Не чувствуя абсолютного ничего, Белла лежала на кровати, разглядывая трещинки на потолке над своей головой. Она прекрасно знала, что это был за день, но почему-то не могла заставить себя встрепенуться. Ее пальцы прослеживали холодный полукруг на запястье – одно из немногих напоминаний, что ей остались от того времени, которое она провела с ними. Место, где его губы и зубы когда-то прикасались к ней, высасывая из раны яд.

Переведя взгляд в сторону окна, она увидела небольшие белые хлопья, падающие с неба. Она ненавидела снег. Она всегда ненавидела эти глупые маленькие снежинки, но в этом году для ненависти к ним добавилась новая причина. Они были холодными, как и его кожа, как и его глаза, когда он уходил…

Она тут же оборвала эту мысль, не желая вспоминать. Преследование этих мыслей не приведет ни к чему хорошему, лишь к боли.

Вздохнув, она механически, словно робот, приподнялась, приказывая себе лицом к лицу встретить день, в который все по определению должны быть счастливы.



Первый свет зари отразился на лице Эдварда во время его бега. Не то чтобы он заботился о времени или чем-либо вообще. Он бежал уже в течение нескольких дней, не задаваясь какой-то конкретной целью, а просто бежал. В том, что наступила зима, он был уверен только потому, что на земле под босыми ногами лежал снег. Он не знал, где находился и куда направлялся. Ему не нужно было задерживать дыхание, ему вообще не нужно было дышать.

Несколько часов спустя Эдвард увидел проникающий сквозь кроны свет - он достиг города. Будучи до сих пор скрытым за стволами деревьев, он подбежал к его окраине. Цветные рождественские огни мелькали на фонарных столбах и зданиях. Его вдруг охватило желание узнать, какой сегодня был день. Он огляделся, ища взглядом кого-нибудь из жителей, а затем побежал в город, все еще не представляя, где он находится.

За исключением лишь одного человека, пересекающего город, улицы были пусты.

Он взглянул на витрину магазина, на которой был приклеен плакат с надписью: «В этот праздничный сезон мы открыты каждый день, кроме Рождества. Запасайтесь едой к Рождеству!»

Магазин был закрыт, что означало, что сегодня как раз Рождество. Вопреки названию текущих дней, Эдвард праздника не чувствовал.

По знаку на улице он узнал, что находится в городе Эймс Лейк, расположенному в границах штата Вашингтон. На расстоянии забега до Форкса. Он мог быть там уже через два часа. С Беллой.

Нет, он не мог. Он обещал ей, что не станет помехой, что все будет так, словно его никогда не существовало.

Он задавался вопросом, как там Белла. Он хотел, чтобы она была счастлива и находилась в абсолютной безопасности. Но его эгоистичная часть надеялась, что она скучала по нему так же, как он по ней.

Он мог вернуться, просто чтобы проверить как она… Посмотреть, счастлива ли она, не угрожает ли ей опасность. Или хотя бы убедиться в последнем.

Нет, если он вернется, то не сможет просто проведать ее, в итоге он будет умолять ее принять его обратно. И он точно знал, что это плохая идея, верно же?



Уставившись в пространство, Белла сидела в гостиной в окружении ярких украшений, которые Чарли достал еще пару недель назад. Белла знала, что все эти усилия он прилагал исключительно для нее, но она не могла заставить себя сделать ответный жест. Не в этом году. Может быть, она постарается для Чарли в следующем году, когда ее измученное сердце не будет болеть от одних только мыслей. Неужели ее ждет такая жизнь? Никаких переживай, никаких опасностей, никакой любви? Многие люди любят опасные приключения, наслаждаются прелестями человеческой жизни, но после всех этих красивых, сумасшедших, коротких месяцев с ним, она не хотела ничего из этого.

Чарли, к счастью, не слишком суетился с подарками в этом году, просто дал ей денег, чтобы она купила «новую одежду или вроде того», как он выразился. Она поблагодарила его и в ответ подарила ему книгу о рыбалке, которую увидела в магазине «Олимпийская экипировка Ньютонов», в котором работала. Это не был какой-то творческий или дорогой подарок, но Чарли вел себя так, словно она преподнесла ему золотую удочку.

Она вежливо отказалась от предложения отца разогреть в микроволновке порцию ужина, когда он спросил, и поплелась обратно в свою комнату, где легла на кровать.

Белла размышляла как он, где он. В погоне за своими отвлечениями, она полагала. Эти мысли причиняли боль, и это был уже не первый раз, когда она вспомнила, что и сама была не более чем отвлечением в его длинной, бессмертной жизни.

Возможно ли, что ему не хватало ее хотя бы на сотую долю так же, как ей не хватало его? Она так не думала.



Эдвард продолжил бежать, надеясь, что в противоположную от Вашингтона сторону, но он не был уверен. Он не оставлял следов на снегу, несясь вперед, не было никаких доказательств, что когда-либо он был там. Одна (большая) часть Эдварда надеялась, что если он вернется в Форкс, чего он делать не собирался, Белла, вероятно, не найдет никаких доказательств его вмешательства в ее жизнь. Он надеялся, что он и его семья давно были забыты в сонном городке с названием Форкс. Надеялся, что Белла нашла нового человеческого парня, которого полюбила сама и который полюбил ее. Большая часть его. Эгоистичная же его сторона все еще желала, чтобы Белла скучала по нему, любила его?..

Он покачал головой, пытаясь очистить разум от мыслей, которые неизменно приведут его к новой порции боли или к чему похуже – стремлению в самом деле вернуться в Форкс.

Он бежал несколько часов, прежде чем достиг окраины небольшого поселения. Он решил проверить, что это за город. Белл Хилл. И этот город находился к Форксу еще ближе, чем Эймс Лейк. Теперь он был еще ближе к ней…

Проклятье! Он не должен желать видеть ее, его даже не должно быть в одной с ней стране, если он хочет, чтобы она была в безопасности. И раньше он был уверен, что держался на расстоянии от Вашингтона, не приближаясь к ней.

Он решил, наконец, что вернется и проверит ее, всего раз. Она даже не узнает, что он там был, чтобы увидеть ее, убедиться, счастлива ли она, не угрожает ли ей что-то без него. Что она живет той жизнью, какую она желал для нее. А после он никогда больше ее не увидит. Это был его план. И он будет придерживаться его, так точно.



Белле надоела ее комната, нахождение в которой давало ей некоторую передышку . Обычно она была местом, куда Белла всегда хотела возвращаться, внутри этих четырех стен она могла не притворяться, что ей не больно. Ее спальня была местом, где ей не нужно было быть «нормальной» для Чарли или для одноклассников в школе, которые не понимали, что она переживает, и сплетничали, не упуская шанса упомянуть, что она в любом случае не была достойна его. Белле не нужно было напоминать о том, что и без того было очевидно.

Наконец решив выйти из маленькой комнаты, она надела пальто и шарф, понимая, что без них Чарли ее не выпустит.

Она сказала отцу, что хочет прогуляться, и он, казалось, был шокирован тем, что она изъявила желание выйти на улицу в принципе.

Белла шла и шла, на самом деле не зная, куда направляется. Снежинки кружились вокруг ее головы и прилипали к одежде, но ни то, ни другое ее не заботило. Ее руки замерзли и покрылись мурашками из-за зимнего ветра, который, не переставая, дул ей в лицо.

Это продолжалось уже несколько часов или минут, а она все шла, пока на ее пути, выскользнув из-под снежного одеяла, не появилась фигура, словно упавшая с небес. Ее ботинки легко распинывали мягкий, густой снег под ногами, когда она спешила навстречу идущей к ней фигуре.

После того, как фигура оказалась достаточно близко к Белле, чтобы она могла узнать черты ее лица, ее мысли подверглись слабому шоку и неверию.

Может, это был холодный ветер или, может, просто шок от этого неожиданного воссоединения, но какова бы не была причина, Белла сбилась с шага, и ее повело в сторону. Она уже приготовилась к падению, но внезапно фигура в снежном плаще бросилась ей навстречу. Две сильных руки обвились вокруг нее, потянув ее наверх.

- Белла, - пробормотал он, его голос был подобен бархату и меду. Его угольно-черные глаза горели, глядя в ее. – Белла, прости меня… - начал он, прежде чем Белла прижала палец к его губам, тем самым заставляя замолчать.

- Тише. Не говори ничего. – Она выдыхала, не в состоянии в полной мере поверить в неожиданный поворот событий.

И он молчал, просто держал ее в объятиях среди снегопада, теряясь в запахе, который нисколько не изменился за время его отсутствия, и ее шоколадных глазах.

Казалось, что они стояли так долгие часы, но возможно, что это заняло лишь несколько минут.

Наконец, Белла заговорила:
- Это сон? – озвучила она свою мысль, слегка улыбаясь своей бессмертной любви.

Он отрицательно покачал головой.
- Это не сон, Белла.

- Галлюцинация, я схожу с ума, я так и знала, - догадалась она, а он в ответ горько усмехнулся. – Ты очень хорошая галлюцинация, скажу я тебе.

- Это не галлюцинация и не сон. И ты не умерла, - добавил он, когда она предположила и такой исход.

Белла нахмурилась:
- Тогда что?

- Остается, я действительно здесь.

- Точно. – Они молчали некоторое время.

- Белла, я должен кое-что сказать. – Она внимательно смотрела на него. – Я так сожалею, я знаю, что сказал, что я не вернусь, и ты можешь прогнать меня и никогда не увидишь меня снова, но я люблю тебя…

- Остановись, Эдвард, пожалуйста, - ее лицо исказилось от боли. – Не… ври мне. Мне это не нужно… - запинаясь, говорила она.

- Белла, я не вру тебе. В тот день в лесу, тогда, именно тогда я соврал. Я так сильно люблю тебя, я оставил тебя, лишь чтобы защитить, я не мог просто сидеть и смотреть, как твоя жизнь рушится из-за того, кем мы являемся. Мне нужно было что-то сделать, что угодно…

- Я не понимаю, - Белла покачала головой, не веря его словам.

- Белла, я люблю тебя и всегда буду. – Он поймал ее взгляд и попытался глазами убедить ее принять правду. – Пожалуйста, ответь мне честно, не жалей моих чувств: после всего, что я сделал, можешь ли ты все еще любить меня?

Она улыбнулась.
- Эдвард, я всегда буду любить тебя. Независимо от того, что ты сделаешь. Конечно, я люблю тебя.

Она приникла губами к его губам и прижалась к нему всем своим телом.

Отклонившись, Эдвард искренне ей улыбнулся:
- Кстати, Белла, счастливого Рождества!

________________

Перевод: Shantanel