Пятница, 30 июля, полдень

Привет, меня зовут Белла Свон, и я озабоченная.

Сексуально озабоченная, если быть точной. Ну, не из тех отвратительных сексоголиков, снимающих случайных прохожих для секса в тёмной аллее или же грязных туалетах. Мне хотелось секса лишь с Эдвардом. Проблема вот в чём: мне хотелось с ним секса постоянно. Это то, чем мне в буквальном смысле только и хотелось заниматься; только вокруг наших рандеву и кружились мои мысли, и только о сексе с Эдвардом я фантазировала во время нашей с ним разлуки. А он просто великолепен в этом деле.

Походно-грозовой секс был мощным. Секс в его двуспальной кровати – эйфорическим. Эдвард считал себя по натуре эгоистом, однако в постели он демонстрировал свои недюжинные навыки в «отдаче». Мне не стоило упоминать о том, что Эдвард отдавал только в кровати: также он многое «отдал» на диване в главной гостиной, в душе, в джакузи на открытой террасе, перед камином в гостиной своей квартиры и у шедших во всю стену окон с видом на бухту. Эдвард отдавал везде.

На протяжении всей прошлой недели раздеть донага этого мужчину стало, к моему стыду, моей главной целью. Во время секса мы никогда не спорили. Я держалась на расстоянии от всех «мин», когда мои губы смыкались вокруг его великолепного достоинства. Мы не углублялись в неловкие разговоры о любви и смысле жизни, когда он был глубоко во мне. И дразнил он меня только своими пальцами и языком.

Господь милосердный, его пальцы и язык…

– Белла! – злой окрик Розали вырвал меня из помешанных на сексе мыслей. – Да что с тобой такое творится на этой неделе? – В её глазах читалось сильное подозрение. На работе я старалась вести себя нормально, однако мое «витание в облаках» лишь подтверждало мою последнюю стадию озабоченности, которая сказывалась на моей работе.
– Ничего. Со мной ничего не происходит. Что тебе нужно, Розали?
– Мне нужен персонал, который не предаётся мечтаниям в середине смены. Вот что мне нужно. Не могла бы ты сегодня немного сосредоточиться? Мистер Мэйсен прибудет с минуту на минуту. На прошлой неделе он отменил свою резервацию, а я не хочу, чтобы подобное повторилось. Я ясно выразилась?
Я кивнула.
– Абсолютно. Я лично удостоверюсь в том, что мистер Мэйсен будет обслужен по высшему разряду. – Уж мне-то было известно, как именно я собираюсь его обслужить, потому что я была безнадёжно о-з-а-б-о-ч-е-н-н-о-й.

Помимо недели великолепного секса, мне также пришлось мириться с внезапной потребностью Эдварда покупать мне вещи. Часть меня подумывала над тем, что таким образом он пытается компенсировать тот факт, что я первой сделала ему подарок. Почему он придавал этому значение, я так и не узнала, однако это стимулировало его желание немного перегибать палку.

Всё началось в воскресение. После умопомрачительного, пробуждающего секса, повергшего меня в ещё больший сон – при том, что я ещё не успела даже из его кровати выбраться, – мне преподнесли первый подарок. Внутри красиво завёрнутой коробочки оказался диск с новым альбомом King’s of Leon, который должен был поступить в продажу не раньше октября. Эдвард попросил ребят из группы об одолжении. Мне достались расширенные версии песен, песни, не вошедшие в финальную подборку альбома, а также акустические версии некоторых песен. Наикрутейший. В жизни. Подарок. Эдвард легко мог бы остановиться и на этом.

Только не он.

За ужином в понедельник на тарелке меня поджидала коробочка с серёжками от Tiffany. Простые, в один карат бриллиантовые серьги в платиновой оправе. Я отказалась принять их, сопроводив свой отказ словами, что он считает меня сумасшедшей, полагая, что я приму такой баснословно дорогой подарок. Эдвард не преминул напомнить мне, что, когда я сделала ему подарок, то он поблагодарил меня и принял его без пререканий. Я напомнила ему, что не покупала, да и не смогла бы позволить себе купить что-нибудь экстравагантное ему. Со своей стороны Эдвард парировал тем, что мог бы купить серьги втрое дороже, но выбрал эти, поскольку именно их хотел увидеть на мне. Также он не видел причины, по которой он должен быть наказан и получить в ответ отказ, раз может позволить себе покупать дорогостоящие вещи. Я приняла серьги, потому что он оказался прав. Серьги стоимостью девять тысяч долларов для Эдварда были, как для меня – джинсы за пятьдесят. С такой реальностью мне приходилось иметь дело.

Во вторник в «Затмение» завезли конверт на моё имя. Внутри лежали подарочный сертификат в магазин изящного женского белья – Nancy Meyer и записка от Эдварда, проинформировавшая меня о том, чтобы я купила те вещи, что обязательно вызовут у него улыбку. Моя первая реакция на этот подарок не отличалась от реакции на серьги, поскольку этот сертификат был номиналом не на двадцать пять долларов. А на десять тысяч долларов. Не будь я в бешенстве, то точно упала бы в обморок. Эдвард понимал, что я не смогу отказаться от такого подарка, поскольку тот мог предназначаться как для меня, так и для него. Хитрый миллиардерчик.

Я решила потратить эти деньги с единственной мыслью на уме – помучать его. Благодаря своему личному консультанту мне удалось потратить большую часть сертификата на самые сексуальные комплекты, которые мне только доводилось видеть. Я планировала изводить Эдварда, не позволяя прикасаться к себе, пока не продемонстрирую ему все обновки. К сожалению, меня хватило только на половину показа, прежде чем мы оба обнажились, приступив… ну, поощрять мою зависимость. Стоило мне оказаться в одном помещении с Эдвардом, то я вела себя хуже, чем сидевшая на крэке шлюха в комнате, полной этого наркотика.

Подарок номер четыре ожидал меня дома после работы. Стук в дверь обернулся подписью на большой посылке. Эдвард купил мне картину с женщиной, сидевшей на окружённой океаном скале и державшей в руках маленькую арфу. Из воды к ней тянулся мужчина. Не скажу, что являюсь знатоком искусства, но, судя по картине, можно было сказать, что её не в Поттэри Барн¹ купили. Согласно приложенным к картине бумагам, это была «Сирена», написанная Джоном Уильямом Уотерхаузом. Джаспер покопался в Википедии и сказал, что её нарисовали в тысяча девятисотом году. В последний раз она ушла с молотка за миллион евро.

Миллион грёбаных евро.

Этой чёртовой картине место в музее, а не в моей квартире. Отправившись на ужин тем вечером к Эдварду на квартиру, я прихватила картину стоимостью в миллион долларов с собой. Эдвард даже бровью не повел, взбесив – и одновременно возбудив меня ещё больше (не осуждайте больную женщину). Нечто подсказывало мне, что он в точности предвидел мою реакцию, поэтому без лишних споров забрал у меня картину, согласившись оставить её у себя. Однако настоял лишь на одном: место, где она будет висеть, должна буду выбрать я, и никто больше.

В четверг я думала, что уже наконец пришёл конец подаркам. Возможно, «дарительные» шлюзы наконец-то закрылись. В тот вечер я ужинала у него, однако Эдвард был занят работой. Он постоянно висел на телефоне, то и дело уходя к себе в кабинет, дабы поговорить за закрытыми дверями. Я попыталась уйти, но он потребовал, чтобы я осталась. Он вынырнул из кабинета, когда я толи смотрела, толи спала за выпуском вечерних новостей. Подняв меня с дивана, Эдвард отнёс меня в постель, куда, в общем… уложил.

Этим утром он ушёл задолго до моего пробуждения. Этот мужчина передвигался тише чёртовой мыши. На его стороне кровати лежала коробка с шёлковыми чулками и поясом. Мне ещё никогда в жизни не доводилось держать в руках такую красоту. В записке, написанной элегантным почерком Эдварда, говорилось, что я должна была надеть их сегодня под свою униформу. Трусики – по желанию, но крайне нежелательно. С таким подарком я не прочь иметь дело.

И вот теперь я на работе, в шёлковых чулках и без трусов жду прихода своего парня-миллиардера. Ну и наркоманка же я. Мне требуется интервенция. Представляю себя в шоу на «Эй-энд-И»². Под моим фото будет красоваться заголовок – «Белла Свон – сексуально озабоченная (Эдвардом Мэйсеном)». Они возьмут интервью у Джаспера, в котором тот признается, что я больше не сплю в своей кровати и что он первым забил тревогу. О спущенной с привязи и живущей во мне необоримой богине секса. Мои родители расплачутся, вопрошая, как же это могло случиться с их малюткой. Они тщились дать мне хорошее воспитание, но поглядите на меня – жалкую рабыню похотливого желания. А Розали пожалуется, как моя нимфо-Эдвардо-мания сказывается на моей работоспособности.

– Белла! – тихо гаркнула на меня Розали. На ловца и зверь бежит. – Мэйсен уже здесь. Ты вообще планируешь обслуживать его сегодня?

Кивнув, я постаралась собраться с силами по пути наверх. Он узнает, что на мне сегодня надето под этой юбкой, а что нет. Я попросила Анжелу не усаживать посетителей ресторана в моей зоне, пока Эдвард здесь, чтобы я могла полностью сосредоточиться на нём. Внезапно на меня нахлынула паника. А вдруг он сегодня с Алеком? Или же с гостями? Неужели он планировал мучить меня, заставляя обслуживать его – без трусов, – так сказать, при всём честном народе? Мне только сейчас пришла в голову эта мысль. Дело пахнет керосином. Меня ломало в ожидании Эдварда, а чулкам удавалось нагнетать сексуальное напряжение. К концу этой игры я точно стану заикающейся тварью дрожащей.

Открыв дверь в зал, я поняла, что мои тревоги и гроша ломаного не стоят. Эдвард сидел за столом один. На его лице играла плутоватая улыбочка, пока он печатал что-то в своём телефоне, убрав его затем в карман.

– Изабелла, вы заставили меня ждать.
Я скрестила ноги, прижав бедра друг к другу. Если он продолжит в таком духе, то скоро я заляпаю своим возбуждением свои новые чулки.
– Меня немного отвлекли. Прошу прощения, что не поднялась к вам пораньше.
Эдвард изогнул бровь.
– Отвлекли, говорите?
Я кивнула, рискнув сделать несколько шагов в его сторону. Он превосходно выглядел в тёмно-сером костюме, волосы как всегда находились в творческом беспорядке.
– Признаюсь, мои мысли этим утром тоже блуждали далеко отсюда, – произнес Эдвард, положив одну руку на стол, и постукивая пальцем по льняной скатерти. Пальцы Эдварда искушали меня так же, как дорожки кокаина кокаиниста.
Я невольно двинулась навстречу им. Словно мотылёк к огню. Мне необходимо прикоснуться к ним. Немедленно.
– Спасибо за твой утренний подарок, – поблагодарила я Эдварда, приближаясь к этим длинным, доставляющим наслаждение конечностям.
Уголки его губ поползли вверх.
– Я сам хотел было сделать себе подарок этим утром, однако не хотелось прерывать ваш сон: вы выглядели такой расслабленной.
– Никогда не бойтесь разбудить меня, – жеманно ответила я.
Его брови удивлённо взметнулись вверх.
– Приму к сведению. И не повторю свою же ошибку, отказав себе в удовольствии.

Может, мы оба на крючке? Я глянула вниз на его руку. Эдвард прекратил постукивать пальцами, и теперь мне показалось, что они потянулись ко мне. Я придвинулась ещё на шаг, и он слегка задел ладонью моё бедро. Вздохнув, я прильнула ещё ближе. Его рука скользнула меж моих ног и мучительно медленно, начиная от колена, поползла наверх.

– Я так понимаю, что они тебе понравились? – спросил он, опалив меня взглядом своих зелёных глаз.
Я кивнула.
– Думаю, что ничто не мешает мне надевать их каждую пятницу.
Эдвард одобрительно кивнул. Его рука добралась до резинки чулок, а пальцы протанцевали по внешней стороне моих бёдер, пока не сжали не прикрытую тканью ягодицу. Сквозь стиснутые зубы раздалось шипение.
– А вот так ты мне нравишься в любое время суток, – прорычал он, легонько сдавливая мягкую плоть.

Пульс подскочил, стоило моему телу получить первую и столь желаемую за весь день дозу – ощущение от соприкосновения нашей кожи. Его была даже намного приятней шёлка. Эдвард уронил руку, заставив меня желать большего.

Он ухмыльнулся, прекрасно зная, что творит.

– Думаю, я готов заказать.
Заказать? Боже, Эдвард заставил меня позабыть о том, что я вообще здесь делаю. В натужной попытке замаскировать своё разочарование я прочистила горло.
– И что же я могу принести вам сегодня, мистер Мэйсен?
Встав из-за стола, Эдвард опустил обе руки мне на талию. Его губы скользнули по моей щеке, а затем запечатлели тёплый поцелуй под ушком.
– Тебя, только тебя, – прошептал он.

А-ллилуйя!

Губы Эдварда накрыли мои, атакуя и забирая всё, в чём он нуждался. Я разомкнула свои в надежде, что он зайдёт внутрь. Без колебаний он принял мое молчаливое приглашение. Наши языки скользили и изучали друг друга. Способен ли человек быть на вкус так же хорош, как и на вид? Мои руки гладили его грудь и проникли под пиджак, к плечам. Из-под хлопка рубашки чувствовалось тепло, исходившее от его тела. Нам срочно нужно избавиться от одежды. Я попыталась стащить с него пиджак, но он отстранился.

Эдвард тяжело дышал – я, впрочем, тоже, – удовлетворённая улыбка тронула его губы. Он точно знал, что делает со мной.

– Ради экономии времени моя одежда останется на мне. А вот что касается твоей… – протянув руку, он ослабил узел моего галстука. Сняв его через голову, он положил его на стол. – Сегодня твой день, Изабелла.

О моём нормальном функционировании в обществе можно позабыть навсегда.

Эдвард продолжил расстёгивать мою блузку, выдернув её из юбки, пока она не раскрылась полностью; пробежался пальцами по вышивке, скрывавшей мои уже напрягшиеся соски.

– М-м-м, мне нравится этот, – проурчал он, опуская свой рот и целуя округлости моей груди.

Он комментировал лифчик, в комплекте с которым шли ещё и шортики, которые в свою очередь были на мне во время нашего «модного показа», внезапно закончившегося, когда Эдвард накинулся на меня. А я ведь тоже не промах.

– Ты доверяешь мне? – спросил он, взяв лежащий на столе галстук и принявшись развязывать на нём узел.
Сложный вопрос. Доверяла ли я ему? Свою жизнь? Возможно. Вернуть мне взятые в долг деньги? Конечно. Разбить мне сердце? Ни за что на свете.
– Доверяю тебе в чём?..
Усмехнувшись, Эдвард приподнял мой подбородок большим пальцем. Запечатлев нежный поцелуй на моём лбу, он спросил:
– Ты доверяешь мне в том, что моё единственное желание – доставить тебе удовольствие?

Как и любой другой наркотик, они доставляют тебе удовольствие, пока не убьют. Я кивнула, не в силах принимать осознанные решения о подобных вещах – стоит ли мне бежать от неминуемой смерти?

Эдвард держал передо мной мой же галстук.

– Я завяжу тебе глаза и спою песенку.

Вот дерьмо.

Эдвард настороженно смотрел на меня, ожидая моих возражений. Когда я не остановила его, он поднял галстук к моим глазам и закрепил его на голове двойным узлом.

– А затем я доставлю тебе много, много удовольствия, – прошептал он мне в ухо.

Всё моё тело покалывало. Сознание же заработало с удвоенной мощностью. А вдруг Розали начнёт беспокоиться о моём местонахождении? И пошлёт кого-нибудь справиться обо мне? Зубы Эдварда, прикусывающие мочку моего уха, вытащили меня из своих мыслей.
– Эта песня заставляет меня прикасаться к тебе, – тихо произнёс он, вставляя наушник мне в ухо. – Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе?
От одной мысли об этом из меня вырвался тихий всхлип.
– Ответь мне, Изабелла.
Опять эти командирские замашки, но как заводит-то!
– Да, – отрывисто произнесла я.

Вставив второй наушник мне в ухо, он отстранился. Казалось, воздух завибрировал вокруг меня, стоило музыке заиграть.

Обними меня, обними меня. Обними меня, обними меня.

Дерьмо, я мертва.

Руки Эдварда спустили блузку с моих плеч, затем пробежавшись по моим рукам, оставляя за собой на коже мурашки. Пальцы поддели лямки бюстгальтера, стаскивая их вниз, пока те не достигли чашечки, а затем возвращая их на плечо. Затем его тёплые влажные губы оказались на моей шее. Спустив лямки с плеч, Эдвард запечатлел поцелуй на их месте. Руки переместились мне на грудь, освобождая плоть из плена чашечек-балконет. Он нежно массировал мягкие холмики, а затем завел руки мне за спину, чтобы расстегнуть застежку.
Говоришь, что любовь – это игра. Поиграла и выкинула.

Эдвард убрал руки из-за спины, одной щипая, перекатывая и дразня один сосок, в то время как ртом лаская другой. Язык выводил медленные вялые круги вокруг твёрдого, словно галька, соска.



Его руки припали к моим бёдрам. Он усадил меня на стол. Талантливый, но таящий в себе опасность рот Эдварда не покидал моего тела. Казалось, он хотел прикасаться, вкушать и изучать меня так же сильно, как я его. Он щёлкнул языком по моему затвердевшему соску ещё раз.

Затем музыка внезапно остановилась.

– Тайлер сторожит дверь, однако и он скоро постучится в неё, если ты не будешь вести себя потише, дорогая.
Я сдвинула повязку на лоб, чтобы посмотреть на Эдварда одним глазом. А я и не думала, что вообще издаю какие-либо звуки. Он выглядел жутко самодовольным, расплывшись в улыбке до ушей. В глазах мужчины плясал игривый огонёк.
– Ты пытаешься убить меня, не так ли?
Эдвард мягко рассмеялся, убирая мою руку от повязки и снова закрывая мой глаз.
– Поверь мне, ты мне очень даже живая нужна, – прошептал он, – лишь чуточку тише.
Музыка заиграла вновь вкупе с возобновившимися движениями Эдварда. Он подтолкнул меня назад, чтобы я улеглась на стол.



Эдвард снял мои туфли и поцеловал мою правую ступню. Медленно, не торопясь, он вёл руками по моей ноге, остановившись, достигнув резинки чулок. Он повторил процесс с другой ногой.

Он махал наркотой у меня перед носом, не давая затянуться по полной. Я скоро с ума сойду, если он не коснётся меня там, где я нуждаюсь в нём больше всего.



Язык Эдварда вспорхнул вдоль моего бедра, чуть выше чулка. Он покрывал поцелуями внутреннюю поверхность обоих моих бёдер чувственными поцелуями. Я чувствовала его горячее дыхание на своей чувствительной коже. Все мои рецепторы находись в состоянии перевозбуждения. Я зажала рот ладонью, пытаясь заглушить вырывающиеся из меня – шлюшки Эдварда – звуки.

А затем он сделал это. Скользнул одним из своих длинных прекрасных пальцев внутрь. Я практически тут же кончила. Два пальца погрузились в меня, а затем его рот оказался между моих бёдер. А вот теперь он действительно пытался меня убить. Он попросил меня вести себя потише, а сам спустился туда? Куда уж мне сдерживать невольно вырывающиеся из глотки звуки. Не тогда, когда он творил со мной нечто подобное.

Он ласкал и полизывал. Покусывал и прищёлкивал языком. Погружался и щекотал.



Игра окончена. Моё тело сотрясала дрожь. Мышцы сжались вокруг его пальцев, и он, прекратив движения, оставил их внутри. Я накрыла второй рукой ту, что уже затыкала мне рот, найдя своё освобождение.

Когда я отошла от оргазма, при этом являя собой не более чем дрожащее существо, Эдвард выдернул наушники из моих ушей. Он помог мне спуститься со стола, поставив на ослабевшие ноги.

– Блядь, Изабелла, – пропыхтел он, развернув меня спиной к себе. – Нагнись, – потребовал Эдвард, задирая мою юбку и обнажая мой голый зад.

Повязка так и осталась на моих глазах, но слух уловил звук разрывающейся упаковки от презерватива и расстёгивающейся ширинки. Ладонью Эдвард прижал меня к столу, войдя в меня сзади. Я закричала. Ненамеренно, поскольку не была подготовлена к ощущению наполненности, когда он был во мне.

– Закрой рот. Тебе придётся вести себя тихо, – отчитал меня Эдвард, потянув за косу, приподнимая мою голову.

Он поцеловал меня сбоку в шею. Я хотела поцеловать его в ответ, ощутить его вкус на своих губах. Я повернула голову, но Эдвард выпустил мои волосы и толкнул меня вперёд. Я прикусила локоть, пока он вбивался в меня. Это был грубый, животный, но чертовски горячий секс. Рукой скользнув по талии, он устроил мне сеанс – волшебный сеанс – мануальной терапии, а вскоре вновь подвёл меня к черте.

– Кончи вместе со мной. Я хочу, чтобы ты снова кончила. Ты слышала меня?

В своих мыслях я подумывала над тем, чтобы попросить его ускориться, поскольку его слова отправили меня через край. Вместо этого, единственное, что вылетело из моего рта, было похоже на «уфф-а-а-а-у-уф». По крайней мере так это прозвучало мне в руку.

Хотя мне ничего не нужно было ему говорить. Эдвард прикусил моё плечо, когда его тело напряглось. Он кончил, издав всего лишь тихий рык. Он лежал на мне, при этом умудряясь не придавливать мою миниатюрную фигурку своим весом.

– Я бы не прочь отменить сегодняшнюю встречу с Элис и сказать ей, что ты мне нужна, чтобы мы могли повторить этот опыт.

Ага, помаши бутылкой виски перед носом алкоголика.

Я уже усвоила, как сложно было отказать Мэйсенам. Элис должна была привести своих ребят в особняк к Эдварду, чтобы посмотреть фильм в его кинотеатре. Несколько раз в году Элис использовала его дом в своих рабочих целях. Помимо киносеансов, она иногда привозила с собой детей покататься на его лошадях. Там же она проводила ежегодный благотворительный вечер в конце августа и рождественскую вечеринку в декабре. Элис попросила меня и Джаспера постоять за стойками со сладостями сегодня вечером. Тогда у меня и в мыслях не было ей отказать. Сейчас же, будучи сексуально зависимой от её брата, я не была уверена в том, что смогу выполнить свои обязанности, когда он раздавал взрывающие мои яичники оргазмы.

Стащив галстук с глаз, я несколько раз моргнула, привыкая к яркому освещению.

– Они же не ночуют у нас. Как только они уедут, я вся в твоём распоряжении.
Эдвард на секунду задержал дыхание. Я напряглась, обеспокоившись, что опять наступила на мину, но он поцеловал укус на моём плече.
– Вся в моём распоряжении, – сказал он, затем встав и покинув моё тело.

Опустошённая и довольная нашей деятельностью, я медленно поднялась со стола, расправляя юбку.

Вся в его распоряжении. Пока что, пока угождала ему. А когда он пресытится мной? Как он много меня он заберёт с собой, уйдя? В отличие от Эдварда, у меня не так-то легко получалось отделять удовольствие от совместно проведённого времени от того чувства, что постепенно зарождалось во мне.

Я непрестанно твердила себе, что для него подобные отношения – в новинку. Он ведёт себя совершенно по-другому, не так, как привык, – его слова. Я не знала, хорошо ли это или плохо. Знала лишь, что испытываю к нему чувства, выходящие за рамки очевидного физического влечения, которое превращало меня в его рабыню любви. В один день это всё очень плохо закончится для меня. Надеюсь, что не так скоро.

– Ты приедешь ко мне вместе с Джаспером или же со мной? – поинтересовался у меня Эдвард, пока я застёгивала блузку.
– Ещё не думала об этом. Скорее всего, приеду сама, на случай, если тебе вновь понадобится отправить меня домой.
Эдвард выглядел абсолютно так же, как и в момент своего прихода. Никто и не заподозрил бы, что он что только совокуплялся с официанткой средь бела дня. Я, с другой стороны, вероятно, напоминала растрёпанную нимфоманку, которой, собственно говоря, и являлась.
– Я надеялся на такой ответ, – сказал он, подцепив со стола мой галстук и накидывая его мне на шею.
– И почему же? – с подозрением в голосе спросила я. Эдвард то и дело жаловался, что я езжу на грузовике. Если он так беспечно говорит о нём, значит, дело тут нечисто.
Управившись с моим галстуком, он аккуратно подогнул воротник, расположив узел галстука по центру. Его глаза озорно вспыхнули.
– У меня кое-что есть для тебя, – объявил он, ухмыляясь.
Я вздохнула от одной мысли о том, что на меня опять потратили деньги.
– А сейчас, прежде чем ты закатишь свои очаровательные карие глазки, этот подарок чем-то напоминает подаренную мне тобой футболку. Ты хотела, чтобы я вписался в «нормальное» общество. Я хочу того же и для тебя.
– Вписалась во что? – осторожно поинтересовалась я.
– В общество людей, которые водят машины, я не знаю, наверное, этого тысячелетия.
– Что ты сделал? – ахнула я. Знаем-знаем, к чему вы ведёте, мистер.
Эдвард рассмеялся, поднимая руки в защитном жесте.
– А теперь, Изабелла, ты должна знать, что помимо озабоченности твоей безопасностью и благосостоянием, я также забочусь об окружающей среде. В пятидесятых машины не изготавливались с учётом экономии топлива.
– Ты купил мне машину?
– Не просто машину. Я приобрёл тебе гибрид. Весьма экологичный, с фантастически низким уровнем расхода бензина. Ты не только спасёшь город от выхлопных газов и других испарений, но также сделаешь эту страну менее зависимой от поставок зарубежной нефти. По мне, так это твой шанс выслужиться перед своей страной и миром.
– Ты купил мне машину? – взвизгнула я, не в силах найти в его словах и толики юмора.
Эдвард нахмурился.
– Ты так говоришь, будто это плохо.
– Эдвард, люди не покупают друг другу машины! Покупка машины – дело весьма… личное, – привела я разумный довод.
– Ты сказала, что грузовик купил тебе отец. Ты что топнула ногой и завопила, когда он подарил его тебе? – подначил меня Эдвард, прищурившись.
Чёрт бы его побрал.
– Тогда я была ребёнком. И зависела от своего отца. Сейчас я уже не ребёнок и не завишу от тебя. За исключением необузданной потребности заниматься с тобой сексом.
Эдвард призадумался на минуту. Он пытался найти лазейку в моей аргументации. Но в итоге предпочёл дуться словно мышь на крупу.
– Ты даже не взглянешь на неё? Ты это пытаешься мне сказать?

Стон разочарования сорвался с моих губ. Я приняла серёжки, использовала безумно дорогой сертификат на покупку очень дорогого белья. Эдвард понял, когда я смогла не принять картину. И тем не менее пошёл и купил мне машину? Разумеется, я понимала, что это будет не «Тойота Королла». А дорогая, вычурная и совсем не для меня машина.

– Кстати, серёжки классно на тебе смотрятся, – сказал он, ожидая моего ответа.

Я дотронулась пальцем до бриллиантового гвоздика в моём ухе. Они и вправду мило смотрелись. Не слишком претенциозно, чтобы появиться в них на работе. Идеальные. У Эдварда безупречный вкус.

Чёрт бы его побрал.

– Как насчёт такого варианта? – предложил он. – Скажем, я недавно купил машину. Не думаю, что она мне подходит, поэтому я продаю её. Я продам её тебе по очень разумной цене. Намного дешевле стоимости, указанной в «Синей книге»³. Как тебе такой вариант? Ты не можешь отрицать, что твоё транспортное средство, так сказать, находится на последнем издыхании.

Эдвард послал мне свою чарующую кривоватую улыбку, которая вновь всколыхнула жар между моих ног.

Чёрт бы его побрал.

– Ладно, – обиженно пропыхтела я. – Я взгляну на неё, но не даю никаких гарантий.
Его рука ласкала моё лицо, и Эдвард склонился для поцелуя.
– Ты её полюбишь. – Он опять поцеловал меня. – Почему бы тебе не поехать вместе с Джаспером. Возможно, я немного припозднюсь. А Брэди отвезёт тебя домой, когда пожелаешь, если вдруг ты решишь не покупать у меня машину.

Я собираюсь купить у него машину. Так и знала, но радости эта мысль мне не принесла.

Он развернулся уйти, когда до меня дошло, что он так и не поел.

– Но ты не пообедал, – окликнула я Эдварда.
Остановившись, он глянул на свои часы. Точно время поджимало. Он повернулся ко мне, улыбаясь.
– О, я ухожу с чувством глубокого удовлетворения. Мои комплименты шеф-повару. – Эдвард подмигнул мне и был таков.

Чёрт бы его побрал.





– А что тебе, милая? Сладости или же попкорн? – растягивая слова, обратился Джаспер к маленькой девочке в разноцветной футболке с эмблемой благотворительной организации Мэйсенов.
– И то и другое! – весело прокричала девочка.
– Попкорн и сладости для маленькой леди! – ответил он, протягивая ей маленькую коробку попкорна и направляя ко мне выбрать любую понравившуюся конфету. На её руках показались шрамы, когда девочка зачерпнула ею со дна «Сауэр Пэтч Кидс»⁴.

Элис работала на «Норд-вест Бёрн Фаундэйшн», сокращённо – «НВБФ», располагавшейся в Сиэтле. Она входила в совет директоров и отвечала за организацию и проведение недельного лагеря для пострадавших от огня детей. Оставшуюся часть года она занималась сбором пожертвований, распространением образования и безвозмездно работала в медицинском центре Харборвью и экстренном жилищном фонде при нём, обеспечивающим семей жильём на время лечения.

Выяснилось, что именно Эдварду, а не Элис было неприятно в какой-либо мере говорить об её ожогах или же роде деятельности. Элис, как я выяснила, вовсе не смущалась своих шрамов. Обнаружив её на кухне в нашей квартире, одетой лишь в одну футболку Джаспера, я поняла, что она не робкого десятка, как мне показалось на первый взгляд. Джаспер рассказал мне, что Эдвард ненавидел смотреть на её шрамы, поэтому Элис прикрывала их одеждой в его присутствии. Однако её проблемы с огнём оказались не выдумкой. Девушку мучили кошмары, и она старалась избегать открытого огня. Но опять-таки Джаспер полагал, что проблем больше у Эдварда, чем у Элис.

Джаспер с Элис представляли собой очень милую пару. Будучи порознь, они постоянно друг другу названивали и обменивались сообщениями. До этой недели они так же много проводили времени вместе, как и мы с Эдвардом. О лучшей девушки для моего друга, чем Элис, я просто не могла и мечтать. Она была доброй и сострадательной. Она хотела заботиться о нём в той же мере, в какой хотела, чтобы он заботился о ней. Вообще-то было довольно-таки приятно нравиться девушке Джаспера и отвечать ей взаимностью. За полтора месяца наши жизни круто изменились.

Раздав всем закуски, Элис вместе со своими помощниками усадила детей в кинотеатре для специального просмотра «Истории игрушек: большой побег». Предоставьте это Эдварду: достать им фильм, который всё ещё шёл в кинотеатрах. Что, впрочем, оказалось его единственным вкладом в этот вечер. Мне сказали, что он улаживал какие-то рабочие вопросы, и поэтому не сможет присоединиться к нам за раздачей сладостей. Элис, кажется, не удивилась услышанному.

Пока все наслаждались фильмом, я вместе с одним из воспитателей занималась уборкой. Его звали Райли, и осенью он должен был перейти на последний курс в Университете Вашингтона. Мы понастальгировали об учёбе в альма-матер, а затем он, не останавливаясь, говорил о том, как же замечательно работать на кого-то вроде Элис.

– Странно себе представить, что настолько приземлённый человек вроде Элис связан кровными узами с владельцем этих владений, – подметил Райли, обводя взглядом вычурно отделанный вестибюль частного кинотеатра Эдварда. – Ты можешь представить себя в роли владельца собственного кинотеатра? Существует ли причина, по которой он не может ходить в кинотеатр как все нормальные люди? Так странно.

– Это прихоть, твоя правда. Думаю, я не знала бы, что делать с миллиардами долларов. Не сомневаюсь, что, наверное, тоже подумала бы о том, что другие люди посчитали бы капризом, – сказала я в защиту своего парня. – Ты знал, что у Билла Гейтса есть батутная комната? Вот это странность.
– Вот это странность. – Рассмеялся Райли. – Ты можешь представить себе Билла Гейтса прыгающим на батуте?
– Знаю, верно? Чудачество. – Мы оба захихикали, подметая рассыпавшийся попкорн.
– Спорим, Мэйсен – тот ещё чудак. Не пойми меня неправильно, но этот парень практически единолично спонсирует «НВБФ», и я уважаю его за это, однако такие деньги, должно быть, сделали из него отщепенца. Его никогда не видно. Я уже третий год работаю в этом лагере, и он ни разу и носа не показал, пока мы были здесь. Он также не посещает закатываемые здесь Элис вечеринки. Если бы он не появлялся в разделе светской хроники с сексапильными моделями под ручку, то я так никогда бы и не узнал, как он выглядит.
Сексапильные модели и светская хроника? Именно такая молва о нём ходит? Жалко, что я никогда не интересовалась звёздным статусом Эдварда.
– Он вовсе не чудак, – я продолжила защищать Эдварда. – У него есть свои заскоки, но по большей части он нормальный парень. Много работает. Если он не появляется на публике, то только из-за работы.
– А ты что, работаешь на него? Я думал, ты – подружка Джаспера, – переспросил Райли.
– Ну, я и есть подружка Джаспера, – фыркнула я.
И тут как тут появился Тайлер.
– Мисс Свон, мистер Мэйсен хочет, чтобы вы сейчас же прошли к нему.
Он придерживал дверь открытой, словно я в ту же секунду сорвусь с места.
– А он разве не придёт смотреть фильм? – спросила я, чувствуя разочарование.
– Нет, мэм. Он хочет, чтобы вы прошли в дом.
– Скажи ему, что я приду к нему, когда закончу здесь, Тайлер.
Тайлер уставился на меня, словно я только что сказала ему спрыгнуть с обрыва.
– Думаю, он имел в виду сейчас.
Взгляд Райли метался от меня к Тайлеру. Представляю, о чём он сейчас думает. Меня не устраивало то, что Эдвард считал меня своей девочкой на побегушках.
– Я приду как можно скорее, – ответила я, натянуто улыбнувшись.
Казалось, Тайлер хотел что-то сказать, но передумал и ушёл.
– Ты точно не работаешь на него? – тихо ржал Райли.
Моё лицо горело. Внезапно мне даже показалось, будто я действительно работаю на него, словно высокооплачиваемая девушка по вызову. Парни не посылали своих телохранителей за своими девушками. А делали над собой усилие.
– Я не работаю на него, – упрямо заявила я.
Райли ухмыльнулся мне.
– Я верю вам, мисс Свон.
– Белла. Пожалуйста, зови меня Беллой.
– Белла. Красивое имя, – сказал Райли, возвращая мне метлу. – А теперь за работу. Ты можешь не работать на Мэйсена, но сегодня ты работаешь на «НВБФ». Хватит валять дурака, и принимайся за дело.
Я лопнула от смеха от его командирского тона.
– Да, сэр, – отсалютовала я.

Покончив с уборкой, мы обсудили «Цветочный бар» и ресторан в кампусе. Почему-то Райли никогда там не бывал. Мне казалось немыслимым то, что студент Университета Вашингтона, проучившийся там три года, никогда не пробовал вегетарианское меню в этом баре.

– Так какой смысл есть, если ты планируешь стать вегетарианкой? – спросил Райли. – Поэтому-то ты такая худая? Ничего не ешь? – Он шутливо ткнул меня в бок.
От внезапной близости наших тел я сделала шаг в сторону.
– Я не вегетарианка, а в «Цветах» не только вегетарианское меню. Для парней там есть курица и бургеры. Тебе действительно стоит туда наведаться.
– Возможно, ты могла бы сходить туда со мной, – предложил он, и его щёки окрасились в розовый цвет. Он пододвинулся ко мне, загнав меня в угол стойки.
– О. – До меня не сразу дошло, будто он увидел в моих действиях флирт и посчитал меня свободно девушкой.
Но не успела я уведомить его, что уже состою в отношениях, как ведшая на улицу дверь распахнулась, и внутрь ворвался Эдвард.
– Изабелла! – проревел он. – Разве Тайлер не приходил к тебе, сообщив, что я жду тебя в доме, или же ему всё это померещилось?
Он оценил развернувшуюся перед ним сцену и стиснул челюсть. Увидев меня прижатой к стойке парнем, явно вторгшимся в мое личное пространство, нисколько не способствовало ситуации и уже разозлившемуся Эдварду. Он метал в удивлённого Райли, отошедшего в сторону, злые взгляды.
– Никому ничего не померещилось. Он пришёл и сказал мне. Мы только что закончили уборку. – Мой голос немного дрожал. – Я как раз собиралась к тебе идти.
Эдвард выглядел смертельно опасным. Обойдя Райли, я вышла из-за стойки.
– Приятно было познакомиться с тобой, Райли. Удачи тебе в учёбе.
Райли неловко поднял руку на прощание.
– Да, может, ещё увидимся, Белла. «Цветочный бар», обязательно туда схожу.
Улыбнувшись, я вышла за дверь, Эдвард следовал за мной по пятам. Сердце бешено колотилось в груди, но на этот раз не от страсти или же влечения. Меня одновременно одолевали злость, стыд и страх.

Схватив меня за руку, Эдвард прервал моё шествование к особняку.

– Ты хочешь объяснить мне, какого хера там произошло?
– Я помогала Райли убираться. – Знаю, Эдвард не об этом меня спрашивал. – Он учится в Университете Вашингтона, мы делились историями, раз уж я там училась. Спасибо, что обошёлся со мной, как с непослушным ребёнком. Я очень ценю это, – огрызнулась я, выдёргивая руку из его захвата и опять зашагав в сторону дома.
– Ну, я бы не обошёлся с тобой так, прояви ты ко мне хоть каплю уважения.
Я развернулась вокруг своей оси; сейчас во мне говорила злость.
– Уважения? Уважения? И где же, по-твоему, ты проявил уважение, послав за мной своего охранника? Я тебе не какая-нибудь зверушка или же наложница, Эдвард. Не знаю как ты, но я думаю, что в отношениях, подобно нашим, оба человека заслуживают уважительного обращения.
– Так ты хочешь того парня, Изабелла? – прокричал Эдвард, указывая рукой на кинотеатр. – Недоросля-филантропа? Как бы там ни было, иди и трахни его у стойки, рядом с аппаратом для приготовления попкорна. На тебе, вероятно, всё ещё нет трусиков – уверен, он оценит это так же, как уже имел честь оценить я.

Ярость взяла надо мной вверх. Вскинув руку, я залепила ему самую сильную пощёчину, на которую только была способна. Если он надеялся отучить меня от этой привычки, то сделал это гнусными словами и обвинениями. Я вот-вот разревусь. Я не хотела доставлять ему удовольствие, заплакав при нём, поэтому побежала. Не разбирая дороги, но подальше от него.

Я не на машине. Приехала с Джаспером, который сейчас сидел в кинотеатре Эдварда вместе со своей изумительной девушкой одной крови с ублюдком, которого ещё несколько минут назад я считала своим парнем. Джаспер отвезёт меня домой, если я попрошу его. Он уедет со мной, если я скажу ему, что мне нужно уехать, но не думаю, что смогу выдавить из себя слова, не превратившись при этом в мямлю. И уж точно я не собиралась ехать на купленной мне Эдвардом машине. Вообще-то, вопреки ему, я собиралась оставить у себя грузовик навечно.

Я побежала к конюшне. Лошадям всё равно, если я несколько минут поплачу там. Открыв дверь в сарай, я присела на деревянной скамейке возле стойла Твайлайта. До меня доносилось его тихое топтание и редкое фырканье, пока мои всхлипы не стихли. Притянув к груди и обхватив колени, я дала волю слезам.

Твайлайт высунул голову и громко фыркнул, будто пытался привлечь ко мне внимание. Опустив ноги на землю, я вытерла лицо ладонями.

Я бросила на коня грозный взгляд.

– На что уставился, а?

Твалайт жалобно заржал и помотал головой из стороны в сторону. Ему тоже не нравилось, когда на него огрызались.
Встав, я положила руку коню на шею, и он склонил ко мне голову.
– Прости, я злюсь не на тебя. А на твоего владельца, который меня откровенно бесит. – Твайлайт фыркнул, словно соглашаясь со мной. – Что не так с этим мужчиной? Кто-нибудь может объяснить мне, потом что он убивает меня всей этой необъяснимой злостью. Где-то внутри в нём есть что-то хорошее, но он уж точно знает, как быть козлом.

Дверь в конюшню громко скрипнула, открывшись. Обернувшись на звук, я увидела Эдварда, сделавшего осторожный шаг внутрь. Его лоб исказило сожаление.
– Если хочешь, Брэди отвезёт тебя домой.
Я тряхнула головой, и в Эдварде проклюнулась надежда.
– Я дождусь Джаспера. Мне ничего и никого от тебя не нужно, – возмущённо сказала я.
У него лицо вытянулось, и он сделал ещё один шаг, закрыв за собой дверь. Казалось, Эдвард вечность простоял там соляным столбом. Я опять провела ладонью по лицу, стирая влагу. Он не заслуживал видеть мои слёзы. Он не заслуживал разделять со мной одно пространство. Я уйду. Я была готова пойти и сказать Джасперу, чтобы он отвёз меня домой.
– Он стоял слишком близко. Слишком близко, – сказал Эдвард, нарушая наше молчание.
С этого он хотел начать разговор?
– То есть обозвав меня шлюхой, тебе полегчало? – съязвила я.
– Нет! – заявил Эдвард искаженным мукой голосом. Он заслуживал боли. Он, как никто прежде, обидел меня. Он продолжал говорить, даже несмотря на то, что я не хотела выслушивать его. – Сегодняшний вечер по многим причинам стал для меня настоящим испытанием, сделав меня чрезвычайно вспыльчивым. Ты ступила на очень взрывоопасное минное поле. Ты не шлюха. Я не желаю, чтобы ты вообще думала, будто я считаю тебя такой.
– Ты как всегда изобилуешь расплывчатыми и метафорическими оправданиями, Эдвард. Мне нужно идти.

Я попыталась пройти мимо него к двери, но он опять схватил меня за руку. Твайлайт недовольно заржал и заволновался в своём стойле, привлекая наше внимание.

Эдвард оглянулся на коня, так сильно напоминавшего мне его самого. Под его сердитым взглядом Твайлайт успокоился, и Эдвард вновь перевёл его на меня.

– Прости меня. Пожалуйста, не уходи. Не… покидай меня. – Его глаза были странного оттенка зелёного, напоминая прозрачный, с прожилками, жадеит. Уверенный, высокомерный Эдвард исчез, уступив место грустному и напуганному маленькому мальчику. – Мне претит, что я обидел тебя. Я виноват.

Он отпустил мою руку, но я не ушла. Мои ноги словно приросли к земле. Я хотела уйти. Хотела послать его к чертям собачьим. Но осталась.

Эдвард поднёс руку к моему лицу. Большой палец нежно ласкал мою щёку.

– Я не хотел заставить тебя плакать. И вовсе не желаю этого. – Он прижался тёплыми губами к моему лбу, затем к одному веку, другому. Поцеловал меня в щёку и уголок рта. – Я виноват. – Он поцеловал меня в губы, и мои предательские губы ответили ему. Он разорвал поцелуй первым.

Чёрт бы его побрал.

Носом он плавно скользнул вдоль скулы, и моё тело наклонилось в его сторону.

– Я так виноват перед тобой, – вновь прошептал он, целуя моё ухо.
– Я всё ещё злюсь на тебя, – сказала я, настаивая на своём.
– Я тоже злюсь на себя.
– Хорошо.
Обняв меня, Эдвард прижал меня к себе вплотную. Я прижалась щекой к его груди. Он пах сандаловым маслом и цитрусом. Я любила запаха его тела и ненавидела себя за это. Мои руки змейкой обвились вокруг его талии.
– Пожалуйста, ты пройдёшь вместе со мной в дом?
– Я всё ещё злюсь на тебя, – напомнила я ему, легонько сжимая в своих объятиях.
Он выдохнул мне в волосы.
– Знаю. И стоит. Я козёл. Полная задница.
– Это не слишком-то и утешает, – пробурчала я.
Его тело потряхивало от тихого смеха. Я не смогла сдержать улыбки. Его перепады настроения иногда откровенно забавляли.
– Я не очень хорош в этом, Изабелла. Я стараюсь, но я просто не силён в этом.
Одной рукой он гладил мне спину, а другой теребил мою косу.

И что вообще я могла ответить на подобное заявление? Он не очень хорош в этом. Под этим подразумевая отношения. Я не была женщиной, с которой можно было ходить под руку, демонстрировать всем окружающим, послать, когда ему требовалось согреть ему постель, а затем избавиться, когда заблагорассудится. Ему придётся вести себя со мной по-другому. Придётся приложить больше усилий. В противном случае, я не смогу остаться. В не зависимости от того, как сильно желаю его. В не зависимости от зарождающихся к нему чувств.

– Мне никто, кроме тебя не нужен, – призналась я, несмотря на свою злость на Эдварда. – Я не знаю, почему ты подумал иначе.
– Я не заслуживаю тебя.
Слова Эдварда разрывали мне сердце. Мне хотелось спросить у него об этом, но тут у него в кармане зазвонил телефон. Он, тем не менее, не ослабил свою хватку.
– Ты собираешься ответить на звонок? – поинтересовалась я, поднимая голову, чтобы увидеть его лицо.
– Он лишь разозлит меня. – Эдвард грустно вздохнул. – А я так устал от этой злобы.
Закрыв глаза, я лишь крепче обняла его. Казалось, он имел в виду не только сегодняшний вечер. Потихоньку ко мне приходили мысли о том, что Эдвард провёл большую часть своей жизни в злобе. Он не хотел быть таким. Хотел быть хорошим и добрым. Он хотел быть… счастливым. Я чувствовала это – граничащее с отчаянием желание быть счастливым.
– Пошли смотреть кино, – предложила я. – Возможно даже немного посмеёмся во время просмотра.
Его тело окоченело.
– Пожалуйста, не заставляй меня. Пожалуйста, давай пройдём в дом. Я не могу этого сделать, пожалуйста.

Это что-то новенькое. Новенькое и явно не хорошее. Это был вовсе не тот Эдвард, которого я знала. И ни за что на свете я откажу ему сейчас. Мы вернулись в дом. В конце концов, Эдвард проверил свой телефон и отправил кому-то сообщение. Элис с Джаспером зашли попрощаться перед отъездом автобуса с детьми. Элис оставался ещё один день увеселительных мероприятий, а затем она вернётся к распространению образования и сбору пожертвований. Джаспер заметил моё настроение и взглядом спросил, всё ли у меня в порядке. Я ответила ему самой убедительной улыбкой «я в порядке», на что он купился, по крайней мере, мне так показалось.

В тот вечер Эдвард не попытался заняться со мной сексом. Он просто держал меня в своих объятиях, нежно целуя в макушку и водя руками по спине, пока я не провалилась в приятный сон.

Нечто вытянуло меня из моего незабвенного сна. Проснувшись, я обнаружила, что сторона Эдварда пустует. Стоявшие рядом с кроватью часы показывали начало третьего. Я раздумывала над тем, где же он мог быть посреди ночи, и не со мной. Может, опять проблемы с азиатским рынком. Этот мужчина никак не мог избежать своей работы. Уставившись в потолок, я тщетно пыталась опять заснуть, когда заслышала звуки рояля.

Выкарабкавшись из постели, я неслышно прошла в мою любимую комнату. От пронизывающей мелодию грусти у меня защемило в сердце. Песня сменила темп, а я ускорила шаг. Навязчивый, но безусловно прекрасный мотив. В тускло освещённой библиотеке я разглядела Эдварда. Он сидел за роялем без рубашки, в одних лишь пижамных штанах. Он сидел спиной ко мне и не слышал, как я нарушила его уединение. Его голова двигалась то вверх, то вниз в такт изящно скользящим по клавишам пальцам.

Я стояла в дверном проёме, в благоговейном трепете любуясь его талантом и красотой. Он никогда не играл мне. Всё проведённое здесь время прошло за обсуждением литературы и просмотром любимых книг; иногда мы даже зачитывали друг другу любимые моменты. Я даже не знала, что он играет, и вот он рождает самые чудесные звуки, которые мне только доводилось слышать. Я так много не знала об этом мужчине. Он был запутанным лабиринтом, с кучей спрятанных мест и закрытых ходов. Я не знала, смогу ли когда-нибудь разгадать его.

Эдвард прекратил играть, и я подумала, что, возможно, он услышал меня. Я замерла, боясь, что могу разозлить его своим присутствием. Он расстроено ударил по клавишам. Я уже собралась извиниться, когда его голова упала на руки, и он заплакал. Его тело содрогалось от тяжёлых всхлипов. Эдвард не знал о моём присутствии, и каким-то образом я поняла, что лучше всё и оставить. Но развернувшаяся передо мной картина, тем не менее, разрывала мне сердце – видеть его плачущего, зная, что он не готов позволить мне утешить его. Не сейчас.

¹Поттэри Барн (Pottery Barn) – американская сеть магазинов по производству изделий для интерьера.
²«Эй-энд-И» (A&E (Network)) – американский кабельно-спутниковый канал.
³Синяя книга (Blue Book) – прейскурант цен на подержанные автомобили.
⁴«Сауэр Пэтч Кидс» (Sour Patch Kids) – кисло-сладкие конфеты, изобретённые Фрэнком Галатоли (Frank Galatolie); в настоящее время занимают лидирующие позиции на продуктовом рынке Америки.



Итак, смело можно сказать, что с этой главы «раскачка» закончилась и дальнейшие события будут напоминать сплав по горной реке. Вы ещё не ощутили этого? Если нет, то пристегнитесь, поскольку вскоре у вас подогнутся колени (а я сейчас не про «сытную трапезу» в ресторане толкую), а сердце защемит от боли намного сильнее, чем испытанная Беллой при виде плачущего Эдварда. Если больно ей, то каково ему? И почему? За раздумьями не забудьте написать мне о своих впечатлениях на форуме, а также сходить на «Рассвет» (полтора три года воздержания того стоили!), куда я сейчас, впрочем, направляюсь, чего и вам желаю. ;)

Предыдущая глава || Следующая глава