Гермиона вновь притворялась спящей. Она не могла больше смотреть на мужа. Когда он, наконец, покинул комнату, она открыла глаза и попыталась встать с кровати. Затем медленной и неуверенной походкой подошла к столу, села за него, открыла нижний ящик и достала деревянную шкатулку. Внутри находились три предмета: письмо, чёрная тканевая маска и книга сказок её матери.

Проснувшись сегодня утром, Гермиона первым делом, хотя и с трудом, но добралась до этого стола, намереваясь написать кузену и объяснить своё долгое отсутствие, чтобы он не беспокоился. В поисках пергамента открыла нижний ящик и обнаружила эту шкатулку. Естественно, она предположила, что сюда её положил Драко. Кто ещё мог бы это сделать? Гермиона открыла шкатулку и оказалась потрясена, когда увидела, что находилось внутри.

Содержимое подтверждало её худшие опасения и его величайшую ложь. Она с трудом смогла поверить в то, что муж и был тем самым разбойником, хотя… если оглянуться в прошлое, она всегда подспудно боялась, что это окажется правдой. Драко солгал, хотя как раз тут ничего удивительного не было, ведь он всё время лгал ей. Больше всего Гермиону потрясло то, что он оказался к тому же ещё и трусом: не смог признаться во всём лично, а раскрыл тайну своей личности, подкинув шкатулку с разбойничьей маской, её книгой и письмом.

Она пока не успела прочитать найденное письмо, потому что утром была слишком слаба. Теперь же, дрожащими пальцами сломав сургучную печать, Гермиона вздохнула, развернула кусок пергамента и, прочитав его исповедь, заплакала.

Эбби постучала в дверь, не дожидаясь ответа открыла её и вскрикнула:

— Госпожа, вам плохо? Почему вы не в постели?

— Ох, Эбби, я не должна была возвращаться сюда, — сквозь рыдания прошептала Гермиона. — Мой муж никогда не перестанет лгать. Не думаю, что я смогу снова поверить ему когда-нибудь.

Отложив письмо в сторону, она взяла в руки книгу. Подошедшая к столу горничная заглянула в шкатулку и увидела чёрную маску.

— Откуда это у вас, Гермиона? — спросила Эбби, вытащив маску.

— Полагаю, муж положил эти предметы в стол специально, чтобы я на них наткнулась. Так и случилось сегодня утром. Я заглянула внутрь при первой же возможности, — Гермиона вновь заплакала. — Всё это время он был тем самым разбойником. И удивляться тут нечему. Думаю, где-то в глубине души я всегда подозревала это, просто не хотела признаваться даже самой себе. А теперь чувствую себя последней дурой.

— Госпожа, — начала Эбби, вынимая книгу из её рук, — вы должны понять, что ваш муж чувствовал себя лишённым выбора. После войны он был озлоблен: сражался за светлую сторону, но понимал, что его до сих пор показательно наказывают, перераспределяя имущество Малфоев неизвестно кому. Обеляет ли это его поступки? Нет. Но для него, его ума и сердца это стало оправданием. К тому же он очень сильно скучал по вам. Влюбившись во время войны, он думал, что никогда больше не увидит вас.

Гермиона хотела спросить Эбби, откуда ей известно столько подробностей, но она слишком устала, а потому, забрав книгу сказок, попросила:

— Помоги мне вернуться в кровать, а затем спрячь шкатулку обратно в нижний ящик, пожалуйста.

Эбби помогла ей лечь в постель и погасила все свечи в комнате кроме одной, которую Гермиона решила оставить, чтобы позже почитать книгу. В этот вечер она особенно нуждалась в утешении, а книга сказок словно дарила недостающее тепло матери и напоминала о недавно умершем отце.

Эбби решила остаться в комнате и сидела в кресле у камина, пока Гермиона не уснула. Тогда горничная задула последнюю свечу, но прежде запихала книгу под подушку. Затем вышла из комнаты и направилась на поиски отца, которому обязательно надо было рассказать о найденной шкатулке.

***

Драко почти не спал этой ночью: слова, произнесённые Гермионой, снова и снова звучали в его голове, не давая покоя.

«Она влюбилась после войны. В меня. И снова назвала лжецом. Это может значить только одно: Гермиона полюбила разбойника с большой дороги, потом догадалась, что он — это я, а когда напрямую спросила меня, я снова солгал ей… Что ж… Если после этого она так и не простит меня, я не вправе винить её: мной нарушено ещё одно обещание. Я постоянно разочаровываю её…»

Взяв со стола свечу, он открыл дверь комнаты и решительно зашагал по коридору. Попавшийся навстречу лакей учтиво поинтересовался, не нужна ли хозяину помощь. Драко коротко отрезал:

— Нет, — и продолжил путь.

Он направлялся в спальню супруги, которая находилась почти в конце коридора. Нет, сначала она, как и положено, располагалась рядом со спальней мужа, но за день до несчастного случая Гермиона решила перебраться в другую комнату, именно туда Драко и отнёс жену в тот день, когда она чуть не погибла.

Приблизившись к её апартаментам, лорд Малфой медленно отворил дверь, ожидая, что она благополучно лежит в своей постели, однако Гермионы там не было.

Видимо, ночь у неё выдалась такая же беспокойная, как и у мужа, потому что в столь ранний час она сидела в уютном кресле у камина и совсем не казалась сонной.

Стоило ему подойти ближе, Гермиона тут же вскинула на него испытующий взгляд. Драко увидел на коленях у жены раскрытые «Сказки» и в смятении замер.

«Каким образом они попали к ней? — взволнованно гадал он. — Ведь я так и не вернул их. Теперь Гермиона точно знает: я был тем самым разбойником. Именно это имела в виду, когда говорила, что я обманываю её. И вся проблема в том, что она права: я действительно лгал ей».

В полном молчании они некоторое время смотрели друг на друга. Затем, закрыв книгу, Гермиона положила её на небольшой столик возле кресла.

Драко ожидал, что жена начнёт нападать на него, обвинять, задавать вопросы, но она по-прежнему молчала. Пытаясь скрыть смущение, он потёр левый глаз тыльной стороной кисти. Приблизившись к жене, вытянул её из кресла и поставил рядом, положил мягкие безвольные ладони себе на плечи, а потом, к огромному её удивлению, подхватил на руки. Драко решил делать вид, что не заметил книгу, и навсегда забыть, что вообще видел её сегодня.

Так, с Гермионой на руках, он и вышел из комнаты. Вместо того чтобы сопротивляться, она просто склонила голову ему на грудь. Тогда Драко направился вдоль длинного коридора к её прежней спальне, а заметив лакея, приказал:

— Будите слуг. Миссис Малфой сегодня ночует в своей комнате. Той, что рядом с моими покоями.

Он дошел до нужной двери, не выпуская драгоценной ноши из рук, с трудом открыл её и переступил порог. Аккуратно разместив Гермиону на кровати, сел рядом, чуть касаясь бедром, и признался:

— Я был тем разбойником. Я лгал тебе. Однако, напомню, жена, что ты тоже обманщица: дала обещание, что никогда больше не покинешь меня, но не сдержала его восемь месяцев назад, — он бережно поправил одеяло и остался с ней, прикорнув рядом. Так вместе они и уплыли на волнах сна.

Лишь когда забрезжил рассвет, их побеспокоил дворецкий, желавший узнать, переносить ли снова вещи её милости в эти покои. Приоткрыв дверь, Драко тихо приказал, чтобы слуги ждали его распоряжений.

Стук дворецкого разбудил Гермиону. Она молча выждала, пока муж пересёк комнату и, приблизившись к кровати, сел рядом. Взглянув в лицо, она неуверенно коснулась ладонью его щеки. Столь простое, обычное, казалось бы, действие любимой женщины добавило Драко недостающей смелости, и он спросил:

— Как тебе удалось отыскать книгу?

— Просто обнаружила там, где вы её спрятали, милорд, — слова прозвучали практически обвинением. — И теперь уверена: вы сами желаете, чтобы она нашлась.

— Да будет тебе известно, дорогая жена, что я ни в коем случае не хотел, чтобы она попалась тебе на глаза. Ведь тогда ты бы сразу поняла, что я и есть разбойник в маске. В свою защиту могу сказать, что после данного тебе обета ни разу не солгал о моей второй ипостаси.

— Вы не признались. Я вышла за вас замуж только с одним условием: вы никогда больше не будете лгать мне. Вы дали обет, но в обмане так и не признались. А значит, ваше притворство продолжает стоять между нами, правильно? — спросила она.

— Да, прошлая ложь никуда не делась, однако новой я не допускал, — горячо заверил Драко.

Рука Гермионы бессильно упала на кровать, в то время как он нежно коснулся её лица.

— Всё это — словесные уловки, лорд Малфой, обычная семантика, — устало возразила она и чуть отвернулась от него, решив:

«На этот раз я так легко не сдамся. Слишком долго я потворствовала ему и его желаниям».

— Нет. Это правда, окончательная и бесповоротная… И, пожалуйста, зови меня Драко, — осторожно повернув её голову, он наклонился и поцеловал жену в губы.

«Да, слишком долго я не делал этого».

Он встал с кровати и сказал:

— Я дам тебе ещё немного времени для того чтобы успокоиться и привести мысли в порядок, но потом мы вернём все твои вещи сюда, — развернулся к двери, но Гермиона окликнула его:

— Вы напишете кузену? Он, должно быть, ужасно волнуется за меня.

Драко весьма сомневался в этом, но у него были свои причины, которыми в данный момент не хотелось делиться с женой, поэтому он лишь натянуто улыбнулся.

— С чего ему беспокоиться? Ты там, где тебе и место: дома, рядом с мужем, — и, прежде чем она успела возразить, вышел из комнаты.

Её кузен уже нанёс визит лорду Малфою после той трагедии на реке и недвусмысленно дал понять, что после выздоровления Гермионы ждёт её возвращения в «лоно семьи».

«Глупый маггл. Разве ему непонятно, что она уже находится со своей семьёй? Кем этот человечишка себя возомнил, что смеет приказывать мне, словно я ему чем-то обязан? — Драко злобно зарычал, вспомнив об этом неприятном типе. — Он заявил, что вскоре вернётся, чтобы увидеться с Гермионой. Что ж, я подожду. И позволю этому «кузену» навестить её, но если он рассчитывает, что сможет забрать мою жену, то ошибается, потому что у меня на этот счет своё мнение, — он стоял возле её двери, с трудом переводя дыхание. — Я не могу позволить себе наживать врагов сейчас. У меня их и так оказалось слишком много».

Только этим утром Пайл сообщил, что нашёл девушку-сквиба Мари, и ей есть что рассказать. Заложив руки за спину, Драко вихрем пронёсся по коридору, и в его походке была решимость, которой он не испытывал очень давно.

23 апреля 1813 года

— Позволишь к тебе присоединиться, Гермиона? — спросил Драко у жены, сидящей на одеяле под большим дубом возле розария.

— Это ваш дом, так что поступайте как вам угодно, — прохладно ответила она, а когда муж присел рядом, глубоко вздохнула. — Я упустила шанс насладиться хорошей погодой.

— Ты упустила его, когда переехала жить в Англию, — ласково усмехнулся Драко.

— Я имела в виду то время, когда выздоравливала, — строго уточнила жена. — Скажите, что со мной случилось? Почему я заболела?

— Ты на самом деле ничего не знаешь? И не помнишь? — спросил он.

— Скажите же, — взмолилась Гермиона. — Это был какой-то несчастный случай?

— Ты действительно получила ранения, вот только виной всему отнюдь не несчастный случай, — сказал Драко и, повернув голову, посмотрел на дом, где возле каждой двери на страже стоял лакей, а потом оглянулся на обширный сад и земли за ним, где ещё больше охранников разъезжало на лошадях.

«На этот раз я защищу Гермиону и ребёнка, пусть даже мне придётся держать её здесь практически в плену».

— Драко, — позвала она, поскольку он слишком долго молчал, коснулась его плеча и чуть наклонилась вперёд, поправляя за спиной подушки. — Расскажи мне.

— Ты действительно не помнишь, что с тобой тогда произошло? — спросил он.

— Не-ет, — растерянно протянула Гермиона, и лицо её наполнилось беспокойством.

— А прочие несчастные случаи?

Задумавшись на мгновение, она медленно произнесла:

— Помню крушение статуй на балу у Боунсов перед нашей свадьбой… Несчастный случай с экипажем после того, как поженились… Пожар… Подожди… Я думала, авроры установили, что по крайней мере два инцидента из вышеперечисленных произошли по вине разбойника с большой дороги… — приподнявшись, Гермиона села и, испуганно уставившись на него, в защитном жесте выставила перед собой ладонь, не позволяя приблизиться. — Но ведь ты — это он! Я помню, как узнала об этом: нашла книгу сказок, и ты просто признался. К тому же я читала твою исповедь. Но тогда… почему ты пытаешься причинить мне вред?

Подпрыгнув от негодования, Драко вскочил на ноги и впился в неё возмущённым взглядом.

— Во-первых, я бы никогда не смог навредить тебе! Я — тот самый разбойник, да, но не виновен ни в одном из произошедших «несчастных случаев», хотя называть их так — просто издевательство. Каждая попытка была преднамеренной, я уверен. А теперь повтори, что ты сказала: какую исповедь?

Испуганная жена тяжело и прерывисто дышала, поэтому он вновь опустился на колени рядом с ней и заверил, пытаясь успокоить:

— Гермиона, ты должна знать одно: тебе никогда не было и нет нужды бояться меня. Да, я был тем самым разбойником, но всё, что я успел совершить, будучи им, это украсть несколько вещей, принадлежавших моему отцу, сжечь карету и окончательно влюбиться в тебя. Так о какой исповеди ты так вскользь упомянула, жена?

— В шкатулке, оставленной тобой для меня в нижнем ящике стола в гостевой комнате кроме моей книги и чёрной маски лежала исповедь разбойника, написанная твоей рукой… — начала она, но Драко остановил её коротким:

— Какая шкатулка?

— Драко, если ты продолжишь перебивать, я так и не расскажу эту историю, — возмутилась Гермиона, сложив руки на животе.

Драко тоже прижал к нему ладонь и спросил:

— Как тебе кажется, там сын?

— Мне кажется, — саркастически ответила жена, — что там большущая тыква. Дозволено ли мне теперь полностью завладеть вашим вниманием, милорд?

— Муж, — улыбаясь, но по-прежнему настойчиво потребовал он. — Или там маленькая девочка, как думаешь?

Она раздражённо уставилась на него, но всё же продолжила:

— Мы говорили о вашей исповеди, лорд Малфой.

— Муж.

— Да как вам будет угодно, милорд, — нестерпимо дерзко огрызнулась она. — Вместо того, чтобы признаться лично, вы оставили для меня шкатулку, по содержимому которой я смогла установить вашу преступную личность.

— Давай сначала, жёнушка, — сказал Драко, снова подскакивая от внезапного возмущения, хотя направленного и не на неё. — Я не оставлял для тебя шкатулки с подобными находками. Да и не оставил бы никогда, поскольку ты слишком сильно была больна. Во-первых, я предполагать даже не мог, что ты вернёшься в наш дом и конкретно эту гостевую комнату, а раз так, зачем бы оставлял там шкатулку? Во-вторых, я не хотел, чтобы ты когда-нибудь узнала эту тайну, то есть вот прямо сейчас признаюсь: я хотел, чтобы эта ложь навсегда ложью и осталась. В-третьих, и в последних, называй меня мужем, чёрт побери! — он ворвался в дом, оставив её сидеть на покрывале, но вернулся спустя минуту, чтобы спросить: — Где эта чёртова исповедь, я хочу прочитать то, что якобы написал собственноручно!

— Не скажу, если вы будете продолжать чертыхаться, — проявила вредность Гермиона, скрестив руки поверх живота.

— Чёрт возьми, я буду чертыхаться до бесконечности, если мне будет так угодно! А теперь… где это письмо, жена? — требовательно спросил Драко, вздёрнув бровь.

— В нижнем ящике моего бюро, сэр, — процедила обиженно она и отвернулась.

Он подошёл к ней, опустился на колени, обхватив подбородок, повернул её лицом к себе и неожиданно нежно поцеловал, прошептав:

— Благодарю, любовь моя.

Оставив жену в саду, Драко направился в её спальню. Подойдя к бюро, как ему и было сказано, открыл нижний ящик, откуда достал какой-то конверт. Вернувшись, он поднял руку, показывая его Гермионе, которая, кивнув головой, подтвердила:

— Да, это та самая исповедь разбойника с большой дороги.

Он решил, что разберётся с этой «исповедью» позже и спрятал письмо в карман. Подойдя ближе, сел на расстеленный плед и посвятил её во все грязные, подлые подробности недавнего происшествия.

Ошеломлённая Гермиона никак не могла поверить в то, что рассказал муж. Участливо накрыв ладонью её плечо, Драко спросил:

— Хочешь, вернёмся в дом?

— Нет, я хочу выяснить, почему все эти несчастья приключаются со мной, — отозвалась она. — Мы оба знаем, что вины разбойника здесь нет.

— Да, это точно, — прошептал Драко, наклонился и поцеловал её в щеку. — А знаешь, что ещё нам точно известно?

— Что?

— То, что мы любим друг друга.

— Расскажите мне об этом подробней, лорд Малфой, — очень серьёзно потребовала Гермиона.

— Пожалуйста, зови меня мужем. Для меня это очень важно, — попросил он.

— Наверное, я не смогу называть вас так, пока мы не выясним, что происходит и почему, — задумчиво произнесла Гермиона.

Поднявшись с одеяла, разгневанный Драко рявкнул:

— Хорошо. Я больше не желаю, чтобы вы звали меня «муж». И больше не желаю вас звать «женой»!

— Зачем вы снова лжёте, муж мой?

— Может быть потому, что я обнаружил: тебя слишком легко обмануть, ведь ты так долго верила, что главный злодей — это я под маской разбойника с большой дороги, не так ли? Так что да, мне нравится лгать тебе, — совершенно непочтительно заявил он и, произнеся эту последнюю ложь, вновь оставил её сидящей на пледе в одиночестве.

***

Драко обедал в столовой, когда услышал шелест её юбок. Взглянув на жену, он спросил:

— Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы сидеть за столом?

— Мне забрала обед наверх? — спросила Гермиона, садясь на противоположном конце длинного стола.

— Нет, конечно нет, просто слишком давно не ел с кем-либо ещё, ты должна простить меня, жена, — сказал он. — Может, пересядешь ближе?

— Нет, — ответила она, пока лакеи расставляли еду.

— Хочешь, я придвинусь? У тебя определённо светлей, — спросил Драко с усмешкой.

— Здесь так же, как и везде, — возразила Гермиона.

Он пожал плечами и начал есть. Она посмотрела на слуг и попросила:

— Не могли бы вы любезно оставить нас на минутку?

Мужчины переглянулись, затем уставились на хозяина. Драко сказал:

— Вы слышали госпожу.

Они вышли из комнаты и закрыли за собой массивную дубовую дверь.

— Драко, нам нужно поговорить друг с другом открыто и честно, ты согласен? — спросила Гермиона.

— Этот разговор может состояться после обеда? — с толикой надежды поинтересовался он.

— Нет, — последовал короткий ответ.

— Это может лишить меня обеда, — без тени юмора пожаловался Драко, положил вилку на тарелку и разрешил: — Хорошо, говори.

Жена передразнила его издевательским тоном:

— Говори? — тоже отложила вилку и спросила: — Ты в курсе, что десять дней назад, когда я собиралась признаться, что беременна, я так же собиралась попрощаться с тобой?

— Я бы не позволил тебе уйти, только не с моим ребенком.

— Не позволил? — переспросила Гермиона рассержено.

— Да, не позволил бы, — повторил Драко, швырнул салфетку на стол и стремительно отодвинув стул, подошёл к ней, присев рядом. — И позволь сказать, что ещё я тебе не позволю. Я не позволю аннулировать наш брак, как задумал Поттер. У меня ещё остались друзья в Министерстве. Они рассказали о его планах. Я так же не позволю тебе получить развод по маггловским законам, который планировал провернуть твой чёртов кузен баронет. В любом случае в нашем мире он был бы незаконен, — Драко взял её руку и крепко удерживал пока говорил, хотя жена и пыталась вырваться, — Хочешь знать, чего еще я не позволю?

— С нетерпением жду, когда ты меня просветишь, — огрызнулась Гермиона.

— Я не позволю чужой лжи разлучить нас! Я лгал тебе. Ладно! По большому счёту так и было, но с этим покончено и предано забвению. Разбойника больше не существует! Он был всего лишь связующим звеном в начале нашей эпопеи. Я никогда не лгал о том, как сильно люблю тебя! Я никогда не пытался навредить тебе! Я не сумел защитить тебя, да, и это самый большой мой грех. Но я не позволю наказать меня, отняв моего ребёнка или покинув меня! Я терял тебя однажды… хотя нет, уже дважды, и никогда больше не соглашусь пройти через эту боль снова!

— Ты пытаешься запугать меня? — спросила Гермиона.

Он встал и засмеялся.

— Мерлин, никому и никогда не удавалось запугать тебя. Ты выглядишь какой угодно, только не испуганной, жена, так что вряд ли мои слова похожи на угрозы. Это клятвы, обещания, обязательства, если хочешь, — Драко снова сел и обхватил голову руками. — Как долго ещё я должен расплачиваться за грехи прошлого? Я старался поступать порядочно, и наградой за мою добродетель стала ты. Не позволь всему хорошему пропасть втуне, Гермиона, — он положил голову на стол. — Пожалуйста. Обычно я не снисхожу до того, чтобы умолять кого-то, — он печально усмехнулся.

Она погладила его по голове и, взъерошив волосы, мягко произнесла:

— Могу я закончить то, о чём говорила до твоей страстной драматической вспышки?

— Если это так необходимо, да, — решил Драко.

Он не двигался, потому что не хотел лишаться её прикосновений. Но как только жена по собственной инициативе перестала гладить его, тут же поднял голову.

— Прежде чем ты грубо прервал меня напыщенной тирадой и пустыми угрозами, — сказала Гермиона, на что он скорчил гримасу, — я хотела сказать, что сначала планировала только сообщить новости и уехать. Хотя ещё тогда, когда мы всё ближе и ближе подплывали к нашему дому, поняла: стоит только увидеть тебя, и я не смогу уйти. Я никогда больше не оставлю тебя, Драко. И прости, что нарушила данное слово: однажды дав обещание, что никогда не брошу тебя, я не выполнила его. Так что мы оба совершили поступки, которые нуждаются в прощении. Ты простишь меня?

— А ты? — спросил Драко.

— Намекаешь на что-то вроде «услуга за услугу»?

Он пожал плечом, произнёс:

— Возможно, — и прижал её руку к груди. — Я прошу прощения, а мне тебя прощать не за что.

— Хорошо, будь по твоему, — покладисто согласилась Гермиона, ведя ладонью по его груди, предплечью, к кисти. — А пока нам необходимо узнать, кто хочет моей смерти, кому это выгодно. Любопытно, что, пока я жила в доме кузена, на меня не было совершено ни одного покушения.

— Его поместье находилось под защитными чарами, — сухо произнёс Драко, хотя подозревал, что существовало нечто большее, какая-то другая причина, которая помешала причинить вред Гермионе в доме её кузена.

— Сейчас я осведомлена об этом, Гарри признался. И тем не менее, если не считать почти удавшегося утопления, с тех пор как я вернулась, не было больше ни одной попытки.

— Этот дом теперь тоже под защитой, — заверил Драко.

— Считаешь, дело в этом? — спросила жена. — Думаешь, по этой причине больше не было ни одной попытки?

— Либо так, либо человека, который пытался убить тебя, здесь нет, — сказал он. — Ты знаешь, что Мари исчезла ночью, после того, как арестовали меня и остальных?

— Её вины в том не было, я уверена, — возразила Гермиона.

— Умница, как всегда, — похвалил муж. — Согласен с тобой. Мари невиновна, к тому же, она неожиданно вернулась.

— Министерству об этом известно? Аврорам?

— Нет, пока нет. Никто не знает, кроме Пайла и меня, — сознался Драко.

— Ты собираешься с ней поговорить?

— Вскоре, но не прямо сейчас. Прежде хочу позволить некоторым людям узнать о её возвращении, — объявил муж.

— Это разумно? — спросила Гермиона.

— Хочешь сказать, что я могу сделать что-то глупое? — усмехнулся Драко.

— Ну… — протянула она, но заметив, что муж нахмурился, пояснила: — Просто, я уверена, что моя дорогая мачеха хотела бы найти Мари раньше тебя.

— Подобного не произойдёт, — заверил Драко.

— Хорошо, тогда расскажи о моем приданом. Как получилось, что ты переписал его на мачеху? Когда она начала шантажировать тебя?

Драко знал, придет день, когда Гермиона задаст этот вопрос. Просто каждый раз надеялся, что это произойдёт не сегодня.