-Глава двадцать третья-

Эрик захлопнул дверь и посмотрел на Тару, лежащую на его кровати. Девушка смотрела на него каким-то непонятным для вампира взглядом, он не мог определить до конца, что в нем скрыто, но это ему определенно не нравилось. Когда девушка, наконец, заговорила с какой-то грустной усмешкой на лице, его подозрения только укрепились, Тара не только не была ему благодарна за его помощь, но и, казалось, была ею раздражена.
- Зачем ты ее выгнал? - тихо прошептала она. Ей было трудно говорить, это чувствовалось по тому, с каким трудом она задала этот короткий вопрос.
Эрик удивленно посмотрел на нее.
- А зачем она здесь нужна?! Я прекрасно справлюсь и без нее, - он сказал это таким уверенным голосом, что Тара сжала зубы и поморщилась.
Если вампиры могли бы испытывать чувство счастья, то, пожалуй, в этот момент, когда Эрик понял, что у этой строптивой девицы просто банально нет сил препираться с ним, был одним из счастливейших мгновений его долгой нежизни. Ему вовсе не хотелось выслушивать проклятья, которые она могла бы обрушить на него, мужчине просто хотелось ей помочь… и все. Во всяком случае, так мысленно предполагал Эрик Нортман, силясь понять, какое именно чувство он испытал в лесу при виде избитой Тары, окровавленной и лежащей на земле в порванной одежде. Первое, что пришло к нему, была оглушающая ярость, вампир еле совладал с собою, чтобы не порвать этих сопляков на куски. Но если такая реакция была закономерна, то пришедшее ей на смену какое-то странное чувство сожаления о том, что с девушкой случилось такое, как-то неприятно терзало его. Эрик Нортман не был из тех, кто хоть о чем-то в жизни сожалел, он легко относился к тому, что приходило и уходило, но этой ночью…
Этой ночью что-то случилось с ним, когда он осторожно поднял Тару на руки и услышал ее тихий стон. До этого, когда она сопротивлялась ему, отбивалась от него, дерзила и откровенно хамила, ему самому хотелось делать ей больно, нравилось грубо входить в нее, слышать ее слабые стоны боли, сквозь стиснутые зубы…Но этот стон… Нет, эта девчонка, хоть и была страшной язвой, но… Эрик вдруг с каким-то рвущим его на части чувством осознал, что все его слова, сказанные Годрику в ночь знакомства с Тарой не имеют больше какого-либо смысла. Вот она, поверженная, искалеченная, окровавленная, смотрит на него каким-то уставшим затравленным взглядом, будто это он, черт ее дери, виноват в случившемся, и он не то, что не чувствует удовлетворения, вампир испытывал какое-то саднящее чувство, ему почему то безумно хотелось… погладить ее по голове, как-то успокоить. Эрик не мог понять этой своей внезапной слабости, и это пугало его. Блять, ну почему она смотрит на него такими глазами? Мужчина подошел к окну и, молча, закрыл большие ставни, сзади послышался тихий голос Тары:
- Зачем?
Снова этот дурацкий вопрос, будто она ожидала, что за закрытыми ставнями и дверьми он станет засовывать ей иголки под ногти или насиловать. Эрик, не оборачиваясь, спокойно пожал плечами.
- Ты останешься здесь со мной, а я не могу спать при солнечном свете, он, знаешь ли, немного мне мешает.
Мужчина повернулся к ней и направился к кровати, Тара испуганно смотрела, как он снимает с себя рубашку, которая была запачкана ее кровью, и небрежно кидает ее на кресло. Она чуть поджала под себя ноги, будто пытаясь спрятаться, но это причинило ей боль, и Тара тихо застонала. Эрик поднял на нее свои глаза и, будто поняв ее тревогу, замер на месте.
- Тара, я не причиню тебе боли! Я хочу тебе помочь, просто помочь… Разреши мне тебе помочь, Тара? - он старался говорить, как можно ровнее, чтобы не спугнуть ее, и внезапно Тара еле-еле кивнула.
Эрик сел на кровать и, аккуратно приподняв девушку, сел так, что она теперь своей спиной облокачивалась на его грудь. Он осторожно обнял ее одной рукой за плечи, чувствуя, как напряжена Тара. Вампир чуть повернул ее голову к себе, и девушка с удивлением почувствовала его язык на своей израненной коже. Тара слегка поморщилась, когда Эрик коснулся ее треснутой от удара губы, но внезапно она почувствовала, что боль начинает уходить. Вампир продолжал зализывать ее раны, но внезапно замер, когда почувствовал, что к вкусу крови девушки что-то примешалось. Он не сразу понял, что это слезы, только когда плечи Тары внезапно дернулись, Эрик осознал это. Мужчина не знал, что ему делать, он никогда никого не успокаивал по-настоящему, когда другому было реально плохо, и ему было трудно понять, чего от него ждет в этот момент Тара. Он просто ошеломленно замер, прижавшись губами к ее виску, касаясь носом ее пропитавшихся кровью волос. Одной рукой Эрик обхватил девушку за плечи, другая его рука обхватила ее лицо и касалась ладонью ее волос. И тут вампир сделал то, чего сам от себя не ожидал, он начал гладить ее по волосам и чуть раскачиваться, словно родитель укачивает своего ребенка.
- Мне действительно жаль, - прошептал он, не отрывая своих холодных губ от ее виска, и ошеломленно понял, что ему и вправду безумно жаль, что эта, порой до идиотизма упертая девчонка испытала этой ночью.
Тара внезапно оторвалась от него и заглянула ему в глаза, словно силясь понять, шутит он или говорит всерьез. Эрик понял, что пора хоть как-то разбавить ситуацию, что бы ему потом не было противно за всю ту лабуду, которую он сейчас, под какими-то странными эмоциями, может наговорить этой девчонке. Он надкусил кисть своей руки и, чуть улыбнувшись, сказал:
- Тара, ты должна выпить моей крови… Это должно вылечить тебя… - он хотел еще что-то сказать, но Тара без споров прильнула губами к зияющей ране и сделала несколько глотков. - Нужно еще немного…
Эрик смотрел, как девушка пьет его древнюю кровь, и, почувствовав, что ей уже хватит, освободился от ее жадных губ.
- Хватит, Тара… - он снова облокотился на подушки и притянул Тару к себе. - Синяки и ссадины я, к сожалению, убрать не могу, но… Во всяком случае, сейчас тебе станет лучше…
Они, молча, лежали на кровати, когда внезапно взгляд Эрика уперся в разбитые испачканные колени девушки. Он осторожно высвободился из-под нее и встал, затем поднял ее на руки и направился в ванную комнату. Он включил воду в душе и начал стаскивать с Тары одежду, мулатка протестующе сказала:
- Если ты думаешь… воспользоваться…
Эрик, не обращая внимания на ее слова, раздел ее и поставил в ванну. Когда он начал расстегивать пуговицы на джинсах, Тара посмотрела на него таким взглядом, что мужчина почувствовал себя каким-то чудовищем. Блять, ну почему она смотрит на него такими глазами?
- Черт тебя дери, Тара, я не собираюсь тобой пользоваться! - со злостью, сквозь зубы, сказал Эрик и внезапно… прямо в джинсах встал под струю воды позади девушки.
Тара почувствовала его сильные руки на своем теле, когда мужчина развернул ее к себе спиной. Она вся сжалась от этого властного прикосновения, но внезапно почувствовала, как Эрик аккуратно стал касаться ее намыленной мочалкой. Тара ошеломленно стояла, позволяя вампиру поворачивать себя и давая касаться мочалкой каждой клеточки ее тела. Она смотрела, как в сливной желоб стекает подкрашенная ее кровью вода, но думала совсем о другом. Никто никогда не касался ее так, словно она хрупкая фарфоровая кукла, и теперь Тара Торнтон ошеломленно поняла, что это делает мужчина, который до невозможности бесил ее своим самомнением, который не признавал никаких других авторитетов, кроме своего. Это странное открытие поразило девушку, она даже не заметила, как Эрик, выключив воду, вышел из ванны и, взяв в руки огромное полотенце, укутал в него Тару. Он легко поднял ее на руки и, нисколько не заботясь о том, что его джинсы оставляют на паркете позади него мокрый след, понес ее в комнату.
Эрик положил ее на кровать, а сам подошел к большому шкафу, сейчас он похоже что-то искал в нем, и Тара видела лишь его широкую спину. Она внезапно осознала, что ей до смерти надоело бороться, вся ее жизнь и так состояла из сплошной борьбы с ветряными мельницами. Тара тихо спросила:
- Эрик, ты… ты не хочешь… ну… заняться со мной…любовью, - последнее слово далось ей с особым трудом, и она, увидев, что спина вампира напряглась, испугалась быть отвергнутой сейчас. - Не отвечай… не надо…
Девушка отвернулась от него и свернулась калачиком. «Твою мать, Тара, ты просто беспросветная идиотка и мазохистка», с досадой подумала она, но внезапно почувствовала, что Эрик сел на кровать позади нее. Тара затаила дыхание, боясь даже пошевелить, когда внезапно почувствовала руку вампира на своем плече. Он развернул ее к себе и прильнул к ее губам, девушка почувствовала, что ее сердце сейчас вырвется из груди. И хотя этот поцелуй был каким-то до странного нежным, Тара обхватила его шею руками, чувствуя жар внизу живота. Эрик распахнул ее полотенце, и девушка чуть не задохнулась от волшебного ощущения, когда пальцы мужчины заскользили по ее коже, с такой легкостью касаясь ее, словно были тонкими крыльями бабочки. Тара чувствовала обнаженное тело вампира рядом с собой, и это заставило ее чуть застонать от сладостного предвкушения. Она закрыла глаза, ощущая, как губы Эрика касаются ее твердых сосков, как его язык рисует узоры на ее коже, заставляя ее покрываться мурашками. Ей казалось, что если она откроет глаза, то все ощущения испарятся, словно мираж. Она с каким-то абсолютным восторгом чувствовала, как губы Эрика скользили все ниже и, наконец, нашли ее влажное, охваченное желанием лоно. Тара застонала, почувствовав, как язык вампира, описав круг, скользнул внутрь нее. Сперва медленно, словно пробуя ее на вкус, затем все быстрее, выписывая невообразимые узоры внутри нее, язык Эрика доставлял ей такое сильное наслаждение, что девушка запустила пальцы в его длинные влажные волосы и приподняла свои бедра. Тара уже ничего не понимала, все было словно в тумане, когда внезапно Эрик отстранился от нее. Девушка ошеломленно распахнула свои глаза, ей казалось, что ее предали. Она возмущенно, севшим голосом, прошептала:
- Эрик… - но мужчина лег на нее и поцелуем заглушил ее слова.
Эрик легко вошел в нее одним движение, нежно целуя Тару в шею. И девушка почувствовала какую-то абсолютную эйфорию, когда он начал не спеша двигаться в ней, с каждым толчком все ускоряя свой темп. Она касалась пальцами его крепких бедер, притягивая его к себе, и толкала свои бедра навстречу Эрику, все сильнее обхватывая его своими длинными ногами. Неожиданно вампир закинул ее ноги выше и начал мощными движениями входить в нее, доводя ее каждым таким толчком до исступления. Перед тем, как кончить, Тара распахнула свои глаза и натолкнулась на взгляд потемневших глаз вампира. Девушка выдохнула его имя, когда ее охватила волна сильнейшего наслаждения, и почувствовала, как и его бедра дернулись, и он кончил в нее, смотря ей при этом в глаза. Только, когда он полностью излился в нее и уткнулся губами в ее висок, Тара закрыла глаза и блаженно улыбнулась. Внезапно Эрик приподнялся над ней на локтях и с веселой ухмылкой спросил:
- Ну как, заниматься… кхм… любовью… лучше, чем… кхм… просто дуплиться?
Тара рассмеялась.
- Ну, в некоторые моменты определенно… но… признаюсь тебе честно, и надеюсь, что не буду себя за это завтра проклинать… определенно и «просто дуплиться» было весьма неплохо…
Эрик покачал головой:
- Тара, твою мать, надеюсь, с твоим языком я не заработаю себе пожизненную импотенцию… - Тара хитро улыбнулась и обхватила его член ладошкой, с удовлетворением чувствуя, как он начинает твердеть от ее прикосновения. - Черт тебя дери, Тара, чувствую, что все-таки ты немного переборщила с моей кровью.
Девушка чуть повела своей рукою вниз и поцеловала его в шею, скользя своим языком по его холодной кожей.
- Ну… если только… совсем немного… Но ты ведь меня… не станешь расстраивать, у меня и так эта ночь не фонтан была… - говоря это, Тара скользила губами все ниже по груди Эрика.
Почувствовав ее жадный рот на своем возбужденном члене, мужчина закрыл глаза и с усмешкой сказал:
- Не стану… По той лишь причине, что, боюсь, такая неисправимая нимфоманка, как ты, в случае хотя бы частичного неудовлетворения… может запросто сжечь меня, пока я мирно сплю… - Эрик сдавленно застонал, когда язык Тары выписал невообразимый пируэт, мужчина чуть приподнялся с подушек и восторженно посмотрел на мулатку. - Бля, Тара, что это ты сейчас делала?!