Глава 24. Мучитель

– Мне потребовался час, чтобы убрать кухню. Джеймс все время за мной наблюдал, отчего я ужасно нервничала. Я настолько ослабла от боли и насилия, что у меня ничего не получалось как надо. Когда закончила, он сообщил, что будет работать у себя в кабинете, и я не должна его прерывать. Я медленно поднялась наверх, надеясь на немоту, которая избавит тело от страданий. Однако у меня открылась рвота и от приступа острой боли в сломанных ребрах, вызванной спазмами желудка, я потеряла сознание. Очнувшись, я начала искать обезболивающие. В доме не оказалось ничего, кроме аспирина. Я проглотила сразу несколько таблеток, приняла душ и в беспамятстве рухнула на кровать.
Закончив рассказывать о первых ужасных минутах своей замужней жизни, я почувствовала облегчение и выдохнула остатки воздуха в легких.
– Следующие несколько месяцев я обучалась совершенству в понимании Джеймса, обычно жестокими методами. Если все делала «правильно», то он меня не трогал, однако в случае ошибок наказывал. При этом он никогда не говорил, чего от меня хочет. Кроме тех правил, которые я узнала после избиения, он ничего не объяснил. Я училась методом проб и ошибок. Например, однажды он очень поздно пришел домой. Было уже одиннадцать вечера, а он еще не вернулся. Не желая лишних неприятностей, я пошла спать, тем более в тот день ужасно устала. Почистив зубы, я легла в кровать и почти мгновенно заснула. Через какое-то время я проснулась от сильной боли – меня тащили за волосы. Я упала с кровати. Джеймс несколько раз ударил меня ногами в бок. После той пощечины он больше никогда не бил меня по лицу. Я должна была презентабельно выглядеть на людях, поэтому он оставлял синяки в тех местах, которые легко спрятать под одеждой.
«Ленивая свинья! – закричал он, не переставая меня бить. – Ты не должна спать, пока я не вернусь с работы. Я голоден!»
«Прости меня, Джеймс, пожалуйста! Я не хотела нарушать правило. Ты же сам сказал, что в половине одиннадцатого я должна быть в спальне с выключенным светом. Но перед тем как лечь спать, я приготовила тебе еду и оставила ее на плите».
Тогда я проявила трусость - мне было очень больно и страшно.
– Это не трусость, Белла, а тактика выживания! – сказал Джаспер, наклонившись ко мне. – Ты смелее многих, кого я видел за время работы в полиции.
– Нет, я совсем не смелая, Джас. Ладно, неважно. Услышав мое оправдание, Джеймс поднял меня за руки и ехидно произнес: «Я думал, ты умнее. Все-таки университет закончила. Мужа нужно встречать с работы».
Но ты мог бы позвонить! Я не знала, когда ты вернешься.
Исходящие звонки с домашнего телефона во время отсутствия Джеймса были заблокированы, но входящие – нет. Правда, кроме мужа домой никто не звонил.
«А я разве обязан перед тобой отчитываться?»
Меня охватила паника. Я не знала, как себя вести, но была рада, что он перестал пинать. Все-таки извинение немного помогло. «Отвечай! – потребовал Джеймс, толкнув. Я упала на кровать.
Нет, не обязан, – робко пробормотала в ответ, сев. – Запомни, ты каждый день будешь встречать мужа с работы! А теперь иди и подай ужин».
Со временем мы привыкли к определенному поведению. Однако как только я начинала понимать, чего Джеймс хочет, он менял «правила игры». Увеличивал требования, и мне приходилось заново «приспосабливаться», стараясь снова научиться соответствию. Совсем скоро я поняла, что именно так и будет протекать наша семейная жизнь. А потом случилось непоправимое: умер папа.
Голос почти затих. У меня начался приступ паники. Рассказывая о своей жизни, я посмотрела на себя и ситуацию со стороны и поняла, что все только начинается. Теперь меня подстерегает еще большая опасность, чем до этого, и пострадать могу не только я. Руки мелко дрожали. Я повернулась к Эдварду и уткнулась носом в изгиб его шеи. Странно, но даже слезы не текли. Мир словно остановился. Все застыло. Мне стало так страшно, что к горлу подступила тошнота. Эдвард прижал меня к себе, и я отключилась от реальности, растворившись в его теплоте.
Элис громко вдохнула.
– Белла, что случилось с отцом? – нетерпеливо выпалила она, но я промолчала.
Не было сил говорить. Даже повернуться к ней не смогла. Тело онемело. Эдвард провел рукой по моим волосам и шее.
– Авария. Его убил пьяный водитель, – ответил он вместо меня, грустно вздохнув.
Через пару минут я пришла в себя и повернулась к Элис. Ее лицо выражало душевные переживания.
– Самое ужасное, после замужества я с папой почти не общалась. К тому же, когда мы разговаривали, над душей всегда стоял Джеймс, следя, чтобы я ничего не выболтала о насилии в семье. Только папа не был дураком. Странно, но во время нашего последнего разговора Джеймс ушел из комнаты. Отец задал мне секретный вопрос, оговоренный между нами. Будучи единственным ребенком у отца-одиночки, немного повзрослев, я должна была оставаться дома одна, когда он отправлялся на работу. Он переживал обо мне и решил, что у нас должен быть секретный вопрос и пароль. Чтобы дать ничем не примечательный ответ на обычный вопрос, не показывая, что это просьба о помощи. Когда Чарли задал мне этот вопрос, я колебалась, перебирая варианты ответа. Я знала, если попрошу о помощи, он мгновенно помчится на выручку, а я боялась, что Джеймс выполнит свои обещания причинить вред отцу. Однако если я отвечу, что со мной все хорошо, возможность выбраться из ада вылетит из окна. Папа не стал дожидаться моего ответа – колебание выдало меня с головой. Он пообещал приехать и освободить. Я понятия не имела, что Джеймс слушает наш разговор на другом телефоне, пока он не появился в комнате. Монстр заверил Чарли, что между нами все нормально и мы счастливы. Потом он настоял, чтобы я подтвердила отцу его слова. Я понимала, провести папу ему не удалось, но теперь, когда Джеймс все знал, убежать намного сложнее. После был еще один разговор с отцом, но очень короткий. Когда мне сообщили о его смерти, я была абсолютно разбита. И осталась в этом мире совершенно одна. У меня никого нет, и любимый отец тоже ушел. А самое ужасное, Джеймс не дал мне поехать на похороны и постоянно очернял его память. Джеймсу доставляло огромное удовольствие принижать Чарли, когда он узнал, что папа написал завещание благотворительному полицейскому фонду и ничего не оставил мне. Мне было без разницы, что отец все отдал, ведь я бы все равно не увидела ни цента – Джеймс бы все отобрал. Меня напрягало, что я постоянно отдавала и жертвовала, а Джеймс только брал.
Потом я просто ушла в себя и существовала на автопилоте, стараясь не загадывать дальше одного дня. Через несколько месяцев после смерти Чарли, когда Джеймс был на работе, я получила посылку. Пришедший человек задал мне папин секретный вопрос. Я дала зеленый свет, поскольку Джеймса не было дома, и он ничего об этом не узнает. Расписавшись за получение, я попрощалась с посланником. Руки дрожали, пока я открывала толстый конверт, зная, что это от папы. Читая письмо Чарли, я плакала. Он писал, что любит меня, гордится мною и грустит, потому что не смог защитить от Джеймса. Также он сказал, что если я получила это письмо, то, значит, его уже нет в живых. Затем он описал план действий в экстремальных условиях, который начинает работать после его смерти. Чарли перевел средства, вырученные от продажи дома, страховые выплаты и всю ценную собственность в целевой фонд на офшорный счет на мое имя. С запиской пришел и ключ для банковской ячейки в Атланте и имя человека, с которым я должна была связаться для получения помощи. Оставалось только убежать от Джеймса. – Я улыбнулась, почувствовав такое же облегчение, которое испытала тогда, получив подарок отца.
– Как долго после этого ты еще жила с Джеймсом? – спросила Элис.
– Потребовалось около десяти месяцев, чтобы в конечном итоге осуществить задуманное.
– Почему так долго? – Неужели она думает, что я по собственному желанию терпела унижения и боль?
– Элис, я же сказала, Джеймс все контролировал! Он принимал за меня каждое решение: начиная от одежды, прически и макияжа, кончая финансами. Как ты представляешь себе побег, когда я должна отчитываться за каждый цент и минуту? Я даже отдавала чеки, чтобы подтвердить, чем занималась в течение дня. Иначе бы поплатилась за лень. Он следил и за моим весом, если в это можно поверить. Или ты думаешь, я жила с Джеймсом, поскольку мне это нравилось? Жертва нашла своего палача, так, по-твоему? – Я почти перешла на крик.
Наверное, Элис не это имела в виду. Просто я очень боялась, что люди увидят во мне жертву и решат, что сама не хотела выходить из этой ситуации.
– С удовольствием убежала бы в первое же утро после приезда в Майями, будь это реально! Я ненавидела каждый день, проведенный под одной крышей с Джеймсом. Побег – единственное, о чем я мечтала. Выжить и убежать. Но я не могла! Не могла!
– Я знаю, Белла, – произнесла Элис. Она подошла ко мне, села на корточки напротив и положила ладонь на мое колено. – Я не это хотела сказать. Со стороны все кажется проще и легче.
Эдвард поцеловал меня в шею.
– Белла, никто не обвиняет тебя в бездействии.
Элис вернулась обратно к Джасперу, и я продолжила.
– Казалось, он всегда шел на шаг впереди меня. Поэтому я редко прибегала к хитростям, не желая получить наказание. Я была трофейной женой, которую выставляли напоказ, словно частную собственность. Только когда мы вместе выходили в свет, он отдаленно напоминал мужчину, за которого я вышла замуж. Он должен был изображать нормальный счастливый брак. Мы играли роль влюбленных молодоженов. Несколько раз я пользовалась этой ситуацией, однако скоро поняла, что мои маленькие уловки не стоят последующего наказания. Можно сказать, я выражала пассивную агрессию, – объяснила я, ухмыльнувшись.
– Думаю, многие мои действия были продиктованы страхом. Мне абсолютно не к кому было обратиться за помощью. Джеймс, как оказалось, очень известный и влиятельный финансист во Флориде. Все его знают как человека, который жертвует на благотворительность, помогает местному зоопарку и очень вежлив с женщинами. Полиция бы мне просто не поверила. Со временем я убедила себя, что все не так плохо, как кажется. Но потом Джеймс с новой силой начал требовать совершенства и применять насилие, чтобы расслабиться. Через некоторое время я начала верить тем страшным вещам, в которых он обвинял меня. У меня так и остались проблемы с самоуважением – трудно поверить в себя. Тогда я знала, что не могу вот так вот встать и уйти. Друзей рядом не было и некуда податься. Я понятия не имела, как поменять документы и жить в бегах. Этому в университете не обучают. А у Джеймса неограниченные средства и возможности. Я должна была удостовериться, что он не последует за мной, когда я убегу. Кроме того у меня не было денег, чтобы сначала добраться до Атланты. Да я и понятия не имела, какую сумму оставил мне Чарли. Мне нужны были деньги, за которые не придется потом отчитываться. Я случайно получила небольшую сумму, когда покупала одежду. Кассирша по ошибке пробила чек без скидки. Это я заметила только после того, как заплатила. Но, обратив на это внимание, я вернулась за деньгами. Девушка, наверное, только начала работать – она просто отдала мне наличные и ничего не написала на чеке. – Я улыбнулась.
– Это давало некоторую свободу. Однако вскоре после я заметила, что противозачаточные таблетки заменены другими. Я решила, что лучше не рисковать, поэтому записалась на прием в клинику на другом конце города. Там я и познакомилась с Карлайлом. С ним я говорила о противозачаточной инъекции, чтобы не забеременеть. Его медсестра заметила на моей шее синяк, но я все списала на несчастный случай. Она поверила. Чтобы Джеймс ничего не узнал об этом визите к врачу, я должна была расплатиться наличкой. Почти все деньги, которые я получила тогда в магазине, ушли на оплату укола. В тот вечер Джеймс отклонился от обычного расписания. У него все было распланировано: возвращение домой с работы, приемы пищи, чем мы занимались на выходные и даже время секса. – Это признание заставило меня вздрогнуть; Эдвард неровно вздохнул. Я повернулась к нему: в его глазах плескалась боль. Я прикоснулась к его щеке, и он накрыл мою ладонь своей.
– Знаете, я даже радовалась такой систематичности, поскольку могла подготовиться. Близость с Джеймсом никогда не была для меня занятием любовью – я бы и сексом ее не назвала. Это обязанность, которую я должна была выполнять, чтобы выжить.
Вряд ли я когда-нибудь смогу рассказать Эдварду о происходившем в спальне. Джеймс с особой жестокостью обращался со мной в постели, но об этом никому не нужно знать. Не желая описывать подробности, я повернулась к Джасперу с Элис и продолжила историю, надеясь, что никто не станет расспрашивать об этом.
– Именно в тот момент и начали происходить изменения. Насилие стало более частым. Раньше Джеймс бил меня только один или два раза в месяц. Я настолько довела рутину до совершенства, что стала предугадывать его желания до того, как он сможет использовать это против меня. Однако он изменился, и какое-то время я совершенно не могла что-либо понять или предугадать. Прошло три месяца, когда Джеймс, наконец, раскрыл карты. Он заменил мои противозачаточные таблетки стимуляторами беременности и бесился от того, что я никак не беременела. Разумеется, после инъекции «Депо» в ближайшее время это не могло случиться. Три месяца закончились, и мне нужен был очередной укол, пока не стало поздно. Я вернулась в клинику. Когда медсестра делала укол, Карлайл зашел в кабинет, чтобы спросить, как я себя чувствую. Они оба увидели синяки на бедре. Медсестра рассказала Карлайлу о синяке на шее, и он тут же начал задавать вопросы.
Напряжение почти спало. Еще чуть-чуть и начнется самая хорошая часть истории – моя смерть.
– Чтобы выудить из меня правду много времени не потребовалось. Тогда он предложил мне помощь. Я поняла, мне нужен перерыв от тирании, и поэтому приняла его предложение. Джеймс становился все более жестоким и злым. Я была уверена, что еще пара избиений и окажусь в больнице, а Джеймс никогда не позволит, чтобы о тирании стало известно в обществе. Он обязательно обратится в полицию, заявив о нападении, перед тем как меня отвезут в реанимацию.
Неделю спустя Джеймс избил меня до бессознательного состояния. Проснувшись утром на полу в столовой, я поняла: вечером мне повезет куда меньше. Тогда я выскользнула из дома и позвонила Карлайлу.
Голос прозвучал отчаянно, и я заметила, что напряжена.
– Поэтому Карлайл настоял, чтобы мы с Эмметом вылетели первым же рейсом за любую стоимость билета, – произнес Эдвард.
Он положил руки мне на плечи и начал их массажировать, заставив меня тихо простонать от удовольствия.
– Ничего себе! – воскликнул Джаспер.
На его удивленном лице читались вопросы об участии Эдварда в моем побеге. Эдвард самодовольно ему улыбнулся и посмотрел в мои глаза.
– Да, мы с Эмметом помогали Белле в тот вечер, когда она убежала от изверга, – напряженным голосом сказал Эдвард, продолжая удерживать на мне взгляд.
– Значит, тебе все это было известно? – спросила Элис, ее глаза блестели от предвкушения авантюрной истории.
– Нет. Мы вылетели во Флориду помочь знакомой Карлайла убежать от жестокого партнера. Это все, что нам было известно. Там я узнал не намного больше. Мне рассказали, что ее зовут Мари, она инсценировала свою смерть, чтобы выжить; у нее были деньги начать жизнь сначала. Это все, чем Карлайл согласился со мной поделиться. Да, и еще я знал, что садиста, который над ней издевался, зовут Джеймс, и как он выглядит.
– Значит, вы встречались? Он знает, кто ты? Как тебе удалось скрыться? – Элис внезапно начала закидывать Эдварда вопросами.
– Нет, мы не встречались, но я его видел. И он не знает, кто я, – ответил Эдвард, посмотрев на Элис.
Я решила, что наилучший способ ответить на все ее вопросы – продолжить рассказ.
– В тот вечер на ужин пришел друг Джеймса. Только благодаря Лорану я была помилована. Джеймс не был бы Джеймсом, если бы не похвастался своей яхтой. Он настоял, чтобы мы совершили полночную прогулку по заливу. Согласно плану, мне нужно было «случайно» упасть в воду и «утонуть», – объяснила я, показывая пальцами кавычки.
Наверное, походила на идиота.
– Подождав, пока мы доберемся до установленного места, где должен произойти «несчастный случай», я «упала» с яхты. Вода была холодной – джемпер и платье не давали тепла. Я оставалась под водой, чтобы меня не заметили с помощью поисковых прожекторов. Уйдя достаточно далеко от яхты, я сбросила туфли и одежду и стала плыть по-настоящему. Мы договорились, что я подплыву к бую, где меня будут ждать племянники Карлайла, которые посадят в лодку.
Я услышала смешок Эдварда и приостановила свой рассказ, в растерянности повернувшись к нему.
– Любимая, ты почти меня сделала, – произнес он и, широко улыбаясь, посмотрел на Джаспера. – Она должна была остановиться у буя, но не остановилась. Белла продолжала неслышно плыть, так тихо, что мы с Эмметом чуть совсем ее не потеряли. Мы стали рядом с ней в лодке, но она нас не заметила, и я решил ее задержать. Однако Белла поплыла еще быстрее. Я понял, что она не собирается останавливаться, и поплыл с ней до берега, – рассказал Эдвард и повернулся ко мне. – Как только мне казалось, что ты на пределе своих сил, ты ускоряла ход. Я уже начал переживать, что, если через пару минут мы не окажемся на берегу, ты оставишь меня далеко позади. Ты хоть знала, что я плыл рядом? – Эдварду было явно интересно.
– Да. Но я не сообразила, что пропустила буй, пока не отплыла от него. Я боялась, у меня не хватит физических сил ждать вас с Эмметом, поэтому решила не тормозить. Чуть позже поняла, что кто-то – оказывается, это был ты – плывет со мной. В тот момент я была охвачена слишком сильной яростью, чтобы обратить на тебя внимание или попросить помощи. Мне было нужно доказать себе, что могу справиться сама и еще не превратилась в тряпку. Понимаешь? – объяснила я, пристально смотря на Эдварда.
Он кивнул и повернулся к друзьям.
– Когда Белла выплыла на берег, я пришел в ужас, увидев ее тело. Она была покрыта разноцветными синяками разной стадии заживания. При этом выглядела ужасно истощенной – кожа да кости. Мне как врачу было удивительно, что она смогла проделать такой путь вплавь. Как она вообще выжила! На ней не было ни одного здорового места. Тело скрывали только колготки и бюстгальтер. Однако даже в таком состоянии она шла по берегу смело и с достоинством. Ее изнуренное лицо не выражало ни капли жалости к себе. Она шагала, словно амазонка, прекрасная воительница. Когда Эсме с Карлайлом назвали ее Мари, она вызывающе прорычала, что Мари умерла. Потом от изнеможения потеряла сознание, и я подхватил ее до того, как она упала на песок. Я был восхищен этой смелой и сильной девушкой, которую держал на руках. В ней было столько достоинства и внутренней красоты! Лишь потом мне стало известно, что она хотела инсценировать смерть, чтобы спастись от мучителя.
Слова Эдварда меня удивили и заставили прослезиться. Я бы не назвала свои действия смелыми. Никогда не видела в себе достоинства и сил. Наоборот, винила и стыдила себя за этот брак и перенесенные унижения. Я считала неумение правильно оценивать людей и замужество с Джеймсом недостатком характера, и поэтому думала, что все последующие действия совершала исключительно из страха и трусости. Никогда не догадывалась, что на это можно посмотреть и с другой стороны, пока не услышала мнение Эдварда. Сердце переполнилось любовью к этому замечательному человеку.
– Когда ты увидел Джеймса? – поинтересовалась Элис.
Мне очень хотелось поскорее услышать версию Эдварда, поскольку Карлайл о многом умолчал.
– Когда я поймал Беллу – тогда она была Мари – Эсме завернула ее в одеяло, и мы сели в машину, чтобы забрать Эммета у дока. Мы подъехали в тот самый момент, когда Эммет подтянул лодку к берегу. Я вышел, чтобы помочь ему закрепить ее и надеть чехол. Пока мы были там Джеймс и этот, как ты сказала его зовут, Белла? – Эдвард повернулся ко мне и внимательно посмотрел на мое увлеченное выражение лица.
– Что? – переспросила я, и он усмехнулся.
– Как звали друга Джеймса? – повторил Эдвард, все еще удивленный.
– Прости, эту часть истории я находилась без сознания. Твою версию я слышу впервые. Э… Его зовут Лоран, – ответила я, понимая, что не в курсе некоторых событий.
– Джемс с Лораном пришвартовали яхту в доке чуть дальше от нас. Я услышал, как какой-то мужик заорал в трубку, что через пятнадцать минут кто-то умрет, и догадался, что это Джеймс. Я был так на него зол, что с трудом сдержался, чтобы сразу его не убить прямо на месте. Эммету пришлось силком оттащить меня в машину. И это хорошо, так как Джеймс шел в мою сторону, а я бы, наверно, просто его уничтожил, если бы он приблизился.
Эдвард бросил на меня короткий взгляд и продолжил рассказ.
– Представляете, даже когда Джеймс подумал, что Белла умерла, он все еще на нее злился. Перед тем как мы отъехали, я услышал, как он орет на Лорана. Он сказал, будет лучше, если ты умерла. А если останешься живой, то тебе придется жестоко за это поплатиться. Меня ужаснуло, что даже при виде смерти он не волновался и не испытывал к тебе тепла. Тогда я понял, почему тебе пришлось убегать таким образом. Но теперь у тебя есть я, и это все меняет, – сказал Эдвард, и я поняла, куда он клонит.
– Постой, Белла, ты все еще жена Джеймса?! – воскликнула Элис, когда до нее наконец-то дошло.
– Ну, да. Я просто исчезла; мы не разводились. Они провели поиски, и, разумеется, никого не нашли. Когда я пришла в себя, спасательные работы уже были остановлены. Через несколько дней Джеймс провел похороны или, думаю, скорее поминальный обряд. Это была показуха, и у него даже хватило наглости прийти с девушкой.
– Не может быть! – потрясенно произнесла Элис.
– Какая-то рыжая мадам стояла рядом, словно приклеенная. В газете написали, что она подруга семьи, но я никогда ее не видела. Странно, но мне было абсолютно наплевать, что он так быстро нашел замену или, может, виделся с ней, пока я была жива. – В голосе прозвучало облегчение.
– Как по мне, Джеймс – большая свинья. Но знаешь, у этой истории безумно романтичный конец. Ну, Эдвард помогает спасти тебя от ненавистного мучителя, забирает с собой в Аризону и заботится о тебе…
– Чего?
Мы с Эдвардом расхохотались над недопониманием Элис, которая решила, что Эдвард увез меня с собой на белом коне.
– Но ты же сам только что сказал… – начала коротышка, но Эдвард ее прервал.
– Нет, Элис, это всего лишь твои домыслы.
Она нахмурилась.
– Элис, я оставила Джеймса прошлой весной, а в Аризону приехала только в конце июля. Когда я встретилась с Эдвардом, он знал меня не лучше, чем я его.
– Карлайл организовал, чтобы Белла снимала у меня дом. Он сказал, что дочери одного коллеги требуется жилье, – объяснил Эдвард.
– Да, он попросил меня поселиться в Аризоне, так как знает там людей, которые в трудный момент смогут меня поддержать. Я согласилась скорее ради душевного спокойствия Эсме и Карлайла. Они очень переживали, что скверная голова Джеймса снова появится на горизонте, и хотели мне как-то помочь.
– Когда мы встретились, мне показалось, будто я ее уже где-то видел, но так и не смог вспомнить. По-моему, ты тоже не знала, кто я, – произнес Эдвард, смотря на меня с улыбкой.
– Да, так и было, – призналась я, чувствуя, что уже выдыхаюсь.
Но я видела, у Элис осталось тысяча вопросов, а мы так и не коснулись темы, ради которой был затеян этот откровенный разговор.
– Разумеется, как только Белла узнала, что я племянник Карлайла, она сразу поняла кто я такой, – шутливым голосом произнес Эдвард.
Шлепнув его по руке, я прикинулась раздраженной, пока он тихо посмеивался над моей реакцией.
– А ты ему рассказала? – спросила меня Элис.
– Нет, – вздохнула я, не желая раскрывать причину моего молчания и ссору, которая произошла между нами, когда он узнал правду.
– Почему нет? – не сдавалась Элис.
К счастью, Эдвард тоже не хотел раскрывать интимные подробности наших отношений.
– У нее были на то свои причины. И давай на этом остановимся, – ответил он не допускающим возражений тоном.
– Могу я хотя бы спросить, когда ты узнал, что Белла – это Мари? – выпалила Элис.
Эдвард посмотрел на меня в ожидании одобрения. Я кивнула.
– После возвращения с прогулки на яхте в праздничные выходные, – произнес он, не раскрывая других подробностей.
В глазах Элис все еще плескалось любопытство, но Эдвард остановил ее вопросы до того, как она смогла их задать, и обратился к Джасперу.
– Итак, Джаспер, если Белла решит развестись с Джеймсом, признавшись, что жива, какие юридические последствия могут ее ожидать за инсценированную смерть? – Эдвард задал вопрос, который мне самой не очень хотелось задавать.
Рассказав свою историю первый раз после побега, я осознала, что еще верю в серьезность угроз Джеймса. Я сомневалась, что он легко даст мне развод и отпустит.
– Белла, инсценировка смерти не является противозаконным действием. Это почти то же самое, что и исчезновение. В принципе ты это и сделала. Ты не разыграла самоубийство, оставив записку, и твои мотивы понятны большинству людей. Тот факт, что ты не заявила о насилии в семье – проблема, но и это можно понять. С другой стороны, у тебя есть свидетели, способные подтвердить физические повреждения. А фотографии у тебя есть? – спросил Джаспер, и я уже собиралась сказать нет, когда заговорил Эдвард.
– Да, есть, – сказал он, посмотрев в мои шокированные глаза. – Эсме сделала снимки, пока ты находилась в бессознательном состоянии, на случай если потребуется доказательство для страховки. Не переживай, они скромные.
Заверения Эдварда о скромности нисколечко не остановило смущение, румянцем разливающееся по щекам.
– Хорошо, это немного облегчит дело. Тем не менее, ты должна знать, что от тебя могут потребовать оплатить поисково-спасательные работы, если решишься во всем признаться. А если Джеймс уже получил страховую выплату, могут и за мошенничество привлечь, а он должен будет вернуть деньги. С другой стороны, тот факт, что ты спасала свою жизнь, а не пыталась выплатить долг или что-то в этом духе, определенно играет в твою пользу. В таких судебных делах этот фактор решающий. Но все в конечном итоге зависит от окружного прокурора во Флориде.
– А есть ли возможность узнать, как в этом случае поступит окружной прокурор? У меня нет денег оплатить спасателей, и я определенно не хочу садиться в тюрьму. Не справедливо выбирать между смертью от руки мужа и тюрьмой, чтобы избежать насилия. Наверное, жизнь под вымышленным именем все-таки наилучший вариант, – грустно сказала я.
– Еще не факт. Я поговорю со своим другом в окружном офисе Феникса и спрошу, сможет ли он позвонить окружному прокурору во Флориде, чтобы прозондировать почву, – предложил Джаспер.
– Пожалуйста, не говорим ему кто я. У Джеймса большие связи. Никаких намеков на него, пожалуйста! Я даже не хочу, чтобы прокурор знал, что сейчас я нахожусь в Аризоне. Если Джеймс догадается, что я жива…
Голос внезапно стих, и я вздрогнула, почувствовав панику. Количество людей, знавших, что я жива, росло, отчего я очень нервничала.
– Не скажу. Но, если ты не против, хотел бы проверить данные и репутацию Джеймса – разумеется, очень осторожно. Посмотрим, что можно раскопать, хорошо?
Продолжая переживать, я все же доверилась Джасперу, ведь он знает свою работу. Я ответила на вопросы, рассказав о Джеймсе все, что упростит изучение его досье. Потом повернулась к Эдварду, взяла его пиво и сделала большой долгий глоток. Он улыбнулся мне, и я глубоко вдохнула, старясь успокоиться. Вернув пиво, я положила голову на его плечо.
– Так, Белла, кто еще об этом знает? – спросила Элис с нескрываемым любопытством в голосе.
– Эдвард, Карлайл, Эсме, ты и Джаспер. Моя подруга Анджела в курсе, что я поменяла имя и прячусь от Джеймса, однако она не знает подробностей о насилии и остальном. Полагаю, она рассказала Бену – своему мужу.
– А… Эммету тоже известно, – сообщил Эдврад.
– Что? – воскликнула я, раздраженно повысив голос.
То, что об этом знает Эммет, не особо меня волновало – он же был там в ту ночь, когда я бросила Джеймса. Я боялась, что об этом уже знает и Розали, и это раздражало. Как будто у меня не было с ней проблем. Теперь мне придется выносить ее самодовольные взгляды и комментарии, зная, почему я совершенно не заслуживаю Эдварда. Неужели она удосужится хранить секрет? Разболтает ли она это Тане? Роуз никогда не испытывала ко мне тепла, и поэтому вряд ли посчитает себя обязанной хранить тайну моего имени.
– Успокойся, любимая, – произнес Эдвард, стараясь избавить от страха.
– Успокоиться?! Зачем ты ему рассказал?!
Я бросила на него сердитый взгляд, чувствуя боль, потому что он поделился с братом, не спросив разрешения. Эдвард увидел мое выражение лица, говорившее, что меня предали, и притормозил. Он накрыл мои щеки ладонями и посмотрел в мои испуганные глаза. Я запаниковала.
– Ему я ничего не говорил. Он сам обо всем догадался. Когда мы с тобой поссорились, ну, когда я узнал, кто ты такая и обратился за советом. Я и слова сказать не успел, как он сообщил, что все знает, – объяснил Эдвард.
В поисках лукавства я стала внимательно всматриваться в его глаза, но не нашла в них никакой неискренности.
– А Роуз знает? – прошептала я, разглядывая слегка запаниковавшего Эдварда.
В моих глазах снова появились слезы, и его лицо расплылось.
– Нет, любимая. Она ничего не знает, – ответил Эдвард, но затем замолчал, обдумывая, что сказать. – Однако я считаю, тебе стоит ей все рассказать.
Поверить не могла, Эдвард только что предложил поделиться самой темной и неприятной тайной с ненавидящим меня человеком! Вывернувшись из его рук, я отодвинулась.
– Ну да! Почему бы тебе сразу не рассказать, кто я такая, на первой странице газеты «Аризона Репаблик» или еще лучше – «Майами Херальд» во Флориде?! Эдвард, ты что спятил? Какого черта я стану говорить это Роуз?!
Я кричала, бешено жестикулируя. После того, как поделилась эмоциональными потрясениями прошлого, раскрыв самые постыдные моменты своей жизни, я чувствовала себя очень уязвимой. С меня хватило! Сколько еще человек должны знать о моем позоре? Уж точно не Роуз. Я ужасно сомневалась, когда Эдвард предложил поделиться с Джасом, но почему теперь и Роуз? Из всех знакомых нам людей, почему именно она? Неужели он не видит, как мне больно и страшно? Да, мне было ужасно страшно. Казалось, что каждый раз, посвящая нового человека в свою тайну, я делаю шаг к смерти. Желание Эдварда поделиться с Роуз навело на меня ужас. Почему? Почему? Я же так ему доверяла все это время?! Это же предательство! Паника охватила все мое существо. Руки мелко задрожали, на глаза навернулись слезы, виски сдавило так, что еще чуть-чуть и голова взорвется на сотню маленьких осколков. Я вскочила с дивана и понеслась в спальню, не обращая внимания на возражения находящихся в комнате людей.
– Белла, девочка, ты не понимаешь! – начал умолять Эдвард полным сожаления голосом, но я закрыла дверь в его спальню.
Я опустилась на пол спиной к двери, обняла колени, прижав их к груди, и по щекам потекли слезы. Мне было страшно. Жутко. Холодно. Моя относительно спокойная жизнь – только отсрочка. Какие еще мучения предстоит пережить, когда Джеймс появится на пороге моего дома в Аризоне? Ведь перед тем как убить меня, он обязательно хорошенько развлечется. А развлечения у него жестокие. Опустив лицо на дрожащие колени, я зарыдала от безысходности. Потом услышала приглушенные голоса и чьи-то шаги в другой комнате и сразу поняла, что Джаспер с Элис уходят.
– Какой же я идиот! Я же знал, как тяжело ей было говорить об этом. Мне не следовало упоминать Роуз, – произнес Эдвард.
– Чувствую, напряжение от заново пережитого кошмара плохо сказалось на ее душевном состоянии, – голос Джаспера прозвучал чуть тише, но я все равно смогла его расслышать. Высокие потолки дома создавали такую акустику, что казалось, будто все происходит в одной комнате со мной.
– Она первый раз с кем-то говорила об этом? – спросила Элис.
– Думаю, да. По крайней мере, я впервые услышал все от начала до конца, – ответил Эдвард, и мне стало неловко, что ему пришлось узнать историю моей жизни одновременно с Джаспером и Элис. Хотя я была рада, что не придется повторять это снова. Мне и одного раза хватило, чтобы это отрицательно сказалась на моей психике. Вот теперь сижу и прячусь ото всех в спальне Эдварда. Я чувствовала себя, словно ранимый и не готовый к эмоциональной нагрузке ребенок.
– Дайте, я с ней поговорю, – тихо предложила Элис.
– Элис…
Предупреждение в голосе Эдварда было слышно, несмотря на громкий стук каблуков Элис, которая приближалась к моей двери, шагая по кафельному полу.
– Белла, – мягко произнесла Элис. – Пожалуйста, позволь мне войти. – Она просто умоляла. А я была настолько душевно истощена, что даже не чувствовала стыда из-за своего эмоционального срыва. Неужели до Эдварда не дошло? Или он решил, что Роуз вдруг примет меня с распростертыми объятиями, когда все узнает? Что, черт возьми, с ним не так? Какие мысли бродят в его странной голове?!
– Белла, прошу тебя! – не переставала умолять подруга, слегка стуча в дверь.
Гнев ушел, и я почти мгновенно почувствовала физическое изнеможение.
– Элис, что тебе нужно?
– Пожалуйста, дай мне зайти! Я всего лишь хочу поговорить. – В ее голосе прозвучало беспокойство.
– Прости, Элис, но сейчас я не хочу разговаривать. Я больше не в состоянии говорить, хорошо?
– А тебе и не нужно. Говорить буду я, а ты только выслушай, ладно?
Она оказалась настойчивой; у меня больше не было ни желания сопротивляться, ни терпения слушать ее уговоры. Элис мешала мне упиваться жалостью к себе и это слегка раздражало.
Я так громко вздохнула, что, уверена, она даже за дверью меня услышала.
Отодвинувшись от двери, подняла руку над головой и повернула ручку, впуская Элис. Но на нее я даже не взглянула. Снова обняла колени и уткнулась в них лицом – коричневые локоны упали на щеки.
Элис тихо закрыла дверь, села рядом и обняла за плечи. Этот простой знак внимания оказался последней каплей, и я почувствовала, как по щекам покатились свежие слезы, вызвав тихие всхлипы, заставившие мои плечи безудержно дрожать. Как бы ни старалась, я не могла сдержать бурные переполнявшие душу чувства.