Я не ожидала, что что-то изменится. Мне почему-то казалось, что я открою глаза и увижу тот же самый горизонт Чикаго, на который смотрела все это время. И все же, когда глаза мои распахнулись, я была уже не в Чикаго. И не на улице. Я находилась в комнате, в очень знакомой комнате, с длинным столом на восемь мест.

Обеденный стол Калленов. И я сидела во главе, на том же самом месте, откуда перенеслась в прошлое.

Я вскочила на ноги быстрее, чем осознала это, и, спотыкаясь, помчалась в гостиную.
- Эдвард! – кричала я. – Эдвард!

Прежде, чем меня могла посетить кошмарная мысль, что они уехали из Форкса, не дождавшись меня, Эдвард был уже рядом, передо мной, взъерошенный, напряженный и красивый как никогда. Я бросилась в его объятия, а он встретил меня на пол пути, сгребая в охапку, прижимая к своей груди.

- О, Эдвард! Эдвард, я так боялась, я не знала, что делать… не знала, чего ты захочешь… - лепетала я, уткнувшись в его плечо, не в силах сдержать слез. Он, казалось, не слышал моих слов, повторяя одно и то же до бесконечности: – Спасибо, Господи, спасибо, Господи…

Через несколько секунд вся семья Калленов оказалась в комнате. Я слышала их радостные вздохи, их приветственные прикосновения к моим рукам – они, наверное, обняли бы меня, если бы Эдвард не отказывался отпускать меня из своих объятий. Да и я была слишком поглощена им, чтобы обращать внимание на остальных.

- Давайте дадим им немного времени, хорошо? – голос Карлайла перебил остальных, и в комнате немедленно стало тихо. Эдвард воспринял это как намек, моментально взлетая со мной по лестнице вверх, в нашу спальню.

- Ты вернулась, – выдохнул он в мои волосы, пинком закрывая дверь позади нас. – Ты вернулась ко мне…

- Я так боялась, что я не смогу — всхлипнула я, радуясь тому, что он всё ещё держал меня на руках, – я не знала как…

- Как ты вернулась? – спросил он, наконец-то опуская меня вниз на край кровати, не ни на шаг. – Я не мог видеть эту часть.

- Я загадала другое желание, – сказала я, не в силах отвести глаз от его лица. – Думаю, оно все и вернуло… а может мне просто нечего было там больше делать, и желание исчерпало само себя… я не знаю. Я была в Чикаго, а в следующее мгновенье оказалась в столовой… Постой, что значит, ты не мог видеть эту часть?

Казалось, он был не в силах сдержать себя, ощущая бесконечную потребность прикасаться ко мне, лаская мое лицо и шею.
- Чем больше времени проходило в прошлом, в моей голове появлялись новые воспоминания – они не заменяли моего прошлого, они словно бы сливались с уже имеющимися. Я мог видеть все до того момента, как заболел… а потом все погрузилось в темноту.

У меня перехватило дыхание.
- Тогда ты знаешь все, что произошло.

- Да, – медленно кивнул он. Я ждала продолжения, но Эдвард молчал, и по его глазам я не могла прочитать, о чём он думает.

- Что… что ты чувствовал, видя все это? – неуверенно спросила я. Я чувствовала, что он все еще любил и хотел меня, но я боялась воспринимать это как само собой разумеющееся.

Он задумчиво нахмурился, я, не отрываясь, смотрела в его золотистые глаза.
- Я испытывал… противоречивые чувства. Благодарность. Ревность. Страх.

- Страх? – это удивило меня. Чего он мог бояться?

Он больше не обнимал меня, и сидел, опустив взгляд на свои колени.
- Да, страх. Несмотря на то, что я все видел, всё равно не мог быть уверенным в том, что ты чувствовала, какая часть того, что ты говорила мне правда… И я не знал, захочешь ли ты вернуться ко мне, зная… зная, от чего отказываешься.

Я недоверчиво покачала головой.
- Ты думал, я захочу остаться? Эдвард… Я люблю тебя. Каждую частичку тебя – твое прошлое, настоящее, будущее. Мои желания не изменились. Я не соглашусь на меньшее, чем вечность с тобой.

Его взгляд вернулся ко мне, но уже наполненный надеждой:
- Я просто… я не мог избавиться от страха, что ты предпочтешь остаться с моей человеческой сущностью. Что ты захочешь жизнь и семью, которую я не могу предложить тебе, или что ты найдешь это... физически более привлекательным…

Я облегченно рассмеялась. Он не ненавидел меня – его терзала своя собственная неуверенность.
- О, глупый вампир. Ты знаешь, что ничего не изменилось?

- Я должен надеяться, что за 90 с лишним лет какие-то изменения все-таки произошли, – прошептал он.

- Какие-то да, – согласилась я, осторожно пододвигаясь ближе. – Но суть осталась прежней. Ты действительно думал, что я могу так легко отказаться от всего, что у меня здесь есть, в настоящем? И все, что мы пережили, чтобы быть вместе, ничего не значило?

- Я не знал, что думать,– признал он, с любовью пропуская мои волосы сквозь пальцы. – У меня не было возможности спросить тебя.

- Мне жаль, – вздохнула я, опуская голову ему на плечо. – Это, должно быть, было ужасно для тебя, наблюдать месяцами и не знать…

- Вообще-то, – поправил он, – прошло всего несколько дней.

Я моргнула, вглядываясь в его удивленные глаза:
- Но я была в прошлом более двух месяцев.

- По моим подсчётам, каждый день, проведённый тобой в прошлом, был для меня часом. Ты отсутствовала немногим меньше трех дней.

От удивления я открыла рот.
- Хорошо… Я предполагаю, что это хорошо… ведь так?

- Думаю, что да, – вздохнул он, прижимая меня к себе. – Я не смог бы наблюдать за тобой месяцами….

- Неужели действительно было так плохо? – спросила я, обнимая его с такой силой, с какой только могла.

Он колебался.
- Я не знаю, как описать это. Я… ревновал к самому себе. Считай, мои собственные воспоминания были новыми для меня – я не ощущал того, что уже испытал эти чувства в прошлом, я просто заново переживал их. Не через себя, а через кого-то другого… и когда я наблюдал за тем, как моя прошлая сущность влюблялась в тебя, как «я» целовал тебя, прикасалась к тебе… мне страстно хотелось, чтобы это был я настоящий, впрочем, технически… это и был я.

Я вздрогнула.
- Сначала я волновалась, что… предаю тебя, в какой-то степени. Но… чем дольше длилось моё пребывание в прошлом, тем сильнее я ощущала, что была именно с тобой. И разделить тебя на две разные сущности – просто невозможно.

- Все нормально, – сказал он. – Теперь, когда я знаю, что ты чувствовала, о чем думала… я больше не боюсь.

- Это радует, – вздохнула я. – Такое ощущение, словно камень с души упал.

- Камень? Что тебя беспокоило?

- Что ты возненавидишь меня за то, что я не изменила твое прошлое, когда у меня был шанс. Что не спасла тебя от болезни и от последующего обращения…

Он поцеловал мой висок, улыбаясь.
- Ну, и кто теперь глупый? Разве ты не знаешь, что поменять мои планы невозможно? Кроме того, я и не хотел бы ничего менять. Следовало сказать тебе об этом давным-давно, но твое появление в моей жизни изменило все. Я счастлив, что был обращен, потому как это единственная возможность встретить тебя… и теперь, когда я знаю, что все это время ждал нашей новой встречи в будущем… кусочки пазла соединились воедино.

- Я удивлена, что не изменила ничего… А ведь боялась, что вернусь и обнаружу, что нашего будущего больше не существует.

- Ты всё же изменила кое-что, – сказал он. – История изменилась, но только с моей стороны. Я многого не помнил после своего обращения, только твое лицо и то, что любил тебя. Карлайл старательно сдерживал свои мысли о тебе, чтобы случайно не выдать мне будущего. И когда мы встретились, когда жажда крови более или менее улеглась, я понял, что ты – та же, кого я любил… Я не знал, что делать. Это стало еще одной причиной держаться от тебя на расстоянии – ну, как я мог вовлечь тебя в свой мир? И когда я все же поддался искушению, не посмел сказать правду – для тебя и так было достаточно безумным принять, кто я, даже без известия, что я знал тебя 1918.

Я нахмурилась.
- Но разве тогда ты не должен был понять, что случилось, когда я исчезла?

Эдвард пожал плечами.
- Здесь все становится немного нечетким, потому что до того момента, как ты вернулась, мои воспоминания накладываются друг на друга. Но я все еще волновался – может, я и знал где ты, но у меня не было уверенности в том, что ты в безопасности или в том, что ты вернешься.

- Я рада, что вернулась, – пробормотала я, прижимаясь к нему еще сильнее. – И я ни капли не жалею об этом опыте – он многому меня научил. Страшно, не знать, что случиться со мной в будущем, или, что я смогу его нечаянно изменить.

- Ты не расстроена? – спросил он. Моя левая рука покоилась в его ладони, он, не отрываясь, смотрел на обручальное кольцо с сапфиром на моем пальце.

- Из-за себя, нет, – ответила я, доставая кольца из кармана и надевая их. – Мне грустно, что я не смогла сразу же дать тебе то, чего ты хотел; грустно из-за того, что пришлось так долго ждать меня. Но если уж на то пошло, пребывание в прошлом заставило полюбить тебя еще сильнее, ведь я увидела, что, несмотря на все, через что тебе пришло пройти, ты сохранил свою человечность. Я теперь многое понимаю и готова… к вечности с тобой.

- Я люблю тебя, – вздохнул он, прикасаясь поцелуем, к каждому кольцу на моём пальце, затем, обхватив мое лицо, он прижался к губам. Я растаяла, с головой погружаясь в знакомые ощущения. Целовать его, отбросив все страхи и сомнения, было настолько прекрасно. Сейчас не существовало никого кроме нас двоих: только я, и только Эдвард.

- Не останавливайся, – удерживая его, прошептала я, когда он отстранился. – Так давно... Я хочу снова почувствовать тебя… здесь со мной.

- Я не хочу останавливаться, – выдохнул он. Его глаза были похожи на тающую карамель, пока он неспешно ласкал мою щеку, словно бы стараясь запомнить каждую чёрточку моего лица. – Всего каких-то три дня без тебя… это слишком долго.

Мы вместе упали на кровать, наши губы встретились. Я смаковала ощущение его холодного дыхания и безупречно гладкой кожи, пока мы неторопливо целовались, подхваченные нашими чувствами, словно быстрым течением. Его сильное тело нависло надо мной, словно бы защищая, и одновременно с тем заявляя право на обладание мною.

Я потянулась к нему, запуская руки под рубашку, не отрывая от него своих губ. Его лёгкое, одобрительное рычание пощекотало кожу.
- Коснись меня, – умоляла я, перемещая руки на спину, лаская мраморную кожу.

Его руки тут же откликнулись на мою просьбу, проникая под юбку и лаская бедра. Это холодное прикосновение к моей коже как ничто другое позволило мне почувствовать, что я, наконец-то, дома. Хотелось расплакаться.

- Ещё, пожалуйста, – вздохнула я, выгибаясь ему навстречу. – Сними его.

Эдвард удивил меня, потянув так, чтобы я села и стремительно оказался позади, расстегивая почти весь ряд пуговиц и осторожно спуская платье с плеч, попутно оставляя дорожку поцелуев на моей, постепенно обнажающейся коже. Я таяла в его, обнимающих меня, руках, чувствуя как от желания кружится голова.

- Ты можешь хотя бы представить, что я чувствую, раздевая тебя, когда ты в этом платье? – прошептал он мне на ухо. – Я снова чувствую себя неловким подростком.

- Ты был хорош даже неловким подростком, – заметила я, затаив дыхание, когда его пальцы коснулись верха груди, неприкрытого нижним бельем.

- Я действительно благодарен тебе, знаешь, – сказал он, разворачивая меня к себе лицом. – За все, что ты дала мне, вернувшись, – его бездонные глаза были нежными и искренними. Я не могла сдержаться от того, чтобы прикоснуться к его лицу, поглаживая твердую линию его подбородка.

- Я так люблю тебя, – эти слова легко и естественно соскользнули с моих губ. – Не думаю, что достаточно часто говорю тебе это. Просто это так очевидно.

Он притянул меня к себе, целуя губы, лицо, опускаясь к шее.
- О, моя Изабелла, – пробормотал он, не отпуская меня. – Как я мог когда-то жить без тебя?

Я вцепилась в Эдварда, позволяя приподнять меня, чтобы платье соскользнуло с бедер. Воспользовавшись моментом, я расстегнула его рубашку, ощущая сладкое волнение, стряхивая ее с его плеч, и прикасаясь к обнаженной груди. Он удовлетворенно вздохнул, не переставая покрывать мои плечи поцелуями, словно наркотик действующими на меня.

- Эдвард, – умоляла я. – Я хочу больше…

Казалось, он мог прочесть все мои желания, всё моё нетерпение, словно открытую книгу. Но как я могла сдерживаться? Почти три месяца я прожила без него, три месяца постоянного беспокойства, и сейчас мне хотелось полностью раствориться в нем, снова ощутив то чувство чрезвычайного счастья и спокойствия, которое неизменно появлялось после наших занятий любовью.

Он бережно спустил мою сорочку, обнажая грудь, перед своим пристальным взглядом. Коснулся меня так почтительно, мягко и бережно очерчивая линии груди длинными изящными пальцами. Я задрожала, опьяненная ощущениями. Почувствовав, как Эдвард отстранился от меня, я открыла глаза и обнаружила, что он полностью обнажён. Я впитывала в себя его вид, слишком прекрасный для человеческих глаз. Может, когда я стану подобной ему, то буду, способна охватить его целиком, но это сомнительно.

Я потянулась к нему, и он вернулся в мои объятья, вновь соединяя наши тела. Я задрожала, чувствуя, как от простого контакта нашей кожи меня охватывают волны удовольствия. Мог бы кто-нибудь ощущать что-то подобное в своей жизни? Думаю, нет, – наша связь, она – была особенной, уникальной… неповторимой…

Наши взгляды встретились, и он опустил меня на кровать, прижимая к ней собственным телом. Затаив дыхание, я ждала, пока его руки путешествовали вниз по моему телу, порхая по груди и талии, прежде чем остановились на лентах моих трусиков. Он развязал их легко, изящным движением пальцев и снял, оставляя нас обоих обнаженными.

Его бедра обосновались между моих, глаза ни на секунду не прерывали контакта, и в его взгляде я могла прочесть все, что нельзя было высказать обычными словами. Его рука поднялась по моему бедру и скользнула меж моих ног, мягко поглаживая.

Я простонала его имя, обхватывая его бедра. И тогда он понял, что я готова. «Белла», - сорвалось с его красивых губ, когда он вошел в меня, заставляя меня беспомощно стонать.

Это было так потрясающе, снова чувствовать его внутри себя, чувствовать всем телом, всей своей сущностью, что он мой, и что так будет всегда. Казалось, я могла видеть годы, раскинувшиеся перед нами – целую вечность счастья.

Эдвард двинулся назад, а затем снова погрузился в меня, мучительно медленно. Его руки дрожали, настолько сложно ему было сдерживаться, и хотя занятие любовью с Эдвардом все еще было лучшей вещью, которую я когда-либо испытывала, я с нетерпением ждала времени, когда ему не придется сдерживать себя со мной.

С его очередным движением я потеряла способность концентрироваться на чем-то, кроме его горящих глаз и ощущений, пронизывающих всю мою кожу. Он был настолько прекрасен, настолько красив, что я практически потеряла способность дышать, смотря на него – на его сжатую челюсть, на его пальцы, сминающие простыни, на его прикрытые от наслаждения глаза, или слыша его ненужное дыхание … И ко мне пришло осознание, что я была единственной, кто когда-либо видел его таким, и буду единственной, кто когда-либо увидит.

И чувства, которые он дарил мне, они не поддавались сравнению. Наши тела двигались вместе, жар разливался по венам, но этого все равно было недостаточно. Голова кружилась, всё тело переполняло удовольствие, и я крепче вцепилась в Эдварда, чтобы не потеряться в этом бескрайнем море взаимного желания.

Эдвард начал двигаться быстрее, когда понял, что я близка к разрядке, и я старалась охватить все – невыносимое трение наших соединяющихся тел, холодное соприкосновение его кожи с моей, его дыхание на моей шее, когда его голова опустилась на мое плечо, его губы, прижатые к моим, и шепчущие мое имя. Он слегка изменил угол своих движений, чтобы усилить трение и касаться моего клитора с каждым новым рывком, и этого было достаточно.

Жар и удовольствие вырвались на свободу, затопляя моё тело, словно река, прорывающая дамбу. Каждый нерв и мускул среагировали, разделяя наслаждение, и когда я сжалась вокруг Эдварда, он выкрикнул мое имя, присоединяясь ко мне.

Мы оба все еще дрожали, когда он скатился с меня, заключая в свои объятья. В голове был сплошной туман, но Эдвард каким-то образом додумался накрыть нас одеялом – хотя, как я заметила, он в нескольких местах порвал простынь под нами. Я широко зевнула, не в силах сопротивляться усталости, и устроилась в объятиях Эдварда – глаза закрылись сами собой. И я почувствовала, как он тихо рассмеялся.

- Ты не спала нормально несколько дней, ведь так? Тебе нужен отдых.

- Ммм… но другие хотят знать обо всём… столько надо рассказать… - несмотря на протесты, я ощущала, что уже засыпаю.

- Это может подождать. В конце концов, у нас впереди целая вечность.

Я улыбнулась.
- Это напомнило мне о кое-чём. Я хочу, чтобы ты обратил меня… уже скоро.

Первый раз он не напрягся, когда я упомянула своё обращение.
- Как только будешь готова.

- Ждать недолго, – пообещала я и ему, и себе. – Только для начала мне нужно сделать несколько вещей…

- Хорошо, я буду готов, в любой момент, – сказал он, целуя меня в макушку.

И это было самое красивое обещание, которое он когда-либо давал мне, и я знала – он сдержит его.