Действие 21. Верная Ставка

АКТ 1

Воскресенье, 21 ноября, 2004

После неожиданного и сказанного в полубреду признания Каллена в любви, я внимательно прислушивалась к его стонам и бормотанию на протяжении всей ночи.

Как и ожидалось, он не повторил его.

Шар дикой надежды в моей груди медленно сдулся.

Где-то в час ночи он проснулся, изможденный и потный, и я дала ему еще тайленола и сиропа от кашля, прежде чем обтереть его прохладной тканью. Он ничего не говорил, когда я мыла его. Просто смотрел, а в его дыхании слышались хрипы между приступами кашля.

Когда я закончила, то натянула на него одеяло, и через несколько секунд он снова заснул.

Зевая, я заползла на кровать рядом с ним, на этот раз под одеяло, потому что было слишком холодно оставаться сверху. Он, должно быть, почувствовал мой вес на матраце, потому что тут же повернулся, закинув руку через мой живот и схватив меня за бедра, и притянул ближе к себе. Из опыта я знала, что не было никакого смысла бороться с ним, поэтому положила руку на его плечи, и когда он опустил голову мне на грудь, вздыхая, я, наконец, закрыла глаза и позволила себе уснуть.

...

Было еще темно, когда я осознала, что пальцы скользят по моей коже, пробираясь под мою рубашку и поглаживают мой живот.

- Эдвард?

Он прочистил горло.

- Ты ожидала другого парня в постели рядом с тобой? Потому что я не так уж и болен, чтобы надрать ему задницу.

Он до сих пор звучал ужасно, но было что-то в хриплом тембре его голоса, от чего у меня побежали мурашки по коже.

- Что ты делаешь?

- Ничего.

- Твоя рука на моем животе. Это – ничего?

- Ничего особенного. Просто хотел почувствовать твою кожу.

Мне послышался намек на стон в голосе, что меня беспокоило, но когда я прикоснулась к его лбу, все было здорово. Лихорадка, наконец, прошла.

- Как ты себя чувствуешь?

- Лучше. И хуже.

- Хуже?

- Мне жарко. Но не от лихорадки.

Он передвинул руку еще выше, теплые кончики пальцев поглаживали мой бок, очерчивая мучительные круги. Я вдохнула и закрыла глаза, пытаясь понять, что, черт возьми, происходит, и что более важно: почему.

- Каллен...

Он уткнулся лицом в мою шею, прикоснувшись губами к той точке, где мой пульс теперь бился с удвоенной скоростью, делая мое дыхание громким и рваным.

- Я хочу тебя, - пробормотал он, целуя мою челюсть. - Так долго мечтал о тебе. - Он пососал кожу чуть ниже моего уха, и я подавила звук, который низко вибрировал у меня в горле. Он прижался ко мне, горячий и твердый к моему бедру, покачивая бедрами так, что не осталось сомнений относительно того, как именно он хочет меня.

- О, Боже... - Инстинктивно я сжала руки вокруг него, мое тело реагировало, позабыв что у него есть мозг.

- Белла...

Он скользнул рукой к моей груди, мягко сминая ее через бюстгальтер. Ощущение закручивающейся спирали охватило все мои конечности, положив начало знакомому желанию, мощному и страстному. Предупреждающие колокольчики раздались в моей голове, потому что я понимала: если не остановлю его сейчас, он сведет на нет все причины, по которым я не должна позволять ему прикасаться ко мне вот так, и это откинет меня на четыре дня назад.

- Эдвард... остановись.

Он отстранился и посмотрел на меня, его лицо было едва различимо.

- Не говори мне остановиться.

- Мы должны.

- Нет, не должны. Ты думаешь, я не могу сказать, насколько ты хочешь меня? Ты практически срываешь с себя рубашку.

- Не в этом дело.

- Нет, в этом. Ты хочешь, чтобы я продолжал, но только на твоих условиях. Как твой парень.

- Это так неправильно, что мне нужно знать, что я для тебя значу?

Он убрал руку от моей груди и поднес ее к моему лицу.

- Черт возьми, Свон, неужели ты и правда не знаешь, что я чувствую? Я осознаю, что я – хороший актер, но насколько глубоки мои чувства... Я чертовски уверен, что был тупо прозрачен.

Поскольку мои глаза привыкли к темноте, я могла видеть более четко: его глаза блестящие и интенсивные, его рот, такой близкий и мягкий, пахнущий эвкалиптом и клубничным вкусом лекарства.

- Мне нужно услышать это от тебя. - Мой голос понизился до шепота. Нервного и неуверенного.

- Я говорил тебе раньше.

- Я не думаю, что ты не спал.

- Я не сплю сейчас.

- Тогда скажи это снова.

Он наклонился и поцеловал меня в висок, потом в щеку, а затем настолько близко, насколько мог к моему рту, фактически не прикасаясь к губам.

- Я люблю тебя. Я не хочу этого, но все равно люблю, и ты пришла сюда и заботишься обо мне... Я люблю тебя еще больше за это. И то, что ты в моей постели. Боже, даже когда я был не в себе сегодня вечером, то это сводило меня с ума. Теперь, пожалуйста... - Он снова поцеловал меня в шею, его губы были такими мягкими и приоткрытыми, а его рука скользнула вниз к кнопке моих джинсов. - …замолчи и дай мне прикоснуться к тебе. Это было слишком давно. Я теряю свой долбаный рассудок.

Я закрыла глаза и выдохнула, когда он щелкнул кнопкой и расстегнул молнию. Тогда все, что я могла сделать, это откинуть голову на подушку, потому что он протолкнул пальцы в мои трусики и любое чувство реальности полностью растворилось. Я закрыла глаза, а в моей голове хаотично крутились мысли, и вдруг все стало размытым, когда он нашел меня, каждый мускул напрягся, когда он стал двигаться. Его пальцы, уверенные и сильные, заставляли меня выгибаться и тяжело дышать, когда он как кукловод дергал за ниточки моего удовольствия; провоцировал звуки, которые были слишком громкими для его темной, тихой комнаты.

- Я не должен был делать этого, - прошептал он , целуя меня в шею, в то время как я запустила пальцы в его волосы. - Быть так близко к тебе... Ведь я болен. Я могу тебя заразить.

- Я почти никогда не простужаюсь.

- Я говорил не об этом.

Он кружил своими пальцами, его дыхание опаляло мое горло, у меня кружилась голова, в то время как все внутри закручивалось и напрягалось.

- Меня не волнует, - сказала я, тяжело дыша и притягивая его ближе. - Меня не волнует, насколько больной ты сделаешь меня.

- Тогда ты так же глупа, как и я.

Вдруг, все, что он делал своими руками, стало недостаточным, и мне захотелось большего. Всего его.

- Пожалуйста, - прошептала я, просунув между нами руку и нащупав его через боксеры, твердого и длинного. - Я хочу этого. Тебя.

- Иисус, Свон...

Я сжала его, медленно двигаясь вверх и вниз, пытаясь привлечь его ближе, умоляя его быть со мной; сжимая его, желая... желая... желая...

- Эдвард, пожалуйста...

Он издал низкий стон и обхватил своими пальцами мою руку.

- Белла, остановить. Ты не осознаешь, что делаешь.

- Осознаю. Я хочу тебя. И тоже тебя люблю.

- Белла?.. Ты... что?

- Эдвард... возьми меня... Я люблю тебя.

- Белла!

Внезапно я почувствовала, как сильные руки встряхнули меня за плечи, и когда открыла глаза, Каллен смотрел на меня сверху вниз, нахмурившись и тяжело дыша; солнечный свет проникал в комнату.

Я задохнулась, когда моя предоргазмическая дымка рассеялась, и подвела итог, где я находилась и что делала.

Одна из моих рук была сильно прижата между моих бедер, а другая...

О, Боже.

Другая оказалась спереди боксеров Каллена, плотно обхватившая его очень твердый стояк.

- О, Боже.

Я отпустила его, и он сел, натянув на себя одеяло и прочистив горло.

- Ты спала.

- Извини.

- Говорила и... потом схватила меня...

- О, Боже.

- Когда ты положила руку... туда... я подумал, что ты будешь не против, если я разбужу тебя.

- Да уж. Спасибо.

- Нет проблем.

Мое лицо горело от смущения, и я не имела понятия, что делать. Или что сказать. Очевидно, он тоже. Воздух был наполнен неловкостью, и мое лицо пылало от дискомфорта, отчасти потому, что я действительно снова хотела прикоснуться к нему.

- Как долго я... делала это?

- Несколько минут.

- О.

- Недолго.

Достаточно долго, чтобы сделать тебя чрезвычайно твердым. Дорогой Боже, почему его пенис такой совершенный?

Последовала еще одна долгая пауза, и я могла сказать, что он пытался вести себя как обычно, но ему это удавалось плохо. Мне тоже. Да и вся ситуация была ненормальной.

- Мне надо принести тебе завтрак и антибиотики, - неубедительно проговорила я.

- Я уже принял их, - сказал он. - Я проснулся по-настоящему голодный, поэтому сделал себе тосты и принял таблетки. Ты... очень крепко спала. И мне хотелось, чтобы ты немного отдохнула.

- Да? Хорошо.

Я не смогла удержать свои руки подальше от него, и это вся моя забота? Великолепно.

- Да.

Я сломала голову, пытаясь найти что-то... что можно было бы сказать, но мой мозг, кажется, был занят, фантазируя о том, что могло бы произойти, если бы он не разбудил меня.

Примерно через две минуты мучительного молчания, он пошевелился под одеялом и вздохнул в отчаянии.

Мое смущение вспыхнуло снова.

- Я действительно сожалею о... ну, ты знаешь... об этом. - Я махнула рукой в направлении его промежности.

Он вздохнул и проговорил:

- Все нормально, - но его поза и лицо говорили об обратном.

- Нет, это не нормально. Боже, я... я приставала к тебе. Я сексуальная маньячка.

- Ты спала. Это было неосознанно.

Я закрыла лицо руками и простонала, слишком подавленная, чтобы даже посмотреть на него.

- Черт возьми, Свон, прекрати краснеть. Это не твоя вина. Когда ты начала, я мог бы остановить тебя, но я этого не сделал.

- От этого все не станет нормальным.

- Сначала я подумал, что ты проснулась, и... передумала ... насчет нас... и прикосновений.

- О.

- Но потом ты начала... говорить... и я понял, что ты спишь. Я мог бы откинуть твою руку, но... что ж, я же мужчина. Я генетически запрограммирован, чтобы противостоять снятию пальцев женщины с моего члена. Кроме того, это ощущалось действительно хорошо.

- О, Боже.

- Но я знал, что если бы позволил тебе продолжить... то я бы... ты понимаешь.

- Да.

- Поэтому я разбудил тебя.

Я притянула колени к груди и взглянула на него. Он нервничал, и хотя мне на самом деле не хотелось задавать этот вопрос, я осознавала, что должна.

- Ты сказал, что я говорила. Что именно?

Он нахмурился, но не посмотрел на меня, вместо этого заинтересовавшись одеялом и прочистив горло.

- Это был сон. Не все ли равно.

- Я хотела бы знать.

Он откашлялся и сделал глоток воды из бутылки на тумбочке, все еще не глядя на меня. Затем долго молчал, будто думал, что так я забуду, что задала ему вопрос.

- Каллен...

Он вздохнул.

- Ты просто бормотала. Сказала, что хочешь меня или что-то типа этого. Я действительно мало что понял.

Мое горло сжалось, потому что я поняла, что он лжет. Он прекрасно услышал меня, и это выбило его из колеи.

Реально выбило. И меня тоже.

Внезапно, быть с ним в постели стало неудобно. Видеть, как одеяло все еще кое-где топорщится, тоже было неудобно. Но больше всего – знать, что он слышал, как я, спящая, бормотала о любви к нему, – вот это было умасленно неудобным.

Я уткнулась головой в мои руки и снова застонала.

То, что он слышал это – достаточно плохо, но что еще хуже – не знать, что я на самом деле это и думала. Прежде я никогда ни к кому не чувствовала такого, и если это любовь, то это так странно и запутанно и приносит мне столько же боли, сколько и удовольствия. На самом деле, это довольно грубые эмоции. В конце концов, я не просила любить его. Когда-то он был просто парнем, который чертовски раздражал меня при каждом удобном случае, а затем, без всякого предупреждения или разрешения, он стал чем-то еще. Кем-то другим.

Важным.

Необходимым и незаменимым.

Если это любовь, то это глупо.

И неудобно.

Тупая любовь.

- Знаешь, ты тоже говорил во сне, - раздраженно проговорила я, решив не быть в одиночестве в этом чистилище.

Он резко взглянул на меня, подтянув ноги к груди в то же положении, что и у меня: настороженное и оборонительное.

- В самом деле? И что я сказал?

Я сузила глаза.

- Разве ты не помнишь?

Он смотрел на меня несколько долгих секунд, и то количество паники, что я увидела в его глазах, того не стоило. Либо он помнил и жалел об этом, либо не сожалел, и был в ужасе от того, что сказал это. В любом случае, я не получу то, что хочу.

Я уже вроде как привыкла к его постоянному беспокойству.

- Не волнуйся об этом, - проговорила я, пытаясь подавить мое разочарование. - Ты был таким сонным, что я едва могла понять тебя. Давай просто оба согласимся, что сонное бормотание должно полностью игнорироваться, хорошо?

Я опустила глаза на мои руки, но могла чувствовать, что он все еще смотрел на меня.

- Это то, что ты хочешь? - спросил он, его нервозность заполняла воздух между нами.

Я повернула голову, опираясь на колени, в то время как посмотрела на него.

- Нет, на самом деле, но уверена, что это то, что хочешь ты, не так ли?

Обычно он пожимал плечами на такие вопросы и менял тему, но на этот раз он этого не сделал. Вместо этого, он смотрел на меня с напряжением человека, отчаянно ищущего ответ; пытающегося пройти через гигантский лабиринт страха вопреки желанию. На мгновение его защита сошла на нет, и только я подумала, что он хочет сказать что-то важное, как у него начался сильный приступ кашля, согнувший его пополам и включающий скомканное одеяло, когда его чуть не вывернуло наизнанку при изгнании мокроты из легких. Я потирала его спину, пока приступ не прошел, а затем, когда он сидел и хрипел, я продолжала потирать только потому, что чувствовала, что это имело значение.

- Тебе надо принять душ, - проговорила я, поглаживая его между лопаток.

- Да, наверно. - Он казался усталым. - Ты будешь здесь, когда я выйду?

Я посмотрела на часы. 9 утра, и мне надо было быть на лекции по истории театра в десять, но, вероятно, можно было и пропустить ее.

- Да, я буду здесь. Мне только нужно позвонить Роуз и попросить ее, чтобы она записала лекцию.

- Она не будет писать для себя, так, чтобы ты могла потом просто взять ее?

- Не таким образом, чтобы я потом смогла прочитать. Она приложит усилия писать разборчиво, если это будет для меня.

- А. Ладно.

Он встал с постели и прошел к своему комоду, схватив чистую пару боксеров. Затем он кинул на меня взгляд, прежде чем посмотреть опять в ящик.

- Ты переложила мое нижнее белье?

Я пожала плечами.

- Только часть.

Только те, от которых я готова была стать настоящим маньяком.

- Ты странная.

- Я знаю.

Когда дверь ванной за ним закрылась, я схватила телефон и позвонила Роуз.

Она ответила, говоря:

- Бьюсь об заклад на миллион долларов, что ночью ты не смогла не пощупать его.

Я покачала головой.

- У тебя так мало веры в меня.

- Не в тебя в частности. Просто ты не в состоянии держать свои руки подальше от Калленовских частей.

- Чтоб ты знала: все было очень прилично, всю ночь.

- Туфта.

- Так и было!

- Ты хочешь сказать, что ни один твой бесстыдный палец не касался его?

Черт бы ее побрал.

- Не... совсем так. Но это было не ночью, так что чисто технически я выиграла этот миллион.

- Белла...

- Это было сегодня утром, и это было ненарочно.

- Колись.

Я приготовилась к насмешкам.

- Я схватила его за пенис, пока спала.

- О... ничего себе. - Она пыталась не рассмеяться. Это меня раздражало.

- Я видела о нем сон! И во сне он прикасался ко мне, и я стала вся... ты понимаешь...

- Влажной?

- Нет! Ну, да, даже еще больше...

- Возбужденной?

- Да! И во сне я прикасалась к нему, и я думала, что это был сон, но...

- Но?

Я провела рукой по лицу и простонала.

- Но когда я проснулась, то обнаружила одну руку у себя между ног, а другую между его.

- О, мой Бог!

Она смеялась добрых сорок секунд, пока мое терпение не лопнуло.

- Роуз...

- Он был твердый?

- Очень.

- Я так и думала. Под твоими сладкими и невинными действиями скрывается просто большая извращенка, не так ли, я-маленькая-мисс-девственница-из-маленького-городка?

- Роуз!

- Прости, но послушай – дрочка во сне? Даже я никогда не доводила во сне до оргазма.

- Я тоже! Я имею в виду, он разбудил меня, прежде чем он...

- Кончил в штаны?

Я уронила голову на руки.

- Почему я все еще говорю с тобой об этом?

- Потому что я потрясающая. Кроме того, я думаю, что ты тоже довольно потрясающая, раз делаешь это, даже если я иногда веду себя так, будто мне все похрен. Где сейчас любовничек?

- В душе.

- Aххххх. - Ее тон был таким, что я не была уверена, что хотела знать, почему.

Только вот я на самом деле хотела.

- Что ты имеешь в виду?

Она фыркнула.

- Ну, ты же знаешь, что он там делает, верно?

- В душе?

- Да.

- Принимает душ?

Она усмехнулась.

- Не будь наивной. Ты так допекла парня своими случайными питоньими ласками, что он без сомнения снимает некоторую свою... напряженность.

Я посмотрела на дверь ванной в шоке.

- Нет.

- Да.

- Он так не делает.

- Он – молодой зрелый мужчина со стояком из-за девушки, в настоящее время лежащей в его постели. Он точно делает.

- Роуз, я сомневаюсь, что у него есть энергия для этого. Он болен.

- Да, болен... но не мертв. Поверь мне, если отбросить ампутацию обеих рук или кóму, у мужчин всегда есть энергия.

Я не могла отвести глаз от двери ванной, и вдруг, как в том моменте в кино, когда дверь, казалось, выступила вперед, а стены раздвинулись, все, о чем я могла думать, то, что Каллен, возможно, касается себя там.

О дорогой Бог.

Я откинулась на подушку и закрыла глаза.

Плохой ход.

Теперь я представила его, прислонившегося к плитке, в то время как он медленно двигал своей рукой, вверх и вниз, ловко и с помощью пены, закрыв глаза, сосредоточено нахмурив брови, поглаживая и сжимая себя по всей своей идеальной длине...

Боже мой...

Внезапно сильный кашель эхом разнесся из ванной, а затем раздались звуки, которые вызвали в воображении образ Каллена, глядящего в замешательстве, как его легкие бьются об пол душевой кабины, будто задыхающаяся рыба.

- Фуууу, - произнесла Роуз. - Ладно, возможно, он действительно просто принимает душ и выкашливает всю нацию слизняков. Я не обязана это слышать. Он – твой пациент. Я могу отключиться?

Я объяснила, что пропущу урок сегодня утром и попросила ее сделать мне конспект. Она неохотно согласилась и имела наглость сказать мне, чтобы я спросила у Каллена, когда тот выйдет, получил ли он «удовлетворение» в душе. Я сдержала свое неодобрение и повесила трубку.

Я как раз собиралась отправиться на кухню, чтобы сделать завтрак, как зазвонил беспроводной телефон на его тумбочке. Я сразу занервничала. Было что-то в звонящих телефонах, что заставляло меня нервничать, даже когда это был не мой собственный.

Я постучалась в дверь ванной, не найдя в себе мужество, чтобы открыть ее, потому что вдруг он делал то, в чем Роуз его подозревала, и словил бы меня, глазеющей на него.

Вместо этого, я прокричала в закрытую дверь:

- Каллен! Звонит твой телефон. Ты хочешь, чтобы я на него ответила?

Он хрипло ответил:

- Да. Спасибо.

Я взяла трубку.

- Э-э... привет... Это телефон Эдварда, говорит Белла.

Последовала пауза, а затем:

- Белла? Это Карлайл Каллен.

- О, привет, мистер Каллен.

О, Боже. Мистер Каллен!

Опять молчание, и я вдруг осознала, что он должен думать: девушка отвечает на телефон его сына рано утром. Его предположение естественное, но абсолютно неверное.

Я немедленно перешла в режим паники.

- Итак, Белла, очень приятно поговорить с тобой.

- Он в душе.

- Э-э... ладно.

О, нет. Я почувствовала, что сейчас буду молоть вздор. Нет, нет, нет, нет, нет.

- Вот почему я ответила на звонок. Он моется.

- Понятно. Значит, ты...

- Просто зависаю. Жду его в спальне. - Нет! - О... э-э... понимаю, чем это кажется, но я просто хочу, чтобы вы знали, что он не мой парень. Я имею в виду... Я вроде бы как нравлюсь ему, но мы договорились, что будем друзьями. Фактически, он решил. Ну, нет, я тоже, но только потому, что не хотела, чтобы он думал, что я одобряю то, что он считал само собой разумеющимся – вы знаете, физически.

О, Боже. Что ты говоришь? И зачем?

Хватит молоть чушь! ЗАТКНИСЬ!

Не тут-то было.

- Ладно, уф. Слишком много информации, да? Извините. Но я не хотела, чтобы вы получили неверное представление о том, почему я здесь сегодня утром. Я имею в виду, что тут находится девушка, отвечающая на телефон вашего сына. Конечно, вы предположили, что что-то происходит.

- Белла...

- Мне очень жаль. Я просто не хочу, чтобы вы думали, что я сплю с ним, потому что я не сплю. Ну, вообще-то, вчера вечером я спала, но не СПАЛА с ним, если вы понимаете, что я имею в виду. Мы спали в одной постели, но, собственно, и все. - Помимо нас обоих, подсознательно признавшихся друг к другу в любви, и меня, подрочившей ему хозяйство. - Ну, это, в основном, и произошло. Он был в отключке. Из-за таблеток. - Боже, теперь он будет думать, что его сын наркоман. - Из-за лекарства от кашля, я имею в виду. Он болен. Очень болен.

А теперь он будет думать, что тот умирает.

- Я имею в виду, он не смертельно болен. Он не нуждается в пересадке легких или чем-то еще, но достаточно болен, чтобы ему был нужен кто-то, кто бы позаботился о нем. Вот что я здесь делаю. И отвечаю на звонки. Что очевидно.

Ладно, серьезно, этого достаточно. Закрой. Рот.

- Хотите поговорить с ним? Ну, конечно, вы хотите, вот, вероятно, почему вы позвонили. Я имею в виду, что вы, конечно, не звоните, чтобы поговорить со мной, не так ли? Не то чтобы я возражала. Говорить с вами, я имею в виду. Это было бы здорово. Ну, даже лучше, чем здорово. Даже очень хорошо. Просто замечательно поговорить с вами, если честно. Ух ты, ваш сын слишком долго принимает душ, да?

Убейте меня прямо сейчас.

Низкий смешок раздался на другом конце линии, и я восприняла это как сигнал к тому, чтобы просто дышать. Мое лицо было горячим от смущения.

Хорошая работа, Белла. Нет, правда. Вот способ произвести впечатление на отца парня, который тебе нравится. Отлично.

- Белла, все нормально. Именно поэтому я и звоню. Элис сообщила нам вчера вечером за ужином, что он заболел и что она попросила тебя поиграть в медсестру. Спасибо, что согласилась. Я знаю, что мой сын не самый легкий пациент.

Я выдохнула часть своего уничижения.

- На самом деле, он был вполне нормальным. Мне почти не пришлось заставлять его.

- Это удивительно. Когда он был ребенком, я должен был подкупать его Черепашками Ниндзя, чтобы заставить принять лекарства.

Образ Каллена как своевольного ребенка был слишком очаровательным, чтобы его вынести.

- В самом деле?

- Боюсь, что так. Я на самом деле прибегал к детской игрушке-дозатору ПЕЦ из серии Том и Джерри, чтобы держать там таблетки, но это никогда надолго не обманывало его. Большую часть времени я должен был разминать их и добавлять в карамельный молочный коктейль. Имей это в виду, и не будет никаких проблем.

Еще один сильный приступ кашля донесся из ванной, и я услышала, как мистер Каллен цыкнул.

- Я так понимаю, он не ходил к доктору?

Я не знала, что сказать. Мне действительно не хотелось стучать на него его отцу, но я не могла лгать.

- Э-э, нет, но сегодня уже гораздо лучше.

- Это лучше?

- Да.

- Бог ты мой.

Душ выключился, и я стала надеяться, что Каллен скоро выйдет, потому что разговаривать с его отцом было несколько неловко. Я имею в виду: он всегда был дружелюбным и приятным со мной. Каллен определенно не одобрил бы это.

- На самом деле, Белла, я рад, что мы поговорили. Ты поедешь домой на День Благодарения?

- Э-э... нет. Я могу позволить себе только одну поездку туда и обратно в этом году, и, полагаю, мои мама и папа предпочли бы, чтобы я приехала домой на Рождество.

- Так значит, ты будешь свободна на праздники?

- Эээ... полагаю так.

- Отлично. Мне хотелось бы, чтобы ты приехала и побыла у нас в Нью-Йорке.

О, нет. Это очень, очень плохая идея.

- О... мистер Каллен, я не знаю. Эдвард…

- Это не имеет никакого отношения к нему. Ты еще и подруга Элис, и я знаю, что она хотела бы, чтобы ты приехала. Кроме того, мы не можем допустить, чтобы ты осталась на День благодарения одна. Это было бы ужасно.

- И все-таки, я не думаю, что…

- Ерунда. Я не приму никаких возражений. Ты едешь, и точка.

Прежде, чем я смогла ему возразить, Каллен вышел из ванной с обнаженным торсом и в боксерах, вытирая волосы полотенцем и кашляя.

Он спросил, беззвучно двигая губами:

- Кто это?

Я прикрыла рукой динамик.

- Твой отец.

Его лицо помрачнело, и на мгновение я подумала, что он не захочет разговаривать с ним, но потом он протянул руку.

- Э-э... мистер Каллен? Эдвард вышел из душа. И полностью одетый, могу добавить. Ну, не совсем. Я имею в виду, он не в рубашке, но все важные части прикрыты. - О, ради Бога. - Было очень приятно поговорить с вами.

Эдвард закатил глаза.

- Мне тоже, Белла. Увидимся на следующей неделе.

- Э-э, да. Ладно.

Каллен забрал у меня телефон и сел на край кровати, облокотившись о колени.

- Чего ты хочешь, папа?

Его поза была напряженной, как и его голос. И почему так, непонятно.

- Я в порядке. Мне не нужно идти к врачу.

Он потер рукой лицо, скривившись.

- Нет, не пойду. Они просто скажут мне, чтобы я начал принимать антибиотики, а я уже их принимаю. - Он сделал паузу. - Эритромицин. Христос, папа, я знаю, достаточно натаскан.

Его хватка на телефоне усилилась, костяшки пальцев побелели, и я задумалась, стоит ли мне уйти.

- Ты можешь назначать встречи какие хочешь, я не пойду. Я в порядке. Просто оставь это, хорошо?

Он закрыл глаза, будто молился о терпении. Зная их взаимоотношения, уверена, что так и было.

- Да, Белла хорошо ухаживает за мной. Мне сегодня намного лучше.

Внезапно он нахмурился и резко взглянул на меня.

- Ты что? - Он вспыхнул гневом и, прошагав мимо меня в гостиную, захлопнул за собой дверь спальни. Даже при закрытой двери, я слыша, как он кричал:

- Какого хрена ты это сделал? Ты мог бы, по крайней мере, спросить об этом меня!

Полагаю, отец сказал ему, что пригласил меня на День благодарения.

Великолепно.

- Да, мне она нравится, пап, но... Иисус ... все гораздо сложнее!

Я сидела на кровати, стараясь не слушать, но не в состоянии этого не делать.

- Меня не волнует, что так не должно быть, как уж есть. Это никого не касается. Какого черта ты вмешиваешься?

Хотя я была согласна с Калленом в том, что его отец должен был с ним посоветоваться, прежде чем пригласить меня, это не сделало его реакцию менее болезненной для меня. Я имею в виду, неужели будет так плохо, если я приеду на День благодарения? Он честно предпочел бы, чтобы я провела его одна?

Каллен спорил со своим отцом еще нескольких минут, но потом, должно быть, перешел в кухню, потому что его голос стал слабее. Когда он, в конце концов, вернулся в спальню, его лицо было мрачным как грозовая туча.

- Гребаный придурок. - Он бросил телефон на кровать и пошел к шкафу, схватив футболку и натянув ее через голову, прежде чем захлопнуть ящик. - Честно, я думал, что когда уеду, он откажется от попыток управлять моей жизнью, но, очевидно, нет.

Я не решалась что-либо сказать, потому что когда в последний раз согласилась с его отцом, Эдвард перестал разговаривать со мной, но, видимо, я была не в состоянии держать рот на замке.

- Он хочет, чтобы ты пошел к доктору? Потому что это действительно неплохая идея.

Он резко посмотрел на меня.

- Мне не нужен гребаный доктор! И не смей принимать его сторону.

- Я не принимаю. Я просто задала вопрос.

- Я злюсь не из-за того, что он хочет, чтобы я пошел к доктору. А потому что он относится ко мне, как будто я хренов идиот, который не может принять собственное решение. Неужели он думает, что я не пошел бы, если бы думал, что у меня пневмония? Иисус.

- Ты не думаешь, что он просто беспокоится о тебе?

- Нет, он хочет контролировать меня, и его бесит, что он не может.

Я хотела заметить, что человека, с которым я говорила, едва ли можно было назвать злым гением, но я сама лично была свидетелем тому, что его отец обращался с ним как мудак, поэтому не стала испытывать судьбу.

- И эта фигня о Дне благодарения... - Он замолчал и провел пальцами по волосам. - Он на самом деле просто опустился ниже некуда.

Он даже не думал причинить мне боль, но у него это получилось.

- Что ты имеешь в виду?

- Свон, подумай только. Он видел тебя только один раз, и вряд ли ты и Элис закадычные подружки. Он сделал это, потому что знал, что мне будет неловко.

- Почему, от того, что он пригласил меня, тебе будет неловко?

Он посмотрел на меня, колеблясь, прежде чем ответить:

- Потому что... ты... ты...

- Я?..

- Ты...

Что я, Каллен? Пожалуйста, скажите мне об этом, чтобы мы оба знали.

Он махнул мне рукой.

- Это не имеет значения. Ему не стоило этого делать. Ты не должна приезжать.

- О. Ты не хочешь, чтобы я приехала?

- Нет, это не так. Я имею в виду, ты же видела, как мы общаемся. Я не собираюсь подвергать тебя этому еще раз.

- Ну, я... - Меня это не волнует. Я просто хочу быть с тобой. - Но твой отец...

- Не беспокойся об этом. Он может поцеловать себя в зад.