должна последовать за ней, как и остальные леди, но задержалась. Филипп открыл дверь за занавеской, оценивающе оглядел пространство перед собой и выскользнул из своего убежища, присоединяясь к людям в помещении, словно бы только что пришел. Он приблизился к проходу, где стояла Элизабет, теперь окруженная своими сторонниками. Большинство людей скопировали действия монарха: может быть, кто-то и вышел из любезности и был подвергнут остракизму, но Филипп замолвил словечко за Элизабет, пытаясь вернуть ее ко двору. И несколько храбрых душ, которые поверили в то, что королева могла вернуть свое доброе отношение к принцессе, теперь явственно выказывали свою дружбу с ней. Элизабет не обманывалась их внезапно возросшим интересом к ее персоне, но была умна достаточно, чтобы использовать это для себя.

Она мило и робко улыбнулась Филиппу, и сердце Беллы замерло, увидев явный интерес в выражении его лица. Это было политическое поддерживание принцессы, которая может занять трон, если Мэри и наследник умрут при родах? Или он на самом деле увлечен Элизабет? Белла не знала, но предполагала, что это не имеет значения. Она верила, что Элизабет не заведет сие далеко – принцесса слишком умна, чтобы рисковать всем и вызвать еще большую ярость у сестры, но, без сомнения, могла поддерживать интерес Филиппа.

И этот интерес не остался незамеченным остальными придворными. Белла увидела, как приподнялись руки, скрывая шепот, и в сторону принцессы устремились пристальные взгляды. Герцогиня понимала, что поползет множество слухов. У Филиппа была репутация бабника, но, если это правда, то он достаточно умен, чтобы держаться подальше от фрейлин королевы. В Англии найдется множество доступных женщин на любой вкус, и некоторые считали, что из-за этого Мэри не станет отказывать Филиппу в долгожданной коронации. По двору и так циркулировал небольшой стишок: «Дочь булочника в своем наряде лучше королевы Мэри без двора».

Белла думала, что Мэри игнорировала эти слухи, но не была уверена в этом. Сьюзан Кларенкьюкс, возможно, посчитает своим долгом проинформировать об этом королеву во время своего дежурства, веря, что жена должна знать все о похождениях мужа. Белла только надеялась, что это не зайдет слишком далеко, и что словечко о флирте Элизабет с мужем королевы, достигшее ее ушей, не заставит ее отказать ему. С другой стороны, Элизабет могут выставить со дворца, и тогда она будет с нежностью вспоминать о Вудстоке.
______
У Беллы и Эдварда оставалась слабая надежда на то, что история об ужасной смерти Хупера прекратит сожжения, но урок, который Мэри вынесла из всего этого, состоял в том, что проповедь должна быть произнесена до казни, дабы народ успел ее выслушать, а за это время в костер поднесут побольше дров. Раскаявшиеся еретики лично подтаскивали хворост к тем, кто этого не сделал, и иногда даже членов семей еретиков силой заставляли тащить дрова, чтобы сжечь тех, кого они любили.

В народе расходились мятежные памфлеты, превознося храбрых мучеников и осуждая королеву. Это только делало Мэри более решительной в ее борьбе с ересью, заражающей ее земли. Так же, как распространяющаяся эпидемия чумы.
Через несколько дней после встречи Мэри с Элизабет, когда они вернулись после мессы, Мэри нашла один из памфлетов в коридоре собственной спальни, положенный так аккуратно, что она не могла не обнаружить его. Королева прочитала его и потом молча протянула Белле. Он содержал описание казни через сожжение матери и двух ее взрослых дочерей в Гернси. Одна из дочерей обвинила местную женщину в краже, и в ответ священник обвинил ту в ереси.

Местные власти проверили не только девушку, но и ее мать и сестру, признав их виновными в ереси. Всех сожгли вместе. Одна из дочерей была беременна и родила во время казни. Один из палачей бросился вперед и выхватил ребенка из огня, прежде чем ему мог быть нанесен вред, но шериф отобрал младенца и опять бросил его в пламя. Текст заканчивался просьбой к королеве раскрыть глаза, иначе Бог укоротит ее дни.

Белла отбросила памфлет и закрыла лицо руками. Она подумала о маленьком Уорде… Нет! И силой отогнала от себя эти мысли.
- Я знаю, - сочувственно произнесла Мэри, глядя на испуганную Беллу. – Они смеют рассказывать о смертях королеве и еще молить о прощении!
- Но бедный ребенок… - прошептала Белла.
Мэри пнула памфлет носком туфли.
- Они не должны винить в этом меня.

- Но он же не мог быть еретиком! – заплакала шелки.
- Она не должна была идти на костер, учитывая беременность, - ответила Мэри. – Они должны были подождать родов, хотя он остался бы незаконнорожденным. Его смерть – это ошибка его матери.
- Но шериф…
- Если бы на то была воля Бога, ребенок бы сгорел вместе с его матерью или родился бы до казни.
Белла почувствовала, что дыхание со свистом выходит из нее, как будто ее пнули. Она покачнулась на ногах, и в ту же секунду мир вокруг посерел.
- Ловите ее! – крикнула Мэри, и ее фрейлины бросились к Белле. – Положите ее. На мою кровать. И позовите кто-нибудь врача.

Кто-то расстегнул корсаж Беллы и распустил завязки ее белья.
- Где моя жена? – услышала Белла голос Эдварда, и по ней прошла волна облегчения.
- Она в обмороке, ваша светлость, - ответила ему Сьюзан Кларенкьюкс.
Дальше послышался голос Мэри.
- Эдвард, может быть, она опять беременна? Это объяснит, почему она так странно вела себя последнюю неделю.
Эдвард не ответил. Он сел на кровать рядом с женой и взял ее за руку.
- Белла, любимая…
- Эдвард, ты пришел… Я в порядке. Надеюсь, они не встревожили тебя.
- Я не поэтому пришел, - промолвил Эдвард. – Белла… Уорд…
- Что? Что с ним? – выдохнула Белла.
Лицо Эдварда было мрачным и угрюмым.
- Белла… У него «Пот».

Исторические заметки:

- Встреча между Мэри и Элизабет состоялась в десять вечера, а не днем, как я описала. Элизабет была испугана внезапным вызовом в суд и просила своих фрейлин молиться за нее перед тем, как пойти к королеве, боясь уже не вернуться. Она встретилась с Мэри в ее спальне, и да, Филипп скрывался за занавеской («одетым», как заметил один из историков).

- История сожжения в Гернси, к несчастью, правда. Во время правления Элизабет был допрошен шериф, бросивший в огонь ребенка. Он сообщил, что младенец перенял ересь, находясь в утробе матери. Элизабет простила его. На моей страничке в Фейсбуке есть несколько ссылок на этот случай.



Автор: Lissa-Bryan
Перевод: amberit
Бета: LanaLuna11

Наш ФОРУМ, где мы всегда вас ждем