Глава 1

«1 сентября 1991 года.

Это наконец-то свершилось. Гарри Поттер приехал в Хогвартс. Мальчишка как мальчишка. На своего отца-оленя похож. Судя по всему, маленький Малфой не смог сдружиться и, по-видимому, не сдружится с Гарри. Все испортила эта грязная тряпка, которая отправила Поттера в Гриффиндор. А ведь ей были даны четкие указания: отправить мальчика в Слизерин. Она, видите ли, прислушивается к мнению детей. К моему мнению она в очередной раз не прислушалась. И вот как теперь мне воспитывать нашего Избранного? Это задание с меня никто не снимал.

Как и во время всех остальных распределений, мы с Альбусом играли под столом в карты. Минерва постоянно косилась на нас и горестно вздыхала. В общем, ничего нового.

Мы с крестным прервались лишь однажды, чтобы получше рассмотреть Поттера.

Директор обратил мое внимание на то, что вид у мальчика несколько испуганный. Приглядевшись, я увидел, что коленки-то у него и правда дрожат. И мысли такие яркие и громкие, что мне даже читать его не нужно было. Он испуганно пытался представить, что может случится, если он не подойдет ни одному из факультетов. Я решил его немножко развлечь, показав ему самую заветную мою мечту, которая была у меня в его возрасте, но так и не воплотилась в жизнь, представив на своем месте Гарри. Вот он сидит на табурете с шляпой на голове, как проходит минута, другая, а потом десять и двадцать, и кажется, что уже прошла вечность, а Шляпа все молчит. Молчит до тех пор, пока профессор МакГонагалл не срывает её с головы Гарри и не сообщает ему, что, по всей видимости, произошла ошибка, и ему лучше сесть на обратный поезд до Лондона. От мечтаний меня отвлек тычок локтем в бок от Альбуса, который для этого даже перегнулся через сидящего между нами Квиррилла:

— Ты ему что-то показываешь?

— Эм, да.

— И что ты ему, изверг, показываешь? Мальчика сейчас удар хватит. Видишь, побледнел-то он как?

— Я показываю ему самую заветную мою мечту, как шляпа, не сумев определить мою принадлежность ни одному из факультетов, отправляет меня домой.

— Прекрати сейчас же!

— А что такого? — удивился я. — Мне, между прочим, этот момент в виде волшебного сна весь первый год обучения здесь снился.

И тут шляпа заорала гораздо громче, чем она это делала обычно: «Гриффиндор!» Я решил посмотреть на очередного неудачника и чуть не заматерился в голос. На стуле сидел Поттер.

— Альбус, придумывай новую систему распределения на будущий год.

— Почему?

— Потому, что шляпы у тебя, считай, уже нет. Кстати, ты проиграл, — заявил ему я, выкидывая под столом фулл-хаус.

— И что, я теперь эту шляпу съесть должен? — горестно спросил Альбус.

— Нет, с этой ветошью я потом сам разберусь. Думаю, она нам еще пригодится.

— И чего ты от меня хочешь? — напрягся крестный.

— Вместо приветственной речи толкнуть перед всем замком какую-нибудь хрень. Ну, например. Минерва, скажи первое пришедшее тебе на ум слово. — МакГонагалл, только что усевшаяся за стол, злобно сверкнула глазами.

— Олухи! Вы меня уже достали! Когда вы уже закончите свои дурацкие игры?!

— Олух! Запоминай Альбус. Хагрид? О чем ты сейчас думаешь?

— Пузырь? Чевой-то я сейчас сказал?

— Не важно, Хагрид. Альбус, ты запоминаешь? Филлиус? Твоя очередь.

— Остаток.

— А причем здесь остаток?

— Ну просто, это первое, что в голову пришло.

— Ага. Профессор Квиррелл?

— Ч-ч-что в-вы от меня х-х-хотите Север-р-ус? — он совершенно не понимал, что творится за столом.

— Скажите мне первое слово, которое вам в голову пришло, — ему еще несказанно повезло. Принятие в ряды преподавателей обычно проходило очень жестко. Просто в нем было что-то не так. И мы решили более внимательно к нему присмотреться. Кстати, о принятии в наши ряды. Может, мы и правда слишком жестко с ними поступаем и поэтому они не могут продержаться больше года. И проклятие Темного Лорда тут совершенно ни при чем?

— За-за-за-чем?

— Да какая вам разница. Все сейчас сами услышите. Вы слово-то озвучьте.

— Уловка!

— Какая прелесть! Альбус, ты запомнил? Твой выход.

И под горестный вздох Минервы директор поднялся со своего места. И что так горестно вздыхать? Не на расстрел же отправляем.

Альбус развел руки и вымученно улыбнулся.

— Добро пожаловать! — произнес он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде, чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо!

— Браво! Можно на бис?

— Северус, тебе заняться больше нечем? Ешь лучше!

Начался пир. Я начал обводить взглядом новое поступление рабов на мои галеры. Это я, собственно, о том, что именно первогодки обычно заготавливают мне много всяких противных ингредиентов.

Постепенно мой взгляд приближался к гриффиндорскому столу. На какую-то секунду я сфокусировался на Поттере. Наши взгляды встретились.

Неожиданно он вскрикнул и схватился за голову в районе шрама. И на что же у нас отреагировал шрам? Отреагировать он мог только в одном случае: если поблизости находится осколок души, до этого заключенный в палочку Темного Лорда. Так, посмотрим: Оstentant nexu. Тонкая красная нить, видимая только мне, соединила мальчика и тюрбан Квиррелла.

— Профессор, позвольте с вами поменяться местами. Мне нужно кое-что сообщить Директору, — он так забавно дернулся, а ведь совсем недавно не выражал никаких эмоций, когда мы играли с крестным в карты через него, используя в качестве игрального стола его колени.

— Альбус, у меня для тебя сюрприз, — загадочно начал я шептать ему на ухо, — ты опять проиграл.

— Вы опять что-то замышляете? — нервно произнесла МакГонагалл, глядя на нас в упор.

— Минерва, я просто напомнил Директору, что необходимо сразу после пира провести беседу с мистером Малфоем. Во избежание каких-либо эксцессов.

— Хорошо. Я попрошу Кровавого Барона провести его в учительскую.

Я снова зашептал Альбусу:

— Так вот, ты проиграл.

— О чем это ты?

— Ты ставил на то, что Том появится не раньше, чем в октябре. А он уже в замке и сидит рядом со мной.

— Ты с ума сошел? Я не Том.

— Рядом со мной сидишь не только ты.

— Этот, что ли? — Альбус некультурно ткнул пальцем в Квиррелла. — Ты уверен? — в голос произнес он.

— Абсолютно, — продолжал шептать я, — этот вонючий тюрбан не просто так на голову надет.

— Бедненький, здорово же его тогда приложило, — продолжал в голос вещать Альбус.

— Да тише ты, нас же могут услышать, — воскликнул я.

— Эт-то в-в-вы о к-к-ком? — с любопытством посмотрел на нас Квиррелл.

Мы с крестным синхронно оглянулись и произнесли:

— О Хагриде.

— А ч-чт-то с-с н-ним п-п-произош-шло?

— Да ничего особенного, Пушок лапой ударил.

— А к-к-кто такой П-п-п-пушок? — вскинул брови наш новый преподаватель Защиты от Темных Искусств. Неужели наконец сбылась давняя мечта Лорда о преподавательской деятельности?

— Наш школьный цербер, — пожав плечами, проговорил Альбус.

— В-в-вы ч-ч-то ц-ц-цербера в-в ш-ш-шк-колу п-п-притащили? — я и не думал, что глаза могут быть такого размера.

— А что такого? — в голос спросили мы и, отвернувшись от Квиррелла, продолжили шепотом прерванную беседу.

— В Хогвартсе много детей, а Том будет беспрепятственно бродить по школе, — задумчиво прошептал Альбус.

— Мы их чем-нибудь займем, не переживай. Пора уже заканчивать этот пир. Давай отправляй их уже по гостиным, а то нам еще с Драко нужно что-нибудь придумать. И, Альбус, в конце своей речи не забудь упомянуть о том, что категорически запрещается ходить в гости к Пушку. Последняя фраза она обычно запоминается лучше остальных.

Дамблдор поднялся и в зале наступила долгожданная мною тишина.

— Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать ещё несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом... По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует колдовать на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Хуч. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.

После того как ученики, спевшие придуманный крестным гимн, разошлись по своим гостиным, мы направились всем преподавательским составом в учительскую, где нам предстоял нелегкий разговор с мистером Малфоем.

Вбежавший в учительскую Драко вопросительно посмотрел на Минерву, потом на меня и удивленным голосом прощебетал:

— Тиканя, крестный, зачем вы меня позвали?

— Именно поэтому мы тебя и позвали, — ласково начала МакГонагалл.

До сих пор никто не имеет ни малейшего понятия, откуда в лексиконе четырехлетнего малыша появилось это странное слово Тиканя. Я подозреваю, что от «тети кошки».

Вот так и живет уже семь лет наша большая дружная семья: малыш Драко, Тиканя, Хагид, Дамби, Хук, Филля, Мона, крестный (похоже, все уже давно забыли, что я не крестный Драко) и Поппи.

Собственно, Поппи как-то плавно из лексикона Драко перешло в наш и теперь по-другому её никто не зовет.

А все это произошло потому, что эти обнаглевшие Малфои первыми забыли о том, что я не являюсь крестным Драко.

Сперва мне его оставляли на день, затем на недели. Когда ребенку исполнилось четыре года, мы неожиданно обнаружили, что он поселился у меня в апартаментах в Хогвартсе. Почти все студенты считали, что это мой ребенок. У меня не может быть белобрысого пацана! Собственно, он проводил в Хогвартсе шесть месяцев из двенадцати, постоянно кочуя вместе со мной в Отдел Тайн, домой, во Францию. Правда, когда мы впервые приехали к Филиппу в гости, они с Эваном сначала шарахались от него, а потом ничего — привыкли. А так как я не мог все время находится рядом с ним, очень уж у меня плотное расписание дел на день, все вышеперечисленные члены нашей большой сумасшедшей семьи сдавались этому мелкому чудовищу в аренду поочередно.

На остальные шесть месяцев о нем вспоминали его родители.

Теперь перед нами стояла очень сложная задача: как за короткий промежуток времени приучить его обращаться к нам на вы, не забывая добавлять "профессор".

— Мистер Малфой, теперь вы являетесь студентом нашей школы. И вы должны по возможности забыть про то, что вообще с нами знакомы, и называть уважительно, прибавляя наше звание профессоров.

— Тикань, ты перегрелась? — недоверчиво произнес Драко.

— Профессор МакГонагалл.

— Дамби, она что несет?

— Директор Дамблдор, мой мальчик, — вежливо поправил его Альбус.

— Крестный?

— Драко, сколько тебе можно повторять, я не являюсь твоим крестным. И так меня называть не нужно. С сегодняшнего дня я являюсь твоим деканом и твоим профессором зельеварения. И называть меня нужно исключительно профессор Снейп.

— Я не понял, вас всех Империусом накрыло? — со слезами в голосе пробормотал ребенок.

— Откуда ты знаешь про Империус? — разъяренно спросила Минерва.

— Папа показал, — Драко, сам того не зная, сдал Люциуса с потрохами.

— У меня с твоим папой будет отдельный разговор, — этот придурок получит от меня по-первое число. Это додуматься нужно, перед маленьким ребенком такими заклятиями швыряться. — Но давай вернемся к нашим проблемам.

И мы продолжили этот театр абсурда.

В общем, в пятнадцать минут мы не уложились. Как и в час. Собственно, как и в два. Через два с половиной часа долгих уговоров, угроз, слез и истерик, мы наконец вспомнили, что он Слизеринец. А что больше всего уважают Слизеринцы? Естественно, заключать четко продуманные, взаимовыгодные сделки. Мы сошлись на обобщенном «профессор» с его стороны исключительно для всех преподавателей, без уточнения имен и с нашей: еженедельное поступление в его гостиную новой банки с лимонными дольками (он действительно ел эту гадость, единственный из всех, кого я знал, за исключением Альбуса); индивидуальные ежедневные занятия трансфигурацией с МакГонаглл (потому что ему приспичило в одиннадцать лет стать анимагом); с Флитвика он получил воскресные занятия дуэлингом; со Спраут этот меленький шантажист взял обещание (четко продуманное и магически заверенное) о поставке ингредиентов для его домашней лаборатории. Список, который он шустро нацарапал на первом попавшемся ему в руки пергаменте, включал не менее ста наименований. Пергамент, который схватил Драко, был моим учебным планом на ближайшее полугодие для младших курсов, который долго и кропотливо составляла за меня МакГонагалл. Кому-то сегодня опять придется много писать.

Я же показал себя истинным Слизеринцем. Потому что с меня он не стряс ничего, кроме разрешения гулять после отбоя с этой его ужасной собакой.

Клык — это отдельная история. Когда Люциус подарил маленького щеночка пятилетнему ребенку, никто не знал, что эта слюнявая гадость вырастет до таких размеров. Клык полностью переместился из моих апартаментов, где он перегрыз все, что только можно и все, что нельзя тоже перегрыз, в хижину Хагрида после инцидента с миссис Норрис. Погоняв её по всей школе, видимо, желая подружиться, эта псина загнала ее на шпиль Астрономической Башни, с которой снимать кошку пришлось мне. Ночью. Чтобы никто из школьников не видел, что я умею летать. Это не прибавило моей любви ни к этой кошке, ни к этой собаке. Придя к консенсусу, я взял Драко за руку и повел в гостиную нашего факультета, где меня уже наверняка все заждались...»

— Как, этот Клык — собака Малфоя? — недоуменно произнес Рон.

— Уизли, я тебе мало скажу — это не просто моя собака, это мой фамильяр. И сейчас, когда я фактически закончил школу и мой дом очистился от всякого отребья, он живет в моем поместье, — резко произнес Драко. — А тебя, Уизли, за то, что ты Клыка чуть акромантулам не скормил, я сам кому-нибудь скормлю.

— Откуда ты узнал про Арагога?

— Про Арагога, учитывая, что писал про него крестный, знают теперь все. А у меня, в отличии от некоторых, фамильяр — животное, а не анимаг. И с ним можно устанавливать ментальную связь. Вам что тогда Хагрид сказал: «заботиться и кормить собаку», а вы что сделали? Сразу взяли и потащили ее в логово к акромантулам.

— То, что сделала Амбридж с Клыком, не сравнится с этой прогулкой! — попытался вступиться за Рона Гарри.

— То, что она ничего не помнит, это не значит, что она не ответила за свои поступки. Вовремя и качественно наложенный Обливиэйт — решение многих проблем.

— Мистер Малфой, когда это вы накладывали Обливиэйт на Долорес Амбридж?

— Почему вы решили, что это я? Я не настолько силен в ментальной магии. Отец с Амбридж возился, а крестный комнату восстанавливал.

— Что Паркинсон делал в Хогвартсе? — недоуменно спросил Кингсли.

— Причем здесь Паркинсон? Я о крестном говорю.

— А что, вопрос о том, что Люциус Малфой делал в школе никому в голову не пришел? — завопил впервые подавший голос Невилл Лонгботтом.

— А что мистер Малфой делал в Хогвартсе?

— Перси, я не понял, а что ты молчишь?

"— Ну здравствуйте, мои дорогие и кем-то любимые дети. Вижу, что вы очень сильно скучали по своему любимому декану, — начал я с порога гостиной свою приветственную речь перед всеми собравшимися ребятами моего факультета. Судя по их лицам, они надеялись, что я сегодня не приду. В идеале меня уволит Директор, ну или что-нибудь сожрет по дороги сюда, на крайний случай.

Час уже был поздний, и посему малыши очень сильно устали. Они потирали кулачками глаза, силясь не заснуть на месте, и совершенно не понимали, что здесь происходит.

— По традиции, как вы прекрасно помните и знаете, у нас проводится ежегодный конкурс: «Как я опозорился этим летом», в котором принимают участие все студенты моего факультета, начиная со второго курса. Условия остаются прежними: победитель моего самого любимого конкурса освобождается на неделю от хозяйственных работ. И помните, что я всегда знаю: правду вы пишите или нет. — Я подошел к столу. — Справа вы кладете свитки с вашими эссе по зельеварению, слева — мои любимые сочинения, а посередине вы ставите колбы с образцами ваших зелий. Если вы перепутаете лево и право, то не переживайте: они редко отличаются друг от друга.

Я подождал, пока все сдадут свои летние труды, и пришел в оцепенение, когда Драко самым последним подошел к столу, положив на него свитки и поставив какие-то склянки. Взмахнув рукой, отправил все находившиеся на столе вещи в свой кабинет.

Кстати о Драко. Я повернулся к старостам и начал воспитательную беседу:

— Позвольте поинтересоваться, почему не все первокурсники распределены по своим спальням?

— Но, профессор Снейп, Малфоя не было в это время в гостиной, — произнесла Джемма Фарли.

— Мисс Фарли, а вот теперь позвольте задать вопрос непосредственно Вам: почему один из первокурсников дома Слизерина после пира не дошел до гостиной, а Вы даже не предприняли попытку найти его самостоятельно или связаться со мной?

— Да что Малфою сделается? Он замок лучше нас знает! — воскликнул Флинт.

— Мистер Флинт, а вы что, с этого года являетесь старостой нашего факультета? — я невозмутимо посмотрел на Маркуса, приподняв бровь. Этот жест позаимствовал у матери, заметив однажды, как бледнеет и покрывается потом крестный, когда во время разговора с ним мать вскидывает бровь. И правда, дети просто замирали от ужаса, видя эту, на мой взгляд, совершенно безобидную картину.

— Нет.

— Тогда вы наверное забыли за лето, что когда я разговариваю с конкретным человеком, остальные должны молчать. Думаю, память вам освежит неделя работы на кухне с эльфами во время приготовления обеда, — Флинт обреченно кивнул.

— Что вы такое говорите? Мы не прислуга, чтобы заставлять нас работать! Тем более на кухне! Как вы вообще смеете?!

Честно, я охренел. Неужели их никто не предупредил о заведенных здесь порядках, которые просто необходимы, чтобы была абсолютная сплоченность Слизерина, чтобы дети абсолютно друг другу доверяли и друг друга поддерживали? Ничто так не объединяет детей, как ненависть. Пусть даже это будет ненависть к одному-единственному человеку. Некоторые уже многое поняли, другим это еще предстоит. Но дух коллективизма останется с ними до конца жизни. Могу с твердой уверенностью сказать, что в начавшейся Второй войне больше половины моих змеек, абсолютно точно, не станут Пожирателями, а две трети из оставшейся половины если и примут метку, то не по собственной инициативе. А остальные. Идейных много, даже, к сожалению, и среди детей.

Я резко обернулся, мантия взлетела, не успевая за моим телом.

Я посмотрел на подавшего голос. Старшекурсники и Драко инстинктивно вжали головы в плечи.

— Мисс Фарли, — я обратился к старосте своего факультета, не отводя взгляда с только что проштрафившегося Тео Нотта, — я считаю, что лето пагубно отразилось на умственных способностях всего моего факультета. Я могу поинтересоваться: чем вы тут занимались, пока я был на совещании у Директора?

— Я затрудняюсь ответить на ваш вопрос, профессор.

— Тогда я знаю как восстановить вашу память о том, что вы являетесь старостой факультета Слизерин и вашей первоначальной задачей является доведение до первокурсников основных правил, принятых на Нашем факультете. Надеюсь, вы с радостью составите компанию мистеру Флинту на кухне, чтобы он не заскучал ненароком. И, да, захватите с собой первокурсников, чтобы познакомились с эльфами, с обстановкой и помещением, в котором им придется проводить большую часть своего времени. А теперь все по спальням и спать.

Выходя из гостиной, бросил взгляд на Малфоя, вид у него был слегка обескураженный, ведь до него, наверное, только что дошло, что он тоже относится к первокурсникам. Ничего, ему это не повредит. Бедный мальчик, ему наверняка будет сложнее, чем всем остальным. Уже когда я закрывал дверь до меня донесся шепот Фарли:

— ...и не дай Мерлин вам опоздать на вечернее построение, которое начинается за 15 минут до отбоя...»

— Я не понял — это что сейчас было? — как-то неуверенно проговорил Перси.

— Перси, ты сейчас читаешь, или это был вопрос конкретно от тебя? — уточнил Кингсли.

— Вопрос.

— Видишь ли, Перси, — растягивая слова, начала говорить Панси Паркинсон, — это было вполне хорошее и благодушное настроение. Профессор даже голос тогда ни разу не повысил.

— Так он никогда не повышал на учеников голос, профессор Снейп на нас не орал же? — еще менее уверенно проговорил Перси.

— Ну, на вас он, может, и не орал, а вот орать на факультет Слизерина в полном составе было его самым любимым занятием.

— А что за колбы вы выставили на стол? — с любопытством произнесла Гермиона.

— Летнее домашнее задание. Три зелья для больничного крыла в литровом объеме для каждого. Какое именно зелье мы будем варить, профессора Снейпа никогда особо не волновало, я имею ввиду, легкое оно будет или сложное. Все определялось путем жребия. Они вообще могли быть все одинаковыми, и тогда вероятность написания победного сочинения сводилась к нулю. Поэтому неудачники наказывались вдвойне. Жизнь, она вообще, несправедливая штука, Грейнджер, — начал объяснять Драко.

— Но ведь зелья для больничного крыла варил сам профессор Снейп?

— Откуда ты это взяла? Когда бы он их варил? Ты думаешь, у него в сутках 48 часов и при этом он не спит? Ты вообще знаешь, сколько стоит маленький флакон простейшего зелья, приготовленного Мастером его уровня? Кстати, Грейнджер, можешь гордится, ты выжрала несколько тысяч галлеонов за время твоей учебы.

— В смысле?

— Понимаете, мисс Грейнджер, до вашего шестого курса профессор Снейп готовил зелья собственноручно всего пять раз. Из них три он готовил специально для Вас, один раз для Рональда Уизли на его пятом курсе, и один раз для мистера Поттера в конце его первого курса, — с улыбкой начала говорить мадам Помфри. — Одно зелье он готовил, когда вы учились на пятом курсе, а два других, когда вы учились на втором. Правда одно он готовил для нескольких детей, одного привидения и одной кошки, а другое... Специально для Вас. Это было самое сложное для него зелье. Не в плане приготовления, а в плане настроя на непосредственный процесс. Он даже хотел оставить все как есть, потому что не мог сосредоточиться для проведения вашей полной диагностики. Северус четыре раза возвращался в мой кабинет с интервалом в пару минут, чтобы пятнадцать минут искренне смеяться. Перед тем, как он входил в палату, каждый раз натягивал на себя всем привычную презрительную непроницаемую маску, приговаривая: «Главное, не заржать в лицо» и возвращался через минуту. Напомню, мисс Грейнджер, это было тогда, когда вы выпили не совсем правильное зелье. Хотя нет, само зелье было правильное, и даже профессор Снейп присвоил вам двадцать факультетских очков, правда он тут же снял девятнадцать за, как он выразился, тупость, переоценку своих возможностей и неспособность довести дело до логического конца.

— Зачем вы все это говорите здесь? — сквозь слезы прошептала Гермиона.

— Видишь ли, девочка, я всегда хорошо относилась к профессору Снейпу, даже тогда, когда все его считали предателем. Меня всегда глубоко задевало, что несмотря на то, что Северус для вас делал, выискивал для вас время, которого у него никогда не было, разрабатывал специально для вас новые лекарства, спасал вас, в конце концов, вы ни разу даже не поблагодарили его.

— В каком смысле не поблагодарили?

— Есть такое слово, мисс Грейнджер, «спасибо». Перси, читай дальше, наверно, там будут все ответы на твои вопросы.