Слишком больно терять. Слишком страшно признавать свои ошибки.
- Мистер Малфой, вы уверены в этом? Я, на самом деле, не вижу никаких причин, чтобы Вы…
- Я вижу достаточно причин, профессор. Прошу Вас передать профессору Снейпу всю данную информацию. А ещё мадам Флинг.
- Это ваш балетмейстер, не так ли?
- Верно, - отозвался парень, вставая с кресла, - прошу простить меня, но меня уже ждут. Драко направился к двери, но голос профессора Дамблдора остановил его:
- А как же мисс Грейнджер?
Его пальцы сжали дверную ручку, он весь напрягся. Нет, слишком много боли. Слишком далеко всё зашло.
- Ничего не говорите ей. Прощайте.
Парень вышел из кабинета директора и направился к ближайшей лестнице. Спустившись на первый этаж, он открыл Главный вход. Двери отозвались со скрипом, в лицо сразу же подул ледяной ветер, растрепав волосы и пробираясь под мантию. Он оглянулся. Никого. Молча, вышел из замка и сел в карету семьи Малфой.
Как только он закрыл двери Главного входа, девушка села на кровати. Ей приснился кошмар, она не помнила конкретные детали, но там был он. И ветер, пронизывающий и ледяной.
Сегодня Гермиона собиралась довольно долго, поэтому опоздала на завтрак. Ни на кого, не смотря, она быстро перекусила и вышла из зала. Ей огромных трудов стоило не взглянуть на слизеринский стол. День прошёл как в тумане: на уроке Зельеварения Гермиона была крайне невнимательна, поэтому вместо корня златоцвета добавила листья полыни, чем очень огорчила профессора Слизнорта, который всегда считал Гермиону одной из лучших студенток на Зельеварении. На Трансфигурации ей показалось, что профессор Макгонагалл специально не смотрит в её сторону и что-то скрывает, но она придала этому небольшое значение, лишь выполняла задания преподавателя, словно робот. Последние два урока Гермиона даже не запомнила, хотя она определённо что-то делала, но спроси её, что, она затруднилась бы ответить.
Направляясь после уроков в свою гостиную, девушка услышала голос:
- Грейнджер! Грейнджер, да остановись ты, в конец-то концов!
Она обернулась и увидела Блейза Забини.
- Что между вами произошло, что Драко принял самое глупое решение в своей жизни?
- Ты вообще о чём?
- Грейнджер, соображай скорее, ну же, - тараторил Блейз.
- Так, стоп. Что тебе нужно? И помедленнее, я сегодня туго соображаю.
- Почему Драко уехал? – нетерпеливо спросил Забини.
- Откуда я знаю, почему твой Драко уехал? – отвернулась девушка и тут же развернулась. – Как уехал? Куда?!
Блейз облегчённо выдохнул.
«Наконец-то, поняла».
- Забини, что происходит? Быстрее говори!!! – закричала она, теребя рукав его мантии.
- Это я у тебя хотел узнать. Сегодня утром я постучал в дверь Драко, но мне никто не открыл. Дёрнув ручку, я зашёл в комнату и не обнаружил ни единой вещи Малфоя. И я думал, ты…
- Как давно ты заходил?
- Буквально минут десять назад.
Девушка сорвалась в сторону кабинета директора. Добежав до него, Гермиона облокотилась на стену, чтобы отдышаться. Сердце колотилось как бешеное, намереваясь выпрыгнуть. И тут она поняла, что не знает пароля. Обречённо простонав, девушка осела на пол, но как только она опустилась, Горгулья, статуя, охраняющая вход в кабинет директора, отъехала в сторону, а Гермиона, не веря своим глазам, поднялась с пола и побежала по винтовой лестнице в кабинет директора.
- Профессор Дамблдор, профессор… - запыхаясь, она ворвалась в его кабинет.
Согнувшись пополам, она пыталась восстановить дыхание.
- Мисс Грейнджер? – кажется, директор не был удивлён.
- Где он, скажите мне!
- Для начала присядьте.
Гермиона поняла, что Драко был здесь незадолго до неё. Она села в кресло, расположенное напротив его стола и вцепилась в подлокотники так, что костяшки пальцев побелели.
- Итак, мисс Грейнджер…
- Профессор Дамблдор, вы ведь прекрасно понимаете, зачем я здесь.
- Понимаю, - протянул директор, поправив свои маленькие очки.
- Прошу Вас, скажите, что Вам известно…
- Мистер Малфой просил меня ничего Вам не говорить, мисс Грейнджер.
- Он был здесь…
- Да, был, примерно полчаса назад.
- Почему он просил ничего не говорить.
- Для меня это тоже остаётся загадкой, Гермиона. Но я вижу, что ситуация не проста.
- Профессор Дамблдор, - в глазах девушки застыли слёзы, - прошу Вас…
Директор внимательно посмотрел на девушку.
- Драко заходил ко мне, чтобы сообщить, что уезжает из Школы…
- Как..?
- … навсегда. Мистер Малфой был исключён из Хогвартса по собственному желанию. Он лишь объяснил это тем, что не может здесь больше находиться, так как представляет опасность для кого-то. Для кого – он не сказал.
- Исключён… - пошептала Гермиона. По щекам снова потекли слёзы.
- Гермиона, вы ничего не хотите мне рассказать? Я впервые видел Драко в таком состоянии. То же я могу сказать о Вас, зная, какие между вами двумя отношения, для меня весьма удивительно видеть, как Вы расстраиваетесь из-за него, а он из-за Вас, я полагаю.
Гермиона колебалась. Дамблдор мягко улыбнулся:
- Гермиона, не переживайте, это останется нашей тайной.
- Знаете, профессор Дамблдор, об этом слышала от меня только профессор Макгонагалл… в общем, Драко убил мою мать в ту ночь, когда Пожиратели Смерти напали на мой дом. Вы, вероятно, читали об этом в газете.
Дамблдор кивнул.
- Я и до этого Малфоя не любила, мягко говоря, а после того, что он сделал, я… я… возненавидела его. Ведь, более того, он пытался убить меня.
«Дважды», - промелькнуло в голове.
- Почему Вы не сказали об этом раньше? – поинтересовался профессора, нахмурив брови.
- Я… Я не знаю, правда. Ведь всё, что стало происходить, потом… Я не знаю, как точно объяснить, но он показал себя другим. Нет, не добрым-милым-заботливым, нет. Я видела в его глазах раскаяние, хотя душу холодило воспоминание о той ночи. Обнаружив однажды ночью его в коридоре, я не бросила его, не могу объяснить, почему, но я не могла пройти мимо него. Это не жалость, не подумайте.
Профессор закивал, когда она резко замолчала.
- Продолжай, Гермиона.
- А после профессор Макгонагалл сообщила о решении преподавательского состава насчёт меня и Драко – мы должны были подготовить танго для выпускного вечера. Именно на этих репетициях всё и началось. Мадам Флинг старалась сблизить нас, и эта стена ненависти разрушилась после одного его взгляда, - перед глазами Гермионы мелькали картинки прошлого, - и я уверена, он понял это сразу, сразу, как и я. Тогда мы пропали. Мы погружались всё глубже в пучину страстей, которые строили сами… А вчера он всё разрушил… Мы всё разрушили. С самого начала было понятно, что ничего не могло получиться, но наши упрямые души бежали вперёд. И с чем мы столкнулись? С большей стеной, нерушимой, на которой огромными буквами написано «Запрет». И тогда он сломался… У него началась жуткая истерика, он вспоминал события той злосчастной ночи, а я… я ничего не могла сделать. Я просто сидела и смотрела на него, на то, как моё сокровище разрывало свою душу на части, оставляя всё хорошее позади, выставляя всё плохое вперёд на моё обозрение. Понимаете, я хотела броситься к нему, обнять, сказать, что всё будет хорошо… Но чётко понимала, что ничего не будет хорошо, пока мы находимся на расстоянии пары сантиметров друг от друга. Он просил уйти, я отказывалась. И тогда он направил на меня палочку, как в ту ночь. Естественно, меня это испугало, хотя я смутно осознавала, что он не причинит мне вреда, я должна была остаться с ним, должна была не допустить сегодняшней ситуации…
Гермиона разрыдалась, закрыв лицо руками. Профессор Дамблдор обдумывал услышанное.
- Гермиона, - девушка не отозвалась, - Гермиона!
Она подняла заплаканные глаза на директора.
- Ты любишь его?
Ответ не был нужен, он и так всё понял. Он читался в её глазах, такой явный и просящийся наружу, что директор не понимал, как она до сих пор не дошла до этого сама, как Драко не увидел этого.
- Гермиона, я ничего не могу сделать в данном случае. Я не могу насильно вернуть мистер Малфоя в школу. Я постараюсь с ним связаться, и как что-то будет известно, я сообщу тебе.
Девушка кивнула и, попрощавшись, вышла из кабинета директора.
***
- Драко? – изумлённо воскликнула Нарцисса, увидев на пороге сына. Женщина побежала к нему и крепко обняла, он обняла мать в ответ.
- Драко, что произошло? Почему ты не предупредил заранее о приезде?
- Мам, я покинул Хогвартс. Навсегда.
Нарцисса сузила глаза.
- Она? – холодно спросила женщина.
Драко не стал отвечать. Он прошёл мимо матери и стал подниматься по лестнице в свою комнату. Нарцисса лишь покачала головой.
«Что между ними произошло?»
Парень поднялся в комнату. Всё, как и было до его отъезда. Подойдя к зеркалу в полный рост, он посмотрел на себя. Красивый молодой человек, с яркими, озорными глазами, потухшими не так давно, смотрел на него слишком печально.
« - Почему ты осталась сейчас со мной, а не ушла? Почему ты вообще подошла ко мне, когда я…
- Я поняла твой вопрос ещё с первого раза. И могу ответить: я не знаю. Просто я поняла, что не могу пройти мимо, каким бы врагом ты мне ни был.
- То есть… Ты просто проявила жалость ко мне?
- Понимай, как хочешь, но я назвала бы это иначе».
«- Это называется «добро», Малфой».
«- Малфой…
- Что, Грейнджер?
- Что ты делаешь?
- Я не знаю… »
Воспоминания нахлынули на него с новой силой, заставив закрыть глаза. Их занятия по танцам, её запретная близость, её дыхание смешивается с его. Их поцелуй, иссушающий и жаркий, их слёзы…
В дверь постучали.
- Мама, я не хочу сейчас говорить об этом.
- Нет, мы всё-таки поговорим, Драко. Меня совершенно не устраивает твоё состояние. Ты бросил школу из-за магглорождённой Грейнджер! – заявила Нарцисса, заходя в комнату и закрывая плотно за собой дверь.
- Мне всё равно.
- Что ты имеешь в виду? – спросила женщина, присаживаясь на край кровати.
- Я имею в виду, что мне всё равно, что я покинул школу. Я не могу там больше находиться. Мам, я чуть не убил её. Снова.
- Как..?
- Вчера мы остались после репетиции, и она меня поцеловала. Это было… Это была сказка, а потом… Всё в миг рухнуло, когда она сказала, что мы не должны это делать, что это неправильно. Кто вообще решает, что мы должны делать, а что не должны? Кто ввёл понятие «неправильности»? И я… Я…
- Драко… - выдохнула мать, протягивая руки к нему.
Её сын упал перед ней на пол, уткнувшись в её колени лицом.
- Я чуть не сделал это, у неё хватило ума послушать меня и уйти… А если бы я всё-таки…
- Тихо-тихо, сынок, не надо об этом думать, ведь ты не сделал этого, прошептала Нарцисса, целуя волосы Драко.
- Но мог… Мог же…
- Ты бы не сделал этого, ведь ты её… - матери было сложно произнести это столь важное для него слово, - любишь…
Драко резко поднял голову. Его мать сказала это? Даже факт того, что она каким-то образом признала это в нём, был ошеломителен. Парень поднялся на ноги и отвернулся к окну.
- Драко, - он не отреагировал, - ты должен забыть её. В Хогвартс ты больше не вернёшься ни под каким предлогом.
Нарцисса встала с кровати и вышла из его комнаты.
«Поняла, но не приняла», - шепнул внутренний голос.
***
Двадцать шестое января. Прошло ровно три месяца с тех пор, как он ушёл. О нём ничего не было слышно, он не писал, Дамблдор с ней не связывался, а сама она не решилась написать ему.
Мучительное ожидание каких-либо новостей угнетало девушку. За это время Рон и Гарри завалили её письмами, но она и словом не обмолвилась о её переживаниях, поэтому для них всё было прекрасно. Она перестала общаться с ребятами с факультета, да и они, собственно, стали сторониться её, что неудивительно: Гермиона стала похожа на зомби: кофейные тени вокруг глаз, сама бледная, неразговорчивая, периодически агрессивная. Хорошо хоть с учёбой проблем не было. Иногда проходя мимо их класса танцев, девушка вытирала непрошенные слёзы рукавом мантии и спешила уйти места, напоминавшего ей о нём.
На Рождество она всё же пришла туда, открыла дверь, наложила запирающие заклинания и тихонько плакала внутри под тягучие звуки танго, игравшие в её голове.
Никто не понимал подобных перемен в Гермионе, все думали, что она до сих пор не оправилась от смерти родителей. Конечно, это тоже ранило душу, но его уход стал последней каплей.
После Нового Года Гермиона стала приходить в их класс каждый вечер перед сном, иногда она засыпала тут прямо на полу, потому, что добраться до спальни уже не оставалось сил. И сколько бы она там ни была, она каждый раз повторяла: «Вернись, я всё прощу. Только вернись». Если бы она знала, как страдал всё это время он, возможно, ей стало бы легче.
Каждую ночь, почти в одно и то же время, он просыпался с её именем на устах и ещё долго ворочался в кровати, пытаясь заснуть. Он словно чувствовал её боль, только она передавалась ему с удвоенной силой. При отце он не показывал своих истинных эмоций, держался холодно и спокойно, как и подобает наследнику семьи Малфой. Нарцисса лишь качала головой, видя, скольких стараний стоит ему эта внутренняя борьба. Она не понимала, как её сын мог полюбить девушку-магглу, но она осознала, что его уже давно не волнует чистота крови и социальный статус. Он увидел в ней что-то особенное, чего не видел в других девушках: неприступность, отчаянность, смелость, доброту.
Нарцисса приняла решение.
***
Гермиона сидела в своей комнате и тщетно пыталась выучить новый параграф по Защите от Тёмных Сил. Слова не запоминались, фразы казались бессмысленными, а весь параграф будто был написан на иностранном языке. Девушка со вздохом захлопнула учебник, положила голову на руки и закрыла глаза. Кажется, она задремала. Сквозь сон девушка услышала стук в окно. Увидев иссиня-чёрного филина, Гермиона обомлела – филин Драко. Она быстро открыла окно, впустила филина, тот пару раз ухнул, протянул лапку. Когда Гермиона отвязала письма, филин остался на подоконнике, значит, ждал ответа. Девушка дрожащими руками открыла конверт, запечатанный сургучом с меткой семьи Малфой, и достала пергамент. Заметив незнакомый почерк, Гермиона насторожилась. Кто мог с его семьи написать ей, если не он?
«Мисс Грейнджер, здравствуйте. Я думаю, Вы понимаете, кто является автором этого письма, но не пугайтесь, я ничего плохого не хочу Вам сделать. Меня беспокоит состояние моего сына: он слишком нервный, агрессивный, замкнутый, неразговорчивый, болезненно бледный. Мне известна ваша история, но мне неизвестно одно – Ваша позиция, Ваши чувства к моему сыну.
Если Вы чувствуете то же, что и он, то, наверняка, представляете, каково ему приходится. Но он сам сделал свой выбор, и я его поддерживаю. Только он не учёл, что вдали от Вас ему будет только хуже, что для меня, конечно же, прискорбно.
Итак, мисс Грейнджер, мне необходимо разобраться в этой истории самостоятельно, пока мой сын ещё способен контролировать себя. Жду Вашего ответа.
Нарцисса Малфой».
Гермиона ещё два раза перечитала письмо. Если сама Нарцисса Малфой пишет ей, то дело дрянь. Но почему он сам не пишет…? Почему молчит, если ему так плохо без неё?..
«Я приветствую вас, миссис Малфой. Я не буду писать огромные речи о моих чувствах к Вашему сыну, я напишу лишь одно: я люблю его. Вам, наверно, нелегко это читать, но я пишу от всего сердца.
Прошу Вас, передайте это Драко.
Гермиона Грейнджер».
Гермиона привязала письмо к лапке филина, тот тут же взмахнул крыльями и улетел. Через пару минут его уже не было видно. Девушка села на стул, пытаясь осознать происходящее. Получалось плохо.
- Драко, я так хочу к тебе…
***
Нарцисса отвязала письмо от лапки Мартина и отпустила его. Прочитав всего несколько строк, Нарцисса поняла, что этими несколькими предложениями Гермиона выразила то, что чувствовал к ней Драко. И это её испугало. Испугало, что такие сильные чувства накрыли её мальчика, её единственного, родного сыночка. Нарцисса убрала письмо в конверт.