Я тихо захожу в комнату, держа в одной руке смоченное в холодной воде полотенце. Замираю на пороге, не зная, как еще помочь. На мгновенье, так быстро, что едва успеваю заметить, его лицо кривится от боли. Мое сердце тут же сжимается от ужаса потери.
Нет, только не он.
Нет, только не так.
- Дэймон, - тихо, едва слышно произношу я, с трудом проглатывая противный комок горечи в горле. Вампир чуть поворачивает голову в мою сторону, с хрипом называет по имени. Его слабое «Елена» едва не лишает меня сознания, настолько тих и различим его голос. Мое сердце сбивается с ритма, несется вскачь.
Вампир лежит на постели совсем неподвижно, глаза закрыты. Не острит, не старается произвести впечатление. Очень далек от так привычного мне образа. Небольшая испарина полностью покрыла все его лицо, но даже моему обычному человеческому взгляду видно, как ему больно. Хоть он и молчит. Лишь изредка сцепляет зубы, жмурится. Но по-прежнему не произносит ни звука. Замечаю на левой руке страшные кровавые разводы, ниточки капилляров, по которым медленно, но уверенно расходится яд оборотня. Страх за его жизнь вновь накрывает с головой, слезы собираются в уголках глаз. Ноги словно прирастают к полу, не могу найти в себе силы сдвинуться с места. Все смотрю на белое, как мел, лицо брата Стефана, и даже лишний раз вдохнуть не могу. Будто мой вдох может стать катализатором неизбежности, началом конца. Будто я могу своим глупым вдохом забрать его, сделать последним.
Делаю несколько маленьких шагов к нему, буквально заставляя себя. Пересиливая. Ведь ему нужна моя небольшая помощь. Смаргиваю глупые слезы, лишь бы только он не увидел их. Да кого я обманываю? Скорее всего, Дэймон уже успел услышать их запах. Его не обмануть. Хотя, если он в таком состоянии, то можно и попробовать…
Дрожащей рукой прикасаюсь к его пылающему лбу и тут же отдергиваю ее. Он весь горит, хоть и внешне и не скажешь. Вампир что-то тихо, едва различимо для моих ушей шепчет, и вновь хмурится. Скручиваю полотенце туже и бережно веду прямо по его лбу, убирая намокшие прядки черных, как ночь, волос. Спускаюсь к щекам, чуть задерживаюсь на них. Тяжело вдыхаю.
- Спасибо, - благодарный шепот звучит в тишине комнате словно набат. Оглушает меня на несколько секунд. Стены комнаты каким-то странным образом надвигаются, приближаются. Но чудесным образом я нахожу в себе силы прийти в себя. Сейчас не время жалеть себя.
- Все хорошо, - зачем я это сказала? Что хорошего во всей этой ситуации? Старший брат моего парня сейчас находится на волоске от смерти, а я не могу перестать говорить всякую чушь. – Я здесь, - надеюсь, хотя бы эти слова найдут в его сердце отклик. И в моем тоже. Нам обоим сейчас необходима небольшая иллюзия того, что все пройдет. Как всегда, найдется способ всех спасти. Мне нужно найти точку опоры, иначе все.
Конец.
Вновь возвращаюсь к пылающему мужскому лбу, аккуратно прикладываю полотенце к нему. Мои действия дают небольшой результат – Дэймон медленно открывает свои глаза, затуманенный от боли взгляд останавливается на моем лице. Он силится улыбнуться, и ведь почти получается. Если бы не последующий за этим стон боли. Вампир вновь сцепляет зубы, старается отвернуться.
Словно не хочет смотреть на меня.
Словно не хочет, чтобы я видела его таким.
Разбитым. Слабым.
- Елена, уходи. Я могу убить тебя.
Что за бред, хочется мне возмутиться! Какое там убить? Да он даже с постели подняться без посторонней помощи уже не может! Не то, чтобы накинуться на меня, как единственного человека в этой полутемной комнате! Но сильнее ранила хриплая мольба о том, чтобы я ушла. И от этого мне становится еще больнее. Неосознанно касаюсь кончиками пальцев его потрескавшихся губ, ощущая их адский жар. Как он не сгорел еще в этом пекле?
- Нет. Нет, не убьешь. Я останусь здесь. Я тебя не брошу.
Неужели вампир еще не понял, что я пришла сюда по собственной воле? Меня не заставляли, не принуждали. Я сама! Мне хочется крикнуть эти слова ему прямо в лицо, но сдерживаюсь. Потому что сейчас не время для ссор.
- Уходи, - шепчет он в ответ, едва держа глаза открытыми. Я хмурюсь, смотря на его бледное лицо, и стараюсь понять, откуда же в нем столько упрямства? Неужели он, будучи человеком, был таким же упертым, а теперь все это стало ярче выражено? Тогда как объяснить противному вампиру, что я, такой вот наглый человечек, никуда уходить не собираюсь. По крайней мере, до тех пор, пока Стефан не принесет лекарство.
- Держись. Все будет хорошо, - аккуратно прикладываю к щекам уже нагревшееся, хоть и не сильно, полотенце. А что мне еще остается? Бессилие сжимает грудную клетку тугими обручами, лишая доступа кислорода. Я на грани, вот-вот переступлю за край.
Не могу смотреть на его страдания.
Не могу не смотреть на него.
Боюсь, что очередной хриплый вздох может стать последним. Боюсь, что Стефан не успеет вовремя. Сердце стучит в груди, разнося с ужасающей скоростью по венам холодящий ужас. Сжимаю вторую руку в кулак, впиваясь ногтями в нежную кожу. Короткая боль немного отрезвляет, возвращает к реальности. Дрожащей ладошкой дотрагиваюсь до его лица, повторяя как мантру, что все будет хорошо.
Понимаю, как глупо это звучит. Но остановиться уже не могу. Это сильнее меня. Словно нечто во мне заставляет шептать без конца эти слова, и слезы уже готовы пролиться из глаз. Нещадно сжимается сердце, а дыхание обрывается, когда Дэймон отвечает мне:
- Нет. Все плохо. Все очень плохо. Все эти годы я винил Стефана, но никто не заставлял меня любить ее. Это был мой выбор.
Кэтрин, тут же понимаю я. Как в такой момент он может думать о ней? Ведь именно она стала причиной всех его бед! Именно она постоянно держала его на краю пропасти, едва держа за руки, чтобы не упал. А после, когда перестал играть по ее правилам, просто отпустила и ушла. Неужели любовь вампира может быть настолько сильной, что затмевает все вокруг? Увы, я не знала ответа на этот вопрос.
Мне бы закричать на него. Чтобы он замолчал. Чтобы больше не смел даже думать о том, что все плохо. Но слова умирают на губах, не найдя там смелости, чтобы быть произнесенными. Тают, как воск свечи. Дэймон, где же твое извечное чувство юмора, раздражающее меня до невозможности? Почему же ты не можешь включить его сейчас, когда… Обрываю себя на этой мысли, выкидываю из головы.
Хватит. Достаточно.
- Тш, - это все, на что меня хватает.
- Я сделал неправильный выбор. Извинись за меня перед Стефаном, хорошо?
Я замираю, не в силах вздохнуть. Почти готова отказаться и объяснить, что он должен сам со Стефаном встретиться и поговорить, но лишь опускаю глаза вниз, облизывая губы.
- Хорошо, - четко произношу я, сдаваясь под натиском случившегося. Только бы Стефан успел. Только бы успел. Следующая мысль возникает так быстро, что я едва понимаю причину ее возникновения.
Я не могу тебя потерять, Дэймон.
- Это еще более жалко, чем я думал, - этот голос… Такой слабый и хриплый, что меня все внутри переворачивается от неизбежности, грозящей наступить катастрофы. А что, если Стеф все же не сможет отыскать лекарство вовремя? Мотаю головой, не желая верить в такое развитие событий. Обязательно должен быть выход – иного варианта просто нет.
- Надежда еще есть.
Расстегиваю его рубашку сильнее, открываю больше тела, скидываю с кровати покрывало, что укрывало его до этого. За несколько секунд покидаю комнату, чтобы вновь намочить полотенце в ледяной воде. Все, что угодно, лишь бы это хоть немного ему помогло. Веду примочкой по открытым участкам бледной кожи. На секунду останавливаюсь, увидев это…
В ужасе закрываю рот ладошкой, увидев и на его груди ужасные багровые нити, они буквально повсюду. Едва сдерживаю рвущийся из груди крик отчаяния, а жгучие слезы текут по моему лицу.
- Все настолько плохо? – слабо произносит вампир, облизывая пересохшие губы. – А я столько всего не успел… До конца года у меня в планах было очень сильно тебе надоесть, - к концу предложения он вновь стонет, едва не разрывая белую простынь. Утробное рычание, идущее прямо из его грудной клетки, разрезает тишину комнату громогласным лезвием. Он хватается за руку и вновь стонет, правда немного тише. Откидывается на подушки через несколько секунд, громко и рвано дышит. Прикрывает на мгновенье глаза.
- Я многое сделал, чтобы оказаться здесь. Я этого заслуживаю. Я заслуживаю смерти, - спокойно, даже как-то безразлично говорит он. Будто сдается, что совсем ему не свойственно. Словно просто ставит меня перед фактом, сделав своим персональным слушателем. Но каждая клеточка внутри меня вопит об ужасе всех произнесенных слова. Я уже не стараюсь сдержать слез. Какая разница, если вампир все равно уже их услышал. Какая вообще разница, есть они у меня или нет?
Почему же именно ты, мысленно задаю я вопрос. Но ответа на него просто нет. Да и нужен ли на самом деле этот ответ, если трагедия уже имеет место быть? Когда на кровати лежит поверженный вампир, в плачевном состоянии которого виновата только я!
- Нет, не заслуживаешь, - твердо произношу я, но, видимо, выходит не очень хорошо. Потому что Дэй не верит мне – это видно по его лицу. Он слабо усмехается. И тут уже ничего не поделаешь. Но зато уверенности в том, что на самом деле он не заслуживает такой смерти, у меня много. Каким бы плохим и эгоистичным он не был бы, все же остается старшим братом моего парня. Остается тем самым Дэймоном, которым просто обожает ставить меня в каверзные ситуации, а потом смотреть, как я себя поведу. Остается тем самым Дэймоном, терять которого я не хочу. По этой причине я аккуратно укладываю рядом, ловя небольшие искорки любопытства в холодных серо-голубых глазах.
- Заслуживаю, Елена. Все нормально. Если бы я сделал иной выбор, я бы не встретил тебя. Прости меня. Я причинил тебя столько горя.
Сердце сбивается с ритма, когда наступает осознание того, что вампир прощается со мной. Что даже не подпускает к себе мысль о том, что все может наладиться. Буквально гонит от себя эту мысль, отвергает ее. Старается отгородиться от моего общества. Просит простить его. Я на мгновенье прикрываю глаза, собираясь с силами.
Ну где же ты, Стефан? Почему же так долго?
- Все хорошо. Я тебя прощаю, - а вот и мой ответ. Слезы вновь душат, горло сжато тисками переполнявших эмоций, но я все равно позволяю реальности вторгнуться в свой мирок. Все зашло слишком далеко, и мы оба все это прекрасно понимаем. Дыхание Дэймона становится все более поверхностным, он все сильнее рычит, отворачиваясь от меня. И вновь какая-то неведомая сила притягивает его обратно. Как магнитом.
- Я знаю, ты любишь Стефана. И всегда будешь любить Стефана. Но я, - он замолкает на мгновенье, делая глубокий вдох. А я уже знаю, что он скажет. И отчаянно не хочу слышать, но это зависит не от меня. Кто я такая, чтобы перечить приговоренному к смерти вампиру? Обычный слабый человек, чье появление в жизни братьев стало катализатором всех бед!
- Я люблю тебя. Ты должна знать.
И все. А у меня в голове ни единой мысли, лишь слезы снова и снова катятся по щекам. Потому что я все равно не была готова к такому откровению с его стороны. Потому что я не была готова к собственной реакции на такие простые слова.
Несколько секунд мы молча смотрим друг на друга, не в силах разорвать порочный взгляд. Совершенно неосознанно дотрагиваюсь кончиками пальцев к его щеке, медленно веду вниз. Завороженная открывшимся видом. Широкая мужская клетка поднимается и опускается, дыхание вырывается с легким свистом. Но вампир все же в сознании. Я же чувствую, как румянец покрывает щеки. Как кровь приливает к лицу. В комнате становится на несколько градусов жарче – теперь уже и мне не хватает воздуха.
- Как мне помочь тебе? – осипшим голосом спрашиваю я, не позволяя себе еще сильнее уйти в себя. Потому что понимаю, что нельзя терять связь с реальностью. – Дэймон, - прикладываюсь своими ледяными ладошками к его пылающим щекам, - не молчи. Прошу тебя, - неужели он не слышит мольбы в моем голосе? Или просто не хочет обращать на это внимания. Даже если так, то я должна удерживать его рядом с собой ровно столько времени, сколько нужно Стефу, что найти лекарство.
- Я буду говорить, а ты слушай меня, хорошо? - он слабо кивает, немного приоткрыв глаза. Но смотрит куда-то сквозь меня, будто бы и не здесь находится. Где-то в другой реальности. – Нет, - несильно трясу его за плечи, - смотри на меня, не смей отключаться. Иначе я…
- А иначе что? – он старается отвесить шутку, но боль вновь настигает его. На этот раз все происходит сильнее и острее. Нет, он больше не стонет и не кричит. Лишь низко рычит, хватая меня за руку. Да с такой силой, что едва не ломает мне кисть. Я вскрикиваю от короткой боли, стараясь избежать возможных последствий. Синяки это одно, а вот переломы… Кое-как отдергиваю руку, увидев на ней красные следы от мужских пальцев.
Внезапно он так резко открывает веки, смотря на меня холодными голубыми, словно небо, глазами. Взгляд ясный, словно и не заражен. Но внутри меня что-то переворачивается, когда Дэймон облизывает свои губы, со свистом втягивает в легкие воздух. Гипнотизирует меня, чуть приподнимает верхнюю губу, показывая выступившие клыки. С грацией хищника поднимается на кровати, не обратив никакого внимания на то, что почти обнажен. Мне же ничего не остается, как постараться отодвинуться от него, увеличить расстояние между нами. Не сводя с вампира взгляда, неловко поднимаюсь с постели, неловко делаю несколько шагов в сторону выхода. Он позволяет это, правда смотрит на каждый мой шаг. Склоняет голову набок, усмешка растягивает алые губы. У меня подкашиваются колени от такого коварного выражения его лица. Он понимает, что уйти я не могу.
И ведь в каждой комнате есть стены, и эта не исключение. Через некоторое время я упираюсь спиной в преграду, смотря расширившимися глазами на уверенного в себе вампира. Он крадучись, будто бы нехотя, подходит ко мне совсем близко, втягивая воздух между нами. Кончиком языка проводит по верхней губе и наклоняется вперед, едва не касаясь своим носом моего.
Как ни странно, но мне не страшно. Я завороженно смотрю на его лицо и не могу оторвать глаз. Как кролик на удава. Как жертва на хищника.
Какой красивый, что дух захватывает.
В моем горле пересыхает, я сглатываю, полотенце выпадает из ослабевших пальцев. Ладошки буквально горят от нестерпимого желания прикоснуться к вампиру, дотронуться до широкой грудной клетки. Краем сознания понимаю, что так думать не имею никакого права, но лихорадочные мысли без конца лезут в мой разум.
- Елена, - вздрагиваю от его низкого голоса, он оценивает мой потрясенный внешний вид, - я так рад тебя видеть. Но, позволь спросить, как же мог мой братец смог оставить свое сокровище со мной? Неужели настолько уверен в себе, что совсем не переживает за тебя? Я же кусаться очень люблю, - вампир как бы ненароком цокает языком, показывая все вновь свои белоснежные клыки. А что я? Я вновь не испытываю ни капли страха, лишь непонятное чувство правильности момента – лишь вновь чуть подкашиваются колени и сердце запинается на мгновенье. Как во сне шагаю к нему навстречу и кладу свои ладошки на его грудь, вновь обжигаясь о горящую огнем яда приятную кожу.
И так сразу стало хорошо. С моих губ срывается тихий стон, ему вторит и вампир. Мои карие глаза встречаются с его кристально-голубыми. Мы ведем немой диалог, решая, что делать дальше. Я понимаю, что, скорее всего, все это поведение Дэймона не что иное, как действие яда. Что мое поведение это нечто иное, как странная реакция на его заражение. Но остановить себя уже не в силах.
Не потому что не могу.
А потому что не хочу.
Прижимаюсь к нему ближе, загипнотизированная горящим мужским взором, слышу тихое урчание, что идет из его широкой груди. Млею от восторга, едва не падая на колени. Сильные руки удерживают меня в вертикальном положении. Задыхаюсь от его хватки, и в то же время так рада этому.
- Не играй с огнем, если боишься обжечься, - хрипло шепчет он прямо мне в лицо. От прежней слабости не осталось ни следа – сам порок смотрит на меня. Крепкие руки находят свое место на стене позади меня, загоняя в ловушку. Я мелко вздрагиваю от его действий, но заставляю себя оставаться на месте. Хоть разум и кричит, чтобы я немедленно нашла способ успокоить Дэймона. Тем временем вампир почти невесомо кончиками пальцев ведет по моей шее, останавливается на ключице и как-то уж слишком довольно улыбается. – Кажется, кто-то забыл свой кулон с вербеной, - в самые губы рычит он, обдавая их свежим дыханием. Чуть прикусывает нижнюю и на мгновенье отстраняется. Выражение его лица резко меняется, боль искажает черты лица. Высокая мужская фигура сгибается пополам, с губ срывается громкое рычание. Дэймон падает на колени, упираясь лбом в пол. Не перестает хрипеть, заваливается на бок. Скребет ногтями по паркету, вспарывая его, будто лист бумаги разрывает.
А в следующую секунду меня обдает ледяной водой. Щелк, и включается разум. Быстро хватаю вампира за голову, укладываю на свои колени. Умоляю подождать немного. Приглаживаю непослушные пряди волос, в бессилии закрывая глаза. Потому что слышать стоны боли от одного из самых сильных вампиров у меня нет сил. И в какой-то момент не выдерживаю – вторю его рычанию. Стону сквозь стиснутые зубы, глотая горькие слезы.
- Стефан, где же ты? – шепчу стенам комнаты, моля Бога, чтобы он поскорее пришел. – Тш, Дэймон, потерпи еще немного. Сейчас все будет хорошо, - глупые слова режут язык, кровоточат на его кончике. Не хотят быть произнесенными. Вера в лучшее постепенно тает на глазах, превращается в пыль, которую только и остается развеять на ветру. Надежда исчезает, как солнце на закате. Это нельзя остановить или прекратить.
- Я с тобой, - касаюсь дрожащими руками мужского лба, веду кончиками пальцев по заострившимся скулам. Не могу иначе. – Я здесь, - наклоняюсь вперед и дотрагиваюсь губами до его горячих уст. Обжигаюсь тут же. Все тело прошибает от пламенных волн, что исходят от его рта. – Не смей уходить! – из последних сил стараюсь держаться, силясь прикрикнуть на него. Но вампир даже внимания не обращает – он полностью ушел в себя. Сжатая рука говорит о многом. Мечтаю забрать всю боль себе, лишь бы Дэймон больше не страдал.
- Спасибо, - слабо хрипит он, едва найдя в себе силы открыть глаза. Я заплаканными глазами смотрю на него и так же тихо отвечаю:
- Пожалуйста.
Резкий порыв холодного ветра врывается в комнату, я поднимаю голову. В дверном проеме стоит Кэтрин, в руках которой небольшой пузырек с красноватой жидкостью. Она внимательно смотрит на меня, потом на лежавшего вампира, а после и на флакон.
- Думаю, я тут больше заслужила благодарности, - наконец-то выдает она и в мгновенье ока оказывается рядом с нами. Без всяких церемоний хватает Дэймона за подбородок и вливает лекарство. Вновь смотрит на меня, будто ищет что-то в моих глазах. Улыбается каким-то своим мыслям, после чего уже на выходе ставит точку.
- Теперь ты знаешь, каково это. Любить их обоих. Я любила, - и исчезает, оставляя меня наедине с Дэймоном, который за эти короткие несколько секунд перестает так рвано дышать и уже может держать глаза открытыми. Проясняется голубой взор, он не сводит своих глаз с меня. А я понимаю, что опасность миновала. И как никогда безумно благодарна Кэтрин за спасение жизни брата Стефана. Но вот вопрос – где он сам? И почему не пришел?

---------------

- Елена, - голос Дэймона врывается в мое сознание, пока я стараюсь убрать все купленные продукты в холодильник. Следом слышится легкий скрип входной двери, а после и неторопливые шаги. Вампир без труда находит меня на кухне, облокачивает на тумбу, скрещивает руки на груди. Молчит.
И я молчу.
- То, что было вчера…
- Дэймон, я хотела сказать, - начинаем мы одновременно, но тут же замолкаем. Я не могу сдержать улыбки от глупости момента, он тоже. Помогает мне убрать мясо, без труда впихнув ее в морозильную камеру. Я даже не успеваю ничего понять, а пакет уже пуст. На мой немой вопрос вампир лишь пожимает плечами:
- Не очень хотелось бы, чтобы твои пальцы замерзли. К тому же, после того, как ты едва не..
- Не нужно, - мотаю головой, заправляя прядь волос. Отворачиваюсь, смотрю в окно. Почему-то чувствую нарастающее волнение. – К тому же, все на самом деле сделала Кэтрин. Она принесла лекарство. А из меня вышел не очень хороший…
- Елена, - он разворачивает меня к себе, пристально смотрит. Ищет что-то в моих глазах, а я не могу сдержать свой сердечный ритм в пределах, грудь вздымается и опадает. Время словно застыло. Мне кажется, что брат Стефана сейчас поцелует меня. Рваный вдох застревает где-то в моем горле, мне хочется сказать «нет», но язык не слушается. Легкий, целомудренный поцелуй взрывает мой мир на миллион осколков, растворяет все кислотой. Застываю каменным изваянием в сильных мужских руках, не в силах даже вдохнуть. Через мгновенье вампир отстраняется, понимающе кивает мне и крепко обнимает. Дышит размеренно, но я слышу, как лихорадочно бьется в груди его большое сердце. Шепчет мне в макушку, касаясь губами:
- Спасибо, - я прикрываю глаза на мгновенье, обнимая гостя в ответ. И понимаю, как же все-таки ошибалась на самом деле. Ведь у каждого человека есть две стороны – хорошая и плохая. Так почему же я так старательно обращала внимания только на плохую сторону Дэймона? Почему не желала видеть и хорошую? Может, стоит дать ему шанс показать себя с лучшего ракурса? В конце концов, что теряю я в таком случае?