Белла

Проснувшись утром, я не стала открывать глаза, лишь осторожно коснулась их. Веки были опухшими и саднили от беспрерывных рыданий. Каждую ночь после аварии мне снятся кошмары, в которых я проживаю те мгновения снова и снова – сотни, тысячи раз. Стоит погаснуть свету, как начинают проноситься вспышки памяти. Стоит глазам закрыться, как воспоминания разыгрываются бесконечно повторяющимся эпизодом. И каждое следующее утро я чувствую себя всё хуже и хуже, более разбитой, чем предыдущей ночью.
Я потёрла руки, пытаясь пробудить сознание, и зашипела от пульсирующей боли в левой ладони. Посмотрела на кое-как замотанный бинт, скрывавший раны, и застонала, поскольку от легчайшего движения ладонь словно огнём обжигало.
Прошлый вечер был совершенно ненормальным, да весь прошлый день бы каким-то ненормальным, по крайней мере, когда дело касалось Эдварда Каллена. Во-первых, он играл для меня и, казалось, не возражал против моего присутствия, когда его пальцы летали над клавишами в замысловатом танце; меланхоличная мелодия, незабываемо прекрасная, напоминала меня. Казалось, будто его музыка может уловить смысл эмоций и страхов, кружащихся в моей голове и в моём сердце; словно он играл, чтобы убедить их покинуть моё тело, увести подальше, как в сказке Крысолов увёл из города крыс¹. А потом, в самый напряжённый момент, он просто встал и ушёл, оставив за собой отголоски музыки, неразгаданной и незавершённой, просто задержавшейся в моих ушах.
Вернувшись к ужину он даже не взглянул на меня ни разу. И покинул стол, когда остальные ещё не закончили, а потом убежал на задний двор вместе с Джаспером, оставаясь там до позднего вечера и зайдя в дом, лишь когда я уже была в ванной, чистила зубы. Он так неистово ворвался в комнату, полураздетый, не поняв, что там нахожусь я. Я настолько удивилась, что уронила стакан с водой и щётку, и затем ещё и упала на разбитое стекло, крохотные осколки вонзились в живую плоть.
Тогда Эдвард снова переменился, взял мою ладонь и вытащил из неё каждый осколочек. Я изо всех сил старалась не потерять сознание, с каждым куском стекла кровь лилась по руке всё сильней. Я уже представляла себе эту картину: медики скорой помощи прибывают на место несчастного случая и пытаются вытащить осколки стекла отовсюду – из моих рук, лица, волос. Он, вероятно, решил, что мне плохо из-за крови – и это действительно так – но на самом деле было нечто большее.
Он был очень нежен и внимателен, я такого не ожидала. Только не после его поступка. Я была захватчиком его территории и могла это понять. Я слышала, как Эммет говорил Элис, что Эдвард всё ещё сердится из-за комнаты с роялем. А теперь ему приходилось делить ещё и ванную, явно он к этому не привык. Мне нужно будет поговорить сегодня с Эсми о замке на двери ванной, чтобы никто больше не врывался непрошенным.
Переключатель снова сработал после того, как последние осколки были извлечены, а ладонь вымыта. Он прижал к моей руке полотенце, затем, вытащив меня из ванной, провёл через свою спальню и оставил в коридоре, а сам пошёл подметать битое стекло. Я наблюдала из своей комнаты; хотела помочь, но на самом деле просто стояла. Только тогда я заметила, что он без рубашки и что грудь у него худощавая, но довольно мускулистая. Щёки вспыхнули, когда я увидела у него на груди пятна своей крови, а он их вовсе не замечал без подсказки. Тогда он повернулся к душу, и я хотела уйти, но мой взгляд привлекла необычная татуировка у него на правой лопатке. Со своего места мне сложно было её разглядеть, но рисунок казался похожим на штрихкод. Я пыталась присмотреться получше, когда его голос грубовато поинтересовался:
– Ты не возражаешь?
Я сделала мысленную пометку спросить у него насчёт неё, когда… если мы когда-нибудь подружимся. И ещё одну: сначала спросить об этом Элис.
Вздрогнув, я оторвалась от своих наблюдений и убралась оттуда как можно скорее. Хотелось лечь в постель, но я поняла, что так и не почистила зубы, к тому же из ран всё ещё текла кровь. Он не слишком долго принимал душ, а дверь закрыл с громким стуком, дав понять, что мне можно войти. В ванной я заметила, что он оставил для меня бинт. Снова сработал переключатель, и он снова стал заботливым. Я нахмурилась, неуверенная, в какие игры Эдвард играет своими странными и внезапными переменами настроения.
Кошмары и воспоминания вернулись как и всегда. Я рыдала, дрожала в кровати, костяшки рук побелели на обмотанных простынях, спутанные волосы прилипли ко лбу. Я хватала ртом воздух, но от всхлипов тело было так измучено, что я едва могла дышать. Каждую ночь повторялось одно и то же, каждую ночь авария проигрывалась в моей голове как заезженная пластинка. В ловушке. Кровь. Скрежет металла. Разбитое стекло. Ещё кровь, слишком много крови, тону в ней. Крики Рене и Чарли. Тишина и кровь. Я содрогаюсь и задыхаюсь, пока измор не берёт своё, потом меня накрывает темнота. Больше никаких снов, один лишь мрак.
Проснувшись следующим утром, я пошагала в ванную, ощущая отёчность глаз. Они были чувствительны к прикосновениям, и я понимала, что дальше так продолжаться не может. Нельзя рыдать вот так каждую ночь. Внимательно прислушавшись, но не услышав в ванной ни звука, я осторожно повернула дверную ручку. Заглянув внутрь, обнаружила, что комната пуста, а дверь в комнату Эдварда плотно закрыта. Я как можно быстрее сделала все свои дела, перевязала руку и покинула ванную достаточно громко, чтобы Эдвард понял, там свободно.
И направилась вниз, аромат бекона достиг самой лестницы. В животе заурчало, так что я пошла на запах. На кухне Эммет готовил на всех завтрак. Яйца, бекон, сосиски, фруктовый салат… просто праздник живота. Элис сидела на стуле у кухонного стола и подозрительно на него косилась.
- Так что именно ты сделал? – спросила она, глядя, как он разбивает яйца о сковороду на большой газовой плите. – Очевидно же, что ты зачем-то пытаешься умаслить маму с папой. Что ты натворил?
- Младшая сестрёнка всегда такая категоричная, – цокая, заметил Эммет. – Почему ты постоянно предполагаешь, что я что-нибудь натворил?
- С чего бы начать? – ответила она, оборачиваясь и обращаясь ко мне, а не к нему. – Когда он провалил контрольную по химии, он приготовил французские тосты; когда разбил машину – спагетти с мясом и шоколадный торт; когда их с Розали поймали сношающимися в кладовке для инвентаря, он приготовил вкуснейшие сырные тосты и салат. Это очень продуманный завтрак, так что, должно быть, есть что-то серьёзное. Тебе стоит остаться и посмотреть салюты, Белла.
- Я могу и просто по доброте душевной готовить, знаешь ли, - проворчал Эммет, переворачивая пару кусочков бекона.
- Ах, точно. Как, например, рождественское печенье, которое ты испёк в прошлом году, потому что хотел видеоигру, или лазанья – когда тебе захотелось сходить на концерт в Сиэтле? – улыбнулась Элис, зная, что загнала Эммета в угол.
Эммет посмотрел на меня и пожал плечами, а я ощутила на своих губах улыбку. У нас с ним есть что-то общее. Когда мне хотелось умаслить Рене и Чарли, я всегда готовила и убирала. Улыбка исчезла, когда я подумала о родителях, и пришлось мгновенно отогнать эти мысли.
- Что ж, Эммет, в этот раз ты превзошёл себя, - провозгласил Карлайл, входя на кухню, Эсми шла следом за ним с приподнятой в неверии бровью. – Ну, и что же ты натворил?
- Почему все всегда думают, что я что-то натворил? – возмутился Эммет, раскладывая еду по тарелкам.
- Потому что ты никогда не готовишь ничего просто так, - подтвердила Эсми, забирая у него тарелку. – Рассказывай уже, Эм, что происходит?
- Как же мало в вас веры, – нахмурился он, отдавая тарелку Карлайлу.
- Так это совершенно бескорыстный завтрак без каких-либо скрытых мотивов? – уточнил Карлайл, подозрительность абсолютно чётко застыла на его лице.
- Да, – серьёзно подтвердил Эммет. – Но по совершенно не относящемуся к завтраку случаю… можно мне поехать в коттедж к Хейлам на Новый год?
- Совершенно не относящийся к завтраку случай? – переспросил Карлайл, закатывая глаза. Я с трудом сдержала смех, когда Эммет попытался состроить невинную мордашку.
- И кто же ещё туда поедет? – полюбопытствовала Эсми, оставив завтрак нетронутым и наблюдая за Эмметом. Он по-прежнему наполнял тарелки и совсем не смотрел в сторону родителей.
- Ну, только Хейлы, на самом деле, - ответил Эммет, избегая вопросительного взгляда Карлайла.
- Сколько Хейлов? – уточнил Карлайл.
- Ну, знаешь, Хейлы. – Уши Эммета слегка покраснели. Он уже понял, что попался.
- Сколько именно Хейлов, Эммет? – снова задал вопрос Карлайл; голос так и сочится подозрительностью.
- Да только один, в общем-то, – неохотно признался тот.
- И который из Хейлов едет? – продолжала допрос Эсми.
- Розали, – совсем удручённо ответил он.
- И никакого родительского надзора? – не упокоилась Эсми.
- Нет, - сдался Эммет. Я пыталась не улыбаться и заметила, как Элис ухмылялась своей тарелке, но тоже не поднимала взгляда ни на брата, ни на родителей.
- Прости, Эм, нет родителей – нет коттеджа. Конец дискуссии, – заявил Карлайл, тон его не располагал к дальнейшему обсуждению.
- А что если Элис с Джаспером и Эдвард с Беллой тоже поедут? – спросил Эммет, глаза зажглись внезапно появившейся надеждой.
- Ни один из них не похож на родителя, Эммет, - строго ответила Эсми.
- Просто подумайте об этом, ладно? – вздохнул тот, смирившись на время.
Я нахмурилась, уставившись в тарелку. Ни за что в жизни я не останусь с ними в маленьком коттедже. Мне ни за что не скрыть свои кошмары, если я туда поеду. Я и без того не вполне уверена, что успешно всё скрываю. Единственный признак удачности моих попыток - это только то, что никто не вваливался ко мне в комнату с вопросом, в порядке ли я. Хотя мне удалось перестать кричать во сне, так что, возможно, и правда, получалось. И будет получаться дальше, если это будет зависеть от меня.
Я заметила отсутствие Эдварда на кухне и поняла, что никто даже не упомянул об этом, когда он так и не явился завтракать. У меня создалось такое впечатление о его месте в этой семье, словно он был бродягой, оставался на задворках общества. Его принимали с распростёртыми объятиями, когда он решал присоединиться, но и не скучали в противном случае. Мне стало любопытно, будет ли моё место таким же.

---

¹ Га́мельнский крысоло́в (нем. Rattenfänger von Hameln), гамельнский дудочник — персонаж средневековой немецкой легенды. Согласно ей, музыкант, обманутый магистратом города Гамельна, отказавшимся выплатить вознаграждение за избавление города от крыc, c помощью колдовства увёл за собой городских детей, сгинувших затем безвозвратно.

---

Предыдущая глава