Гермиона резко проснулась и спрыгнула с постели, задев при этом стопку оставленных у кровати книг, которые тут же рассыпались по всему полу. Шум привел ее в чувство. Она ничего не проспала и уж тем более не опоздала на экзамен. Она была дома, а экзамены в Хогвартсе закончились почти две недели назад.

Застонав, расстроенная Гермиона упала обратно на постель. С того дня, как родители забрали ее из школы, она просыпалась только таким образом. Девушка никак не могла смириться с мыслью, что теперь нет никакой необходимости вставать ни свет-ни заря, чтобы успеть на завтрак или урвать еще несколько минут и позаниматься в библиотеке.
Она все еще не привыкла к тому, что находится дома. Несмотря на то, что учебный год официально закончился, Гермиона чувствовала, что должна находиться в школе и сдавать СОВ.

Она не хотела уезжать, но ее родители, приехавшие в Хогвартс, были непреклонны. Дамблдор встретил их в Хогсмиде, где они сошли с лондонского поезда.
Они были настроены решительно и сразу дали понять, что нет никакой надежды переубедить их оставить дочь в школе. Вбежав в Больничное Крыло, мать укоризненно посмотрела на Гермиону, будто обвиняя ее за то, что девушка ввязалась в очередную передрягу, а затем разразилась слезами. Гриффиндорке еще никогда не приходилось видеть свою мать такой. Оба ее родителя вели спокойный размеренный образ жизни в пригороде Лондона. Самое большое эмоциональное потрясение они испытали, узнав, что их дочь - волшебница, и, надо сказать, достойно и даже радостно приняли эту новость. Никто из четы Грейнджеров не отличался излишней эксцентричностью, но вот, миссис Грейнджер отчаянно сжимала в объятиях своего единственного ребенка и, как завороженная, повторяла срывающимся голосом:

- О чем же ты только думала?..

За дверью спальни послышался какой-то шорох, и Гермиона привстала с кровати. Живоглот головой открыл дверь и, крепко сжимая в зубах кусок жирного бекона, вошел в комнату. Он легко запрыгнул на постель и уронил свой завтрак прямо на подушку Гермионы. Пригладив слегка взъерошенную рыжую шерсть, кот вновь обратил внимание на еду.

- Уже завтракаешь, Живоглотик? - прошептала девушка и снова взъерошила мех животного.

Жирное пятно от бекона на голубой наволочке привело кота в замешательство. Он ничего не ответил. Гермиона соскользнула с кровати и надела свитер, так как знала, что ее отец предпочитал поддерживать в доме довольно низкую температуру, особенно летом. Она спустилась по лестнице, погруженная в свои мысли.

Перед отъездом из Хогвартса Гермиона почти не общалась ни с Гарри, ни с Роном. Родители хотели немедленно увезти девушку домой, а друзья успели увидеть ее только на выходе из замка. С Драко же она не виделась с момента, когда он покинул Больничное Крыло за несколько минут до приезда ее родителей. Не то, чтобы она хотела познакомить его с ними. Она едва представляла себе Драко, вежливо кивающего в то время, как ее отец объясняет молодому человеку тонкости работы стоматологом. Когда парень напоследок сжал ее руку и исчез за хлопковой шторой, Гермиона почувствовала себя брошенной и чрезвычайно несчастной. У девушки было ощущение, что он боялся прикоснуться к ней, боялся причинить ей боль. Гермиона уже собиралась схватить его за руку и потянуть обратно на кровать, чтобы показать, как глубоко он ошибался, посчитав, что она все еще больна и хрупка. Но в ее голове возникла мысль о том, что это будет неуместно в данной ситуации, и она не стала этого делать. Драко ушел, осталось лишь ощущение гнетущей незавершенности и недосказанности.

Спустившись, девушка прошла мимо гостиной и направилась на кухню, откуда, будто притягивая ее, просачивался чудесный аромат домашнего завтрака. Не удивительно, что в ведении хозяйства Грейджеры преуспевали так же, как их дочь в учебе. Завтрак подавался каждое утро ровно в семь, за исключением субботы, когда ее родители вместе совершали утреннюю прогулку. Поэтому раз в неделю семья собиралась в обеденном зале в десять утра. Сколько Гермиона себя помнила, расписание всегда оставалось неизменным, а после полугода пребывания в Хогвартсе, где время, отведенное на еду, зависело от расписания занятий или прихотей Гарри и Рона, привыкать к домашнему распорядку было тяжело.

- Доброе утро, дорогая, - родители одновременно поприветствовали дочь, когда та показалась в проходе.

- Доброе утро, мама, папа, - ответила она.

Грейнджеры сидели за обеденным столом и читали газеты. Они уже давно выяснили, что их брак становится намного счастливее, когда у каждого в распоряжении имеется собственный экземпляр утренней газеты, нежели когда они стараются терпеливо дождаться, когда один закончит чтение и передаст другому. По обе стороны от стола Гермиона заметила два идентичных заголовка, красующихся на первой полосе. Она положила в тарелку порцию яиц и несколько ломтиков бекона, несмотря на то, что была совсем не голодна.

По прибытии домой она уже успела связаться с Гарри и Роном. На самом деле, письмо пришло задолго до того, как девушка добралась до своей комнаты. Несмотря на отчаянные протесты и уверения, что она не настолько больна, отец на руках отнес ее в комнату, где своего звездного часа нетерпеливо ожидала сова. Письмо от ее друзей содержало всего несколько слов, но они невероятно грели душу. Гарри и Рон пообещали в деталях описывать каждую мельчайшую и кровавую подробность сдачи экзаменов, добавив при этом, что учеба уже не та без ее аккуратных разноцветных конспектов. Все письма от них, пришедшие за последние несколько недель, вызывали у Гермионы улыбку.

Но от Драко ничего не было слышно.

Хотя нет, кое-что все-таки было. Каждое утро она по-прежнему получала Ежедневный Пророк. Новость о кончине Люциуса Малфоя не покидала первой полосы. Миссис Грейнджер была против, чтобы ее дочь читала эту газету, объясняя это тем, что, кто бы ни был этот человек, девушка итак слишком много о нем думала. Но Гермиона настояла.
Директор Дамблдор сдержал слово, и ни Драко ни Гермиона в статьях упомянуты не были. Сначала причины смерти Люциуса были неизвестны. В газетах писали, что он находился в Хогсмиде на деловой встрече со своими партнерами. Упаси Мерлин, чтобы хоть слово было сказано о Пожирателях Смерти. В конечном счете, авторитетные источники списали его кончину на несчастный случай, к которому привела неисправность его волшебной палочки, которая, как догадывалась Гермиона, была нарочно испорчена уже после его смерти.

Похороны состоялись спустя несколько дней, после того как она уехала из школы. Люциуса похоронили в фамильном склепе на окраине своего поместья. Ежедневный Пророк назвал это мероприятие «похоронами года», уступающими по грандиозности разве что похоронам Бетти Бетчел, фигуре, занимавшей видное положение в обществе, основательнице Ведьмополитена. Гермиона потратила больше времени, чем смогла бы признать, на разглядывание колдографии Драко и его матери, весьма правдоподобно скорбящих и безрадостно приветствующих гостей на обеде через день после похорон. Драко, поддерживая угнетающую атмосферу, так и не посмотрел в объектив камеры.
После сенсационных похорон, где сам Корнелиус Фадж произнес хвалебную речь, читатели начали терять интерес к этой теме. Ежедневный Пророк смещал статьи о его жизни все дальше и дальше: на вторую страницу, затем на четвертую и так далее, пока однажды утром Гермиона не нашла ни одного упоминания о Люциусе Малфое.

Девушка вилкой размазала яйца по краям тарелки. Она понимала, что мир не сошелся клином на новости о его смерти, и вообще на какой бы то ни было новости. Ей нужно более продуктивно проводить свободное время, например, готовиться к СОВ, которые начнутся на следующей неделе. Гермиона Грейнджер не может расклеиться.

Даже взмах крыльев у окна не заставил ее родителей оторваться от своих газет и посмотреть наверх. Сова Еженедельного Пророка начала плавно снижаться, но прежде чем она смогла приземлиться на стол, огромный темно-серый филин надменно опередил рабочую сову. Он опустился перед Гермионой и, повернувшись к другой птице, щелкнул клювом, будто та бесцеремонно вмешалась в его дела. Когда сова Ежедневного Пророка уважительно отступила, он вновь обратил внимание на девушку. Серый филин помпезно протянул ей лапку и подождал, пока Гермиона не забрала прикрепленное там письмо.

Она знала только одного человека на Земле, у кого могла бы быть настолько напыщенная и эгоистичная сова.

- Драко, - прошептала она, сжав письмо в кулаке.

На ее лице появилась счастливая улыбка.

- Не припомню никакого Драко, - с другого конца стола отец взирал на дочь с тенью смутного интереса на лице.

- Он мой… - Гермиона запнулась, потому что не могла подобрать подходящего определения тому, кем для нее являлся Драко.

- Он мой друг, из школы, - наконец решилась она.

Миссис Грейнджер свернула газету и послала дочери вопрошающий взгляд, но Гермиона не собиралась оставаться и принимать участие в контрольном допросе. Она схватила с тарелки тост с изюмом и взбежала вверх по лестнице. Родители обменялись взглядами и понимающими улыбками прежде, чем вернуться к чтению своих газет.

Письмо было написано на хрустящем белом пергаменте, один угол украшала печать, на которой был изображен огнедышащий дракон. Не замечая этого, Гермиона смотрела на ровный почерк Драко. Она была не уверена, увидит ли его еще когда-нибудь… И вот он, прямо перед ней.

«Гермиона,

Я должен был написать раньше, но, как ты можешь себе вообразить, здесь, в поместье, образовалась куча дел. Как тебе весь этот переполох, который устроили из-за его смерти? Похороны обернулись для меня далеко не тем обрядом, каким я его представлял. Хотя, я вовсе не удивлюсь, если узнаю, что больше половины наших почтенных гостей, прибывших проститься с ним, хотели лишь удостовериться, что старый ублюдок действительно умер.

Мама в порядке. Все, что говорила Панси, оказалось ложью. Ты была права. Она даже лучше, чем в порядке. Кажется, она подружилась со своим тренером по Квиддичу. Хотя «дружба» здесь не совсем точное определение. Скажем так, моя мать ведет образ жизни, совсем не соответствующий стандартам поведения среднестатистической вдовы. Она прекрасно пережила смерть Люциуса. И если бы мы похоронили его в земле, мне кажется, она бы плясала на его могиле каждую ночь. Или занималась бы вещами похуже со своим тренером, но не будем об этом.

Адвокаты – сущий кошмар. Никто не ожидал, что все деньги и недвижимость перейдут в мое распоряжение в столь юном возрасте. Но едва ли я могу пожаловаться. Я всегда любил быть до неприличия состоятельным, а сейчас это все только мое. Люциус никогда не доверял моей матери деньги, поэтому не удивительно, что почти все состояние перешло ко мне.

Экзамены прошли хорошо. Особенно Зелья. Было весьма забавно, когда этот кретин Лонгботтом пролил свое зелье и растворил половину мантии Снейпа. Конечно, ты совсем не находишь это смешным, не так ли? Я представляю картину, как ты назидательно учишь меня не смеяться над Лонгботтомом. Полагаю, он действительно ничего не может поделать с тем, что он беспросветный идиот.

Я подумал, что может быть когда-нибудь, когда тебе захочется, ты могла бы приехать и посмотреть Мэнор. Остаться на пару дней, если захочешь. Знаю, о чем ты подумала: да как я вообще посмел пригласить тебя посетить место, известное применением в нем всевозможных темных заклинаний, организацией подлых заговоров и несправедливостью в целом. Но ты только подумай, как весело будет заставить Люциуса, ко всему прочему, перевернуться в гробу.

Просто подумай. У меня здесь все наши материалы. Дамблдор прислал их через день после того, как я вернулся домой. Либо он очень умен, либо он еще более сумасшедший, чем я предполагал. Хотя, наверное, все вместе. А если сам Дамблдор одобряет продолжение нашей совместной деятельности, разве ты посмеешь ему перечить? Он же твой герой, после Поттера, разумеется.

Просто подумай.

Драко».

Гермиона отложила письмо и откинулась на спинку стула. Она расплылась в улыбке и почувствовала себя лучше, чем за все время после того, как очнулась в Больничном Крыле... Но поехать в Мэнор? Она не знала, готова ли пойти на это. Не взбунтуются ли стены чистокровного поместья, не поднимутся и не погребут ли девушку за ее безрассудство?

В дверь чуть слышно постучались.

- Гермиона, это пришло тебе, сразу после того, как ты ушла, - в руках у Миссис Грейнджер был сверток.

Взяв посылку у матери, девушка слегка нахмурилась, не понимая, зачем кому-либо понадобилось ей что-то присылать. Женщина вышла из комнаты, оставив дочь наедине с собой.

Гермиона осторожно разворачивала бумагу, держа посылку на расстоянии вытянутых рук. Она слишком хорошо знала волшебный мир, чтобы принимать вещи за чистую монету. Но по мере того, как бумага исчезала, в обтянутом зеленой кожей предмете она распознала обычную книгу. Гермиона взволнованно сорвала остатки бумаги и уставилась на собственное имя, напечатанное на обложке. Обведенное алым и написанное золотыми буквами, название гласило: «ТОМ I. Дневники Грегориуса О Леари», а ниже была надпись «Перевод Гермионы Грейнджер и Драко Малфоя».

Девушка, не веря своим глазам, рассматривала книгу. Аккуратно, трясущимися руками Гермиона открыла ее и начала судорожно перелистывать страницы. Это была рукопись. Почерк Драко занимал примерно половину книги, остальные страницы были пусты. На первой странице он оставил ей послание.

«Разумеется, это лишь черновой набросок. Предполагается, что мы должны держать в тайне наши открытия. Но Дамблдор считает, что через пару лет мы могли бы официально выпустить ее. Я начал работать над ней сразу после того, как уехал из школы. Полагаю, получилось весьма неплохо».

Была еще приписка. Гермиона не была уверена, но почему-то подумала, что он добавил эти слова позже, после долгих раздумий. Наклон букв немного отличался от того, что был в предыдущих записях. Девушка подумала, что надо обязательно спросить его об этом, когда она будет в Малфой Мэнор. Внезапно она точно решила, что поедет туда. Разве она может не поехать?..

В конце его записки были написаны два заветных слова:

«Я скучаю».

___________________________________

От автора и переводчиков:

Спасибо Всем, кто ждал, читал, комментировал и сопереживал любимым героям вместе с нами. Спустя столько лет, история наконец подошла к концу. Хоть это и немного грустно. Оставляйте свои отзывы, пишите впечатления, мы по-прежнему на связи.

Форум