Когда Лейна внезапно пригласила друзей на празднование Нового Года в свой мир, никто, разумеется, и не думал, чем обернется предполагаемое веселье. Торрен, Дариэль и сама человечка были полны энтузиазма зажечь так, как не зажигали они и в Тирилоне, Трион предчувствовал головную боль похлеще той, что устроил ему братишка своим побегом, Сирин планировал задействовать на полную все свои запасы ехидства, Оллеро прятал подальше от старшего принца все колюще-режущие и не только предметы, а король Норрен заранее запасался успокоительным. Вортон как самый умный и вообще познавший дзен дроу отнесся ко всему философски: «Хуже, чем на Ларелле, не будет». Ну, кто же мог знать, что будет?
Синта с Тиль как единственные нормальные в этой сумасшедшей компании чинно занимались приготовлением праздничного ужина. Молодежь – Тор, Дар и Лейна, — толпилась у елки, отбирая друг у друга игрушки и до хрипоты споря о том, какой шарик или какую шишку на какую ветку лучше повесить. В конце концов Триону, наблюдающему за этим безобразием с безопасного расстояния, захотелось повеситься на этой хвойной фигне самому. Помешало отсутствие веревки и присутствие бдительного Оллеро, а также мысль о том, что черта с два он доставит Советнику такую радость.
Вортон – опять же как самый умный – экспроприировал единственный сущест-вующий в квартире обогреватель и теперь преспокойно распивал чай на балконе, любуясь небом и изредка выдавая какие-то философские изречения на эльфийском. Сирин прикидывался гламурным валенком, невозмутимо стоя в сторонке и отряхивая несуществующие пылинки со своего серебристо-белого парадного камзола.
Молодежь в конце концов подралась за право водрузить на елку главное украшение – звезду. Разнимавший сцепившихся малолеток Трион получил серьезные боевые ранения: царапину во всю щеку от Лейны, укус от своего младшенького и пинок от светлого. Финальный аккорд совершила Синта, проходившая мимо с салатницей и опрокинувшая на старшего принца дроу оливье. Это стало последней каплей, сломавшей бедную перегруженную спину верблюда по имени Трион. Верблюд разозлился и, заявив, что «кина не будет», превратил елку в груду чудесного и бодряще пахнущего хвороста.
После этого Трион и Оллеро, покрывая матом вспыльчивый характер первого, гребаную елку, все праздники вообще и Новый Год в частности, тащились сквозь пургу на елочный базар за новым деревом. А все дело было в Торрене, который жутко расстроился из-за испорченной елочки и со слезами на глазах повис на брате, прося новую. Лейна и Дариэль к принцу подходить опасались, зная, что в таком состоянии Его Высочество зарубит и не посмотрит – дерево или человек ему попалось под меч. После получасового нытья Трион сдался и, цапнув за шкирку попытавшегося, но не успевшего дезертировать Оллеро, выполз из квартиры человечки.
Далее была вторая часть марлезонского балета – а именно, наряжение елки дубль два. Трион от греха подальше заперся на кухне вместе с девушками и помогал им чистить картошку. По его словам, это занятие удивительно хорошо успокаивало. Вортон все еще релаксировал на балконе, а Сирин из своего уголка давал молодежи советы относительно того, как лучше распределить игрушки на дереве. Разъяренного советами белобрысой язвы, обосновывающей свои вяки на том, что «Я же все-таки Советник, так что должен давать советы!», Дариэля оттаскивали от Ро’Шерра три раза, Лейну – пять, Торрена – семнадцать, и то один раз ему удалось добраться до Советника. Смертью храбрых в неравном бою пали одно кресло, три ножки стола, дверца шкафа и пять квадратных метров обоев. Трион на секунду выглянул из кухни и, увидев, что его младшенький пытается придушить ехидно хихикающего Советника, одобрительно кивнул и вернулся к картошке.
Поняв, что прикончить среброволосую гадину ему в этом году не светит, Тор несколько остыл. С новой силой он вспыхнул, когда Сирин начал давать советы по украшению квартиры человечки. Лейне тоже не понравились не слишком-то лестные отзывы Ро’Шерра о дизайне ее жилья, так что Сирину пришлось прятаться от вооруженных швабрами и праздничными огоньками малолеток по всей квартире и просить политического убежища у оккупировавшего балкон Вортона. Политическое убежище было предоставлено ему при условии взятия на себя обязанностей по годовой отчетности королю Норрену о состоянии регулярных войск и сокращения расходов на бытовые нужды в полтора раза ради увеличения затрат на ремонт покоев уважаемого лорда Шаррена, в которых «третий месяц, трэш фар’рехт за ногу всех ваших плотников через шпиль главной башни и еще трижды через каждую боковую, протекает крыша и дует во все щели!». Сирин сразу сказал, что казначей его убьет, но если он откажется, то убьют его прямо сейчас и куда менее гуманным способом – а именно, повесят на елочной гирлянде, — так что условия принял и надежно укрылся за хрупкой, но сильной и надежной спиной лорда Шаррена. Молодежь долго облизывалась на балконную дверь и даже пару раз предпринимала попытки штурма, но после того, как Вортон шуганул обнаглевших детишек боевыми заклинаниями, блокада была снята, и приунывшие войска молодежи отступили к елке.
За час до полуночи наступило небольшое затишье, да и сама встреча Нового Года, как ни странно, произошла без особых эксцессов, если не считать пары конфузов. Открывающий шампанское Трион честно целился пробкой в Сирина, но попал в Дариэля, так что Новый год светлый эльф встретил с головной болью и фингалом под глазом, а Торрен и Лейна – диким хохотом и катанием по полу от смеха. Хихикающий Тор толкнул брата под руку, так что всем удалось насладиться душем из настоящего итальянского шампанского. Сирин под предлогом «попробовать» сунулся было облизывать Торрена, но получил по морде и нехотя отступил, констатировав, что чем пьянее младший принц, тем больше у него шансов задеть Королевского Советника – и нынешний случай уже второе тому подтверждение, «не правда ли, леди Тори?» Торрен тут же поспешил предоставить его теории третье подтверждение, а заодно и четвертое, и пятое, и десятое и, желательно, семьдесят восьмое, но был оттащен Лейной и Дариэлем и отвлечен новой бутылкой шампанского.
После того, как стол фактически полностью опустел (наготовившие на целую роту солдат Синта и Тиль только и могли пораженно пялиться на Торрена и Дариэля, на спор поедающих на скорость салаты), Лейна предложила переодеться Дедом Морозом и Снегуркой и пойти по знакомым. Трион, сообразив, что Дедом Морозом хотят нарядить его, извлек откуда-то упущенные Оллеро из виду клинки и заявил, что живым не дастся. Лейна, даже пьяная, признала, что неживой Дед Мороз – это не айс, а потом подумала и с самым коварным видом предложила Триону на выбор три роли: Деда Мороза, Снегурки и северного оленя. Кронпринц, тоже уже не особо трезвый, прикинул варианты и признал, что Дед Мороз – далеко не самый худший.
Снегуркой нарядили Лейну, а вот самую почетную роль – северного оленя – великодушно взял на себя Сирин, который уже три часа дожидался под омелой Торрена. Младший принц, однако, пристально наблюдал за сидящим под веточкой Советником и избегал подходить к нему ближе, чем на три метра – во избежание.
Хоровод вокруг елочки окончился шумной кучей-малой. На возмущенный вопль Лейны: «Вашу мать, почему так тяжело, кто там сверху?!!» был дан ответ подозрительно знакомым ехидным голосом: «Его старшее Высочество, конечно. Он же всегда СВЕРХУ». Его старшее Высочество любезно осведомилось, не хочет ли некая белобрысая сволочь побыть снизу во всех смыслах этого слова, на что сволочь любезно ответила очередным язвительным комментарием на тему явной неспособности одной августейшей особы находиться в данный момент в более-менее устойчивом вертикальном или горизонтальном положении. После этого все присутствующие смогли наблюдать фееричную картину «Дед Мороз пытается пустить на фарш своего любимого северного оленя». Северный олень в очередной раз укрылся на балконе у наряженного Санта-Клаусом Вортона и лишь невинно лыбился в ответ на угрозы Триона «пообломать ему рога, начистить морду и оторвать хвост».
Дружное пожелание «Елочка, гори!» елочка восприняла буквально – причем явно с легкой руки Торрена, решившего добавить шоу спецэффектов. Заливали пылающее дерево всеми спиртосодержащими веществами, находящимися на столе, пока в конце концов не решили, что «дереву больше не наливать», и не додумались набрать воды из ванной. Лейна порадовалась, что соседи снизу уехали праздновать Новый год к родным в другой город, ибо потоп был локальный, но весьма объемный в вертикальной плоскости.
Торрен снова заныл, требуя елочку, и начал дергать брата. Суровый Дед Мороз ответил, что елочка сама к ним не придет. Лейна справедливо рассудила, что «раз гора не идет к Магомету», то «тогда мы идем к вам!», и потащила народ на улицу.
По пути к центральной площади народ залюбовался фейерверками. Торрен с Дариэлем решили, что они ничуть не хуже, и быстренько сообразили салют из подручных средств и магии. Салют был бы прекрасен – если бы взорвался все-таки в небе, а не на земле. Лейна, меланхолично наблюдая за носящими вокруг огромного костра и вопящими дроу, печально цитировала: «Шумел, горел пожар московский...», а Дед Мороз, он же старший принц королевства дроу Трион д’Орсвит из рода Шаррен, угрюмо сидел в сугробе и мрачно просил у всех мимопроходящих закурить или выпить.
— Трион, ты куришь?! – потрясенно воскликнула Лейна.
— Собираюсь начать, — злорадно отозвался кронпринц. – Ты же сама говорила, что это успокаивает нервы.
Сирин окинул принца сочувствующим взглядом и тайком сунул ему заныканную с праздника бутылку вина, кою Трион выдул в одну харю в течение десяти минут.
При виде костра у Лейны внезапно пробудилась мысль о Масленице, и она предложила прыгать через огонь. Тор и Дариэль с энтузиазмом поддержали ее, но тут Трион потерял терпение, встал из сугроба и, как следствие, все остальные легли.
Вортон в обнимку с Тиль и обогревателем умиленно любовался фейерверками с балкона. Единственная относительно хмельная в этой пьяной в стельку компании Синта, вздыхая, убирала со стола.
Лейна пошла вразнос и воодушевленно предложила пойти колядовать. В тот день был развеян миф о чудеснейших в мире эльфийских голосах и изумительном эльфийском слухе, ибо если поющие Тор и Дариэль и попадали в ноты, то исключительно потому, что ноты сами хотели попасть в них.
Сколько раз, с кем и по какой причине они в эту ночь… подрались (а вы что подумали?), не помнил никто – ни остроухая компания, ни побитые вышеупомянутой компанией москвичи. Кажется, после веселухи на Красной площади они еще пошли на каток, где все подивились ледовому мастерству пресловутого северного оленя и фехтовальному таланту доброго старичка из Великого Устюга. В ту ночь многие люди заново поверили в Деда Мороза, а также в то, что северные олени умеют летать, а елочка – загораться сама по себе.
Как им удалось добраться до квартиры Лейны – все честно не помнили. Мальчики спали вповалку под елкой, и потому Трион был неприятно удивлен, проснувшись днем и обнаружив у себя под боком Дариэля, а на плече Сирина – голову Торрена. Выяснение отношений больше всего напоминало бразильский сериал с запутанной сюжетной линией и традиционно потерявшими память главными героями. Сонные девочки флегматично мыли на кухне посуду, не обращая внимания на возмущенные и яростные вопли из соседней комнаты.
Эльфы вернулись домой только третьего января, когда все более-менее протрезвели, убедились, что разврата в новогоднюю ночь все-таки не было, и привели квартиру Лейны в относительно приличное состояние. Когда гости наконец свалили, Лейна перекрестилась и зареклась впредь звать остроухих на праздники в свой мир. Трион клялся себе в том же, но, увы, он не замечал предовольных рожиц малолеток и еще не знал, что в мире Лейны седьмого января празднуется Рождество, а потом старый новый год, а потом День Защитника Отечества…
А вот Торрен и Дариэль, свистнувшие из квартиры подруги календарь с подробными указаниями праздников, уже с энтузиазмом листали его в предвкушении новых развлечений…