Вот и причина по-лёгкому соскочить…
Ведь это поездка с билетом в один конец,
Быстрый забег туристки-однодневки.
Я долго не мог поверить, но наконец прозрел.

(«Day Tripper», «The Beatles»)

Тео объявил, что пора всерьёз заняться дуэльным обучением Гермионы, и вся троица перебазировалась из спальни в гостиную. Малфой быстренько плюхнулся на диван, а котёнок устроился рядом с ним. Небрежно потрепав его по ушам, Драко протянул:

— Ставлю пять сиклей на растрёпу, Неро.

Бесцеремонность и насмешка, прозвучавшие в его словах, заставили Гермиону презрительно задрать подбородок и сообщить:

— Теперь его зовут Джордж, в честь Джорджа Харрисона из «Битлз», и волосы у меня вовсе не растрёпанные, наглый трутень.

— Но ты всё же поняла, что я тебя имел в виду, да, Грейнджер? — рассмеялся довольный Малфой. — А кто такие эти «Битлз»?

— Честно, иногда эти чистокровки могут быть такими ограниченными занудами, — словно бы вскользь заметила Гермиона себе под нос.

Драко ухмыльнулся.

— А лохматые магглорождённые могут быть такими всезнайками… Ой, подожди… Нет! Грейнджер, это же только ты такая!

— Зачем ты здесь, а? — вздохнула она жалобно.

— Я пришёл, чтобы убедиться, что вы сразитесь честно и не поубиваете друг друга, — криво усмехнулся Малфой.

— Как ты собираешься добиться этого, если уже довёл меня до того, что я хочу твоей смерти?

Тео щёлкнул пальцами, вынуждая Гермиону, Драко и Джорджа повернуться к нему.

— Всё внимание на меня, пожалуйста. Игнорируйте кретина, сидящего на диване.

Малфой рассмеялся.

— Ну, ты, Грейнджер, попала! Этот учитель тебе спуска не даст! Лиши её баллов, Тео! Проучи её, — он поднял котёнка и провозгласил: — Вот увидишь, Неро, сегодня это произойдёт: Нотт лишит нашу растрёпу пяти баллов.

Гермиона медленно выдохнула.

— Мерлин мне в помощь, Драко Малфой! Если ты не заткнёшься и не начнёшь себя вести прилично, я в десять секунд на тебе продемонстрирую все свои знания о магических дуэлях.

— Повторяю: пожалуйста, не обращайте на него внимания. Сосредоточьтесь и расскажите, что вы знаете о дуэлях, — попросил её Тео и тут же снисходительно поправился, сделав ударение: — Магических дуэлях, то есть.

Борясь с желанием закатить глаза, Гермиона тихо вздохнула и посмотрела этому надменному красавцу в лицо. Не успела она и слова произнести, как с дивана раздался стон Малфоя:

— Ты сделал это, Нотт! Никогда не проси Грейнджер рассказать что-нибудь! Ты ходил все эти годы в школу вместе с ней и ничего не понял? Она жить не может без того, чтобы не замучить кого-нибудь цифрами, фактами или ещё какой-нибудь разнообразной, но никому не нужной информацией!

— Драко, ты можешь нас покинуть, — любезно проронил Тео. — Мы не нуждаемся в зрителях.

Гермиона хихикнула.

"Так странно! Ничего не могу с собой поделать. Никогда раньше я не хихикала, а тут нате вам! И всё потому, что Тео поддержал меня… Но это так приятно!"

Подскочив с дивана, Драко стукнул Гермиону по голове подушкой и, довольно расхохотавшись, выскочил из квартиры прежде, чем она успела продемонстрировать на нём свои дуэльные умения. Захлопнув дверь, он весело крикнул с той стороны:

— Удачи, Нотт! Она тебе точно понадобится!

Тео, по-прежнему невозмутимый, снова попросил:

— Теперь расскажите мне, что вы знаете о магических дуэлях, мисс Грейнджер.

И Гермиона начала:

— С удовольствием. Магическая дуэль — это схватка между магами, ведьмами или пара на пару. Дуэлянты становятся напротив и приветствуют друг друга поклоном. После этого каждый из них пытается обезоружить, ранить, искалечить или убить своего оппонента серией выпадов и заклинаний. Побеждает сильнейший. Победителем объявляется тот, кто последний остался стоять на ногах.

В магической дуэли противники имеют право использовать только магические средства борьбы: любые известные и разрешённые заклинания, но ни в коем случае не физическую силу. Любой физический контакт между ними запрещён… Хотя, помню, когда мы соревновались в школе, Миллисента Булстроуд удерживала мою голову захватом шеи, противная корова.

Нотт рассмеялся.

— Помню, помню. В дуэльном клубе Локонса. Это было выдающееся зрелище.

— Ну, я несказанно счастлива, что развеселила тебя, — саркастически ответила Гермиона. — Можно продолжать?

Теодор кивнул.

— Существуют правила и обычаи, которые регламентируют честный поединок. Большинство магов (например, подобные вам, змеёнышам, чистокровки) постигают их в раннем возрасте. Рон и его братья тоже обучались, но не столько на практике, сколько в теории, слушая рассказы о подобных схватках или, иногда, упражняясь друг с другом.

Правила магических дуэлей очень схожи с правилами маггловского фехтования. В них, как и в маггловских поединках в стародавние времена, назначаются секунданты. Так же как и маггловские, магические дуэли запрещены, и, если в Министерстве узнают о смертельном исходе подобной схватки или даже просто о магическом поединке, произошедшем за пределами дуэльного клуба, люди, участвовавшие в подобном действе, могут быть арестованы. Суть любой дуэли — перехитрить противника, а не убить его.

— Если только он не хочет убить тебя, — серьёзно добавил Тео.

— Во время битвы за Хогвартс… Да и раньше… Я видела немало настоящих поединков… Многие из них оказались смертельными, так что, да, я знаю об этом, — ответила Гермиона так же серьёзно и, прикусив нижнюю губу, положила палочку на стоящий справа журнальный столик. — Знаешь, я передумала: не хочу больше никаких дуэлей.

Заметив внезапную перемену её настроения, Нотт некоторое время молчал, но всё же спросил:

— Почему? — положив палочку на столик рядом с её, он подошёл ближе. — Слишком устала после вчерашнего ночного приключения с Маркусом? Или для тебя, как и для Малфоя, сейчас ещё слишком раннее утро?

— Ничего такого, поверь. Просто поняла, что в дуэлях, даже магических, нет ничего забавного, — заявила Гермиона. — Одна лишь мысль о них вызывает у меня жуткие воспоминания и заставляет съеживаться. Мне не нужно учиться правильной технике магических дуэлей и хорошим манерам, и тем более я не хочу использовать полученные знания ни на ком из моих новых друзей. Не знаю, о чём я думала, когда вносила этот пункт в список, — присев на стол рядом с палочками, она добавила: — Видимо, с каждым прожитым днём характер у меня становится всё мягче.

Основательно обдумав её слова, Теодор предложил:

— Мы всё ещё можем подраться на дуэли, только давайте превратим её в игру… Что-то вроде маггловской «Правды или действия». Вы когда-нибудь занимались маггловским фехтованием?

Подняв голову, Гермиона удивлённо вздёрнула бровь.

— Нет… И я не уверена, что понимаю, какое отношение имеют фехтование или магическая дуэль к маггловской игре, — помолчав секунду, она спросила: — Ты умеешь фехтовать?

Нотт кивнул.

— Наш преподаватель считал, что мы обязательно должны учиться этому виду спорта. Говорил, что оно поможет нам поддерживать себя в форме… А как играть в «Правду или действие» и так все знают, даже в магическом мире. Ну же! Я бросаю вам вызов! Пойдёмте! — он протянул ей руку.

— Куда? — спросила Гермиона, с сомнением глядя на его ладонь.

Но Теодор не ответил. Вместо этого он схватил её за руку, попутно умудрившись сгрести со стола их палочки, и аппарировал.

Несколько секунд спустя они очутились в обшитой панелями зале, одна стена которой состояла сплошь из зеркал. Пока Гермиона разглядывала эту странную комнату, Тео осмотрел её с ног до головы и заметил:

— Ваш наряд не соответствует тому, чем мы будем заниматься, мисс Грейнджер. Фехтование требует соответствующей экипировки.

В ту же секунду ловким взмахом палочки он преобразил её одежду во что-то, по своему виду напоминающее маггловский костюм фехтовальщика за минусом маски. Вернув Гермионе её палочку, он подобным же образом транформировал и собственный наряд.

— Ну вот, — улыбнулся Теодор, — вместо рапир воспользуемся палочками, но бросаться в друг друга заклинаниями и проклятьями не будем. Мы станем наносить удары и отбивать контрудары жалящим заклинанием. Каждое попадание приравнивается к одному баллу. Пять баллов приносит победу. Победитель получает право задать проигравшему вопрос или попросить его сделать что-либо.

Улыбаясь и возбуждённо сверкая глазами, Тео обошёл вокруг неё ещё раз, держа палочку в опущенной руке.

— Вы можете защищаться, выставляя обычный магический щит, либо попытаться поразить меня жалящим заклинанием, но не более того. Никаких опасных проклятий. Вам понятны условия?

— Звучит достаточно просто. Думаю, я вполне способна победить тебя.

Теодор отсалютовал палочкой, Гермиона повторила жест за ним. Он поклонился, она сделала то же самое. Оба развернулись, чтобы разойтись в противоположные углы зала, и Гермиона тут же почувствовала, как что-то обожгло её пониже поясницы. Быстро обернувшись, она потёрла пострадавшую ягодицу и спросила:

— Ой! Что это было?

— Правило первое: никогда нельзя поворачиваться к противнику спиной.

Он выглядел таким довольным! Гермиона не могла вспомнить случая, чтобы Теодор Нотт когда-нибудь вот так сиял улыбкой.

— Но я не знала, что дуэль уже началась! — возмутилась она. — Мы не сказали «к бою»… Мы вообще ничего не сказали!

Нахально улыбнувшись, Нотт отчеканил:

— К бою! Дуэль началась. Счёт: один — ноль.

Пусть первое очко пошло и не в её пользу, Гермиона была счастлива уже только тем, что Тео весел.

Он принял стойку, подняв полусогнутую руку вверх, а вторую вытягивая перед собой с палочкой наперевес, Гермиона сделала то же самое. Тео напал, посылая жалящее заклинание, она легко блокировала его выпад. Так они и продолжали танцевать, то наступая, то уклоняясь, то прорываясь вперёд, то отступая, пока Нотт снова не ужалил её, на этот раз в правое плечо.

Опустив руку с палочкой вдоль туловища, Гермиона потёрла пострадавшее место.

— Два — ноль, — заявил он.

— Да. Я умею считать, — прошипела она раздражённо.

Гермиона наставила на него палочку, и они вновь медленно закружили друг напротив друга. Вскоре жалящие заклинания заполнили всё пространство вокруг них. Теодору снова удалось поразить её, на этот раз в левую руку, что только ещё сильней разозлило Гермиону, особенно когда он громогласно объявил:

— Три — ноль. Вы хотя бы один балл собираетесь сегодня заработать, мисс Грейнджер?

Она достала его сразу после этих слов! Послала заклятье, которое ударило его прямо в грудь! Ударило так сильно, что отшвырнуло его к стене.

С трудом поднявшись с пола, Тео потёр больное место ладонью и оторопело уставился на неё.

— Какого черта, мисс Грейнджер? Готов поклясться, вы использовали на мне что-то посильней жалящего заклинания.

Гермиона расстроенно ахнула, бросилась к нему, торопливо извиняясь за то, что не сдержалась, а Теодор тут же воспользовался возможностью, ужалив её заклятьем точно в солнечное сплетение. Она, как подкошенная, рухнула на спину.

Оглушенная, она лежала, уставившись в потолок, и моргала, как ненормальная, пытаясь переждать мелькающие в глазах «звёздочки», когда в поле зрения наконец появилось его лицо. Всё-таки сострадание оказалось Нотту не чуждо, так как черты его лица были искажены тревогой, но, увидев, что с Гермионой всё в порядке, он тут же заулыбался. Желая оказать помощь, Тео предложил ей руку. Гермиона уже потянулась к ней, когда вдруг подумала:

"Можно же получить ещё балл!" — направила на него палочку и нанесла самое сильное жалящее заклинание, какое только смогла сотворить.

Теодор выругался, затряс рукой, выронив палочку, и шлёпнулся на пол рядом с ней.

— Это было очень по-гриффиндорски, мисс Грейнджер, — поморщился он, по-прежнему баюкая пострадавшую руку здоровой.

Гермиона подползла к нему и удовлетворённо парировала:

— Я тоже так думаю. Теперь результат четыре — два, правда, всё ещё в твою пользу.

С усилием поднявшись, она протянула Тео руку.

— Без обид?

Он лишь улыбнулся, подумав:

«Неужели она так никогда ничему и научится?..»

А затем, потянувшись к её руке, быстро перекинул палочку и ужалил в правую ладонь. Когда она запрыгала на месте от боли, Нотт откинулся на спину и довольно рассмеялся.

— Пять баллов мои! Я выиграл!

— Это было подло! — закричала Гермиона, придерживая ноющую руку.

— Нет, это было по-слизерински! Или вы с чем-то не согласны?

Теодор поднялся, а она опустилась на пол. Быстро превратив фехтовальные костюмы в их прежние наряды, он остановился рядом с ней, удивлённо наблюдая, как Гермиона продолжает баюкать пострадавшую руку, которая, очевидно, до сих пор продолжала болеть.

— Да ладно! Не будьте ребёнком, не настолько уж вам и больно, как изображаете, — сказал Тео, подходя совсем близко. — Вы ужалили меня заклинанием на гораздо более близком расстоянии, но я уже и забыл об этом. А теперь, дайте-ка подумать… Что же от вас потребовать? Ответ на вопрос или исполнение желания?

На несколько мгновений Нотт погрузился в размышления, медленно постукивая пальцем по подбородку, затем снова взглянул на Гермиону.

Она всё ещё бережно покачивала руку, пытаясь успокоить боль.

— Да что с вами такое?

Гермиона посмотрела на него, и Тео подумал:

«Выглядит она так, словно рука и в самом деле сильно болит».

— Вставайте, мисс Грейнджер, я не куплюсь на ваши уловки. Поединок закончился. Хотите, чтобы я пожалел вас, наклонился, а вы снова могли бы ужалить меня, да?

Она помотала головой в знак отрицания.

— Поднимайтесь с грязного пола, — приказал Теодор. — Иначе вся ваша одежда помнётся.

Гермиона ещё раз мотнула головой.

— Да я гораздо сильней ужалил вас в грудь, чем в руку! — недоумённо признался он.

— Знаю, — простонала Гермиона, — но там у меня всё было целёхонько, а ладонь я поранила сегодня, не помнишь? Ножом. Ты без предупреждения заявился ко мне в квартиру и напугал, когда я резала яблоко. Теперь рана открылась.

Она подняла руку, показывая ему тонкую ломаную линию, из которой сочилась красная кровь.

Теодор чувствовал себя таким ослом!

Нахмурившись, он шумно вздохнул, опустился на колени рядом с ней и спросил:

— Почему вы сразу не сказали?

— Я сделала это только что.

Он придвинулся совсем близко и, положив её руку себе на колени, внимательно осмотрел её. Нежными прикосновениями пальцев пробежавшись вокруг раны, он поднёс палочку, снова залечил порез и произнёс обезболивающее заклинание.

Тео сидел совсем рядом и держал её ладонь на своих коленях, склонив голову так низко, что Гермионе была видна только его макушка.

— Откуда ты знаешь исцеляющие заклинания?

Пожав плечами, он ответил:

— Я мечтал стать целителем.

— Почему же не стал?

— Не сложилось, — проронил он, а Гермиона подумала, что это и не ответ вовсе.

Теодор склонил голову ещё ниже и, прижав большой палец к её ладони, медленно начал водить по центру, словно рисуя круги.

— Тео? — позвала она тихонько.

Он держал её руку в своей, и, хотя Гермионе это нравилось, она всё же спрашивала себя:

«Должна ли я отнять у него ладонь?»

Она столько всего хотела выспросить у этого мужчины. Так мечтала разобраться: какой же он на самом деле…

«Но у меня уже не осталось времени. Я так и не успела узнать его поближе, пообщаться с ним, стать ему… кем-нибудь. У меня совсем нет времени на то, чтобы выяснить все его секреты. Или влюбиться…»

Эта последняя мысль пробудила в Гермионе нестерпимую, мучительную тоску.

Быстро выдернув ладонь из его руки (это судорожное движение вынудило Теодора внимательно взглянуть в её лицо), она резко поднялась и спросила:

— Так ты собираешься задавать вопрос? Или мне придётся выполнять желание?

— Верно, — он встал и отряхнул брюки. — Думаю, раз я выиграл, то сначала задам вопрос. Но если вы не ответите, тогда придётся выполнять моё желание.

— Вопрос или желание, — почти раздражённо повторила Гермиона и, почувствовав страшную усталость, отступила к стене, почти без сил привалившись к ней. — Решай уже.

— Хорошо, мисс Грейнджер, — Нотт подошел совсем близко и взял её за руку, из-за чего Гермиона вскинула голову, удивлённо уставившись на него. — Скажи мне, почему ты составила список из двадцати пунктов, а нам показала всего шестнадцать?

— Ты видел оставшуюся часть списка? Ту, что спрятана в книге? Я так и думала! Вот почему я изменила охранные заклинания! — вскрикнула она, тщетно пытаясь выдернуть ладонь из его хватки.

Он лишь ещё крепче сжал пальцы.

— Сознаюсь: я пытался… Но не успел прочесть ни слова, заметил только пропущенные номера, — честно признался Тео. — Что там в продолжении списка, мисс Грейнджер? — спросил он почти шепотом, отрывая её от стены и притягивая к себе.

У Гермионы совсем не осталось сил, поэтому она оперлась на него и, не поднимая головы, пробормотала:

— Спроси меня о чём угодно другом, и я почти на всё отвечу. Спроси, почему я составила этот список… И я скажу: потому что устала ждать, когда же смогу жить для себя… А сейчас чувствую: моё ожидание наконец закончилось, я живу и получаю удовольствие от этого…

Она взглянула на него и поняла: Теодор до сих пор держит её за руку, ей это нравится, и совершенно не хочется, чтобы он отпускал её… Стоило только это осознать, и Гермиону охватила паника, заставившая сменить тему.

— Спроси меня, почему я не отказалась от помощи мужчин, с которыми бы никогда раньше не решилась связаться, и я отвечу, что только от вас я и могла принять эту помощь. Хочу признаться, что за последнюю пару недель, общаясь с клубком «змеёнышей», я получила больше удовольствия, чем за всю прошедшую жизнь.

Спроси, почему мне необходимо выполнить все пункты до дня рождения, и я отвечу: для меня это жизненно важно… Но никогда, никогда больше не спрашивай, что написано на втором листе списка! Не спрашивай, что за желания стоят под номерами от семнадцатого до двадцатого, потому что они касаются только меня! Предназначены только для моих глаз и... не столь уж важны, потому что я вообще не собираюсь их выполнять!

Гермиона снова попыталась вытянуть ладонь из его руки, но Тео держал её крепко. Тогда она попросила:

— Задайте любой вопрос, но только не этот, мистер Нотт!

— Хорошо, мисс Грейнджер, — он говорил мягким, успокаивающим голосом, одной ладонью всё ещё сжимая её пальцы, а второй плавно ведя по её щеке. — Мерлин свидетель: у меня у самого достаточно секретов, так что я не в праве покушаться на ваши.

Тео поднёс её руку к губам и поцеловал, а затем, развернув, так же нежно коснулся ладошки. Кожей ощутив его лёгкое дыхание и тёплые губы, Гермиона почувствовала головокружение.

— Раз на мой вопрос нет ответа, как насчёт желания? — тихо поинтересовался он.

Гермиона молча кивнула, наблюдая из-под полуприкрытых век за тем, как его лицо склоняется всё ниже и ниже, рот почти касается её рта, а с губ, замерших совсем близко, срывается:

— Я хочу, чтобы ты поцеловала меня.