- Ну же, детка, перестань плакать. Всё не так уж плохо, - успокаивающе проговорила мадам Помфри, после того как осмотрела лицо Лаванды, - Мисс Грейнджер приняла большую часть удара на себя.

Обеспокоенная Гермиона сидела на соседней кровати.

- С ней всё будет в порядке? Не могу поверить, что я могла допустить это.

В это время медсестра легкими прикосновениями начала наносить какой-то синий крем на лицо Лаванды.

- Вот, так-то лучше. Всего лишь легкий ожог, все следы исчезнут уже к обеду. А тебе, - сказала она, повернувшись к Гермионе, - придется носить повязки до утра.

Девушка резко пала духом.

- Так долго?! Но мне нужно сделать домашнее задание…

Мадам Помфри пристально взглянула на гриффиндорку. Видеть студентов, жалующихся на неспособность делать домашнее задание, ей доводилось нечасто.

- Уверена, ты переживешь это, - наконец выдохнула она.

Гермиона снова повернулась к Лаванде.

- Как ты? Мне действительно очень жаль…

Лаванда в свою очередь, сумев-таки успокоиться, подняла на неё красные, полные слез глаза и произнесла дрожащим голосом:

- Все хорошо, Гермиона. Это я во всем виновата - я запнулась и толкнула тебя.

- Но Снейп прав, я не должна была отмерять корень лотоса над котлом. Я и сама прекрасно это понимаю.

И действительно, девушка отлично знала все правила безопасности, что касались приготовления зелий. А «измерение ингредиентов подальше от огня» было чуть ли не первым в списке. Но Гермиона была просто сбита с толку с тех самых пор, как вошла в кабинет. Она позволила его взгляду поймать свой, а потом было слишком поздно, она попалась. Остаток урока она просидела со слегка покрасневшим щеками, дрожащими руками и тысячами бабочек, трепещущими где-то в районе живота.

Гермиона не была уверена, но могла поклясться, что кто-то наблюдал за ней на протяжении большей части урока, и угадать, кто это мог быть, не составило бы ей особого труда. Но она так и не осмелилась повернуться и посмотреть. Пока девушка не увидит этого собственными глазами, она не может знать наверняка. А отсутствие уверенности казалось намного более безопасным, чем вероятность того, что Драко Малфой наблюдает за ней и всё помнит.

- Ну что ж, с вами двоими я закончила, - голос Мадам Помфри вернул Гермиону из душевных переживаний обратно в больничное крыло. - А Вы, мисс Грейнджер, помните что я вам сказала: повязку снимать нельзя. Вам необходимо большее количество мази, чем мисс Браун, а если вы подвергнете лекарство воздействию воздуха, оно не успеет впитаться.

Гермиона молча кивнула, встала и взглянула на свои руки, которые были покрыты тонкими белыми бинтами. Казалось, с её руками постоянно что-нибудь случалось. Будто бы сама судьба знала, что единственной истинной пыткой для девушки была неспособность выполнять домашнее задание. Осторожно попытавшись слегка согнуть пальцы, Гермиона ясно поняла, что никоим образом не сможет сегодня писать. Даже не принимая во внимания вес повязок, движение одеревенелыми пальцами причиняло достаточно боли, чтобы не пытаться больше это повторить.

Гриффиндорки разошлись в разные стороны, едва достигнув лестницы над парадным входом. Лаванда собиралась использовать свободное послеобеденное время, смешивая Mavis’ Magical Makeup с небольшим количеством маггловских румян Ханны Эббот. Эффект от получившегося состава можно было рассмотреть почти за километр. Гермиона, например, категорически не могла понять, что заставляет девочек хотеть блестеть как светофор. Но она слишком долго общается с Лавандой, чтобы сказать ей это. Девушка лишь вежливо отказалась от макияжа, который Лаванда с завидным рвением предлагала ей нанести, и решила вместо этого прогуляться к озеру.

Легкий весенний бриз пронесся над кристально-чистой водой, и Гермиона порадовалась, что холода уже отступили. Через несколько месяцев им предстоит сдавать СОВы. От этой мысли девушка горько скривилась, она могла бы потратить это время на подготовку к ним, но нет, надо было взять и взорвать чертов котел.

Гермиона остановилась у самой кромки воды. Запретный лес в очередной раз пытался захватить в плен тропинку, пролегающую по берегу озера. В Хогвартсе она читала историю о том, что раз в несколько лет лес приходится сдерживать с помощью магии. Казалось, деревья были наделены собственным разумом и иногда были совсем не прочь поглотить школу. Гермиона слегка задрожала, когда солнце скрылось за облаком, оставив вместо себя зловещую тень, медленно подкрадывающуюся к ней от темных деревьев. Внезапно она почувствовала, что за ней наблюдают.

Девушка осмотрелась, но вокруг никого не было. Однако странное ощущение не исчезло, оставив леденящую душу уверенность, что кто-то смотрит на неё. К ней пришло осознание того, что она уже когда-то чувствовала нечто подобное.

- Драко? - осторожно позвала Гермиона. Но её голос был слышен гораздо дальше, чем она предполагала.

Гриффиндорка продолжила напряженно всматриваться в лес. Её взгляд поймал зловещую тень движения где-то глубоко в зеленой чаще леса. На долю секунды ей показалось, что она видела фигуру человека.

- Гермиона?

Гриффиндорка вскрикнула и резко развернулась к Хагриду, чей голос так её напугал. Лесник приближался к ней по тропинке.

- Хагрид, там кто-то… - но её голос стих, как только она вновь вгляделась в лесную тьму. Там уже никого не было.

- Мне показалось, что я видела… - Гермиона озадаченно нахмурилась.

- А чего ты, не на занятиях? - спросил Хагрид, поравнявшись с девушкой.

Солнце выглянуло из-за проплывающего облака, и тропинка вновь оказалась окутанной теплыми весенними лучами. Казалось, зловещие деревья отступили под ударами хлыстов солнечного света, а ощущение, что за Гермионой кто-то следил, исчезло окончательно. Она еще раз подозрительно оглядела дебри, прежде чем повернуться к Хагриду, который ждал, пока она ответит. Гермиона подняла забинтованные руки.

- Чего случилось-то? Невилл опять котел взорвал?

- Нет, - ответила Гермиона, нахмурившись, - В этот раз я сама его взорвала.

Лесник подавил подступивший к горлу смешок и сказал сочувствующим голосом:

- Ну, бывает, даже с лучшими.

- Я даже домашнее задание делать не могу, - угрюмо прошептала она, пожалев себя, когда почувствовала, что одна рука начала сильно чесаться.

- Ну, тогда, ты можешь со мной пойти и помочь. Не волнуйся, руки тебе не понадобятся, - Хагрид улыбнулся, - Мне как раз бимстерсов привезли. Тяжко мне приходится, когда начинаю их распаковывать.

Гермиона шла за Хагридом, радуясь тому, что теперь ей есть чем заняться, к тому же, к её облегчению, больше не было необходимости гулять одной.

О бимстерсах она никогда раньше не слышала, что не было хорошим знаком, хотя её познания в магических существах были весьма широки. Хагрид же в свою очередь обладал пристрастием и огромной любовью к запрещенному классу животных. Дурное предчувствие росло по мере их приближения к полянке, с которой ясно доносился пронзительный визг. Едва они достигли хижины, звук стал почти невыносимым, казалось, будто тысячи тоненьких голосков вопили в панике. Однако тревога исчезла, как только Хагрид показал то, о чем говорил. Внутри нескольких плетеных корзин, стоящих около двери, сидели очень маленькие разноцветные пушистые существа. Животные рамзером с ладонь верещали в бешеном испуге и в спешке карабкались друг по другу, стараясь убежать в неизвестном направлении. Несколько пушистых маленьких созданий прервали свою неистовую борьбу и стали разглядывать Гермиону с непритворным интересом. Их розовые носики слегка подергались, прежде чем они отвернулись и вновь присоединились к сражению.

- Хагрид, - улыбаясь спросила Гермиона, - а что они делают?

- Ну, обычно они не такие игривые. Да и чего они только не делают, - Хагрид опустил руку в корзину, и зверюшки, подобно косяку рыбы, разбежались в разные стороны, стараясь не попасться леснику. - Чаще всего их используют в волшебных садах, чтобы избавиться от сорняков. Видишь ли, они обожают жевать свежую травку, но всегда знают, какие растения трогать нельзя, - Хагрид с любовью улыбнулся суетящимся маленьким комочкам. - Кстати, видишь, какие они пугливые? Поэтому их почти никогда невозможно увидеть. Можно посадить хоть сотню в теплицы профессора Спраут и никогда не увидеть ни единого. Они похожи на домовых эльфов.

- Вообще-то, я считаю неправильным заставлять эльфов не попадаться на глаза. Конечно, большинство людей воспринимают чудовищные условия, в которых живет эльф под гнетом волшебной общественности, как нечто естественное. Скрываться от глаз, от…

- Гермиона, - мягко сказал Хагрид, - ты бимстерсов расстраиваешь.

Девушка прервала свою тираду, опустила взгляд на корзину и поняла, что теперь маленькие пушистые грызуны обезумели еще больше.

- Ох, прости, - быстро ответила она, - я не хотела их напугать. Как нам теперь их успокоить?

- Ну, им вроде всегда нравится приятный звук.

- Что? - переспросила Гермиона

- Ну, звук голоса. Только не мой почему-то, - улыбка лесника моментально поблекла. - Но мне кажется, что им понравится твой.

Гермиона посмотрела на бимстерсов, затем снова на Хагрида.

- И что мне им такого спеть?

- Думаю, любая мелодия подойдет.

Она приподняла бровь и постаралась вспомнить какую-нибудь песню. Резко оказавшись в центре всеобщего внимания, она растерялась, и все песни вылетели из её головы.

Гермиона глубоко вздохнула и затянула медленную красивую мелодию. Слова песни она так и не вспомнила, но сейчас, оглядываясь назад в прошлое, она поняла, что это была та самая мелодия, под которую когда-то давным-давно она танцевала, когда не прекращая падал снег.

Один за другим, бимстерсы обратили внимание на приятный звук и начали медленно кружится под музыку, позволяя Хагриду протянуть руку и собрать их. Он осматривал их мех и глазки, легонько щелкал каждого по носу, заставляя бимстерсов извиваться, пронзительно кричать и, наконец, чихнуть облачком пыли, переливающимся и затем исчезающим в воздухе. После этого Хагрид аккуратно перемещал каждого в огромную корзину, которая стояла неподалеку.

Остаток вечера Гермиона провела, отвлекая бимстерсов, в то время как Хагрид повторял процесс проверки вновь и вновь, пока каждый зверек не прошел сортировку, после чего был отправлен в свой новый дом. Когда дело было сделано, Гермиона попрощалась с лесником и направилась обратно в школу. На душе было легко, и девушка прибывала в приподнятом настроении. Даже не смотря на то, что домашнюю работу она выполнить не могла, всё равно она оказалась полезна преподавателю, а это всегда радовало девушку. Она уже достигла главного входа, когда вдруг почувствовала непреодолимое желание оглянуться. Там, на опушке леса, стояла фигура человека. Садящееся солнце светило в лицо, и Гермиона сощурилась, пытаясь разглядеть был ли это Хагрид, но таинственная тень уже вновь растворилась в темноте, так и не дав ей такой возможности. Еще момент она встревожено стояла на входе, после чего развернулась и вошла в школу.

Резкий порыв ветра захлопнул за девушкой портрет, заставив её вздрогнуть.

Происходящее не поддавалось объяснению, Гермиона никогда не считала себя нервным человеком. Ну, может быть, только когда дело касалось учебы. Но сегодня девушка весь день была как на иголках. Когда она вернулась от Хагрида, коридоры школы были странно безлюдными. Яркое солнце больше не проникало во внутренние коридоры Хогвартса. Обычно ослепительно-яркие огни каминов и веселые - свечей теперь лишь распускали тени, длинные пальцы которых, казалось, так и норовили добраться до Гермионы.

Позади себя девушка услышала скрип и затаила дыхание. Рука опустилась на её плечо, и она почувствовала, как дикая паника пробудилась где-то внутри. Гермиона резко развернулась и вложила в удар всю силу, на которую была способна. Последовал легкий вскрик, и рука исчезла.

Фред отскочил от гриффиндорки в сторону, держась за бок, куда только что ударила кулаком Гермиона. Джордж стоял в портретном проходе и с нескрываемым шоком пялился на развернувшуюся картину.

- Ау, Гермиона! – воскликнул Фред. - За что?

- Фред? - казалось, девушка не могла сообразить, что же все-таки сейчас произошло. - О, Боже, Фред, прости… - Гермиона подошла к нему.

Джордж начал сдавленно хихикать. Фред поднял на него глаза, но тот начал смеяться еще громче.

- Так тебе и надо, Фред! - сказал он, тяжело дыша от смеха. - Я предупреждал тебя, что не стоит бродить везде и подкрадываться к девчонкам. С хафлпаффками такое, может, и прокатит, но гриффиндорки - совсем другое дело!

- Заткнись Джордж, - мягко ответил Фред, в то время как его лицо начало приобретать обычный оттенок.

- Прости меня еще раз, Фред, я не знала, что это был ты. Я думала… Не знаю, о чем я думала, - Гермиона почувствовала себя ужасно. Она не считала себя грубым человеком.

Портрет вновь открылся, на пороге показались Рон и Гарри, с трудом удерживающие в руках кипу книг, которые они взяли в библиотеке для домашней работы по Чарам.

- Что вас так рассмешило? - настороженно поинтересовался Рон.

- Ничего, - вставил Фред.

- Почему ты держишься за бок? - спросил Гарри, когда Фред скривился.

- Ничего страшного, - согласился Джордж, - просто Фред только что выяснил, что наша Гермиона собирается стать чемпионом национальной лиги Британии по боксу.

Гермиона покраснела, когда Гарри и Рон повернулись к ней.

- Он просто подкрался ко мне сзади, - с раскаянием в голосе сказала она.

- Всё в порядке, Гермиона. Я прощаю тебя на этот раз. Возможно, после длительного болезненного восстановления, я найду в себе силы смотреть в прошлое спокойно и …- Фред запнулся на полуслове, когда Гермиона сердито посмотрела на него. Внезапно он упал на колени, сложил ладони перед грудью и начал ползти к ней.

- Пожалуйста, Гермиона, не бей меня больше! Я сделаю все что угодно! Пожалуйста, - взмолился он.

- Ох, ради Бога, - Гермиона повернулась спиной к четверым парням, едва сдерживающихся, чтобы не засмеяться во весь голос, и вышла через портрет. Она была уже на полпути в библиотеку, когда неожиданно вспомнила, что собиралась пойти в спальню, пока друзья не перехватили её.

Перешептывающиеся голоса донеслись из-за массивной груды книг, и Гермиона глубоко вздохнула, воздух не был спертым, но определенно был весьма затхлым. Ей нравилось это, запах книг и переплетов, тишина стольких студентов, намеревающихся заниматься, даже старая мадам Пинс, с её назойливым взглядом, казалось, всегда была рада гриффиндорке.

Их комната была пуста, но, так или иначе, девушка не ожидала увидеть здесь Драко. Ей было странно комфортно здесь без него. Она могла работать, не заботясь о нем. Но она ничего не могла поделать со своими повязками. Гермиона, хмурясь, присела. Её бровь изогнулась, когда она начала уныло рассматривать горы книг. Она подавила зевок. Гермиона мало спала этой ночью, думая о Драко и прочем.

Драко. Девушка мечтательно вздохнула, он постоянно беспокоил её мысли. Она знала, что чувствовать что-то к нему было нелепо. Он слизеринец, она гриффиндорка. Он был настолько чистокровным, насколько волшебник вообще мог быть, а она всего лишь неприметная магглорожденная. Её друзья ненавидели Малфоя, а он, казалось, получал удовольствие от исходящей от них неприязни. Гермиона знала все причины, по которым она не могла влюбиться в Драко Малфоя. Её методичный склад ума всегда видел правду, но независимо от того, что говорил ей разум, Гермиона не могла бороться с чувством абсолютного счастья, когда Драко смотрел на неё, думая, что она не обращает внимания. Когда ухмылка на его лице, расплываясь, превращалась в мягкую нежную улыбку. Или удовольствие, которое она получала, когда он убирал волосы с её лица. Или необычный звон в ушах и мурашки, которые бегали по всему телу, когда он прикасался к ней.

Гермиона тяжело вздохнула и похоронила воспоминания так глубоко в голове, как только смогла. Приказав себе думать о чем угодно, только не о Драко, она мысленно вернулась к озеру и тревоге, которую она ощущала, проходя по школьным коридорам. Даже после всего того, что случилось с Гарри в Хогвартсе, Гермиона до сих пор считала Хогвартс самым безопасным местом во всей Англии, но теперь легкие признаки страха зародились где-то на периферии подсознания. Та твердая уверенность, что кто-то наблюдал за ней у озера, напугала девушку. Действительно ли там кто-то был?

Огонь в камине вспыхнул, и Гермиона подпрыгнула.

- Это глупо! - громко выкрикнула она, почувствовав, что после этого находиться в комнате стало легче.

Девушка яростно начала тянуть повязки, наконец сумев найти один конец бинта. Она стала аккуратно разматывать поврежденные руки, и ей было абсолютно всё равно, что они должны были оставаться завязанными еще по меньшей мере час. Ей было необходимо найти что-нибудь, чем можно занять мысли. Руки оказались сухими и покрасневшими, но открытых ран не обнаружилось. Гермиона согнула их несколько раз, пытаясь ослабить неприятную стянутость, а затем неуверенно взяла перо и слабо сжала, проверяя ощущения. Пальцы задрожали в спазме боли, но девушка, скрипя зубами, была твердо намерена заставить свои руки делать то, чего она хотела. На несколько секунд Гермионе показалось, что она не справится. Но гриффиндорцы всегда были настойчивы, и, в конце концов, острая боль в пальцах утихла, и девушка с головой погрузилась в работу.

Гермиона и Драко уже достигли некоторого успеха, но в последние месяцы, с тех пор как обнаружили книгу с заклинаниями, они сосредоточились в основном на переводе и практике каждого заклинания, которое находили. Остальным же книгам они почти перестали уделять внимание, а учитывая то, что больше половины учебного года было за плечами, Гермиона начала беспокоиться, что они могут не успеть закончить проект. Профессор Вектор не говорила, ожидает ли она от них завершения работы к концу семестра. Гермиона заинтересовалась, возможно, они могли бы продолжить работу летом. Она постаралась представить себя, сидящую рядом с Драко в гостиной «Мороженого Флореана Фортескью», исследующую древние тексты, написанные на латыни, а затем переводящую их в арифмантический код. Это выглядело почти как свидание. Гермиона криво усмехнулась.

Еще одна мысль пришла ей в голову: а что Драко собирается делать летом? Если он не разговаривает со своим отцом, и если Люциус был так опасен, собирается ли Драко возвращаться в Мэнор? Может у него есть какие-нибудь родственники, которые приютят его. Но Гермиона почему-то не думала, что Драко оценит идею с «приютом» по достоинству, а еще она сомневалась, что у Драко были такие отношения, которые Люциус не мог бы контролировать. Мать Драко Гермиона даже не учитывала. У неё были небольшие сомнения относительно серьезной болезни Нарциссы. Она считала, что это всего лишь фарс, нацеленный на то, чтобы расстроить Драко.

Вздохнув, Гермиона расчистила место на столе, затем встала и принесла какой-то давно заброшенный фолиант. Кончиком пальца она подцепила ветхий переплет и раскрыла книгу, стараясь не использовать руки больше, чем это было необходимо. Её лицо слегка порозовело от стараний, и она напряглась еще сильнее, чтобы отодвинуть огромный ящик. Прозвучал скрипящий звук, когда ящик, который был сделан из очень старого дерева, сдвинулся с места, и Гермиона, оступившись, упала на гору книг и коробок.

- Мне давно пора пойти в свою комнату и лечь спать! - раздраженно проворчала она, отдышавшись.

Девушка поднялась на ноги и начала осторожно разгребать книги, на которые свалилась ранее. Повернувшись к той самой коробке, на которую она, в буквальном смысле, рухнула, Гермиона заметила, что в образовавшемся углублении лежит тонкий и с виду очень хрупкий клочок свернутого пергамента.

Гермиона так привыкла смотреть на арифмантические коды и переводы с латыни, что теперь распознать обычный английский заняло у неё некоторое время. Конечно, это был устаревший английский, но гриффиндорка в любой момент могла принять его за латынь. Клочок бумаги оказался письмом, написанным тем же грубоватым стилем, который использовал О Леари.

«Моя дорогая МакКенна,

Теряюсь, с чего начать. С момента, когда я в последний раз лицезрел воды, окружающие нашу старую усадьбу, минуло уже много времени. И я боюсь, что пройдет еще больше, прежде чем я вернусь. Я вовсе не хочу вас беспокоить, и лишь молюсь, что ты напомнишь обо мне моим племяшкам. Пока наше сопротивление не принесло никаких результатов. Я знаю, что каждый более или менее сильный волшебник должен помочь бороться с этим бедствием, но ты-то знаешь, я никогда не относился к числу способных драться.

Я убил, моя дорогая сестрица, убил одного из темных магов. Он искал именно меня, он знал о моем лесном доме и о работе, которую я там веду. Я не мог допустить, чтобы он поведал остальным наши планы. И убивать я его не собирался, клянусь тебе, я не хотел. Всё что я намеревался, это оглушить его. Заклинание, которое я изобрел, должно было только оглушить. Но я был так зол, злоба переполнила меня, и заклятие забрало всю его жизненную силу. А потом, когда гнилостно-зеленый свет поблек, я больше всего на свете пожелал никогда не вступать в эту войну и даже никогда не брать в руки палочку.

Морсон был там, когда всё случилось. Он был свидетелем моего греха. Но он радовался произошедшему, наслаждался тем ужасом, что застыл в глазах погибшего мужчины. А затем, как бы ни было стыдно это признавать, но я научил его. А он научил остальных. Мы сослужили министерству великую службу. Среди моих друзей оказалось немало довольных. Но как что-либо хорошее может рождаться из стольких смертей?..

Я очень хочу вернуться домой, оставить позади эти проклятые поиски справедливости и вернуться. Но боюсь, что это невозможно, что это уже никогда не будет возможным».

Письмо неожиданно закончилось, и дрожащими руками Гермиона положила его туда, где нашла, всей душой желая, чтобы оно навеки оставалось утерянным. Отвернувшись, она начала бесцельно бродить взглядом по остальным книгам. Выражение твердой уверенности наполнило её взгляд, и девушка погрузилась в чтение старой книги с заклинаниями, в поисках того, чего она надеялась там не найти. Но нашла.

Прошло уже довольно много времени после отбоя, когда дверь, скрипнув, вновь открылась. Гермиона осталась неподвижна. Драко проскользнул в комнату, сразу не заметив девушку. Положив свою сумку, он поднял взгляд и увидел её.

- Что-то случилось? Руки всё еще болят? - спросил он, отметив про себя её странное поведение.

Она подняла глаза, встретившись с ним взглядом. Драко показалось, что гриффиндорка плакала… А затем она всхлипнула и заговорила в нос, лишний раз подтвердив его догадку.

- Он сделал это, - прошептала она.

- Что? - Драко приблизился к девушке и нежно прикоснулся к её щеке. - Кто что сделал?

- Я нашла это в книгах, прямо здесь, - Гермиона указала на книгу на дальнем конце стола. Она была заключена в старый, неприметный переплет. Девушка сидела на самом дальнем стуле, уставившись в книгу с видом полного неверия.

- Гермиона, - Драко сел на колени перед ней и повернул её голову так, чтобы гриффиндорка смотрела на него, - что ты нашла?

Её глаза снова начали наполняться слезами, а голос прозвучал болезненно слабо:

- Он создал заклятье Авада Кедавра.

________________________________

Форум