Глава 28. По-прежнему королева

– Баффи! – встревожено позвал голос Дон. – Ты…
Глаза Истребительницы резко распахнулись, когда ее сестра ворвалась в спальню, и ее щеки немедленно запылали, когда взгляд упал на пару любовников. Девочка быстро отвернулась, а Спайк схватил простыню и накрыл их обоих.
– Кровавый ад, – пробормотал он, – Вы, Саммерс, когда-нибудь научитесь стучать?
– Я… прошу прощения, – отозвалась Дон, заикаясь. – Я слышала, что Баффи кричала… и подумала… я испугалась, что… я не знаю…
Баффи закусила щеки, чтобы не рассмеяться вслух. Ей следовало бы так же смутиться, как и ее сестре, но по большей части реакция девочки ее развеселила. Помогло и то, что она была прикрыта телом Спайка от взгляда ее сестры.
– Донни, теперь ты не закроешь дверь? Я спущусь вниз через минуту. Мне нужно поговорить с тобой.
Бормоча извинения, Дон закрыла за собой дверь. Баффи хихикнула, заставив Спайка со вздернутыми от удивления бровями вынырнуть из-под.
– Что тут смешного?
– Ты видел ее лицо, когда ее взгляд упал на тебя? У нее глаза чуть не вылезли из орбит!
Истребительница снова хихикнула, когда он застонал, прижав ладони к лицу.
– Ну, она видела только твой зад, – утешила его Баффи, вызвав новый приступ стенаний.
Она выскользнула из постели и стала надевать пижаму, чувствуя на себе взгляд Спайка. Он не прикасался к ней, но, казалось, что его ласки все еще ощущались.
– Почему тебя это так беспокоит? – спросила Баффи через минуту. – Никогда не думала, что ты пуританин.
– Нет, но это была Дон, – ответил он просто, будто это все объясняло. – И раз уж мы перешли к вопросам, почему тебя это совсем не беспокоит? Я думал, ты не хотела, чтобы твои друзья знали.
Баффи посмотрела на него, растянувшегося на кровати и прикрывшегося простыней едва до талии. Руки были за головой, но даже в этой расслабленной позе от него исходила сила, чистая и дикая. На секунду она испытала искушение снова присоединиться к нему, но отвергла эту идею. Она сказала Дон, что спустится вниз.
– Ну, – сказала девушка через несколько секунд, – это не то, как я планировала преподнести новости, но, полагаю, будет лучше, если они будут знать. В любом случае они начнут задавать вопросы, когда заметят, что ты живешь здесь.
Буря эмоций прошла через его лицо, и наиболее сильной из них было удивление.
– Я живу здесь? – повторил он мягко.
Она кивнула, став на колени рядом с ним.
– Да, если хочешь. Это тоже не как я планировала…
Истребительница взвизгнула, когда Вампир набросился на нее, повалив и прижав своим телом к матрацу, покрывая поцелуями все ее лицо. Прежде, чем она поняла, что к чему, она снова была голой, и ей потребовалось довольно много времени, чтобы вспомнить, что Дон ее ждет.
***
Дон почувствовала, что ее щеки разгораются снова, когда Баффи вошла в кухню. Почти час прошел с тех пор, как испуганная девочка ворвалась в комнату Баффи, опасаясь, что найдет кучу пыли на месте своей сестры, но вместо этого обнаружив двух очень обнаженных вампиров. У нее не возникло затруднений с тем, чтобы представить, почему Баффи потребовалось столько времени, чтобы спуститься. Не то чтобы она хотела представлять… Не в состоянии смотреть старше й сестре в глаза, она уткнулась в чашку с хлопьями.
–- Ты завтракаешь? – спросила Истребительница. – Уже за полдень!
Дон только пожала плечами, глядя в спину девушки, когда та вытаскивала кровь из холодильника и разогревала ее в микроволновке. Она была удивлена, когда поняла, что это ее совсем не беспокоит. Девочка так долго была рядом со Спайком, что кровь перестала вызывать отвращение. Пока они не окунали в нее печенье…
– Мы поздно вернулись со свадьбы, – объяснила она. – Я спала. И все еще спала бы, если бы ты меня не разбудила.
Баффи повернулась к ней с немного смущенной улыбкой.
– Извини.
Дон не смогла удержаться и тоже улыбнулась.
– Все в порядке. За исключением безнадежной травмы психики.
Вид Спайка сзади не то, чтобы был совсем ужасен, но она определено не собиралась признаваться в этом.
Младшая Саммерс зачерпнула ложкой хлопья, наблюдая краем глаза, как Баффи пьет свою кровь, стесняясь смотреть ей в глаза.
– Признавайся, – скомандовала она, - ты должна сказать, что это очень тебя беспокоит?
Баффи слегка вздрогнула.
– Это меня не беспокоит… – она остановилась и сделала глубокий вдох. – Спайк теперь будет жить здесь. Если тебя это не устраивает…
Прежде, чем она смогла закончить, Дон издала радостный вопль, вскочила со своего места и обняла ее.
– Это здорово! Я так рада за вас обоих!
***
Спайк стоял в дверном проеме со своей обычной усмешкой на лице в полной ее красе и заканчивал застегивать рубашку после быстрого душа. Дон обнимала Баффи и что-то бессвязно лепетала. Он думал, что она будет не против, но не ожидал таких восторгов. Баффи подмигнула ему над плечом сестры. Вампир все еще не мог поверить, что Истребительница на самом деле попросила его жить с ними.
– Ты любишь его? Я знаю, что он любит тебя, но, должно быть, ты тоже его любишь, если он будет жить здесь. Это отлично!
Его усмешка стала еще шире от этих слов, а потом он заметил взгляд Баффи. Олень в свете фар. Тогда до него дошло, что она не сказала этого. Даже попросив его переехать, все еще не призналась, что любит его. Пытаясь избавиться от этой мысли, он двинулся к холодильнику. Он не собирался портить отличный день чрезмерной спешкой. Она позволила своей сестре и друзьям узнать о них, и это было хорошее начало.
Дон, наконец, заметила его и бросилась к нему с объятиями, как только что обнимала Баффи.
– Это здорово! – сказала она взволнованно. – Я так счастлива!
Спайк слегка погладил ее по волосам, искоса взглянув на Баффи. Немного нахмурившись, она наблюдала за ними, и он отдал бы что угодно, чтобы знать, о чем были ее мысли в этот момент. Истребительница прошла мимо них, слегка сжав его плечо.
– Я пойду в душ. Не дай ей задушить тебя.
В конце концов, Дон отпустила его и села за стол, все еще сияя. Вернувшись к прерванному занятию, он налил себе крови, воспользовавшись той кружкой, которую Баффи оставила в раковине. Выглянул наружу, мысленно проклиная сияющее солнце, и подумал, что вряд ли сможет выйти из дома, чтобы покурить. Он решил не искушать судьбу.
– Спайк, я могу задать тебе один вопрос?
Потягивая теплую свиную кровь и жалея, что она не была человеческой, Спайк поднял бровь, приглашая ее продолжать.
– Что такое Дитя?
Он замер от неожиданного вопроса, потом заставил себя глотнуть остаток жидкости, чтобы отсрочить ответ. Как можно объяснить это ребенку?
– Почему ты спрашиваешь, Nibblet?
Девочка чуть нахмурилась, и он понял, что она знает о его увиливаниях.
– Я слышала, как Уиллоу и Тара говорили, что Баффи – твое Дитя. Что это значит?
Спайк почувствовал злость. Если ведьмы болтают об этом так, что каждый может слышать, то им придется объясниться с очень раздраженным вампиром. Зачипованным и, следовательно, безвредным, но все же…
– Это значит, что я обратил ее. Я – ее Сир, она – мое Дитя.
Она медленно кивнула, прежде чем спросить:
– Значит, каждый вампир – Дитя? А кто твой Сир?
Пытаясь подавить рычание, он ответил так нейтрально, как мог. Он знал, что девочка ненавидела Пуфа, и не был уверен, как она воспримет новости.
– Не каждый вампир – Дитя. Для создания Дитя требуется сильный мастер-вампир. А мой чертов Сир – Ангелус.
Ее глаза слегка расширились, и она безмолвно повторила слово «Ангел».
– Ты не все ей рассказал.
Они оба повернулись посмотреть на Уиллоу, только что вошедшую на кухню со сложенными на груди руками.
– Ты не рассказал ей, как контролируешь Баффи, – продолжила ведьма ледяным тоном.
Вампир уставился на нее, медленно осознавая, о чем она говорит, и зная, что Дон переводит глаза от одного к другому.
– Я не контролирую Баффи никаким образом, – сказал он медленно, глядя на Дон. – Я мог бы, если бы хотел, это часть того, что я – ее Сир, но я этого не делаю.
– Это не то, что я слышала, – упорно повторила Уиллоу. – Ангел звонил. Он объяснил мне все об этой связи. Сказал, что ты пользовался ею раньше, и что воспользуешься снова. Очевидно, он был прав.
Его руки сжались в кулаки, пока ногти не вонзились в ладони, оставив следы в виде красных полумесяцев. Даже убравшись, чертов Пуф все еще оставался занозой в заднице. Посмотрев на Дон, Вампир увидел сомнение на ее лице. Она не знала, кому верить, и это ранило больше, чем слова ведьмы.
– Почему ты говоришь это, Уиллоу? – спросила она, наконец.
– Баффи только что сказала мне, что он переезжает сюда. Невозможно, чтобы наша Баффи допустила, чтобы он жил здесь. Невозможно, чтобы она имела что-то общее со Спайком кроме борьбы. Есть только одно логическое объяснение. Он заставляет ее.
Дон выглядела ужаснувшейся, но он не мог сказать, была ли она в ужасе от того, что поверила Уиллоу, или от того, что утверждения ведьмы были так чертовски тупы. Он уже собрался высказать Рыжей все, что думает, когда заметил за ее спиной Баффи, одетую в халат. Она хмурилась, но не говорила ни слова, и ни одна из двух девушек не видела ее. Спайк смотрел прямо в глаза Истребительнице, когда отвечал ведьме, с трудом сдерживая гнев.
– Если бы я заставлял Баффи делать что-либо, она бы знала об этом. Она бы делала, но знала, что ее заставляют.
Он остановился, ожидая, что она подтвердит его слова.
– Он говорит правду, Уилл. Я бы знала. И он не заставлял меня делать что-либо.
Рыжая повернулась к Баффи, наконец-то, заметив ее присутствие.
– Баффи, - сказала она, – ты знаешь, что ты никогда не пригласила бы Спайка жить здесь. Ты никогда бы не полюбила его. Никогда не позволила бы ему прикасаться к тебе. Он, должно быть, сделал что-то с твоим разумом! Ангел сказал, что Спайк делал это раньше, и выразил уверенность, что это снова повторится. Он сказал мне следить за чем-нибудь необычным, и это произошло. У меня есть доказательства.
Тихое рычание вырвалось из горла Спайка. Был один легкий способ покончить с этой бессмыслицей. Баффи просто должна сказать своей так называемой подруге, что да, она позволяла ему прикасаться к себе еще до того, как была обращена, еще до того, как он получил возможность приказывать ей что-либо. Он ждал ее откровений, пристально глядя на нее. Ее молчание поразжало его. Истребительница не собиралась рассказывать им о том, что было раньше. Она не собиралась признаваться, что у них были отношения, какими бы извращенными они ни были, пока она была человеком.
– Я знаю, что он не заставлял меня, – сказала она, наконец, стараясь, чтобы слова прозвучали убедительно. – Ты должна мне верить, Уилл. Я делаю только то, что хочу. Я – это все еще я.
– Ты чертовски права насчет этого, – сказал Спайк. – Чертова королева отрицания.
Три женщины уставились на него после этих слов. Дон выглядела удивленной, Уиллоу – сердитой, а Баффи – обиженной. Все три реакции только подлили масла в огонь.
– Знаешь что, Истребительница? Думаю, я отклоню твое предложение. Семейная жизнь не для меня. Ты знаешь, где меня найти, если я понадоблюсь. Это тоже не изменилось.
Нахмурившись, Вампир вышел из кухни, пройдя мимо своего Дитя и не глядя на нее. Ей все еще было стыдно. Он был достаточно хорош для Баффи-вампира, но не для Баффи-человека. Все еще не достаточно хорош, чтобы доказать ее друзьям, что между ними – нечто большее, чем просто кровная связь. Все еще не достаточно хорош, чтобы любить его.
Поднявшись по лестнице, он ворвался в ее спальню, надел свои туфли и жилет и прихватил одеяло с кровати. Через минуту спустился вниз и надел свой плащ. Дон ждала там, как и Баффи.
– Я верю тебе, – тихо сказала малышка. – Я знаю, что ты бы этого не сделал. Пожалуйста, не уходи.
Она взяла его ладонь, и он слегка сжал ее руки.
– Спасибо, что доверяешь мне, – прошептал Спайк и добавил чуть громче, – я буду недалеко, Дон, в том же самом склепе. Когда твоя сестра будет готова перестать лгать самой себе и другим, может, я вернусь.
Он прошел мимо нее к двери и остановился, когда Баффи мягко тронула его за руку.
– Спайк…
Вампир повернулся к ней, взглянул в ее зеленые глаза и увидел в них боль. Он вздрогнул и, почувствовав, что его решимость начала таять, посмотрел в другую сторону, чтобы не сдаться. Его взгляд упал на ведьму, наблюдавшую за ними из кухни. Этого было достаточно, чтобы снова разозлиться и уже решительно обратиться к Баффи:
– Хватит притворяться, love. Хватит лгать. Может, я и люблю сучку, но это не значит, что я полный идиот. Я сказал, что буду помогать. И я буду. Но тебе надо будет прийти ко мне, Истребительница. Я – не домашний котенок, которого держат под рукой, пока на тебя не найдет настроение поиграть.
Ее рука упала, и он ненавидел себя за ту боль, которую увидел в ее глазах. В то же самое время он ненавидел ее за то, что она не пыталась решительнее защитить его перед своей подругой, не пыталась решительнее защитить себя. И как больно было уходить сейчас, когда на несколько благословенных часов он подумал… Зарычав, Вампир постарался выбросить эту мысль из головы. Накрывшись одеялом, он открыл дверь и вышел на солнце.

Глава 29. Притворство

Баффи уставилась пустым взглядом на дверь, за которой исчез ее Сир и любовник. Она едва чувствовала руку Дон на своем плече, едва слышала ее слова.
– Баффи… что он имел в виду, говоря о притворстве и вранье? Ты же не притворялась, что любишь его, да?
Закрыв глаза, девушка глубоко вздохнула, пытаясь сдержать слезы. Как она могла объяснить Дон то, чего не понимала сама?
– Я никогда не притворялась, что люблю его, – прошептала она. – Я никогда не говорила, что люблю.
Успокаивающие руки резко покинули ее плечи. Она заставила себя поднять глаза на Дон, съежившись от того, что увидела. Сказать, что девочка не была счастлива, было бы преуменьшением столетия.
– Ты спала с ним, пригласила жить с нами и даже не любишь его? – ее голос был свободен от всех эмоций, полностью холоден.
– Донни, все не так просто. Я не могу объяснить, я даже не знаю…
– Тебе не нужно ничего объяснять. Ты его используешь. Он любит тебя больше, чем что-либо, а ты используешь его как вещь.
Слышать от Дон слова, которые она сама говорила себе несколько недель, назад было похоже на нож, вонзающийся в ее небьющееся сердце. Баффи молча смотрела, как сестра поднимается по лестнице и громко захлопывает за собой дверь.
И только пятнадцать минут назад все было так хорошо? Спайк переезжал, Дон была в восторге, а она сама чувствовала спокойствие и удовлетворение. Истребительница все еще была не совсем уверена насчет своих чувств к нему, но была счастлива, что он был рядом с ней. А теперь он ушел. Дон ненавидела ее. И ее мир снова разваливался.
Баффи знала, что он не уйдет далеко. Даже если бы он не сказал Дон, что будет в своем склепе, она бы не беспокоилась, что он уедет из города. Он обещал. Она знала, как Спайк относится к своим обещаниям. И еще помнила, как он сказал, что ему нужно видеть ее, заботиться о ней. Девушка могла бы поспорить на свою душу, что Вампир будет следить за ней, когда она пойдет патрулировать сегодня ночью.
– Баффи…
Голос Уиллоу заставил ее вздрогнуть. Потерявшись в своих мрачных мыслях, она забыла, что Уиллоу все еще была здесь. С неуверенной улыбкой на губах подруга подошла ближе.
– Я не могла позволить ему контролировать тебя, Баффи. Это неправильно. Он не может делать это с тобой.
Баффи покачала головой.
– Он действительно не контролирует меня никаким способом, Уиллоу. Я хочу его. Он мне нужен.
Ее голос прервался сухим рыданием, и Уиллоу осторожно обняла ее.
– Баффи, ты только что сказала Дон, что не любишь его. Это все потому, что он твой Сир. Вот почему ты думаешь, что хочешь его, но это – только связь между вами. Ангел объяснил мне.
Тело Баффи напряглось, когда Уиллоу упомянула имя Ангела, и она отодвинулась.
– Ангел не прав… – начала она, но ведьма прервала ее.
– Он просто беспокоится о тебе и не хочет, чтобы Спайк пользовался своим преимуществом. Как и я. И если бы Спайк не чувствовал ни за что вины, он бы не ушел.
Секунду Баффи размышляла, стоит ли рассказать подруге, кто именно кого использует, и как это касается ее и Спайка. Но она не смогла заставить себя сказать это. Признать это – признать месяцы вранья. И это снова поставило бы вопрос, любит она Спайка или нет. А она не могла ответить сейчас. И это была проблема.
Не имея способа убедить Уиллоу, Истребительница оставила девушку и вернулась в свою спальню. Некоторое время смотрела на постель, на простыни, смятые после их утренней деятельности. Она заметила кусок ткани на полу и подняла ее. Бабочка Спайка. Инстинктивно поднесла ее к лицу и вдохнула его запах. Баффи залезла в ворох простыней, держа в руке шелковую полоску, и закрыла глаза, представляя, что никогда не покидала этой постели и его объятий.

***
Вернувшись в свой склеп, Спайк начал бешено расхаживать по нему и курить сигарету за сигаретой. Он думал, что все движется к лучшему, а оно вернулось к прежнему. Или даже хуже. Теперь ведьма думает, что он контролирует Баффи. Уиллоу была любезной с ним раньше, теперь же на это не было ни единого шанса. Nibblet была так счастлива, а теперь, когда он ушел, наверное, возненавидела его. По крайней мере, она не верила, что он играл с разумом ее сестры. Фактически было наоборот. Это Баффи играла с его умом. Менялась от огня ко льду, пока он уже не знал, что чувствует. Столетие с сумасшедшей Друзиллой не свело его с ума, но несколько дней с Баффи вполне справлялись с этим. Или, может, он был безумным с самого начала. Безумным настолько, чтобы влюбиться в Истребительницу. Безумным, чтобы обратить ее. Безумным, чтобы дать ей душу. Безумным, чтобы не использовать свою власть над ней, как его подозревали.
Безумным, что оставил ее.
Безумно влюбленным.
В конце концов, он устал бродить кругами и упал на постель. Он вытащил из кармана ленту, которую она носила на шее, и стал играть с ней, вертя в обожженных пальцах и глядя как зачарованный. В гневе он по глупости высунул руку на солнце, открывая канализационный люк. Обожженная плоть больше не болела, но выглядела противно. Вампир лежал на ее одеяле, том, которое обычно использовал, чтобы защититься от солнца. Оно пахло как она. Это было так, как будто он вернулся в ее постель. Можно было просто закрыть глаза и притвориться, что сейчас по-прежнему утро. И она здесь, рядом с ним. Не думает об остальном мире и просто счастлива быть вместе с ним. Можно было просто притвориться.