2024-11-26

16

0

0

Я слышала, как Белла говорила о том, что останется с Эдвардом на всю ночь, но я хотела настоять на том, чтобы она отправилась на охоту. Стресс последних двух дней сказывался на ней, поэтому ей нужно было подкрепиться. Семья согласилась, что она действительно нуждается в этом. Вот почему они послали на разговор меня и Эммета… другого ответа мы с ним попросту не примем!
Элис снова настроилась на видения об Эдварде. Некоторые из тех, что она видела, на самом деле, вызывали ее улыбку. Она недавно позвонила мне, чтобы сказать, что Эдвард не проснется до трех минут восьмого. Это позволяло Эммету и Белле быстренько съездить в Канаду и вернуться назад. Я заверила Беллу, что не оставлю Эдварда ни на минуту. Мы полагали, что пресса узнает о его местонахождении в любую минуту, и нам нужно было оградить его от волнения. Больничная охрана была хорошей, но мы чувствовали, что нам действительно нужно быть настороже после той катастрофы, когда его похитили. Я все еще не могла поверить, что мы не заметили этих двух сталкеров. Нам нужно было многое исправить.
Я могла сказать по дыханию и сердцебиению Эдварда, что он уже глубоко спал. Этот насос с подачей болеутоляющего был чудесным изобретением для людей. Карлайл думал, что это было одним из лучших изобретений, созданных за последние пару десятилетий. У пациентов никогда бы не случилось передозировки, и они могли облегчить боль, когда было нужно, не ожидая, пока медсестра введет лекарства.
Белла была так сосредоточена на Эдварде, что не слышала, как я проскользнула в его палату. Я смотрела на нее несколько мгновений. Она всегда была красивой, но сейчас сияние, казалось, шло изнутри; почти болезненно было смотреть на ее лицо, пока она сосредоточено смотрела на Эдварда. Я видела то же выражение на лицах Эсми и Элис, когда они смотрели на своих любимых. Я знала, что мое собственное лицо выглядело так же, когда я смотрела на своего большого плюшевого мишку – Эммета, когда… он не раздражал меня до чертиков!
Когда я подошла к кровати Эдварда, Белла в удивлении посмотрела на меня.
- Розали, я не слышала, как ты вошла! – я улыбнулась ей слегка. – Что ты здесь делаешь?
- Да, не слышала. Пенни за твои мысли? – тихо спросила я, хотя могла бы и догадаться.
- Они стоят намного больше, - сказал она, нежно пробежав пальцами по непослушным волосам Эдварда. – Эдвард жив, с его рукой все будет в порядке со временем, и он снова сможет играть. – Она посмотрела на него, и это сияние стало еще более выраженным, чем раньше.
- Я услышала, как ты сказала, что собираешься остаться с ним на всю ночь. Но тебе нужно отправиться на охоту. – Я могла видеть, как аргументы против начали формироваться в ее мыслях, когда она открыла рот, чтобы заговорить. Я подняла руки и сказала: - Элис сказала, что он не проснется до трех минут восьмого. Ты не захочешь уйти, когда он придет в себя, так что ты должна уйти сейчас. – Белла качала своей головой даже тогда, когда я обошла кровать, обхватила ее за плечи и повела к двери.
- Дорогая, я не оставлю Эдварда ни на минуту. Эммет ждет на парковке, на месте Карлайла. – Белла смотрела через плечо на кровать Эдварда, даже когда я уводила ее прочь. – Иди сейчас, и вернешься вовремя, чтобы освежиться, прежде чем он проснется. – Я сжала ее плечи. – Тебе нужно это; ты знаешь, что нужно. И, кроме того, Эммет хочет бросить тебе вызов, чтобы узнать, что сможет заполучить больше лосей… и, возможно, даже кого-то более дикого!
Небольшая улыбка играла на лице Беллы, когда она размышляла о моих словах. Я могла видеть, что она понимала мудрость того, чтобы отправиться сейчас, когда он спит. Она обняла меня, бросила взгляд на Эдварда, а затем выпорхнула в коридор и направилась к лестнице. Я услышала, как она сказала, закрывая дверь за собой: - Позвони мне, если что-то изменится.
А затем ушла.
Возвращаясь в палату, я посмотрела на мониторы, которые выводили информацию о состоянии здоровья Эдварда. Все выглядело хорошо. Мы переговаривались очень тихо между собой; наши голоса его совершенно не беспокоили.
Когда я стояла у его постели, хорошенько присмотрелась к его лицу. Он выглядел таким молодым и уязвимым во сне. Эдвард всегда был бледен, но из-за потери крови и стресса последнего дня цвет его лица стал еще более выразительным.
Мне стало интересно, что Белла будет делать с правилом Волтури: хранить в секрете наше существование. Он видел, как Карлайл и она сверкают, подобное не часто увидишь за пределами кинотеатров. Белла сорвала дверь с петель и разорвала его цепи голыми руками, чтобы спасти его. Даже учитывая весь этот эффект от адреналина, подобные действия сложно будет объяснить.
Белла чувствовала, что он ее родственная душа; тот, кто создан для нее. Я могла понять это. Эммет был моей половинкой. Я не могла даже думать о своей жизни, бессмертной или нет, без него. Я знала это еще до того, как его изменили, когда увидела, как медведь нападает на него. Это было той причиной, почему я пронесла его столько миль к Карлайлу, напуганная, что он умрет на моих руках прежде, чем я донесу его.
Не нужно было быть эмпатом, как Джаспер, чтобы понять, что Белла действительно испытывала подобные чувства к Эдварду.
Затем я задумалась, что чувствую я из-за того, что человек знает наш секрет? Насколько странно все будет? Конечно, существовало много способов обойти это. Она могла изменить его или попросить Карлайла сделать это для нее. Он делал это раньше, в конце концов, четыре раза! Мне стало интересно, рассматривала ли она подобный вариант. Это определенно сделало бы ситуацию проще. Что ж, за исключением того, что он не смог бы давать концерты довольно долгое время, если вообще когда-либо смог бы. Он был прекрасен, но стал бы еще более прекрасным после изменения. Папарацци любили его зеленые глаза, а золотистые трудно будет скрыть. Но если он любит ее так, как она любит его, тогда подобные изменения ничего не должны значить для него.
Бытие вампиров приносит и свою долю преимуществ. Быть с тем, кого ты любишь, вечно, для меня это было первым и самым важным плюсом. К тому же: скорость, сила, красота и последнее, но не наименее важное, ты больше не нуждаешься во сне, а, значит, появляется много времени для других занятий. Да, много преимуществ.
Что ж, Белле есть над чем подумать. Я же, пока сидела и ожидала ее возвращения, решила, что вскоре поговорю с ней об этом.


Розали и Эммет были правы, равно как и остальная семья. Мне нужно было поохотиться. Эммет как всегда хотел посоревноваться. Кто первый убьет, кто убьет самую большую тушу, кто убьет больше. Фактически я была удовлетворена после двух лосей и оленя. Эммет обрадовался, когда наткнулся на гризли, который собирался залечь в спячку. Между ними завязалась драка. Я не знаю, кто наделал больше шума, Эммет или медведь.
Он продолжал радостно напевать по пути домой. Он был уверен, что выиграл просто потому, что его жертву было не так уж легко убить. Мои три, похоже, совсем не считались.
Теперь, когда мы направлялись обратно в Сиэтл, я хотела, чтобы он поторопился. Сила, которая притягивала меня обратно к Эдварду, становилась все ощутимее с каждой милей, на которую я отдалялась от него. Он высадил меня у больницы и отправился домой. Его рубашка и штаны были порваны после драки с медведем, и он не мог появиться на людях в таком виде. Любой, кто увидел бы его, подумал, что на него кто-то напал.
Прежде чем отъехать, он вручил мне новый наряд, который лежал на заднем сидении его джипа. Элис оставила его для меня. Я взяла пакет у Эммета и помахала вслед, когда он уехал. Я быстро приняла душ в кабинете Карлайла в тридцать девять минут седьмого. Розали встретила меня с улыбкой, когда я вошла в палату Эдварда ровно в шесть пятьдесят семь.
- Он спокойно спал остаток ночи. – Также Розали сказала, что медсестра проверяла его каждый час или около того, и они считают, что все в порядке. У него не поднималась температура, так что, кажется, в данный момент никакая инфекция не попала в его организм. – Но Элис говорит, что он почувствует боль, когда проснется, так что будь готова.
Мы могли слышать его сердце и частоту дыхания, которые участились, и знали, что пройдет еще немного времени, и он проснется. Розали сказала, что оставит нас наедине и вышла из палаты. Она собиралась быть начеку в коридоре. Пресса узнала, что Эдвард был здесь, и мы не хотели, чтобы его побеспокоили.
Одна минута восьмого, две минуты восьмого, три минуты восьмого…
Я наклонилась над Эдвардом, когда его глаза открылись. Его улыбка, когда он увидел меня, быстро превратилась в гримасу боли. Я протянула ему насос с болеутоляющим и предложила ему стакан с водой. Он покачал головой, не желая принимать болеутоляющие, и кивнул воде. Он все еще хотел поговорить.
- Пожалуйста, Эдвард. У нас еще будет достаточно времени, чтобы поговорить… позже. – Я погладила его лицо, наслаждаясь ощущением щетины на его щеках и тем, как он повернул лицо в моей ладони. Я приставила соломинку к его губам, чтобы он мог пить. – Прямо сейчас тебе нужно отдохнуть, чтобы ты мог выздороветь. Твой хирург-ортопед будет позже и проверит твою руку, а другой доктор вскоре придет, чтобы проверить твой бок.
Прежде чем он закончил с водой, раздался легкий стук в дверь. Я была удивлена, когда Карлайл вошел в палату. На его лице была широкая улыбка.
Я убрала стаканчик и сказала: - Эдвард, это мой отец, доктор Карлайл Каллен, заведующий кардиохирургией в этой больнице. – Эдвард начал поднимать руку, чтобы пожать руку Карлайла, но Карлайл махнул, видя, каких усилий это потребовало от него. Выражение боли на лице Эдварда стало еще более четким.
Когда Эдвард наконец-то взглянул на Карлайла, он воскликнул: - Вы!.. Вы были в том доме с Беллой. Вы помогли мне после пожара. Вы тоже были на солнце. – Его глаза метались между нашими лицами. Выражение растерянности и любопытства сменяли друг друга на его лице.
- Приятно наконец-то официально познакомиться с тобой, Эдвард, - сказал он, сжимая его плечо. – Да, я был с Беллой, когда тебя спасли. – Карлайл взял карту Эдварда, перевернул несколько страниц, читая информацию. – У доктора Мюррея, хирурга, который лечит твою огнестрельную рану, возникли семейные неотложные дела, так что я предложил заменить его, - Карлайл перестал просматривать карту. - Хотя тебе сейчас и больно, на самом деле все идет довольно хорошо. У тебя нет жара, что значит, инфекция в рану не попала. И со всеми антибиотиками, что мы продолжаем вводить тебе, надеемся, что его и не будет.
Эдвард спросил, сколько времени займет его восстановление.
- Белла права, тебе нужно сейчас отдыхать и поправляться, Эдвард. Ране на боку, даже хотя пуля и не задела ничего жизненно важного, понадобится время на исцеление. Тебе еще несколько дней будет больно. Следующие четыре дня или около того ты проведешь в больнице. Ты не сможешь ничего поднимать еще пару недель. – Карлайл строго посмотрел на Эдварда. – И я говорю серьезно.
- Теперь используй болеутоляющее или я сделаю это вместо тебя. - На лице Карлайла появилось его упрямое выражение «я же доктор». – Ты должен отдыхать, чтобы выздороветь.
- У меня есть много вопросов, которые я должен задать. Я не могу спать сейчас! – Мы оба услышали, как его сердце начало биться быстрее. Я рассмеялась про себя. Его голос был определенно раздражен. Я слышала, что мужчины были сложными пациентами, и, похоже, это оказалось правдой в случае с Эдвардом.
Наклоняясь еще ниже, я использовала обе руки, чтобы повернуть его лицо к своему. Я слегка массировала его скулы своими пальцами. – Эдвард, я обещаю тебе, я отвечу на все твои вопросы. Но сейчас тебе нужно расслабиться и выздоравливать. – Я смотрела в его глаза, передвинув одну руку вверх и проведя пальцами сквозь его волосы. Его сердце забилось медленнее, и он потянулся к болеутоляющему.
Он воспользовался насосом и протянул его мне. – Ты ответишь на некоторые мои вопросы, прежде чем я вновь усну?
Его права рука сжалась от боли в кулак. Я взяла его в свою руку и нежно разжала своей рукой, заставляя его руку медленно расслабиться. Я вновь была поражена, что он не дрогнул от холода моего прикосновения. Он был настолько терпим к нашим различиям, что мне стало любопытно, примет ли он так же все ответы на свои вопросы.
Я попыталась угадать, каким будет его первый вопрос: кто ты такая? Как ты нашла меня? Как ты сломала дверь и цепи? Почему ты сверкала?
Но когда этот вопрос прозвучал, Карлайл улыбнулся и сказал, что вернется позже, чтобы проверить Эдварда. Я едва слышала, как он ушел, закрывая дверь за собой, оставляя нас наедине с вопросом, который повис в воздухе.
Вопрос Эдварда удивил меня, но также наполнил совершенно дикими эмоциями. Может быть, мне стоит задать парочку вопросов Тане, когда у меня будет шанс.


Мой сон из-за болеутоляющего был наполнен странными снами. Я продолжал видеть бриллиантовые искры повсюду, на стенах, земле, моей коже. По крайней мере, на этот раз не было огня и дыма. Но, как только я начал медленно приходить в сознание, боль стала возрастать, как в моей руке, так и в боку.
Золотистые глаза смотрели в мои, когда я наконец-то смог поднять веки. Если бы боль не терзала меня, я бы подумал, что попал на небеса. Белла выглядела точно так, как, по моему мнению, должен выглядеть ангел. Она почти светилась. Ее прикосновение к моему лицу немного облегчило боль, что я испытывал. Я начал поднимать руку, чтобы прикоснуться к ее щеке, но пульсирующая боль сделала меня слабым.
Белла предложила мне болеутоляющее и чашку воды с соломинкой. Даже хотя я и испытывал сильную боль, не хотел пользоваться лекарствами, от которых вновь бы провалился в сон. У меня было слишком много вопросов, на которые я хотел получить ответы.
Прежде чем я смог задать хоть один из них, дверь открылась. Высокий блондин вошел в палату. Он выглядел знакомо. Белла представила его как своего отца, заведующего кардиохирургией. Я должен был догадаться, что он родственник Беллы еще до того, как она представила нас. У него тоже были золотистые глаза. Никто ничего не говорил о том, что что-то было не так с моим сердцем. Ох, подождите... Я слышал, как он говорил, что заменяет моего хирурга. Неожиданно я вспомнил, где видел его. Он пришел на пляж после того как Белла спасла меня. Прежде чем я смог сделать большее, чем заявить, откуда я знаю его, он рассказал мне о моем ближайшем будущем. Я пытался смириться с этим: с болью, с тем, что мне нельзя двигаться, а нужно отдыхать.
- Теперь используй болеутоляющее или я сделаю это вместо тебя. - На лице доктора Каллена появилось серьезное выражение. – Ты должен отдыхать, чтобы выздороветь.
Я не хотел ныть, но мне действительно нужны были кое-какие ответы. Руки Беллы на моем лице и кончики пальцев, скользящие сквозь мои волосы притупляли боль. Но этого было недостаточно; я понял, что должен буду воспользоваться болеутоляющим. Может быть, я смогу выменять лекарство на кое-какие ответы. Я был рад, когда Белла согласилась с моими условиями. Боль стала отступать почти мгновенно после того, как я нажал на кнопку. Один вопрос вынырнул в моем мозгу и, прежде чем я смог отредактировать его, я выпалил:
- Ты целовала меня прошлой ночью?


Это был последний вопрос, которого я ожидала от Эдварда. У меня не было готовых ответов на другие вопросы, но к этому я была совершенно неподготовлена.
Я услышала смех Карлайла и то, как он тихо ушел. Он закрыл за собой дверь. Мы остались одни. И вот сейчас, все что я могла делать, это смотреть на губы Эдварда и вспоминать, насколько мягкими они были в поцелуе, что случился прошлой ночью.
Подняв свои глаза к его зеленым омутам, я обнаружила, что заикаюсь. Я сделала глубокий вдох, чтобы обрести немного контроля над собой и выиграть времени.
- Что ж, Джессика попросила меня передать тебе объятия и поцелуй… - наконец-то произнесла я. Если бы мое лицо могло краснеть, я бы так и сделала, вероятно, к самому темному цвету.
- Я не помню объятий. Может быть, я могу получить их сейчас? – в уголках глаз Эдварда появились морщинки. Даже испытывая боль и будучи таким бледным, он был потрясающе красив. – Мне снились поцелуи и радуги всю ночь. Поскольку меня опять прогоняют спать, я бы хотел чтобы мне снились только такие сны, и твой поцелуй должен вернуть их мне.
Голос Эдварда был едва ли громче шепота, а его глаза были очень темными. Поцеловать его точно не составит труда. На самом деле, это было тем, что я хотела делать снова и снова. И он был в полном сознании на этот раз. Я решила просто больше не думать об этом, а сделать.
Я устроилась на кровати рядом с его неповрежденным боком. Наши бедра соприкасались. Очень осторожно я положила руку возле его головы, на его подушку. Его сердцебиение начало ускоряться, как и мое дыхание.
- Белла… - прошептал он, когда я медленно наклонилась и прижалась своими губами к его. Я пыталась сделать этот поцелуй легким, но его права рука поднялась и обхватила мой затылок. Ощущение его пальцев, запутавшихся в моих волосах, заставило меня ахнуть. Я откинулась назад слегка. Когда мое дыхание покинуло меня, оно окатило его лицо; его дыхание было глубоким, а глаза стали слегка рассеянными. Я могла чувствовать его мускусный пряный аромат, аромат Эдварда. Это был запах теплого тела и ванили, который, казалось, разносился на милю.
Улыбка Эдварда стала шире, и он нежно потянул мою голову ближе… наши губы вновь встретились. Мы исследовали очертания губ друг друга, двигаясь медленно. Я была поражена тем теплом, которое чувствовала в точке нашего соприкосновения. Я чувствовала, как этот теплый водоворот подхватывает меня впервые за несколько десятилетий.
Когда он втянул мою нижнюю губу в свой рот, я ахнула и отстранилась. Осторожно. Мне нужно быть осторожной. Мои зубы были остры и покрыты ядом. Я была на самом деле удивлена тем, что мой рот до сих пор не наполнен ядом. Но я не хотела рисковать с ним. Мне нужно было быть осторожной и узнать, насколько сильным может быть мой контроль.
- Вау, - медленно произнес он, смотря в мои глаза. – А я думал, что пожар в том доме был жарким.
Его рука соскользнула с моей головы и медленно спустилась по плечу к руке. Он переплел своим пальцы с моими и поднес их к губам. Он оставил пару быстрых, нежных поцелуев на моих костяшках, когда я выпрямилась и села.
Его глаза медленно закрылись, лекарства начали действовать. Я положила свою руку на его щеку, и он прижался к ней.
- Вот именно что «вау», - наконец-то сказала я. Он уснул, моя рука была крепко зажата в его ладони.
Эдвард удивил меня снова: сначала своим первым вопросом, а затем своим поцелуем. Это было приятно, быть удивленной. Подобное случалось не часто. И мне понравилось.
В тот момент быть вампиром было здорово. Я могла сидеть в одном и том же положении десятилетиями и не шевелиться. Я могла сидеть, когда моя рука была в плену этого прекрасного мужчины, и мне не нужно было двигаться, чтобы занять более удобное положение. Именно здесь было самое лучшее место во всем мире: сидеть и держаться за руки с мужчиной, которого я любила; мужчиной, который только что поцеловал меня.