[Хит — это когда игрок обороняющейся команды сталкивается, врезается, или иным образом затрудняет движение игрока, который владеет или владел шайбой (в течение трех секунд) без нарушений правил]

День благодарения стал первым разом, когда мы с Беллой разлучились на долгое время с тех пор, как начали встречаться. Она собиралась навестить свою маму и ее нового мужа Фила. А я и мои родители решили навестить Эммета, чтобы понежиться на солнышке и отдохнуть от вашингтонского ноября. Мы делали это каждый год в День благодарения.

Но этот праздник сильно отличался от предыдущих. Год назад я с нетерпением ждал поездки в Калифорнию. Там была девушка, хорошая подруга Розали, с которой мы познакомились, пока они с Роуз жили в одном общежитии. Я встречался с Кэрол, когда приезжал повидаться с Эмметом. Конечно, вряд ли это можно было назвать отношениям, ведь мы виделись только во время моих приездов в Калифорнию, а это случалось всего несколько раз. Между нами была дружба — особая дружба. Мы спали.

Кэрол стала первой девушкой, с которой у меня был секс, и я многому у нее научился. Симпатичная, добрая, умная, общительная девушка, и у нас была взаимная симпатия. Разумеется, не та всепоглощающая связь, которую я чувствовал с Беллой, но все же. Мне нравилась Кэрол, нравилось время, которое мы проводили вместе, но я любил Беллу. И разница была поразительной.

Кэрол начала встречаться с другом Эммета, Энди, и она испытывала к нему те же чувства, что и я к Белле. Мы нашли людей, в которых по-настоящему влюбились, и это сделало нашу дружбу крепче.

— Эдвард!

— Кэрол! Привет. — Мы с Эмметом и Розали встретились с их друзьями в пляжном ресторане во время обеда, пока родители тусовались со своими друзьями. Кэрол подбежала ко мне с широкой улыбкой и быстро, приветливо обняла. Я усмехнулся, глядя на нее сверху вниз. — Выглядишь великолепно.

— Как и ты. Пасмурное небо штата Вашингтон хорошо на тебя действует, — она засмеялась и оглянулась. — Ты ведь знаешь Энди?

— Да. Эй, чувак. Как поживаешь? — я протянул руку, и парень крепко пожал ее, пристально глядя на меня. Я неуверенно улыбнулся. Он же не станет ревновать? Все, что было между нами с Кэрол, было несерьезно и давным-давно закончилось. Я пожал плечами и сел за длинный стол, заполненный друзьями Эммета и Розали.

Я сидел напротив Кэрол и Энди во время обеда. Мы заговорили о школе, и я рассказал о Белле. Энди явно расслабился, услышав, как нежно и заботливо я говорю о своей девушке, и увидев, как Кэрол искренне этому обрадовалось. Я не мог его винить; Кэрол была великолепна. Если бы когда-нибудь столкнулся с парнем, с которым спала Белла, то я оторвал бы ему голову. Было приятно видеть Кэрол счастливой. Я тоже был счастлив с Беллой и чувствовал себя глупо из-за желания поделиться этой любовью со всеми.

После обеда мы отправились на пляж и провели там остаток дня, занимаясь серфингом и плаванием, играя в футбол и просто греясь на солнце. Мы с Эмметом облились солнцезащитным кремом, чтобы пережить целый день на солнце, но все равно стали ярко-розовым, развлекаясь тем, что шлепали друг друга по незначительным солнечным ожогам.

Розали сфотографировала нас, и я отправил фото Белле, желая показать ей, что провожу день на пляже с братом и его девушкой. Хорошеньких калифорнийских девчонок, как она их назвала, видно не было. Мне хотелось, чтобы она знала, что я думаю о ней. Черт, и даже не могу выбросить из головы. Я дико скучал по своей девушке.

В День благодарения мы поужинали в квартире Эммета и Розали, а потом отправились на прогулку по пляжу. В те выходные у Эммета состоялся важный футбольный матч в Лос-Анджелесе против соперников из Кросстауна, Калифорнийского университета. Команда Эммета не только выиграла, но и побила рекорд по прохождению ярдов. Как бы мне ни было весело повидаться с братом и провести долгие выходные в солнечной Калифорнии, я с нетерпением ждал возвращения в холодную погоду и пасмурное небо, чтобы увидеть Беллу.

Я позвонил ей, когда мы вернулись домой в воскресенье вечером. Было уже поздно, но Белла вернулась из Финикса днем ранее. Я не мог дождаться следующего утра в школе, чтобы поговорить с ней. Хотел знать, что Белла благополучно добралась до дома, и чтобы она знала, что я тоже. Но в основном, конечно, я просто хотел услышать ее голос.

Во время нашей встречи в понедельник утром она выглядела невероятно красивой, хорошо пахла и была в прекрасном настроении. Белла прыгнула в мои объятия, словно мы не виделись, по меньшей мере, несколько месяцев.

— Я скучала по тебе! — сказала она, обнимая и целуя меня в лицо. Я держал извивающуюся девушку на руках и думал о том, что никогда раньше не чувствовал себя так хорошо.

— И я скучал по тебе. Так сильно. — Мне потребовалось несколько секунд, чтобы хоть немного насладиться вкусом ее губ. После этого я заставил себя отпустить Беллу, пока нас не арестовали за порнографию посреди коридора.

— Хорошо повеселился в Калифорнии? — спросила она, беря меня за руку, пока мы шли к ее шкафчику.

— Да, отлично. Там так солнечно. Было приятно увидеть Эммета и Розали. В субботу мы с родителями ходили на его футбольный матч. Он очень круто сыграл.

— Ой. Эм, да. Игру показывали по телевизору.

— Ты видела? — меня это удивило. Белла не была большой поклонницей футбола. Хотя, может быть, ее новым отчим был.

— Да, я видела игру. — Я взглянул на нее, с любопытством прислушиваясь к тону ее голоса. Белла не смотрела на меня, и слабый намек на румянец выделил ее скулы. С чего бы ей смущаться от того, что она видела футбольный матч Эммета? Многие видели эту игру.

— Да? — медленно спросил я, пытаясь разобраться в столь странной реакции. — Что думаешь?

— Мама и Фил тоже смотрели. Фил большой поклонник твоего брата. Это было классно, — Белла замолчала и прикусила губу. — Я видела твоих маму и папу, когда они попали в кадр. Под ними висела, ну, знаешь, табличка с именами.

— Правда? — Интересно, она была рада их увидеть?

— Да. И тебя я… ээ… тож видела.

— Видела? — я нахмурился, задаваясь вопросом, каким образом попал в кадр, а потом вспомнил, что сидел рядом с родителями. — Хм, — я усмехнулся. — И как я выглядел?

По какой-то причине этот вопрос заставил лицо Беллы вспыхнуть.

— Горячо! То есть, да. Ты хорошо выглядел. Да.

Я с любопытством посмотрел на нее, пока мы шли по коридору к ее шкафчику. Почему она так странно себя вела?

— Хорошо, — протянул я.

— Эй, Каллен! — Йорки прошел мимо нас, ухмыляясь как идиот. — Модные серебряные пуговички, — он хихикнул и ушел. Группа девушек в стороне тоже захихикала. Некоторые опустили голову и убежали, встретившись со мной взглядом.

Что, черт возьми, все это значит? Я исподтишка посмотрела вниз, проверяя, застегнул ли ширинку. Все было в порядке. Я в замешательстве нахмурился. Почему все вели себя так странно?

Ньютон хлопнул меня по плечу и широко улыбнулся, проходя мимо. Он покачал бедрами и пропел строчку, которая подозрительно походила на «Боу Чика Вау Вау». Я сверкнул глазами и повернулся к Белле, которая все еще яростно краснела.

[«Боу Чика Вау Вау» — это звук битбоксера из порно музыки, основанный на саундтреке в стиле фанк-рок, он был у большинства порнофильмов 70-х]

— Ладно. Что, черт возьми, происходит?

Она снова прикусила губу и, бросив на меня быстрый взгляд, отвернулась. Схватив меня за руку, она увела нас в угол коридора. Тонкие пальчики крепко сжали мои, но Белла все еще стояла с опущенной головой, скрывая от меня выражение своего лица. Я уже начал немного волноваться.

— Ну, видишь ли… во время игры, когда тебя показывали по телевизору… — ее голос затих, и мне захотелось закричать от разочарования. Какое это имеет отношение к проклятой игре Эммета? — В кадре сидела твоя мама, но не ты…

— Тогда тем более, какое это имеет отношение? — Я понятия не имел, в чем дело.

Белла наконец посмотрела на меня, ее щеки все еще были немного розовыми.

— Эдвард. Камера была направлена на лицо твоей мамы. Ты стоял. В экране было видно лишь вот эту часть… — она указала вниз, но я все равно ничего не понял. Белла вздохнула и резко ткнула в мой пах. — Вот эту часть. Прямо так. И ты, ну, ты вроде толкнулся, вот так, — она продемонстрировала, выдвинув бедра вперед. — Ширинка натянулась. И пуговицы стало видно. Сильно.

Я уставился на Беллу, пока мозг изо всех сил пытался переварить услышанное. Наконец-то в голове что-то щелкнуло, и я побледнел.

— Ты хочешь сказать… хочешь сказать…

Белла энергично кивнула.

— Да, прямо твой пах. Мама была под впечатлением, — ее щеки снова залились краской, и она смущенно прикрыла рот рукой. Я застонал.

— Пожалуйста, скажи, что ты шутишь. — Белла покачала головой, все еще прикрывая рот рукой. Я откинул голову назад и крепко зажмурился. — Все не может быть так плохо. Не может же?

Белла приглушенно пискнула, и я посмотрел на ее все еще покрасневшее лицо. Карие глаза были широко распахнуты и словно бы извинялись.

— Серьезно? — я вытащил из кармана айфон и нашел в Интернете запись игры. Прижавшись ближе к Белле, склонился над экраном.

— Это было прямо перед рекламной паузой, — произнесла она. Раздался звонок, но мы проигнорировали его. — Вот здесь. Вот твоя мама. — Я нажал на паузу и переключил запись на нормальную скорость. — И вот… ты.

Я посмотрел. Остановил, перемотал, и снова посмотрел. Посмотрел с обычной скоростью и в замедленной съемке. Даже на маленьком экране моего телефона это было… ужасно

— О, черт, — прошептал я. — Моя бабушка смотрела это, — я зажмурился, чувствуя себя совершенно униженным.

— А знаешь, кто еще? Около миллиона других людей. Что ж, если бы это видела моя бабушка, она бы мной гордилась, — Белла хихикнула, поймав мой взгляд. — Что? — она попыталась сохранить невозмутимое выражение лица, но не сдержалась и снова расхохоталась.

— Это не смешно, Белла! — я бросил быстрый взгляд на экран и снова посмотрел на Беллу. Улыбка тронула мои губы. Да, это всего лишь я. Бедная бабушка. Я уставился на экран телефона и тоже начал смеяться.



Следующий месяц был совершенно сумасшедшим. Наш школьный хоккейный сезон проходил отлично. Тренировки стали интенсивнее, поскольку мы завершили первую половину сезона с хорошим шансом автоматически пройти в плей-офф штата. Мы понесли лишь одно поражение, и то из-за недостатка концентрации, а не мастерства. Все это было замечательно для моей хоккейной жизни, но социальная жизнь стала отстойной.

Я был постоянно измотан и возбужден — ну, еще более измотан и определенно более возбужден, чем обычно. Я уделял Белле столько времени, сколько мог, и считал себя счастливым ублюдком, потому что она отлично справлялась с моим расписанием. Белла редко жаловалась на то, что я все время был на тренировках и постоянно изматывался там так, что буквально засыпал на ней.

За неделю до Рождества наконец-то появился перерыв. Игру перенесли с субботы на вечер пятницы из-за предстоящего праздника, и мои родители решили провести субботний вечер в Сиэтле. Они собирались сходить в театр, а потом забрать Эммета и Роуз в аэропорту Ситак. Ребята должны были приехать в воскресенье утром, чтобы провести несколько дней каникул в Форксе.

Ночная вылазка родителей была решением, принятым в последнюю минуту, и мне не терпелось рассказать об этом Белле. Мысль о том, что мы будем одни в моем доме все выходные, была чертовски волнующей. Нужно лишь придумать хороший предлог для ее отца.

— Знаю, у меня сумасшедшее расписание, но я все исправлю, — пообещал я в пятницу утром, пока мы стояли перед моим шкафчиком. — Родители собираются в Сиэтл в эти выходные. Они уедут в субботу днем, а вечером пойдут в театр. Останутся там на ночь, чтобы встретить Эммета и Розали в аэропорту в воскресенье утром. Брат с женой решил приехать на несколько дней домой на Рождество. Какой у твоего отца график на эти выходные?

Лицо Беллы просветлело от предвкушения и волнения, а через секунду омрачилось разочарованием.

— Он будет дома на выходных. Ну, днем Чарли хочет порыбачить со своим другом, но ночью уже будет дома. Прости.

— Я надеялся, что ты останешься на ночь, — я думал о неудачном стечении обстоятельств, когда притянул ее к себе и быстро поцеловал. — Родители уезжают утром. По крайней мере, у нас будет целый день.

Комендантский час у Беллы был только в полночь. Если бы мои родители уехали пораньше… у нас было бы больше времени, чтобы побыть вдвоем. Ночевка, разумеется, была бы вообще идеальным вариантом, но и двенадцать часов — уже чудо.

Я не смог удержаться и провел губами по ее подбородку и шее, когда она откинула голову назад, подбадривая меня тихими стонами. Мне хотелось проследить языком путь своих губ, но пришлось сдержаться. В конце концов, мы были в школьном коридоре.

Нас прервала Элис, сообщившая, что мы пойдем в кино с ней и Джаспером после моей игры. Мы с Беллой обменялись взглядами. Уверен, что думали об одном и том же — наше время наедине было упущено. Но никто не мог сказать Элис «нет», особенно, когда у нее был такой решительный взгляд.

В тот вечер я был всецело готов к игре. Команда соперника занимала последнее место в лиге. Конечно, это не означало, что нам гарантирована победа. Небрежная игра и отсутствие концентрации уже приводили нас к проигрышу, хоть и единственному в этом сезоне. Никто из нас не принимал победу как должное, но я был не так взвинчен, как обычно, при выходе на лед.

Нападающий, которого мне назначили, Стефан, был парнем, знакомым мне с детства. На самом деле я играл в детской и юниорской лиге с большинством парней из команды соперника. Мы шутили и болтали, пока ждали свисток судьи, добродушно обзывая друг друга и толкаясь клюшками. Стефан ударил меня крюком по костяшкам пальцев, и судья, наконец, бросил шайбу. Дерьмо, это было больно даже через перчатку. Я побежал за Стефаном с веселым криком.

Команда выиграла противостояние и контроль над шайбой. Я загнал Стефана в угол, когда ему передали шайбу, и хорошенько вписал того в борт, отбив резиновый диск, застрявший между нашими коньками. Развернувшись, помчался по льду. Товарищи по команде отстали, и мне пришлось притормозить, чтобы избежать офсайда. Рик двигался параллельно со мной по другой стороне льда, и я бросил ему шайбу, как только мы пересекли линию. Поймав шайбу на крюк, он бросил ее в ворота. И попал.

После гола мы бросились в центр льда. Я кружил со Стефаном, ухмыляясь ему. Мы тыкали друг в друга клюшками, пока ждали судью.

— Чертов Каллен, — хмыкнул он, покачав головой.

— Слишком быстро для тебя? — я с издевкой усмехнулся. — В следующий раз будь внимателен, придурок. Может, и ты чему-нибудь научишься.

Стефан фыркнул и начал отвечать на мои поддразнивания, пока шайба не упала и ею не завладел Рик. Он бросил шайбу в середину льда и ее перехватили. Я развернулся и покатил в свою зону. Игрок соперника бросил шайбу позади меня, и я, крутанувшись, нырнул за ней. После основательного удара по почкам, я, кряхтя, добрался до шайбы и подхватил ее, не желая, чтобы та находилась так близко к нашим воротам. Огляделся в поисках Рика или другого нападающего, но никого не увидел.

Наконец показался Билл, и я бросил шайбу ему. Резиновый диск стукнулся о крюк его палки с приятным звуком. Как только понял, что все под контролем, я развернулся и занял позицию перед нашим вратарем.

Билл обработал шайбу, и Рик подхватил ее у синей линии. Я следовал за ним в зону наступления, пока не увидел пас Йорки. Убедившись, что Билл закрыл зону, я прыгнул вперед, уворачиваясь от столкновения с игроком соперника, попытавшимся вывести меня из игры. Вернувшись в точку, я бросил шайбу Кроули, но его удар заблокировали. Слишком рано, идиот.

Стефан перехватил шайбу и бросился к бортам. Я вовремя увидел его и перехватил, швырнув об оргстекло. Он содрогнулся, но удержался. Шайба запуталась в наших коньках, и я попытался выбросить ее, но этот болван зацепил клюшкой мою лодыжку и дернул. Я пошатнулся и тяжело приземлился на задницу, развернувшись как раз в сторону шайбы. Едва не пропустил мелькнувшее перед лицом лезвие конька, но клетка на шлеме спасла меня от уродливой травмы. Вскочив на ноги, я побежал за Стефаном. Ублюдок сам копал себе яму.

Мы отлично провели время, обмениваясь ударами и оскорблениями, но в итоге наша команда выиграла с приятным отрывом. Раздевалку наполнила энергия празднования очередной победы и предвкушения вечеринки после игры. Я поздравил товарищей по команде и быстро принял душ. Хотелось побыстрее увидеть Беллу.

В последние недели мы мало проводили время вместе. Как бы мне ни хотелось провести ночь на вечеринке, целуясь с Беллой, побыть какое-то время с Джасом и Элис было очень круто. Хотя я был бы не против посмотреть, готова ли Белла к чему-то большему, чем просто поцелуи.

Я вышел из раздевалки, Белла уже ждала меня в коридоре. Несмотря на скорость, с которой я принимал душ, большая часть толпы уже разошлась, и только совсем немного отставших выходили из здания. Огляделся, но наших друзей поблизости не было.

— Что, никаких Элис и Джаса? — Может, планы все-таки изменились? Несмотря на мои прежние мысли о том, что было бы здорово провести время всем вместе, нельзя отрицать прилив радости при мысли, что Белла может быть в моем полном распоряжении.

— Элис захотела сменить куртку. Они встретят нас у «Вольво», — она печально улыбнулась. Похоже, ее мысли совпадали с моими.

Я почувствовал укол разочарования. Перекинув сумку через плечо, обнял Беллу за плечи и притянул к себе, пока мы шли к дверям. Тяжелый туман заполнил ночной воздух, кружась по парковке. Огни фонарей расплывались в оранжевые лужицы, усеивающие густую белую дымку. Мы остановились у выхода, когда Кроули пронесся мимо нас, а потом направились к «Вольво».

— Это безумие, — пробормотала Белла, влажный воздух приглушил ее голос.

Я смог разглядеть очертания «Вольво» и подошел к багажнику, чтобы закинуть сумку, пока Белла ждала у пассажирской двери. Огляделся, но машины Джаспера нигде не увидел. Похоже, Элис потребуется некоторое время, чтобы переодеться. Не то чтобы я возражал. Вообще.

Я повернул ключ в замке зажигания и опустил стекла, чтобы мы могли послушать музыку. На улице было сыро и немного прохладно. Обойдя машину, я подошел к Белле. Она смотрела на клубящийся туман и пальцами расчесывала волосы, прилипшие к щекам.

— Вернемся внутрь или подождем Джаса и Элис здесь? — спросил я, беспокоясь, что ей может быть неловко.

— Все в порядке, — заверила Белла. — Просто все это очень странно.

— Но вроде круто, да? Туман очень густой. — Так оно и было. Кроме того, с каждой секундой он становился еще толще и тяжелее. Надеюсь, у Джаспера не возникнет проблем по пути.

Я прислонился к боку машины и раскрыл объятия, довольный, что Белла без колебаний скользнула в них. Песня, играющая на айподе, была страстной и медленной. Я закрыл глаза, наслаждаясь теплом девушки в руках, сладким ароматом и удивительным ощущением ее тела рядом со мной. Белла зарылась лицом в мою куртку, и я прижался щекой к ее макушке, согревая и защищая.

Звуки блюзовой гитары утонули в тяжелом воздухе. Аккорды следующей песни оказались резкими и сильно отличались от предыдущей. Белла зашевелилась в моих объятиях и начала неосознанно двигаться в такт. Маленький Вилли всегда так влиял на людей. Она явно узнала исполнителя, потому что рассмеялась и подняла голову, бросив на меня удивленный, недоверчивый взгляд.

— Ты серьезно, Эдвард? Маленький Вилли?

— Что? — я начал постукивать ногой рядом с ее.

— У музыкального вундеркинда Эдварда Каллена есть песня Sweet на айподе? — Белла недоверчиво покачала головой и отошла. Я попытался схватить ее, но она просто сделала еще один шаг назад.

Я с любопытством наблюдал за ней. Белла поднесла кулак к лицу, подпевая в него, как в микрофон. На самом деле я был шокирован, что Белла знала эти слова. Протянув руку, подхватил ее и закружил, держа на сгибе руке, прижатой к боку.

Мы танцевали и пели, мое сердце воспарило от звука ее искреннего смеха и чистого удовольствия от танца с любимой девушкой. Она позволяла мне вести ее, кружить и украдкой целовать при приближении. Мне нравилось видеть, как Белла расслабляется и начинает наслаждаться собой. Она подняла руки над головой, сотрясая туман длинными, неотразимыми волнами волос. Она отбрасывала их, а пряди снова закручивались вокруг ее лица и плеч. Мое прекрасное искушение.

Белла подозвала меня в старинной манере, и я немедленно повиновался ее команде. В тот момент я бы сделал для нее все что угодно. И очень этого хотел. Песня подошла к концу, и мы, широко улыбаясь, рухнули на машину.

— Не могу поверить, что у тебя есть эта песня на айподе, — Белла засмеялась, когда мы в обнимку сели на неровный асфальт.

— Ну да, а ты знала каждое слово и громко ее пела, — я поцеловал ее в улыбающиеся губы.

Белла с трудом поднялась на колени, и я поддержал ее, удивленный тем, что она вдруг перекинула через меня ногу и оседлала. Хмыкнув, я схватил ее за талию, когда она с энтузиазмом задела чувствительное место. Белла наклонилась ко мне, и я блаженно вздохнул. Ее губы приблизились, позволяя быстрому, горячему дыханию касаться моего лица. Я закрыл глаза, наслаждаясь своей девушкой и предвкушая поцелуй.

Но Белла вдруг напряглась и немного дернулась. Мои глаза распахнулись и с беспокойством встретились с ее.

— Что? — спросил я. Карие глаза округлились и выглядели испуганными, лицо побледнело. Какого черта?

Дыхание со свистом покинуло легкие Беллы, и она обмякла, прижавшись своим лбом к моему.

— Эдвард…

— Что, Белла? — я начал немного паниковать. Почему она так резко изменилась? Вот только была такой беззаботной и счастливой, а теперь выглядела болезненно.

— Я люблю тебя.

Низкий гул заполнил мои уши, и я почувствовал головокружение и покалывания. Острый, почти металлический привкус наполнил рот, когда в кровь хлынул адреналин. Я не мог пошевелиться. Не мог думать. Не мог поверить, что правильно расслышал ее. Я не хотел, чтобы этот момент когда-нибудь заканчивался.

Она любила меня. Белла любила меня. Сердце бешено заколотилось. Это было больно, но так потрясающе, что я даже не мог вздохнуть. Попытался, но легкие отказывались работать. Разум словно заморозился. О, мое сердце… оно сошло с ума.

Белла уставилась на меня, когда я попытался ответить, а затем выскользнула из моих рук и встала. Меня накрыл шок, полнейший восторг парализовал. Рука Беллы пробежалась по каштановым волосам, и она повернулась ко мне лицом. Нужно было что-то сказать, признать ошеломляющую глубину чувств, но разум и тело не хотели разрушать волшебство. Я хотел насладиться чистым блаженством этого момента. Она сказала, что любит меня.

— Эдвард, прости, я… просто… Боже, — заикаясь, пробормотала Белла и разочарованно выдохнула. Она выглядела несчастной, и это вывело меня из оцепенения. Меньше всего на свете я хотел, чтобы Белла чувствовала себя несчастной, признаваясь мне в любви.

Наконец-то я смог пошевелиться. Хотя внутри прыгал и бегал кругами, внешне я изо всех сил старался сохранять спокойствие, чтобы не напугать Беллу до чертиков глубиной своей преданности ей. Встал и каким-то образом сумел заставить слабые, дрожащие ноги поддерживать меня. Сердце билось так сильно, что удивительно, как это Белла его не слышала. Я сделал пробный шаг к ней, радуясь, что не упал.

— Эдвард, правда, прости, я не знаю…

Нет. Нет, ей нельзя сожалеть об этом. Она не могла сожалеть, что любила меня. Я так сильно любил ее, так сильно и… И у меня не хватило смелости сказать ей об этом. Никогда не думал, что она так скоро сможет в меня влюбиться. Я планировал медленную и осторожную осаду, чтобы дать ей понять о своих чувствах. Надеялся, что после этого она сама поймет, что любит меня. Но Белла — моя Белла — всегда делала нечто неожиданное. И я никогда не был так счастлив от этого, как в тот момент.

— Белла, — мой голос был более ровным и спокойным, чем я ожидал. — Если ты не перестанешь извиняться за признание в любви, я шлепну тебя. Сильно. По твоей… заднице.

Я хотел надрать себе задницу. Что, черт возьми, это было? Кто, черт возьми, сказал это дерьмо? Я, вот кто. Тупица.

— О, — едва слышно выдохнула Белла. — Ну. Я не… я имею в виду, я, ну, я… эээ!

Я сделал единственное, на что был способен в тот момент — поцеловал ее. Поцеловал, вкладывая в прикосновение губ и скольжение языков все свои чувства. Резкие, неглубокие касания и отчаянные погружения. Я обнажил перед Беллой все, что горело внутри, но знал, что должен сделать что-то лучшее, чем это.

Я заставил себя разорвать поцелуй, который был гораздо проще, чтобы дать ей то, что было труднее. Слова. Я обхватил ее красивое лицо ладонями и с нежностью посмотрел в широко раскрытые карие глаза. Лишь бы она поняла то, что я собирался ей сказать.

— Я тоже люблю тебя, Белла, — я говорил в такт бешеным ударам своего сердца. И это было правдой. И будет ею, пока мое сердце не перестанет биться.

Белла нахмурилась, упрямость, которую я уже хорошо знал, отразилась на ее выразительном лице. Она думала, что я пытаюсь пощадить ее чувства, сказать то, что она ожидала услышать. Белла еще никогда не была так далека от истины. Просто она оказалась гораздо храбрее меня. Я хотел быть похожим на нее. Она собиралась начать протестовать, но я не позволил.

— Заткнись, Свон, и слушай. Я люблю тебя. С тех пор, как ты открыла дверь в тот первый вечер, когда я приехал за тобой на свидание. — Это была чистая гребаная правда. Я бросил один лишь взгляд на ее улыбающееся лицо и упал. Она была так явно осчастливлена моим появлением. — Ты покраснела, такая милая и взволнованная, и у меня просто упало сердце. Оно лежало там, прямо перед тобой, а ты даже не знала.

— Эдвард, — удивление и удовольствие осветили ее лицо. Она поверила мне. Меня окутало огромное облегчение. Я еще не все испортил.

— Тогда я ничего не сказал, потому что боялся, что ты взбесишься. У тебя есть склонность делать это прежде, чем успеешь все обдумать, — быстро произнес я, желая убедить ее. Желая, чтобы она поняла. Я знал Беллу достаточно хорошо, чтобы понять, что она плохо справлялась с сильными, откровенными чувствами. В ночь нашего первого свидания ей было нелегко справиться с признаниями и эмоциями, летающими между нами. — Я решил дать тебе немного времени в надежде, что в конце концов ты тоже почувствуешь что-то ко мне. Обаяние Каллена и все такое. Но ты… ты никогда не делаешь то, чего от тебя ожидают. Я никогда не могу предугадать твои мысли, черт возьми.

Белла прикусила губу, и мне самому захотелось сделать то же самое. Ее лицо светилось надеждой и радостью.

— Но ты любишь меня?

— Я знаю, — мой голос стал хриплым от искренности признания.

— А ты не мог бы… еще раз повторить? — тихо спросила Белла. Она не могла встретиться со мной взглядом, так что просто уставилась куда-то ниже моего подбородка.

Я опустил голову и поймал ее губы, подтолкнув их мягкими, нежными и любящими движениями.

— Я люблю тебя, Белла.

Она обняла меня под курткой, и воздух покинул ее легкие в облегченном, дрожащем вздохе. Я крепко обнял ее в ответ.

— Все хорошо?

— Да, — Белла посмотрела на меня. Во взгляде карих глазах не было и следа прежней неуверенности или страдания, только счастье. Она засмеялась. И это был такой необходимый сейчас звук. — Хорошо. Невероятно хорошо.

Она покачала головой, проронив еще один смешок.

— Что? — спросил я с весельем и любопытством.

— Просто никогда не могла представить себе момент, когда кто-то, кого я люблю, отвечает мне тем же. Никогда не думала, что это будет нечто среднее между угрозой надрать мне задницу и просьбой заткнуться.

Дерьмо. Да. Это было по-идиотски. Я любил эту девушку больше всего на свете, но, скорее всего, это было самое худшее в мире признание.

— Думаю, теперь моя очередь извиняться. Не самая романтичная ситуация. Прости, Белла.

— Нет, нет, — она улыбнулась, выражение ее лица было довольным. — Это просто… мы. Ты романтик в сердце, но практик в голове. Это одна из тех многих вещей, которые я люблю в тебе.

— Хорошо. — По крайне мере, Белла любила меня. Если бы она могла забыть мою словесную неуклюжесть, я бы не стал возражать.

— Очень хорошо, — ее пальцы скользнули за пояс моих джинсов, и я вздрогнул. Положив руки ей на талию, поцеловал. Я начал пятиться к машине, когда фары пронзили густой туман, приближаясь к нам.

Мы оторвались друг от друга и обменялись удивленными взглядами.

— Джаспер.

Машина остановилась рядом с моей, и задняя дверь распахнулась. Сквозь туман до нас донесся голос Элис.

— Убери свои руки от бедной девушки, Каллен, и садись в машину.

— Жуть, — пробормотала Белла с дрожью, и я поцеловал ее в губы с коротким смешком.

Оглядываясь назад на ту ночь, я почти не помню хоккейный матч. Не помню фильм, который мы смотрели, наши разговоры с Джаспером и Элис. Все, что я действительно помню в ярких и совершенных деталях, так это танец в тумане с Беллой под песню Sweat Маленький Вилли и первый раз, когда она сказала, что любит меня.