Жизнь – словно коробка шоколадных конфет. Шучу; на самом деле, не люблю шоколад, но зато люблю жизнь, так что в этом плане сравнение не работает. Для меня жизнь – это выдувное стекло, украшенное бриллиантами: хрупкое и бесценное. С которым нужно быть осторожным, чья красота вызывает благоговение. Не думаю, что я провела на земле достаточно времени, чтобы судить о том, как жила, но, надеюсь, в будущем я смогу сказать, что жила, и любила, и подталкивала, и влюблялась всем сердцем.

- Белла?

Девушка оторвала взгляд от блокнота, и ручка замерла над страницами.

- Да?

- Думаю… что-то горит? – Чарли нерешительно смотрел на неё, словно не зная, есть ли у него право судить о чём-то, происходящем на кухне.

Принюхавшись, Белла закашлялась.

- О Боже. – Оббежав маленькую кухонную стойку, она прыжком добралась до духовки, содержимое которой определённо превратилось в угли.

- Прости, пап. Думаю, я только что настолько сожгла нашу рыбу, что её не стали бы есть и кэджуны (субэтническая группа, проживающая в южной части шт. Луизиана (США), потомки депортированных в 1755-1763 гг. франко-канадцев – прим.пер.). – Она открыла дверцу, выпустив наружу облако дыма. Размахивая руками в попытке очистить воздух, она включила вытяжку.

Чарли потянулся за телефоном.

- Как относишься к пицце?

Белла вздохнула.

- Не так хорошо, как к речной форели, но тоже неплохо.

Когда Чарли закончил говорить с единственной доставкой в радиусе тридцати миль, он повернулся к Белле.

- Обычно ты не сжигаешь ужин. Что случилось, Белл?

- Отвлеклась, - пробормотала Белла, убирая со стойки блокнот под цепким полицейским взглядом Чарли. – Делала домашку. Прости.

Чарли кивнул, словно говоря я-твой-отец-так-что-буду-вести-себя-так-словно-ничего-не-замечаю.
- Что ж, хорошо. Я позову тебя, когда привезут пиццу.

Белла чуть ли не бегом отправилась на второй этаж, прижимая к груди блокнот. Её сердце неловко колотилось в ксилофоновые рёбра. Мысль о том, что кто-то прочитал бы их с Эдвардом блокнот, казалась странной, пугающей.

Она плюхнулась на кровать, и старый матрас пару раз спружинил под её весом. Рядом с ухом девушки завибрировал телефон, и она, перевернувшись на спину, схватила его.

Скажи синоним тёмно-зелёному.

С тех пор, как они обменялись номерами, Эдвард постоянно просил её дать название цветам, создаваемым им на палитре. Он говорил что-то о том, чтобы добавить её знание слов к его знанию красок. Белле это нравилось.

Твои глаза.

Полминуты спустя она фыркнула, представив его полное ужаса выражение, когда он прочёл ответ.

Серьёзнее, пожалуйста.

Белла вздохнула, решая, стоит ли ещё немного посмущать его. Но если он рисовал – или, по крайней мере, пытался, - значит, на него накатили эмоции, а ей не хотелось сильно злить его. Она часто уступала ему. Эдвард был отчуждённым и странным, но имел тёплое сердце, в котором перемешивались красные и золотые оттенки, и голубая, неприкасаемая бездна, обжигающая и страстная.

Голубым был художник в нём.

Нефритовый?

Спасибо. Пишешь мне что-нибудь?

Рисуешь мне что-нибудь?

Как только ты что-то напишешь.

Обещаешь?

Нет.

Рассмеявшись, Белла отбросила телефон и снова перевернулась на живот, чтобы продолжить писать. Несмотря на отсутствие обещаний, он был честным и всегда возвращал её излияния либо добавив к ним рисунок, либо написав свою небольшую историю.

Написав предложение о смерти своих родителей, он больше ни словом не касался этой темы. Ей было интересно, было ли это неожиданное послание с настолько личной информацией упражнением по доверию, как когда ты падаешь спиной вперёд в руки незнакомцев и надеешься, что они поймают.

Чего ты боишься больше всего? – написала она в блокноте, завершая свои мысли. Каждый раз она заканчивала вопросом, и иногда он отвечал, а иногда – нет.

Она как раз собиралась выключать свет, когда телефон снова завибрировал. Время подходило к десяти вечера, и она была заполнена отличной пиццей и газировкой, и капли дождя лениво брызгали в её окна.

Не спишь?

Вовсе нет.

Как раз собиралась.

Тёмно-коричневый?

Ореховый.

А я собирался сказать «твои глаза». Спокойной ночи.

хХхХхХхХх

- Интерьеры Эсми.

- Скажи Эсми, чтобы она захватила Sun Chips. Я только что доел последний пакет, а жизнь без вкуса овощной сальсы мне не мила.

- Эммет? Я секретарь Эсми, а не твой. Кризис закусок находится где-то на последних местах в моём списке приоритетов.

- А что на первых? Маникюр? Проверка странички в Фейсбуке каждые семь секунд?

- Я вовсе не маниакальная одержимая Фейсбуком.

- О, да разве? Я видел обратное.

- Просто нравится быть в курсе. Эммет, я переключу тебя на Эсми, но если твои продуктовые запросы приведут к моему увольнению, то я лично тебя прикончу.

- Всё понятно, чувак. Слушай, что думаешь о той документалке, которую мы смотрели – та, что про шесть жён Генри Восьмого?

- Прости. Анна Болейн всё ещё моя любимица.

- Не может быть! Катерина Парр жжёт!

- Могу я деликатно упомянуть о том, что Анна Болейн родила того, кто разрушил союз Катерины Парр и любви всей её жизни после смерти Генри? Очевидно, Анна выигрывает по всем статьям. Плюс ко всему, та же дочь Анны стала самой любимой королевой всех времён и народов.

- Да, но Елизавета умерла девственницей. Отстой.

- Это тебе так кажется.

Разговор вполне мог затянуться – это была битва, продолжавшаяся долгие дни; Эммет был большим любителем истории – но Эсми высунула голову из кабинета и посмотрела на Беллу с пляшущим в глазах смехом.

- Белла, мой клиент тебя слышит. Не могла бы ты обсуждать Елизавету после работы?

- Спалились, - пропел Эммет. – Скажи Эсми – овощная сальса. Или другой вид. Катерина Парр рулит!

Краснея и хихикая, она услышала, как Эммет повесил трубку.

- В чём дело, милая?

- Простите, Эсми. Эммет позвонил, чтобы попросить вас захватить чипсы, и мы немного увлеклись.

- Что он хочет? Клянусь, он ест больше, чем трое мальчиков, вместе взятые…

Белла широко улыбнулась.

- Обезжиренные рисовые хлебцы.

XxXxX

Прислонившись спиной к коленям Элис, Белла сидела на улице и вместе с подругой наслаждалась солнечным днём.

- Не могу поверить, что это последняя неделя учёбы, - задумчиво проговорила Элис. – Белла! У тебя красноватые волосы!

- Только на солнце, - ответила Белла, подставляя лицо тёплым лучам. Откинув голову, она закрыла глаза. – Ты в порядке?

Элис тяжело вздохнула и запустила пальцы в волосы Беллы.

- Я буду так сильно скучать по Джасперу.

Джаспера приняли на кафедру истории в Университет Вашингтона. Он противился разлуке с Элис и дотянул до последней минуты с принятием предложения о зачислении. Элис была счастлива за него – да и за себя тоже, ведь впервые за два года у них с Джаспером будут нормальные отношения, которых не коснётся неодобрение окружающих, считавших, что их семья странная. Сиэтл находился в трёх часах езды, и каждые выходные они с Джаспером будут проводить в арендованной им квартире в городе. Будут впервые жить как независимые взрослые люди.

Розали с Эмметом направлялись в Университет Аляски, где также будут обитать в отдельной квартире. Они оба скучали по холодному климату и красоте Аляски, а Розали ещё и сможет получить свой диплом учителя дошкольного воспитания в штате, в котором наблюдалась нехватка преподавателей. Эммет склонялся к инженерии, а тот университет был единственным, что предлагал подходящую программу обучения.

- Ну, по крайней мере, у тебя буду я, - шутливо сказала Белла, похлопывая Элис по руке. – Буду рядом для эмоциональной поддержки. Может, и не смогу обеспечить замену во всех аспектах отношений, но попробую стать псевдо-парнем. Буду водить тебя на свидания. Бормотать, насколько ты красивая. Вести грязные разговорчики о Гражданской Войне.

Это заставило Элис расхохотаться, и несколько сидевших рядом учеников повернулись к ним, пытаясь понять, что её так рассмешило.

- Простите, я ухватил только последнюю фразу, но пожалуйста, не нужно вдаваться в детали.

Развернувшись, девушки увидели Эдварда и Джаспера. На лице Эдварда появилась его фирменная кривоватая улыбка, а Джаспер с обидой смотрел на Беллу.

- Ты смеялась надо мной, милая Белла? – спросил Джаспер своим серьёзным тоном, тихо и скорбно.

- О, нет, Джаспер… это была просто шутка, ну, знаешь, чтобы Элис не так грустила… - Пока она сбивчиво бормотала это, на лице Джаспера расцветала улыбка, а его тёмные глаза засверкали.

- Должно быть, стоит удостовериться, что персона, о которой идёт речь, ничего не слышит, прежде чем приступать к оскорблениям, - сказал Джаспер с поддразнивающей улыбкой, подчёркивавшей его мальчишескую красоту. – Просто советую.

Она кинулась в него несколькими травинками, которые упали совсем рядом. Эдвард наблюдал за коротким полётом своими глазами идентичного цвета. А потом поднял взгляд на Беллу.

- Биология? – спросил он, протягивая ей руку, чтобы помочь подняться.

- Тьфу, - ответила она одновременно со звонком. Встала без помощи Эдварда, стряхивая с попы траву и грязь. – Ничего не осталось?

- Ничего, - ответил Эдвард. А потом жутко покраснел, прикусив язык в осознании своего промаха.
Белла расхохоталась, указывая на его горящие щёки.

- Пурпур.

XxXxX

Дом Калленов никогда не казался Белле зоной повышенной опасности, но в один день, проходя мимо спальни Эдварда по пути из ванной, она изменила своё мнение на сей счёт. На девушку обрушился оглушительный грохот, эхом разлетевшийся по всему дому.

Сделав глубокий вдох, она набралась смелости из самых глубинных запасов и распахнула дверь.
Его студия была разгромлена. Ножка банкетки валялась в центре комнаты, сама же банкетка жалко склонилась на оставшихся трёх точках опоры. По стенам на ковёр стекала краска. Сам Эдвард, чья голая грудь и шорты были покрыты разноцветными пятнами, с широко распахнутыми, пугающими глазами был самым разрушенным предметом в этой комнате.

- Эдвард? Что случилось?

Тяжело сглотнув, он покачал головой, показывая, что ей лучше уйти.

- Я никуда не пойду. Что не так?

Он жестикулировал, явно не в силах найти нужные слова. Она понятия не имела, как наладить общение, и бездумно оглядывала спальню. Заметив листок бумаги и несколько маркеров, она схватила их и написала.

Что не так?

Окунув всю ладонь в краску, Эдвард размазал её по холсту – красную, яростную, злую.

Она снова настрочила на бумаге.

Что произошло?

Его палец нарисовал огромную красную стрелку, указывавшую налево, туда, где стояла картина с известным Белле изображением милой, красивой девушки.

Чем я могу помочь?

Набрав в горсть краску, Эдвард метнул её на холст, а потом нарисовал рядом с пятном знак вопроса.
Как Белле удавалось понимать этот странный язык – она понятия не имела, но почему-то чувствовала его, чувствовала каждую капельку его отчаяния, и это помогало ей вернуть его на землю – где бы он ни находился.

Она посмотрела на запятнавшую холст краску, нежно-голубую с зелёным оттенком.

Небесно-голубая.

И это всё длилось: она давала имена создаваемым им цветам и с замиранием сердца наблюдала, как его плечи постепенно становятся всё менее напряжёнными. Когда он, оставив на холсте ярко-розовую кляксу, повернулся к Белле, девушка написала: «Пепто Бисмол», и это вызвало у него улыбку, так что она решила, что всё закончилось.

Но Эдвард вдруг нарисовал жёлтую полосу, пересекавшую весь холст, мягкую и сияющую, цвета свежего масла и бархатцев.

Она уже собиралась написать нужное слово, но, покачав головой, он двинулся к ней, и она тут же вскочила на ноги, готовясь встретить его.

Пальцы Эдварда вплелись в волосы Беллы, потягивая их у корней. Лбы юноши и девушки встретились, и она никогда не была так близка с парнем – но это же был этот парень, приводящий в ярость, и сумасшедший, и прекрасный, и такой нежный, и Белла почувствовала, как пресловутые флюиды льются между ними, словно тёплые волны залива…

- Жёлтый, - сказал он тогда, окутывая её лицо горячим, печальным дыханием. Прижался к её носу, и она почти не слышала, о чём идёт речь, и всё из-за горячечного пульса в ушах. – Жёлтый – это «прости». – Сильнее сжав её волосы, он отпустил девушку и отстранился.

- Эдвард, - задыхаясь, проговорила она, хватаясь за него в отчаянной попытке вернуть жар. – Всё в порядке, я здесь… я доверяю тебе…

С резким вздохом он вернулся к ней. Гладя щёку Беллы длинными, нежными пальцами он пригвоздил её к месту вспышкой дыма во взгляде.

- Не стоит.

На следующий день Эдварда не было в школе, так что, подходя к своему пикапу после окончания занятий, Белла была удивлена, увидев рядом с кузовом сонного, растрёпанного юношу.

Удивлена и втайне очарована. Ей не удалось бы точно определить момент, когда её пульс начал ускоряться при виде или от голоса Эдварда Каллена, однако он ускорялся, в трепете и оживлении. На её лице невольно расцвела улыбка, и он улыбнулся в ответ – нерешительно, смущённо склоняя голову.

- Привет, - сказала она, подойдя поближе. – Воспаление хитрости прошло?

Он покачал головой, открыл рот, закрыл его и в конце концов остановился на улыбке.

- Я просто подумал… что отдам тебе это. – И он вложил красный блокнот в её ждущие ладони.

- Спасибо, - мягко сказала она, немного сбитая с толку его решением провести полчаса в пути только чтобы отдать ей блокнот.

- Ты идёшь на выпускной? – спросил он, убирая со своей серой футболки ниточку и не глядя на неё.

- Уф, он же уже скоро, верно?

Он посмотрел на неё странным взглядом.

- Хм, да. Завтра последний день учёбы… а он планируется послезавтра.

- О, - сказала она, запинаясь. – М, да. Тогда я буду там.

Он кивнул.

- Тебя кто-нибудь… подвезёт?

Белла легонько кивнула.

- Да, мы с Элис пойдём вместе. Ты же знаешь, она жутко переживает из-за Джаспера.

В ответ он с усилием выдохнул, а потом улыбнулся ей, но морщинок в уголках глаз так и не появилось.

- Точно. Что ж, тогда, думаю, я просто… увижу тебя там.

Белла закусила губу и снова кивнула, не до конца понимая его внезапный приступ меланхолии. Она была уверена, что никогда не поймёт.

- Хорошо.

- Точно, - повторил он и спрыгнул на землю, избегая её взгляда. Его ладонь раскрылась, и из неё на асфальт выпал смятый листок бумаги. Не произнеся больше ни слова, он развернулся и широким шагом направился к своему бездействующему Вольво.

Она вздрогнула от скрипа тормозов, сопровождавшего его выезд с парковки, и нахмурилась, наклоняясь, чтобы поднять бумагу, брошенную им на землю. По пути к двери разгладила находку.

И почти выронила её, осознав, что это. Пусть он был смятый, искорёженный, немного влажный от потной ладони, в которой так долго находился – это не имело значения.

Белла смотрела на бумажного лебедя.

XxXxX

Белла не могла не смеяться, пока Элис с Анжелой обнимались. В одну минуту они говорили о плюсах и минусах коррекции бровей нитью, а в следующую – рыдали из-за отъезда своих парней в колледж, которые оставляли их, как в тот момент казалось, навсегда.

- Тебе так повезло, Белла, - всхлипывала Анжела, снимая очки, чтобы вытереть потёкшую тушь. – О, чёрт, Элис…

- Всё в порядке, - шмыгнула носом Элис. – У меня ес… есть… жидкость для снятия… макияжа! – Последнее слово было сопровождено новой порцией слёз, и Белла хихикала в кулачок, пока девушки снова сжимали друг друга в объятиях.

Тихо поднявшись, Белла на цыпочках прошла по коридору в комнату Джаспера. Постучала в дверь, и низкий голос разрешил ей войти.

Она замерла на пороге, восхищаясь им, широкими плечами и укрощёнными кудрями, не смевшими закрывать лицо. На юноше была простая белая рубашка с чёрным галстуком и однотонными слаксами – что для него, вне всяких сомнений, выбирала Элис – и он выглядел классическим, и серьёзным, и прелестным.

- Как всё идёт, милая Белла? – спросил он со своего места за столом, пытаясь побороть пуговицы на манжетах.

- Джаспер, - сказала она тихо. – Что делал генерал Ли перед тем, как покидал свою обожаемую жену, отправляясь на войну?

Он поднял взгляд, и его молодое, гладкое лицо озарило понимание.

- Ещё один кошачий концерт?

- У неё и Анжелы, - подтвердила Белла.

- Ну и что мне с ней делать? – сказал Джаспер раздражённым голосом, сопровождавшимся сияющим взглядом. – Показывай дорогу.

Джаспер разобрался с ситуацией как истинный военный.

- Белла, бери Анжелу. Купи ей мороженое или что-то вроде того. Элис, милая, пожалуйста, хватит… - Он осторожно вошёл в комнату, протягивая девушке руки.

- Белла, предательница, - всхлипнула Элис, но с радостью влетела в объятия Джаспера, пытаясь не испачкать его рубашку тушью.

Белла часто задумывалась о странных взаимоотношениях Элис и Джаспера. Она была беспечной и лёгкой, упрямой и изящной. Он – серьёзным и странным, суховатым и красивым. Но, наблюдая за тем, как Джаспер покачивает Элис в объятиях и что-то тихо шепчет ей на ухо, девушка осознала, что ей не обязательно понимать, как эти отношения работают – главное, что её друзьям это известно.

- Ты такая красивая, Белла, - сказала ей Анжела с сухими глазами и шоколадным мороженым с орехами и зефиром на языке.

- О, - сказала Белла, опуская взгляд на голубое платье, которое Анжела заставила её купить. Оно было без рукавов, с небольшим v-образным вырезом и завышенной талией. Длиной до колен, оно заставляло её чувствовать себя женственной и воздушной, словно ей хотелось закружиться в танце под живую музыку.

- Нет, правда, - сказала Анжела. – Закрученные волосы смотрятся просто идеально. Что с ними сделала Элис? Они так сияют.

- Понятия не имею, - ответила Белла. – Я просто закрыла глаза. Она отыгрывалась на мне за свою грусть. Раньше она держала себя в рамках. Но – спасибо за комплимент.

Анжела рассмеялась.

- Знаю, ты считаешь нас глупыми. Но поверь мне, когда-нибудь ты поймёшь.

Белла рьяно замотала головой.

- У меня есть книги, и слова, и мысли. Этого хватает для счастья.

Кивнув, Анжела положила в рот ещё ложечку мороженого.

- Думаешь, люди хотят полюбить, чтобы стать счастливыми? Что до влюблённости счастья не видать? Белла, мне тоже было крайне комфортно в своём маленьком мирке. Любовь и не должна быть всей жизнью, всем существованием, причиной дышать. Она призвана помочь дышать легче, разукрасить твою жизнь, помочь увидеть её смысл. – Девушка пожала плечами.

Белла кивнула, задумавшись над этими словами. По какой-то странной причине они заставили её вспомнить о рисунке, найденном в блокноте два дня назад.

На нём была Белла, сидевшая, скрестив ноги, на грязном ковре, державшая в руках листок бумаги и что-то яростно пишущая на нём. Она знала, что так её видел Эдвард в тот день, когда она помогла ему успокоиться. На рисунке девушка выглядела такой отчаявшейся, и заботливой, и неистовой, её волосы в беспорядке были рассыпаны по плечам. Но рисунок запомнился больше всего благодаря добавленной Эдвардом маленькой детали.

Напротив её сердца, в форме него, было выведено слово: «Расцветающая».

В этот момент на кухню ввалились Розали, и Эммет, и Джаспер, одетые в свои жёлтые шапочки и мантии. Волосы Розали в кои-то веки были распущены и струились по её плечам – девушка была настолько красивой, что к глазам Беллы подступили слёзы. Эммет был похож на огромный банан, о чём Белла и сообщила ему, со смехом смахивая солёные капли со щёк.

- Я всё ещё не забыл о рисовых хлебцах, - сообщил он ей. – Ты ходишь по тонкому льду.

- Оооо, - проговорила Белла тоном я-так-испугана. – По крайней мере, я не похожа на огромный жёлтый…

- Дилдо? – предложила свой вариант Элис, входя на кухню с тёмным пятном на шее.

- Элис! – воскликнула Белла, пока остальные смеялись. – Что на твоей шее? Джаспер!

Тот лишь ухмыльнулся.

- Леди нуждалась в утешении.

- Я разочарован, солдат, - раздался за их спинами низкий голос.

Элис отошла в сторону, и все развернулись, с распахнутыми ртами глядя на Эдварда, который предпочитал не участвовать в их подшучиваниях. Белла вполне могла представить, как он смутится настолько, что больше никогда не заговорит, так что девушка поддержала его.

- Оппозиция пришла бы в ужас.

Они продолжили поддразнивания, водопадом летевшие на Джаспера, который только спокойно улыбался, подняв руки и совершенно не чувствуя себя виноватым. Но Белла уловила лёгкую благодарную улыбку Эдварда, на которую тут же ответила взаимностью, приподняв уголки губ.

от переводчика:
Дорогие читатели! Во-первых, спасибо, что вы есть, новые главы появляются только благодаря вам, ибо вдохновение, сами понимаете, на пустом месте не возникает)) Во-вторых, хочу напомнить, что оповещения рассылаются всем, кто отписывается после последней выложенной главы на форуме - такая вот я ленивая засранка, остановилась на самом простом варианте))) И в-третьих, напоминаю, что в шапке можно послушать тексты любимых песен автора, из которых взяты названия глав (подборка, кстати, шикарнейшая)
Жду вас на форуме, любимые мои!