Глава 21. Доверие

Небольшой прием? Серьезно? Да уж, твои представления о скромной вечеринке явно отличаются от моих. Это я понимаю утром, когда выйдя в коридор, обнаруживаю толпу снующих туда-сюда людей, которые что-то носят, переставляют, убирают, украшают.

- Доброе утро, дорогая. - Я подскакиваю не столько от того, что ты напугал меня, подкравшись, а больше из-за этого твоего "дорогая".

- Доброе... - Я оборачиваюсь, прищуриваю глаза, пристально всматриваюсь в твое лицо, но ты только мило улыбаешься, невинно хлопая ресницами. Да-да, прикидывайся больше. - У тебя хорошее настроение?

- Да, прекрасное, благодарю. - Ты киваешь, усмехаешься и интересуешься: - Какие у тебя на сегодня планы? До вечера, я имею в виду?

- Планы? Никаких. - Я раздраженно сжимаю зубы, потому что этот вопрос звучит издевательски. Действительно, какие у меня могут быть планы, если я и шага не могу сделать без твоего разрешения и не могу видеть людей, которых хочу, не рискуя их жизнями.

- Жаль. А ты мне написала список, который я просил? - Вооот, наконец-то мы тобой подобрались к главному.

- Да. - Я достаю скомканный листик из заднего кармана джинсов, протягиваю тебе и притворяюсь, что пристально рассматриваю что-то на стене, пока ты разворачиваешь бумажку и пробегаешь взглядом по именам написанным там.

- Бонни, Елена, Джереми и какая-то Анжела. Это все, серьезно? - Ты склоняешь голову на бок, я же только сглатываю и коротко киваю, все так же не смотря на тебя. Я очень долго думала, кого написать. В итоге остановилась именно на девочках, ведь ты уже разрешал мне видеться с ними, и я искренне надеялась, что ты уже забыл о том, что они хотели убить тебя во время ритуала. - Не умеешь ты составлять список гостей, куколка. Ну что же, придется самому этим заняться. - Ты разворачиваешься и уходишь, не давая мне возможности возмутиться. Зачем был весь этот цирк, если ты изначально планировал поступить по своему?

***

Я стою перед зеркалом, нервно комкая ладонями ткань великолепного темно-лазурного платья. И чем я не кукла? Ты сам подобрал наряд, украшения, сам послал ко мне девушку, которая уложила волосы в высокую прическу. Мне осталось только нацепить на себя улыбку и спуститься вниз, туда, где уже собрались все люди, которые когда-то были всем смыслом моей жизни. Они и сейчас должны им оставаться,ведь иначе через восемь лет, когда я наконец-то буду свободна, мне просто не к кому будет возвращаться. Должны... Но так ли это на самом деле? Захотят ли люди, которых я любила, ради которых рисковала, протянуть мне руку, принять меня такой, какой ты меня сделал? Я не знаю. И это незнание - еще один повод, заставляющий меня дрожать, кусать губы и нервно вздрагивать от каждого звука, разносящегося на первом этаже.

- Ты готова? - Ты тихо проскальзываешь в комнату, прикрываешь дверь и внимательно осматриваешь меня. Твои глаза темнеют, и я испытываю какое-то острое удовлетворение. Не буду скрывать, что мне льстит то, что даже спустя два года, которые мы вместе на наш странный манер, ты все так же хочешь меня, игнорируя других женщин. Возможно, это что-то и значит.

- Да, почти. - Я беру со столика сапфировое колье, которое переливается лазурным в бледно-желтом свете люстры, поднимаю руки, чтобы застегнуть его...

- Позволь мне. - Ты становишься за моей спиной, застегиваешь украшение, едва касаясь кончиками пальцев обнаженной кожи у меня на шее, но и этого достаточно, чтобы по моему позвоночнику пробежала россыпь мурашек, а участки, куда ты касался, начало покалывать сотнями крошечных иголочек. Наши глаза встречаются в зеркале, и я задаю вопрос, наблюдая, как твоя рука, спустившись вниз, легла мне на живот, притягивая меня вплотную к твоему телу:

- Сегодняшняя вечеринка... Я могу быть спокойна? Я могу тебе верить? - Ты долго молчишь, целуешь меня в макушку, как маленькое дитя, а потом произносишь задумчиво и грустно:

- Могу задать тебе те же вопросы. Я могу быть спокоен? Я могу верить тебе, Кэролайн? Я могу надеяться, что ты сдержишь обещание, данное два года назад?

- Д...да. - Я запнулась, произнося одно короткое слово. Врала ли я? Возможно. Я ведь не могла знать тогда, что мне придется бороться с прошлым, которое так упорно манило меня своей стабильностью, размеренностью и остротой первой, детской любви.

- Тогда ты тоже можешь быть спокойна. Пойдем, гости ждут. - Ты отодвигаешься, протягиваешь мне руку, и я покорно вкладываю свою ладонь в твою. Ты сжимаешь мои пальцы очень крепко, до боли. Но сейчас это необходимая боль. Только она может вытеснить страх, который сковывает меня, когда я представляю лица всех людей, стоящих сейчас в холле, когда они увидят нас рядом, плечом к плечу, так однозначно и безвозвратно соединенными не только руками, но и судьбами.

***

Все оказывается еще хуже, чем я могла предположить. Первым, кого я вижу, подойдя к верхней ступеньке лестницы, конечно же, оказывается Деймон. Какого черта, ты так поступаешь со мной?! Я зло пытаюсь выдернуть руку, но это совершенно бесполезно, уж легче мне ее отрезать, чем вырвать из твоей сжатой ладони.

- Возьми себя в руки! - Ты тихо шипишь, и я уже намереваюсь что-то ответить, но не успеваю, потому что головы всех присутствующих как по команде, синхронно, поднимаются вверх, и я резко втягиваю воздух, чтобы выдержать эту гамму эмоций, которые направленны сейчас в мою сторону. Сожаление, злость, жалость, легкая радость, презрение, непонимание, недоверие, отвращение... Так много чувств, такие разные реакции... Как мне справиться с этим?

- Господа, рад приветствовать вас в нашем доме! - Ты намеренно выделяешь голосом слово "нашем", а потом добавляешь: - Развлекайтесь.

- Кэролайн... Ты совершенно не изменилась. Я очень рад тебя видеть. - Стефан... Он жалеет меня. А мне хочется кричать, что не нужно меня жалеть. Я не хочу, чтобы по отношению ко мне испытывали это убогое чувство жалости.

- Стефан, я тоже очень рада. - Он обнимает меня, и я сильно зажмуриваюсь. Я всегда ценила его дружбу, и я так надеюсь, что от былых дружеских чувств остались хоть какие-то крупицы.

А дальше все лица сливаются в сплошное цветное пятно. И все они говорят, что безумно рады меня видеть, что скучали, и я только морщусь, потому что от неискренности этих фраз даже воздух в зале наэлектризовался. Деймон тоже подходит поздороваться. На его лице привычная ухмылка, но взгляд серьезен и насторожен. Мне отчаянно хочется обернуться и убедиться, что тебя нет за спиной, что ты уже не протягиваешь руку, чтобы вырвать сердце Деймону или может быть даже мне.

- Он не смотрит. Обнимешь меня и возьмешь за руку. Быстро. - Деймон неразборчиво шипит сквозь зубы, а потом нарочито громко добавляет: - Кэролайн, ты замечательно выглядишь! Позволь поздравить тебя с возвращением в Мистик Фоллс. - Деймон протягивает ко мне руки, обхватывает меня за плечи, привлекает к себе. А ты смотришь. Я знаю. Я чувствую это огненное пламя, которое исходит от твоего взгляда, прожигающего мою спину. А потом рука Деймона соскальзывает, он переплетает наши пальцы и вкладывает в мою ладонь небольшой листик. - Ладно, пойду выпью чего-нибудь. - Деймон отстраняется медленно, давая мне возможность как будто бы поправить перчатку, в которую я на самом деле спрятала записку. Еще несколько минут я не решаюсь повернуться в твою сторону, тяжело дыша и пытаясь унять дрожь в пальцах. Этого и не требуется, потому что ты подходишь сам, протягиваешь мне бокал с шампанским и интересуешься:

- Все нормально? Ты очень бледна.

- Нормально? Нет. Мне сложно, Клаус. Я боюсь лишний раз взять кого-либо за руку, не рискуя жизнью этого человека. Ты относишься ко мне, как к вещи. Ты не доверяешь мне. - Несколько секунд ты молчишь, пристально рассматривая мое лицо, силясь что-то прочитать в моих глазах, а потом тихо произносишь, невесомо проводя указательным пальцем по моей щеке:

- Я тебе доверяю, Кэролайн. Ты можешь быть спокойна. Я отойду на несколько минут, не скучай. - Я жду, когда ты скроешься за дверью, ведущей в библиотеку, а потом отхожу к стене, где меня никто не видит, достаю записку, на которой небрежно нацарапано черной ручкой всего лишь несколько слов, которые, впрочем, способны перевернуть всю мою жизнь с ног на голову.

"В саду, возле фонтана. В полночь. Нужно поговорить".

Я только успеваю дочитать, как огромные часы, висящие в холле, зловеще и гулко бьют первый раз. Всего они ударят двенадцать. Наступила полночь.