— Это все была ваша идея! Даже не вздумайте отпираться, Гермиона!

Как она и думала, Северус ждал ее в библиотеке – вне себя от ярости он вышагивал перед камином. Девушка была готова к подобному приему, но не ожидала, что обыск у Джастина так ее расстроит.

Гермиона не хотела разговаривать. Она бы лучше выложила все, что узнала, и, возможно, расплакалась на диване. Но сейчас не лучшее время. Северусу нужна ясная голова, чтобы переварить информацию, а пока профессор рвал и метал.

Поэтому Гермиона отложила грусть и задумалась о пути, на который ступила сегодня вечером, и куда он ее приведет.

— Мерлин, о чем вы? – на его горячий упрек она ответила легкой ухмылкой и плюхнулась на диван.

— О довольно интересном предложении или, лучше сказать, приказе, Альбуса, – прорычал он. — И не притворяйтесь, будто ничего не знаете. Да это вы и внушили ему эту идею!

— Так Альбус вам все-таки предложил! – воскликнула она, не обращая внимания на обвинения. — Теперь, Северус, я действительно удивлена!

Но зельевару было не до шуток, он был всерьез рассержен:

— Хватит, Гермиона! Почему вы не дали мне выбрать? Почему я не мог сам решить, хочу ли этого?

— Потому что вы тут же отказались бы, Северус, – Гермиона вмиг стала серьезной. — Сами прекрасно знаете. Вы никогда бы не смогли себя представить на такой должности. Вы все еще думаете, что члены Ордена воспринимают вас как Пожирателя Смерти. Что вас терпят, только пока вы полезны.

Сейчас он и, правда, напоминал мрачного Пожирателя.

— Прекратите эти психологические штучки.

— Это не психология, а простое наблюдение. Вы бы никогда не предложили свою кандидатуру. И что еще хуже, вы бы запретили упоминать об этом при директоре. А я просто высказала Дамблдору свои мысли, он сам принял решение. И я уверена, он не в одиночку брал на себя такую ответственность. Они хотят, чтобы вы учили их шпионажу. И не говорите, что вы тоже этого не хотите, Северус! Ведь я вижу этот жадный блеск в ваших глазах даже сейчас!

Профессор фыркнул, но все-таки смягчился и сел:

— Я думал, Альбус исключит меня из Ордена, – признался он через мгновение. — И смирился, прежде чем директор заговорил. Я даже сам предложил уйти.

Северус снова фыркнул, но на этот раз не без горечи.

Гермиона, как и Дамблдор несколько часов назад, подалась вперед и дотронулась до его руки. Это был самый успокаивающий и естественный жест, от которого грусть Северуса улетучилась.

— Они не смогут без вас, – в ее глазах была теплота и нежность. — Нет никого лучше вас. Хотя, – добавила она, — нет никого и злее вас. Даже скверный характер Грюма не идет в сравнение с вашим.

— Спасибо за комплимент, – он, наконец, подстроился под ее спокойный тон, и Гермиона вздохнула с облегчением – Северус ее простил. — Но какое это имеет отношение к вашему плану?

— Скажу, только если вы приняли предложение Альбуса. В противном случае, это огромный секрет. И мне придется вас убить, если я проболтаюсь.

Северус признался в поражении:

— Отступаю перед вашей наглостью. И да, я согласился.

Облегченная улыбка озарила ее лицо, и только сейчас Северус понял, как она переживала.

— Это не просто часть плана. Это логическое развитие, и я должна быть уверенной в человеке, с которым хочу поделиться информацией. Например, о том, что я сегодня узнала, – ее голос изменился: зазвучал мрачнее и как будто старше. Северус подался вперед и встретился с ней глазами. — Данная информация не для всех.

«Покажите», – подумал он, и она открыла свои воспоминания.

Гермиона почувствовала его одобрение ее методов и изобретательности, его раздражение от легкости, с которой она преодолела защитные чары, и его ярость, когда они дошли до воспоминаний о полом столбике, в котором хранился секрет.

«Кто?» – мысленно спросил он, а девушка представила образ МакНейра, связав его с изображением одного из Пожирателей, который держал мать Джастина.

— Согласен, – мрачно сказал он, разрывая связь. — Вы не смогли бы показать это директору. Как собираетесь использовать полученную информацию?

Гермиона откинулась на диване и закрыла глаза от усталости.

— Дурацкий вопрос, Северус, – вздохнула она. — Я использую ее так же, как и вы использовали бы ее на моем месте.

— Так и думал, – в его голосе звучала гордость, которая немного отогнала грусть гриффиндорки. Он встал с кресла и направился к девушке.

— И кто внедрит в его разум информацию?

Гермиона заурчала от удовольствия и облегчения, когда Северус начал массировать ее напряженные плечи.

— Драко, – ответила она. — Если захочет.



В оставшиеся дни до конца каникул время будто бы мчалось, и, не успела Гермиона опомниться, как наступило воскресенье, а с ним в Хогвартс вернулись ученики.

Час назначенной с МакГонагалл встречи все приближался, а Гермиона по-прежнему стояла в библиотеке, не в состоянии покинуть это место.

Уходить не хотелось.

Каждая клеточка тела кричала, чтобы Гермиона осталась, не покидала этот оплот безопасности, который она, в конце концов, нашла. Несмотря на тьму, что клубилась над их головами, эти недели были самыми счастливыми в ее жизни, а от мысли, что сейчас все кончится, придется вернуться к остальным ученикам и их проблемам, к многолюдным обедам в Большом зале и бесполезным занятиям, становилось дурно.

Холод сжал ее сердце. Один взгляд в сторону Северуса и девушка поняла: его одолевали те же чувства.

Он не хотел, чтобы Гермиона уходила.

Одного шага хватило, чтобы преодолеть расстояние между ними. Всего один шаг и она в его объятиях, таких крепких, что в них нет места ни печали, ни страху.

— Мы будем видеться каждый вечер. И во время обедов и уроков, – прошептал он ей на ухо.

Гермиона кивнула.

— Просто… – начала она, а Северус кивнул, как бы поддерживая ее, — просто впервые за столько лет я почувствовала… будто я дома.

В комнате надолго повисла тишина, как тем утром в ее спальне. Затем Гермиона отстранилась.

— Увидимся за обедом, – сказала она и мысленно послала Северусу легкую улыбку.

Удивленный пустотой своих комнат, зельевар молча наблюдал, как девушка уходила.

Мантия-невидимка скрывала Гермиону от посторонних взглядов, пока она шла по многочисленным коридорам Хогвартса, а затем оказалась у кабинета МакГонагалл. Там она прождала пять минут и незаметно вошла в кабинет следом за профессором.

Но на этот раз она решила не уходить сразу. Вместо этого она направилась в свои личные комнаты, которые ей предоставила профессор трансфигурации. Гермиона надеялась, что Драко получил ее послание.

Надежды оправдались. Малфой тут же вскочил с дивана, как только девушка вошла. Но он уже достаточно хорошо ее знал, чтобы не лезть с объятиями и даже не дотрагиваться до Гермионы без ее согласия. Только когда она, широко улыбаясь, пересекла разделявшее их расстояние, слизеринец обнял ее.

— Драко, – вздохнула она с облегчением. Она была рада, что ее друг, наконец, в безопасности, далеко от своего безумного отца и чванливой матери. — Как прошли каникулы?

— Ужасно, – прозвучал сухой ответ. — Родители вообще друг с другом не разговаривали. Ну, за исключением тех случаев, когда мама ругалась, кричала и била посуду. Никогда не видел, чтобы она выходила из себя. Она даже угрожала отцу аврорами. Это случилось, когда он умчал из дома на встречу с тобой.

— Ох, – выдохнула Гермиона, мысленно возвращаясь к той ночи. Вот почему он так вел себя. Если бы он не был безумным чудовищем, она бы его, возможно, пожалела.

— Я места не находил от беспокойства, – признался Драко, высвобождая Гермиону из объятий, чтобы хорошенько рассмотреть ее лицо и тело. — Только когда я получил письмо от Снейпа, я немного пришел в себя. В ту ночь, когда отец вернулся, у него было такое выражение лица… Я думал, он тебя убил.

— Почти, – спокойно призналась Гермиона, и Драко снова крепко ее обнял.

— Как ты, милая? – прошептал он ей на ухо. — Что он с тобой сделал?

Одного взгляда на Драко хватило, чтобы понять: Люциус никогда не хвастался своими похождениями перед сыном. Гермиона тоже предпочла бы оставить друга в неведении, но он нужен был для выполнения плана.

Когда девушка закончила рассказ, опустив произошедшее между ней и Северусом, она увидела слезы злости в глазах слизеринца.

— Мы должны его остановить, – прошептал он. — Мы обязаны что-то сделать!

— Рада, что ты так настроен, – сказала она со вздохом облегчения. — У меня есть план. Он оградит меня от извращений Люциуса и одновременно не выведет его из себя. Но мне нужна твоя помощь. И тебе придется сыграть роль наследника Пожирателя Смерти.

Драко фыркнул:

— Если ты способна пережить встречи с Темным Лордом, то я точно смогу стать высокомерным Малфоем. Что нужно делать?

Гермиона ухмыльнулась, в глазах появился задорный огонек.

— Наш новый руководитель шпионов хочет тебя завербовать.



Она застала Гарри и Рона в общей гостиной за игрой в волшебные шахматы.

Гермиона поняла, какую пользу принесли постоянные тренировки и регулярный сон только тогда, когда ее друзья удивились произошедшим в ней переменам. Решив про себя, что нужно приобрести новые мантии, так как старые были слишком тесные, девушка объяснила изменения ежедневными прогулками на свежем воздухе.

— Вот видишь! – сказал Рон. — Я всегда говорил, что нельзя столько учиться. Нельзя все время сидеть за книгами.

— Нельзя совершенно не заботиться о собственных оценках, Рональд Уизли, – парировала Гермиона, принимая властный вид, который связывали с ее помешанностью на учебе.

Рон беспомощно поднял руки.

– Без обид, Миона, – он усмехнулся и повернулся к Гарри.

— И как мы лето переживем, если она уже с ума сходит? – прошептал тот.

Гермиона повернулась к камину и посмотрела на пляшущее пламя. В теле появилось странное напряжение. Только когда она дотронулась до плеча, она поняла: расслабленность и хорошее настроение прошлой недели исчезли.

Мрачные мысли окутали ее словно тяжелое одеяло.

«Ну вот, – подумала она, — с возвращением в реальность».

До ужина они говорили о каникулах. Рон и Гарри рассказывали о битвах в снежки, шумных ужинах с семьей Уизли, а Гермиона – о выдуманных посиделках у камина, готовке с мамой и прочей ерунде, которой занимаются магглы. Но изображать радость было легко – воспоминания о прошлой неделе еще не стерлись. И ее друзья, чувствуя хорошее настроение девушки, вздохнули с облегчением.

«Хорошие они, – подумала Гермиона, когда заметила, как сильно ребята о ней беспокоились. — Если бы только они не были гриффиндорцами до мозга костей!»

— Пойдемте ужинать, – предложила она и получила в ответ благодарный взгляд Рона. — Умираю от голода! Одно из последствий прогулок на природе.

— Поддерживаю предложение, – кивнул Рон, и трое друзей, Джинни и Невилл направились в Большой Зал.

Шум тут же почти оглушил Гермиону: она слишком привыкла к тишине и покою комнат Северуса. Девушка вздрагивала каждый раз, как кто-то вскрикивал или случайно до нее дотрагивался. А рука так и зудела от желания схватиться за палочку.

«Опасности нет, – повторяла про себя гриффиндорка. — Успокойся, учителя о нас заботятся. Все хорошо».

Но, к сожалению, самоубеждение не действовало и не спасало от нарастающей головной боли.

Через пять минут после начала ужина двери с грохотом распахнулись, и в Большой Зал влетел Северус с особенно хмурым выражением лица.

— Что это с ним? – спросила Гермиона у друзей, в то же время посылая профессору мысленную улыбку и теплое приветствие.

— Должно быть, новое задание от Ордена. Не знаю, что оно из себя представляет, но родители часто обсуждали это дело на каникулах, – предположил Рон, но тут же поспешно опустил голову, когда Северус бросил в их сторону угрюмый взгляд, будто услышал их разговор.

Эхо его ухмылки отдалось в мыслях Гермионы.

«Доброе утро, дорогая, – подумал он. — Как поживаете среди этих остолопов?»

«Они меня уже с ума свели», – призналась она, пока зельевар садился за стол.

Его губы на мгновение искривила улыбка.

«Наверно, мне следовало бы нагрузить их домашней работой, чтобы они вас не беспокоили? – спросил он. — С удовольствием так и сделаю».

«Ни в коем случае! – с ужасом возразила Гермиона. — Они меня попросят все за них сделать. Если бы вы читали их эссе по Зельеварению, вы бы поняли, какая это пытка!»

«Не читал ничего, к чему прикасалась рука Поттера, – заметил Снейп. — Я просто пишу едкие замечания и ставлю плохую отметку».

Она посмотрела на него с таким явным недоверием, что Рон заметил ее взгляд.

— Что случилось? – спросил он, дотронувшись до плеча девушки. Гермиона вздрогнула. Она и забыла, как ее друзья любят прикосновения и крепкие объятия. Будет сложно сдерживать рефлексы, еще сложнее – скрывать свою нелюбовь к подобному выражению чувств.

— Я вдруг вспомнила об эссе, которое Снейп задал на каникулы, – поспешно ответила она. — Я успела написать только двенадцать дюймов, а надо…

— Гермиона, да дай же нам передохнуть! – простонал Рон и вернулся к поглощению пищи.

«Не может быть!» – Гермиона подняла бокал тыквенного сока, чтобы скрыть взгляд, который отправила в сторону Снейпа.

«Вы правы, – разочарованно подумал Северус. — Конечно, я читаю все их эссе. К великому сожалению. Но представьте, как было бы здорово…»

Он возвел глаза к потолку, потом глянул на гриффиндорцев и фыркнул. Чтобы не рассмеяться, Гермиона сосредоточилась на пюре.

«Драко хочет и готов помочь. Завтра утром приведем план в исполнение. Мы увидимся сегодня вечером?»

«Конечно», – ответил он, резко поднялся из-за стола, кивнул своим коллегам и, выходя из Большого Зала, бросил еще один хмурый взгляд в сторону троицы друзей.



Всем известно: глупый и разоблаченный шпион всегда лучше неразоблаченного. Так что Джастин, который и раньше-то опасности не представлял, сейчас стал настоящей находкой. Ведь кто же не поверит словам собственного шпиона, особенно если эти слова вам интересны и удобны.

Драко заметил Джастина в тот момент, когда он и Теодор Нотт вошли в коридор, и, проходя мимо пуффендуйца, как бы случайно обронил «Гермиона Грейнджер» и «мой отец». Он увидел в глазах Джастина интерес, который подтвердил догадку Гермионы.

Мальчишка был неважным шпионом. Но тем лучше. Драко кормил Теодора рассказами о положении отца во внутреннем круге Темного Лорда, когда они ушли подальше от шумных коридоров и направились к месту, где Малфой договорился встретиться с Гермионой.

Отец Теодора тоже был Пожирателем Смерти, хоть и не обладал той же властью. И до роковой ночи в Министерстве Магии они были хорошими друзьями, если можно так сказать. Драко и представить не мог, что есть что-то лучше заговоров и чувства превосходства над другими учениками, пока Гермиона не показала ему настоящую дружбу.

Он на долгое время отстранился от слизеринцев и предпочел тишину. Но Рождество с родителями вновь вернуло старые привычки чистокровного аристократа, так что вести себя младшим Пожирателем Смерти было легче, чем Драко себе представлял.

Но теперь он, по крайней мере, мог делать нечто большее, чем пересказывать директору письма своего отца. Гермиона передала ему приглашение на субботний ужин, во время которого Снейп скажет, что хочет и дальше «быть в курсе дел Слизерина».

Наконец-то! И со Снейпом Драко чувствовал себя комфортнее, чем с Дамблдором, которому он, как каждый уважающий себя слизеринец, не доверял.

Драко и Нотт перешли в восточное крыло, спустились на несколько пролетов и дошли до нужного коридора. Там они заметили Гермиону, которая стояла, прислонившись к стене.

Драко знал, что все это было лишь отличное представление, но не мог сдержать дрожи. Девушка выглядела хуже, чем после процедуры изъятия: бледная, волосы спутаны, плечи поникли. Она устало выпрямилась. Драко услышал, как шаги Джастина позади стихли.

— Драко. Нотт, – поприветствовала она надменно, но в то же время почтительно. — Что вы здесь делаете?

— Не твое дело, грязнокровка, – растягивая слова, произнес Драко. Гермиона вздрогнула. — Мой отец трахает тебя, но это не значит, что ты нам ровня. Катись отсюда!

Нотт презрительно рассмеялся, а Гермиона, побледнев еще сильнее, поспешила уйти.

— Заметил, как она выглядит?

Нотт восхищенно кивнул.

— Это мой отец постарался. Он рассказывает не так много, как мне бы хотелось, – Драко хохотнул, — но насколько я знаю, его последняя забава чуть не убила эту сучку. Не удивлюсь, если она долго не протянет. Ни одна любовница у отца долго не жила. Эта грязнокровка, должно быть, хорошая шлюха.

Они двинулись дальше, обсуждая горячих слизеринок, которых хотели бы как-нибудь вечерком позвать в ванную старост. Только когда они поворачивали за угол, Драко решил оглянуться. Финч-Флетчли стоял посреди коридора, в руках он держал блокнот и ручку, а на его лице было выражение неподдельного ужаса.

Кажется, рыбка заглотила наживку.