ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. Мафия

Для Эйса это был долгий день в лаборатории. Джон Ходжсон приехал с аппаратурой наблюдения приблизительно в четыре и быстро обучил, как ей пользоваться. В шесть часов сотрудники разошлись, и Каспари обошел здание, проверяя каждую комнату и лабораторию на наличие жучков. Почти в восемь он окончил зачистку и испытывал благодарность, что в помещениях не обнаружилось ни единого устройства. Даже то, которое, как он видел, Том подложил в комнате Бена, исчезло, вызывая у Эйса любопытство, как и когда его удалили. Каспари не имел доступа к лаборатории Энтони, чтобы сделать проверку, посему он предоставит Эдварду возможность самому воспользоваться завтра этим оборудованием.

ЭйСи попрощался с персоналом службы безопасности и устроился в «ламборгини», единственном ощутимом признании своих итальянских корней. Он также владел «феррари» и древним «фиатом 500», но последним управлял только, когда ездил в торговый центр или в кино, поскольку был сыт по горло по возвращении на стоянку обнаруживать взлом своего суперкара.

Забрав готовую еду в любимом заведении, торгующем на вынос, он отправился в новый дом, куда только недавно переехал. В здании находился подземный гараж, достаточно большой, чтобы вместить все три машины, с электронным управлением двери, которая автоматически открывалась при его приближении. Он въехал, припарковался, взял еду с пассажирского сиденья, но, покинув автомобиль, увидел три фигуры, образовавшие на подъездной дорожке латинскую букву «V». Из-за яркого уличного фонаря на тротуаре он не видел лиц, а только силуэты, но по тому, как они стояли, засунув руки в карманы пальто и широко расставив ноги, догадался об организации, которую представляли.

Кровь Эйса похолодела, но он не собирался позволять увидеть свой страх. Он был сильнее отца и дяди, и не имел намерения попадать под контроль этих людей, несмотря на любые угрозы. Он подошел к одному, встал перед ним и сказал на своем лучшем итальянском...

– Ва аль инферно, мудаки!

Что в переводе означало: «Катитесь в ад, мудаки!»

Продолжая идти от гаража, Эйс увидел двух других мужиков в пальто, оба вытащили оружие из наплечной кобуры. Но они не наставляли на него оружие, просто держали на виду, готовые воспользоваться, если поступит приказ.

– Собираетесь убить меня, гребаные герои? – Эйс презрительно плюнул в сторону троицы. – Вперед, стреляйте в безоружного, если вас пнули именно за этим. Я скорее сдохну, чем буду иметь что-то общее с вами, кретинами.

Человек в центре прошел дальше к гаражу и встал под светом. Ему было около пятидесяти лет: худое землистое лицо и темно-карие глаза, жесткие и злые. От него несло дымом сигар, и Эйс отпрянул от запаха, когда тот открыл рот, чтобы заговорить.

– Итальянцы обычно не так приветствуют гостей, Альфонсо Каспари, – заявил мужчина с сильным итальянским акцентом.

Эйс фыркнул, прежде чем ответить.

– Если предпочитаете итальянский прием, валите обратно в Италию, – прошипел ему в лицо Эйс. – Это Соединенные Штаты, а не гребаная Сицилия, и вы не мои гости. – АйСи собрался пройти мимо, но один из телохранителей схватил его за руку и прижал пистолет к шее.

– Вы не знаете, почему мы пришли, сеньор Каспари, – прошипел человек, казавшийся главным. – Вместо того чтобы спорить здесь, почему бы нам не пойти внутрь?

– Вряд ли захочу услышать то, что вы собираетесь мне сказать, так что я бы предпочел снаружи, если не возражаете. По крайней мере, если застрелите меня в гараже, не погубите мои ковры.

Другой телохранитель завладел свободной рукой Эйса, вырвал ключи и пошел к входной двери. Когда он открыл замок, зазвучал сигнал тревоги.

– Дай код, Альфонсо, или я по очереди переломаю тебе пальцы, пока не сообщишь, – пригрозил он.

Эйс испытывал соблазн промолчать, но не хотел подвергать опасности соседей, если те выйдут, чтобы выяснить, почему сработала сигнализация, особенно это касалось жившей поблизости Сью, которая в течение дня приглядывала за Мадонной, так что выплюнул ответ: – Размеры Софи Лорен, мудак.

Охранник рассмеялся и нажал тридцать восемь-двадцать четыре-тридцать восемь: цифры, которые знал каждый итальянец, достигший определенного возраста. Пиканье прекратилось, и Эйса втолкнули через дверь, которая затем за ними захлопнулась.

Телохранители волоком протащили Каспари по стильной гостиной открытой планировки и бросили в белое кожаное кресло, затем встали позади своего босса, когда тот поудобнее устроился напротив.

– Я не собираюсь тратить время с представлением и любезностями, Альфонсо. У меня сообщение от Марио Беннитто, который передает свои соболезнования в связи с кончиной вашего отца. Он был хорошим человеком и лояльным членом семьи.

Ни один мускул на лице Эйса не дрогнул. Знал, что на нем были написаны ненависть и презрение к этим особям, и не собирался предоставлять им удовлетворение, демонстрируя какую-либо реакцию на подобное заявление.

Мужчина продолжил:

– Семье известно, что вас недавно назначили на очень высокопоставленную должность в «Научных исследованиях Мейсена». Также наше внимание привлек факт, что после смерти предыдущего владельца эта ранее респектабельная лаборатория начала производить незаконные наркотики с целью вытеснения нас из бизнеса в Коннектикуте. По вполне понятным причинам семья не собирается с этим мириться и принимает меры к тому, чтобы любая попытка захватить нашу территорию встретилась со смертоносным отпором. Поскольку ваш отец и дядя были членами нашей организации, мы требуем от вас преданности, раз вы в настоящее время стали их полноправным преемником. Теперь вы будете нашими глазами и ушами в «Научных исследованиях Мейсена». Организация ожидает получения части прибыли лаборатории от их легальной или незаконной деятельности, нам все равно от какой, и ваше дело – позаботиться об этом.

У Эйса распахнулся рот, пока он слушал говорящего, а затем молодой человек расхохотался так, что согнулся пополам. Он продолжал смеяться, пока один из телохранителей не вытащил его из кресла и не влепил пощечину.

Каспари поднял руки, чтобы защититься, но тот снова швырнул его на спинку кресла. Бандиту было велено оставить его в живых, потому что Альфонсо Каспари, по-видимому, оказался ценным для организации, но с трудом сдерживал себя, поскольку никогда раньше не видел, чтобы кто-нибудь настолько неуважительно относился к его боссу.

Эйс выпрямился на своем месте и осуждающе наставил палец на сидящего напротив человека.

– Не знаю, откуда вы получили информацию, мудачьё, но «Научные исследования Мейсена» на сто процентов легальны, а семья Мейсенов – безупречна. Ни одна незаконная таблетка или косяк никогда не изготавливались на территории, потому что это исследовательская лаборатория, а не завод, идиоты. Там ничего не выпускают в промышленных масштабах. Препараты и лечение, которые они изобретают, производят в соответствии с лицензией в другом месте, вдали от Коннектикута. Тот, кто дал вам эту информацию, невежественный, лживый дрочила, так что простите, ничего не могу поделать.

Сидевший в кресле мужчина задумался над тем, что только что сказал Эйс. В голову Марио идею о том, что Эдвард Мейсен производил незаконные наркотики, вложил Луи, возможно, чтобы спасти собственную шкуру, но весомые доказательства этого отсутствовали, просто ряд инцидентов, которые были связаны с семьей Мейсенов. Энцо проштудировал их прошлое, но кроме редких нарушений правил дорожного движения, вся семья кристально чиста, так что Альфонсо, вероятно, говорил правду.

Однако Энцо также исследовал и подноготную Альфонсо Каспари и обнаружил, что он несусветный гений, так что его вербовка в организацию будет огромной заслугой Марио. Беннитто приказал, чтобы его прихвостни так или иначе обеспечили вовлечение Альфонсо в производство незаконных наркотиков, ему должны доложить, что с сегодняшнего вечера тот считается частью семьи, и следовало ожидать работы на нее.

Но сидящий напротив молодой человек ни в малейшей степени не поддавался запугиванию, и мужчина понял, что без некоторого дальнейшего принуждения тот сотрудничать не собирался. Единственным оставшимся у него оружием, за исключением насилия, был шантаж, так что это – следующий шаг, и злая улыбка тронула его губы.

– Альфонсо, для такого молодого человека вы создали в своей области неплохую репутацию, с чем вас следует поздравить. Скажите, а как Эдвард Мейсен отреагировал бы, обнаружив, что у человека, отвечающего за его безопасность, есть связи с мафией? Это можно очень легко организовать.

Эйс усмехнулся:
– Он уже знает. Я ему рассказал. В моем заявлении крупным жирным шрифтом написано: «Альфонсо Каспари имеет семейные связи с мафией, фашистами и коммунистами». При моем приеме это не беспокоило ни Энтони Мейсена, ни его племянника, по-видимому, как и Пентагон, который также отчаянно пытается меня нанять. Следующий шантажирующий вопрос, пожалуйста.

– Он знает, что вы гомосексуалист?

– Да, даже если вы и неправы, я – бисексуален. Трахаю кого угодно, пока это человек: мужчина, гомосексуал, натурал, молодой, старый, черный, белый, даже фанатов Интер Милана. Следующий шантажирующий вопрос, пожалуйста.

Сейчас мужчина уже сильно разозлился. Варианты закончились, поскольку у Альфонсо не осталось семьи, которой можно угрожать, или второй половинки, чтобы держать в заложниках в обмен на сотрудничество. Но он был не в состоянии вернуться к Марио с пустыми руками: ему приказано позаботиться, чтобы Альфонсо Каспари не питал иллюзий – мафия не собиралась позволить ему жить своей жизнью, свободной от влияния семьи, поэтому выплюнул следующее заявление с таким количеством яда, какое только смог вложить в хриплый прокуренный голос.

– Организация является вашей семьей, Альфонсо Каспари, и мы ожидаем от вас верности ей. Вы получите инструкции, в какое время и в каком месте предстанете на посвящение, и с тех пор, прежде всего, будете преданы ей. Вы – итальянец, вы – мафиози, вы будете привлечены к участию, нравится вам это или нет, или же лишитесь жизни.

– Фанкуло¹! Ничего подобного. Говорите о преданности? Преданность убила моего отца. Он провел последние пятнадцать лет жизни в тюрьме, потому что чертовски предан. Его выпустили умирать в возрасте шестидесяти семи лет, и он оставил этот мир в одиночестве, потому что двумя годами ранее от горя скончалась моя мать. Когда я рос в Сицилии, моей семье пришлось раз десять переезжать из-за вашей гребаной организации. А в итоге мы с матерью вынуждены были оставить этот несчастный остров и спрятаться под вымышленными именами в небольшой деревушке на материке, чтобы избежать позора, связанного с вашими ублюдочными убийцами. Едва я повзрослел, мама настояла, чтобы я уехал из Италии на случай, если вы меня найдете. Я сотню раз обещал, в том числе и у ее смертного одра, что никогда не последую за отцом в организацию, так что моя преданность принадлежит ей, не вам.

Не успел курильщик ответить, как Эйс встал, сорвал рубашку итальянской футбольной команды, обнажая торс с татуировками. Без страха он двинулся по комнате и остановился перед одним из тех, кто все еще держал пистолет.

– Вперед, Аль Капоне, застрели меня. Вот мое сердце: над ним татуировка с именами моих родителей. Соверши свой лучший выстрел, потому что я либо выйду через эту дверь мертвецом, либо свободным человеком. Выбирай, каццо².

Курильщик встал и одернул пальто:
– Я доложу Марио о разговоре, но уверяю, мы вернемся.

– Можете возвращаться сколько угодно, но мой ответ все равно будет отрицательным. Не желаю иметь ничего общего с тобой, никогда не буду сотрудничать с вами, и я презираю тебя, так и скажи этому Марио чертовому Беннитто, а в следующий раз запишись на прием, из-за вас, мудил, остыл мой ужин.

У курильщика возник соблазн приказать телохранителям стрелять, поскольку никогда ранее не испытывал на себе подобного высокомерия противника, но не стал, учитывая распоряжения босса. Он доложит организации и передаст семье каждое наполненное презрением слово Альфонсо, и уверен, что Беннитто придет в ярость. Он предположил, что дни Альфонсо сочтены, и надеялся, что именно ему поручат эту работу, и именно он увидит страх на лице сына Марко Каспари. Мафиози приказал телохранителям следовать за ним к двери, но, прежде чем уйти, резко повернулся и с недоброй улыбкой прошипел...

– Альфонсо Каспари, считай себя мертвым.

Мужчины вышли из дома, оставив дверь распахнутой настежь, и снаружи ворвался ледяной порыв. Эйс пересек комнату и захлопнул створку, затем бросился на кресло, словно у него почти подкосились ноги.

– Святое дерьмо, что я натворил? – вслух сказал он.



Карлайл в отчаянии смотрел на сына, не зная, что делать. Его руки плотно обнимали Эсме, гарантируя, что она не могла развернуться и вспомнить о том, что только что совершила.

– Избавься от тела, – снова и снова беззвучно повторял он, сознавая, что Эдвард уловит его мысли.

Сын кивнул отцу и повернулся к друзьям, которые, раскрыв рты, глазели на развернувшуюся перед ними сцену.

– Элис, Белла, присмотрите за Эсме с Карлайлом. Джаспер, берись за один конец, а я – за другой.

Они потащили Тома к двери и положили на застывшую веранду. Безжизненные глаза смотрели в звездное небо, так что Эдвард наклонился и аккуратно закрыл их пальцами, как сделал бы врач или священник. Когда Мейсен выпрямился, дрожа от прикосновения к коже покойника, вспомнил свое заявление Эйсу, что разорвет Вулфа на части, как только увидит, и вот теперь в ногах лежал его труп. Вампир знал, что по большей части может рассчитывать на благоразумие и преданность Каспари, но неожиданное исчезновение или обнаружение Тома где-то мертвым могло выглядеть немного подозрительным и очень удобным. Если Эйс заподозрит начальника в убийстве человека, который пытался ограбить его, это окажется слишком большим шагом для того, кто по-настоящему честен, так как для Мейсена «исчезновение» Тома жизненно важно.

Он заставил себя посмотреть на мертвенно-бледное лицо Тома Вулфа, задаваясь вопросом, что заставило его поступить именно так. Почему молодой человек с таким блестящим умом и выдающимся будущим шагнул на преступную дорожку – оставалось для Эдварда загадкой. Он вспомнил их стычку несколько лет назад на тему воображаемой классовой системы, которая, по представлению Тома, существовала в Соединенных Штатах, и его обвинение, что дело не в том, что ты знаешь, а в том – кого, и что Эдвард занял его место в Йельском университете. Тот самый агрессивный выпад в ресторане перед Аннабель и ее семьей, который Эдвард приписал разглагольствованию отвергнутого любовника. Но достаточно ли тех двух событий, чтобы заставить рисковать блестящим будущим именно так: сведя с соперником счеты?

Недавно Эдвард осознал, что стал заклятым врагом Тома, что обладал, видимо, всем, чего не было у того: богатством, связями и Аннабель, но думал, что по прошествии времени Вулф повзрослеет, и опрометчивая юношеская злость рассеется. Неужели настолько очевидно, что этого не произошло, и Том, определенно, все это время строил заговор для мести? Но что именно подвигло Тома шпионить за работой недруга: деньги ли или сильная обида, или ненависть к нему – Эдвард теперь никогда не узнает, но сейчас он глубоко сожалел о ловушке, устроенной, не думая о последствиях. Он был настолько полон решимости защитить семью от того, что записал Том в лаборатории Энтони, что безопасность «крота» в доме не рассматривалась. Теперь жизнь Вулфа закончена, и Мейсен испытывал непреодолимое чувство вины за гибель этого беспокойного молодого человека.

Джаспер прервал цепь его мыслей:
– Что будем с ним делать? Его машина в дюнах, нам следует избавиться и от нее тоже.

– Не знаю, – ответил Эдвард, печально качая головой, – но мы должны подальше отсюда убрать и автомобиль, и тело. Сегодня, если это возможно.

Мейсен снова склонился над трупом и принялся шарить по карманам.

– Что ищешь? – спросил Уитлок.

– Ключи от машины, – заявил Эдвард.

Он нашел их в куртке, потом быстрее ветра побежал, туда, где скрывался «БМВ». Электронный ключ открыл дверь, и Эдвард прыгнул внутрь, возблагодарив бога, что эта не одна из тех моделей, которые заводятся, распознавая голос. Он выбрался на дорогу и направился к дому.

Пока ехал, услышал сзади какое-то дребезжание. Повернувшись посмотреть, что там такое, увидел валявшиеся на заднем сиденье ноутбук и портфель, и понял, что в этом отношении, наверное, ему сегодня повезло. Он надеялся и молился, чтобы этот ноутбук оказался единственным, который Том использовал для хранения улик. После того, как избавится от тела Вулфа, подчистую сотрет из памяти события того вечера, когда умер Энтони, и на этом конец.

Эдвард припарковал машину на подъездной дорожке, затем достал ноутбук и портфель Тома, унес их в дом и запер в кабинете. Между тем Джаспер по-турецки сидел на веранде рядом с трупом, концентрируясь на том, как скрыть преступление.

– О чем-то задумался? – спросил Эдвард.

– Да, но тебе, возможно, не понравится.

– Просто скажи, Джаспер. Я должен избавиться от трупа человека, которого только что убила мама, и который, так случилось, брат одного из моих сотрудников, и кому я угрожал смертью перед другим коллегой. Что бы ты ни придумал – не будет хуже только что произошедшего.

– Хорошо, вот наилучший способ. Мы отгоним машину обратно в Массачусетский технологический институт, но спрячем тело где-то неподалеку, где его легко будет найти. Оставим на трупе записку на имя Сета Клируотера из Сиэтла, с чем-то вроде «Поймай меня, если сможешь». Когда полиция сделает вскрытие, увидит, что тело Тома обескровлено, так что немедленно заключат, что серийный убийца переехал из Сиэтла в Бостон, и не станут разыскивать кого-то еще.

Эдвард сел на веранду и посмотрел на друга:
– Гениально, Джаспер. Никогда бы не додумался, но если мы собираемся это сделать, то должны выезжать, чтобы до рассвета спрятать Тома в Бостоне. Используем проселочные дороги, чтобы номерной знак «БМВ» не попал на записи шоссейных камер. Мы же не хотим, чтобы его смерть связали с Коннектикутом, если это вообще возможно.

Эдвард встал и вернулся в дом. Карлайл с Эсме находились наверху в ванной комнате, а Белла с Элис очищали пол и стены коридора, забрызганные кровью. Он наклонился и прошептал любимой на ухо, чтобы не услышала Эсме:
– Мы с Джаспером собираемся избавиться от трупа. Вероятно, уедем на всю ночь, так что не волнуйся, если не вернемся к утру.

Белла встала и обняла его:
– Ты в порядке?

– Нет, не в порядке. Все это вообще пока не укладывается в голове. Произошедшее – целиком моя вина, и я не знаю, как, черт возьми, посмотрю Бену в глаза.

– Не беспокойся об этом сейчас, Эдвард. Просто сегодня ночью делай то, что нужно, и будь осторожен.

Мужчина обнял ее и держал так несколько секунд, а затем поцеловал в лоб.

– Мы вернемся около семи, – пробормотал он, а затем отпустил.

Когда он вышел на улицу, Джаспер вытащил дорожный плед из «чероки» и положил его в пустой багажник «БМВ». Парни подняли тело Тома, аккуратно разместили его в центре покрывала. Насколько возможно завернули и закрыли крышку. Эдвард сел на водительское сиденье и завел двигатель, а Уитлок устроился во внедорожнике, и они медленно двинулись к главной дороге.

Сейчас почти полтретьего, так что трассы опустели. Им, вероятно, предстояла двухчасовая поездка, так что Мейсен понимал: возможность выкинуть тело и припарковать машину, не будучи замеченными, крошечная, поэтому надавил на педаль газа и направился на север, молясь господу, чтобы за ними не следили, и никакие патрульные машины не заинтересовались причиной пребывания на дороге в столь глухой час.



Белла с Элис закончили очистку коридора от крови, осмотрели и сожгли в только что зажженном камине в гостиной всю сегодняшнюю одежду Эсме, рубашку Карлайла и полотенца. Муж с женой все еще находились наверху в своей комнате, лежали на кровати, и девушки слышали, как мужчина пытался успокоить жену.

– Придется ему сейчас все ей рассказать, – прошептала Элис. – Не могу себе представить, что она думает.

– Знаю, но, как считаешь, она на самом деле понимает, уже осознала, что является «другой»? Предполагаю, она слышала о вампирах, но для нее окажется потрясением узнать, что они на самом деле существуют, а после – что сама является одной из них. Это умопомрачительно. До сих пор не могу поверить, что Алек не сказал ей во время похищения.

Элис согласно кивнула:
– Если во время разговора с Карлайлом будет присутствовать Эдвард, думаю, это поможет.

– Согласна, но все равно это окажется трудным. Она едва оправилась от нападения Алека.

– Какая досада. В последние несколько дней ей стало намного лучше. Ты так не считаешь?

Белла согласилась и погладила Молли, свернувшуюся у нее на коленях. Каждый раз, когда Эсме тоскливо вскрикивала, кошка поднимала голову и мяукала.

– Тебе известно, что Джаспер с Эдвардом сделают с телом Тома? – спросила Белла.

– Да, я видела это ясно. Они отвезут его в Бостон и скроют на задворках бара в городе. В конце концов, кто-нибудь его обнаружит, и во время вскрытия это свяжут с убийствами в Сиэтле. Полиция предположит, что маньяк переехал на восточное побережье, и со всем адом будет покончено. По моему мнению – очень умно.

– Полагаю, да, но надеюсь, что Сет не попробует связаться со мной, чтобы спросить, смогу ли помочь в расследовании, поскольку сейчас нахожусь в этой части страны. Я в любом случае откажусь, скажу, что вернет слишком много воспоминаний о смерти Джейкоба. Если он узнает, что вы с Джаспером переехали сюда же, это может вызвать некоторую тревогу, ведь вы были основными подозреваемыми в первоначальном деле.

– Никогда не задумывалась, но надеюсь, они решат, что это совпадение. Не волнуйся, я уверена, что бостонский CSI справится, не привлекая тебя к участию. В них взыграет профессиональное соперничество, потому что, если они подумают, что смогут поймать убийцу, с которым не справился Сиэтл, это даст им повод считать себя лучшими. Сет должен будет передать отчеты обо всех людях, убитых Питером, так что сначала они займутся ими.

– Надеюсь, ты права. Еще одни полицейские на наши головы – самое последнее, в чем мы сейчас нуждаемся.

Девушки какое-то время сидели молча, наблюдая за появлением в огне углей. Все следы крови исчезли, и дом вернулся в привычное состояние. Они все еще слышали, как наверху Карлайл утешал Эсме, заверяя, что это простая случайность, и не ее вина, но женщина все еще была очень расстроена.

Под влиянием момента Белла прямо спросила у Элис, знала ли она, когда прибудет Аро?

– Элис, ты должна нас предупредить. Мы пытаемся жить, игнорируя тот факт, что идут Волтури, притворяясь, что у нас все тип-топ, но я в отчаянии, как и Эдвард, и, уверена, Карлайл тоже. Можешь хоть что-нибудь нам сказать?

Элис покачала головой и на мгновение посмотрела Белле прямо в глаза.

– Визит Аро неизбежен – это все, что я могу сообщить.

– О господи! Ты видела что-нибудь еще, что в будущем сможет нам помочь?

– Да, но до сих пор не могу понять, что происходит, потому что это включает в себя некоторых людей, которых я никогда прежде не видела, но один сценарий кажется более вероятным, чем все остальные. Происшествие прошлой ночью лишь подтверждает то, что произойдет. Все, что я знаю, наверняка: если заранее вас предупрежу, двое членов этой семьи или умрут, или мы никогда не увидим их снова. Если пустим проблему на самотек, то существует шанс, что сможем всё пережить и вместе встретить Новый год.

– Или мы все умрем?

– Есть и такая вероятность, но я надеюсь, что нет.

Белла встала и выглянула в окно, наблюдая за пляжем. Горизонта коснулся первый проблеск света, и скоро встанет солнце, чтобы вдохнуть жизнь в новый день. Этим утром вампирша размышляла, что в тысячах километрах, отделявших ее от Вольтерры, уже настало утро, и задавалась вопросом: видел ли Аро этот рассвет, или уже находился в Америке, направляясь, чтобы погрузить ее семью в хаос. Охвативший ее момент паники остановил бы сердце, если она по-прежнему была бы человеком. Белла боялась, просто хотела убежать с Эдвардом и спрятаться, но ей так же хорошо известно, что это не выход. Шпионы Аро находились по всему миру, так что, к лучшему или к худшему, но эту проблему придется решать, но к добру.



Было почти пять утра, и до сих пор не рассвело, когда Эдвард припарковал «БМВ» в переулке на окраине Бостона. Путешествие по сельской местности заняло больше времени, чем ожидалось, поскольку некоторые из второстепенных дорог были покрыты гололедом и представляли опасность. Даже если его жизни ничто и не угрожало, разбей он машину, и они не смогли бы переместить тело Тома и его автомобиль как можно дальше от Коннектикута, чтобы полицейские Массачусетса не искали убийцу дальше государственной границы штата. Пока вампиры ехали по Бостону, не встретили на улицах ни легковых, ни грузовых машин, и только несколько бесстрашных пешеходов и пара сумасшедших бегунов шли либо бежали по обледенелым тротуарам.

Эдвард опустил окно, чтобы избавиться от запаха смерти, исходившего от тела Тома, но вместо этого на его обоняние напала вонь гниющих отбросов, и мужчине не требовалось рентгеновского зрения, чтобы узнать: по другую сторону кирпичной стены, у которой он припарковался, расположена череда мусорных контейнеров, содержавших остатки еды из баров и ресторанов, что выстроились вдоль дороги параллельно аллее.

Мейсен быстро вышел из машины и открыл багажник с завернутым в одеяло безжизненным телом Тома. Джаспер припарковался рядом так, чтобы никакой прохожий с другой стороны аллеи не смог увидеть, как они перетаскивали из багажника тяжелый предмет, вызывая этим подозрение. Когда труп отнесли подальше от автомобиля и положили на землю, соучастники присели и стали ждать: как только единственными слышимым ими звуками оказались проезжавшие в отдалении автомобили, Эдвард поднял ныне одеревеневшее тело и перепрыгнул через стену.

Миновав пару мусорных контейнеров, он положил тело Тома на землю, где его не сразу увидят, затем проверил задние части соседних зданий на наличие камер видеонаблюдения, которые могли проверить, но, к счастью, таковых не оказалось. Перед тем, как покинуть это место, он сунул под одежду Тома бумажку с предложенным Джаспером текстом, указывающим на серийного убийцу из Сиэтла. Ожидая предупреждения Уитлока, что можно спокойно вернуться через стену, он бросил последний взгляд на лицо Тома Вулфа и задался вопросом: о чем тот думал в момент, когда из него высасывали жизнь. Ученому хотелось извиниться, но он понимал, что это бесполезно, так что принял осознание, что весь остаток существования будет сожалеть о смерти Тома. Услышав сигнал Джаспера, перепрыгнул обратно в переулок и сел в «БМВ».

Приятель поехал первым, Эдвард последовал за ним минуту или две спустя. По пути Уитлок наблюдал за городскими дорожными камерами и, увидев в отдалении одну, звонил Мейсену, предупреждая, чтобы вместо этого он использовал второстепенную дорогу. Им потребовалось около получаса, чтобы добраться до кампуса университета, где Эдвард припарковал автомобиль вблизи одного из общежитий.

Университет был почти безлюдным, так как большинство сотрудников и студентов уже разъехались на рождественские каникулы, но Эдвард догадывался, что некоторые учащиеся, особенно приехавшие из-за рубежа, по-прежнему жили в студенческом общежитии, так что автомобиль Тома вызвал бы там какие-нибудь вопросы. Еще слишком рано для тех, кто мог бы встать с постели, посему Эдвард был уверен, что за ними не следили, и въехал на небольшую стоянку с несколькими автомобилями, стоявшими тут и там и покрытыми тонким слоем инея.

Перед тем как покинуть «БМВ», он дочиста протер руль от отпечатков пальцев и проверил на любые другие свидетельства своего пребывания на водительском сиденье. Удовлетворившись, запер машину и отправился к Джасперу, который ждал в «чероки», не заглушая двигателя.

Сев в машину и пристегнувшись, Эдвард вздохнул и опустил голову на руки.

– Не знаю, что и сказать Бену, когда в следующий раз увижу его, Джаспер. Из всего ужасного, что я когда-либо совершал в жизни, это, должно быть, наихудшее.

– Тогда будь признателен, что это позади, Эдвард, и молись, чтобы наш план сработал. Давай вернемся домой до рассвета во избежание еще больших проблем.

Джаспер вывел внедорожник на шоссе, и вскоре они мчались назад в Коннектикут к следующей проблеме, которая, несомненно, их ждала.



После спокойной поездки Джаспер в конечном итоге свернул с главного шоссе на ведущую к дому трассу, радуясь, что путешествие из Бостона почти закончено. Вампиры якобы не уставали, но после ночного события он чувствовал психическое истощение и хотел просто вернуться к себе и в течение нескольких часов таращиться в потолок. Весь путь прошел в молчании, поскольку Уитлок не желал прерывать мыслей Эдварда. Догадался, что друг будет беспокоиться о состоянии матери, да еще вряд ли с нетерпением ждал неизбежного разговора, который должен произойти. Джаспер ни на йоту ему не завидовал.

Когда они начали спускаться по извилистой дорожке, посмотрели вперед и увидели невероятное зрелище. Силуэт пляжного дома на фоне идеальной сферы утреннего солнца, которое тонко балансировало на горизонте, словно отдыхая после долгого путешествия по морю, прежде чем продолжить путь. Небо вокруг пылало цветом, и красные, оранжевые и золотистые тона, которые объявили о заре задолго до появления светила, струились на спокойное море и распространялись далеко по пляжу. На сверкающем песке сотни чаек расправили крылья, захватывая крупицы тепла, которое растекалось в воздухе после студеной ночи. Кустарники и травы, устилавшие дюны, были покрыты кружевным одеялом морозной паутины, которая заставляла пейзаж выглядеть эфирным и потусторонним, словно зима из Нарнии пришла в Коннектикут. Помимо криков птиц ни единый звук не разрушал чары этого волшебного утра.

Хотя Джаспер пронзительно желал попасть домой, замедлил автомобиль и остановился, чтобы они могли целиком впитать вид столь прекрасного утра, которого сам никогда еще не видел. Природа словно пыталась скрасить ужасы ночи, укрывая всю землю мантией спокойствия, чтобы вернуть в мир баланс. Уитлок взглянул на Эдварда, также наблюдавшего широко распахнутыми глазами за открывшимся видом, и задумался: что же происходило прямо сейчас у того в голове?

Почти с момента начала их жизни в доме на пляже эту семью швыряло от одной катастрофы к другой. С предстоящим прибытием Аро это напоминало поездку на стремительно мчащемся поезде, который несся вниз по крутому склону и как раз собирался врезаться.

Эдвард уловил изображение в мыслях друга и подумал, что его аналогия весьма уместна.

– Именно так я это и вижу, Джаспер. Мы на пути к катастрофе и не можем с него свернуть. Не знаю, как лучше поступить, и это меня убивает.

Эдвард указал на стоящее в отдалении строение:
– В этом доме есть все, кого я когда-либо по-настоящему любил, а где-то там... есть маньяк, который думает, что имеет право уничтожить нас за то, что мы могли сделать или, что более вероятно, не сделали.

Джаспер вздохнул и снова надавил на педаль газа:
– Мне очень жаль, Эдвард, но мы должны доверять Элис и надеяться, что ее интуиция поможет нам пройти через это. Хотел бы я иметь лучшее решение, но, увы. Давай поедем домой.

«Чероки» преодолел последние четыреста метров и остановился. Элис с Беллой вышли поприветствовать их, и Эдвард влетел в объятия любимой, зарылся лицом в ее волосы, впитывая долгими вдохами ее аромат в надежде, что он заменит запах крови и тел, смерти и мусорных контейнеров, который оставался с ним во время путешествия домой.

Вчетвером они вошли в дом, миновали отмытый коридор и попали в оранжерею, где на диване рядом с Эсме сидел Карлайл, крепко сжимая ее руки.

Когда Эдвард осторожно подошел к матери, она подняла на него взгляд, и он впервые увидел ее кроваво-красные глаза. Вид женщины, являвшейся для него олицетворением кротости и утонченности, с глазами, которые напоминали об Аро, заставил его замереть на месте. Тело охватила физическая боль, когда ужасающая правда, что в настоящее время его мать была истинным вампиром, острым ножом пронзила душу.

– Привет, Эдвард, – сказала она странно неузнаваемым голосом. – Вы кое-что скрывали от меня, не так ли?

---

¹ – Фанкуло! – (итал. Fanculo) Блядь!
² – Каццо – (итал. Cazzo) Мудак.

---

Огромное спасибо за проверку и редактирование главы amberit.

Поделиться своими впечатлениями вы можете в нашей КРИМИНАЛЬНОЙ ЛАБОРАТОРИИ.

Также на форуме разыгрывается ВИКТОРИНА, участвуя в которой вы можете получать маленькие сюрпризы, а, набрав больше всего правильных ответов, выиграть и главный приз - последнюю главу перевода раньше всех остальных читателей.