Глава 13

Праздники закончились, и Хогвартс снова погрузился в напряженные будни. Мы с Римусом и преподавателями не уставали напоминать остальным, что до экзаменов осталось всего три с половиной месяца. Джеймсу и Сириусу казалось, что времени на подготовку у них еще будет предостаточно, поэтому они не обращали на наши грозные попытки привлечь их к зубрежке никакого внимания. Питер явно разрывался между двух огней – хроническому троечнику только и остается, что зубрить все предметы, но отказать двум главным бузотерам Хогвартса в очередной проделке? К слову, об этих проделках. Их стало значительно меньше, чем прежде, но все же они были, от которых страдали главным образом слизеринцы. Приближался матч по квиддичу, в котором Гриффиндор должен был сразиться с Когтевраном. Слизеринцам ой как не хотелось играть с лидирующей по очкам командой в финале, куда сами они уже вышли, поэтому они всячески пытались вывести из строя наших игроков. Надо признать, что и гриффиндорцы в долгу не оставались, так что порой в Больничном крыле не хватало свободных коек. Пару раз даже не обошлось без вмешательства Дамблдора.
Возвращаясь как-то в середине марта с зельеварения, я вдруг вспомнила, что забыла учебник в лаборатории. Пообещав скоро присоединиться к друзьям в Большом зале, я снова зашагала в подземелья и стала свидетелем отвратительной сцены. Трое пятикурсников из Слизерина подвесили в воздухе вверх тормашками первокурсницу из Гриффиндора. Ярость запылала в моих глазах. Я мгновенно выхватила палочку и двинулась в сторону обидчиков девочки.

– Ну-ка, посмотрим, какого цвета твои панталончики, – гнусаво заржал один из этих ублюдков, пока несчастная громко плакала, умоляла оставить ее в покое и пыталась придерживать юбку руками.
– А ну отпусти ее, мерзавец! – закричала я.
Слизеринцы обернулись ко мне, и я узнала двоих. Первого рыжего веснушчатого мальчишку звали Барти Крауч, а вот второго... Я была крайне неприятно поражена, обнаружив перед собой ухмыляющегося Регулуса Блэка, брата Сириуса.
– О-о-о, смотрите-ка, еще одна грязнокровка объявилась! – каркнул Крауч. – Иди сюда, Эванс, мы и на твои панталоны полюбуемся! А если повезет, то и на то, что под ними! Не все же тебе одному Поттеру это демонстрировать!
– Заткнись, малолетка! Петрификус Тоталус!
Заклятие угодило в грудь Крауча, и того мгновенно парализовало. Девочка упала на холодный каменный пол и заплакала пуще прежнего, схватившись за ногу. Неужели перелом? Задумываться об этом мне было некогда, так как третий ублюдок в ярости заорал:
– Не вмешивайся не в свое дело, Эванс! Остолбеней!

Я отбила заклятие и послала собственное Оглушающее в нападавшего. Теперь остались только мы с Регулусом.
– И это наследник древнего волшебного рода? – с презрением поинтересовалась я у него. – Как должно быть забавно подвешивать беззащитных маленьких девочек в воздухе, да, Блэк?
– Считаешь, что самая умная, Эванс? – процедил он. Я чуть не выронила палочку, заметив ледяное отвращение в столь знакомых серых глазах. – Считать будешь на нумерологии. Проваливай отсюда. Остолбеней!

Я ловко увернулась от красного луча и закричала:
– Экспеллиармус!
Регулус каким-то ленивым жестом блокировал заклинание, и уже собирался было произнести свое, как вдруг раздался чей-то громкий испуганный голосок:
– Локомотор Мортис!

Ноги Регулуса приклеились одна к другой, и он ничком рухнул на пол, ругаясь страшными бранными словами. Я с удивлением уставилась на девочку, которая явно пришла в ужас от того, что заколдовала слизеринца. Мерлиновы трусы, откуда ей известно заклятие Обезноживания?!

– Как ты себя чувствуешь? – бросилась к ней я. Кажется, потрясение отступало, и девочка снова залилась слезами.
– Нога... болит очень, – сквозь слезы выдавила она. Я осмотрела ее правую ногу, которая выгнулась под неестественным углом.
– Хмм... я, конечно, не мадам Помфри, но кое-что умею. Ферула!
Из моей палочки вылетели бинты, опутавшие поврежденную ногу. Когда гипс был наложен, я помогла несчастной подняться на ноги.

– Тебе нужно в Больничное крыло, – мягко сказала я. – Как тебя зовут?
– Элис, – прошептала девочка и снова поморщилась от боли.
– Идем, я провожу тебя.
– А что с ними делать? – спросила она и указала на валяющихся на полу слизеринцев.
– Ничего, скоро с них чары спадут, не переживай.
– Они убьют меня, – снова принялась всхлипывать Элис. – И вас тоже...
Я хохотнула.
– Ну что ты такое говоришь, что нам эта шпана может сделать? Им мозгов только на дурацкие выходки с Левикорпусом и хватает...
– Они что-то говорили про Того-Кого-Нельзя-Называть... Что скоро придет его эра, что таким как я не будет места в волшебном мире...
– Ты маглорожденная? – спросила я. Она настороженно кивнула. – Вот здорово! Мои родители тоже маглы. Не расстраивайся, это наоборот замечательно! Только представь, как они гордятся, что в их семье родилась волшебница! Ну а чем гордятся родители этих так называемых чистокровных? Тем, что их отпрыски издеваются над другими только из-за их происхождения? Поверь мне, это вовсе не достойно восхищения и уж тем более одобрения...
Кажется, мои слова произвели на Элис впечатление.
– Спасибо вам, – вдруг улыбнулась она.
– Не за что, дорогая. И не нужно мне говорить "вы", все-таки я не такая уж и старая...

– Лили! – раздался голос Джеймса, в котором слышалось облегчение. – Я уже заволновался, что ты так долго... Что произошло?
Он уставился на Элис, которую я поддерживала.
– Ничего хорошего, Джеймс. Над девочкой издевались трое слизеринских недоумков, и среди них... Регулус, – понизив голос, сообщила я. Лицо Джеймса окаменело.
– Если Сириус узнает, он с него шкуру спустит, – мрачно заметил он. – И поделом. Где они?
– Там же, где мы их и оставили.
– Ладно, идите в лазарет, я с ними разберусь...
– Они под действием заклятий. Что ты им собираешься сделать?
– Пока просто поговорить.
– Не будь таким наивным, Поттер! Знаю я, чем ваш так называемый разговор закончится...
Он задумчиво почесал подбородок.
– Ладно, оставим это до лучших времен. Но даже не надейся, что эти щенки выйдут сухими из воды, – заверил он меня. – Давай я понесу тебя, – вдруг обратился он к девочке, отчего ее щеки мгновенно вспыхнули. Я ее, в общем-то, понимала. Такой интерес к ее скромной персоне со стороны двух старшекурсников, один из которых был предметом мечтаний всех девушек Хогвартса поголовно, начиная с первого же курса. Не каждый день выпадает честь оказаться на руках у Джеймса Поттера, который пронесет тебя на виду у всей школы...
Что-то я увлеклась. Не факт, что Элис думала об этом, она все еще отчаянно краснела, когда Джеймс осторожно, словно она была фарфоровой, поднял ее и зашагал наверх. Мне же оставалось только последовать за ними.

– Не ходи больше по замку одна, особенно в подземельях, – посоветовал Джеймс, оставляя ее на попечение мадам Помфри. – Что ты там вообще забыла во время обеда?
– Пивз украл у меня сумку и улетел в подземелья, и я пошла за ним, – смущенно призналась Элис. – Но его я не нашла, зато меня нашли эти... ребята.
– Я отберу у этого противного полтергейста твои вещи и принесу тебе их сюда, хорошо?
Элис довольно кивнула.
– Спасибо вам большое. За меня еще никто никогда не заступался, – со слезами сказала она.
Мы пожелали ей скорейшего выздоровления, и вышли из палаты.
– Не сомневаюсь, что теперь она будет хранить под подушкой твое фото, изрисованное сердечками, – в шутку пихнула Джеймса в бок я.
– Ты тоже станешь ее кумиром, которого она причислит к лику святых, – не остался в долгу Джеймс.
– Вот черт, я ведь так и не забрала свой учебник! – воскликнула я.
– Хвосту сегодня на отработку к Слизнорту за восьмой расплавленный котел, он его сможет забрать и принесет тебе. Пошли уже есть, у меня желудок к позвоночнику прилип, – отмахнулся Джеймс и с непреклонным видом потащил меня в Большой зал.
– Что скажем ребятам? – спросила я.
– Правду, – слегка удивленно отозвался Джеймс и нахмурился, увидев мое возмущенное лицо. – Что здесь такого?
– То, что Бродяга порвет своего брата на куски, ты сам это сказал!
– В воспитательных целях это даже полезно, – неожиданно жестко сказал Джеймс. – Ладно тебе, Цветочек, не занудствуй. Это ради его же блага. Лично мне тоже не очень хочется, чтобы мой троюродный братец служил этому маньяку, помешанному на чистоте крови...
– Троюродный? – воскликнула я, заставив несколько голов обернуться в нашу сторону.
– А ты не знала? Мы с Бродягой троюродные братья, – довольно поделился Джеймс. – Моя мама в девичестве была Блэк.
Вот так новость! Хотя я уже ничему не удивлялась.

Сириус действительно просто вышел из себя, едва мы рассказали ребятам о случившемся. Сжав кулаки, он прожигал стол ненавистных слизеринцев таким взглядом, что я удивлялась, как он до сих пор не вспыхнул. Считается, что злость – лучший стимул для выбросов стихийной магии, я сама в этом убедилась, когда одной силой мысли взорвала бокал в руках Мардж Дурсль*. Троица, что издевалась над Элис, за обедом не появилась. Римус и Джеймс еле удерживали Сириуса, который так и рвался в подземелья, чтобы отыскать Регулуса и надрать ему задницу.
– Успокойся! – не выдержав, прикрикнула на него я. – Тебе еще представится случай вправить братцу мозги, я в этом почему-то не сомневаюсь.
– Вот гаденыш малолетний, – буквально шипел Сириус. – Узнаю, что он стал Пожирателем – прокляну к Мерлиновой бабушке!

Гостиная потихоньку пустела. Мы решили дождаться Питера, который до сих пор не вернулся с отработки. Сириус слегка успокоился и сейчас читал оставленный кем-то на диване выпуск "Ежедневного Пророка". Римус дописывал эссе по рунам, Джеймс что-то рисовал в пергаменте и бормотал себе под нос. До меня долетали такие слова как бладжеры, головы ястреба, "у когтевранцев нет шансов", "уроды-слизеринцы" и все в таком духе. Понятно. Идет разработка очередной гениальной стратегии. Как он умудряется на каждую игру придумывать новую, не дающую осечек тактику? Я снова вынула свое вышивание, которое было уже почти готово. Осталось только вышить поверх готового льва фразу "Гриффиндор не фамилия, а диагноз". Надеюсь, что к двадцать седьмому марта я успею.**
Скрипнул поворачивающийся портрет, и на пороге возник страшно взволнованный Питер, снимающий с себя мантию-невидимку. После сегодняшнего я настояла на том, чтобы он ее надел, поскольку опасалась возможной мести слизеринцев. Им ничего не стоило подкараулить Питера в подземельях. Страшно даже представить, во что эта встреча могла бы вылиться.

– Ребята! – возбужденно вскричал он, отчего Сириус поморщился. – Я только что такое слышал! Сначала подумал, что глюки, но оказалось, правда...
– Ну, говори уже тогда что ли, – недовольно зевнул Блэк, видимо полагавший, что новости Питера недостойны внимания его королевской персоны. Я раздраженно шлепнула его по плечу.
– В общем, иду я по подземелью, под мантией естественно, и вдруг слышу чьи-то голоса, показавшиеся мне знакомыми. Они как будто спорили. Не хотелось сталкиваться с ними, но потом я услышал имя Сохатого, и мне стало любопытно. Я подкрался чуть ближе, и знаете кого я там увидел?
– Неужели самого Сохатого? – снова зевнул Блэк.
– Нюниуса и эту Парр с шестого курса! – выпалил Хвост и довольно стал наблюдать за нашими ошарашенными физиономиями. Даже Сириус позволил изумлению нарисоваться на своем скучающем лице.
– Какая пестрая парочка, – заинтересованно заметил Римус. – Слизеринец и гриффиндорка. И о чем же они говорили?
– Нюниус что-то дал Шарлотте, какой-то пузырек и сказал, что запасы на исходе. И что больше он в этом участвовать не собирается, поскольку считает это глупой тратой времени. А она заверяла его, что на этот раз осечки не будет. Я побежал в башню, надеясь опередить ее, но она все равно уже скоро придет. И знаете, что я думаю? – с воодушевлением поинтересовался он. Не дожидаясь наших реплик, сразу же выдал: – Он дал ей любовный напиток, чтобы она подмешала его Джиму!

Я потрясенно заморгала, не в состоянии выдавить ни слова. Вот это новости! Никогда бы не подумала, что Северус опустится до таких глубин...
– А почему бы в таком случае не подмешать зелье Лили? – влез в мои размышления Бродяга. – Ну, влюбится Джим в эту Шарлотту, а что дальше? Отношение Лили к Нюнчику это никак не изменит. Логичнее было бы напоить Амортенцией ее. Она не особенно следит за своими напитками, предпочитая проверять содержимое бокалов Сохатого. А когда она воспылает страстью к нашему старинному "другу", Джим этого уж точно не стерпит.
– Да уж, логика железная, – фыркнул Джеймс. – Бродяга, тебе не говорили, что тебе не помешало бы походить на курсы, на которых обучают тактичности?
Но Блэк лишь махнул на него рукой.
– Так что будьте-ка, вы осторожны, ребятки, – заметил он. – Кажется, сладкая парочка настроена решительно.

У меня зачесались руки пойти и задушить Снегга. Как он мог?!
Портрет снова повернулся. В гостиную шагнула виновница переполоха собственной персоной. Заметив нас, чьи взгляды не предвещали ничего хорошего, она съежилась, словно хотела пройти сквозь стену. Я решительно поднялась со своего места, но Джеймс потянул меня обратно и встал сам. Его обычно добрые и веселые глаза сейчас стали злыми и колючими, из которых летели огненные стрелы.

– Добрый вечер, мисс Парр, – обратился он к девице таким тоном, словно желал ей мучительной смерти.
– Привет, ребята, – пискнула она, пытаясь обойти нависшего над ней как скала Джеймса. – А вы, почему не спите?
– Да вот тебя дожидаемся, красавица, – ласково обратился к ней Сириус. – Где это ты пропадаешь в столь поздний час? Смотри-ка, даже мы уже в гостиной, а тебя все нет и нет... Ничего рассказать нам не хочешь? – вдруг яростно вскричал он.
– Какое вам дело, где я была! – крикнула она в ответ, вздергивая подбородок, но было заметно, что она струсила. – Может быть, на свидании!
– Не с нашим слизеринским принцем зелий случайно? – осведомился Джеймс.
Глаза Шарлотты испуганно забегали, выдавая беднягу с головой.
– Давай сюда то, что он тебе дал, – властно потребовал Джеймс. Шарлотта попыталась было сбежать, но Джеймс схватил ее за руку. – Мне повторить? Не отдашь добровольно, заберем силой!

– Акцио, зелье! – четко сказал Римус. Из кармана мантии девчонки вылетел маленький коричневый пузырек. Она бросилась было за ним, но я опередила ее, схватив склянку. Открыв крышку, я принялась изучать содержимое. Много времени мне на это не понадобилось. Я тяжело вздохнула и уничтожила зелье.
– И кому же из вас пришла в голову эта гениальная идея? – осведомилась я.
Шарлотта ничего не ответила. Ей даже хватило совести низко опустить голову и шмыгнуть носом.
– Я не знаю, зачем вам это нужно, и, как ты заметила, ваша затея с блеском провалилась. Вообще не могу понять, как Северус додумался до подобной чуши. Ему ли не знать, что Амортенция не действует на тех, кто по-настоящему любит... Да еще кого он выбрал в сообщницы! Ну, дела...
– Это была не его идея, а моя, – призналась Шарлотта. – Я просто обратилась к нему с деловым предложением. Он должен был сварить зелье... не за спасибо, конечно. Но это вас уже не должно касаться. Что теперь вы собираетесь предпринять? Сдадите меня Дамблдору? Проклянете? – с надрывом выкрикнула она.
– Иди уже спать, – раздраженно бросил Сириус. – И по возможности не попадайся мне на глаза. Будь моя воля, я бы тебе дементора подарил, которые так любят целоваться...
Джеймс отпустил Шарлотту, и она мгновенно испарилась из гостиной. Чувствовала я себя, мягко сказать, неважно. Из меня как будто холодец сделали. И дело было вовсе не в этом проклятом приворотном зелье, а в предательстве Северуса. Как оказывается, легко он меня возненавидел! При всем том, что он мне сделал, я бы никогда не додумалась до подобной мести. Ну почему мы стремимся испоганить жизнь человека, от которого услышали отказ?!
Я удобно устроилась в объятиях Джеймса и мгновенно заснула. Слава Моргане, что этой ночью мне не снились кошмары с Волан-де-Мортом в главной роли.
А Питер, кстати, мгновенно приобрел статус, чуть ли не героя. Еще бы, раскрыть "комбинацию века", которой позавидовал бы сам Остап Бендер, – это вам не кот чихнул!

Утро матча выдалось холодным и ветреным. Больше всего мне сейчас хотелось завернуться в теплое одеяло и досмотреть таки прерванный сон, в котором я охотилась за сниджетом. Круглая птичка никак не желала попадаться, так что во мне проснулся какой-то азарт. Я даже стала понимать Джеймса, когда тот играл со снитчем. Парни уже проснулись и шумно собирались на стадион, устроив традиционный утренний бой подушками. Кто-то повалил кого-то прямо на меня, отчего я недовольно забурчала. Однако из горла не вылетело ни звука. Я попыталась снова что-то сказать, но получился лишь невнятный хрип. Кроме того, горло страшно горело, словно изнутри его царапали когтями. Отлично, можете меня поздравить, я заболела! Теперь понятно, откуда этот озноб и головокружение. Ничего, сейчас загляну к мадам Помфри и буду как новенькая...

– Цветочек, подъем! – нараспев сказал Сириус. – Ты же не хочешь пропустить игру?
Я что-то невразумительно прохрипела в ответ.
– Таааак, – все с той же довольной интонацией продолжал Бродяга, – кажется, пора переходить к более радикальным мерам. Как насчет заклинания Агуаменти?
– И не думай, – отрезал Джеймс. – Я знаю более действенный способ разбудить ее.
Он склонился надо мной и поцеловал. Я сладко потянулась и ответила на его поцелуй. Через несколько секунд он отстранился. Я открыла глаза.
– Ладно, так и быть, встаю, – страшно грубым и до невозможности хриплым голосом сказала я.
– Лили, ты простудилась? – обеспокоенно спросил Джеймс и дотронулся губами до моего лба. – Да у тебя жар! Лежи, я сейчас схожу за Бодроперцовым зельем...
– Даже и не думай, – хрипела я, – иди на стадион, я сама схожу в лазарет и тоже приду на игру. Не хватало еще, чтобы ты опоздал! Возражения не принимаются, – сердито добавила я, видя, что он собирается заспорить.

Полчаса спустя он, злой на весь мир, отправился на игру в сопровождении мальчиков. Я же двинулась в сторону Больничного крыла. Как ни странно, компанию мне составила Элис. Та самая первокурсница, которую в подземелье подвесили слизеринцы.
– Привет, Лили, – радостно поздоровалась со мной она. – Ты заболела, да? А на квиддич не пойдешь?
– Привет, Элис. Пойду, сейчас только зелье выпью... А ты почему здесь?
– На повторный осмотр иду. Мадам Помфри велела мне зайти через неделю после выписки.
– Как себя чувствуешь?
– Хорошо, перелома как будто не было. Вот только "Костерост" очень уж противный, – поморщилась девочка. Я улыбнулась.

Зелье сделало свое дело, правда, из ушей у меня тут же повалил пар, но зато я, наконец, смогла нормально говорить. Надев белую вязаную шапочку, чтобы этот побочный эффект снадобья не так бросался в глаза, мы с целительницей и с Элис отправились на стадион. Мадам Помфри всегда дежурила во время матчей. И это было весьма разумно. Квиддич вообще травмоопасный вид спорта. Я вспомнила, как на третьем курсе Джеймс угодил в лазарет после того, как его сбили с метлы. Тогда он переломал себе все ребра, а наша команда впервые проиграла...

Выбросив из головы неприятные воспоминания, я стала следить за ходом игры. Очередная тактика, разработанная Джеймсом, сразу же позволила гриффиндорцам вырваться вперед. Когтевранцы сражались до последнего, но что уж поделать, раз на нашем факультете собрались самые сильные игроки? Гвеног Джонс забила девятнадцать голов, Людо Бэгмен разил соперников бладжерами с невероятной точностью и защищал от них своих игроков, а Джеймс умудрился эффектно поймать снитч на тридцать шестой минуте игры. Я первая выбежала на поле и заключила его в объятия еще до того, как на нас набросились остальные игроки. Со своей трибуны за нами мрачно наблюдал Северус, я буквально чувствовала на себе его неприязненный взгляд. Как хорошо, что этот матч обошелся без увечий! Надеяться на такое везение в игре со Слизерином даже не смею.
В гостиной планировалась грандиозная вечеринка, на которую у меня почему-то не было желания идти. Команда и болельщики разочарованно вздохнули, когда капитан заявил, что празднование состоится без него. Взявшись за руки, мы неспешно прогуливались у Черного озера. Я повалила Джеймса в снег и рухнула рядом с ним. Мы хохотали как безумцы. Я была так счастлива, находясь в непосредственной близости от него, что не замечала ничего вокруг. Однако взгляд Джеймса был прикован к чему-то (или кому-то) у корней векового дуба. Я перевела взгляд туда же и увидела Нарциссу Блэк, которая сидела прямо на снегу, обхватив колени руками и опустив голову. Плечи ее подрагивали. Можно было бы предположить, что ее так расстроили веселые и счастливые мы, но интуиция, которая почти никогда меня не подводила, подсказывала мне, что дело в другом. Я снова посмотрела на Джеймса. Меж его бровей пролегла едва заметная складка. Казалось, что он размышляет о чем-то. Он повернулся ко мне и прошептал:

– Лили, я...
– Да, конечно, – ломким голосом отозвалась я, – иди, ты должен поговорить с ней. Я буду ждать тебя в холле.
Он крепко обнял меня. Я поцеловала его, стараясь ничем не выдать свое истинное состояние. В конце концов, Джеймс ведь сам сказал мне, что очень обидел ее. Возможно, сегодня они помирятся и сохранят хотя бы дружеские отношения...
– Иди, – я улыбнулась, показывая, что полностью доверяю ему, и сама зашагала к замку, не оборачиваясь.

_______________________________________
*Очень жаль, что Лили так никогда и не узнает, что ее сын однажды проделал то же самое.
**День рождения Джеймса 27 марта. Кстати, у автора тоже.