Воскресенье Белла провалялась в кровати. Джейкоб делал всё, что мог: крепко держал, надёжно пряча в тепле своих объятий.
– Я думаю, что любовь – самая лучшая и самая худшая вещь в мире, – заявил Джейкоб. – Ты знаешь, почему худшая. Ты с первой встречи поняла, что Пол – мудак. И знала, что моя привязанность к нему никогда хорошо не закончится. – Он сердито хмыкнул. – Да, чёрт возьми, даже я знал, что это плохая идея. Но она хороша тем, в каком свете ты начинаешь видеть людей. – Джейкоб резко вздохнул. – Всё дело в том, что даже у самого отъявленного мудака во всём мире есть и хорошая сторона. Не бывает так, что всё или ничего. И мудацкие поступки это не оправдывает, я не об этом говорю. Понимаешь, ты ведь никогда не видела лучшую сторону Пола. Он такой, какой есть, из-за воспитания. Во многом его мудацкое поведение объясняется страхом.
Джейк хмыкнул, продолжая:
– И не без причины. Ты видела, что случилось со мной. Любой бы испугался, так что он вёл себя как законченный придурок в отчаянной попытке скрыть свою гомосексуальность. Но это не вся его сущность, и не тот человек, каким он хотел быть. Мне довелось повидать его тайную сторону. Он был нежным. Возможно, в большинстве случаев всего на пару часов, но я видел человека, который стоил того, чтобы любить его за эти часы. И вот потому что мне досталась его нежность, и я понял, почему существует Пол-мудак, я простил ту его часть. В любом случае, долго наши отношения не продлились бы, и они не были нормальными, но я не жалею о том, что узнал его таким. Того человека, которого никто больше в тот момент не знал.
Белла всхлипнула, уютно пристроившись в кольце его рук.
– Эдвард – не мудак.
– Знаю, Беллз. Просто говорю, что во всём есть и положительная сторона. Каждую неделю мимо него проходят сотни, возможно, даже тысячи людей, которые понятия не имеют. Они не могут увидеть то, что видишь ты.
– Счастливица, – пробормотала Белла, невольно улыбаясь. Но потом простонала. – Прямо сейчас я хочу его ненавидеть.
– Знаю.
– Всё-то ты знаешь, – огрызнулась она, пряча голову под одеялом.
– Он думает, что знает, – послышался слишком уж весёлый голос.
Белла вздохнула. Сейчас они её вдвоём обрабатывать будут.
Конечно же, Эмбри забрался на кровать с другой стороны, лицом к ней. Опустил одеяло, чтобы видеть её глаза.
– Хочешь узнать секрет? – спросил он.
– Только если ты можешь стереть эту чёртову хренотень, – ответила Белла.
– Я могу сделать её твоей, ты же знаешь.
Белла колебалась. Странно, но даже от самой мысли она почувствовала злость и ревность.
Каждый раз, идя в ванную – да даже просто оставаясь в одиночестве – она, в конце концов, начинала разглядывать татуировку. Прямо таращилась. Было какое-то странное, обманчивое чувство гордости, по пятам следовавшее за опустошением. Какой-то её части нравилась мысль, что она носит его отметину. Это была маленькая часть, но она очень шумно себя вела у неё голове.
Голосок, который никогда, ни на секунду, не давал забыть, что она влюблена.
– Да, я подумывал, что тебе захочется её попридержать, – заметил Эмбри. Он подпёр подбородок кулаком, глядя на неё. – Ну, так ты хочешь услышать мой секрет или нет?
– Рассказывай.
– Ты знаешь, что мы с Джейком провели вместе невероятные выходные. Когда это было? Недели через три после знакомства?
Джейк позади Беллы раздражённо хмыкнул. Она ощутила вибрацию этого действия своей спиной. Очевидно, он знал, что Эмбри собирается рассказать.
– Смутно помню.
– Отметка Джейкоба на мне с тех самых пор.
Брови Беллы подскочили вверх.
– Что?
Эмбри рассмеялся и перекатился на спину, уставившись в потолок.
– Да. У меня. У мистера «любовь слишком уж переоценивают». – Уголки его губ печально опустились. – Это было ужасно. Любовь к нему была катастрофой.
– О, спасибо, детка. Я тоже люблю тебя, – произнёс Джейк, протянув руку через Беллу и взъерошив волосы Эмбри.
Эмбри ухмыльнулся.
– Ты знаешь, что так и было. – Он посмотрел на Беллу. – Я сразу же понял, что люблю его, сразу после выходных, но ничего ему не сказал. Не смог. Ты ведь помнишь, каким он тогда был. Он слишком сильно обжигался, слишком часто, и он был молод.
– А ты был ещё моложе, – тихо вставил Джейк.
– Ага, я был совсем ребёнком, чёртов извращенец. Мне стоило бы заявить на твою задницу. – Эмбри подмигнул Белле, а она нерешительно улыбнулась в ответ. – Так вот, Джейк был легкомысленным, помнишь? А я не хотел влюбляться. В общем, суть истории в том, что мы всего месяца три назад разобрались, наконец, с нашими проблемами, и всё это время я был влюблён. Хрен собачий, а не дело было.
– Ты так сказал, как будто тебе не нравилось сосать мой хрен, – невинным тоном произнёс Джейк.
Эмбри потянулся через Беллу и шлёпнул его по заду.
– Эй, помолчи, озабочка. Я тут пытаюсь посочувствовать. – Он снова посмотрел на Беллу. – Суть в том, что я хотел большего, чем просто секс. Я хотел всего и каждый раз, уходя, рассыпался в пыль.
– И всё же продолжал с ним встречаться, – заметила Белла.
– Да, – рассмеялся Эмбри. – Любовь превращает нас в мазохистов. Никуда от этого не денешься.
– Ты собираешься сказать ему, Беллз? – спросил Джейкоб после долгой паузы.
Белла вздрогнула.
– Нет. – Это единственное, в чём она была уверена с того самого момента, как осознала происшедшее. – Что хорошего это принесёт? Он женат, Джейк. На моей начальнице. Так в чём смысл? В лучшем случае, я потеряю друга и заставлю его ощущать дискомфорт каждый раз, когда он входит в офис своей жены. В худшем – он сообщит Тане, и я потеряю не только друга, но и работу с перспективами на будущее. – Она покачала головой.
Джейкоб вздохнул, крепче сжав объятия.
– Прятаться дерьмово.
– Это не одно и то же.
– Прятаться от любви всё так же дерьмово, – поддакнул Эмбри.
Белла невесело рассмеялась.
– Да, что ж. Это моя проблема. Я не собираюсь впутывать в неё Эдварда.

---

В понедельник после бала Белла позвонила и сообщила, что больна.
Эдвард был удивлён, насколько сильно скучает по ней. Родители воспитывали его так, чтобы он понятия не имел о скуке. У него есть мозг, поэтому ему не может быть скучно. И, за исключением нескольких нуднейших предметов в школе, ему никогда не было скучно. В тот же понедельник он был чертовски непоседлив. Он сидел на диване в приёмной, поглядывая на стол Беллы, словно от его взгляда она вдруг могла там обнаружиться.
Он предполагал, что всё из-за нетерпеливого желания снова поговорить с ней после пятничного вечера, проведённого вместе. Он вдруг понял, что ему любопытны многие темы, о которых они не говорили. Есть ли у неё парень или просто мужчина, с которым она встречается время от времени? Отсутствие в её жизни мужчины казалось невозможным. Она милая, образованная, забавная. Но разве не стал бы он… или она, неважно, возражать, чтобы она принарядилась для Эдварда? Позволил бы ему отвезти её на бал, где они танцевали и танцевали? Эдвард решил, что, должно быть, возражал, но с чего бы, если разобраться? Это было дружеское свидание, ничего не произошло. В конце концов, это Таня устроила.
– Что с ней? – поинтересовался у жены Эдвард, сидя на краю стола в её кабинете. – Обычная простуда?
– Я не спрашивала.
– Ну а она что сказала?
Таня сердито фыркнула, и стук по клавиатуре прекратился.
– Сказала, что ей нездоровится. Всё.
– Но она вернётся завтра.
– Насколько мне известно. – Она хмыкнула и рассмеялась. – Ты всегда такой паникёр. Она, небось, даже не болеет. Всем время от времени необходимо отдохнуть денёк-другой. Слушай, может, ты пройдёшься, например? Дай мне ещё пятнадцать минут, и я буду готова. Обещаю.
На следующий день, написав Тане и обнаружив, что Белла объявилась в офисе, Эдвард ушёл с работы пораньше. Он выведал, что Белла всё ещё кажется измученной… не такой энергичной, как обычно, и решил, что ей необходимо что-то тонизирующее.
Он был счастлив видеть Беллу за столом. Когда она подняла взгляд, он понял, что имела в виду Таня. Странное, почти недоверчивое выражение проглядывалось в чертах её лица. Она не улыбнулась ему, как делала это обычно.
– Привет тебе. – Он поставил коробку, которую принёс, ей на стол.
– П-привет. – Белла прочистила горло. – Привет. Это что?
– Переезжаю. – Он игриво подвигал бровями и был награждён скользнувшей по её губам лёгкой улыбкой. – Нет, я принёс обед. Знаю, что твоя мама живёт в Аризоне, так что подумал, тебе во время болезни некому приготовить суп. – Он начал открывать коробку. Суп, тарелки, ложки, ломти хлеба с пышной коркой, хрустящие хлебцы. – Я позвонил маме, узнал у неё рецепт. Мне, конечно, далеко до неё, но он съедобный. Может быть, даже вкусный. – Он умолк, заметив, что она уставилась на него. Поднял голову. – Что?
– Ты приготовил для меня суп? – Голос её был мягким, словно он сделал что-то выдающееся.
Эдвард нахмурился.
– Конечно.
– С нуля?
– Ну да. Все заслуживают немного домашнего супа, когда им плохо.
Она продолжала разглядывать его с минуту, а потом вздохнула.
– Ты, и правда, настолько мил, да?
Эдвард развеселился.
– Сколько лекарства от кашля ты приняла сегодня?
Белла опустила взгляд в стол, губы подрагивали от робкой улыбки.
– Это просто ярлык, с которым тебе приходится жить. Ты хороший парень, Эдвард.
– Что ж, вот и конец моему мужественному имиджу. – Он устроился в кресле напротив неё и начал разливать суп по тарелкам, поскольку она даже не шелохнулась. – Может, тебе придётся передумать насчёт этого ярлыка. Будет не так уж мило, если ты умрёшь от пищевого отравления.
– Такая вероятность существует всегда. – Она осторожно попробовала суп, и её брови взлетели вверх. – Явно плохой день для твоего имиджа. Он великолепен.
Открылась дверь кабинета начальницы, и Белла выпрямилась. Лицо приобрело странное выражение при взгляде на Таню. Если бы Эдвард не знал, то решил бы, что это вина, но за что? Её щёки ярко вспыхнули. Он задумался, нет ли у неё жара.
– Тут что-то очень вкусно пахнет, – произнесла Таня, усаживаясь рядом с ним.
– Я как раз собирался отнести тебе тарелку, – ответил Эдвард, наливая суп жене.
Она улыбнулась.
– О, суп. Выглядит аппетитно. – Она посмотрела на Беллу и ухмыльнулась. – Эй, Эдвард уже поделился?
Белла, усердно таращившаяся в тарелку с супом, подняла глаза; взгляд метнулся от Тани к Эдварду и обратно.
– Чем поделился?
– Мне хотелось как-то загладить вину перед Эдвардом… ну, за то, что не пошла на бал. На следующих выходных мы летим на Гавайи.
Эдвард хохотнул.
– Она даже должна взять выходной в пятницу. – Он состроил шокированную рожицу.
– И возьму, – настояла Таня. – Так и знала, что забыла о чём-то. К тому времени нам необходимо обсудить, что должно быть сделано, – сказала она Белле.
Белла, которая несколько минут назад была красной, как рак, теперь стала бледной и болезненной.
– Ох. Хорошо. – Она глубоко вдохнула и сумела выдавить из себя улыбку. – Это прекрасно. Да, так что же нам нужно сделать?
– Это не может подождать до завтра? – обеспокоенно спросил Эдвард. – Ты выглядишь измученной, Белла.
– Я в порядке, – отмахнулась она; совершенно неубедительно, по мнению Эдварда. Она посмотрела на Таню. – Скажи мне, что тебе нужно.

---

Предыдущая глава || Следующая глава