~Белла, 20 лет~

Белла заранее отправила Джейку сообщение. Так что, когда она примчалась в квартиру, в которую они въехали в начале первого учебного года, он уже где-то раздобыл несколько бутылок вина. Этот говнюк всегда знал, где достать выпивку. А еще он заказал китайскую еду с доставкой. Оно и прекрасно, потому что Белла не досидела до конца свидания.

Час спустя, еда была съедена, одна бутылка вина опустела, а Белла дала себе волю пуститься в разглагольствования. Они с Джейком распластались на полу в гостиной.

Она вздохнула.

- И знаешь, что самое ужасное? Это мой косяк. У меня завтра тест. Мне нужно готовиться. Но нет, я пошла на свидание. Будто бы какой-то первый встречный парень может быть важнее учебы.

- Твоя пятерка по биохимии никуда от тебя не денется. Мы оба это знаем. Но в принципе согласен. Много чего важнее вонючих мальчишек.

Она хихикнула - в этом вся суть. Джейк всегда умел заставить ее улыбнуться.

- Могу я задать тебе вопрос? Еще один, - быстро вставил Джейк, не дав ей ответить в свойственной ей манере.

- Тебе не нужно спрашивать разрешения, чтобы задать мне вопрос, дурачок.

И все же он замешкался, прежде чем озвучить его:

- Я думал, ты не хотела влюбляться?

Теперь настал черед Беллы медлить с ответом. Она уставилась в потолок, вспоминая, сколько раз они с ним смеялись над ужимками влюбленных людей. По мнению Беллы это все походило на зависимость. А зависимость меняла работу нейронов головного мозга, изменяя, помимо всего прочего, расстановку приоритетов. Вот почему находящиеся в зависимости люди так часто подставляют и изводят свои семьи. Вот почему центр, ответственный за приоритеты ставил зависимость во главу угла. Часть мозга, отвечающая за эту расстановку приоритетов, работала с отклонениями, ставя на первое место болезненную зависимость.

Так в ее глазах выглядела любовь. Она наблюдала, как люди творят нелепые вещи, делают глупый выбор. И даже в лучшем случае она отнимала слишком много времени и сил. Ей и так было чем заняться, ее ждала масса интересных дел, будоражащих воображение. Что же ей, выбирать из случайной череды парней, пока не заклинит на одном из них? У кого вообще есть на это время?

- Я позволила Джессике влезть мне в голову, - сказала Белла лучшему другу. – Она обрисовала мне картину. Вот, может быть, я стану превосходным хирургом, вся в почете. Может, заработаю столько денег, что мне некуда будет их девать. Куплю большой дом. Но с ее слов это прозвучало так тоскливо, так одиноко приходить в дом, который так пуст, что в нем раздается эхо. Так трагично.

- Но? – подтолкнул Джейк, когда она замолчала.

- Но, если отбросить всю эту любовь в сторону, было бы приятно приходить в дом, где тебя кто-то ждет. Против этого я бы не возражала. Чтобы рядом был кто-то, кому не все равно. Мне плохо дается заводить друзей. И было бы приятно иметь своего человека, только своего.

Она замолчала, хмуро глядя в потолок, а потом продолжила:

- Меня бесит, что все говорят о любви как о чем-то заведомо предрешенном, будто все только этого и должны хотеть, к этому стремиться. Да плевать. Во многом звучит неплохо, но то же самое я могу сказать о восхождении на Эверест. Мысль о том, чтобы стоять на вершине, тоже будоражит. Ты можешь себе представить, какие бы это вызвало чувства? Но я не стану тратить время, деньги и рисковать, отморозив пальцы, чтобы забраться на Эверест. Чем любовь тогда от этого отличается? Она того стоит, но неужели нельзя понять, что это не для всех?

Джейк сел и повернулся к ней. Белла положила голову ему на колени. Они давно и часто сидели в таком положении, и Белла почувствовала, как расслабляется. Она закрыла глаза, когда он стал лениво гладить ее по волосам.

- Знаешь, Белла. Я думаю, нам надо пожениться.

Белла почувствовала, будто из нее выбили весь воздух. Она застыла, мысленно повторяя его слова снова и снова, уверенная, что ослышалась. Затем она села и в неверии посмотрела на него через плечо.

Он сидел, нервно кусая нижнюю губу, и протянул к ней руку.

- Просто послушай, хорошо?

Все еще слишком потрясенная, чтобы говорить, Белла развернулась и, сев в позе лотоса, уставилась на него. Джейк шумно выдохнул и истерично хихикнул, заправив волосы за ухо.

- Итак, откровение. Когда мы только познакомились, я жутко в тебя втрескался. Но это все сбивало с толку, ведь я хотел тебя, потому что должен был хотеть. Ну знаешь, это заложено природой.

Белла закатила глаза и отмахнулась. Джейк специализировался в социологии. У них уже была пара занимательных дискуссий на тему гендерных ролей.

- Положено хотеть трахнуть все, что с сиськами.

Он покраснел и кивнул.

- Но в какой-то момент я понял, что я не так в тебя влюблен. – Его лицо помрачнело. – Не как в Лиззи.

Лиззи – женщина, с которой он встречался два года. Она разбила ему сердце.

- Но знаешь, что говорят о настоящей любви и единственных? – продолжил Джейк. – Что порой ты просто знаешь. Сколько людей поженились спустя три дня после знакомства, потому что просто все сразу поняли? Я не понимаю, почему с дружбой не может быть так же? Когда мы встретились, я сразу понял, что всегда буду тебя любить. Это данность. И разве этот год не был замечательным? Жить вместе. Засыпать на одном диване.

К этому времени шок уже отступил, и Белла смогла улыбнуться. У Джейка вновь было это умоляющее выражение лица.

- Чувствую себя как дома, - призналась она.

- Да. – Он потянулся и нерешительно взял ее за руку. – Так почему бы и нет? У многих людей нет и этого.

Сердце Беллы зашлось в груди.

- Ты знаешь, что никуда теперь от меня не денешься, но Джейки… Разве ты не захочешь… - Она раскраснелась. – Как же быть с сексом?

На этом его губы изогнулись в озорной улыбке, и он подвигал бровями.

- Я по-твоему страшный или что?

Белла почувствовала, как щеки обдало жаром.

- Я… нет.

Он изучал ее лицо с минуту. А потом наклонился и поцеловал ее. Белла издала резкий вздох удивления, но, когда он продолжил касаться ее губ, поняла, что не испытывает неловкости. Было комфортно и тепло.

Они сели прямо, внимательно глядя друг на друга. Джейк провел языком по губам, и, не сдержавшись, Белла поцеловала его снова.

Пару часов спустя, после того, как они удостоверились, что секс между хорошими друзьями – не проблема, они лежали рядом. Белла, довольная и счастливая, свернулась калачиком под его теплым боком.

- Ты уверен, что это не из-за Лиззи? – спросила она, поигрывая его пальцами. – Может, тебе сейчас не хочется отношений, но…

- Это – отношения, - он прижал ее ближе. – Помнишь, я рассказывал тебе о трехкомпонентной теории любви с курса о любви и семье? Согласно ей любовь складывается из страсти, обязательств и близости. Друзья вроде нас находятся на стадии близости и обязательств. К этому же в большинстве случаев, в конечном счете, приходят люди во время брака. Так что мы, считай, сразу перешли к финальной стадии. Это работает. Это будто… Я даже не знаю. Прозвучит, конечно, пренебрежительно, но по сути так одной проблемой меньше. Я был бы не прочь не париться над этим вопросом, особенно, если это означает, что мы навечно сохраним все так, как есть между нами.

В конечном счете, это решение оказалось самым простым из всех, что ей приходилось принимать. Сможет ли она любить, уважать и ценить своего лучшего друга до конца их дней? Сможет. И вскоре она принесла клятву, что так и сделает.

~24 года~

Тишина, повисшая в машине на обратном пути домой после ужина с Эдвардом, казалась оглушающей и неловкой. Это было совсем на них непохоже, и Белле это совсем не нравилось. Джейк всегда был болтуном, а сейчас уставился в окно, скрестив руки на груди, пока она вела машину.

Минуты тикали, и негодование Беллы только усиливалось. Она была крайне раздражена. Была раздражена в баре, когда он распускал руки. Была раздражена, когда он начал демонстративно обозначать свою территорию. Она видела взгляд Эдварда. Он тоже заметил. Нет, она была не просто раздражена. Она была близка к ярости.

- Почему ты так странно ведешь себя сегодня? – спросила она наконец, остановившись на светофоре. Не сдержавшись, она сердито посмотрела на него из-под нахмуренных бровей.

Джейк мельком покосился на нее и продолжил смотреть в окно, подперев щеку рукой.

- Мне не нравится твой напарник по лабораторной работе.

- Да что ты? А я-то не заметила. Агрессия у тебя только что из ушей не сочилась весь вечер. – Белла покачала головой, выдохнув в попытке успокоиться. – Я знаю, что он порой ведет себя как осел. И ты знаешь, что мне это известно.

- Ага, ты достаточно часто о нем говоришь.

Горечь в голосе Джейка застала ее врасплох.

- Ты что, ревнуешь?

- Нет, - фыркнул он, поведя плечами. – А хотя знаешь, что? Да, я ревную. Мне кажется, ты даже не осознаешь, как много говоришь о нем. И не только с того момента, как у тебя начался этот курс. Ты говоришь о нем практически с первого дня учебы.

- И что, я уже не могу пожаловаться мужу? Он бесит меня, Джейк. Ты знаешь, как я к нему отношусь. Он раздражает. Вот почему я так много о нем говорю.

Джейк повернул голову и вперился в нее взглядом.

- Ты так много говоришь о нем, потому что влюбилась в него.

У Беллы отвисла челюсть от шока. Она сверлила мужа взглядом, пока ей не начали сигналить. Подскочив на месте, она быстро нажала на газ.

- Ну и наклюкался же ты сегодня. Я не…

- Ничего страшного, Белла. – Голос Джейка прозвучал тихо. Он снова отвернулся к окну. – Мы оба знали, что есть вероятность, что кто-то из нас влюбится в кого-то другого.

Они много говорили об этом еще до свадьбы. Белла сама отметила, что всегда есть риск влюбиться в кого-то, кроме своей второй половинки.

Любовь в поэзии и бесчисленных художественных романах была до боли стихийна. Ты не выбираешь, кого любить. Таково распространенное убеждение. И ничего не меняется оттого, что ты связываешь себя с кем-то обязательствами.

В итоге они сошлись на том, что решение простое. Просто уйти. Им было хорошо вместе. Они вполне могли просто сбежать от ситуации и покончить с человеком, грозившим вовлечь их в то, чего они не хотели – в неопределенность и абсурд, которым они считали страстную, романтическую любовь.

- Ты не можешь сделать так, как мы условились, - сказал Джейк. – Что ты будешь делать? Бросишь университет? Свою группу? Ты не можешь. Он здесь. И ты здесь, и никто из нас ничего не может с этим поделать.

Они поругались. Несмотря на то, что Джейкоб знал ее лучше всех на свете, Белла клялась и божилась, что он рехнулся. Она уж никак не могла быть влюблена в своего эгоистичного напарника по лабораторной. Любовь слепа, но не до такой степени, чтобы заставить ее воспылать чувствами к всезнайке, который постоянно доводил ее до белого каления.

А потом спустя пару недель после обвинений Джейка, Эдвард Каллен ее поцеловал. И она ответила на поцелуй, пусть всего на мгновение, и звезды сошлись.

~Когда Джейкоб заболел~

Доктор Сноу и Доктор Каллен долго их консультировали, рассматривая все возможные варианты хирургического вмешательства и отвечая на бесчисленные вопросы Беллы. Все это время Джейк сидел молча, позволив Белле участвовать в обсуждении.

Но в машине по пути домой его прорвало.

- Ты же знаешь, что я терпеть не могу этого парня? – Он раздраженно стукнулся головой о подголовник. – И мне меньше всего на свете хочется, чтобы Эдвард Каллен копался в моей голове.

Белла не могла отрицать, что испытывала чувства к Эдварду Каллену. Они с Джейком уже давно пришли к заключению, что она не властна над своими чувствами, но способна контролировать свои действия. Джейкоб не сомневался, что Белла выберет его. Ей вся эта ситуация казалась возмутительной. Здравый рассудок твердил ей, как много ее раздражает в Эдварде. Временами он был невыносим. Выдающийся, но бесячий – потому что сам это знал. И ей не нравилось, как он смотрел на ее мужа, когда им приходилось общаться на мероприятиях, на которые они оба были приглашены. Он был вежлив, но взгляд его говорил, что он во всем считал себя лучше Джейкоба.

Поэтому Белла понимала, насколько несправедливо было все происходящее по отношению к Джейку. Тот факт, что именно Эдвард видел его больным, а посему уязвимым, был серьезным ударом по его гордости. Очевидная заслуга Эдварда в помощи Джейку причиняла тому сильную боль.

- Я понимаю, что это дерьмово, Джейк, но никому другому я бы тебя не доверила. Доктора Сноу и Каллен – лучшие в этой области.

- Ты - лучшая.

У Беллы дрогнули губы.

- Да, но я связана по рукам и ногам врачебной этикой.

Пару минут они провели в тишине, пока Джейк не заговорил снова:

- Ты все еще влюблена в него.

Белла вздохнула.

- Джейк…

- Ты наклонялась к нему.

- Нет, не наклонялась.

- Наклонялась. Был момент, когда вы оба забыли, что мы со вторым врачом сидим в кабинете. Вы подтрунивали друг над другом. И наклонялись друг к другу.

- Мы спорили. Спор стал разгоряченным.

- Ты улыбалась.

Белла нахмурилась и раздраженно потерла лицо ладонью. Она напоминала себе, что Джейк был напуган и зол на весь мир.

- Это неважно.

- Ага, - буркнул он и вышел из машины, едва она припарковалась возле дома.

Белла осталась сидеть в машине, опустив голову на руль.

- Я бы прекратила это, если бы могла.

Она была в замешательстве. Ее так много всего в нем раздражало, но она цеплялась к тому же, к чему цеплялся Джейк. Она засыпала Эдварда вопросами, а он отвечал на них спокойным ровным тоном. Но блеск его глаз подсказывал ей, что он испытывал удовлетворение оттого, что мог ответить на каждый из ее вопросов, которые как по нарастающей становились все сложнее и заковыристее. К концу разговора, его губы изогнулись в подобии улыбки, и, вскинув бровь, он одарил ее многозначительным взглядом, будто подзадоривая ее попытаться поставить его в тупик.

Господи помоги, но она улыбнулась в ответ. И да, они наклонялись друг к другу. Он был невыносим, но в то же время чертовски хорош. Ее жутко бесило, иногда ужасно раздражало, что она подалась его очарованию. Ей претило, что спустя столько лет после совместного курса, у нее по-прежнему перехватывало дыхание, когда он входил в комнату. Претило, что ей нравилось его слушать (по крайней мере, когда он спорил не с ней), и она часто ловила себя на том, что довольно усмехается, когда он быстро начисто разносил оппонента в любом словесном поединке.

Претило, каким обаятельным она его считала.

И больше всего претило то, что, сколько бы раз она ни перечисляла все его недостатки и причины, почему он вообще не должен ей нравиться, ее подсознание не слушало, черт бы его побрал. Он заполнил собой все ее мысли и чувства. Она уже давно запечатлела в памяти изгиб его губ и форму шикарных зеленых глаз. Он часто посматривал на нее с другого конца переполненного кабинета. И каждый раз она содрогалась, ощущая иллюзорное прикосновение его руки к ее спине и звук бархатистого низкого голоса возле ее уха.

Ты не знаешь, что упускаешь, говорили его глаза. И как бы сильно ее ни злила эта мысль, она пробуждала в ней желание.

Она чувствовала себя счастливой с Джейкобом. Довольной и обожаемой. Джейк разделял с ней радость ее побед и всегда гордился ей. У них была хорошая жизнь. Но все же Эдвард всегда был рядом как зуд, который никак не проходил.

Но она же врач. Она прекрасно знала, что нельзя расчесывать зудящее место. Жизнь не обязана быть простой, и не все в ней было логично. Больше тут и сказать нечего.

Успокоившись, Белла вошла в дом. Едва она переступила порог, Джейкоб заключил ее в объятья.

- Прости. Не хотел вести себя как ревнивый осел.

- Имеешь право. – Она опустила голову ему на плечо. – Послушай. Я хочу, чтобы ты знал, что я думала кое о чем. Когда закончу резидентуру, подам заявку в другое место. На восточном побережье или, черт побери, хоть в другой стране. Нам нужно обсудить это.

Джейкоб замер. Отодвинувшись, он внимательно на нее посмотрел.

- Но ты хочешь быть здесь. Хочешь попасть в эту команду, так ведь? Ту, о которой ты всегда говорила.

- Компромисс – это неплохо. Я…

Но Джейк уже отрицательно мотал головой.

- Я хочу, чтобы ты думала о переезде лишь по одной причине – потому что тебе предложили лучшее место в другой клинике или в другом коллективе, в противном случае и слышать не желаю. Если дело в работе, мы можем это обсудить. Если же ты хочешь сбежать, потому что мне нестерпима мысль о том, что этот придурок околачивается возле тебя, или о том, что он будет ковыряться в моей голове… - Джейк вздохнул, стараясь успокоиться и расслабить челюсти. – Мы взрослые люди. Со мной все будет нормально.

Белла крепко обняла его.

- Да. Будет.



Белла вернулась домой из Лос-Анджелеса в понедельник утром. Она с трудом поднялась по лестнице к дому, чувствуя себя уставшей как никогда. Когда она оказалась внутри, ей хватило сил лишь на то, чтобы прислониться спиной к двери и закрыть глаза, которые вдруг защипало.

После смерти Джейка чувства Беллы к Эдварду не особо изменились, их лишь затмила ее бурная ярость. Неудивительно. Неудивительно, черт возьми. Она много лет жаждала стать свидетелем хотя бы одного его провала. Почему это должно было произойти с Джейком? Почему не мог приключиться позорный сексуальный скандал? Обаяние не померкло. Раздражающее отчетливое чувство его присутствия не померкло, горечь, ощущавшаяся у нее во рту при упоминании его имени, порождало отвращение к нему по принципу опыта Павлова.

Разве не этого она хотела? Она ввязалась в это безобразие, уверенная, что принимает лучшее решение в своей профессиональной деятельности и личной жизни. Джейк был прав, так ведь? Почему она должна принимать решения, основываясь на своих чувствах к какому-то мужчине, будь они хорошие, плохие или нейтральные? Почему она должна позволять ему иметь такую власть над ней?

Но спустя несколько недель после старта проекта, Белла задумалась, насколько серьезную ошибку она совершила, согласившись принять участие и оказаться так близко к Эдварду. Они провели вместе всего несколько дней. По паре часов в каждый из дней, и все же все изменилось.

Оставшись одна в пустом доме, Белла вспоминала нежность его прикосновений. Тот поцелуй. Он был несравним ни с чем, что она испытывала прежде. Прекрасный поцелуй. Она не знала, что поцелуй может быть прекрасным. Благоговейным в первоначальном значении слова - великолепным и переполненным силой чувств.

Она всегда знала, что Эдвард хотел ее, но решила, что это желание продиктовано убежденностью Эдварда, что ему все должны. Он был из тех людей, которые всегда получали желаемое без особых усилий. Это же было для него в новинку. Одна из всех женщин, которая не растеклась лужицей у его ног. И хотя она никогда не отдаст ему всю себя, она все же дала ему то, что он, по ее мнению, хотел.

Этот приставучий засранец все время не мог держать руки при себе. Он знал. Он прекрасно знал, что она не хотела его целовать, или, по крайней мере, не хотела хотеть этого, но все равно сделал это. Мудак. Чертов кретин. Она имела право его ненавидеть по множеству причин, но меньше всего за его нежеланные приставания. Она не стала бы отрицать, что хотела его поцеловать. Она хотела гораздо большего, чем просто поцелуй, но, будучи большой девочкой, держала себя в руках. А его самоконтроль был не лучше, чем у годовалого ребенка, и нет никаких оправданий.

И все же, когда она наконец сдалась, поддалась своей жажде и неутолимому желанию узнать, каково было бы заполучить его целиком, он дал задний ход.

«Ты меня возненавидишь», сказал он, хотя даже мысль об этом была слишком болезненна и непостижима. А потом он поцеловал ее с таким трепетом, который она прочувствовала до глубин души.

На следующий день и сегодняшним утром в аэропорту он сказал ей едва ли пару слов. Говорил лишь то, что требовали профессиональные обязанности, а в остальном не лез в ее личное пространство. Она должна была испытывать облегчение. Но вместо этого ощущала пустоту. В ее сердце будто образовалась дыра, и она разительно отличалась от той, что оставил в нем Джейк своим уходом. Та рана, пусть она всегда будет болезненной, хорошо заживала. А эта – свежая и рваная по краям, была именной такой, какую она не хотела.

Эдвард захватил ее жизнь, занял главенствующее место в ее мыслях и был причиной большинства ее поступков. На мгновение, когда он ее поцеловал, она была готова поклясться, что ощутила вкус небес, а когда отстранился, отпустил ее, с этих небес свалилась. Теперь она сама не могла понять, что чувствует то в одно мгновение, то в другое. Ей было больно. Очень больно. Отверженность, желание, смятение, обида, раздражение, одиночество и безотрадное счастье. И что хуже всего, все это было напрочь лишено смысла. Она даже не хотела этого. Она не хотела его.

Но это неправда. Ее сердце жаждало его. Оно взывало к нему, пусть даже разум кричал нет, нет, нет. У нее все было хорошо. Она была состоявшейся женщиной, совершавшей невероятные вещи. У нее впереди была вся жизнь, чтобы делать все, что она захочет, и влюбляться она не хотела. Мозг пытался рассуждать логично, ведь даже если на нее свалилась любовь, это не имело никакого значения, раз объектом ее бестолковой привязанности являлся Эдвард Каллен. Он доводил ее до белого каления. Неужели ее сердце не понимало этого?

Ее сердцу было плевать. Оно хотело Эдварда. Он звало его по имени с каждым ударом – и этот крик было все сложнее игнорировать.

И что ей делать со всем этим, Белла даже не представляла.

ФОРУМ

---

Перевод: RebelQueen
Редактура: Sensuous

Вот такие своеобразные у Беллы были семейные отношения; дичь, если подумать о классических отношениях, основанных на любви в том числе. Поймет ли она, что может быть лучше?

Предыдущая глава